Текст книги "Согрей теплом своей руки...(СИ)"

Автор книги: QueenFM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Когда я шла сюда, у меня не было никакого плана, только слепая надежда… на что? Я и сама не знала, но мне так хотелось верить, что все изменится, встанет, наконец, на свои места, мой малыш снова будет со мной, и я впервые за последние два года смогу почувствовать себя цельной, живой.

– Вам лучше незамедлительно покинуть мой дом, – слова Эдварда вонзились в меня отравленными стрелами, яд которых вмиг уничтожил все мои надежды, заставляя их корчиться в предсмертной агонии.

– Но как же так?! Почему?! Я ведь… мы же… – я вскочила с дивана, в глазах снова потемнело, но, крепко стиснув зубы, я смогла устоять на ногах. – Вы обещали выслушать меня!

– В этом нет никакой необходимости, я все равно никогда не отдам Вам Брендана, – каждое его слово молоточком стучало в висках, мне казалось, будто Каллен с равнодушием палача забивает гвозди в крышку моего гроба.

– Пожалуйста, прошу Вас… пожалуйста, ради Бога, просто выслушайте меня… – сквозь слезы простонала я, умоляюще сложив руки.

Не боясь унижения, я готова была валяться в ногах у этого мужчины, от которого сейчас зависело абсолютно все.

– Ради всего святого, прошу Вас… – все еще держа руки в умоляющем жесте, я хотела опуститься перед Калленом на колени, но он не позволил сделать мне этого, крепко схватив мои запястья и до боли сжав их.

– Это уже лишнее, миссис Бирс или как Вас там… – процедил он, встряхнув меня так, что я клацнула зубами. – Просто убирайтесь! Раз и навсегда забудьте сюда дорогу! – все больнее сжимая мои запястья, Эдвард медленно шел вперед, заставляя меня спиной пятиться к выходу. – Если Вы еще хоть раз попадетесь мне на глаза, я уже не буду столь любезен и незамедлительно вызову полицию! Вы все поняли?

Каллен выпустил мои запястья из оков своих пальцев, слегка оттолкнув меня от себя.

Я не понимала, почему отношение Эдварда ко мне изменилось на сто восемьдесят градусов, я же видела, что он готов был выслушать меня, возможно, даже поверить мне. Сейчас же я буквально кожей чувствовала его презрение и ненависть, которые он, впрочем, и не пытался скрыть.

Вся безысходность, тоска и боль последних лет разом накрыли меня с головой толстым ватным одеялом, через которое почти не пробивались звуки и живительный кислород. Сквозь мутную пелену слез, застилающую мне глаза, я окинула пространство за Калленом в надежде снова увидеть родное личико Брендана, но его нигде не было видно.

Эдвард буквально вытолкнул меня за порог, не говоря больше ни слова, и поспешно захлопнул дверь.

Я не стала вызывать лифт: воздуха и так не хватало, так что замкнутое пространство этого железного ящика вызывало у меня новый приступ необъяснимой паники. Я невыносимо медленно спускалась вниз по лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке, каждый шаг давался мне с невероятным трудом, словно эта лестница вела не на улицу, а в преисподнюю.

Но вот я прошла мимо дремлющего консьержа, и темнота подступающей ночи поглотила меня, и упругие струи дождя больно ударили по лицу, будто в немом укоре за что-то.

Я запрокинула голову и взглянула на стройные ряды горящих уютным светом окон элитного дома – где-то там, за одним из них, был мой мальчик, который совсем не помнил меня и считал, что я не люблю его. В глазах снова потемнело, и высотное здание качнулось в мою сторону. Я осторожно опустилась на мокрый от дождя бордюр и, уткнувшись лбом в коленки, разрыдалась, наконец, в полную силу.

– Белла, милая, что с тобой? – сильные руки Джейкоба уверенно обхватили меня и подняли с холодного бетона. – Пойдем скорее в машину, а то ты окончательно промокнешь и заболеешь.

Джейк еще продолжал что-то говорить, кажется, о том, что я зря не позволила ему пойти вместе с собой, но его голос и барабанящий по лужам дождь сливались в единую какофонию звуков, взрывающих мне мозг.

Только оказавшись в теплом салоне автомобиля, я поняла, насколько сильно успела продрогнуть.

– Каллен никогда не отдаст мне Брендана! – сквозь душившие меня слезы, прохрипела я, вздрагивая всем телом. – Никогда, понимаешь?! Это конец, Джейк, конец!

– Ну, что ты! Вовсе нет… – друг притянул меня к себе и горячо зашептал мне в макушку: – Мы что-нибудь придумаем, Белз… обязательно придумаем, вот увидишь… вот увидишь…

========== Глава 4. Линии судьбы в слиянии наших силуэтов ==========

Когда ты обнажил душу, уже не так сложно обнажить тело.

Джоди Пиколт

Все известны книге звёзд

Линии судьбы.

В них дыханье тайных грёз

И души мольбы.

Тайный знак откроет нам

Будущего миг,

Но вернётся лишь во снах

Этот странный мир…

Тень неясная мелькнет

На исходе дня.

Это призрак нас зовёт

К волшебству огня.

Эта ночь нам дарит шанс,

Только нам с тобой

Позабыть о всём сейчас

И найти любовь!

****************

Ветер… Ветер надежд

Нас унесёт за собой,

Звёзды, падая вслед,

Вечный нарушат покой…

Сон, удивительный сон

будет нам сниться двоим,

Ветер раздует огонь

Нашей нежданной любви!

Вадим Карякин

POV Эдвард

Я всегда любил осень, мягко окутывающую Нью-Йорк легкой прохладой, шелестом опавших листьев под ногами и мерным перестуком дождя. Было что-то волнующе-величественное в том, как лето мягко подчинялось, отступало, унося с собой лазурно-голубое небо, с редко проплывающими белоснежными облаками причудливых форм, а также густые кроны деревьев, шелестевшие от легкого ветерка и играющие под солнечными лучами всеми оттенками зеленого.

Дождь… Во время ночных дежурств, когда из-за сильной усталости сон никак не шел ко мне, я мог подолгу стоять возле окна и наблюдать за тем, как упругие капли врезаются в стекло и медленно стекают по нему, соединяясь друг с другом, образуя все новые извилистые дорожки воды, струящиеся по окну… Это успокаивало и заставляло расслабить сведенные от напряжения мышцы.

Всю последнюю неделю, вплоть до вчерашнего дня, лил дождь, затихая на несколько часов лишь для того, чтобы набраться сил и снова обрушиться на Нью-Йорк дымчато-серой завесой, за которой ничего нельзя было разглядеть уже в пяти метрах от тебя.

Странно, но сейчас дождь не приносил с собой обычного умиротворения, по причине какой-то странной игры человеческого подсознания теперь он вызывал у меня стойкую ассоциацию с Беллой. При взгляде на оконное стекло, испещренное струйками дождя, перед моим мысленным взором возникало лицо Изабеллы Бирс, стоявшей на пороге моей квартиры с бусинками воды на идеальной светлой коже. Мне казалось, что в наполненном влагой воздухе витает едва уловимый аромат ее промокших от дождя волос. Даже сам ливень, хлеставший в окна, казалось, стучался ко мне в дом, прося впустить его, моля о чем-то, как и она несколько дней назад… Белла умоляла меня выслушать ее, а я, поддавшись эмоциям, просто взял и выставил ее вон – непозволительно грубо и даже жестоко.

Возможно, моя теперешняя паранойя была вызвана нарастающим чувством вины и тем странным ощущением чего-то неправильного, что возникло у меня в первые минуты нашего с Беллой знакомства и теперь снова вернулось ко мне, окончательно лишая покоя.

Дополнительным «раздражающим фактором» стала сумка девушки, забытая на полу моей прихожей. Я еще раз осмотрел ее содержимое, но, – то ли к своему облегчению, то ли к разочарованию – я не понял, со своими чувствами я так и не смог разобраться, – мне не удалось найти там ни документов, ни ключей, ни каких-то других ценностей, из-за которых Изабелла могла бы вернуться за ней.

И все же выкинуть этот кусок дешевого кожзаменителя я не смог, просто засунув его на самую дальнюю полку шифоньера, так что теперь, проходя мимо него, я невольно задерживал взгляд на резной дубовой дверце, за которой покоилась собственность Беллы.

Но я был не единственным, на ком сказался нежданный визит Изабеллы Бирс. Мне совсем не нравились перемены, произошедшие в Брендане. Он стал замкнутым, отстраненным, и на его личике поселилось совсем не детское выражение печальной задумчивости, которое я не мог прогнать, как ни старался. На мое осторожное предложение отыскать Беллу и «просто немного поболтать с ней» малыш крепко жмурился и мотал головой из стороны в сторону – он не был готов к новой встрече с матерью, она пугала его, но вместе с тем я видел, что Брендан, не переставая, думает о Белле.

Я твердо решил устроить новую встречу этим двоим, но не раньше, чем увижу, что мальчик готов к этому. В противном случае она никому не принесет ничего хорошего, кроме очередного разочарования.

А пока мне следовало вплотную заняться подготовкой к суду по делу опеки над Бренданом.

Непредсказуемая погода Нью-Йорка преподнесла приятный сюрприз, подарив несколько по-летнему жарких дней после нескончаемых дождей, едва не затопивших город.

Вечно неугомонная Розали на пару с моей матерью решили вывезти детей на природу и отправились в загородный дом семейства Калленов, прихватив с собой и Брендана, к этому времени успевшего найти общий язык с близнецами. Меня совершенно не радовала перспектива на несколько дней оставить ребенка в компании Эсми, которая, как я мог предположить, потратит все свое время на его изучение, ища в мальчике какие-то отклонения, чтобы затем с самодовольным видом ткнуть мне ими в лицо. Моя мать ни единым словом не дала мне понять, насколько сильно разочарована моей «очередной выходкой», однако ее поджатые губы и вскинутый кверху подбородок были красноречивее любых слов.

Но видимо, у меня успел выработаться к этому своеобразный иммунитет, потому что я остался совершенно равнодушен к ее молчаливым упрекам, ни единая струна моей души не дрогнула, точно так же, как не дрогнул ни единый мускул на моем лице, когда я передавал Эсми дорожную сумку с вещами Брендана.

Да, я не хотел этой поездки, но у меня не было выхода: мне нужно было хотя бы три свободных дня, чтобы уладить срочные дела, связанные с опекой.

К моему удивлению, мальчик с воодушевлением собирался в дорогу, кажется, относясь к этому, как к увлекательному приключению, хотя во время нашего прощания все же заставил меня несколько раз подряд поклясться, что через три дня я заберу его домой. Только после этого Брендан, чьи глазенки уже вовсю блестели от предвкушения, чмокнул меня в щеку и помахал на прощание. Я же, в свою очередь, взял с Розали обещание, что она будет, как следует, приглядывать за малышом и не позволит моей матери донимать его расспросами.

Если я действительно хотел управиться за эти дни, то мне следовало немедленно браться за дела. Быстренько приняв душ и засунув в кожаную папку бумаги, в которых решительно ничего не понимал, я спустился в подземный гараж, насквозь пропахший бензином и выхлопными газами, и, удобно устроившись за рулем своего BMW, выехал на залитую солнцем улицу, направляясь к Эммету, обещавшему помочь мне разобраться в дебрях бюрократии.

Однако не успел я проехать и десяти метров, как что-то или кто-то кинулся под колеса моего автомобиля. Всполох чего-то каштанового перед лобовым стеклом – вот и все, что я успел заметить, прежде чем нажать на тормоза. Автомобиль резко затормозил, но я, ошеломленный легким ударом, последовавшим за секунду до этого, продолжал давить на педаль, словно сумасшедший, так что ногу свело болезненной судорогой.

Тишина, наступившая после пронзительно визга тормозов, казалась зловещей, подобно притаившемуся хищнику, готовому наброситься на свою жертву в любую секунду. Сердце бешено колотилось где-то в горле, а липкий страх, граничащий с паническим ужасом, сковал каждую мышцу моего тела, так что я едва сумел разжать побелевшие от напряжения пальцы, обхватившие руль. Теперь нужно было заставить себя выйти из машины. Ведь это же так просто, открыть дверцу и шагнуть на асфальт, затем обогнуть переднее крыло автомобиля и… Как раз то, что следовало за этим «и», заставляло мои внутренности сжиматься от страха, острой болью пульсировало в висках, затмевая разум и лишая остатков здравого смысла.

И тут я услышал тихий стон. Этот едва уловимый звук в одно мгновение разрушил прочный панцирь ужаса, сковавший мое тело.

«Какого черта ты тут сидишь, когда человек нуждается в твоей помощи?!» – мысленно заорал я на себя, буквально вываливаясь из машины.

Мое подсознание услужливо подкидывало мне страшные картинки, сменявшие друг друга со скоростью света, словно в каком-то дьявольском калейдоскопе, но то, что я увидел, даже отдаленно не было похоже ни на одну из них: на асфальте, скрючившись и постанывая от боли, сидела Изабелла Бирс, которая совершенно точно не производила впечатление человека, стоящего одной ногой в могиле. Весь тот ужас, что я испытал минуту назад, молниеносно трансформировался в ярость, которая тут же накрыла меня с головой, в клочья разорвав чувство облечения от осознания того, что никто серьезно не пострадал.

– Ты чокнутая, да?! Или просто «обдолбанная»?! Ты что, вообще, творишь, идиотка?! – задыхаясь от гнева, прокричал я. – Какого хрена ты бросилась под машину?! Думаешь, если меня упекут в тюрьму за твое убийство, кому-то станет легче, и все проблемы решатся?!

Удивительно, но злость улетучилась так же стремительно, как и возникла, оставив после себя пустоту, – я почувствовал себя воздушным шариком, из которого разом выпустили весь воздух.

Опустившись на асфальт рядом с Беллой, я заглянул ей в глаза – зрачки девушки были в норме, что говорило сразу о двух важных вещах: во-первых, она не была «под кайфом», что по какой-то неведомой причине несказанно обрадовало меня; а во-вторых, у нее не было сотрясения мозга, что тоже, конечно, не могло не успокоить мои в конец расшатанные нервы.

– Я не собиралась бросаться по машину, – сквозь стиснутые зубы пробормотала Белла, зажав ладонью локоть левой руки. – Я просто хотела, чтобы ты остановился, но споткнулась о чертов бордюр и полетела на дорогу.

– Твоя рука… дай взглянуть, – попросил я, заметив кровь, сочившуюся между пальцев девушки, которыми она сжимала локоть.

На мгновение замешкавшись, Изабелла коротко кивнула и разжала пальцы.

– Перелома нет, – осторожно осмотрев ее левую руку, констатировал я.

– Я разбила локтем фару, – закусив губу, прошептала Белла, кинув на меня виноватый взгляд.

– Ты хоть понимаешь, что я мог не успеть затормозить, хоть скорость и небольшая, но последствия…

– Что ж, это было бы вполне логичным завершением моей никчемной жизни, – морщась от боли, усмехнулась девушка.

– Самоирония – верный признак того, что с тобой все в порядке, – язвительно заметил я, еще раз, на всякий случай, изучая состояние ее зрачков. – А вот рана, если судить по количеству крови, довольно глубокая, так что придется накладывать швы. Поэтому мы сейчас аккуратненько встанем на ножки и поднимемся ко мне в квартиру.

– Перестань разговаривать так со мной, – огрызнулась Белла.

– А «так» – это как? – едва сдерживая улыбку, уточнил я.

– Словно я твой немощный пациент, – девушка рывком поднялась на ноги, но ее тут же «повело» в сторону, так что, не успей я вовремя подхватить ее, новая «встреча» с асфальтом была бы неизбежна.

– Мы видимся всего второй раз, а мне снова приходится носить тебя на руках. Кажется, это начинает входить в привычку, – как и в первый раз мысленно удивляясь хрупкости Беллы, я зашагал в сторону своего подъезда.

– Я не просила тебя об этом, – вновь огрызнулась она, что придало лицу девушки некую воинственность, которая необыкновенно шла ей.

– Мне начинает нравиться твой несносный характер! – рассмеялся я.

С каждой минутой мне становилось все веселее, и мое настроение странным образом резко взлетело вверх, будто меня только что признали человеком года, что, скорее всего, можно было отнести к последствиям пережитого стресса.

Усадив Беллу на диван в гостиной, я спустился вниз, чтобы убрать с дороги свой BMW, и, снова поднявшись в квартиру, вплотную занялся раненой рукой девушки.

– Рукава рубашки слишком узкие – закатать не получится, так что придется резать, – я расстегнул пуговицу на манжетке некогда бежевой, а теперь пропитавшейся кровью хлопковой блузке, осторожно разрезав рукав почти до самого плеча, полностью отрезал потяжелевший от крови кусок материи и убрал его в заранее подготовленный пластиковый пакет.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросила Белла, пытаясь изловчиться и взглянуть на поврежденный локоть.

– Как я и предполагал, рана не смертельная, – делая укол обезболивающего, улыбнулся я. – Парочка швов и гематома на всю руку – можно сказать, что ты легко отделалась, хотя шрам, скорее всего, останется.

– Это не страшно, – пристально наблюдая за моими действиями, прошептала Белла.

Лишь накладывая повязку на пораненную руку девушки, я обратил внимание на акварельный рисунок ее вен, проступающий сквозь нежную кожу локтевого сгиба – вены были абсолютно «чистыми», без какого-либо намека на следы от уколов, характерные для наркоманов.

– Ты не наркоманка, – не придумав ничего умнее, пробормотал я.

– О, Господи, конечно же, нет! – с видимым облегчением воскликнула Белла.

– И, видимо, никогда ею не была, – продолжил я демонстрировать «чудеса дедукции».

– Не была, – подтвердила Изабелла.

Я все еще продолжал разглядывать руку девушки, когда мой взгляд зацепился за крохотный шрам чуть повыше запястья, а затем еще один в районе предплечья.

– Что это? – дотронувшись кончиком указательного пальца до округлого шрама, спросил я. – След от сигареты?

– Это просто случайность, – довольно грубо ответила Белла, выдергивая руку и закрывая ладонью шрам на запястье.

– Я, конечно, человек некурящий, но объясни мне, как можно случайно задеть сигаретой предплечье, да еще так, чтобы остался такой глубокий шрам? – усмехнулся я, внимательно изучая лицо Изабеллы, вмиг растерявшее всю свою воинственность.

– Все очень сложно, – отводя свой взгляд в сторону, прошептала она.

– В прошлый раз ты просила, чтобы я выслушал тебя, – многозначительно напомнил я. – Сейчас я готов сделать это.

– Прости, мне трудно говорить… я… – девушка замолчала, нервно накручивая на палец край рубашки – та же привычка, что и у Брендана. – Это длинная история, а я даже не знаю, с чего начать.

– Я не тороплю. Наверное, тебе нужно немного времени, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Может быть, хочешь перекусить?

– Нет, я не голодна, – покачала головой Белла.

– Как насчет того, чтобы выпить?

– Я не алкоголичка! – поспешно воскликнула она, испуганно взглянув на меня.

– У меня и в мыслях такого не было! – рассмеялся я. – Просто где-то завалялось очень хорошее вино, черт знает, какого года, я в этом не очень-то разбираюсь.

Девушка неуверенно пожала плечами, что я расценил как молчаливое согласие.

– Вот и отлично! А пока тебе нужно снять тряпье, в которое превратилась твоя одежда, и смыть с себя кровь. Ванная прямо по коридору, справа на крючке висит махровый халат. Потом я обработаю твои содранные коленки и…

– Я сама, – прервала меня Белла, – просто дай мне антисептик.

– Как хочешь, – пожал я плечами, протягивая ей пузырек с голубой жидкостью и ватный тампон.

Пока Изабелла была в душе, я сменил ненавистный костюм на привычные джинсы с майкой и, откупорив бутылку вина, поставил ее на низкий дубовый столик возле дивана, добавив к ней два бокала и вазу с фруктами. Немного подумав, я перетаскал к дивану половые подушки, бесформенной кучей валявшиеся в углу гостиной. Я уже, было, собирался задернуть на окнах шторы и зажечь свечи, когда вспомни, что у нас с Беллой не романтическое свидание, так что вся эта атрибутика будет, по меньшей мере, неуместна.

Изабелла, закутанная в мой халат, неуверенно перешагнула порог гостиной и удивленно взглянула на ворох подушек.

– Я подумал, что так будет удобнее, а раз история, как ты сказала, будет длинной, то… – промямлил я, почувствовав себя кретином. – В общем, присаживайся и… вот… – указал я рукой на пол, мысленно стукнув себя по голове за эту дурацкую идею с подушками.

– Действительно, удобно, – улыбнулась Белла, усаживаясь на пол, поджав под себя ноги.

– Для начала ответь мне на один вопрос, – начал я после нескольких глотков вина, выпитых в полном молчании, – что делали шприцы в твоей сумочке?

– Шприцы? – задумчиво переспросила девушка.

– Да, – подтвердил я, – когда ты в прошлый раз потеряла сознание, я залез к тебе в сумочку, чтобы убедиться, что ты не страдаешь, к примеру, сахарным диабетом, и наткнулся на два шприца. Для чего они?

– Ох, шприцы! – прижав ладони к порозовевшим щекам, засмеялась Белла. – Вот почему ты так стремительно выставил меня за дверь! Но я не виню тебя, на твоем месте я поступила бы точно так же.

– И? – выразительно изогнул я бровь, все еще ожидая ответа на свой вопрос.

– В тот день я купила с десяток шприцов и кое-какие лекарства, – начала объяснять девушка, – видимо, два из них так и остались лежать в сумке, затерявшись в ворохе косметики и прочего барахла.

– Все-таки у тебя есть проблемы со здоровьем? – почему-то этот вопрос очень сильно волновал меня.

– Нет, лекарства я покупала для своей пожилой соседки напротив. У нее нет родных, так что я помогаю ей по хозяйству, хожу за покупками и делаю уколы, когда в этом возникает необходимость. Правда, за небольшое вознаграждение, – чуть тише добавила Белла, покраснев отчего-то.

– Ты умеешь делать уколы?

– Я всего лишь год не доучилась на медицинском, – еще тише ответила она, опустив взгляд.

– Бросила? Но зачем? – я всем корпусом развернулся к Изабелле, облокотился о диван, подперев ладонью голову, и поймал себя на мысли, что меня искренне интересует эта хрупкая девушка с грустным взглядом из-под полуопущенных ресниц и густой копной каштановых волос, небрежно разметавшихся по плечам.

– Мои родители разбились на машине, и я… – Белла замолчала, судорожно вздохнув. – Мы не были богаты, так что большая часть денег уходила на мое обучение в университете. В общем, мне пришлось бросить учебу и устроиться на работу, что оказалось не так-то просто сделать, не имея диплома. Все, что я смогла найти за короткий срок, – это место официантки в приличном ресторане, работая в котором я могла хотя бы не опасаться, что каждый второй подвыпивший посетитель будет пытаться ущипнуть меня за зад. Там-то я и познакомилась с Райли. Сейчас даже не помню, под каким предлогом он заговорил со мной и почему я, вообще, позволила ему влезть в мою жизнь. Просто в тот момент я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег волной прилива и не знала, что мне делать, как жить дальше… Мне было так больно и одиноко, – девушка снова замолчала и кончиками пальцев вытерла слезинки, катившиеся у нее по щекам. – Даже лучшая подруга за несколько месяцев до случившегося вышла замуж и уехала в Нью-Джерси. А Райли мог производить впечатление очень милого, доброго и заботливого человека, когда ему это было нужно. Не могу сказать, что он как-то красиво ухаживал за мной, – сравнить-то было не с чем, – но рядом с ним мне было так хорошо, уютно и спокойно… Бирс никогда не был слишком настойчив, не давил на меня, говоря, что если я хочу, он вполне может подождать до свадьбы. Наверное, меня как-то неправильно воспитали, потому что даже это не вызывало во мне подозрений и не наталкивало на мысль, что с этим улыбчивым парнем что-то не так. Какой же наивной идиоткой я была! – Белла невесело рассмеялась сквозь слезы и сокрушенно покачала головой.

– Ты влюбилась, – попытался я найти для нее оправдание.

– Тогда мне казалось, что да, но это было что-то вроде эйфории от первых отношений с парнем: первые поцелуи, объятия, свидания, признания в любви… Все было так остро, ново и необычно, а рядом ОН, такой нежный и заботливый… – Изабелла снова замолчала и на этот раз не торопилась продолжать свой рассказ.

– Вы поженились, – чтобы немного подтолкнуть ее, произнес я.

– Забеременев сразу после свадьбы, я полностью погрузилась в ожидание малыша. Райли был в постоянных разъездах, деловых переговорах, так что мы редко виделись, но, тем не менее, я очень быстро поняла, что он не совсем такой, каким казался, когда мы еще только встречались. Быстро выяснилось, что Бирс довольно жесткий, агрессивный человек, подверженный вспышкам ярости, но отлично умеющий контролировать себя на людях. Уже после рождения Брендана я узнала еще одну очень любопытную вещь: оказывается, статус счастливого отца семейства был нужен Райли исключительно для укрепления каких-то деловых отношений то ли с японцами, то ли с китайцами, то ли с кем-то еще. Ни я, ни ребенок ему никогда не были нужны.

– Звучит ужасно, – честно признался я, просто не зная, что сказать Белле, впервые за все время разговора посмотревшей мне в глаза.

– Нет, что ты, это было не так уж и ужасно, по сравнению с остальным. Когда Брендану было где-то около полугода, Райли вдруг вспомнил, что у него есть жена, которая вполне может доставлять ему те «маленькие удовольствия», как он любил выражаться, что до этого момента, обычно, получал на стороне, с теми, кто, скорее всего, разделял его нездоровые сексуальные фантазии.

Вот, когда каждый день моей жизни стал очередным кругом ада с недолгими перерывами во время командировок Райли! И ожоги от сигарет были не самым страшным, уж поверь мне, – голос Беллы уже охрип от слез, слова давались ей все труднее. – Я терпела год. Терпела, потому что знала, что у меня нет выхода: ни друзей, ни родных, ни денег, только Бирс, жестко контролирующий каждый мой шаг. Однако после сотрясения мозга я поняла, что, оставаясь рядом с Райли, рискую быть растерзанной им в любой момент. Как мне тогда казалось, терять было уже нечего, и я сбежала от него, забрав с собой Брендана. Но далеко убежать я не успела. Мой поступок мог здорово подпортить процветающий бизнес Райли, не говоря уже о его уязвленном самолюбии. Однако Бирс нашел прекрасный способ избавиться от меня, оставшись при этом белым и пушистым, да еще и выступить в качестве жертвы. Он накачал меня наркотиками, быстренько состряпал медицинское заключение или еще что-то в этом роде и подкупил какого-то профессора из наркологической клиники, который подтвердил в суде, что я проходила у них лечение еще до знакомства с мужем… Прости, Эдвард, я просто не могу говорить о подробностях того кошмара, в центре которого оказалась, да это и не нужно, потому что ты и сам прекрасно знаешь, к чему все в итоге привело.

Осторожно взяв ледяную ладошку девушки, я зажал ее между своих ладоней. Я не мог повернуть время вспять, не мог укрыть Беллу от того шквального ветра, что безжалостно трепал ее долгое время, не мог стереть из памяти всю ту боль и страдания, что довелось испытать этой хрупкой девушке. Все это уже произошло, глубокие рубцы уже есть на сердце и теле Изабеллы. И если от последних еще можно было избавиться путем пластической хирургии, то первые так навсегда и останутся с ней.

Но вот будущее, в отличие от прошлого, в той или иной степени подвластно нам. Будущее Беллы было в ее, – а волею судьбы еще и в моих, – руках.

– Ведь можно же доказать, что все было сфальсифицировано Бирсом! – я сильнее сжал ладонь Изабеллы, заставляя ее взглянуть на меня.

– Можно, но для этого нужны влиятельные связи и большие деньги, а у меня нет ни того, ни другого.

– Зато у меня есть, – твердо произнес я. Мне так хотелось, чтобы она просто поверила мне, стала доверять, позволила помочь.

– Эдвард, все, что я хочу, – это просто вернуть сына, – простонала Белла. – Больше мне в этой жизни ничего не нужно!

– Но как ты не поймешь, что одно невозможно без другого?! Пока ты не избавишься от ярлыка законченной наркоманки, суд не вернет тебе Брендана!

– Ты думаешь, что у меня есть шансы вернуть сына? Ты думаешь, что это возможно? Ты веришь мне и действительно хочешь помочь? – девушка встрепенулась, кажется, только сейчас до конца осознав, что я предлагаю ей свою помощь. Ее огромные карие глаза с надеждой смотрели на меня, а в их глубине робко затеплились теплые лучики, вмиг стерев тень глубокой печали с лица Беллы. – Ты откажешься от опекунства над Бренданом?

– Конечно, я верю тебе и сделаю все возможное, чтобы помочь, – уверенно произнес я, прекрасно понимая, какую кучу новых проблем взваливаю на себя, но это ничуть не страшило меня. – Но отказываться сейчас от опеки нет никакого смысла. Сначала мы должны убедиться, что у тебя есть все шансы вернуть Брендана. Я просто боюсь, что может появиться кто-то еще, вся эта ситуация с убийством Райли здорово настораживает моего брата, а чутье у него всегда было отменным.

– Думаешь, в этом как-то замешан Брендан? – с сомнением спросила Белла.

– Брендан и его наследство, – многозначительно добавил я, а затем, взглянув на свои наручные часы и убедившись, что рабочий день уже подходит к концу, продолжил: – Завтра же мы встретимся с Эмметом, и он решит, как нам лучше поступить, потому что я не силен в вопросах юриспруденции.

– А кто те две женщины, которые увезли Брендана? – вдруг спросила Белла, осторожно высвобождая свою ладонь, все еще зажатую в моих руках.

– Это моя мать и жена Эммета. Они решили отвезти детей за город, – пояснил я.

– Ты не очень-то ладишь с родными? – усмехнулась девушка, допивая второй бокал вина.

– С чего ты взяла?! – попытался, было, возмутиться я, но актер из меня был никудышный.

– Видел бы ты свое лицо, когда я спросила тебя, кто эти женщины!

– Не то, чтобы мы не ладили, – протянул я, пытаясь подобрать нужные слова, – просто иногда, казалось бы, самые близкие люди могут быть невообразимо далекими. Вы вроде двух планет, которые вращаются в одной галактике, но ничего не знают друг о друге, а главное, что даже и не хотят ничего знать.

– Да, видимо, у тебя было не слишком веселое детство, – протянула Белла.

– Нормальное, – пожал я плечами, – но не то, которое я хотел бы для своих детей.

– Расскажи мне что-нибудь о себе, – Изабелла с любопытством взглянула на меня, словно впервые увидев.

– Все, что угодно, или тебя интересует что-то конкретное? – улыбнулся я, доставая из бара вторую бутылку вина.

– Меня интересует все, но начни со своей сложной истории, – попросила Белла, однако, увидев мой недоуменный взгляд, тут же пояснила: – Что случилось с тем мальчиком?

– Откуда ты знаешь?

– Не только у тебя есть кое-какие связи, – заговорщицким тоном пояснила девушка, похлопав ладонью по подушке рядом собой, приглашая меня вернуться на место.

– Это совершенно обычная история. Мальчик вывалился из домика на дереве в саду, знаешь, такие детские домики…

– Да, я знаю, как они выглядят, но разве из них можно упасть ТАК?

– Как я понял, дерево было довольно высоким, – пожал я плечами, поймав себя на мысли, что впервые за все время могу спокойно говорить об этом. – А маленьким детям не так уж и много нужно.

– Но куда смотрели родители?! – гневно воскликнула девушка.