Текст книги "Согрей теплом своей руки...(СИ)"

Автор книги: QueenFM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Временами мальчик был тихим и задумчивым, временами же, забываясь, он становился обычным ребенком, и эти моменты казались мне бесценными.

Мы с Бренданом качались на качелях в парке рядом с моим домом, смотрели мультики, играли в прятки, вместе готовили еду, после чего мальчугана требовалось долго отмывать, так же, как и мою кухню, в которой совсем недавно повсюду валялись недоеденные заплесневевшие бутерброды, а теперь витали аппетитные ароматы готовящейся еды.

Мы подобрали на улице бездомного котенка, которому дали гордое имя Маквин («Тачки» был любимым мультиком Брендана). Теперь же это животное скакало по моей квартире и самозабвенно драло все подряд, в особенности, дорогую кожу дивана в гостиной.

Такие вот мелочи, переплетаясь, создавали красочный узор жизни. Господи, и как же я позволил себе так легко забыть об этом?!

Я забыл, каково это, засыпать, строя планы на завтра, просыпаться с предчувствием, что сегодня тебя ждет прекрасный день, встречаться с кем-то взглядом в толпе прохожих и неожиданно получать от него улыбку, поднимающую тебе настроение, и просто улыбаться в ответ. Я забыл, что жить – это значит двигаться кому-то навстречу, наслаждаться вкусом любимой еды, улавливать чарующие ароматы ванили и шоколада, когда проходишь мимо уютных кофеен, вдруг услышать на улице знакомую мелодию и вспомнить что-то далекое и приятное, связанное с ней.

Я, как и многие, никогда не обращал внимания на такие мелочи, а затем взял и закрылся в своей квартире, лишившись всего этого, поместив себя в некий вакуум, в котором единственным звуком стала тишина, единственным ароматом – запах обреченности, единственным вкусом – горечь тоски.

Но сейчас пришло время снова вернуться к жизни. Благодаря этому мальчику, разрушившему мой кокон одиночества, я сумел отыскать путь, способный привести меня к тому Эдварду Каллену, которым я был когда-то.

Мы с Бренданом, по обыкновению, возились в кухне, пытаясь замесить тесто для блинчиков, пританцовывая под музыку, звучащую из телевизора.

Я вышел из кухни, чтобы посмотреть, какой предмет мебели на этот раз уничтожает куда-то запропастившийся Маквин. Когда же я, сняв этот глупый комок шерсти с занавески в гостиной, вернулся обратно, то увидел застывшего в испуге Брендана. Его лицо побледнело, почти сровнявшись по цвету с повсюду насыпанной мукой, а нижняя губа дрожала, предвещая скорые слезы.

Проследив за взглядом ребенка, а посмотрел на телевизор – экран демонстрировал фотографию надменно улыбающегося мужчины лет тридцати.

– …Полиция практически полностью исключила версию убийства Райли Бирса, связанную с его деятельностью, – вел неспешное повествование женский голос за кадром. – Напоминаем, что бизнесмен и его водитель были застрелены в упор семь дней назад в собственном автомобиле. Сын Райли Бирса, трех с половиной лет, покинувший дом в то роковое утро вместе со своим отцом, до сих пор не найден… – на экране появилась не слишком удачная фотография Брендана, сделанная, по меньшей мере, год назад.

– Вот черт! – не сдержавшись, громко воскликнул я.

Малыш вздрогнул и, подбежав ко мне, крепко сжал мой указательный палец на левой руке.

– Только не отдавай меня папе! – отчаянно разрыдался он. – Ты обесял! Я хотю с тобой! Не хотю домой! Я не люблю его! Люблю тебя! Не отдавай меня папе!

– Ну, что ты, мой хороший, не плачь! Я не отдам тебя ему! Не бойся, папа больше никогда не сделает тебе больно! – подхватив Брендана на руки и крепко прижав его к себе, зашептал я.

Мальчик был слишком мал, чтобы уловить суть сообщения в новостях, и я не собирался сейчас объяснять ему, что папы больше нет.

Да и сам я, сбитый с толку и обескураженный, с трудом осознавал происходящее.

«Что же теперь делать?!» – красной лампочкой вспыхнуло в моей голове.

Ответ пришел сам собой. Одной рукой придерживая все еще всхлипывающего Брендана, другой я достал из кармана джинсов телефон и набрал номер брата.

– Слушаю, – как всегда, деловито отозвался тот.

– Эммет, нужно срочно встретиться… Это вопрос жизни и смерти… – прохрипел я в трубку.

***

POV Белла

Стоило мне перешагнуть порог совей квартиры и бросить в прихожей дорожную сумку, как в гостиной надрывно зазвонил телефон.

– Алло, – ответила я, в три прыжка подлетев к древнему аппарату и схватив трубку.

– Черт тебя дери, Белла! Наконец-то, я дозвонился до тебя! – с явным облегчением воскликнул Джейкоб и тут же бросился в атаку: – Где мобильник, который я подарил тебе на День рождения?!

– Я его уронила, и он сломался, – самым честным тоном ответила я.

– Не ври мне! – грозно прорычал мой лучший… хм, нет, пожалуй, единственный друг.

– Ну, хорошо, я продала мобильник, – покаянно вздохнула я.

– Белз, я бы мог просто дать тебе денег, не нужно было продавать телефон, – завел он свою старую нудную песню.

– Блэк, ты выиграл в лотерею и ничего не сказал мне?! – несколько злобно рассмеялась я другу, работавшему простым полицейским, оклад которого оставлял желать много лучшего.

– Если бы мы жили вместе… – робко начал Джейк.

– Умолкни сейчас же! – сердито оборвала его я. – Ты же сам знаешь, что этого не будет НИКОГДА! Мы просто друзья, всегда ими были, ими же останемся и впредь!

Джейкоб несколько лет снимал квартиру, доставшуюся мне от родителей, до тех пор, пока однажды я сама не оказалась на улице, вынужденная вернуться туда, где прошли все мое детство и юность.

Несколько месяцев мы с Блэком жили здесь бок о бок, пока тот не нашел себе подходящий вариант с жильем. Так, я и Джейк из разряда просто знакомых перешли в разряд друзей.

Я была очень благодарна парню за то, что он поддержал меня в те бесконечно тянувшиеся дни, когда мне было особенно паршиво, и я не находила в себе ни сил, ни желания жить дальше, когда все остановилось, замерло на вершине отчаяния и отупляющей боли, всецело завладевшей телом, душой… Да и сейчас Джейкоб все так же поддерживал меня – это было неоценимо.

Однако настойчивые предложения Блэка, как он выражался, «перевести наши отношения на следующий уровень» стали порядком раздражать мою и без того расшатанную психику. Он никак не хотел внять моим словам, что «следующего уровня» для нас не существует в принципе.

– Тебя не было две недели! – судя по голосу, Джейкоб начинал не на шутку злиться. – Опять ездила в летний лагерь вместе со своими беспризорниками?

– Они просто дети, которым страшно не повезло в жизни, – устало возразила я.

– Белла, они – малолетние преступники, воровавшие в магазинах, разбивавшие стекла автомобилей, вырывавшие сумочки у прохожих!

– Это все в прошлом, Джейк, – сколько раз мы с Блэком спорили на эту тему, но всегда каждый из нас оставался при своем мнении.

– Но надолго ли, вот в чем вопрос! – я с легкостью могла себе представить, как губы парня сейчас искривились в усмешке.

Подруга моей мамы пару лет назад открыла приют для детей, волею злой судьбы оказавшихся на улице. Сегодня на ее обеспечении и воспитании находилось почти тридцать ребятишек разных возрастов. Я была одной из тех, кто помогал миссис Вебер в силу своих возможностей. Но, на самом деле, я помогала себе самой. Мне так нужны были эти ершистые мальчишки, окидывающие тебя настороженным взглядом, которым, в действительности, просто недоставало материнской любви, заботы и тепла. Я хотела и могла дать им все это, даже не рассчитывая на какую-то взаимность с их стороны. Эти чувства, не отданные тому, для кого были предназначены, переполняли меня, разрывали мое и без того кровоточащее сердце и душили по ночам жгучими слезами. Я была как яблоня, усыпанная переспелыми плодами, гнущаяся и стонущая под их тяжестью.

– Ты тратишь на них слишком много времени, Белла. Найди, наконец, нормальную работу, иначе тебе никогда не удастся вернуть Брендана, – немного помолчав, произнес Джейкоб.

Родное и любимое имя долетело до меня, проникая в самое сердце и разливаясь там сладким ядом.

– Райли все равно никогда не отдаст мне сына, – придерживая трубку плечом, я достала пачку сигарет и закурила.

– Белла… – звенящим от напряжения голосом начал, было, Джейкоб, но резко замолчал.

– Что-то случилось… – скорее, утвердительно, нежели вопросительно прошептала я.

– Райли застрелили почти две недели назад, – на одном дыхании выпалил Блэк.

Дымящаяся сигарета выскользнула из моих одеревеневших пальцев.

«Очередная прожженная дырка в ковре…» – отстраненно подумала я, прежде чем до конца осознала только что услышанную новость.

Противоречивые чувства накрыли меня с головой. С одной стороны, я ненавидела этого монстра настолько же сильно, насколько любила Брендана. Тайно я всегда мечтала о смерти своего бывшего мужа, одно время даже вынашивая в голове план убийства Райли, заранее зная, что никогда не приведу его в исполнение. И сейчас я была рада, почти счастлива от одной только мысли, что Райли Бирс горит в аду, где ему было самое место. Но, с другой стороны, он не просто умер, поскользнувшись в ванной и разбив себе голову или попав в аварию, его убили… Осознание этого рождало во мне животный ужас и страх.

– Белла, ты все еще там? – почему-то шепотом спросил Джейкоб.

– Боже мой! Брендан! Где он, что с ним?! – новая мысль пронзила мое сознание, заставляя забыть о страшной смерти Райли, которую он, положа руку на сердце, заслуживал.

– Успокойся, с ним все хорошо, – поспешно заверил меня друг.

– Почему?! Почему меня не разыскали, не сообщили?! Я ведь мать! – я не могла успокоиться, как бы того ни хотела. Страх за сына был самым мощным чувством, с легкостью сметающим все на своем пути.

– Белла, для полиции ты не мать, а… – Джейк запнулся на полуслове и тактично замолчал.

– …безработная наркоманка, лишенная родительских прав, – вмиг севшим голосом закончила я за него. Эти слова, произнесенные вслух, подействовали на меня, словно ведро ледяной воды. Больно, так больно, словно миллионы острых иголок разом впиваются в тебя… больно, больно… Ну, и пусть!

– Белла, – простонал парень на том конце провода.

– Не надо меня жалеть, – стиснув зубы, я упрямо покачала головой, словно он мог сейчас видеть меня. – Расскажи мне лучше про Брендана. Где он, с кем он? И к чему мне готовиться?

– Даже не знаю с чего начать… – Блэк вздохнул и, немного помолчав, продолжил: – Нам бы лучше поговорить при встрече, но если в нескольких словах… Три дня назад озвучили завещание Бирса, по которому все его имущество отходит Брендану, но этот сукин сын Райли никому не поручил опекунство над малышом, видимо, не собираясь умирать до его совершеннолетия… Брендан был в тот день вместе с Бирсом, но убийца, прежде чем совершить задуманное, отпустил мальчика (какой гуманный, что б ему!). Его нашел некий Эдвард Каллен, у которого тот прожил неделю… В общем, ситуация складывается таким образом: Каллену разрешили до решения суда взять временную опеку над Бренданом, потому что родственников у ребенка все равно никаких нет…

– Какое еще решение суда? – зацепилась я за последние слова Джейкоба.

– Эдвард Каллен собирается добиться, чтобы суд назначил его опекуном Брендана… и, боюсь, что ему это удастся, потому как других претендентов, вроде как, и нет: у Бирса даже друзей не было, только деловые партнеры, которым и до своих собственных детей нет особого дела, да еще кучка сомнительных любовниц. А вот братец Каллена – окружной прокурор, имеющий значительное влияние и обширные возможности… В общем, сама понимаешь…

– Но как же… ведь этот Каллен – никто! А я… я могу попробовать… доказать, восстановить права… я же мать! – слова с трудом пробивались сквозь рыдания, сжимавшие мне горло.

В глазах резко потемнело, я опустилась на пол, уткнувшись лбом в колени и продолжая бормотать в трубку что-то совсем уже невнятное, переходящее в поскуливание.

– Белла, Белла! – обеспокоенный голос Джейкоба доносился до меня словно через толстый слой ваты. – Я скоро буду у тебя, уже еду! У меня есть адрес Эдварда Каллена, можно встретиться с ним и попытаться все объяснить, слышишь? Не все еще потеряно! Теперь все изменится, вот увидишь!

Ах, как же я хотела в это в это поверить! Хотела, но боялась… Это как, разбежавшись, прыгнуть со скалы с самодельными крыльями за спиной – можно взмыть ввысь, а можно и разбиться, упав камнем вниз. Но, с другой стороны, мне нечего было терять, ведь самое бесценное сокровище – сына, – у меня отняли уже два года назад…

========== Глава 3. Отголоски правды ==========

Tpyднo пoвepить, чтo чeлoвeк гoвopит тeбe пpaвдy,

ecли знaeшь, чтo ты caм нa eгo мecтe солгал бы…

Генри Луис Менкен

Доверчивость сегодня не в ходу.

Доверчивость странна в игре без правил.

Судьба с людьми играет в чехарду,

Как будто Землю Бог уже оставил…

Доверчивость невинности сродни.

Мы узнаем друг друга, доверяясь,

И, распахнувши души, улыбаясь,

Кладем их на чужие алтари.

То радость с ней приходит, то беда.

Доверчивость то губит, то спасает.

От подлости скончавшись, воскресает:

Она не исчезает без следа.

Доверчивость и совесть – вместо судей.

И пусть они сегодня не в ходу…

Как жить, коль мы доверчивы не будем?

Как мы познаем радость и беду?

POV Эдвард

Эммет уже минут десять вальяжно сидел на диване у меня в гостиной, аккуратно закинув ногу на ногу, чтобы, не дай Бог, не помялись идеальные стрелки на его дорогущих брюках от Gucci. Он задумчиво вертел в руках кубинскую сигару, словно не решаясь закурить, и время от времени бросал на меня оценивающие взгляды, будто прикидывая, какое обвинение мне лучше предъявить.

– Так ты поможешь мне получить опеку над Бренданом? – не выдержав, я нарушил тишину, понимая, что тем самым проиграл в любимой игре брата, в которую – я знал, – он любил играть на допросах с подозреваемыми, заставляя их нервничать и ерзать на стуле, показывая тем самым, кто здесь главный.

– Не понимаю, зачем тебе это, – медленно, будто бы нехотя, пожал плечами Эммет, помолчав еще пару минут, чтобы закрепить свою победу, но это было лишним: я и без того знал, что все в моей жизни сейчас зависит именно от него.

– Тебе все равно не понять этого, так что не стану впустую тратить твое драгоценное время, которое ты можешь потратить на поход в спа-салон или на маникюр, – даже без тени улыбки произнес я.

– А ты все такая же язва, – хохотнул он, смахивая с лацкана своего пиджака несуществующую пылинку. – Наконец, ты перестал походить на зомби.

– Давай ты просто ответишь на мой вопрос, – поморщился я.

– Ты даже не представляешь, в какое дерьмо чуть было не вляпался из-за этого мальчишки! – игнорируя мою просьбу, продолжил Эммет. – И дело даже не в том, что ты целую неделю держал у себя ребенка, ничего не сообщив полиции. Ты хоть понимаешь, что на тебя могли попытаться повесить и само убийство? Тебя спасло только то, что ты никогда не был знаком с Бирсом, и твое состояние исчисляется не одним миллионом долларов, так что единственный возможный мотив – деньги, доступ к которым ты получишь, усыновив Брендана, – тут тоже не клеится.

– Говори потише, – шикнул я на брата, – я еле уложил малыша спать, так что если ты разбудишь его, я за себя не отвечаю.

– Ты похож сейчас на наседку, квохчущую вокруг своих цыплят, – презрительно скривился Эммет, ослабив узел своего галстука. – Если тебе так хочется примерить на себя роль заботливого папочки, то женись и заведи своих собственных детей!

– Непременно, – кивнув, согласился я, – но жениться на ком попало я не собираюсь и Брендана, в любом случае, не оставлю! Я люблю этого мальчика, он нужен мне, а я нужен ему, и давай закроем эту тему, в конце-то концов!

– Я вчера разговаривал с родителями, – продолжал гнуть свое Эммет, – они крайне недовольны тобой из-за этой затеи с опекунством…

– Нет в жизни разнообразия, – усмехнулся я.

– Но в этот раз они особенно возмущены, ведь ты даже не соизволил посоветоваться с ними, – фыркнул брат, криво улыбнувшись.

– Да-да, большой семейный совет… я в курсе, но уже все решил, так что их мнение меня совершенно не интересует, – твердо произнес я.

– Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило, чтобы тебе разрешили забрать Брендана до суда, – наконец, Эммет вплотную подошел к интересующей меня части нашей «задушевной» беседы. – Я не решаю подобные вопросы, ты же знаешь…

– Но ты отлично знаешь тех, кто решает их, – выразительно изогнув бровь, заметил я.

– Предлагаешь мне на кого-нибудь поднажать или дать взятку? Эдди, ты толкаешь меня на преступление! – глумливо засмеялся мой братец.

– Можно подумать, что тебе впервой, у вас там у всех рыльца в пушку, – усмехнулся я.

– Не стоит говорить о таких вещах вслух, ведь даже у стен есть уши, – Эммет вмиг посерьезнел и, сделав небольшую паузу, закурил свою сигару. – Иначе просто никак, есть люди, которым нельзя отказать, и дело тут вовсе не в деньгах.

– Надеюсь, что Я отношусь к числу этих людей? – с нажимом спросил я.

– Есть одно условие, без которого ни один суд не отдаст тебе ребенка, – Эм блаженно затянулся и медленно выпустил кольцами сизую струйку дыма. – Ты должен снова начать работать, в противном случае, даже я бессилен что-либо сделать.

– Я много думал об этом в последние дни и решил вернуться в клинику, – выдохнул я.

Проговорив заветную фразу вслух, я осознал, что обратного пути нет, но это вдруг принесло неожиданное облегчение. Это как если ты долгое время ходишь вокруг кромки воды, которая кажется тебе невероятно холодной, но по какой-то причине тебе нужно непременно войти в нее. И вот ты подходишь к самому краю, осторожно опускаешь туда ногу и в ужасе отскакиваешь обратно, понимая, что у тебя ни за что не получится, и это давит на тебя непомерным грузом, заставляя метаться вдоль берега и в отчаянии заламывать руки. Но вот ты закрываешь глаза, разбегаешься и ныряешь в холодную воду с головой, которая обжигает твою кожу, но уже через минуту ты понимаешь, что она не такая уж и ледяная, как тебе казалось. В этот момент приходит облегчение – ты смог, ты сделал это!

И вот сейчас, совершив этот решительный прыжок, я почувствовал то успокоение и даже умиротворение, которое не испытывал уже очень давно.

– И ты сможешь? – осторожно спросил Эммет, поддавшись вперед.

– Конечно! Всегда мог и сейчас смогу, – убежденно ответил я. – Хирургия – это все, чем я могу, а главное, хочу заниматься. Знаешь, я вдруг понял, что ужасно не тогда, когда ты делаешь все возможное, и это не приносит результата, как в случае с тем мальчиком, а тогда, когда ты можешь что-то сделать, но по какой-то причине не делаешь этого. Я могу отлично выполнять свою работу, могу помогать людям, и было бы страшной ошибкой сбежать от собственной цели в жизни, к которой так долго шел. Сбежать от самого себя нереально, можно лишь потерять себя, что, чуть было, не произошло со мной.

– Я рад слышать это, правда! – искренне улыбнулся Эммет, что случалось с ним нечасто. – Хоть какой-то положительный момент во всей этой истории с ребенком!

– Эм! – осадил его я.

– Хорошо, хорошо! – примирительно поднял он руки. – Я торжественно обещаю тебе, что ты получишь опеку над Бренданом. Можешь уже завтра начинать переделывать гостевую комнату под детскую! Хотя волокиты будет немало, и тебе придется побегать по инстанциям, но все это станет лишь необходимой формальностью, дабы не вызвать ни у кого лишних подозрений.

– Спасибо, брат! – радостно воскликнул я, вскакивая с кресла.

– Не за что, – самодовольно улыбнулся он, поднимаясь с дивана и поправляя пиджак. – Мы ведь одна семья, так что в мои обязанности входит помогать тебе всем, чем смогу.

Вдруг лицо Эммета исказила гримаса отвращения, он торопливо скинул себя пиджак и, придирчиво рассмотрев его, гневно воскликнул:

– Да он весь в кошачьей шерсти! Фу, какая же гадость! Эдвард, что б тебя! Ладно мальчишка, но какого черта, спрашивается, ты обзавелся еще и этой волосатой тварью?! Теперь придется отдавать костюм в чистку!

Наблюдая за Эмметом, брезгливо отряхивающим свои брюки, я не смог сдержать смеха: настолько забавно сейчас выглядел мой брат, вмиг растерявший всю свою степенность и важность большого человека в этой жизни.

– Да, ты все тот же! – злобно прищурившись, бросил он мне, из его уст это прозвучало как обвинение в самом страшном преступлении. – Ну, и черт с тобой!

Сделав шаг в сторону коридора, он вдруг остановился и, обернувшись, добавил уже обычным тоном, словно это не он был в бешенстве всего лишь минуту назад:

– Еще я хотел сказать тебе, чтобы ты был осторожен, мы ведь не знаем, кто убил Бирса. Это дело находится под моим личным контролем, и, покопавшись в нем, я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что убийство никак не связано с бизнесом Райли. Я не знаю, какую именно цель преследовал преступник, поэтому вполне возможно, что твое неожиданное появление смешало ему все карты. Так что береги себя… – Эммет замолчал и стремительно зашагал к выходу.

Уже в дверях он вдруг снова обернулся и с легкой улыбкой добавил:

– И еще, мальчик со своим наследством выглядит, как праздничный торт со взбитыми сливками, так что могут появиться и другие желающие взять его под свое крылышко. Я не удивлюсь, если на горизонте появится его горе-мамаша, такие деньги для Изабеллы Бирс были бы очень кстати, особенно учитывая ее пагубные пристрастия. А ты ведь у нас такой доверчивый, наивный и жалостливый, наверняка, считающий, что ребенку в первую очередь нужна мать… Это я сейчас к тому, что если уж ты решил действительно помочь мальчишке, то стой до конца! – закончил Эммет, хлопнув меня по плечу.

– Да, ребенку нужна мать, но не такая! – убежденно произнес я. – Она не получит Брендана, заслуживающего настоящую семью, которую, надеюсь, я сумею ему дать, а не мать-наркоманку, живущую от дозы до дозы!

Эммет улыбнулся на мою пламенную тираду и, коротко кивнув на прощание, вышел за дверь.

***

Мы с Бренданом занимались помывкой отчаянно мяукающего и царапающегося Маквина, когда в дверь настойчиво позвонили.

– Присмотри за этим грязнулей, я пойду, открою дверь, – попросил я, вытирая полотенцем руки. – И смотри, чтобы он тебя не поцарапал.

– Будет исполнено! – ответил Брендан, поливая из игрушечной лейки на котенка, лапы которого скользили и разъезжались в разные стороны по мыльному дну ванны.

– И, ради Бога, не утопи его! – рассмеялся я, выходя в коридор.

Я открыл входную дверь и удивленно замер – на пороге стояла невысокая, хрупкая девушка с длинными влажными после дождя волосами и светлой, почти прозрачной кожей, на которой еще виднелись капельки воды. Огромные темные глаза незнакомки, цвет которых было невозможно разобрать в полумраке коридора, смотрели на меня очень внимательно, словно пытаясь прочесть что-то важное на моем лице.

– Вы ко мне? – растеряно спросил я, отходя вглубь квартиры и щелкая выключателем, полученное воспитание не позволяло мне держать гостью на пороге.

Девушка нерешительно перешагнула порог и, прикрыв входную дверь, снова посмотрела на меня.

– Меня зовут Белла Свон, – произнесла она таким тоном, будто это должно было многое объяснить, в действительности же я слышал это имя впервые. – По документам – Изабелла Бирс, – поспешно добавила она, видимо, заметив все то же недоумение на моем лице.

– Не могу сказать, что рад знакомству, – холодно сказал я, не зная, как реагировать на неожиданное появление этой женщины. Мне сразу вспомнились слова Эммета, оказавшиеся пророческими. – Чем же обязан?

– Я хотела… поговорить… о сыне…

Изабелла шагнула в мою сторону и своим взглядом перехватила мой, и теперь я отлично видел ее глаза – они были точно такими же, как у Брендана. И дело не только в их цвете, в ее глазах застыли те же страх, смятение и робкая мольба, да и в целом девушка походила на заблудившегося ребенка, который больше всего на свете хочет вернуться домой, но не знает дороги.

Совсем иначе я представлял себе Изабеллу Бирс – наркоманку со стажем. За время работы в клинике я повидал огромное количество людей с этой пагубной зависимостью, но девушка, стоящая сейчас передо мной, даже отдаленно не напоминала мне их. В ее глазах не было лихорадочного блеска, кричащего об алчном желании заполучить очередную дозу любым путем, кожа хоть и была бледной, но даже с такого расстояния я не мог не заметить, насколько она гладкая и шелковистая. Было много и других мелочей, робко нашептывающих мне о том, что что-то не так.

– Думаю, не стоило нарушать предписание суда, запрещающее Вам даже приближаться к Брендану и приходить сюда, – пожал я плечами, стараясь не показать интереса, который она вызвала во мне. – Мне наперед известно каждое слово, что Вы собираетесь сейчас сказать: вы очень любите Брендана, каждую минуту, проведенную в разлуке, неистово скучали по нему, и Ваше самое заветное желание – снова воссоединиться с сыном. Но это всего лишь слова, просто пустые звуки. А уж если их произносит… такой человек, как Вы…

– Все совсем не так! – яростно воскликнула Изабелла, приближаясь ко мне почти вплотную, так что я уловил легкий аромат ее шампуня, в который нагло вклинивались нотки ментоловых сигарет. – Да, наверное, я сама отчасти виновата в том, что у меня отобрали сына, я наделала кучу ошибок, но наркоманкой никогда не была, ясно?! Нет, и не может быть в жизни большего горя, чем потерять собственного ребенка, мистер Каллен, но вам не понять этого! Будто ты медленно умираешь каждый день, каждый час, каждую минуту, это разъедает тебя изнутри, словно по твоим венам течет не кровь, а кислота… Это очень больно, так что пустые звуки тут не причем, за моими словами о любви к сыну скрывается все то, что я пережила за последние два года… А Вы… зачем ВАМ нужен чужой ребенок? Хотите поиграть в благородство, почувствовать себя героем? А может быть, с помощью Брендана пытаетесь замолить свои грехи, заглушить чувство вины за смерть того мальчика? – последняя фраза Изабеллы прозвучала, как хлесткая пощечина.

– Вы ничего не знаете обо мне и моей жизни, так что не Вам судить о мотивах моего поступка! – процедил я сквозь зубы, до ломоты сжав кулаки.

– Как и Вы ничего не знаете обо мне! – парировала она. – Так давайте дадим друг другу шанс, мистер Каллен, и просто поговорим. Пожалуйста, выслушайте меня и уже потом решайте, верить моим словам или нет.

– Эдвалд, он поцалапал мне патик! – вытянув вперед руку с оттопыренным в сторону пальцем, в коридор выбежал Брендан, но, увидев Беллу, замер в нерешительности и принялся с любопытством разглядывать ее.

– Сынок… – одними губами произнесла Изабелла, переминаясь с ноги на ногу, будто собираясь кинуться к ребенку, ее грудь часто и высоко вздымалась, словно она только что пробежала не один километр.

Девушка с жадностью всматривалась в мальчика, стараясь не упустить ни одной черточки, ни одной детали. Глядя на эту немую сцену, мне пришла в голову мысль: вот, что значит обнимать взглядом. Столько выстраданных любви, тепла и нежности излучал ее взгляд, направленный на Брендана, что мне отчаянно захотелось поверить всему, что она еще только собиралась рассказать мне. Эти глаза не могли лгать, в них не было ни грамма фальши или наигранности.

– Здравствуй, сыночек, ты, наверное, не помнишь меня… – наконец, Белла моргнула, и по ее щекам, оставляя за собой влажные дорожки, скатились две слезинки. – Я твоя мама, Брендан…

Малыш тут же нахмурился и упрямо покачал головой.

– У меня неть мамы! – выкрикнул он, спрятавшись за меня и обхватив ручками мою ногу. – Она блосила меня с папой! Она не любила меня!

– Ну, что ты, – прошептал я, положив свою ладонь ему на плечо.

– Нет-нет, это неправда! – сдавленно прошептала Белла.

Я видел, каких титанических усилий девушке стоит каждое слово, она не никак не могла сделать вдох, словно мощный порыв ветра бил ее по лицу, перекрывая кислород, но я вряд ли мог сейчас хоть чем-то помочь ей.

– Я не бросала тебя, как же я могла бросить свое маленькое сокровище, – сквозь слезы все продолжала бормотать Изабелла. – Я же так люблю тебя, мой маленький, я так скучала по тебе… а ты стал уже таким большим… и совсем не помнишь меня…

Брендан сильнее сцепил кольцо своих ручек вокруг моей ноги и принялся судорожно всхлипывать, вздрагивая всем тельцем.

– Перестаньте! – твердо произнес я, пытаясь предотвратить надвигающуюся истерику. – Неужели Вы не видите, что только пугаете Брендана?!

Изабелла торопливо закивала, зажав себе рот ладонями, но ее грудь по-прежнему тяжело вздымалась от едва сдерживаемых рыданий.

Лицо девушки вмиг сделалось мертвенно бледным, ее повело в сторону. Я понимал, что она теряет сознание, но из-за вцепившегося в меня Брендана не успел вовремя, и Белла с грохотом рухнула на пол, словно марионетка, у которой разом обрезали все нити. Мальчик испуганно взвизгнул и убежал в спальню, предоставив мне самому разбираться с его незадачливой матерью, свалившейся на нас, как снег на голову.

Я поднял девушку на руки – она оказалась легкой, почти невесомой, – и уложил ее на диван в гостиной, приподняв ноги вверх.

Желая убедиться, что обморок вызван стрессом, а не какой-то болезнью, я метнулся в прихожую и поднял сумочку Беллы, валявшуюся на полу, в которой могли оказаться лекарства, жизненно необходимые ей. Но среди стандартного набора женских безделушек я не нашел даже примитивного аспирина. Зато там лежали… два новых шприца в герметичной упаковке…

То, что я испытал в этот миг, было не просто разочарованием… Нет, мне показалось, будто я бежал, стремясь к чему-то важному, и вдруг с размаха врезался в бетонную стену, которой – я точно знал, – прежде там не было и в помине. Каждое слово Беллы, ее взгляды, слезы – все оказалось ложью, умело разыгранным спектаклем, на который я по своей душевной простоте чуть, было, не купился. Ах, как же прав был Эммет, когда говорил, что я слишком доверчив и наивен! Эдвард Каллен, черт тебя дери, ну, нельзя же быть таким легковерным дурачком!

– Идиот! Какой же я идиот! – одним движением я закрыл молнию сумки и со злостью швырнул ее обратно на пол.

***

POV Белла

В нос ударил резкий запах нашатырки. Я с трудом разлепила веки, борясь с подступающим к горлу приступом тошноты.

На меня смотрели внимательные зеленые глаза, и в них читались плохо скрываемое презрение, граничащее с отвращением, и гнев. От этого холодного и колючего, словно льдинка, взгляда хотелось немедленно спрятаться, раствориться, сделаться невидимой.

– Простите, я… так неловко вышло… – забормотала я, вжавшись в диван, – просто резко упало давление, со мной такое иногда случается…

Идеальные губы Каллена скривились в злобной усмешке, почти до неузнаваемости изменив его аристократичное лицо. Сейчас в этом парне не осталось и следа от былой доброжелательности, сочувствия и искреннего желания помочь.