Текст книги "Настоящие (СИ)"

Автор книги: Rachmaninova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== 1. Бродячий пёс ==========

Он был везде и всегда своим

Влюблял в себя целый свет,

И гнал свой байк, а не лимузин.

Таких друзей больше нет.

Ария «Беспечный ангел»

В Годрикову Впадину уже давно пожаловала настоящая весна.Это, однако, было удивительно для юго-запада Англии, где даже в марте, бывало, жителей настигали пронизывающие, ещё по-зимнему холодные ветра. Марту всегда полагалось спокойно разыграть свои карты и уступить место более приветливому апрелю с его живительным теплом и буйством зелени.

Но такой выдался нынче год, ничего не поделаешь. Всё перевернулось с ног на голову из-за разгорающейся уже не играючи войной.

Вот и март выдался почти апрельским: повсюду зеленели распускающиеся деревья, холмы, окружающие деревушку, оживали, украшаясь белоцветами, дикими тюльпанами и, порой, крокусами, которыми обожали ходить любоваться как волшебники, так и обычные люди, маглы.

В тот самый момент, когда в вечернем воздухе стоял дивный аромат ранних полевых цветов, а внизу, под холмом неспешно шумела знакомая с детства речка, Сириус Блэк, закинув руки, обтянутые чёрной кожаной курткой с множеством заклёпок и ремешков, за голову и скрестив в тяжёлых драконовых ботинках ноги, лежал в густой траве.По краям реки она разрослась сочно-изумрудными волнами, закрывая его от нежелательных взглядов. Это была очень душистая трава, почти такая же, как в тот день, когда они с Джеймсом прятались в ней от разгневанной миссис Поттер после случайно разбитой вазы.

Юфимия Поттер была чистокровной волшебницей, воспитанной в лучших традициях и манерах высокородных семей, а ещё прекрасно образованной. Но всё это было несущественно в сравнении с тем, какой она была матерью. Удивительно добрая, светлая, горячо и беззаветно любящая, она ничего не ценила так высоко, как свою маленькую семью. Мужа и единственного сына.

Посвятив всю юность и молодость изучению астрономических наук, Юфимия выразила протест порядкам своего семейства и отказалась вступать в ранний брак по расчёту. Родители, однако, не стали удерживать строптивую дочь и позволили той жить в свою угоду, надеясь, что скоро она одумается.

Юфимия же не подтвердила догадки и не одумалась.

И, проведя значительную часть своей жизни в поездках и путешествиях, связанных с работой, женщина вернулась в родную Англию уже в достаточно зрелом возрасте и совсем не надеялась обрести свою собственную семью.

У судьбы на этот счёт были свои соображения.

На одном из светских мероприятий, проводимых научной организацией, которой были отданы десятилетия её жизни, Юфимия встретила одного высокого и худого, но уже с посеребрёнными висками мужчину. Мужчину, который нечаянно задел локтем официанта с подносом, и тот опрокинул на её великолепное платье разлитую на шесть хрустальных бокалов бутылку дорогого красного итальянского вина.

Его звали Флимонт Поттер. И на их свадьбе подавали то же самое итальянское вино.

Бароло.

Так оно называлось. Звучит как секретное и таинственное заклинание, привлекающее любовь. Иначе судьбоносную встречу родителей Джеймса не назовёшь.

Флимонт терпеть не мог светских раутов. Всего этого шума, лоска и бахвальства. Как он оказался там в этот день – они с женой уже не помнили, вроде как друг вытащил отцав люди в тот вечер, говорил Сириусу Джеймс.

Старший Поттер любил изобретать. Мастерил разные волшебные штуки всю жизнь, совершенствовал их и на этом значительно разбогател, прибавив к отцовскому наследству, хранимому в надёжном банковском хранилище Гринготтса, баснословное количество золота.

Особенно его завораживало время: песочные часы, маховики и прочие сложно устроенные механизмы. Он любил разбирать и собирать их, чистить и полировать, часами пропадая в своей залитой светом мастерской на втором этаже двухэтажного особняка из светлого камня.

Но со всеми этими играми со временем Флимонт не заметил, как пролетело его собственное время.

Дом он построил, деревьев насадил с достатком, а вот семьёй не обзавёлся. Не выполнил данное когда-то своему отцу обещание передать своему собственному сыну, согласно старой семейной традиции, одну особенную реликвию, мантию-невидимку. Как в старой сказке почти, – смеялся тогда совсем юный Флимонт. А теперь сожалел порой, думая, что растратил годы впустую.

С приходом в жизни друг друга и Юфимия, и Флимонт осознали, что жизнь-то только по-настоящему и началась. Вместе они заново открыли многие чудеса того прекрасного мира, что их окружал: побывали во Франции, объехали всю Южную Америку, присмотрели небольшой домик на острове Фиджи.

Но было и то, что омрачало радость счастливых супругов: для того, чтобы обрести истинное семейное счастье, паре не хватало только одного, одной важной составляющей – ребёнка. Но, понимая, что возраст уже не тот, постепенно эта мечта почти сошла на нет.

Как вдруг Флимонт придумал одно безумное решение.

Игры со временем всё же не прошли безрезультатно для такого умного человека, каким он был. И, более чем, через десять лет совместной жизни Юмифия смогла выносить и родить абсолютно здорового мальчика. Долгожданного и такого желанного сына. Джеймса.

Родители души не чаяли в своём чаде. У Джеймса было буквально всё: игрушки, какие только пожелает душа, книжки, на какие только он укажет пальцем, первая настоящая метла в девять, уважение и упование многих знакомых и всех друзей, а ещё безмерное обожание и любовь обоих родителей, вложивших в него лучшее, что в них было.

Надо ли говорить, что он вырос несколько эгоистичным, высокомерным и избалованным. Но ещё очень одарённым волшебником, талантливым игроком в квиддич, верным и надёжным другом. Добрым и сострадательным, как мама, благородным и отзывчивым к чужим бедам, как папа. Больше, чем родители любили своего сына, буквально отдавая ему всех себя без остатка, любил их только сам Джеймс.

Сириус знал это. Видел своими глазами.

Его собственные родители никогда не были для него настоящими родителями. Это он понял тогда, когда впервые оказался в гостях у Поттеров. Долгожданное событие – поездка в гости к другу случилась летом после третьего курса.

Отец, неулыбчивый и мрачный, был холоден и максимально отстранён столько, сколько Сириус знал его, а мать… она относилась к нему, как к своему величайшему позору. Может, это от того, что он поступил не на тот факультет? Не на Слизерин, где учились все Блэки. Он, по их мнению, не достоин носить фамилию древнейшего и благороднейшего дома Блэков. Почему мать могла ударить наотмашь по лицу за громкий смех, когда ему было всего пять, или применить запрещенные чары, едва ему стукнуло пятнадцать. Ответа он не знал. Сириус никогда не понимал, чем вызвал к себе такую лютуюненависть от родной матери, почему она так пренебрежительно и жестоко с ним обходится, ведь он всегда старался ей угодить. Вёл себя так, как говорили. Молчал, где говорили. Учился понимать и любить её.

Но, как известно, у всякого терпения есть конец. Чашу переполнило требование совсем обезумевших, просто помешанных на чистоте крови Блэков, а особенно его маман, примкнуть к идейным сторонникам одного типа, так называемого Тёмного лорда.

Благо, что Сириус уже вырос к этому моменту. И вырос в компании достойных, по его мнению, людей. Не только физически, но и морально, что куда важнее. Друзья давали силу, давали уверенность в принятом решении.

В шестнадцать он сбежал из дома.

Наорав на мать, которая всё ещё видела в переросшем её на целую голову юноше несмышлёного ребёнка и свою собственность, Сириус ушёл, не собрав вещей. Прихватил только куртку и вырванную из дрожащих пальцев Вальбурги свою волшебную палочку.

Она кричала, проклинала и запрещала возвращаться.

Что его держит в этом доме? Брат? Старший брат Регулусу стал не нужен уже давно, ещё со времён, как он поступил на Слизерин и обзавёлся хорошими, правильными, по мнению матушки, дружками. Сириус был так зол, что вовсе не думал о младшем брате, когда сбегал. Не осознавал, что уже тогда потерял его навсегда. Сириус полностью уверился, что он чужой. Неродной этим людям, на которых он, как это ни иронично, походил как две капли воды.

Хвала Мерлину, только внешне.

Ему было всё равно на истошные крики и проклятия. Он и не собирался возвращаться.

Лучше умереть в канаве, чем иметь что-то общее с людьми, которые уповают на кровавый геноцид и одержимы жаждой «сделать мир чище», избавить его от «выродков».

На всем свете у него остался один единственный родной, пусть и не по крови, человек. Джеймс Поттер. К нему-то Сириус и сбежал.

В доме Поттеров Сириуса встретили тем летом так, будто их собственный сын вернулся домой после долгого отсутствия. Радушно и с пониманием. Даже настояли на том, чтоб он решил остаться на всё лето. Вкусно накормили домашней едой и уложили спать на привычном месте – в комнате под самой крышей, что в мансарде. Там они с Джеймсом проводили лучшие в его детской жизни летние дни.

«Здорово, если бы так можно было всегда… вернуться сюда так, словно это и мой дом», – думалось Сириусу, когда его воспалённый мозг начал утихать, погружаясь в сон тем поздним июльским вечером.

Окно спальни Джеймса было настежь распахнуто, и в комнату лился мягкий свет луны, полностью озаряя просторное,уютное помещение. Слышался стрёкот цикад и далёкое пение соловья. А ещё тихое посапывание лучшего друга, доносящееся с соседней кровати. Пахло речкой и летом. А еще в Годриковой Впадине пахло домом.

Около трёх часов ночи в комнату вошла миссис Поттер.

«Она ещё не ложилась», – посчитал с горечью Сириус. Из-за него не ложилась.

Женщина тихонько прошла к сыну, поправила сползшее тонкое одеяло, которое Джеймс постоянно яростно сбрасывал во сне. Потом невесомо, чтобы ненароком не разбудить, поцеловала его в лоб и пригладила непослушные волосы.

Сириус не проронил ни одной слезинки, когда уходил из дома, был твёрд и собран, как истинный Блэк. Но, когда Юфимия Поттер подошла к нему, чтобы проверить его одеяло и убедиться, что оно в полном порядке, а затем наклониться и убрать со лба уже достаточно отросшие чёрные волосы и тоже поцеловать, он не выдержал и рвано выдохнул.

Разумеется, когда мама Джеймса уже ушла.

Это было невыразимое, щемящее грудь чувство. Словно он тоже её сын. Такой же, как Джеймс. Родной сын. Но даже мысленно Сириус не позволял себе так называться.

Это слишком.

Достаточно и того, что они его не прогнали и приняли, оказавшись такими, какими он всегда их считал. Великими и благородными людьми. Как и их сын, его верный лучший друг, которому чертовски повезло с родителями.

Повезло, что они у него были и правильно воспитали.

Сейчас, почти два года спустя после побега, лежа в остро пахнущей весной траве, Сириус смотрел на зажигающийся свет в окнах любимого дома и вспоминал Юфимию и Флимонта Поттеров, людей,которые многому научили его и которые так много для него значили. Он любил всем сердцем этих людей, ставших ему ближе настоящих родителей.

Людей, которых так несправедливо не стало в ноябре прошлого года.

***

1972г.июнь

–… а ещё у нас речка такая тёплая и чистая! И она рядом с домом! Закачаешься! – Джеймс так возбуждённо описывает красоты родной деревушки, что чуть ли не задыхается. – Ты непременно должен приехать этим летом!

Сириус грустно поджимает губы, отводя взгляд.

Они сидят у каменного фонтана на залитом приветливым солнцем школьном дворе и едят перченых червяков. Уроки закончились, скоро закончится и первый учебный год, а потом наступят долгожданные летние каникулы. Джеймс их уже распланировал, и Сириусу совсем не хочется рушить его планы. Тем не менее, ему придётся.

–Это как маман решит, – тяжело вздыхает мальчик, уже точно зная её категоричный ответ. – Думаю, ничего не выйдет, Джим.

Джеймс хмурится, трёт подбородок и недоверчиво поглядывает на Сириуса.

– Да ну. Не может твоя мама быть такой строгой, – недоумевает он. – Чего плохого в том, чтобы навестить лучшего друга и погостить у него немного?

–Ты её просто не знаешь. Она… странная.

Маленький Блэк отворачивается, пытаясь скрыть горечь. Он не может признаться, как его пугает жестокость собственной матери. Не может сказать, что она способна выместить злость на нём, словно он какая-то собачонка, а не её родной сын. Не может сказать, что мать может оставить его без еды на целый день за одно неверно сказанное при ней слово. Особенно помня, как друг удивился той простой вещи, что обращаться Сириусу к ней положено «мадам» и исключительно на «вы». Слишком неприятно. Слишком стыдно перед ним.

–Знаешь что? – Джеймс вдруг перелезает поближе, задевая пачку с червячками, и она падает в воду. Закидывает руку на плечи Сириуса. – Ну и пусть не разрешает сейчас. Рано или поздно ей придётся смириться и позволить тебе увидеть Годрикову Впадину. Я же не отстану, ты знаешь.

Джеймс ведь не дурак, он чувствует, что Сириус что-то утаивает от него. Но он не обижается и даже совершенно открыто демонстрирует доброту и понимание. Нетерпеливые светло-карие глаза, сверкающие из-под слишком больших для такого щуплого мальчишки, каким он был, очков, смотрят на удивление с большим терпением.

Сириус украдкой посматривает на Джеймса и улыбается. Как-нибудь он обязательно расскажет ему обо всех прелестях своей семьи. Лучшие друзья ведь для того и нужны, не так ли? У них напополам не только моменты веселья, но и трудные минуты, и даже горести. Нечестно скрывать важные переживания от друзей. Джеймс Поттер смелый, он бы не замялся и смог рассказать. Значит, и Сириус Блэк сможет.

Он же гриффиндорец.

1974г.июль

–… а ещё у Джесси есть велосипед. Красный и такой резвый, ты бы знал!

Сириус выгибает бровь в недоумении. Джеймса не переслушать, ещё и какой-то велосипед приплёл. Что это вообще такое?

– Да чего рассказывать, скоро сам увидишь! Вот-вот он уже вернётся, уехал к бабушке в гости на весь июнь. – Поттер в очередной раз запускает пятерню в волосы.

Прошло каких-то две недели, как Сириус его не видел после окончания третьего курса, а друг, казалось, уже целый сезон провёл на солнце – так сильно он загорел.

Пока Сириус разбирал свой дорожный чемодан в комнате Джима, тот отодвинул в угол горшок с цветком и бесстрашно уселся на подоконнике большого открытого окна спиной вперёд, подтащил к себе уже почти совсем не худые коленки, уперся в них руками и положил взлохмаченную голову на костяшки кулаков. Потом принялся безумолку тараторить о том, как здорово они проведут следующую неделю каникул. И на рыбалку с соседским мальчишкой сходят, и на его велосипеде (что бы это ни было) Джеймс научит его кататься, и ярмарку посетят, и мама обещала свои фирменные блюда каждый день готовить, и даже отец сводит их в поход.

Столько приключений навыдумывал, что хватило бы жалкого времени, щедро выделенного дражайшей матушкой спустя два года упрашиваний. Но даже оно гораздо больше, чем вовсе ничего.

Родители Джеймса встретили Сириуса очень тепло. Мистер Поттер – совсем седой, представительный мужчина, но с озорным весельем в точно таких же как у Джеймса, только серого цвета глазах, сверкающих из-под линз очков, протянул ему раскрытую ладонь и поздоровался как со взрослым. Он так делал каждый раз на вокзале Кингс-Кросс, и каждый раз это очень нравилось Сириусу. Он с удовольствием жал тёплую ладонь и почтительно кивал.

А миссис Поттер, крайне строгая и суровая, на первый взгляд, дама, без всяких церемоний обняла его с такой же, как и у Джеймса, улыбкой на смуглом лице. Её хрупкую, почти девичью фигуру, казалось, не тронули даже годы. Она выглядела очень аккуратной и красивой, и её руки почему-то пахли молоком, клубникой и бананом.

– Сегодня в твою честь будут начинённые блинчики, – шепнул Сириусу на ухо Джеймс. И он всё понял. – Пойдём наверх, покажу моё скромное пристанище, – уже громко сказал он.

Скромное пристанище оказалось просторной комнатой в мансарде. Стены и потолок были обиты тёмно-коричневым деревом. Над входом красовался турник. Слева и справа стояли две кровати, заправленные одинаковыми синими клетчатыми пледами. Над той, что справа, весь скат потолка был уклеен колдографиями игроков в квиддич и пёстрыми постерами команд, в которых они играли.

Были там и их с парнями снимки: Лунатик и Хвост кропотливо занимаются над эссе по чарам в гостиной факультета, между ними на диване дрыхнет Бродяга, а Сохатый щекочет ему нос пером, заставляя тщетно отмахиваться; Джеймс, пытающийся красиво позировать в алой форме, и Сириус, запрыгивающий раз за разом к нему на спину, после чего оба падают и заливаются таким смехом, что странно – почему его сейчас не слышно;все четверо во дворе пускают мыльные пузыри в девчонок; после боя подушками в спальне, где в воздухе кружится пух, и у Питера, Сириуса и Джеймса лихорадочно блестят лица, а недовольный Ремус крутит двумя указательными пальцами у обоих своих висков; сборная Гриффиндора на квиддичном поле.И, конечно, огромный гриффиндорский стяг, занимающий пол стены.

В узкий, но высокий шкаф у окна беспорядочно натолканы книги, учебники, журналы и комиксы. Рядом, на пушистом тёмно-бордовом коврике валяются музыкальные пластинки и стоит пустая совиная клетка. На прикрученном к потолку большом штыре раскачивается на толстых канатах плетёное кресло, в котором лежит раскрытая «История квиддича в Великобритании». На стул у письменного стола навалено столько мантий, что становилось интересно, как он ещё не дрогнул и не завалился. А шкаф с одеждой вовсе распахнут, и лучше не говорить, как там всё выглядит.

Сириус был в восхищении: комната так здорово отражала характер Джеймса. Он словно в его внутренний мир заглянул.

– Ну как?

– Посредственно.

Джеймс фыркнул и рассмеялся.

– А ты думал, – ухмылка не сходила с его счастливого лица: долго же он ждал Блэка в гости. – Разбирайся, а потом пообедаем и пойдем на улицу. Покажу тебе деревню.

И не успел тот ответить, как дверь вновь открылась. Вошла Юфимия и спросила, не против ли Сириус ночевать в одной комнате с Джеймсом. И не приготовить ли ему гостевую спальню.

– Что Вы, мадам, я очень соскучился по Джиму и буду жить с ним в его комнате, – поспешно ответил мальчик, – если, конечно, Вы позволите.

Юфимия засмеялась.

– Конечно, дорогой. Я просто подумала, вдруг мой сын тебе очень надоел в школе. Ты же знаешь, что он не может спокойно посидеть и пяти минут.

Сириус облегчённо улыбнулся. Ему внезапно подумалось, что она не разрешит. Но… зачем тогда они поставили вторую кровать? Ох, дурак.

Джеймс стоял возле матери со сложенными на груди руками и делал обиженное лицо, но так, чтоб она обязательно заметила.

Они были одного роста с мамой в сентябре, когда он уезжал в школу. Сейчас же было отчетливо видно, что сын уже обогнал мать на добрые пять сантиметров. Значит, и Сириус теперь выше миссис Поттер. Как непривычно.

Юфимия, заметив напускную обиду Джеймса, ласково растрепала его чёрные волосы, и он оттаял. Потом пригласила их обоих к обеду через десять минут и ушла.

Как только за ней захлопнулась дверь, Джеймс оглушительно и радостно заорал, набрасываясь на Сириуса с объятиями.

– Я чертовски рад, что ты всё-таки вырвался, Бродяга!

– А я как рад, не представляешь!

Сириус только сегодня приехал, а ему кажется, что он уже целую вечность живёт в этом замечательном месте. Так тут свободно дышится без надоевших дурацких правил. А какое небо! Ясное и очень глубокое. Бездонное. Можно бесконечно смотреть на одно лишь небо и чувствовать себя свободным.

***

Накануне отъезда, в субботу всё же состоялся обещанный поход.

Отец никак не мог пораньше завершить дела и составить им компанию. Он даже предлагал мальчишкам самим совершить небольшое путешествие вниз по течению реки. Но те наотрез отказались.

–Без тебя не так интересно будет, пап! – стоял на своём Джеймс. – Мы подождём до выходных.

Флимонт улыбался в пышные усы, радуясь тому, что, хоть он уже и ощущал себя старым и скучным, а всё равно былим нужен.

Утром мужчина поднял мальчишек ни свет, ни заря и велел незамедлительно собираться.

Джеймс, привыкший к ранним подъёмам, бодро вскочил с постели, энергично потянулся, нацепил очки и босиком помчался в ванную.

Сев через минуту с полузакрытыми глазами на своей кровати, Сириус нехотя опустил голые пятки на мягкий вязаный кружок и поёжился. Стояли потёмки, даже солнце ещё спало.

Какой кошмар.

Он прилёг обратно.

Не прошло и пяти минут, как обратно влетел Поттер, весь в ароматных парах. Наверное, этот псих уже успел заскочить под контрастный душ.

И не успел Сириус даже подумать о том, какой же его друг всё-таки мазохист, как тот резко брызнул ему в лицо приличным количеством ледяной воды.

– Совсем взбрендил!? – соскочил Блэк на ноги.

– Смотри зато, как быстро ты проснулся, – Джеймс ухмылялся, растираясь махровым песочным полотенцем. – Шевелись, тенёта!

У Сириуса от злости и холода свело зубы. Но брюки он всё же натягивать начал.

Одевшись, Джеймс принялся рыться в шкафу и что-то бухтеть себе под нос. Сириус, умытый и тоже одетый, стоял рядом, поглядывая на деревушку в окно. Свет в окнах мало где горел, и он перевёл осуждающий взгляд синих глаз на Поттера.

– Чего ты так долго? Что ищешь? Я бы успел вздремнуть, пока найдёшь?

– Рюкзаки. Они где-то тут были.

– А-а-а, – взвыл Блэк, – за что в такую рань?

– Чтобы поспеть к завтраку приготовить бекон и овощи на костре, – вдохновенно пояснил Джеймс и оглянулся назад.– Ты чего, Бродяга? Другого ожидал от утреннего похода?

– Не, что ты, я же каждое лето таким занимаюсь – хожу в походы.

Джеймс бросил искать рюкзаки. Опустил глаза и сглотнул.

– Не хочешь, да? Извини, я не подумал. Забыл, как тебе не нравится рано вставать.

Сириус опешил. Ему вовсе не то хотелось сказать. Он и не думал ныть и показывать, что его что-то не устраивает. Всё ведь замечательно.

– Сохатый, нет, ты не понял, – виновато проговорил Блэк, усаживаясь рядом на колени. – Я правда никогда не ходил в походы. Моему отцу не до походов… поэтому не подумал, что надо будет рано подняться, а мы ещё и уснули недавно.

Джеймс растянул губы в улыбке и выдохнул, хлопая Сириуса по спине.

По лестнице послышались шаги.

– Парни, я не могу вас до вечера ждать, – недовольно прошептал мистер Поттер, просунув голову в приоткрытую дверь. – Чего вы копаетесь?

– Рюкзаки пропали, пап.

– Я их с вечера собрал. Как знал, что провозимся до рассвета.

– Ну, па-ап, я же хотел, чтобы мы сами собрали наши! – возмутился Джеймс. – Я должен сам научиться ничего не забывать! Как я своего сына поведу потом в поход, если буду полным профаном!?

Флимонт порывисто зашикал на него.

– Тише ты! Маму не буди, она сегодня плохо спала, – сурово пригрозил отец. Но сразу же растянул губы в доброжелательной улыбке. – До сына тебе далеко ещё, успеешь научиться.

Сириус хмыкнул, развеселившись, а Джеймс надулся.

К назначенному для завтрака месту трое волшебников явились к тому моменту, когда солнце уже полностью показалось из-за холмов. В воздухе ощущался запах речных водорослей. Стоял неявный туман. Птицы громко щебетали – здоровались с новым тёплым днём. Изголодавшиеся и усталые мальчишки сбросили тяжёлые рюкзаки и сами повалились на землю в тень ив, растущих по берегу реки.

– И что это за безобразие? – спросил мистер Поттер.

– Устали, мистер Поттер, – пояснил Сириус. – Мы же так долго шли.

Джеймс согласно замычал в подтверждение его слов.

Флимонт зацокал языком и неодобрительно закачал головой.

– А кто, позвольте, молодые люди, спросить, будет мне помогать ставить палатку и разводить костёр? А готовить завтрак? – он поддел носком ботинка ногу сына и подтолкнул её. – Эй, Джеймс, слышишь меня?

– М-м-м, магия, пап, – отозвался тот, пряча лицо от наглых солнечных лучей в сгиб руки.

– Ещё чего! – не дал отдохнуть своим разговором мистер Поттер. – Магия – это ещё не всё.

– Что это значит? – пропыхтел Сириус, приподнимаясь на локтях. Одет он был в синюю джинсовку Джеймса. Ведь своих подходящих для такого мероприятия вещей у него не было. А в парадной дорогой мантии, в которую его завернули дома, в сочной траве не поваляешься. У Джима были и другие интересные магловские вещи, среди которых: мяч для игры в волейбол, баскетбольный рыжий мячик, фотоаппарат-полароид, сразу же выплёвывающий снимки. Только они не шевелились, но зато были яркие.А самое интересное – одежда. Джинсы, куртки, футболки с разными картинками. Здорово жить с родителями, которые тебя любят и разрешают наслаждаться жизнью. Они не помешаны на сохранении чистоты крови. Ха, будто кровь могут опорочить джинсы и парочка рубашек в клетку!

– Это значит, Сириус, что жизнь заключается не в одних только взмахах волшебной палочкой.

– Но волшебство же всё значительно упрощает, – не понял Джеймс.

– Что, и жизнь упростим тогда, а, сынок?

Джеймс нахмурил тёмные брови. Он именно так и считает – жизнь нужно делать простой.

– А чем же тогда существовать? Буду при помощи волшебства, а не инструментов собирать тебе велосипед и где-нибудь нечаянно ошибусь, а ты потом разобьёшься. Это так не работает. Нужно вникать в суть вещей, – отец явно был не прочь развить эту тему. – Или мама станет готовить не своими руками, а исключительно с использованием магии. Не думаю, что её великолепные блюда будут такими же вкусными, как прежде.

– Но у неё же всегда всё превосходно и вкусно выходит, и именно палочка ей помогает, – возразил Джеймс. – Я всегда так думал. И поэтому хочу скорее стать совершеннолетним, чтобы тоже всегда использовать магию.

Сириус закивал, соглашаясь.

– Нет, палочка тут ни при чём, – покачал головой отец. – Волшебство не в палочке, оно в человеке. В его делах и поступках. Можно быть настоящим волшебником и не уметь колдовать. Помните, я показывал вам снимки чертежей Леонардо да Винчи?

– Конечно, – быстро вспомнил Сириус. – Он не был волшебником, но создавал гениальные вещи своими руками и умом.

– Вот именно, – удовлетворённо улыбнулся мужчина.

– Это что же, волшебные у нашей мамы именно руки, которыми она стряпает пирожки и варит супы? И в этом всё дело? И даже палочка не нужна? – удивлению Джеймса не было предела. Он так сосредоточился на словах отца, что не заметил, как растёр пыль по щеке.

Отец одобрительно кивнул. Джеймс подозрительно прищурился.

Видя, что не убедил их до конца, мистер Поттер продолжил:

– Нельзя всю жизнь только и делать, что колдовать. Или вы забудете, что значит жить. Наслаждаться жизнью. А если вы будете всё делать только посредством волшебства, то, как это ни парадоксально, окрасите своё бытие серыми красками, не будете чувствовать пресыщения и радости. Люди не могут существовать в статике, им нужно развиваться, – размеренно философствовал он. Мальчишки же иронично переглядывались: «Развиваться – опять учиться? Сколько можно?» – Да, ребята, пусть вы и волшебники, но главное – что вы люди. А людям свойственно стремится к знаниям, к постижению неизведанных вещей. Ведь когда вы узнаете что-то или научитесь чему-то, то сразу понимаете, сколько в такой простой, казалось бы, вещи магии.Согласны?

– Да, – задумчиво протянул Сириус. – Я понял, Вы правы. Это как с вашим радиоприёмником. Вы его разобрали, и он был сломан, не работал.А я его собрал, как вы учили по чертежам, и он начал проигрывать музыку. Здорово выходит! Кто-то же его изобрёл, вложил душу, своё волшебство… Вы правы. Нужно расширять рамки.

Вдруг он резво вскочил на ноги, схватил котелок и помчался к реке.

Джеймс глянул на отца и утвердительно затряс головой.

Когда вернулся Сириус с водой, огонь уже был разведён, а у Джеймса красовалась в руках коробка спичек.

– Папа, теперь научи нас ставить палатку. Именно руками научи.

– Да, научите нас, – вторично попросил Сириус.

Мистер Поттер выдержал паузу. Разумеется, ради приличия.

– Ну, для блага моего будущего внука, я согласен показать, как ставить палатку, – засмеялся над сосредоточенными до абсурда лицами Флимонт Поттер. – Но только один раз. Смотрите внимательно.

1976г. август

– …и так каждый раз, представляете? – Сириус возмущённо отхлебнул большой глоток ароматного женьшеневого чая из маленькой чашки с золотой каёмкой.

Юфимия хитро улыбнулась в свою чашку.

Только что они тихо-мирно сидели втроём в садовой беседке, окружённые сладким запахом розовых кустов и лилий, и вели неспешную беседу обо всём на свете: от прошедшей на прошлой неделе ярмарки до оладушков с черникой, которые парни хотят на завтрашний обед.

И вот их уже двое.

А стоило лишь Сириусу вскользь упомянуть парочку симпатичных темноволосых девчонок, которые гуляли с ними минувшим вечером. Джеймса как ветром сдуло: унёсся наверх писать очередное письмо Эванс. Блэк готов побиться об заклад, она их выкидывает, не удосуживаясь даже читать. А этот идиот всё пишет, пишет, как помешанный. Как прошёл день, что нового узнала, какую книгу прочитала последней, понравилась ли книга… и прочий влюблённый бред. Крупный пёстрый филин по кличке Скороход уже совсем замучился таскать его писульки и ничего не приносить в ответ. Хоть бы раз, но нет.

– А расскажи мне об этой девочке, дорогой, – добродушно просит мама Джеймса. – Джейми никак не хочет рассказывать мне ничего, кроме имени, – поясняет с лёгкой грустью женщина.

Сириус хмыкнул. Ещё бы. О ней и рассказывать-то нечего. Обычная девчонка, каких десятки в Хогвартсе. Ну, хорошенькая, ну и что? И ведь прицепился же именно к ней. Да так крепко, что они с парнями три года за уши оттащить не могут.

– Хорошо. Её зовут Лили. Лили Эванс. Учится вместе с нами на Гриффиндоре. Учится хорошо, всяко старательнее нас, – аккуратно принялся повествовать Сириус, боясь сболтнуть лишнего. – Рыжая такая, настоящая колдунья.

Миссис Поттер грустно вздыхает.

– Это всё я уже слышала. Мне бы нового чего-нибудь. Ты не бойся, я ему не скажу, что ты расскажешь. Честно-честно.

Ага, конечно.

– Ну Джим, он ведь давно за ней волочится. Курсе, наверное, на третьем ещё заприметил её. И теперь всё время на свидания зовёт, прогулки затевает. Цветы таскает букетами и подарки дарит. Даже стишки писал, – подкрашенные бордовой помадой губы Юфимии изумлённо округляются. – А она ни в какую, понимаете. Строит из себя недотрогу, особу королевских кровей. Постоянно чем-нибудь недовольная ходит, нос задирает. Но Джеймс упёрто не сдаётся, письма вон пишет.

Женщина тихонько ставит свою чашку на блюдце. Берёт чайник и подливает Сириусу ещё чаю.

– Что думаете обо всём этом? Зачем он так мучается? С нами столько классных девчонок учится, и каждая пойдёт на прогулку с Джеймсом, только пальцем помани. Не, я всё понимаю: он цель поставил и хочет дойти до неё. Но всё же…

Юфимия ставит чайник на столик и переводит взгляд внимательных карих глаз на лицо Сириуса.