Текст книги "Ведьмина Судьба (СИ)"

Автор книги: Рассказчица Фай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

  Ведьмино испытание

  Небольшая гостиная старенькой ведьминой квартиры встречала закат в одиночестве. С утра эта комната, наполненная ароматами терпкого травяного чая и домашней выпечки, успела ожить и обрести свой прежний тёплый уют. Но сейчас здесь снова не было ни души, и всё пространство словно замерло под невидимой вуалью тишины. Оранжево-красные лучи закатного солнца медленно скользили по стенам, будто искали кого-то. Полупрозрачный тюль из тонкого кружева танцевал с лёгким ветерком в приоткрытом окне.

  В этой старенькой квартирке всегда было спокойно, но зря Анна надеялась обрести тут душевный покой. Не принесли ей умиротворения и гладкие, как зеркало, воды знакомого с детства озера. Анна выбралась сюда с переносным мольбертом и любимыми медовыми акварелями. На её руках пестрели разноцветные пятна краски, а на полотне постепенно оживал озёрный пейзаж. Ветер приносил бархатные ароматы тёплого вечера ранней осени, закатное солнце было мягким и спелым, как лопнувший от обилия сладкого сока абрикос. Озеро отражало в себе целый осенний мир с его бархатистым светом и сочными красками, а Анна бережно сохраняла частичку этого мира на своём холсте – и внутри себя самой.

  Порой так хочется остановить мгновение, законсервировать его как варенье в баночке и оставить про запас на будущее... Чтобы потом, в тяжёлую минуту, открыть это тёплое воспоминание, закутаться в него как в уютный плед и ощутить прилив новых сил.

  Время неумолимо бежало вперёд, и Анна знала – ей не задержать этих волшебных осенних мгновений даже на своей картине. Сколько ни сбегать от реальности, пытаясь спрятаться от случившегося, пора возвращаться... Пора возвращаться в свой столичный дом, туда, где все эти годы жило её сердце и туда, где оно было разбито... И к тем, кто по-прежнему нуждался в ней. К Блэку и Корице, двум дружелюбным хвостикам, ставшим такими родными. И к нему... К любимому мужу, к её ангелу, который снова был лишь тенью Александра. Духом, призраком, полупрозрачной нитью, связывающей два мира – её реальный мир, в котором было слишком много боли, и его мир, сузившийся до койки в больничной палате...

  *

  Это случилось около двух месяцев назад. Анна вышла из кофейни, в которой встречалась со своей знакомой и собиралась переходить дорогу у шумного перекрёстка. Как вдруг буквально из ниоткуда выскочил её Александр, с невероятной силой оттолкнув в сторону от летящей на неё машины. Дальнейшее Анна помнила смутно, через боль во всём теле и невыносимый звон в ушах. Крик заполонил собой весь мир – её собственный крик. Александр как верный ангел-хранитель принял на себя удар, который для Анны, без сомнения, стал бы смертельным. А для него стал сильнейшим сотрясением и провалом в кому. И никаких утешительных прогнозов доктора не давали... Казалось, от этой внезапной беды нет спасения.

  Первое время Анна отчаянно искала способ вывести Александра из комы. Но ни её собственная ведьмовская сила, ни врачебные методы, не принесли никаких результатов.

  Анна не смогла пробудить своего Александра, лишь вновь призвать к себе его бесплотный дух. Но тот словно бы не замечал её, отвечал невпопад, странными короткими фразами и в целом вёл себя так будто его сознание действительно спало крепким беспробудным сном. В конце концов она привязала дух к одной-единственной комнате в их с Александром доме – чтобы не следовал за нею повсюду, причиняя боль одним своим видом – и занялась прежними делами, которых всегда было много, в мыслях по-прежнему пытаясь понять случившееся.

  Люди продолжали обращаться к ней за помощью, требовали внимания и сад, и большой дом, и верно следующие за ней повсюду Корица и Блэк. Но чем бы Анна ни была занята, её ум постоянно перебирал один за другим осколки происшедших событий, пытаясь сложить их как мозаику, в целостную историю с логичным финалом. Картина не склеивалась, не срасталась воедино. Один за другим появлялись всё новые и новые вопросы без ответов. Анна ощущала себя словно бы внутри бесконечного лабиринта, где она оказалась совершенно одна, в темноте, без ориентира и без надежды найти выход.

  Она всё время возвращалась к началу, перебирая мысленно все подробности до появления злополучного автомобиля. Вспоминала утреннее расставание с мужем в тот день, его странно блестевшие глаза, полуулыбку уголком рта... И постепенно все чувства затмила собою медленно поднимающаяся из самой глубины души злость. Злость на Александра. Он явно что-то утаил от неё, не рассказал ей чего-то очень важного. И та машина... Дорогая чёрная иномарка. 'Городские камеры наблюдения не зафиксировали номер, мы подали в розыск, но увы, сейчас ничем больше не можем помочь', – сказали ей в полиции. И это вызывало ещё больше вопросов. Кому и зачем понадобилось покушение на её жизнь? Или же целью был Александр? Ответов не было и это злило ещё больше.

  Было во всём этом что-то похожее на драматическое кино, которое наблюдаешь на экране, думая, что такое вряд ли может случиться в реальной жизни. Однако – случилось. И Анна боялась, что не сумеет пройти выпавшее на её долю тяжкое испытание...

  *

   Светлые стены палаты давили на Анну хуже тюремных стен. Всё окружающее казалось одним сплошным кошмаром. Но Анна заставляла себя приезжать сюда каждый день. Её уже узнавали и охранники, и обслуживающий персонал, пропускали в палату без разговоров. Она перестала привозить с собой фрукты и сладости – смирилась с тем, что это бесполезно. Но привыкнуть к ужасному зрелищу так и не смогла. Каждый раз вид Александра, безжизненного и беспомощного повергал её в ступор. Иногда она начинала звать его по имени, ожидая что он откликнется, гладить по волосам, но всё было бесполезно. Она не пыталась ни читать ему вслух, ни рассказывать новостей, хотя доктора советовали поддерживать ощущение контакта. У неё просто не было на это сил. Её душа была скована льдом, она онемела от шока.

  В это утро Анна приехала позднее обычного, уселась на неудобный металлический стульчик и пристально вгляделась в лицо Александра, неподвижно лежащего на больничной постели словно восковая фигура. Вокруг было множество приборов, трубок, капельниц – но ровным счётом ничего из этого не помогало. Анна пыталась заметить в нём хоть какие-то признаки жизни. Казалось, он даже не дышал... Его веки не дрожали, грудь не вздымалась, кожа была белой и ледяной на ощупь. Девушку пугало его состояние, похожее на летаргический сон, и все её силы уходили на то, чтобы сдерживать этот страх.

  В палату вошла медсестра и Анна немного оживилась:

   – Ну как он, есть хоть какие-нибудь изменения, как вы полагаете?

   Светловолосая женщина в кипенно-белом халате сочувственно покачала головой.

   – Вы не отчаивайтесь, у нас ещё и не такие случаи бывали... Правда. Намного более тяжёлые. И ничего, приходили в себя потом, через время. И рассказывали всякое интересное о том, что видели, пока спали. Ну, то есть, это им самим кажется всегда, что они просто спят...

   – Хорошо, если так... – вздохнула Анна.

   – А вы не сидите тут в тишине, жутко ведь вот так сидеть... Включите музыку хотя бы, если читать или говорить с ним настроения нет.

   Медсестра говорила что-то ещё, но Анна её уже не слышала. Её любимой музыкой была его игра на гитаре, и его тёплый голос, а теперь эта гитара пылилась дома в уголке... Ставшая такой же бесполезной и ненужной, как и всё остальное. Медсестра вышла, оставив девушку наедине с её слезами. Глаза Анны затянулись туманом, в ушах зазвенело, и сердце сильно, болезненно застучало в груди.

  Камень в её обручальном кольце вдруг сверкнул резким, предупреждающим бликом. Анна подняла взгляд, и успела заметить, как на фоне светлой стены проступил высоченный тёмный силуэт. Анна увидела очертания огромных крыльев и широких загнутых рогов, полыхающие злым алым огнём глаза, услышала рокочущий хриплый смех. Кто бы это ни был, он смеялся над ней, над её бедой и болью...

   'На что ты готова, чтобы спасти его, ведьма?' – услышала она внутри своей головы гулкий грохочущий голос, похожий на звериный рык – 'Можешь ли ты сказать, что способна на всё ради своей любви?'

   Анна вскочила, на кончиках её пальцев полыхнул золотистый огонь и тут же погас – демоническая сущность исчезла так же неожиданно, как и появилась. Она с бьющимся сердцем вглядывалась в тени на стенах и потолке, но странная тёмная тварь больше никак не проявила себя.

   Злобный гортанный смех эхом отражался от стен и ещё долго затихал вдали...

   *

  Наступило самое тёмное время осени – время затянутого тучами неба и ноющего в костях холода. Была пятница и ведьма Анна не собиралась в тот вечер принимать посетителей. Все её мысли были заняты странным злым существом и словами, что отдавались эхом в голове... Погода тоже не способствовала активности. Небо разливалось ледяным дождём – в такую погоду мало кто захочет покинуть дом без веской причины. Блэк дремал на своём любимом месте у камина в гостиной. Его морда была очень печальной, даже скорбной, а ещё он сильно исхудал, потеряв аппетит. Пёс всем своим преданным собачьим сердцем скучал по хозяину. Без их с Корицей весёлой возни в доме стало удручающе тихо и тоскливо.

  Анна поняла, что в такой обстановке работать просто не сможет. Ещё утром она отменила все назначенные встречи, а сейчас собиралась набрать номер частного следователя, который когда-то обращался к ней за помощью. Девушка хотела рассказать ему о своей беде и заручиться советом и поддержкой. Нажала кнопку вызова и через несколько гудков услышала сообщение автоответчика.

  И тут настойчивая трель домофона заставила её прервать звонок. Анна проигнорировала несколько вызовов, дожидаясь, когда незваный гость решит, что никого нет дома. На тридцатом звонке она поняла, что неизвестный не успокоится, и нажала кнопку приёма. На экране домофона появилась фигура статного мужчины в старомодном длинном пальто и шляпе. В руках он держал прямоугольный деловой кейс. Дождевая вода стекала по нему ручьями.

  – Моё имя Всеволод Кронли, и я имею крайнюю необходимость в беседе с госпожой Анной Вольски. Прошу принять меня незамедлительно, – сказал мужчина красивым, мелодичным низким баритоном.

  Анна изумлённо уставилась на экран. Что за странный тип... Его одежда, кейс – мужчина словно бы вышел из прошлого века, и этот выговор, как будто иностранный акцент...

  – Анна принимает посетителей только по предварительной договорённости, – холодно ответила девушка в окошко микрофона.

  – Прошу Вас... Мне было сказано, что Вы являетесь лучшей... Лучшим профессионалом в делах... Такого рода. У меня действительно экстренно важное и чрезвычайно срочное дело. Нижайше прошу Вас... Умоляю Вас позволить мне войти в Ваш дом.

  Девушка нахмурилась, что-то подозрительное почудилось ей в построении его фраз, в самом тоне. Но она почувствовала – этот человек доведён до такого же отчаяния, как и она сама. Он явно был иностранцем и с трудом подбирал необходимые слова. Его голос был хриплым и дрожал от плохо скрываемых эмоций. Анна нажала на зелёную кнопку и наружные ворота растворились, впуская посетителя.

  Мужчина снял шляпу и замер у самого порога, не решаясь войти в распахнутую дверь. Корица при виде нежданного гостя озадаченно склонила голову набок, пошевелила усиками и сморщилась, недовольная обилием стекающей с его плаща воды. Но светло-голубые кошачьи глаза без страха смотрели в лицо незнакомца. Кошка всем своим видом выражала спокойную заинтересованность. Анна облегчённо выдохнула – чутью Корицы она доверяла порой не меньше, чем своему собственному, и раз кошка была спокойна, значит никакой угрозы этот загадочный мужчина в себе не таил.

  – Благодарю Вас, – визитёр слегка склонился в вежливом полупоклоне, – Так Вы позволяете мне войти в Ваш дом?

  Анна удивилась его вопросу – дверь была уже открыта, и хозяйка дома стояла в стороне от неё, не причиняя никаких препятствий тому, чтобы он вошёл. Она посмотрела на него более внимательным взглядом... Светлая кожа, красивые аристократичные черты лица, тёмные, почти чёрные глаза, и чёрные волосы, спускающиеся ниже плеч. Анна не смогла даже приблизительно определить его возраст. Но не только внешность и манера речи посетителя были странными – странной была и его аура, вся словно сотканная из лилового тумана. Анна слегка прикрыла веки и сквозь ресницы посмотрела на мужчину своим особым ведьмовским зрением. И тут по её коже словно разряд молнии пробежал... Она поняла, кто осмелился явиться к ней за помощью в этот ненастный осенний вечер.

  – Вот, значит, как. Ладно, будь по-твоему. Но и по-моему тоже. Проходи, сумеречник, – проговорила она медленно и весомо. – Я позволяю тебе войти в мой дом.

  Мужчина поморщился, но покорно переступил порог и вошёл в прихожую. Ему явно было не очень-то приятно слышать такое приветствие. Назвать высшего тёмного фэйри сумеречником это всё равно что человеку сказать: 'Привет, гуманоид!'. К тому же, судя по благородному лицу, будто сошедшему со старинного портрета, выверенной осанке, дорогому костюму и перстням на его пальцах, он явно принадлежал к какому-то знатному древнему роду и наверняка имел высокий титул. А значит, не привык чтобы с ним вот так запросто при первой же встрече говорили на 'ты' в столь пренебрежительной манере. Но ему пришлось смирить свою гордость и умолять ведьму уделить ему время – значит действительно что-то очень важное и срочное привело его сюда.

  – Позвольте принести извинение за столь внезапный визит, – сказал он хрипло, сверкнув чернотой нечеловеческих глаз и закашлялся. Анна поняла, что его мучает не только сильная тревога, но и банальная простуда. Хотя, в такую погоду, это не удивительно. Промозглый осенний ливень любого собьёт с ног – будь то хоть человек, хоть сумеречник.

  Уже через несколько минут верхняя одежда гостя сушилась на специальной подставке-обогревателе, а сам представитель сумеречной расы сидел за низким столиком в рабочем кабинете Анны и играл в гляделки с Корицей. Котейка не могла оставить свою любимую хозяйку наедине с таким странным типом, а потому не отходила ни на шаг, и пристально наблюдала за ним. Мужчина стойко выдерживал недовольный кошачий взгляд. Прижимая ко рту изящный белоснежный платок, он изо всех сил старался унять кашель.

  Анна принесла чашку лечебного травяного чая и вазочку с мёдом. Посетитель выпил весь чай залпом, одним мощным глотком и тихо попросил добавки. Девушка удивилась, но приготовила ещё порцию. А когда гость одним махом осушил и вторую чашку, Анна достала чашку пообъёмнее, и наполнила заварочный чайник покрупнее размером. Собрала поднос со всем необходимым, и поставила перед гостем, предоставив ему возможность насыщаться самостоятельно. Что предложить ему из еды она не знала – сумеречникам редко подходила человеческая пища. Она их и вживую-то раньше никогда не видела, только читала о них в книгах и слышала рассказы от других ведьм.

  – Вынужден извиниться перед Вами. Мне пришлось провести в дороге почти два дня...

  Гость довольно быстро опорожнил полуторалитровый заварник, аккуратно съел весь мёд и вежливо попросил рецепт чая. Пока Анна записывала составляющие части и меры травяной смеси на листке ровным столбиком, он снял свой пиджак и защёлкал зажимами на кейсе, набирая сложную комбинацию. Девушка заинтригованно наблюдала за его действиями. Привлекла внимание и необычная брошь, прикреплённая к его жакету с левой стороны, у сердца – мотылёк, на груди которого располагался рисунок, по форме напоминающий человеческий череп. Анна вспомнила название этого насекомого – бражник 'мёртвая голова'.

  – Acherontia atropos. Может вызвать страх своим видом, однако совершенно безобиден и питается лишь соком плодов, деревьев, мёдом. Это мой личный символ, – пояснил Всеволод, заметив взгляд Анны.

  – Какой интересный символ. Намёк на то, что ты тоже можешь быть пугающим, но никому не причиняешь вреда?

  – Истинно так, – фэйри холодно улыбнулся, обнажая более длинные и острые, чем у человека клыки и заправил за ухо прядь волос, открывая её взгляду ухо нетипичной для человека заострённой формы.

  – Насколько мне известно, пацифизм – редкость среди тёмных фэйри... В истории множество упоминаний о том, как часто представители вашей расы не справлялись с голодом и опускались до уровня банальных вампиров, – рассуждала вслух Анна, с удовольствием отмечая на лице собеседника что-то вроде смущения.

  – Увы, это является фактом, а факты невозможно отрицать. Но бывают и исключения – такие как я, например. Ни разу за всю свою долгую жизнь я не выпил ни капли крови. Однако же позвольте мне перейти к делу...

  Бережно спрятав в свой кейс листок с рецептом лекарственного травяного чая от Анны, мужчина сразу же вынул несколько больших листов. Некоторые из них были фотографиями, другие – копиями официальных документов. Молча он разложил всё это перед Анной, а девушка, увидев на фото печально знакомую чёрную иномарку, ощутила, как внутри разгорается пламя ярости.

  Её рука слегка дрожала, когда она взяла одну из фотографий, чтобы рассмотреть получше. Профиль водителя внутри машины был сильно смазанным, но вполне различимым. На другом фото оказался портрет этого же мужчины в анфас, крупным планом – такие обычно делают при задержании в полиции. Следующее фото тоже было как будто сделано в полицейском участке и изображало ещё одного весьма неприятного типа с квадратной челюстью и холодными глазами. Ещё одно фото запечатлело её саму с искажённым от боли лицом и смятую фигуру лежащего на асфальте Александра. Машина, сбившая его, уже была слишком далеко. Но было и ещё одно фото – с нечётким, но вполне различимым номерным знаком на бампере авто. То самое фото, такое важное, такое нужное, которое могло бы ответить на несколько вопросов сразу и с которым ей почему-то не смогли помочь полицейские. Изображение дробилось на пиксели, его явно увеличили в несколько десятков раз, но номер был вполне различим – и цифры, и буквенные обозначения. Анна мельком проглядела документы – на одном из них была расшифровка номерного знака и данные о владельце машины. На двух других – копии официальных бумаг, выписки из заграничного банковского счёта и какие-то деловые договоры... И один из них был с именем и подписью Александра Вольски. Её Александра. Значит он всё-таки ввязался в какую-то опасную игру и скрыл это от неё...

  Всеволод подождал, пока девушка справится с эмоциями, поймал её взгляд и пояснил:

  – Я не имел права приходить к ведьме с пустыми руками, когда сам вынужден просить о помощи. Поэтому я заранее осведомился о том, какую равноценную услугу мог бы оказать. Как видите, я проделал большую работу. Это поможет найти виновных. Надеюсь, Ваш муж поправится.

  – Благодарю, – напряжённо ответила Анна и отодвинула бумаги в сторону. Ей не хотелось спрашивать, как сумеречнику удалось раздобыть их. Они жгли ей душу своим видом. Оставалось надеяться, что она сможет разобраться во всём этом. После...

  – Итак, с чем же ты пожаловал ко мне, король сумерек? Какое такое важное дело заставило тебя покинуть свой уютный замшелый замок в горах, и поспешно пуститься в столь далёкий путь, чтобы обратиться к ведьме? С какой проблемой не могут справиться высшие фэйри?

  – Мой сын умирает.

  *

  Вот так просто, без предисловий, вступлений и прочих двусмысленностей, этот странный не-человек высказал свою важнейшую тревогу, печаль мыслей и боль сердца, выраженную всего в трёх словах. Анна печально вздохнула.

  – Сочувствую... Но ведь твой сын – тоже сумеречник?

  – Лишь наполовину. Его мать была человеком. Она умерла вскоре после его рождения.

  – Неудивительно... Редкая смертная может выносить дитя фэйри и при этом остаться в крепком здоровье и здравом рассудке, – проворчала Анна прежде, чем успела понять, как жестоки её слова. Лицо Всеволода выражало такую боль, что Анна поняла – он уже и сам тысячу раз себя укорил.

  – Он – всё что у меня осталось. Ему ещё даже семи лет не успело исполниться... Может быть, Вы взглянете на его портрет и поймёте, что поглощает его жизнь?

  Анна взяла в руки фотографию – портрет в изящной рамке, с эффектом сепии изображал бледного, худенького темноволосого мальчика. Он был одет так же, как и его отец – в старинный дневной мужской костюм-тройку с белой рубашкой, но в отличие от отца, его лицо не отражало прекрасных царственных черт, а глаза были светлыми – видимо ребёнок унаследовал внешность матери.

  – У нас уже побывали десятки специалистов самого разного рода, включая человеческих докторов. Но все они оказались не в силах определить, что это за болезнь. И никакие лекарства не облегчают его состояния.

  – А какие у неё симптомы, у этой болезни?

  – Высокая температура, слабость... Лихорадка, одним словом. Иногда появляется сыпь, как при аллергии, но быстро проходит. Поначалу он был бодрым, но около двух недель назад совсем слёг в постель и стал много спать. Как будто нутряной жар пожирает его, отнимая силы. Недавно ему стало хуже, он уже не просыпается и всё сильнее угасает с каждым днём. Я боюсь, что совсем скоро его душа отлетит...

  Анна нахмурилась. Фото мальчика не несло в себе никакой информации. Она не могла увидеть ровным счётом ничего.

  – Фотография не срабатывает, увы. Ты не привёз ничего из его личных вещей? Одежда, любимая игрушка, клочок волос?

   Лицо Всеволода растерянно вытянулось:

   – Я не подумал... Мне сказали, Вы работаете с фотографиями.

   – Да, я работаю с фотографиями. Когда и сами фотографии работают. Но эта фотография по какой-то причине не содержит в себе ни капли информации о мальчике. Возможно всё дело в сепии. Фотография должна быть без обработки. Я оговариваю такие условия при предварительном разговоре по телефону.

   – Я очень спешил... А моя информация не могла бы подойти? Моя личная энергия... Моя кровь, быть может? Ведь он мой сын, и моя кровь течёт в нём.

   Анна внутренне содрогнулась – страшно было представить какую информацию могла нести в себе кровь столь древнего существа, которому столько всего пришлось прожить и испытать на пути своего нечеловеческого существования.

   – Я не стану брать твою кровь, сумеречник. Но личная энергия... Может и сработать. По крайней мере стоит попробовать.

   Анна быстро приготовила всё необходимое на своём рабочем столе – две высокие восковые свечи, большой хрустальный шар и конус особых травяных благовоний, помогающих войти в медитативное состояние.

   – Положи руки по бокам от шара, закрой глаза и думай о сыне, – быстро и кратко проинструктировала она, зажигая свечи и ощущая всей кожей, что нужно торопиться.

   Всеволод послушно выполнил всё, как велела Анна. Ведьма разожгла благовония, подождала несколько мгновений. Когда начал струиться ароматный белый дымок, она сделала глубокий вдох, и накрыла руки Всеволода своими ладонями. Мужчина даже не вздрогнул. Его энергия легко текла к Анне. По её предплечьям стали подниматься тёплые волны, а во рту появился привкус похожий на терпкий, сладкий виноградный сок.

  'Надо же, его кожа вовсе не леденяще холодная, и не каменная на ощупь, как было сказано в книгах о Высших расах... Тёплая кожа, приятная, и словно бы бархатистая.' – пронеслось у Анны в голове.

  – Книги имеют обыкновение лгать, – шёпотом произнёс Всеволод.

  Анна отругала себя – знала ведь, что фэйри умеют читать мысли при личном контакте, и забыла экранироваться... Она тут же попыталась рассеять взгляд внутри хрустального шара. Сработало далеко не сразу. Анне пришлось приложить всю свою силу воли, чтобы направить мысли и энергию внутрь хрустального шара. И наконец её усилия увенчались успехом – она почувствовала, как прохладная острая энергия хрусталя заструилась вокруг неё своеобразным защитным коконом. Теперь она могла спокойно размышлять – Всеволод больше не услышит её внутреннего голоса.

  Анна сосредоточилась на тепле его рук, на ощущениях от прикосновения, впитала энергию от своего камня-помощника в обручальном кольце, и постепенно в глубине её хрустального 'ведьмина зеркала' появились первые нечёткие картинки.

  Сначала – красивое, но словно бы усталое лицо голубоглазой женщины с грустной улыбкой. 'Покойная жена' – догадалась Анна. Руки Всеволода ласково гладили её тёмные волосы, пальцы нежно прикасались к щекам. Анна как будто со стороны ощущала тепло и трепет которые он испытывал, касаясь её. Любимая смотрела на Всеволода с невероятной нежностью, и что-то мягко шептала. Анна поняла смысл их беседы – жена Всеволода сама захотела попробовать зачать дитя от сумеречника и осознанно пошла на риск, связанный с рождением общего ребёнка от столь разных рас. А Всеволод так сильно любил её, что не решился пойти против её желания.

  'Безусловно, это была настоящая любовь, – подумала ведьма, – Как жаль, что порой судьба взимает с влюблённых такую высокую цену за счастье...'

  Затем в глубине хрустального шара проступили воспоминания о рождении сына – такое крохотное тельце и такой громкий пронзительный голос, когда он кричит. Застывшие глаза на белом лице возлюбленной Всеволода – умерла сразу же после родов, не успела даже взять сына на руки. Внезапно на стене над телом женщины появилась тень с огромными крыльями, как у нетопыря. 'Это, видимо, Всеволод превратился в свою сумеречную анима-форму, не выдержав горя,' – поняла Анна. Далее последовал звон разбитого стекла и резкий порыв ветра...

  Следующая картинка ошеломила Анну, и она едва сдержала крик – огромные костлявые серые руки с длинными чёрными когтями тянулись к крохотному малышу, безмятежно спящему в своей кроватке, медленно и неотвратимо. Вся фигура подрагивала – Анна поняла, что сумеречник потерял самоконтроль от ярости и готов убить собственное дитя... Но вот малыш открыл глаза, протянул ручки и загулил, закурлыкал на своём бессловесном детском языке. Жуткие нечеловеческие ручищи замерли, втягивая когти и преображаясь в считанные секунды. И вот уже почти обычные руки Всеволода бережно взяли младенца, прижали к груди. Анна ощутила, как тело Всеволода сотрясается, но уже не от гнева, а от горьких слёз... Отцовские руки погладили мальчика по голове, покачали. Затем Всеволод поднял ребёнка перед собой, внимательно рассматривая. Анна увидела малыша его глазами, так отчётливо, будто это она сама стояла, держа ребёнка на вытянутых руках. Ощутила его тепло и вес, почувствовала запахи его тельца – нежный молочный аромат детской кожи и сладковатый запах волос, присущий всем младенцам. На крохотном белом личике прочерчивались тонкие капилляры сосудов. Анна вгляделась в светлые голубые глаза – такие же глаза были у его матери. Ребёнок засмеялся, открыв ярко-розовый рот и внезапно Анна всё поняла. Это действительно была болезнь – слишком опасная для такого маленького ребёнка. Даже удивительно, что он смог бороться так долго...

  – У твоего сына аллергия на сумеречную кровь. На твою кровь... Его организм – полностью человеческий и он отторгает часть твоей крови в нём, – услышала Анна свой собственный голос.

  Девушка заморгала и потрясла головой, обрывая видение. Постепенно перед её глазами проступило изумлённое лицо Всеволода.

  – Ты так привык каждый день видеть его мать, свою жену, что позабыл насколько вы с нею отличаетесь друг от друга. Она была человеком. И ваш сын не полукровка – он полноценный человек. Вот только твоя генетическая информация и твоя энергия оказались для него не источником дополнительной силы, как это часто бывает, а настоящим проклятием... Она и пожирает его изнутри, разрушая человеческое тело. Его собственная кровь – с частью твоей крови в ней.

  – Но я не понимаю... Как тогда вообще стало возможным...

  – Зачатие? Мы уже не узнаем, что тогда сделала твоя жена... Какие она принимала препараты или какие использовала заклинания из твоей библиотеки.

  Всеволод покачал головой:

  – В рождении ребёнка не принимали участия никакие посторонние силы, и на нём нет магических следов, Анна, поверьте моему слову.

  – А ты так в этом уверен? Порой сильная влюблённость закрывает нам глаза на многое... А ты был очень сильно в неё влюблён. Она действительно сильно хотела этого ребёнка и пошла бы на многое ради своей мечты. Я успела почувствовать её решимость.

  – Эржебет.

  – Что?

  – Её звали Эржебет. Вы всё время говорите про неё просто 'она', в то время как у неё было прекрасное имя.

  – Так... Прекращай разводить сантименты и обращайся ко мне на 'ты', как это делаю я с самого начала! – резко прикрикнула на него Анна.

  Она была не в настроении... Да что там, она была сильно не в себе последние два месяца и теперь её злость вырвалась наружу. Всеволод удивлённо воззрился на неё.

  – Здесь и сейчас ты не личность из высшего общества, и мне наплевать, какой у тебя титул, насколько ты силён и сколько тебе лет, сейчас ты – просто мой посетитель. А я – ведьма. Та, кто ведает. И ты должен слушать то, что я тебе говорю! Услышь меня! Её больше нет, понимаешь? Теперь она – лишь твоё воспоминание. И там, в твоём замке, остался ваш общий сын, который сейчас борется со своим собственным телом. Нет полукровки, на которого ты так надеялся. Я понимаю. Ты закрыл глаза на всё и хотел верить, что твой сын проживёт дольше, чем обычные люди, станет твоим наследником. Но он просто человек, обычный человек, которого вы с женой обрекли на эти страдания, и выживет ли он, зависит только от тебя.

  – Но что я могу сделать, Анна?

  – Не мне тебя учить, как избавить человека от проклятия сумеречной крови... Ты ведь высший, ты обязан знать такие вещи.

  – Я знаю, да... Есть соответствующие ритуалы для отмены воздействия. Они называются ритуалами Прощания. Но... Неужели нет другого выхода?

  – А зачем тебе другой выход? И зачем он мальчику – чтобы и дальше продолжать страдать от чуждой его организму крови и энергии?

  – Ты не понимаешь, Анна! – воскликнул Всеволод, во внезапном порыве крепко сжимая её ладони, – Век человека так короток по сравнению с тем временем, что отведено мне. Придёт время, и мой сын, вся любовь что осталась мне в этой жизни, покинет меня, как и моя дорогая Эржебет. И тогда я останусь один, совсем один в этой жестокой вечности...

  – Да неужели? Совсем один в целом мире? – зло усмехнулась Анна, отнимая свои руки от его ладоней, – Не зря вашу расу называют Сумеречной... Вы словно бы отгородились ото всех где-то там, на грани реальности и спрятались в своих собственных тенях. Может быть, если бы ты почаще выбирался из своего заплесневелого замка и побольше общался с другими, то видел бы, сколько всего существует в этом мире. Сколько есть прекрасных созданий, с которыми можно дружить и которых можно любить. Но ты не захотел этого сделать ни разу за все долгие годы своей жизни, не так ли? А была ли это вообще жизнь? Всеволод, ответь мне, жив ли ты по-настоящему?