Текст книги "Настоящие (СИ)"

Автор книги: Rachmaninova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Распахнув ворота, Сириус с щемящим чувством отметил наведённую чистоту и отсутствие позавчерашней затхлости, а ещё ничем незанятый привычный угол у массивной железного верстака. По-прежнему пахло маслом и полевыми ромашками, которые росли в горшке у небольшого окна.

Джеймс устроил мотоцикл на место, обтёр слегка испачканные дорожной пылью руки об джинсы и указал на стоящую под дубом скамейку.

Они уселись.

Блэк вытянул уставшие за дальний перелёт ноги в шёлковую тёмную траву и уставился в небо с зажигающимися на нём редкими белыми звёздами.

– Я уехал, потому что понял, что теперь лишний здесь.

Джеймс изумлённо вытаращился на него.

– Вы с Эванс весь день наводили красоту в доме и саду, были такие счастливые, словно женатая парочка на медовом месяце, – он говорил без осуждения, просто констатировал факт. – А я же валялся на заднем дворе, там, на берегу и вспоминал, вспоминал то, как здорово тут было совсем недавно. И не смог больше находиться в твоём доме, когда всё стало… меняться.

– Я тоже по ним скучаю, – тихо отозвался Джеймс. Он, как и всегда, моментально схватил самую суть и немного успокоился, видя, в чём причина побега друга. – Безумно тоскую. Один ты понимаешь, насколько.

Сириус посмотрел на Джеймса. Тот был подавлен.

– Только вот я совсем не знал, что тебе так тяжело, – продолжал Поттер. – Думал, ты пережил это… гораздо легче, чем я. Почему смолчал и не дал знать?

– Тебе было паршиво, не хотел добавлять ещё и своих соплей.

– Идиот, – беззлобно бросил Джеймс. – Мама и папа были и твоей семьёй. Ты знаешь, как они любили тебя. Иногда казалось, что больше чем меня, – на его губах мелькнула едва заметная улыбка. – Ма даже не хотела отпускать тебя жить в дом Альфарда. Переживала о том, чем ты там будешь питаться и вообще…ну, ты её знаешь, – он смешно поморщился, – опекает всегда, переживает. А отец, он вообще кадр – порой забывается и говорит друзьям, что у него два сына, представляешь?

Сириус снова поразился его манере отзываться о родителях в настоящем времени, говорить так, словно они живы, словно сейчас Юфимия, облачённая в любимый фартук, выйдет на крыльцо и позовёт их троих, всех перепачканных, к ужину.

Только теперь внутри от этих мыслей стало тепло и светло. Марлин помогла избавиться от дыры в душе, понял Сириус. Ей как-то это удалось. Вечная неразгаданная загадка – девочка-солнце Марлин МакКинон, желавшая проживать каждый день так, чтобы не было нужды грустить о предыдущем. А вдруг она та самая, о которой говорила ему когда-то давно за чашкой чая миссис Поттер? Вдруг она та самая необыкновенная среди обыкновенных? Если задуматься, она всегда была необыкновенной: нескучная, весёлая, яркая, эмоциональная, живая…

– Говоришь так, будто они живы, – отвечает Сириус. – Ты справился.

Обычно после таких речей, когда его хвалят, Джеймс имеет дурную привычку непроизвольно взлохмачивать волосы. Сейчас же даже рука не дёрнулась.

– А ты знаешь, мне кажется, что они никуда не ушли, что они всё ещё рядом и оберегают меня. Нас, – поправляет сам себя Джеймс. – Жаль только, что нельзя поговорить, спросить жизненного совета. Иногда очень надо.

– Ты прав, брат, – Сириус впервые за сегодня по-настоящему улыбнулся.

– И даже не смей думать, что ты когда-нибудь можешь стать лишним в моём доме, – твёрдо говорит Поттер. – Ты всегда будешь мне нужен, Бродяга.

Блэк твёрдо кивнул.

Какое-то время они молчали, каждый размышляя о своём, но по сути об одном и том же.

– Эй, Сохатый? – позвал Сириус. – А я тебе телевизор купил. Его завтра нужно будет забрать из Лондона.

Только Лили знает, как сильно ему нравится смотреть кино и как сильно он хочет узнать побольше о магловских видах спорта. Один хоккей чего стоит! Ради такого можно и на коньках научиться стоять.

– Зачем?

– Как зачем, придурок? – встрепенулся Сириус. – С Днём рождения, олень! – заорал он радостно, хватая друга за плечи. – Думал, я действительно тебя не поздравлю? Опомнись, восемнадцать – уже возраст. Уже не маленький обижаться. Тем более, когда обижаться не на что.

Джеймс расхохотался, тоже закидывая руку поверх плеча в кожаной куртке.

Вдруг на крыльце возникла фигура Лили Эванс, облачённая в салатовый передник.

– Мальчики! Сколько можно ворковать! Имейте в виду, мы с Марлин уже устали вас ждать и начали есть торт.

Они поднялись и, не прекращая по-идиотски обниматься,направляясь к ней.

– А кто же задул мои свечки, Эванс? – шутливо удивился Джеймс.

– Тебе уже целых восемнадцать, какие свечки, Джеймс? – фальшивым голосом пролепетала она.

– Эй! – возмутился парень. – Не уже, а только восемнадцать. Знай, если правда задула, я отомщу. И месть моя будет жестока.

– Не смей угрожать моей сеньоре, гнусный тролль, – ввернул Сириус. – Она имеет все права на твои свечки.

– Это ещё почему?

– Потому что она имеет все права на тебя, дружище.

Поттер фыркнул, но руку не убрал. Лили рассмеялась, оглядываясь на них через плечо.

На кухню они не пошли. Вместо этого девушка вела их через весь первый этаж на задний двор, туда, где совсем скоро распустятся розовые и лиловые кусты, обрезанные и ухоженные заботливой рукой веснушчатой молодой женщины.

В деревянной, ярко освещённой беседке сидела Марлин, проводившая палочкой подруги вдоль влажных волос. На ней из-под надетой сверху куртки красовалось одно из самых лучших платьев Эванс.

– Чего смотришь, Блэк? Не могу же я присутствовать на празднике в неподобающем виде.

– А я, значит, могу?

– А ты всегда в подобающем, – парировала блондинка.

Сириус повернулся кЛили, ища поддержки, но та согласно закивала словам Марлин.

– Сначала ужин, потом всё остальное, – распорядилась она. – Джеймс, я сама не донесу торт. Он тяжёлый.

Пока Поттер и Эванс отправились за угощением, Сириус выгадал момент и достал из внутреннего кармана куртки, повешенной на изгородь, голубой бархатный мешочек.

– Это тебе, Солнце, – он уселся рядом, близко-близко к ней и заглянул в лицо. – Я помню, что ты не любишь подарков, но простых слов благодарности будет недостаточно. Ты, считай, спасла меня. Я и сам не знал, каким был кретином. Чуть всерьёз не лишил сам себя семьи.

Марлин дрожащей рукой потянула за шнурок и вытряхнула на ладонь свои золотые серьги, которые обменяла на браслет в Кони-Айленде.

– Спасибо, Сириус, – её небесно-голубые глаза блестели, светились неподдельным счастьем. А потом тёплые розовые губы мимолётно коснулись щетинистой бледной щеки.– Они мне очень дороги.

– Это не всё, – парень опять полез в карман.

– У тебя там применено заклинание Незримого расширения? – рассмеялась девушка.

– Вроде того. Держи.

Это были те самые серёжки-ракушки молочно-кремового цвета.

– Блэк… – начала было возмущаться МакКинон, но не смогла.

Сириус так внезапно поцеловал её, что на миг все мысли просто улетучились. Этого просто не может быть, не в этой действительности. Всего два дня назад она, укладываясь спать, была готова начинать забывать его, выкидывать из своей головы навсегда. Чтобы к выпускному вечеру даже не смотреть в сторону красавца Блэка.

Как она была глупа. Сириуса Блэка нельзя взять и забыть. Он же незабываемый.

Выходит, что и Марлин МакКинон стала очередной. Или ещё нет? Пока нет, так что она сможет выйти из игры потом, попозже. А сейчас есть время для полного наслаждения жизнью.

– Это зачем сейчас? – спросила она, едва он с довольным видом сытого кота чуть отодвинулся.

– Это я хотел кое-что проверить.

– Что же, интересно узнать?

– Выйдет ли что-нибудь настоящее.

– И как? – дрожащим голосом спрашивает девушка.

– Не знаю, не распробовал до конца, – нахально ответил с присущим ему изяществом Блэк.

Марлин дурашливо надула губы и поспешила отодвинуться.

Послышались шаги. И через секунду появился ужасно довольный Джеймс, весь уляпанный золотым кремом. Торт, слегка измятый, но всё же целый несла почему-то Лили. Она тоже была вся в липком креме, красная и злая.

Увидев их, Марлин и Сириус громко расхохотались.

– Что случилось с гвоздем программы, Эванс? – прохрипел Блэк.

– А это ты у именинника спроси, – буркнула Эванс, ставя поднос на столик. – Не умеет вести себя культурно.

Взоры переместились с Лили, приводящей своё платье в божеский вид при помощи палочки, на весёлого Джеймса.

– Ты чего наделал, капитан?

– Ничего такого, – поднял вверх тот брови. – Просто решил принести не только торт, но и Лили. Ей не понравилось, – уточнил он. – Но она же так устала сегодня, готовила всю ночь, меня веселила, – жалостливо, но широко улыбаясь, продолжал разглагольствовать парень.

Смех усилился.

– Эй, что ты делаешь? – всполошился Джеймс, заметив манипуляции волшебной палочкой у подноса.

– Возвращаю красоту именинному торту, Поттер.

– Но он и без того красив, не надо магии, – попросил Поттер.

– Он прав, Эванс, – согласился с другом Сириус. – Ты же приготовила его сама, без волшебства?

–Да, – с гордостью отозвалась девушка, не понимая, к чему они клонят.

– Тогда не надо портить его истинное волшебство. В вещах, сделанных своими собственными руками, таиться настоящее очарование.

Девчонки недоверчиво переглянулись.

– Ага, особенно тогда, когда верхушка растеклась и бортики измялись, – иронизировала Лили. – Само очарование.

– Я потом тебе расскажу кое-что, – серьёзно пообещал Джеймс, смотря в глубину изумрудных глаз. – Тебе это понравится, и ты поймёшь, что мы правы. Веришь?

Джеймс никогда её не обманывает, она ему верит.

– Верю.

Переглядывания прервал голос их лучшего друга, просто обожавшего обламывать такие моменты.

– Мы голодные так-то. Поспешите, пожалуйста, накормить нас. А потом хоть сколько блаженствуйте друг над другом.

Джеймс цокнул языком и шумно уселся на своё место. Лили, покачивая головой, загадочно улыбалась, пока убирала крем с его рубашки и зажигала разноцветные детские свечи.

Когда свечи были готовы и Поттер набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы задуть их и загадать желание, Блэк, который обводил взглядом весь сад,уютную беседку и небольшую компанию, собравшуюся в ней, внезапно лающе рассмеялся. Искренне и свободно.

Марлин сердито пихнула его в бок под столом, и он поймал её руку, радостно улыбаясь в её красивое лицо.

Он был счастлив. Он был дома.

***

Сириус Блэк, каждый раз возвращаясь в Годрикову Впадину, будет чувствовать себя как

дома в семье своего лучшего друга.

Марлин МакКинон не станет очередной, она станет последней.

Они попробуют построить что-то настоящее, но не успеют.

Марлин едва ли представиться возможность пару раз взять на руки новорожденных сыновей своих подруг, как она будет жестоко вынуждена уйти навсегда.

Сириус всё-таки будет обречён остаться совершенно один и провести всю последующую жизнь, вплоть до самого конца, псом на цепи.

Каждый его день будет наполнен тоской, болью и воспоминаниями по рано ушедшим друзьям.

Но, вопреки всему, Марлин никогда не станет для него воспоминанием, которому можно будет предаться. Белокурая девочка с яркими голубыми глазами навсегда осталась живой где-то под рёбрами. Осталась настоящей и живой, потому что её всё ещё не выходило представить мёртвой. Ведь Солнце не может умереть, ибо без него не останется никого, кто бы мог помнить о его свете.

А Сириус помнил и знал, что Солнце не может стать воспоминанием.

Февраль, 2021 г.