Текст книги "Эффект бабочки (СИ)"

Автор книги: Reetly Mert

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ты отдал ей бабочку? – спросил он Шерлока.

– Да.

– Ясно… Хлоя ведь не певица, но я уверен, что видел её раньше на телевидении… Странно.

– Да.

– Ты вообще здесь?

Шерлок хотел бы сказать что-то обнадёживающее, дружелюбное. Но он мог лишь повторить ранее совершённые действия: Шерлок молча кивнул и направился к двери. До него донеслись слова Джона:

– Значит, отправляемся к мистеру Холидей? На улице и в самом деле назревает буря. Да уж… Но ты ведь считаешь, что Ричард убил сына, а значит всё равно от этой поездки не откажешься?

Шерлок совершенно не помнил, были ли эти слова в реальности. Тогда он этого не слышал, потому как был в глубокой задумчивости, но теперь детектив подумал о том, что Джон слишком уж легко догадался.

***

В бункере на момент его возвращения осталось всего четыре двери, включая чёрную (Шерлок теперь был уверен, что она была своеобразным подобием двери в их дом на Бейкер-стрит, и совершенно не представлял, что за воспоминание может там храниться). Больше половины лампочек померкли, и по стенам и полу шли крупные трещины. Мэри сидела на полу, облокотившись спиной на стену. Она кивнула ему на бордовую лакированную дверь.

– К счастью, дверь к Ричарду сохранилась. Лишь последние воспоминания остались. Будь картина определена однозначно, как в моём случае, к примеру, – она странно улыбнулась, – у нас возникли бы проблемы.

– Почему в случае Джона ситуация вариативная, а в твоём, Мэри, таковой не являлась? В чём отличие? – Шерлок, которого вновь начало по неизвестной причине трясти, на самом деле не мог понять.

Мэри усмехнулась, прежде чем ответить.

– Не лучшие твои вопросы, Шерлок. Моя смерть не тема для обсуждения в этом бункере, не сейчас, когда время на исходе. Мы ведь Джона спасти пытаемся, ты не забыл? Быть может потом, в самом конце, я и расскажу тебе, но сейчас, согласись, время самое неподходящее, – Шерлок лишь кивнул, не отыскав нужных слов, и она продолжила: – я говорила о вариативности. В ходе случайных и неслучайных действий мы получили результат, который никак нельзя назвать удачным. И всё же… Этот результат явно не единственный. Временная ось в силу хаотичности событий из одной и той же точки порождает огромное множество «сценариев», поэтому тебе нужно лишь получить желаемый. И, к счастью, последних воспоминаний дня тебе для этого достаточно.

– Я уже придумал как.

– Хорошо, но всё же выслушай. Все эти двери – не что иное, как неизменные записи «сценария», который был сыгран Джоном из этой реализации картины событий в осях «пространство-время». Стоит лишь самую малость изменить хоть что-то, и будут изменены остальные воспоминания – дальнейшие события, иначе говоря. В любом случае… Двери исчезнут, Шерлок. Как только ты сменишь «сценарий», обратного пути не будет. Поэтому убедись, что решение верное. На сто процентов верное.

– Я всё продумал. Это не эффект бабочки. Это принцип домино. Одно событие вызывает последующее. И предсказать их не столь сложно. Я сделаю то, что должен – стрелок не доберётся до заброшенного дома. На разбор полётов всё равно уже нет времени.

– Как знаешь, Шерлок. Иди и сделай то, что должен. Времени и вправду нет.

Шерлок подошёл к бардовой двери и, тяжело вздохнув, вошёл внутрь. За мгновение до того, как тьма внутри начала преображаться во что-то, Шерлоку почудились гудки автомобилей.

***

Комната в воображении Шерлока ожила быстро. То ли потому, что он уже чётко решил, что делать, то ли оттого, что это место было последним, куда они с Джоном наведались перед сообщением о похищении Холли Холидей.

За окном была видна железная дорога. Они находились почти на самом краю города. Снаружи было темно, как поздней ночью, хотя солнце даже не успело зайти. Небо потемнело из-за туч. Обещанная миссис Хадсон буря всё же разразилась.

В комнате было темно – лишь настольная лампа освещала лицо Ричарда Холидея. Джон стоял недалеко от Шерлока. Пол вокруг был завален бумагами. Возможно, их разметало ветром. Или же сам хозяин дома приложил руку к устроенному беспорядку. Ричард сидел за столом, спиной к окну.

– Добрый вечер, мистер Холидей, – произнёс Шерлок, – примите наши соболезнования.

Джон едва слышно скрипнул зубами. Он, похоже, уже был уверен, что Ричард был убийцей сына.

– Да, жена рассказала о том, что вы прибудете. Всё ещё с трудом верится, – Ричард говорил тихо. – Прошу, присаживайтесь, господа, жаль, что вам пришлось добираться сюда сквозь такой ураган.

– Боюсь, я должен позвонить, сообщить дочери, что задержусь, – проговорил Джон сквозь сжатые зубы. Его переполнял гнев, и Шерлок не винил друга в нежелании поддерживать этот разговор.

На самом деле, это было Шерлоку на руку. Он дождался, пока Джон не вышел из комнаты, и вздохнул. Мистер Холидей, казалось, был не здесь. Он рассеянно перебирал бумаги на столе. И заметно вздрогнул, когда Шерлок произнёс:

– Вы здесь одни? Ваша домработница уходила, когда мы пришли, – Шерлок обошёл стол, оказавшись между Ричардом и окном.

– Да… Я здесь один.

– Замечательно, – Шерлок улыбнулся и одним быстрым рывком пристегнул правую руку Ричарда наручниками к батарее, – на ваше несчастье, Лестрейд сегодня был более чем обычно надоедливым.

– Что вы себе позволяете?

– Ничего особенного, просто пытаюсь спасти друга.

Детектив попытался сделать шаг назад, но пол под ним исчез, и детектив оступился, падая во тьму.

***

Шерлок продолжал падать. Во тьме ему слышались завывания ветра, шум двигателя, а также голоса: его и Джона.

– Нам нужно спасти девочку!

– Нет, Джон. Сомневаюсь, что ей на самом деле угрожает опасность.

– А если угрожает? Представь, что похитили Розамунд, что тогда? Ты бы ответил то же самое. Мы поедем.

– Хорошо, но только чтобы доказать мою правоту.

– Разумеется. Как всегда!

Эхом прозвучал звук выстрела. В нос вновь ударил запах крови. Шерлок зажмурился, и внезапно падение прекратилось.

***

На этот раз это оказался автомобиль. Вероятно, одна из их тех редких совместных поездок в парк аттракционов, пока родители всё ещё не потеряли надежды, что их дети могут быть обычными. Радио, кажется, скандирует какую-то композицию The Beatles.

За окнами виднеются дома, люди, машины – довольно интересно, но Шерлок вынужден сидеть на заднем сидении по центру, поэтому наблюдать пейзажи затруднительно. Впереди сидят мама с папой. Отец за рулём. Они обсуждают погоду, или театр, или, быть может, что-то в такой же степени скучное, Шерлок не вникает. По левую руку от него сидит Майкрофт. Он пухленький – занимает слишком много места. А ещё он увлечён своим мороженым. Сидящая справа сестра сейчас кажется лучшим собеседником.

Эвр одета в какой-то свитер крупной вязки, на который наколота яркая брошка в виде распахнувшей крылья бабочки. Девочка смотрит в окно, но, как только Шерлок начинает сверлить её взглядом, тут же поворачивается к нему лицом.

– Ты снова ошибся, – говорит она: утверждает, а не спрашивает, – это, впрочем, не удивительно.

– Почему? – он спрашивает не об ошибке.

– Потому что, Шерлок, ты слишком много лжёшь.

– Здесь не моя вина. Ты ведь сама подтвердила теорию. Мне твой намёк показался предельно ясным. Ричард Холидей – убийца. Он украл бабочку, чтобы подставить Хлою, и убил собственного сына, потому что тот угрожал ему и оказался предателем по мнению самого Ричарда. Филипп Холидей собирался жениться на Хлое и оставить компанию отца без наследника. Очевидно!

– Почему мы тогда здесь, а не в гостиной на Бейкер-стрит? Нет. Неверно, – Эвр качает головой, как будто Шерлок умственно отсталый и ему нужно объяснять прописные истины (например, «днём светло», «огонь горячий», «Эвр всегда права»). – Не Ричард виновен. Ты и правда понял намёк. Где-то в самом потаённом уголке сознания уже вычислил ответ, но, к несчастью, тут же отбросил его. Ты сам совершил столь презираемую тобой ошибку: подогнал факты под теорию, которую создал ранее. Ты вновь солгал самому себе, хоть и знал – интуиция подсказывала – ошибаешься.

Шестилетний Шерлок не слишком понимает, о чём она. Какое-то время они молчат. Машина проезжает мимо парка, где зелено и красиво, но Эвр даже не поворачивается – всё так же сверлит его своими умными глазками. Наконец она вздыхает и как-то обречённо произносит:

– Земля вращается вокруг Солнца. Также как Венера и Марс, да и другие планеты. Могу перечислить все и в правильном порядке от Солнца: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер…

– Прекрати! Это бесполезные знания! – Шерлок кричит, а потом резко замолкает, но никто в машине, кажется, не заметил его вспышки: родители всё так же переговариваются вполголоса, Майкрофт занят мороженым.

– И всё-таки это тебе известно. Ты маркировал эти сведения как бесполезные, но не удалил. Потому что иначе я никогда не поверю, что ты разгадал тайну фальшивой картины. Знать дату появление сверхновой и её положение на небосклоне… Не слишком ли круто для человека, неспособного сказать, что Земля вращается вокруг Солнца?

Шерлок молчит, поэтому Эвр ухмыляется и продолжает:

– Ты просто привык к этим ярлыкам и маркерам. «Полезно», «Бесполезно» – всё это так глупо. Ты слишком зациклен на рациональном обосновании, а что, если его просто нет? Даже сейчас, попав в ситуацию, где логика не работает, ты пытаешься придумать объяснение.

– Но ведь какое-то объяснение есть, должно быть! Я не проиграл просто так!

– Ты ведь прочёл все мамины книги, только с чего-то решил, что забыл об этом. «На любое действие найдётся противодействие», Шерлок – вот и объяснение твоей неудачи. А ведь хаотические системы, несмотря на свою кажущуюся непредсказуемость, так легко управляются! Но нет же, ты, следуя нелепой логике, попытался вывести из равновесия стационарную систему. Жаль, ударил не туда. Такие действия в лоб бессмысленны, поскольку единственное, что они способны создать – самые предсказуемые противодействия. Время не любит лазутчиков. Ты пытаешься прорваться с боем, тогда как нужно было танцевать.

– Танцевать?

– Не буквально, – она вздыхает и трёт переносицу (совсем как Джон, когда Шерлок вновь забывает о какой-нибудь скучной-и-бесполезной-но-общепринятой вещи). – Я дала тебе подсказок и без того много, но… Ладно. Последний раз, предельно ясно, – плыви по течению. Не пытайся вырвать победу, когда ты увидишь решение, то поймёшь – как бы глупо это ни звучало. Не верь Мэри – она лишь твоё собственное творение, как, впрочем, и я – это не шахматы, совсем нет. Это лишь лотерея.

Шерлок зажмурился и с силой сжал кулаки, ощущая на лице жесткие порывы ветра и запах крови (неправильно-неправильно-неправильно). Будь он в самом деле ребёнком – он бы заплакал. Но он давно уже не ребёнок. Эвр, сидящая рядом, не настоящая. Всё это – какой-то цирк.

И всё же через стиснутые зубы Шерлок проговаривает:

– Только твои советы несколько запоздали. Ты права, я проиграл. И на этом всё. Уже ничего не исправить.

Эвр берёт его за руку, переплетая пальцы маленьких ладошек, и произносит со смешком (без всякой насмешки):

– Вообще-то нет. Шерлок, разве ты забыл? Для всех, кто нуждается в помощи, всегда открыта одна дверь.

Шестилетний Шерлок резко распахивает глаза и смотрит на сестру, как на восьмое чудо света. На вдохе, судорожно он произносит:

– Какая?

Мотор подержанного автомобиля продолжает тарахтеть. За окном проплывают дома, и вдруг они начинают казаться очень знакомыми. Это Бейкер-стрит, без сомнений. Они подъезжают к знакомой до боли двери, и Эвр счастливо смеётся.

221 Б

– Там всегда помогут, – Эвр усмехается, и яркое солнечное Лондонское утро сменяется кромешной тьмой.

***

Теперь Шерлока и в самом деле трясло.

Сначала он не мог ничего ни видеть, ни слышать. Его будто бы перекручивало, сжимало и рвало на части одновременно, и ощущение это было ужасным – не сравнимо ни с какой передозировкой. Чтобы хоть как-то справиться с тошнотой, Шерлок присел на пол и зажмурился, пытаясь восстановить дыхание. Сквозь звон в ушах до него донёсся встревоженный голос Мэри:

– …лок! Шерлок! Ты в порядке? – он ощутил холодное призрачное касание где-то у предплечья.

– В пор-р-ряд-ке. В порядке, – Шерлок встряхнул головой и наконец открыл глаза.

Зрелище, что предстало перед ним, было в равной степени пугающим и ошеломительно красивым. Ни потолка, ни боковых стен не было, в полу были дыры. Воспоминаний тоже не осталось. Зато Шерлок будто бы оказался внутри штормовой тучи: вокруг было темно, лишь далёкие редкие вспышки молний освещали всё мгновенными разрядами. Ветер выл и отрывал оставшиеся камни. Ни под ногами, ни над головой не было ничего, кроме бесконечного штормового неба.

Всё, что осталось от бункера – две противоположные стены (со стороны чертогов, откуда он пришёл, и противоположная, та, что со старой чёрной дверью, столь похожей на нужную ему дверь на Бейкер-стрит) и почти обвалившийся пол между ними.

– Мне жаль, Шерлок.

– Нет! Ещё не всё! – Шерлок вскочил и с отчаянием посмотрел на неё.

– Всё, Шерлок, уже ничего не поделать. Джон умирает. Иди, попрощайся с ним. И от меня тоже.

Мэри почти потащила его за руку в сторону чертогов. Шерлок вырвался из её хватки и покачал головой.

– Нет. Нет. Нет. Ни в коем случае, Мэри. Я должен спасти Джона! Должен! Как ты не понимаешь! Я виноват! Я! Опять! Если бы не это дурацкое дело… Если бы не моя ошибка… Если…

– Нет никаких «если», Шерлок, – она мягко сжала его ладонь, – ты попытался сделать невозможное… у тебя не вышло. Такое случается. Времени почти не осталось. Попрощайся, пока ещё есть время, иначе никогда себя не простишь…

– Если Джон умрёт, я в любом случае себя не прощу! Я должен был умереть, а не он!

– Никто не должен был умереть, Шерлок. И всё же это случается. Нет больше ничего, что бы ты мог сделать. Воспоминаний не осталось, – она обвела рукой пространство вокруг, в её взгляде, будто в зеркале, отражалось отчаяние Шерлока, – уходи же!

– Нет. Нет. Ещё не всё. Что это? – он указал на чёрную дверь.

– Это не воспоминание… Эта дверь тебе не поможет…

– Что там?

– Тебе туда не нужно.

– С чего ты взяла, что это не поможет, если я ещё не попытался? Ты ведь сама говорила, что на Бейкер-стрит…

– Это не дверь с Бейкер-стрит… по крайней мере, там совсем не то, что ты ожидаешь увидеть, – Мэри вздохнула устало, безжизненно, – не нужно тебе туда идти, Шерлок! Потом будет лишь… больнее…

Не слушая Мэри, он рванулся через порывы ветра к чёрной двери. Детектив потянул её на себя, почти до посинения сжав ручку, но дверь не поддалась. Тогда он с силой начал наваливаться на неё боком, и, когда он потерял уже всякую надежду, старая древесина заскрипела, и дверь сорвалась с петель. Она с грохотом упала во тьму, что скрывалась за ней.

– Впрочем, – Мэри вдруг криво ухмыльнулась, – может быть, у тебя и вправду что-то получится. В конце концов, ты же Шерлок Холмс.

– И что же там всё-таки ждёт меня?

Ответить Мэри не успела – внезапно всё исчезло. Шерлок остался один во тьме.

Комментарий к Глава 3. Теории неопределённостей

В следующей главе я надеюсь вас удивить. Да.

========== Глава 4. Закулисье ==========

Тьма окутала его, и какое-то время Шерлок просто стоял неподвижно, пытаясь хоть как-то выбрать направление. Но ни слух, ни зрение не помогали. Казалось, он оказался в какой-то искусной ловушке, из которой выхода не существовало.

Но это не продолжалось вечно: постепенно мрак начал рассеиваться, и, благодаря неясному свечению, получалось даже различить очертания стен. Взглянув наверх, Шерлок вздрогнул – вместо потолка над его головой простиралось звёздное ночное небо. Следов бури, крушащей чертоги, здесь не наблюдалось – только умиротворение безлунной безоблачной ночи.

Он осмотрелся ещё раз, пытаясь абстрагироваться от сияющего, словно посыпанного бриллиантами, небосвода над головой, и внезапно поймал себя на мысли, что знает это место. И знает очень даже хорошо. Это был госпиталь Святого Варфоломея – место, где когда-то он бывал чуть ли не чаще, чем дома. Вдалеке послышались приглушённые голоса, и Шерлок, ведомый неясным предчувствием, побежал по знакомым коридорам навстречу звуку.

Он не пробежал бы мимо – дверь в нужную комнату была распахнута, и свет из прохода падал на пол. Голоса звучали довольно громко, но разобрать слов почему-то не получалось. Шерлок, достигнув источника звука, зашёл внутрь и застыл, не сделав более ни шага.

Комната была какой-то… будто не в фокусе. Стены сливались с полом и потолком (который здесь был), контуры предметов расплывались, и цвета были с желтоватым отливом, казалось, что детектив смотрел на старую выцветшую фотографию. По ощущениям комната была похожа на остальные в бункере, но только воспоминание будто бы было старым, слишком старым. И в комнате находились люди.

Шерлок Холмс видел, будто в кривом зеркале, свою первую встречу с недавно вернувшимся из Афганистана отставным военным врачом Джоном Хэмишем Ватсоном.

Шерлок наблюдал самого себя, стоящего у микроскопа, Джона, опирающегося на трость, стоящего рядом, и ухмыляющегося Стэмфорда. Даже Молли юркнула в дверь мимо него. Звуки их речи достигали ушей, но смысл слов по-прежнему ускользал от Шерлока, как если бы разговор вёлся на чужом, неизвестном ему языке.

Воспоминание заканчивалось, и Шерлок-из-прошлого уже стоял в паре шагов от двери, когда внезапно всё исказилось: комната оказалось пуста. Потолок и стены начали медленно таять, открывая взору ночное небо.

– Адрес – 221 Б по Бейкер-стрит, – проговорил Шерлок-из-воспоминания и, заговорщески подмигнув, скрылся за дверью.

Шерлок оглянулся ещё раз, но, так и не обнаружив иных подсказок, открыл дверь. Тут же тьма ночи сменилась ярким белым светом, озарившим всё. Он зажмурился и несколько секунд просто стоял неподвижно, ожидая.

***

Постепенно свет начал тускнеть. Открыв глаза, Шерлок обнаружил себя на Бейкер-стрит. Тротуары, дома, даже кафе были всё теми же, но… будто нарисованные акварелью. Причём архитектура и всяческие детали прорисованы были с сохранением всех особенностей и пропорций, а вот небо лишь несколькими небрежными мазками – совершенно нетипично для художника.

Шерлок подошёл к нарисованной двери «221 Б» и осторожно приотворил её. Внутри всё было настоящим, не нарисованным – реальным. Примерно таким Шерлок и помнил свой дом. Обои, пол, лестница. Но в этот раз, детектив отчего-то был убеждён, это было совсем не воспоминание. Он медленно поднялся по лестнице, хоть он и пропустил все вспомнившиеся ему скрипящие ступени, всё же шума избежать не удалось. Несмотря на то, что предпоследняя ступень, как он думал, никогда и не скрипела.

Когда он вошёл в гостиную, первым делом заметил молодую девушку. На столе возле неё находился открытый ноутбук. Шерлок мельком подметил, что на первой вкладке была открыта запись в блоге Джона (почему-то он был уверен, что это была запись об их знакомстве). Девушка сидела, закинув ноги в ботинках на стол, и наблюдала за ним. Шерлок определённо никогда её раньше не видел, да и походила она разве что на кого-то из сети бездомных: одежду явно давно стоило выбросить на помойку, ботинки – почистить, криво подстриженные (вероятно, ею самой) светлые волосы падали ей на лицо, а под глазами невероятного синего (до боли знакомого) цвета залегли тени. Черты лица исказила кривая, совершенно безумная улыбка.

«Наркоманка», – сказал бы любой.

– Розамунд, – еле слышно прошептал Шерлок.

– Бинго! Похоже не стоило мешать героин с кокаином, дьявол, наконец, явился! – голос её был хриплым, и всё же она произнесла это радостно. С такой же радостью Шерлок в детстве рассказывал Майкрофту об удачном эксперименте.

Шерлок опешил. Розамунд же улыбнулась ещё шире, хотя, казалось бы, это невозможно. Она собрала со стола какие-то бумажки и сунула их в руки детективу, а потом начала нервно носиться по комнате. Она изредка поднимала что-то с пола и либо сминала это и выкидывала, либо бережно прижимала к себе. Шерлок мимолётом заметил, что квартира хоть и выглядела почти такой же, как он и покидал её, но явно не была жилой, как будто это был лишь музей.

– Да, музей и есть. В твою честь, между прочим, – мисс Ватсон, наконец, прекратила свои метания и, подав ему ещё одну стопку бумаг, оглядела с ног до головы. – Ну, здравствуй, крёстный, давненько мы с тобой не виделись!

– Что… Где мы?

– В чертогах, очевидно… Неважно, на самом деле, нужно торопиться, после поговорим. А сейчас… Что же ещё? Ах, да, точно, – она стукнула себя по лбу, – дверь!

Она захлопнула дверь и тут же схватила Шерлока за рукав, как и Мэри до этого. Только вместо того, чтобы отговаривать детектива от чего бы то ни было, она выдернула из его руки листок, и, потянув мужчину за собой, вышла через дверь.

***

Они оказались на какой-то малознакомой Шерлоку улице, причём улица эта была также нарисованной. Розамунд продолжала тянуть его за рукав, поэтому, они довольно быстро дошли до поворота. Вместо боковой дороги за угловым зданием было лишь белое пятно. Роззи снова выхватила из стопки листок с нарисованной улицей, и они двинулись дальше по внезапно возникшему пути. Шерлок взглянув на стопку бумаги в руках осознал, что всё это были невероятной детальности акварельные рисунки улиц Лондона.

– Чьи эти пейзажи? – обратился он к своей проводнице.

– Мои.

– Красиво.

Она в ответ лишь хмыкнула, но улыбаться стала уже не так дико. Шерлок решил продолжить беседу:

– Почему мы торопимся?

– Это всего лишь эффект от наркотика, он рассеется довольно быстро. А у меня к тебе дело. Точнее даже не у меня, а… сложно объяснить…

– Какой эффект? – речь её была спутана, и Шерлок решил задавать вопросы по мере их поступления.

– Рисунки… они оживают только так, – она пожала плечами, будто в её словах не было ничего удивительного, – а нам идти довольно долго.

– Куда?

– На кладбище, разумеется.

Ещё несколько улиц они молчали: Шерлок не решался спросить, зачем им отправляться на кладбище, а Розамунд, кажется, интересовалась лишь тем, какой рисунок взять следующим. Наконец она первой прервала воцарившееся молчание:

– И всё же это странно… Встретиться вновь спустя столько лет…

– Что, – Шерлок сглотнул, – что случилось, что мы не виделись?

– То же, что и с мамой, и с папой… Ты умер, когда мне было семь лет. Так что… мы вот уже двадцать лет как незнакомцы.

Шерлок молчал, продолжая путь. Роззи рассеянно смотрела в никуда и продолжала:

– Я ведь знаю, отчего ты тут. Знаю. Многие считали, что ты просто помешался после смерти папы, но… Я тогда поверила и всё ещё верю.

– Это всё, – Шерлок обвёл рукой пространство вокруг себя, – не слишком правдоподобно, не находишь?

– Разве? Мне всего-навсего мерещится мой мёртвый крёстный в наркотическом угаре. А может даже у меня передоз от спидов. Бэд трип. И что с того? Ничего необычного, Шерлок. Люди ежедневно умирают от передозировки. Ты сам – прямое тому подтверждение. Вполне правдоподобно получается.

– Так зачит, передоз?

– Да, перед самой смертью ты мне и рассказал, что произошло в тот день, когда «в Лондоне, дорогая моя Розамунд, случилась буря, такая, какой ещё долго не будет, а твой отец пожертвовал своей жизнью, чтобы сохранить жизнь мою», – она передразнивала его низкий голос. – Дядя Майкки говорит, что я закончу так же как и ты, если не брошу.

– Дядя Майкки, – он хмыкнул, а потом вздохнул, – Может он прав?

– Конечно. Он всегда прав, ты сам говорил. Но в моём распоряжении была ещё парочка лет, а теперь… Брошу, наверное… И наркотики, и… рисование тоже. И то, и другое выполнили свою задачу.

– Какую задачу?

– Встретиться с тобой сегодня, полагаю. Я, в конце концов, давала обещание.

– Обещание?

– Да, маме, – Шерлок не знал, что на это можно ответить.

Они в тишине дошли до кладбища. Оно, в отличие от всего остального, было не рисованным. Но и других людей здесь не было – слишком неправдоподобно, чтобы быть реальным. Над головой постепенно собирались тучи. Шерлок вместе со своей проводницей прошёл мимо могил Джона и Мэри, каким-то чудом оказавшихся рядом друг с другом. Они всё шли и шли – кладбище казалось просто огромным. Шерлок задумался о том, куда они вообще идут. Но вскоре загадка разрешилась – они подошли к надгробию.

«Шерлок Холмс»

– Твой брат почему-то отказался выбить дату смерти, как и полное имя, будто до сих пор надеется в глубине души, что это очередная фальсификация, – Розамунд вытащила из кармана какой-то потрёпанный блокнот с цветными карандашами и вздохнула. – Я зарыла шкатулку здесь. Нужна лопата, – поймав удивлённый взгляд Шерлока, она добавила: – сейчас нарисую.

Она села на траву, прислонившись спиной к могильному камню, и похлопала рукой землю возле себя, предлагая Шерлоку место. Всё это было странно (невероятно и нелогично), но он уже настолько запутался в происходящем, что безо всяких возражений сел. Роззи была похожа на мать и достаточно красива, хоть внешность её и значительно портили последствия от приёма наркотиков. Она рисовала быстро, но аккуратно. При этом она хмурила лицо, почти как Джон, когда писал новую запись в блоге. Молчание, впервые за долгое время, тяготило Шерлока, и он спросил:

– Можешь рассказать?

Она посмотрела на него, оторвавшись от рисунка, и приподняла одну бровь, призывая продолжить. Шерлок взглянул на её ладони (все в мозолях), и произнёс тихо:

– Всё, что угодно. Тишина угнетает, – Розамунд в ответ на это фыркнула и вернулась к прерванному рисунку.

– Что же, давай я расскажу об «Эффекте бабочки», – она усмехнулась, не глядя на него, – но прежде… Считаешь ли ты всё это реальным?

– Что?

– Вопрос важный, отвечай.

– Да или нет – разве это столь уж и важно, – Шерлок пожал плечами, – всё равно я настоящий остался на том чёртовом чердаке, а это всё, реально оно или же нет, лишь попытка исправить ситуацию.

– Зря ты так, Шерлок, ведь это очень даже важно! Если ничего этого нет, то, что бы ни происходило сейчас – всё напрасно и лишь усугубляет ситуацию. Развитие линейно – всё произошедшее произошло. Ты – мёртв, я – наркоманка. В будущем для тебя, в настоящем для меня. Так или иначе, Джон Ватсон погибает или погиб на том чердаке. Пессимистичный вариант развития событий.

– А если реально, пусть и в некотором роде?

– В таком случае, я тебе не завидую: ты стоишь на развилке… перепутье, если угодно. Можешь спасти отца или же обострить ситуацию. Перед тобой сотни пессимистичных вариантов и единицы оптимистичных… А возможно таких и вовсе нет. Но давай вернёмся к бабочкам. Заодно, пока слушаешь, дело полезное сделаешь, – она подала Шерлоку лопату (он не видел, когда она появилась) и указала небольшой бугор вблизи могилы.

Пока Шерлок начинал свой труд, Роззи запрятала блокнот в складках поношенной куртки. Какое-то время она молчала, а потом тяжело вздохнула. Шерлок вдруг начал осознавать, что её жизнь – жизнь брошенного всеми ребёнка – не была лёгкой.

– С чего бы начать… Думаю, ты захочешь услышать немного о негативном исходе. Что же… Шерлок Холмс отправляется на дело, прихватив с собой верного друга – Джона Хэмиша Ватсона – вдовца с крошкой дочкой на руках, – она произнесла это ядовито, детектив понял, что отца она не любила, и это его неожиданно огорчило.

– Он был хорошим…

– Да, он был хорошим другом, может быть… но отцом и мужем, судя по всему, был ужасным. И не надо спорить об этом, – едва Шерлок попытался возразить, она взмахнула рукой, – мне уж лучше знать.

Она молчала ещё какое-то время. Небо успело совсем потемнеть. Ожидался дождь. Шерлок продолжал копать и вырыл уже приличную яму, когда Розамунд продолжила:

– А когда Шерлок Холмс вместе с верным другом нагнали, наконец, преступницу, она и выстрелила.

– Преступницу? – Шерлок внезапно сел. Как он упустил? Ведь человек выстреливший в Джона – мужчина. Отпечатки ботинок, телосложение, рост… Или… Он где-то просчитался?

– Да, как оказалось… Даже Шерлок Холмс иногда ошибается! – Розамунд взмахнула руками.

– Прости…

– Да ничего. Жила с этим столько лет, с чего бы сейчас расстраиваться? – она деловито поправила истрёпанную куртку. Продолжила она уже спокойнее. – Так вот, о бабочках. В истории этой, вместо взмаха крыла бабочки катастрофу вызвала пуля. Та самая, что послужила смертью моему отцу. Впрочем, в деле ведь также фигурировала бабочка?

Шерлок вздрогнул. Розамунд тихо и не совсем адекватно хихикнула, будто сказала что-то забавное. Однако настроение её быстро изменилось. Она продолжила куда мрачнее и серьёзнее:

– Хотя, наверное, тут в качестве объяснения лучше подошёл бы «принцип Домино», никакой интриги… слишком прогматично. Одно событие запустило за собой цепочку: умирает доктор, его дочь воспитывается другом, Шерлоком Холмсом, который от вины сходит с ума, и постепенно – скорее уж неуклонно – возвращается его пристрастие к наркотикам. Девочке нет и семи, когда он уже потерян для общества. Вскоре он умирает, успев поведать девочке свою безумную – и в то же время удивительную, невероятную – историю. Историю об изменении времени. Его старший брат – практически само британское правительство – так и не находит в себе сил принять его смерть. Злится на дочь человека, из-за которого так бесславно окончил дни обожаемый братец. Из-за чего девочка в семнадцать лет становится абсолютной беспризорницей и пока что начинающей наркоманкой. Из-за этого «дядя Майкки» злится лишь больше. Хотя, наверное, злится он на весь мир в целом.

Розамунд судорожно вздохнула. Шерлок давно уже прекратил копать, наткнувшись на что-то твёрдое, и теперь с отчаянным выражением на лице ловил каждое её слово. Розамунд шумно сглотнула, сложила ладони замком и, подняв глаза к небу, продолжила:

– Оттого внешняя политика страны всё агрессивней с каждым годом. А внутренняя – всё безжалостней к жителям. Закрытие границ. Смена конституционной монархии на президентскую республику после смерти королевы. Президентскую республику, – она нервно хихикнула вновь, – но такую, что пострашнее режима в Северной Корее твоего времени! Поздравляю, Шерлок! Благодаря твоему братцу-президенту у тебя даже есть собственный музей!

Роззи замолчала, губы её дрожали. Шерлок продолжал смотреть на неё не в силах что-либо сказать. Розамунд встретилась с ним взглядом и заговорила вновь:

– Читал ли ты когда-нибудь Бредбери? Эффект бабочки, Шерлок! Чёртовы домино! «Снежный ком», назови как угодно! Одна пуля, а какие последствия! – она истерично рассмеялась. – Со дня на день ждём Третьей Мировой!

– Такого… быть не может.

– Может, Шерлок. Ты разве не заметил, насколько велико кладбище? Насколько близко стоят могилы? Это моя реальность – наш пессимистичный прогноз. Забавно, да? Возможно, будь всё иначе, я бы не стала такой… бесполезной! Сделала бы что-то! Но… дядя Шерлок ведь подарил такую хорошую сказку!