Текст книги "Эффект бабочки (СИ)"

Автор книги: Reetly Mert

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Глава 1. С конца и с начала ==========

Шерлок глубоко вдохнул с усилием и судорожно, словно тонущий, заполняя лёгкие воздухом и пытаясь успокоиться. Получалось плохо. Из рук вон плохо.

Холодный сырой ветер трепал его волосы, отчего тёмные кудри то и дело норовили попасть в глаза. Но, конечно, самому брюнету было совсем не до того. Даже сквозь громкие звучные завывания порывов ветра удавалось расслышать столь знакомую полицейскую сирену вдалеке. Шерлок лишь надеялся, что вместе с ярдовцами явится и скорая помощь. Совершенно безосновательно надеялся, между прочим. Ведь никаких причин для таких мыслей не было: будь Лестрейд хоть в три раза умнее, с чего бы ему знать, что здесь и сейчас один не в меру самоуверенный и всегда-всё-держащий-под-контролем консультирующий детектив отчаянно нуждался в помощи.

Шерлок зажмурился, пытаясь отогнать окутавшую сознание панику. Впрочем, руки его при этом не сдвинулись ни на миллиметр. И давление, оказываемое ладонями не ослабло. Шерлоку всего лишь требовалось взять себя в руки. Это ведь так просто. От его спокойствия сейчас зависело многое.

Будь всё иначе, Шерлок использовал бы чертоги, чтобы успокоиться. Он часто так делал – находил укромный уголок и ждал пока сердце не перестанет бешено колотиться, отбивая барабанную дробь любительского концерта панк-рок исполнителя в ушных перепонках, будто от очередной дозы. Конечно, с возрастом таких срывов было всё меньше, но теперь… Всё изменилось.

Сантименты. Шерлок готов был согласиться с Майкрофтом, что это слабость. Сейчас, сминая пальцами ткань шарфа, насквозь пропитавшегося кровью, и ощущая, как от собственного ужаса сердце вновь и вновь ускоряет бег (совсем не так, как говорят. Сердце не замерло, не остановилось. Оно лишь бьётся, бьётся, бьётся), младший Холмс был готов признать, что неравнодушие не преимущество. Совсем не преимущество. Ни сколечки. И малодушно сбежать от этого, рвущего на части и плещущего через край чувства в убежище чертогов не представляется возможным.

Ведь он не мог ни сбежать, ни спрятаться. Не имел права.

Так же как он не имел никакого права тратить столь ценные сейчас секунды на панику.

Будь всё происходящее чуть менее личным – Шерлок уже нашёл бы выход. Решение. Ему срочно требовалось хоть какое-нибудь решение. Что-то, что исправило бы ситуацию. А неравнодушие лишь путало и без того разбегающиеся мысли. Иначе Шерлок давно бы уже отыскал ответ. Ведь, в самом деле, не может же быть так, чтобы никакого решения не существовало?

– Всё будет хорошо.

Он и сам не понял, почему сказал это вслух. Почему из всех полезных и бесполезных фраз вылетела изо рта именно эта. Некстати вспомнилось, как эти же самые слова словно мантру произносил Джон, склонившись над умирающей женой в просторной тёмной комнате океанариума под тоннами подсвеченной воды. Только сейчас в полной мере Шерлок понимал чувства друга в тот роковой день. Отчаяние. Страх. Неверие. Конечно, Мэри была близка Шерлоку, но… Но сейчас…

– Слышишь, Джон? Всё будет хорошо.

Джон, возможно, и слышал его. Но как бы он не захотел, ответить не мог. Пуля, предназначенная совсем не Джону, пробила трахею доктора и медленно вытягивала из него каплю за каплей жизнь. Пуля, целью которой был не кто иной как Шерлок Холмс.

Кровь, которой на взгляд Шерлока, было много, слишком много, медленно стекала на пол, просачиваясь сквозь трехлявые доски пола. В старых стенах отсутствовали большие куски камня, а потому помещение почти не было защищено от ветра и дождя. Шерлока била сильная дрожь, которая лишь отчасти была вызвана холодными воздушными потоками.

Похоже, любой Ватсон предпочтёт умереть сам, но не допустить смерти одного чрезвычайно безответственного детектива.

Шерлок судорожно выдохнул.

Джон дышал порывисто, с хрипом и булькующим звуком. Глаза его были закрыты, ресницы мелко подрагивали. Шерлок ко всё возрастающему ужасу не мог понять в сознании ли его друг. Единственная более менее чёткая мысль, что сформировалась давно и крутилась в голове детектива, буква за буквой будто вырисовываясь на внутренней век – времени мало. Если оно вообще осталось.

Никакой связи здесь не было. Что, вообще говоря, не удивительно. К несчастью, мышеловки обычно устроены таким образом, чтобы у попавших в неё мышей не оставалось шансов на спасение. Они забрались слишком далеко в трущобы на окраине Лондона в попытках нагнать очередного преступника. Шерлок почти не помнил (а может просто не придавал этому значения) с чего вообще началось это дело, почему им потребовалось оставить малышку Роззи на попечение сердобольной миссис Хадсон. Не мог вспомнить и как они вычислили преступника, как добрались до этого здания, не припоминал как они с Джоном поднялись на чердак.

А вот выстрел помнил. И как его самого бесцеремонно вытолкнули с траектории пули, тоже помнил. Шерлока будто бы настигло чудовищное дежавю. Хотелось, забившись в уголок кричать на несправедливость Вселенной, как когда-то в подростковом возрасте или в бессмысленном наркотическом забытьи.

Но сейчас не время для таких мыслей.

Ему нужно было найти выход.

И Шерлок, наконец решился – единственное, чем он мог помочь Джону сейчас – найти способ выбраться из казалось бы безысходной ситуации. Обыграть самого себя в партии шахмат. Блиц. А значит, оставалось последнее средство – чертоги.

Он закрыл глаза.

***

Открыв глаза в мнимом внутреннем образе чертогов, детектив увидел перед собой парк. Информацию о Джоне Ватсоне и его семье Шерлок так и не смог разместить ни в одной из комнат, поэтому все эти сведения он бережно хранил именно здесь. Большая часть здешних знаний и образов была абсолютно бесполезна и неэффективна – занимая большой объём, практической ценности она не несла, но удалить всё это нагромождение Шерлок отчего-то не находил в себе сил, поэтому парк зарос и одичал. Впрочем, таким Шерлоку он нравился даже больше. Обычно это место было укромным уголком его сознания, где в любой момент было тепло и солнечно, как ни в одном другом месте. Сейчас же здесь бушевал совершенно неуправляемый ураган – земля вымокла от обильного ливня, а деревья клонились к земле от сильных порывов ледяного ветра.

Где-то вдалеке слышался надрывный детский плач, звуки выстрелов, отражающиеся эхом от стен заброшенного здания колледжа, и гневный шёпот, переполненный отчаяния и слепой ярости. Обычно укромный уголок, сейчас парк был будто минным полем настигающей Шерлока волнами паники. И вины.

Нужно было срочно покинуть это место.

– Верно. Эмоции сейчас ни к чему, – Майкрофт стоял под раскрытым зонтом возле одной из скамеек, и, несмотря на завывания ветра, его голос звучал привычно аккуратно-разборчиво и, словно речь безумца, уверенно. Ветер и дождь будто совершенно не волновали этого хранителя чистого разума, логики и стройных теорий.

Шерлок тут же побежал в сторону брата, опасаясь смотреть по сторонам и вслушиваться в голоса, кляня себя за невозможность контролировать собственный разум. Шерлок прекрасно знал, кто наблюдает за ним из каждой тени. В конце концов, это было и её обиталище тоже.

Он почти добрался до брата, не преодолев лишь пару шагов, когда что-то схватило его за руку.

Шерлок, развернувшись, оказался лицом к лицу с Мэри. Парк мгновенно исчез, сменившись совершенно отличной обстановкой. Впрочем, буря не утихла – за окном внезапно материализовавшейся комнаты ураган всё так же бушевал. Они переместились каким-то образом в дом четы Ватсон. Тот самый, где Шерлок бывал довольно часто, когда ещё Мэри была жива. Что, в общем-то, совершенно не объясняло наличия этого места в чертогах.

Всё было здесь почти также как в день крещения Роззи – уютная мебель, выбранная когда-то молодожёнами, мягкие игрушки, подаренные разными друзьями семьи, родственниками и просто знакомыми, лежали на столе и диване рядом с баночками с детским питанием. Но различие всё же было – в отличие от реальной комнаты, на любой горизонтальной поверхности тут лежали разных размеров и цветов ноутбуки.

– Я должен найти Майкрофта, – он не понимал, почему говорил это Мэри, будто из этого личного кошмара, в который он загнал себя сам, существовал выход.

Мэри в ответ на это лишь покачала головой, не отрываясь, она смотрела прямо Шерлоку в глаза. Внезапно несколько ноутбуков с неприятным щелчком сами собой раскрылись, и их экраны засветились призрачным синеватым светом. Из динамиков послышались неожиданно знакомые голоса:

«Логика здесь не поможет», – на одном из экранов возникло сероватое лицо Молли, одетой в свой рабочий белый халат, – «кровопотеря слишком велика: даже если отыщется способ быстро доставить медиков это уже не поможет»

«Верно», – на соседнем устройстве высветилось лицо Джона, пересекаемое ползущими линиями помехам, – «ранение смертельно, я уже не жилец, лучше…»

Мэри резко захлопнула ноутбуки, будто слышать этого ей совершенно не хотелось. Миссис Ватсон неожиданно громко усмехнулась. Она была одета в ту же одежду, в которой Шерлок наблюдал Мэри на дисках. И всё же его не покидала мысль, что быть её здесь не должно было. Однако, Мэри не дала ему времени обдумать это и заговорила:

– Видишь, твои знания медицины уже помогли тебе сделать правильный вывод.

Шерлок резко зажмурился. Металлический запах крови, смешанный с запахом сырости, грязи и гниения внезапно ударил в нос. Он собрал всю силу воли, чтобы, закрыв глаза, снова вернуться в странную комнату, которой не было места в чертогах.

– Но я не могу просто оставить всё так! – Шерлок очень старался, чтобы голос его не дрожал.

– Понимаю, но тут уже ничего не поделать, – Мэри пожала плечами, – слишком поздно.

Шерлок сел на пол, закрыв лицо руками. Ему стоило вернуться в настоящие чертоги, чтобы отыскать решение, ведь так? Должно же было оно быть. Но Шерлок вместо этого лишь забился в угол, рефлексируя, в комнате, созданной его собственным разумом из-за растущего чувства вины под действием момента паники, где он абсолютно ничего не контролировал.

Внезапно, все как один ноутбуки в комнате начали декламировать отрывок из видеозаписи:

«Сойди в ад, Шерлок»

Он зажмурился и зажал уши руками, не заметив, как всё столь же резко прекратилось. Лишь мягкое прикосновение к плечу заставило Шерлока опустить руки и посмотреть вверх: Мэри не выглядела злой или обвиняющей. Она улыбалась.

– Спаси его. Ты не сможешь сделать этого в сложившейся ситуации, но, быть может, тебе удастся изменить это.

– Что изменить? – Шерлок спросил, даже не пытаясь скрыть удивления в голосе.

Они вновь оказались на чердаке. Ветер выл, а капли дождя сквозь дыры в стенах попадали в помещение. Шерлок всё так же прижимал ткань к ране, и его по-прежнему колотило. Единственным, что изменилось, была Мэри.

Она стояла возле одной из стен, скрестив руки, и внимательно следила за Шерлоком.

– Это, – она обвела рукой пространство вокруг.

– И что же я должен сделать? – Шерлок, словно утопающий, готов был цепляться за любую соломинку.

– Вернуться в самое начало.

Комната неожиданно начала плыть перед глазами Шерлока. Полумрак сменился утренним освещением, а серые стены и дощатый пол и вовсе переменились до неузнаваемости. Узор на обоях постенно стал знакомым рисунком. Из неоткуда появилась мебель и прочая обстановка.

Теперь это была гостиная в доме на Бейкер-стрит, сомнений не было. Но всё же, что-то неуловимо неправильное было в происходящем.

Пальцы детектива, до сего времени сжимавшие ткань, теперь отчего-то сами собой разжались. Шерлок стоял на коленях в своей собственной квартире. Руки были в крови, но ничего больше не напоминало о произошедшем накануне. Никого в комнате не было, кроме него и Мэри. Она следила за ним с всё тем же любопытством.

– На этот раз дверь я выбрала за тебя, но дальше придётся управляться самому.

– Дверь? – Шерлок сопоставить понятие «дверь» с тем, что произошло только что. И это сопоставлялось как-то не очень.

– Скоро и сам поймёшь. Я буду ждать тебя по ту сторону. А сейчас, – она взмахнула рукой, отчего окна распахнулись, – тебе лучше сесть в кресло, как недавно утром.

– Утром? – Шерлок, поднимаясь на ноги, следил за тем, как медленно кровь с его пальцев будто испаряется. Возможно, он просто ещё не отошёл от пережитого шока, но отчего-то происходящее безумие не слишком его пугало.

– Да, Шерлок, что было утром?

– Утром я проводил эксперимент, – на кухонном столе начали появляться пробирки. А Шерлок собственноручно подписывал себе диагноз душевнобольного исполняя повеления мёртвой женщины, которая ко всему прочему обитала только в его собственной голове.

– Чем подробнее ты вспомнишь, тем лучше.

– Аутопсия. Мумии кролика, найденной в одном притоне, – Шерлок помнил это прекрасно.

– Не самая удачная мумия, верно? – в ответ на это Шерлок кивнул.

– От внутренних органов не избавились. Поэтому…

– Запах стоял не самый приятный, – при её словах комнату, в самом деле, наполнил душок гниения. А в голове единственного в мире консультирующего детектива медленно осознание: «что бы ни происходило, этого произойти не

может», – поэтому окна были нараспашку.

Комната стала куда более чёткой.

– А теперь садись, Шерлок. И возьми в руки скрипку, – Шерлок подчинился ей, сам не зная, почему, – и последний вопрос: когда в комнату вернулся Джон, что ты играл?

– Баха.

Шерлок взялся за смычок, бездумно проведя им по струнам скрипки, и тут же мгновенно морок рассеялся. Вес музыкального инструмента в руках стал настоящим, так же как и звук, извлекаемый из него. Мэри (настоящая ли мнимая она была) исчезла. Шерлок подумал бы, что все события прошедшего дня привиделись ему в наркотическом бреде, если бы не знал точно, что в квартире на Бейкер-стрит ни кокаина, ни морфия больше не водилось. В конце концов, теперь тут жила маленькая девочка. А детям свойственно быть любопытными. Шерлок не просил бы себе, если бы из-за его пристрастий пострадала крестница.

И всё же происходило что-то странное – в чертогах никогда раньше не было так… реалистично. Что в общем-то давало однозначный и простой ответ: Шерлок сейчас находился не в чертогах.

Тем временем, на лестнице послышались шаги, а после – покашливание, и в комнату вошёл, отмахиваясь руками, Джон.

– Господи, что за вонь! Шерлок, ты что, труп сюда притащил?!

Шерлок хотел было поприветствовать его, поговорить с Джоном, обсудить события грядущего дня – сейчас было даже неважно, что всё это могло оказаться лишь происками бунтующего сознания. Шерлок был рад увидеть друга невредимым. В конце концов, он мог бы отговорить Джона участвовать в деле (которое, вообще говоря, сам детектив ещё даже не взял).

Однако вместо этого Шерлок молчал, и только доиграв мелодию, произнёс (по крайней мере, его губы двигались, да и звуки точно исходили от него самого):

– Труп притащил Андерсон. И это даже не совсем труп – мумия, – Шерлок осознал, что слова – точная копия сказанного им в прошлый раз – свою речь он не контролировал, как, впрочем, и действия.

– Мумии так не пахнут. Разве их цель не сохранить тело в относительной целости? Потому что гниение этому явно не способствует.

– Что же, это была плохая мумия.

Ощущения были слишком настоящими – никаких сомнений, каким-то образом Шерлоку удалось переместиться во времени. Но это оказалось совершенно неважно, поскольку даже так, изменить ничего он уже не мог.

Но, что за другом он был бы, если бы не попытался.

Комментарий к Глава 1. С конца и с начала

Насчёт ООСа – как обычно, если читатель его видит – поставлю.

========== Глава 2. Шкаф со скелетами ==========

– Раз уж мумия такая плохая, может, от неё стоит избавиться?

Голос Джона звучал совсем реально. Даже не так. Он и был реален. Доктор Ватсон не был очередным призраком чертогов. Не был он и галлюцинацией. И в то же время, настоящим быть он тоже никак не мог. Ведь в облике Джона не отражалось никоим образом пережитого ранения: не было ни болезненной бледности, ни растекающегося от шеи кровавого пятна на одежде. Будто и не было никакого выстрела. Будто буря ещё не наступила.

Всего лишь очередное утро на Бейкер-стрит. Не самый удачный эксперимент. Ожидание нового дела.

Шерлок будто бы стал участником какого-то жестокого спектакля – подвешенной на нитях марионеткой в кукольном театре. Детектив лишь безучастно наблюдал отрывок пьесы, финал которой был ему уже известен. И честно говоря, быть свидетелем своего неминуемого проигрыша он не собирался.

Тело ему не подчинялось, и сознание оказалось заперто в неподвластной ему телесной оболочке. Что-то похожее он испытывал в те не самые лучшие периоды своей жизни, когда отказ от наркотиков приводил к синдрому отмены – собственное тело тогда также казалось чужим. И пусть сейчас не было тех неприятных ощущений, невозможность контроля над ситуацией здорово выбивала из колеи. Особенно потому, что нестерпимо хотелось этот самый контроль получить и не допустить (ни в коем случае не допустить) того, что случится.

Шерлок, не имея возможности отвести взгляд, продолжал смотреть на Джона, зажимающего рукой нос, дабы спастись от смрада, пусть запах уже не был столь невыносимым, как в самом начале вскрытия. Где-то внизу сейчас, вероятно, миссис Хадсон излишне мягко ворчала на крошку Роззи, успевшую в очередной раз свалить чашку или тарелку со стола.

– Уже избавился, – было странно слышать собственный голос, не имея возможности контролировать речь, – ничего полезного эта находка не дала.

– Кроме великолепного аромата в нашей гостиной, так?

– Так, – тогда это и в самом деле позабавило его, но в сложившейся ситуации причин для радости у Шерлока не было никаких.

Они рассмеялись. Впрочем, смех Шерлока, действительно, вышел несколько принуждённым. И пусть Джон этого совершенно не заметил, у самого детектива в глубине души зародилось неясное подозрение, что вовсе безучастным наблюдателем он не был. Не зря же Мэри показала ему дорогу сюда. Вот только, что это вообще из себя представляет это «здесь»?

С минуты на минуту должна была явиться клиентка. Шерлок же (по крайней мере, его телесная часть) ничем не был обеспокоен. Он отложил скрипку на журнальный столик и лениво взмахнул рукой, предлагая Джону присесть. Воздух в комнате уже стал свежее благодаря распахнутым настежь окнам. Джон продолжал морщиться и обмахиваться уже не всерьёз, а шутливо, просто чтобы показать детективу своё недовольство. Снизу послышался звон разбитой тарелки (или чашки).

– Бедняжка миссис Хадсон! – Джон присел, покачав головой, хотя в глазах его всё ещё плескалось веселье. – Какие же ей квартиранты достались, просто ужас! У одного маленькая дочка – любительница бить чайные сервизы.

– А второй – так и вовсе любитель выпотрошить крольчатину, – в тон ему ответил Шерлок. Сейчас весь этот шутливый разговор отчего-то вызывал лишь тупую боль где-то в районе сердца.

– Да и не первой свежести! – Джон хмыкнул, но губы детектива лишь дрогнули в подобии улыбки.

Джон улыбнулся мягко, по-домашнему, излишне мечтательно. Судя по всему, он заранее распланировал свой выходной и почти наверняка львиную долю времени доктор посвятил в этой планировке своей дочери. К сожалению, осуществиться этому сценарию было не суждено.

Стоит появиться клиентке, и эта мягкость живо исчезнет. На месте Джона-отца появится Джон-солдат, готовый броситься под пулю…

«Который и бросится под пулю», – поправил Шерлока внутренний голос, отдалённо напоминающий Мориарти, – «за друга, а не за дочь».

Шерлок отчего-то боялся думать о Роззи. Что-то сжимало его сердце при мыслях о ней. И детектив точно знал, что это было.

Вина.

Ведь если Джон погибнет, спасая его, то Розамунд лишится отца, так никогда и не познакомившись с ним толком. Он не мог допустить, чтобы девочка осталась сиротой из-за него.

Он, конечно, любил Роззи. Да и мисс Ватсон давно уже не была просто вопящим комочком плоти. Она делала значительные успехи. Речь становилась всё лучше, а с подачки Шерлока девочка уже училась решать простенькие головоломки. Кроме того, Розамунд уже была достаточно самостоятельной (для своего возраста, разумеется) и часто проводила по несколько часов в яслях. Джон с Шерлоком оба с гордостью говорили о её успехах. Забирал её чаще Джон, если только особые обстоятельства не мешали. Тогда эта миссия возлагалась на Шерлока (это, наверное, единственное, на что детектив никогда не жаловался). Разговор их часто заходил о её будущем, о чудесных талантах одарённого ребёнка. Так должно было произойти и сейчас.

Шерлок внутренне содрогнулся, пусть он и помнил (отчётливо помнил) собственный вопрос, и ответ Джона, их последующий короткий разговор. Но он не мог. Не мог говорить о Роззи. Не мог улыбаться. Не мог это сейчас слушать.

Не мог разговаривать с Джоном, который где-то там сейчас умирает. С Джоном, который мило болтает о новом рисунке дочери.

Шерлоку хотелось, словно ребёнку, зажать себе уши руками.

И закричать.

Комната постепенно стала плыть перед глазами, теряя чёткость. И хотя Шерлок ясно осознавал, что разговор в гостиной продолжается, сам он перестал быть участником. Собственный разум подводил его. Он лишился и той малой части контроля, что ему по счастливой случайности предоставили.

«Стадии принятия неизбежного, Шерлок»

Эвр в своём облике психотерапевта стояла позади кресла Джона, внимательно разглядывая его. И она точно, совершенно точно была лишь порождением чертогов. И это не мешало Шерлоку ощущать всё нарастающую панику – он почти мог различить завывания ветра.

«Первая стадия», – Эвр подняла вверх указательный палец, – «это стадия отрицания»

Гостиная на Бейкер-стрит начала тускнеть и мрачнеть, превращаясь в подземную комнату его сестры в Шерринфорде – ещё один уголок в чертогах, куда Шерлок не хотел бы вторгаться.

«И ты здесь застрял, братишка. Но ничего страшного. Я покажу тебе, чтобы не возникало сомнений», – Эвр подала ему руку и Шерлок сделал шаг навстречу, но внезапно пол под его ногами исчез, и детектив начал падать во тьму.

***

Совершенно внезапно Шерлок ощутил себя сидящим в купе поезда девятилетним ребёнком. Ясно слышался стук колёс. Из прохода доносились звуки осторожных шагов проводника, стремящегося не беспокоить спящих пассажиров. Вагон слабо качался и это действовало умиротворяюще. В окне сквозь пелену дождя мимо него проносились картинки, звуки, музыка, но ничто из этого в самом деле не цепляло его сознания. Он глядел незаинтересованно, беспристрастно.

Напротив сидела девочка. Он был почти уверен, что её здесь быть не должно – место это пустовало, должно было пустовать. Но было в этой девочке что-то до боли знакомое, поэтому он не отгонял её.

– Эвр, – мальчик не знал, почему дал ей такое имя, но оно казалось правильным, – на что нужно смотреть? Я ничего не вижу.

Девочка схватила его за руку, и он увидел далеко впереди фигуру человека сидящего за письменным столом. Дождь над ним будто расступался. Мальчик наблюдал, как к этому мужчине подходят ещё двое.

Даже сквозь дождь, находясь в вагоне поезда, мальчик отлично слышал их голоса.

– Добрый вечер, мистер Холидей, – произнёс, слегка склонив голову, высокий брюнет в тёмном пальто, – примите наши соболезнования.

Мужчина пониже с более светлыми волосами, стоявший рядом с брюнетом, не проронил ни слова. Мистер Холидей, к которому обратились, встал с места.

– Да, жена рассказала о том, что вы прибудете, мистер Холмс, доктор Ватсон. Всё ещё с трудом верится, – говорил мистер Холидей очень тихо и как-то потерянно. – Прошу, присаживайтесь, господа, жаль, что вам пришлось добираться сюда сквозь такой ураган.

Видение пронеслось мимо поезда. А потом так же внезапно, как появилось, всё и исчезло.

***

Ветер по-прежнему завывал. Чердак норовил развалиться с минуты на минуту – в крыше уже образовалось несколько огромных дыр, через которые потоки воды беспрепятственно попадали внутрь. Ручейки из крови, смешанной с дождевой водой, пачкали плащ и брюки детектива, стоящего на коленях возле раненого друга.

– Джон, открой глаза, если слышишь меня, – Шерлок произнёс это тихо, даже не пытаясь перекричать дождь.

К счастью, Джон медленно открыл глаза, поэтому Шерлок продолжил также тихо говорить, не понимая зачем вообще это делает:

– Помнишь дело собаки Баскервилля? Тогда я отыскал решение только потому, что изначально посчитал невозможным вариантом монстра-Хаунда, – Шерлок сглотнул, ощутив вкус горечи во рту. Он зажмурился и произнёс с отчаянием в голосе. – Но сейчас… Мне, будто на блюде, преподнесли способ… Который совершенно точно невозможен. Я… Должен ли я только из-за невозможности этого варианта отбросить его… Особенно, если… Если иного выхода просто не существует?

Джон каким-то чудом нашёл в себе силы приподнять руку и сжать предплечье Шерлока.

– Джон… Я… заранее считаю вариант проигрышным… Поэтому ничего и не получается. Я боюсь, что упустил этот шанс. Я… Даже если у меня выйдет вернуться туда… Не думаю, что справлюсь…

Джон лишь сильнее стиснул его предплечье и, дождавшись момента, когда взгляд друга коснётся его лица, слабо улыбнулся. В то же мгновение вся паника и страх в душе детектива сгинули. Он вновь закрыл глаза.

***

Шерлок оказался на винтовой лестнице. Ниже него ступеней не было видно – лишь вода, будто поглотившая все его страхи. Шерлок надеялся, что и обитатель самого глубокого тёмного уголка сгинул в толще этой воды. Перила были во многих местах обрушены – не иначе как буря проникла и сюда. Шерлок набрал в лёгкие воздух и что есть сил закричал:

– Мэри!

Его голос многократным эхом отразился от стен, но ответа Шерлок так и не дождался. Тогда детектив начал медленно пробираться наверх по скользким ступеням, до тех пор, пока они не вывели его на ровную горизонтальную площадку. Над головой он теперь ясно мог различить пасмурное небо. Тучи так и не разошлись.

– Мэри! Где же ты?

Ответом ему послужил лишь громкий скрип. Обернувшись, он увидел приоткрытую дверь на том месте, где до этого была лишь цельная каменная стена. Шерлок отворил её и вошёл внутрь.

Помещение это более всего напоминало необычный жутковатый коридор. На потолке, вместо светильников, на оголённых проводах висели самые обычные лампочки. С каждой стороны располагалось по несколько дверей, причём двери эти были совершенно разные: деревянные, металлические и даже стеклянные. А прямо напротив Шерлока на противоположной стене коридора выделялась тёмная деревянная дверь, отдалённо напоминающая чёрную входную от 221 Б по Бейкер-стрит, только никаких позолоченных знаков на ней не было, да и выглядела она куда старее.

Шерлок прошёл дальше в странную комнату, осторожно притворяя за собой дверь. Это место уже точно не было уголком чертогов. Все двери были ему смутно знакомы, но откуда каждая отдельная он бы не вспомнил.

– Мэри?

Её по-прежнему нигде не было видно, но Шерлок отчего-то знал, что находится на верном пути. Внезапно одна из дверей отворилась и детектив узнал в ней проход в гостиную на Бейкер-стрит. Он уверенно шагнул внутрь.

Так же, как Мэри до этого, он распахнул здесь окна. Вновь вообразил сильный запах гниения и динамичную музыку, а после уселся в кресло.

На лестнице послышались шаги, покашливание, и в комнату вошёл Джон.

– Господи, что за вонь! Шерлок, ты что, труп сюда притащил?!

Шерлок доиграл мелодию и выговорил:

– Труп притащил Андерсон. И это даже не совсем труп – мумия.

– Мумии так не пахнут.

– Это была плохая мумия.

Непродолжительная пауза позволила Шерлоку собраться с мыслями.

– Раз уж мумия такая плохая, может, от неё стоит избавиться?

– Уже избавился, ничего полезного эта находка не дала.

– Кроме великолепного аромата в нашей гостиной, так?

– Так.

Они вновь рассмеялись над этой глупой шуткой. И в этот раз, смех Шерлока, скинувшего с себя груз вины за ещё не случившееся, вышел почти настоящим.

Шерлок отложил скрипку на журнальный столик и лениво взмахнул рукой, предлагая Джону присесть. Почти сразу снизу послышался звон разбитой чашки.

– Бедняжка миссис Хадсон! – Джон присел, покачав головой, – Какие же ей квартиранты достались, просто ужас! У одного маленькая дочка – любительница бить чайные сервизы.

– А второй – так и вовсе любитель выпотрошить крольчатину, – в тон ему ответил Шерлок.

– Да и не первой свежести!

Шерлок улыбнулся и спросил наконец, переборов внутренние страхи:

– Как Роззи?

– Она делает успехи. Думаю, ещё пару лет, и она просто не захочет иметь со мной дело, слишком уж я глуп буду по сравнению с ней, – они оба хмыкнули, но Джон вновь не заметил печального выражения на лице детектива. Доктор продолжил: – но не только в учебной среде она хватает звёзды с неба. Недавно она нарисовала такой милый пейзаж акварелью. Воспитатель сказала, что и дети на пару лет старше неспособны так хорошо выбирать цвета и прорисовывать линии. Дословно: «если бы сама лично не видела, как она рисует, подумала бы, что это сделал за неё отец». Она обо мне, оказывается, хорошего мнения.

– Или же она подыскивает «состоятельного милого отца-одиночку», так по крайней мере гласит её страничка на сайте знакомств.

Джон почесал затылок, собираясь что-то сказать в адрес детектива (явно не лестное), но в тот же момент снизу донёсся звучный голос миссис Хадсон.

– Мальчики, к вам гостья!

***

Гостьей оказалась довольно богато одетая молодая женщина. Многие назвали бы её красивой. Фигура, одежда, причёска, даже макияж – всё на высшем уровне. Но выражение её лица во многом портило впечатление. Казалось, что ей под нос положили что-то чрезвычайно вонючее. И это можно было бы объяснить не до конца проветренной комнатой, если бы только это выражение не сопровождало её постоянно.

– Добрый день, мистер Холмс и…

– Доктор Ватсон, – Джон почти никак не выказал своё недовольство, – чаю?

– Да-да, – особа лишь без приглашения уселась на диван и замолчала. Правда, после того как чашку чая ей всё же принесли, она несколько оживилась и даже улыбнулась Джону. Шерлок заметил, что руки её дрожат, так что необщительность её была вызвана в большей степени шоковым состоянием. Она сделала несколько больших глотков, словно, действительно, страдала от жажды.

Всё это он уже видел, но теперь он получил возможность по-новому взглянуть на обстоятельства этого дела. И упускать эту возможность он не стал.

Джон произнёс так же, как и тогда, не слишком терпеливо:

– Прошу прощения, но хоть вы теперь наши имена знаете, может, сами назовётесь?

Она вздрогнула и заговорила:

– Ох, где мои манеры. Простите. Я – Энн Холидей. О моём муже вы, возможно, слышали – Ричард является владельцем довольно крупной компании по производству осветительных приборов.

– Что привело вас сюда, миссис Холидей? – спросив это Шерлок, конечно, уже знал ответ, как и то, что ему через пару часов вместо кражи предстоит расследовать преступление совершенно иное.