Текст книги "Его выбор (СИ)"

Автор книги: Randy_Mandy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Хорошо, – согласился бета и остался в машине, а я поспешил внутрь.

На рецепции девушка стояла, улыбнулась мне, как увидела, казалось, что это для них обычный день, а не судьба моя решается. Будто и не было похищения никакого. Поприветствовала меня вежливо, даже номер предлагала, а я едва держал себя в руках, чтобы не вынести эту пигалицу, что сиськи свои на стойку выложила для привлечения самца, и не взорваться уже сейчас. Эффект неожиданности тогда был бы упущен. От номера отказался и сказал, что к начальнику ее с серьезным разговором, а она натурально так огорчилась, будто этим я оскорбил ее лично, видите ли, лишил возможности к телу моему добраться. Затараторила, решив не сдаваться без боя.

– Не положено у нас, он сегодня не принимает, может, все-таки номер возьмете, отдохнете, а я вас запишу на другой день.

– Меня примет, – уверенно сказал, а она непонимающе обернулась на дверь, что сбоку от стойки располагалась, и я, поняв ее без слов, вмиг возле двери оказался, девушка что-то сказать хотела, да не успела, я быстрее был, и успел нажать на точку на шее, что вырубила ее без сопротивления. За спиной шаги Виктора услышал, и передал ношу в его руки, а сам к двери приблизился, открыл ее, да только там коридор оказался, что вел еще к одной двери. Скорее всего, именно за ней и находился директор сего заведения тире отец Мии.

Стоило мне пройти по коридору и дверь открыть, как я с волчьими глазами встретился, сначала на его лице отразилось недоумение, что тут же усмешкой сменилось уверенной. И если бы я не знал, что периметр окружен, а в здании с минуты на минуту будут члены моей стаи, подумал бы, что у него есть какой-то козырь в рукаве.

– Мия где?

– Не понимаю о чем ты, – пожал плечами мужчина, а я не выдержал, набросился на него, к стене пришпилил одним движением, сдавливая шею, и прорычал, уже не человеческим голосом.

– Где?

– Здесь, на втором этаже, – прохрипел он, когда я доступ ему дал к воздуху.

– Мы же свои, почему? – все еще удерживая его, прорычал.

– Такие свои, что врагов не надо, если не чистокровный, все равно что дерьмо. Нацисты, вот вы кто, – огрызнулся он, не теряя надежды вырваться, даже руками пытался махать за моей спиной, – пора покончить с оборотнями и их властью на людьми, – выплевывал он ядовито.

– Ты не человек, – осадил его, чувствуя, как закипает кровь от его слов и поведения. Похитить дочь, настраивать людей против оборотней годами, он сумасшедший.

– Я человек, – упрямо, твердил мужчин, – четверть крови не считается, – скривился он, – смогу жить по закон людским.

– Уверен? – спросил, а сам только об одном думал.

Какие это людские законы приветствуют похищения и нападения? Что за законы у него извращенные? Сам не заметил, как когти трансформировались, от ярости, что в крови бурлила. Покончить бы с ним, но Мия не поймет, осудит, и все же кровь пустил… Что вызвало неожиданную для меня реакцию. Мужчина передо мной трансформацию начал, да, только, если я трансформировался за мгновение, то ему потребовалось больше времени. Это был даже не бой, обезумивший человек, не управлял волком, а волк волну силы альфы почувствовав, тут же хвост поджал, признавая во мне альфу. Наверное, именно это человека в нем разозлило, а может, просто не мог он долго быть в облике волка, потому что снова обратная трансформация произошла, и теперь на полу лежал человек голый, только уже поверженный и ничтожный.

– Один вопрос, прежде чем я уйду, как ты ее отцом стал? – присаживаясь над ним, спросил я, не мог поверить, что мать Мии якшалась с таким как он, таких мужчин стороной обходят, слишком неуравновешенные. Он дрожал всем телом, видимо не часто волку волю давал, вот отдачей сейчас и мучился, скрючившись, даже бить не нужно было, таким жалким он выглядел.

– Не помню, – постукивая зубами, ответил.

– Помнишь, ты все, рассказывай, – встряхнув его за плечи, прорычал.

– С матерью ее сексом занимались, а я в волка превратился в процессе. Она парой моей оказалась.

Виктор за моей спиной даже на землю сплюнул от его слов, а я только сильнее хватку сделал, сдерживаясь, чтобы не натворить ничего, о чем потом буду жалеть, смотря после в глаза любимой полные осуждения. Надеялся лишь, что когда власти откликнуться на мое прошение, заточение ему грозит пожизненное, и не моей рукой приговор будет вынесен, потому что для волка заточение смерти подобно. Нам воля нужна, воздух свободный.

– Почему не исправил все? Не объяснил? – скорее для пары своей уточнил, чем для себя, уже понимал, что ничего хорошего от него не услышу.

– Изнасиловал я ее, ясно? – оскалился он, – сбежала она от меня, – и столько безумия было в его глазах, что даже промелькнула мысль убить его по-тихому, чтоб не знал никто, по законам стаи вынести приговор.

– А дочь, как нашел тогда?

– Случайно, вот так везение, да? – ухмыльнулся он и зубы стиснул, содрогнувшись всем телом от спазмов его мучающих.

Я встал резко, поморщившись от вида жалкого, и Виктору кивнул, чтобы он тут остался, а сам за двери вышел. Омерзение, ярость и что-то еще похожее на жалость чувствуя. Противоречивые чувства испытывал. Он сразу был таким или это трансформация с ним такое сделала? Но если он говорит, что изнасиловал маму Мии, значит – сразу же. Таким не место в стае, таким вообще не место в этом мире. Дерьмо? Так он говорил мы считаем? Нет, он хуже.

В доме уже потасовка была, но я не обращал внимания, все запах пытался уловить, когда по лестнице поднимался. Смогу ли я это ей рассказать? Нет, вряд ли.

Скорей бы в объятья ее заключить, чтобы укрыть от мира этого, от невзгод обезопасить, впредь я не буду таким беспечным, только со мной или под охраной будет выходить. Волк одобрял мои намерения, порыкивая, скребся под кожей, пару услышать хотел, удостовериться, что в порядке все с ней. И я дал ему эту возможность, так быстрее будет, по пути раскидывая людей, что против меня пытались выступить. Странно, что не стрелял никто, но я об этом так, вскользь, подумал, а сам двери открывал, по пути попадавшиеся. Обезумел, не ощущая ее запаха, может, обманул он, но зов, настойчивый, мольбы полный, что усиливался с каждым моим шагом, говорил, что я в верном направлении двигаюсь. Но не было за дверями ее. Какую бы ни открывал, не было… и лишь за закрытой, которую выбил вместе с петлями, она оказалась.

Мгновенная трансформация, ее зов, все смешалось. В объятья заключил, понимая, что она – мир мой, и дети наши.

========== Глава 22 ==========

Мия

Я ведь на самом деле думала, что оборотни худшее зло, иначе быть не может, но сейчас понимаю, что это не так. Не зверь делает человека жестоким и неуравновешенным, нет, человек сам выбирает, кем он хочет быть. Зверем или нет. Признаюсь, мне стыдно перед стаей Макса, да что там, мне перед самим альфой стыдно за то поверхностное отношение, которым я их одаривала, и его в первую очередь, на самом деле не узнавая никого из них до конца. Даже с подругой лучшей, я старалась тему оборотней не поднимать, слушать об этом ничего не хотела, и этому не только страх виною, но и мое отношение к ним. Я была слепа, видела только то, что хотела. Зверей в людском обличие.

– А я как испугалась, – услышав сбивчивую речь Макса, произнесла.

– Тебе больше нечего бояться, я не допущу, чтобы с вами что-то случилось, – сверкнул глазами мужчина и еще сильнее сжал в объятьях.

– Как ты думаешь, почему он так поступил? Чего хотел? – спросила осторожно, почему-то была уверена, что он знает ответ.

– Понимаешь, есть люди, которые оборотней очень сильно не любят, – выпуская меня из объятий, проговорил он и к бару подошел, наливая себе в стакан жидкость коричневую, что-то похожее на виски, а мне даже холодно стало без его рук, странно, никогда не думала, что буду так себя чувствовать, – точнее не просто не любят, ненавидят, всячески желают нашего уничтожения, – сделал паузу мужчина, а после добавил, внимательно смотря мне в глаза, – вот ты, например, откуда взяла информацию о том, что оборотни не любят резких запахов? Никогда не поверю, что тебе нравилось обливается этой вонючей хренью.

– Из интернета, – стушевалась я, не совсем понимая к чему он ведет, а альфа кивнул в ответ, вовсе не удивленный.

– А ты когда-то задумывалась над тем, кто пишет эти статьи? Кто заходит на эти паблики, форумы?

– Разве не обычные люди? – вмешалась я, а он только усмехнулся и покачал головой отрицательно.

– Если бы все было так просто, – глотнув жидкости из стакана, продолжил, задумчиво смотря на меня, следя за моей реакцией, – за этим стоят организации, считающие своим долгом расправиться с оборотнями, пишут гневные статьи, придумывают небылицы, выдумывают какие-то оборонительные своды правил, которые не защищают человека, а скорее наоборот только провоцируют оборотней.

– Но зачем? – выдыхаю судорожно.

Я ведь никогда не задумывалась, кто стоит по ту сторону, мне казалось, просто тот, кто знает оборотней хорошо.

– Ошибок наших ждут, действий от нас хотят.

– А отец? – поморщилась я.

– А он один из тех, кто ими руководит, – пожал плечами альфа, будто это какие-то такие простые, можно сказать, повседневные вещи.

– Но почему? Он ведь тоже оборотень.

– Он человеком себя считает, – усмехнулся в ответ Макс.

– Не понимаю, – качаю головой, – его глаза… они же волчьи.

– Ты права, но это только частично правда. Он не человек, но и не оборотень – полукровка. Он сказал четверть, но я думаю – еще меньше, потому что от тебя запаха оборотней вообще не слышно. Не думаю, что твой отец вообще должен был превращаться, с той долей крови оборотней, что у него. Возможно, именно из-за этого его когда-то и не приняли в стаю, хотя, уверен, на то были другие причины, вот он и озлобился на нас.

– Он хотел с моей помощью чего-то от тебя добиться? – предположила я, спустя долгую паузу, а Макс в ответ кивнул.

– Да, ты права, но он не учел одного, мы не торгуемся, – сверкнули его глаза, а я шумно выдохнула, даже дрожь прошлась по телу.

Не хочу представлять, что было бы не приди он за мной. А Макс, видимо, почувствовав перемену во мне, приблизился, отставив стакан в сторону, и снова в объятья свои заключил.

– Но я бы все равно тебя нашел.

Хотелось в это верить, очень хотелось.

– Идем, скоро доктор придет, переоденешься в другое что-то.

– Но зачем? – не понимающе спросила, – со мной ведь все хорошо, – все же покорно следуя за ним.

– На всякий случай, не спорь, – отмел любое сопротивление своим голосом жестким, которым указания любил давать.

Сопротивляться сразу же перехотелось. Если это успокоит его, я только рада буду. Вижу же, что он на взводе, и не понимаю, связано это со мной или нет.

Оказалось, что не со мной, но это я уже позже узнала, а пока, покорно в комнату свою зашла. Альфа за дверью остался, а я в душ быстро сходила, смывая с себя плохие ощущения, что испытала у мужчины, что отцом оказался. Странно, но плакать не хотелось, мне ведь ничего не сделали, только припугнули, а вот правду узнать – очень. Эта решимость меня подгоняла одеться поскорее, чтобы с мамой встретиться и задать интересующие меня вопросы. Почему она скрывала от меня кто мой отец? Почему столько лет умалчивала? У Макса даже не расспрашивала об отце. Хотя была уверена, что он знает ответ на многие вопросы, просто, наверное, такое лучше услышать из первых уст, вот и поговорить с ней очень хотелось.

– Ты быстро, – заметил мужчина, когда спустя некоторое время я из комнаты вышла.

– А ты, что здесь стоял все время? – он неопределенно как-то кивнул, и телефон в карман спрятал. Когда выходила из комнаты, успела заметить, что он что-то в нем печатал.

– Все нормально? – и снова это неопределенное пожатие плечами и задумчивость странная, вызывающая нехорошее какое-то предчувствие.

– Пойдем, врач уже пришел, – прислушиваясь к звукам в доме проговорил мужчина и руку мне свою протянул, а я, даже не задумываясь свою в его вложила, уже не чувствуя ни страха ни сомнений, что до этого испытывала.

Вот так, просто, поменялось мое к нему отношение. Наверное, мне нужно было пережить что-то более страшное, чтобы окончательно перестать его бояться и сомневаться. Наконец начать смотреть на него по-другому. Ведь именно его прихода ждала, звала его, когда стоило оказаться в опасности, и лишь уверенность, что он не бросит не давала скатиться в истерику. Пора принять эту правду, и не обманывать себя. На меня тоже действует наша связь, вызывая притяжение и симпатию, просто мозг отказывался ее принять, слишком уверенный в обратном.

– Все нормально. Парочка мелких царапин, небольшой ушиб и общая усталость. Оздоровительный отдых и все будет в норме, – после довольно таки быстрого осмотра заключил врач, черты лица которого мне казались смутно знакомыми.

– Хорошо, – кивнул ему альфа, и снова меня обнял.

Казалось, ему просто необходимо сжимать меня в объятьях и вдыхать мой запах, шумно дыша в шею. Раньше я бы сопротивлялась, а сейчас и самой приятно было, защищенной такой себя чувствовала, в безопасности.

– Пойдешь отдыхать? – спросил он, вопросительно вглядываясь в мои глаза, когда врач ушел, оставляя нас наедине.

– Я бы хотела с мамой увидеться, – отрицательно покачала головой, а Макс кивнул в ответ.

Хотя в этом случае его разрешения, как оказалось, не требовалось, потому что мама была уже тут как тут.

– Макс, где моя дочь? Я знаю, что вы вернулись, – услышала ее недовольный крик в коридоре, и улыбнулась, поспешив туда, оставляя Макса позади, ему как раз кто-то позвонил, и он остался говорить по телефону.

Увидев меня, она тут же объятья свои распахнула, приближаясь, а я, в плечо ее уткнувшись, всхлипнула. Думала, не буду плакать, слез нет, а вот оно как. Ее увидела и расклеилась.

– Кто это был, доченька? – спросила она тихо, поглаживая по голове и успокаивая своим – «все хорошо».

– Отец, – выдохнула, почувствовав, как после этого ее объятья сильнее стали, но она быстро с собой справилась, и, отстранив меня от себя, вытирая слезы со щек бережно, спросила осторожно.

– Ты уверена? – я кивнула в ответ, впервые видя в ее глазах страх нешуточный, что промелькнул в них и тут же ненавистью сменился яростной. – Он тебе не навредил? – оглядывая меня внимательно, спросила.

– Нет, мам, все нормально, он не успел ничего, только испугалась очень, – пряча счесанные ладони в рукавах кофты и смахивая остатки слез со щеки, уверила ее, а после добавила решительно, – я думаю, пора мне узнать правду.

Она кивнула, обреченно как-то выдохнув, а я за руку наверх ее потянула, в свою комнату, но увидев Макса, остановилась и шепнула ему, что наверху буду. Он кивнул мне, слишком задумчиво как-то, и к входной двери подошел, а я его спину проводила взглядом непонимающим. Что-то случилось? Он скрылся за дверью, на улицу вышел, а я так и смотрела на нее. Он оставил меня одну? После всего? Нет, я не одна, мама вот рядом стоит, вопросительно смотрит, но я уже успела узнать его, он бы не ушел просто так – что-то случилось. Стоило ли мне догонять его? Но тут снова дверь открылась, я даже хотела выдохнуть облегченно, но это Шейн оказался, я послала ему вопросительный взгляд, а он проговорил в ответ.

– Привет, ты что-то хотела? – но я лишь покачала головой отрицательно и вздохнула.

Ну не скажу же я ему, что у меня паранойя? Что я во всем ищу угрозу? Боюсь, волнуюсь? Ищу в обыденных вещах двойное дно, будто Макс всегда дома держался, и не было такого, что он уходил, ничего не объясняя.

– Дочь? – взволнованно мама окликнула, а я выдохнула обреченно.

Пришлось в комнату идти вместе с ней, но все же беспокойство никак не хотело отпускать, все задавалась вопросом – что заставило его уйти так быстро и Шейна прислать вместо себя?

Мы в комнату мою зашли и мама, восхищенно обведя обстановку, лукаво в глаза заглянула.

– Это сюда ты в командировку уезжала? – а я почувствовала, как теплом щеки обдало. – Нет, я, конечно, что-то такое подозревала, но не хотел верить, – укоризненно покачала она головой, – думала, ты все мне рассказываешь.

– А ведь я тоже думала, мама, – пришла и моя очередь на нее наезжать. – Почему ты мне ничего об отце не говорила? Всегда увиливала, тему переводила.

– А что мне было тебе сказать? – воскликнула она.

– Да, хотя бы что-то, – сдаваясь, прошептала, – расскажи – как ты с ним познакомилась? Как, вообще, так вышло? – но мама лишь отрицательно покачала головой, а я, обняв ее плечи, снова попросила. – Пожалуйста, мам, я должна знать.

– Не должна, – снова отрицательно покачала головой.

Даже из объятий моих вырвалась и встала, отходя подальше, воздвигая между нами стену, несуществующую, но такую явную сейчас.

– Я не понимаю, правда не понимаю, ты же ненавидела оборотней, а он оборотень и есть, как так вообще получилось? – недоумевала я, строя теории.

– Я не хотела, я его вообще не знала, – взвилась она, и тут же замолкла, поняв, что сболтнула лишнего.

– То есть не знала? – удивленно посмотрела на нее, и тут же в голове догадка выстроилась и я, не сдержавшись, ее озвучила, – он тебя, что изнасиловал?

Лучше бы сдержалась… Она так вздрогнула и ссутулилась в ответ на мой вопрос, что я пожалела, что вообще умею говорить.

Мне даже резко поплохело и в глазах потемнело. Наверное, я до конца не хотела верить, что могло что-то случится такое – из ряда вон выходящее, даже встретившись с ним, и узнав, какой он, надежда какая-то была, маленькая такая, мизерная, что… что он был когда-то лучше.

– Теперь ты понимаешь, почему я тебе ничего не говорила, – мрачно заключила она, не смотря на меня, куда-то вперед, ничего не видя перед собой.

– Мамочка, – выдохнула, резко поднимаясь со своего места и к ней подходя.

Обняла ее крепко, ни слова больше не говоря, комок такой стоял в горле колючий, что даже сглотнуть было больно. А после она тихо, опустившись на кровать, все-таки заговорила.

– Мы с девочками в клуб тогда пошли, я только вступительные в университет сдала, представляешь, на ветеринара учиться хотела, животных всегда любила, – усмехнулась она зло и продолжила, – выпила лишнего, пройтись хотела одна, подругам в другую сторону было, и день такой – теплый… настроение беспечное. В одном из переулков по дороге домой, я его и встретила, он тоже пьяный был, сальные шуточки какие-то вслед мне… а я побежала, испугалась тогда сильно, даже протрезвела, вмиг, но было поздно…

– Не надо, мам, – остановила ее, а она подняла на меня взгляд и руку мою сжала.

– Я, поэтому и не хотела, чтобы ты с оборотнями… – замолчала, так и не договорив, но я ее поняла без слов.

– Он превратился, – спустя продолжительную паузу, вдруг проговорила она, – оказывается, они все превращаются, когда пару свою встречают, инстинкт размножения такой у них.

Покачала она головой, а после вдруг голову вскинула и ахнула, прижав руку ко рту.

– Ты беременна? – а я кивнула в ответ, не было смысла теперь скрывать, скоро все равно узнает, и тут же заверить ее поспешила.

– Мам, у нас не так все, Макс другой, – но она все равно продолжила, качая отрицательно головой.

– Оборотень, зверь, чудовище, – будто наяву видя какие-то свои страшные картины прошлого, шептала сбивчиво она. А я… я успокоить ее хотела, ведь не помню, чтобы Макс в волка превращался во время секса, но не знала как? Какие слова подобрать? Но мама сама с собою справилась, взяв себя в руки, а после решительно предложила.

– Однажды я уже сделала все для того, чтобы нас не нашли, могу еще раз, – уверенно проговорила она, сжимая мою ладонь, но я лишь отрицательно покачала головой и даже попыталась улыбнуться. Правда, вряд ли получилось.

– Не надо.

– Ты точно уверена, дочь? – лишь сильнее сжимая мою ладонь, спросила, с каким-то хаотичным блеском в глазах.

– Да, мам, – кивнула, а она выдохнула тяжело, отведя в сторону взгляд.

– Я бы не выдержала, если бы и тебя… – замолчала, так и не договорив.

И хорошо даже, что эти слова повисли в воздухе, не озвученные, потому что… потому что тогда бы я точно вздрогнула и выдала себя, у нас ведь с альфой все тоже не по обоюдному согласию, но, что я отчетливо помню, это не было насилием, никогда – помешательством разве что. Так почему же у нее по-другому? Если она его пара?

***

Какая-то мысль, неясная пока еще, ворочается где-то в глубине сознания, но я не могу никак ее сформулировать и лишь, когда мы спускаемся в кухню, так как я предлагаю вместе поесть, она вдруг вспыхивает.

– Он тебя не кусал, мам, да?

– Что? – не сразу понимает она, смотрит вопросительно.

– Отец? Он не укусил тебя? – уточняю, видя ее непонимающий взгляд. – Метку не поставил?

Она качает головой отрицательно, смотря куда-то в окно, и я тут же ругаю себя, зря я снова ей об этом напоминаю, ворошу прошлое. Но теперь я хотя бы знаю, что тогда произошло. Он-то понял, что она пара его, а ее предупредить забыл. И все же одно неясно – почему? Зачем было обрекать на насилие, если можно было сделать так, что она сама хотела бы большего, вопреки голосу разума?

В копилке с вопросами прибавилось, но на этот – ответ может дать только отец, а видеться с ним снова я вряд ли когда-либо захочу. И дело даже не в матери, хотя и в ней тоже… Ненавижу его. И окунутся снова в презрение, в эту высокомерность наглую… Нет уж, увольте. И будь у меня шанс – выбрать альтернативную какую-то вселенную, я бы вообще не хотела его знать, уж лучше лелеять образ выдуманный самой собою, чем знать такую правду. Мама права, я не должна была знать. Иногда, ведь и вправду неведение лучше. Не ложь, нет, именно неведение. Ведь она меня никогда не обманывала, придумывая, что он какой-то великий человек и умер героем, нет, просто вообще ничего о нем не говорила. И только я додумывала, что бросил нас, не захотел… как любой другой ребенок в похожей ситуации, просто считала себя нелюбимой и отвергнутой отцом. Хотя, наверное, так и есть. Потому что родительских чувств у него не было, ни в глазах, ни в словах и жестах, только ненависть.

========== Глава 23 ==========

Уже лежа в постели, не в своей – в кровати Макса, и вдыхая запах, присущий только ему и заставляющий что-то внутри меня трепетать, будто крылья бабочки щекочут изнутри, которым пропиталось все в этой комнате, а особенно подушка, я все никак не могла отделаться от чувства беспокойства за него. Где он пропадает? Шейн внятного ответа мне не дал, видимо, на то не было у него разрешения, но что я заметила так это то, что его отношение ко мне потеплело, Шейн больше не смотрел презрительно, скорее задумчиво, оценивающе, и главное – не приставал, будто и не он мне предлагал когда-то перепихнуться в кустах.

Мама ушла, а я к себе поднялась, но тут же вышла, посчитав единственно верным решением придти к Максу в комнату и дожидаться его прихода там.

Уставившись в потолок невидящим взором, я все прокручивала в голове слова сказанные мамой напоследок: «уверена ли я в своем решении остаться с Максом?». Я в ответ ей кивнула. Пока сама мысленно задавалась вопросом – куда мне бежать? Я ведь сама согласилась и на брак, и на все остальное. В постель к нему ложиться меня тоже никто не заставлял, все каким-то таким естественным было, на уровне химии что ли. Стоило ему ко мне дотронуться, как я уже плыла. Помешательство, наваждение… Не знаю, как это назвать. Так как пока я не понимала своих чувств к Максу, но одно отчетливо осознавала, после того как находилась взаперти чулане – что только его прихода и ждала, именно его хотела увидеть, потому что знала только он меня спасет, найдет выход. В тот момент только эта мысль не давала свихнуться, казалось так легко вручить ему власть над своей жизнью. Ведь, вряд ли меня ждало что-то хорошее с отцом, особенно зная уже, что он сделал с матерью. Наверное, именно этого добивается любой альфа. Веры в него безоговорочной. И я верила в Макса. Это не любовь, нет, это что-то совершенно другое…

В очередной раз зевнув, я прикрыла глаза на секунду, осознавая, что как бы я не храбрилась перед Максом и мамой стоило мне опуститься на подушки и полежать немного, как ощутила невероятную усталость. Силой заставляла держать глаза открытыми, надеясь дождаться прихода альфы, потому что беспокойный червячок гложил из-за его отсутствия, но удавалось с трудом, все-таки происходящее меня вымотало, не так физически, как морально. Слишком много на меня всего навалилось, потому не удивительно, что в скором времени беспокойный сон все-таки меня настигнул.

Не знаю, сколько времени я проспала, мечась по кровати и мучаясь ужасами, что преследовали меня, стоило отключиться. Отец снился, подворотня, рычание и кровь, образы были страшными, и они не отпускали, заставляя переживать их по кругу, наверное, я даже плакала и кричала, но никто меня не будил. Одна барахталась в вязкой жиже страхов.

Проснулась я от звуков голосов внизу, и чего-то, что заставило меня резко открыть глаза, выныривая из сна, наверное, это и есть плохое предчувствие. За окном уже давно было темно и ночь окончательно вступила в свои права, но нетронутая постель рядом со мной, говорила о том, что Макс так и не появился. Я поднялась с кровати и ступила на пол, утопая пальцами в ворсистом ковре, будто созданном для того, чтобы в него запускали конечности и, накинув на себя халат альфы, в котором тут же утонула, отправилась на звук, гонимая волнением за своего… мужа? Да, хоть и странно об этом думать в таком ключе, непривычна мне эта мысль, но он мой муж.

Чувствуя, как потеют ладони от волнения, и страх заполняет каждую клеточку души, я сжала ими ткань халата, пытаясь успокоиться. С ним ничего не могло случиться. Я в это не хочу верить. Он же непобедимый альфа. Самый сильный, быстрый в этом городе. С его волком не сравнится даже медведь, который по определению должен быть сильнее. Я не раз слышала восхищения Лизи о силе этого невыносимого оборотня, парой которого стать предначертала мне судьба. И хоть я не хотела для себя такой роли, никогда и не думала, что моя жизнь будет тесно связана с кем-то из «нелюдей», противится ей уже не было никакого смысла, особенно когда все во мне хочет другого. И волнение за него я тоже испытываю настоящее. Такое, что даже мороз пробегает по коже, когда, идя по коридору на голоса оживленные, мимо меня пробегает какая-то женщина, я ее не знаю, с полотенцами окровавленными. Внутри что-то болезненно сжимается, а после ухает куда-то вниз, когда я, замерев на пороге, вижу картину, которая только в фильмах… в боевиках каких-то, но не может быть на самом деле.

Я не была в этой части дома никогда, потому комната, похожая чем-то на больничную, для меня не знакома. Это я отмечаю так, вскользь, а сама перед собой смотрю, и даже пошевелиться не получается. Замерла, приросла к полу. Будто время остановилось в тот момент, когда я поймала его взгляд болью наполненный. А меня будто обухом по голове, хотя нет, не так – ножом в сердце от его еле различимого рыка – «уйди». Качаю головой отрицательно, и на негнущихся ногах приближаюсь к койке, возле которой уже знакомый мне врач стоит, говоря тихо Максу: «не двигайся». Я слышу, как в ответ альфа скалится, но покорно выполняет просьбу. Но мне преграждают путь, бета, как из под земли вырастает, я ведь и не видела его, только Макса…

– Идем, Мия, тебе нельзя здесь… – но я его перебиваю.

– Что значит нельзя? Он муж мой, и это я тебе говорю – не приближайся, – стреляю в него взглядом, и отталкиваю его зло, что удивительно получается, а после альфы взгляд снова ловлю неодобряющий. Ну и пусть, я здесь быть должна, а не в комнате отсиживаться.

Давя в себе панику и дрожь нервную усилием воли, к изголовью приближаюсь, чтобы врачу не мешать извлекать… пули.

– Почему без обезболивающего, в сознании? – шепчу еле слышно, видя, как шумно дышит альфа и губы сжимает, а сама руку его нахожу свободную и накрываю своей, а он мою ладошку в свою заключает и сжимает так, что даже вскрикнуть хочется, как же больно. Но он видимо и сам чувствует, что переборщил, потому ладонь свою разжимает, но я не одергиваю руку, наоборот, это кажется правильным – держать его ладонь.

Я думала мне никто не ответит, доктор занят, что даже кажется, что он не видит меня, вообще на мое присутствие не реагирует, не отвлекаясь от своего занятия. Но все же, именно он мне отвечает.

– Нельзя, если регенерация соединит пули с тканями, потом будет невозможно их достать.

Стараюсь не смотреть за руками врача, зрелище слишком страшное, а вот с губ Макса взгляд не свожу, видно, что ему больно, но он не жалуется, звука не издает, и все равно кровь вижу. Везде она мне кажется, даже подташнивают от вида ее, но я упрямо губы сжимаю, дышу медленно, через нос, чтобы не поддаться накатывающим волнам паники. С ним же все будет нормально, да? Регенерации оборотней можно только позавидовать, а кровь и вовсе имеет целебные свойства, если маму даже, вместе с препаратами, вылечила.

Кажется, что проходит вечность прежде чем доктор отрывается, а я ни на кого не обращаю внимания, отмечаю, что в комнату кто-то заходит и уходит, но мне все тенями кажутся, потому что только о мужчине перед собой думаю и сердце кровью обливается, особенно страшно становится в тот момент, когда Макс отключается, просто глаза закрывает, а у меня вся жизнь перед глазами… Побег мой, ненависть, злость на него и тепло… что чувствовала, когда обнимал нежно, водил по животу и страсть, что затмевала голос разума, после укуса его…

Он не может меня так просто оставить, не после того, как сделал все, чтобы я рядом с ним была. Как я буду одна? Он ведь рядом всегда, вдохнуть не давал спокойно, так мне казалось, а сейчас одна мысль, что без него останусь, дышать не дает, грудь до боли сжимается.

– Все хорошо будет, Мия, – слышу голос Шейна за спиной уверенный.

Откуда он здесь взялся? Давно за спиной стоит? Зачем он руку мою из ослабевших пальцев альфы забирает? Мне кричать хочется. Нет! Что может быть хорошо? Ничего не будет без него. Пытаюсь вывернуться из объятий его, но он зараза крепко меня держит, не отпускает.

– Отпусти, – мой голос похож на шипение.

Злюсь, что сделать ничего не могу. Макс не умрет! Не может! Паника затмевает рассудок, заставляет кусаться и дергаться в стальных тисках. Я не слышу слов успокоения, даже слова доктора пролетают где-то мимо меня, потому что шум в голове нарастает, сдавливая голову в тиски, а вид Макса измученного убивает. К нему хочется, лежать рядом с ним, боль всю его забрать, лишь бы жил, не уходил. И не знаю чье это желание, инстинктов, что связывает две половинки в пару истинную или мое личное, внутренне чувство, потому что перед глазами только темные точки пляшут. Не позволю умереть. Он меня не оставит.