Текст книги "Засыпь меня пыльцой (СИ)"

Автор книги: Queen of Brutality

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Ага…

– Если говорить проще – магия, с помощью которой сделан этот талисман, запрещена вот уже как десять лет на территории многих государств, и это одна из причин, по которой её практически невозможно засечь и по которой она такая эффективная. Нужно просто признать, что все самые прикольные магические изобретения – незаконные, – Тэхён ярко улыбается, а Чонгук не может понять, что с ним не так.

Серьёзно, как часто вы видите людей, с таким воодушевлением и непосредственностью собирающихся нарушить закон, да и при всём при этом делающих это ради первых встречных людей, с которыми знакомы без году неделю?

– Я правда не понимаю, зачем ты это делаешь…

– Потому что ты мой друг, Чонгук-и, – Тэхён очаровательно щурится, а Чон прямо сейчас хочет прибить себя чем-нибудь потяжелее.

Сердце неприятно колет от мысли, что он скрывает от такого потрясающего парня правду, но противный червь эгоизма не позволяет раскрыть все карты старшему, потому что это почти со стопроцентной вероятностью означало бы конец игры.

Поддавшись внезапному порыву, Чонгук по-дружески приобнимает Тэ, шепча слова благодарности покрасневшему парню на ухо.

У Хосока, наблюдающего за ними с лестницы, ведущей на второй этаж университетского дома, глаза наливаются кровью. Оборотню не впервой задействовать свои клановые способности, но это определённо первый раз, когда острый слух принёс ему столько преимуществ.

Он готов был терпеть Чонгука, как друга, со скрипом, но готов, однако теперь, когда парень так явно покушается на личное пространство его ведьмочки, Чон-старший решает играть по-грязному.

«В любви, как на войне – все средства хороши».

Так ведь?

***

– Вы слышали, что Чон Чонгука собираются исключить за попытку жульничества на экзаменах?

– Да что этот Чонгук о себе возомнил? Его и так вне сезона принимают, а кому-то менее бездарному, очевидно, приходится ждать до осени.

– Но как он вообще мог что-либо сделать, если экзамены ещё даже не начались?

– Заткнись, Бэк, достаточно даже мыслей.

Тэхён идёт по университетскому коридору и недоумевает, деля эмоции на волнение и панику, усиливающуюся с каждой секундой. Кто мог сдать их с Чонгуком план? Как об этом стало известно всему университету? И самое главное – значит ли это, что Чонгук будет не допущен до экзаменов, хотя даже ничего ещё не сделал?

Воспоминания о вчерашнем вечере режут Кима лучше любого кинжала: Чонгук тогда подгадал момент, когда они с Тэхёном смогут остаться наедине, и сказал, что безумно ценит его помощь, однако не будет ею пользоваться, потому что это было бы попросту нечестно по отношению к другим абитуриентам, и потому, что он не хочет для Кима и для себя проблем.

Чувство вины разгрызало Тэ изнутри: из-за его дурацкой идеи Чонгука теперь могут не допустить до экзаменов, а даже если произойдёт чудо, и ректор согласится их выслушать, Чона уже автоматом ненавидит половина универа!

– Эй, Тэ, ты слышал новости о новеньком? – подлетает к опечаленному парню Минхо. – Говорят, что у кого-то было очень весёленькое утро!

– О чём ты? – Ким быстро смекает, что к чему.

Как уже упоминалось ранее, Ким Минхо – главный сплетник университета, и именно благодаря ему свежие слухи и скандалы мгновенно разлетаются по всему зданию, от первого до последнего курса. Сам парень представляет собой необычную помесь крия* и человека, что на первых парах служило поводом для насмешек среди более «удачных» полукровок, но очаровательные ямочки на щеках и лёгкость в общении не оставили никого равнодушными, а потому уже через пару месяцев обучения Минхо стал чем-то вроде местной достопримечательности в хорошем смысле этого слова.

Тэхён укоряет себя за то, что не подумал спросить о слухах у него с самого начала: если кто и знает о том, кто мог пустить эту прорывную волну, то только улыбчивый крий.

– О, так ты ещё не знаешь? – оживляется Ким: ещё бы, все уже сто раз обглодали косточки несчастного Чона, а тут потенциально новое, непросвещённое лицо. – Утром новенького вызвали к ректору, мол, попытка жульничества на экзаменах или что-то вроде того. Говорят, что парень собирался протащить какой-то замороченный амулет, который, к тому же, ещё и запрещён законом. Обыскали его комнату, конечно, вдоль и поперёк: сам понимаешь, тут не какая-то шпора про виды упырей, а потенциальное нарушение закона. Не нашли, правда, этот хвалёный амулет по итогу, да отпустили его с миром, но я бы на твоём месте всё равно был бы с ним поосторожнее. Как крий, разбирающийся в слухах, могу с уверенностью сказать: дыма без огня не бывает, и если кто-то и пустил шепоток о том, что Чон нечист, значит, так оно, наверное, и есть.

– Минхо?

– А?

– А кто именно рассказал тебе про новенького? – Тэ затаивает дыхание, молясь, чтобы Ким дал ему внятный ответ.

И он дал. Но лучше бы смолчал, ей-богу.

– Так Хосок, – пожимает плечами крий. – Он сказал, что получил информацию из надёжного источника, так что можешь быть уверен – слух проверенный, – Минхо неверно истолковывает сомнение, отразившееся на лице Тэ. – О, Минсок, ты слышал про новенького?

Крий лавирует в толпе, выискивая новую жертву для обсасывания актуальных новостей.

Тэхён выдыхает сквозь стиснутые зубы, обнаруживая, что задержал дыхание во время того, как Минхо рассказывал про первоисточник слухов. Он не верит в то, что Хосок мог поступить так низко, но какой смысл крию врать? Тэ конечно знал, что Чоны не ладят между собой, а Хосок изначально человека не особо и жаловал, но чтобы настолько? Ким намеревается лично выпытать из своего парня правду.

– Ну и что это значит? – Тэхён врывается в комнату Чона, и одного только взгляда на Хосока достаточно, чтобы убедиться в том, что Минхо был прав.

За время их отношений Тэ успел изучить оборотня вдоль и поперёк, а потому отлично знал, как выглядит Чон, когда делает что-то, что заведомо не понравится его второй половине.

– Зачем? – как-то жалобно выдыхает Ким, без сил падая на кушетку у входа.

– А сам-то как думаешь? – Хосок не собирается оправдываться, и не только потому, что не чувствует себя виноватым. – Всё было хорошо ровно до того момента, пока откуда ни возьмись не припёрся этот остолоп со странной силой и идиотской улыбкой. Я с самого начала не верил ему, а ты, как, впрочем, и всегда, начал делать вид, что все вокруг – наши лучшие друзья. Мы не говорили тебе и слова, когда ты притащил в дом какую-то странную девчушку, утверждая, что её ограбили на большой дороге, и что нам сию же минуту стоит ей помочь. Напомнить, чем это закончилось, или сам поймёшь, куда я клоню?

Ким жмурится, силясь отогнать от себя неприятные воспоминания, которые пылились в углу его сознания ненужным грузом вот уже почти полгода. Хосок, безусловно, знал, куда бить, но Тэхён правда не думал, что его парень сможет поднять эту тему вновь после того, как все в их компании договорились о ней дружно забыть.

– То есть так? – сглатывает Ким, смотря на некогда любимые черты опустошённым взглядом.

Что с ними стало сейчас? Тэхёну казалось, что если он пусть даже вскользь подумает о времени, когда они с Чоном составляли идеальное целое – разрыдается, позорно капитулируя перед кем-то иным, более жёстким и злым, нежели тот, кого Тэ в своё время полюбил всем сердцем.

– Ты обвиняешь меня, – скорее утверждает, нежели спрашивает Ким.

– Я не…

– Ты винишь меня! – повышает голос Тэхён. – Да что с тобой происходит, чёрт возьми?!

Вокруг ведьмы искрится магическая сила, всколыхнувшая сознание мага на фоне сильных эмоций. Его волосы наэлектризованы, а глаза горят гневом и обидой.

Первая тарелка, вылетевшая из шкафа, приземляется аккурат позади вздрогнувшего Хосока.

– Тэ, давай ты просто успокоишься, и мы поговорим нормально!

Чон плохо сознаёт, что этими словами раздраконивает Кима ещё больше.

– Мы и так уже говорили, много говорили, но либо ты не слышишь меня, либо сознательно не хочешь понять мою позицию! На свою беду, я помню день, когда ты предложил мне встречаться: тогда мы гуляли возле леса Лайонмейхёль, и ты увидел раненого зверька на траве. Мы выходили его вместе, и ты тогда сказал, что мы не боги, чтобы решать, кто достоин помощи, а кто – нет. В этого Хосока я влюбился, и этому Хосоку я ответил «да».

– Тэ, пожалуйста, прекрати!

– Нам нужно расстаться.

Эти слова гремят в комнате вместе со второй разбитой тарелкой, брошенной Чону прямо под ноги.

Может быть, это был звон разбитых сердец – теперь этого уже не узнает никто.

–

Крий* – («баран», др. греч. Χρυσόμαλλος «золотое руно») персонаж древнегреческой мифологии. Баран с золотым руном, сын Посейдона и Феофаны, принесён в жертву Аресу.

Комментарий к IX:Университет

Пытаюсь систематизировать выход глав для какой-то конкретики. Ориентировочно – раз в две недели буду выпускать одну часть по пятницам, чтобы вы приблизительно знали, когда ждать проду 💚

Саранхэ, и всё такое ~

========== X:Лекарство от разбитого сердца ==========

Любовь – это непреодолимое желание быть непреодолимо желаемым.

Роберт Фрост

***

Тэхёну кажется, что его сердце разбито вдребезги. Хотя, почему кажется? Наверное, так оно и есть. Однако у каждого из его друзей на этот счёт своё, «самое авторитетное» или «ты что, мелочь, не уважаешь старших» мнение.

– Сердце слишком легко разбить, особенно, если это твоё сердце, Тэхён-и, – сочувственно похлопывает парня по плечу Чимин. – Это как ваза из хрусталя – разбилась один раз, но осколки ещё долго валяются по всей комнате, раня пятки тогда, когда ждёшь этого меньше всего.

– Сердце невозможно разбить, потому что вообще-то, это – неотъемлемый орган для функционирования человека, не говоря уже о том, что само по себе оно не содержит в своём составе бьющихся материалов… – занудствует Джун, периодически по отечески приобнимая друга за плечи.

– Именно поэтому я предпочитаю быть влюблённым в себя, – поджимает губы Сокджин.

– Если честно, ты выглядишь, как мешок с дерь… – в отличие от остальных, Юнги не успевает закончить свою мысль, будучи вытащенным в коридор тактичным вампиром.

– Тэхён?

Киму уже, мягко говоря, хочется завыть на луну от бесконечных задушевных бесед и сочувствующих взглядов, и он бы с радостью так и поступил, если бы это не напоминало ему о бывшем. Волшебник досадливо морщится – стоило им разбежаться, как Ким осознал, насколько много Чон Хосока было в его жизни до сих пор.

– Кто это? – вопрос, не требующий ответа.

Сам парень одиноко лежит на постели, уткнувшись носом в подушку, а потому не может видеть человека, зашедшего в комнату, но одного голоса и банального метода исключения хватает, чтобы понять, кто нарушает его покой.

«Чонгук. Все остальные уже затопили меня своей жалостью, как будто я просил, теперь, вот, ещё и он заведёт шарманку про самодостаточность», – тоскливо думает Тэ.

Однако младший, определённо, умеет удивлять.

– Пойдём, напьёмся.

– Что?

– Мне эти слухи, гоблин их дери, все нервы вымотали: каждый считает своим долгом лично подойти и высказать своё «фе», а если и не рискуют соваться – молча пилят спину осуждающими взглядами. Если я не расслаблюсь сейчас же, прольётся чья-то кровь.

– Намджун будет в восторге, – хмыкает Тэхён, переворачиваясь на спину.

– Тэ?

– М?

– Я серьёзно. Кому станет легче, если ты и дальше продолжишь протирать матрас? Юнги посоветовал мне неплохую, с его слов, пивнушку, недалеко от университета, там хозяин – тролль, и порции соответствующие. Единственное…

– Что? – со стороны Ким кажется всё таким же безучастным, но по мелькнувшему блеску в глазах можно понять, что его заинтересовало предложение.

– Есть шанс упиться вусмерть и не вспомнить даже своё имя на следующее утро.

– Я иду. Спасибо, – Тэхён сползает с кровати, в позе сломанной берёзы передвигаясь по комнате в поисках подходящей одежды.

Волшебник не стал уточнять, за что конкретно было обронено это тихое «спасибо» минутой ранее, а Чонгук и не настаивает на пояснениях.

Они оба прекрасно понимают, что старший имел в виду.

… На вид обещанная пивнушка кажется весьма приличной, если стоически проигнорировать строящих глазки девиц с непомерно глубоким декольте, и опустить несколько жадных взглядов сидящих в углу зала вояк.

– Какой сорт предпочитаешь пить?

– А какой сорт ты обычно предпочитаешь предлагать? – Тэхён слабо рассмеялся, что уже свидетельствовало о том, что Чон делает успехи в своих попытках отвлечь Кима: пусть смех вышел крайне неубедительным, но сейчас он хотя бы не выглядит, как живой труп.

– Прекрасным дамам я предлагаю светлое, друзьям – тёмное, – пожимает плечами Чонгук.

– Я буду светлое, – смеётся Тэ, – хотя выряжаться в платье в мои планы не входило.

На том и порешили: для дорогих гостей заказ выносит в зал лично владелец сего чудного заведения с характерным названием «Троллья нога», который, как оказывается, широкой души тролль, да и поболтать не прочь.

– Ох, щас что расскажу… – щурится он после первых опустошённых стаканов. – Вы же, волшебники, тайны разные любите, как Вандал побрякушки.

– Кто такой Вандал? – не понимает Чонгук, и какое-то время тратится на краткий экскурс в историю троллей.

Оказывается, что Вандал – один из первых вождей у троллей, который был славен своей любовью к драгоценностям и всему, что хорошо блестит и плохо лежит. Говорят, глуп он был, что табуретка, зато силён, а это у троллей только приветствуется, однако сила не спасла несчастного от его участи – беднягу замуровало в пещере с «побрякушками» обвалом.

– Какая глупая смерть, – фыркает Тэхён.

– Ну уж какая есть, – разводит плечами тролль и чешет затылок.

– Так что насчёт тайны? – деликатно встревает Чон, у которого с концентрацией внимания чутка получше, чем у Кима.

– Точно! Я это, того, вижу, что вы студенты, так что лишняя работёнка вам наверняка не повредит. В последнее время в городе с молодыми девушками стали происходить страшные вещи. Уже десятый день на порогах местные жители находят бездыханные девичьи тела.

– Убивает кто? – предполагает Чонгук. – Но мы-то тут причём, если дело явно для полиции?

– В том-то и дело, что эта самая полиция только руками разводит, да вздыхает томно – не знают, мол, что за скотина девушек выкашивает. А они ведь все были молодые, хорошенькие… Только-только жить начинали. Расследование проводили, опрашивали всех подряд – а толку! Говорят, что следов на телах жертв нет, и понять доподлинно, как они умерли – вообще нельзя. Да где это видано, чтобы не только убийцу не смогли найти, но даже определить, от чего померла жертва?

– Да, случай интересный, – соглашается Тэ. – Джуну понравится. Но почему бы не задействовать более опытных магов, зачем там мы, ещё совсем сопливые первокурсники?

– В том-то и дело, что хоть и сопливые, но силы-то в некоторых побольше, чем у магистров будет, – тролль со знанием дела оглядывает Чонгука. – Чувствуется в тебе какая-то мощь, парень, – задумчиво тянет он.

Чонгук нервно сглатывает.

– Ты, должно быть, ошибаешься, – медленно проговаривает он. – У меня самая стандартная сила, ни влево, ни вправо.

– Или ты чего-то о себе не знаешь, парень, или сознательно умалчиваешь, – усмехается тролль. – Ну да ладно, дело твоё. Если захотите заняться, найдите Ким Сынвана в магическом департаменте… Эй, да вы обалдели! – с этими словами владелец пивной встаёт со стула и направляется разнимать занимающуюся драку.

– Чонгу…

– Не сейчас, – обрывает начавшего было говорить Тэхёна Гук, как будто заранее зная, что тот собирается спросить, и, соответственно, решительно не желая на это отвечать.

Чон залпом допивает свой стакан под удивлённо-восторженный взгляд Кима, с тоской думая о том, что его любимое средство для потопления стресса перестало работать. Казалось бы, они осушили уже не одну пинту, но чувство пьяной эйфории всё никак не приходит к младшему, заставляя того досадливо скрежетать зубами, что, впрочем, нельзя было сказать про старшего.

Тот уже изрядно подшофе и вот-вот дойдёт до той кондиции, когда грань приличия и собственного «я» перестаёт существовать. Чонгук тяжело вздыхает и подумывает потихоньку брать друга под локоток и уходить, однако Ким думает совсем иначе…

После того, как он допил вслед за Чоном третью кружку по счёту, Тэхёна унесло в отрыв. Причём если до этого дня Чонгук наивно полагал, что максимум пьяных проделок хёна – танцы на столе, то реальность превзошла все его ожидания.

– Эй, ты, гоблинова дочь! – воет аки сирена Тэ, обращаясь к сомнительного вида женщине, стоящей в полуметре от них.

Незадачливая дама умудрилась пролить часть своего пива на любимую рубаху волшебника, и, на её беду, тот оказывается слишком пьяным, чтобы решать что-то цивилизованно.

Ким жаждет мяса и крови, и Гук может видеть это по его глазам, но что-то в девушке напротив настораживает его, не даёт расслабиться и попытаться разрулить зарождающееся побоище.

Преподаватель объяснял, что иногда магия разума вмешивается в некоторые события в виде тревоги или предчувствий, тем самым предостерегая своего обладателя. Вот только какую опасность может представлять из себя обычная горожанка с чуть диковатым взглядом? Правда ведь?

– Поосторожнее со словами, молодой человек, – говорит она и хищно улыбается.

Чон уверен, что по его виску скатился холодный пот, ибо эти заострённые на кончиках зубы, помешанный, будоражащий сознание взгляд – явные признаки того, что перед ними не просто случайная девушка с кривыми руками. Как человек, большую часть сознательной жизни охотившийся на всякую нечисть, Чонгук с уверенностью мог сказать, что они напоролись на ведьму, причём явно не самую плохонькую.

«Гоблинова мать… » – проносится в мыслях Гука, прежде чем всё столь же пьяный Тэхён продолжает катить бочку на явно теряющую терпение женщину.

И быть может, сам Ким в более презентабельном состоянии и разглядел бы в своей собеседнице ещё и коллегу, вот только замутнённый алкоголем мозг – не лучший товарищ в делах логики и внимания.

– Тэхён, – Чон дёргает старшего за рукав, привлекая его внимание, – Тэхён, пожалуйста, прекращай.

– И не подумаю! – Тэ выдёргивает свою руку из слабого захвата и продолжает дырявить взглядом очевидно раздражённую ведьму.

– Зря ты не слушаешь своего парня, мальчик, – шипит она, демонически улыбаясь.

– Мы не встречаемся, – встревает Гук, до этого занимавший пассивную сторону в конфликте.

– Но ты бы хотел это исправить, верно? – ведьма пристально вглядывается в глаза Чона, своим взглядом будто заныривая в самые потаённые уголки его сознания, после чего довольно хмыкает и разводит руки в стороны.

«Ой-ёй», – Чонгук слишком поздно понимает, что она хочет сделать.

– Ты был непозволительно груб со мной, и я вижу, что ты разбил не одно сердце за свою жизнь, а потому до скончания веков не видать тебе отношений ни с кем, кроме… этого мальчика, – ведьма тыкает пальцем в обалдевшего Гука и поправляет волосы.

Проклятие прозрачным мячиком срывается с пальцев женщины и отскакивает от кастовавшей его руки прямо в грудь Тэхёну.

– Что вы… – Чонгук осоловело пялится на теперь уже проклятого Кима и с раздражением думает о том, во что вылилось их невинное желание напиться и снять стресс.

По правде говоря, проклятия не совсем легальны, по крайней мере, в крупных городах, а потому они имеют полное право пойти в полицию, но вряд ли там смогут что-то сделать с даже на глаз достаточно качественной работой. Будучи действительно способным магом разума, Чонгук сходу может сказать, какой силы проклятие наложено на того или иного человека, и в данном случае ведьма взаправду разозлилась, раз расщедрилась на неснимаемое проклятие.

Прелесть и недостаток таких проклятий, в общем-то, в полной мере содержатся в названии: их нельзя снять, что с одной стороны является плюсом в случае, если ты уверен в своей цели и намерении, но оборотная сторона медали для таких «пожеланий жизни долгой и счастливой» заключается в том, что зачастую такие проклятия делаются сгоряча, а тот, кто их использует, потом ещё не раз успевает об этом пожалеть. Именно по этой причине редко когда ведьмы прибегают к подобным методам, но эта, ясно дело, дама с характером.

– Чонгук-и? – Тэхён растерянно смотрит на него и пьяно хихикает. – Что сделала эта мымра?

– Ничего особенного, Тэхён-и, – пытаться объяснить вусмерть пьяному Киму что-то про неснимаемые проклятия, которые они очень удачно проходили пару уроков назад, это всё равно что обучать шиншиллу грамоте и письму – попробовать, конечно, можно, но а смысл, если результат в итоге будет всё равно один?

– Мне так холодно, Чгбгуги, – неразборчиво бурчит Тэхён, обхватывая широкую талию Чона поперёк, удобно устраивая голову на чужом животе. – Хочу в кроватку, баиньки, и поцелуйчик на ночь, желательно взасос, но в щёчку тоже пойдёт.

Чонгук подавляет в себе истерический смешок, предвкушая, как будет шантажировать старшего сегодняшней добытой информацией.

– Пойдём, пьянчужка. Будет тебе и кроватка, и баиньки…

– А поцелуй?

– Только если будешь себя хорошо вести, – обещает Чонгук, подхватывая пошатнувшегося Тэ на руки.

– О, я буду очень-очень хорошо себя вести, чтобы получить поцелуйчик от моего любимого друга Чонгук-и, – бормочет Тэхён и утыкается в чужую подмышку, начиная судорожно втягивать запах чужого одеколона с оттенком чего-то древесного.

Утром ему не будет стыдно за содеянное, ничуть. Возможно, потому, что в это самое утро он, скорее всего, ни черта не вспомнит.

***

– Боги, где я и почему у меня такое чувство, будто меня бьют по голове мешком с картошкой? – обречённо стонет Тэ, еле разлепляя глаза.

– Это называется похмелье. Такое бывает, когда с непривычки выхлёбываешь пинты три пива, – великодушно поясняет голос откуда-то сбоку, и Ким со стоном поворачивает голову в сторону голоса, которая будто налилась свинцом.

Рядом с его постелью чинно-благородно восседает Чонгук, и Тэхёну почему-то инстинктивно кажется, что он в чём-то крупно проебался, пока был в зюзю.

– Скажи сразу, я что-то натворил? Ахх, гоблин мне в зад, как же трещит голова, – в подтверждение своих слов Ким кладёт ладонь на лоб, нащупывая рядом, на тумбочке, соответствующее зелье для облегчения симптомов с перепою.

~ Flashback ~

– Ну вот, до постельки мы дошли, а теперь кому-то нужно раздеться и пойти спать, – Чонгук неосознанно сюсюкает со старшим, будто тот – его младший брат, а то и вовсе собственный ребёнок.

– Не хочу раздеваться, мне лень, – заявляет это восьмое чудо света и демонстративно переворачивается на другой бок, катаясь по постели колбаской и сбивая Чону прицел.

– И что ты предлагаешь сделать?

– Не знаю… Хотя, нет, я придумал! Раздень меня сам!

– Вот так сразу? И даже на первое свидание не позовёшь? – отшучивается Гук, но, делать нечего, начинает расстёгивать рубаху своего хёна, безбожно перепачканную в соусе (и когда только успел, спрашивается?)

– Позову, если поцелуешь. Ты обещал! – начинает канючить Тэхён.

Кажется, ещё немного – и он заплачет, а Чонгуку такого счастья не надо, поэтому он послушно наклоняется над Кимом, целясь в щёку, но тот, довольно улыбаясь, уворачивается от Гука таким образом, чтобы соединить их губы в невинном чмоке.

Он уверен, что не прошло и пяти секунд, как они отстранились, однако и этого хватило с головой для того, чтобы Чон зарделся, как свёкла.

– Эмм, ну я это, пойду… Спокойной ночи, хён! – салютует он и поспешно смывается из комнаты старшего.

Flashback End

– Нет, хён, ничего особенного ты не делал, – выпаливает Чонгук, моля всех богов, каких только знает, о том, чтобы Тэхён не заметил, как предательски заалели его щёки после этой фразы.

Комментарий к X:Лекарство от разбитого сердца

Ух, ну вот и часть. Сразу оговорюсь по поводу расписания выпуска глав: оно весьма условное и ещё будет корректироваться в соответствии с моим графиком и временем на фикбук. Поэтому, если вам любопытны точные сроки выхода частей, можете уточнять их в лс ближе к концу недели,

Саранхэ, и всё такое ~

========== XI:Горькая правда ==========

Комментарий к XI:Горькая правда

Приятного прочтения,

Саранхэ, и всё такое ~

Но конец лжи ещё не означает начала правды.

Фредерик Бегбедер

***

– Хосок?

– Я думаю, нам нужно поговорить.

Тэхён удивлённо таращится на возникшего перед ним оборотня, с тоской думая о том, что некогда любимый запах теперь вызывает лишь отторжение и желание закапать нос одной из крепких тётушкиных настоек. Бывало ли у вас когда-нибудь такое, что, казалось бы, родной и знакомый человек (или не очень родной и не очень человек) вдруг резко менялся, превращаясь из того, кого вы знали и любили в нечто непонятное и пугающее? Наверное, вопрос стоит оставить риторическим, ибо если вы, конечно, не живёте в горах, вам со стопроцентной вероятностью приходилось разочаровываться в людях и им подобных. Такова жизнь – коммуницирование с социумом всегда приносит свои разочарования, но и новые знакомства, иногда оказывающиеся ещё лучше старых…

Тэхён мечтательно вздыхает, думая о Чонгуке. Он-то уж точно его не обманет, верно?

– Мне кажется, что мы с тобой уже всё обсудили, – Тэхён цепляет невозмутимое выражение на лицо, а внутренне пищит от восторга, как круто он его отбрил.

– А мне кажется, что не всё, – Хосок преграждает дорогу Киму, в упор глядя на него из-под опущенных ресниц.

– Послушай, Хо… Наши отношения были чудесными, и я правда наслаждался каждой их минутой, но…

– Но? – недовольно щурится Чон.

– Но нам нужно двигаться дальше. Признай, что мы перестали понимать друг друга, а прежде уютные вечера превратились во время для выноса мозга. Поэтому, если ты…

– С кем это ты, интересно, собрался двигаться дальше?! – повышает голос Хосок, угрожающе наступая на Тэ. – Уж не с тем ли мелким, который мозолил всем окружающим глаза одним своим видом?

– А вот это уже не твоё дело, – по непонятной Тэхёну причине, шпилька в сторону младшего воспринимается им как личное оскорбление.

– Ну конечно, куда мне до охотничка на нечисть, вот только с каких пор ты увлекаешься садомазо с летальным исходом?

– … Что?

– Да то. Уже все, кроме тебя, знают – Чимин растрепал услышанный разговор Намджинов, которые это просекли, ещё когда мы в пещере застряли, по его кошмарам. Поражаюсь, как ловко Чонгуку удалось вить из вас верёвки, раз он до сих пор в группе, а вы и рады подставлять уши под лапшу, которой у него в избытке и разных сортов.

– Ты… – Ким не верит своим ушам: постепенно обличающие речи Чона растворяются в его сознании, уступая место непонятной слабости и разочарованию.

Неужели Чонгук – его маленький наивный Чонгук-и – охотник? Но почему тогда те, кто знал об этом, не позаботились о том, чтобы его не допустили до экзаменов? Более того, раз, по словам Хосока, Намджун с Сокджином узнали об этом ещё в пещере, почему бы им просто не выкинуть охотника, да ещё и такого зелёного, из их жизни или, на крайний случай, с ближайшего утёса?

«Нет, он явно что-то недоговаривает», – лучшим местом чует Тэхён.

Не желая больше слушать жалкие попытки бывшего сместить радиус гнева в сторону Чонгука, ведьма гордо огибает распинающегося в пустоту Хосока, направляясь в общежитие с твёрдым намерением поговорить с Чоном и обличить эту наглую, по мнению Кима, ложь.

– Чонгук-и?

– Да, хён? – Чонгук находится в кресле с какой-то мудрёной книжкой в руках. – Ты что-то хотел?

Тэхён решает сразу же перейти к главному, а потому присаживается на кушетку перед креслом, готовясь задавать вопросы и получать правдивые ответы.

– Это правда, что ты – охотник на нечисть?

В комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком книжки, выроненной Чонгуком, об пол.

– Полагаю, это можно расценивать как положительный ответ, – горько усмехается Тэ.

И не то что бы его оскорбляет сам факт того, что младший хочет (хотел/собирался хотеть?) намотать его внутренности на ближайший столб – если бы он действительно представлял какую-то угрозу, то ни Сокджин, ни Намджун, которые, по версии Хосока, всё знали ещё в пещере, не допустили бы его нахождения в группе. Значит, он уже не при делах, и скорее всего, это как-то связано с его кошмаром.

Скорее, в данной ситуации чувствительного и доверчивого Тэхёна обижает чужая скрытность: да, гоблин, ему правда казалось, что они друзья, а сегодня выяснилось, что такую важную деталь о прошлом младшего знает каждая собака подзаборная, но только не он!

– Можешь не отвечать: даже если бы я был не уверен, я вижу это в твоих глазах. Вот только одного не могу понять: ты правда подумал, что станешь хуже в моих глазах, если я узнаю, что когда-то ты был охотником?

– А разве нет? – неожиданно резко спрашивает Чон. – Тэ-хён, знаешь ли ты, с какой целью я пошёл с вами с самого начала?

– Догадываюсь, – хмыкает Ким, вставая с кушетки. – Однако то, что твои родители истребляли таких, как я, не делает тебя хуже, поверь.

– Откуда ты… – изумлённо пялится на старшего Чонгук.

– Я кое-что знаю об охотниках благодаря своей тётушке… Однажды она сказала, что это ремесло, если его можно так назвать, передаётся по наследству, образуя целые династии охотников, в которых далеко не каждый хочет кого-либо истреблять вообще. Признаться честно, ты не выглядишь как кто-то, кто согласился бы на это на добровольной основе, вот я и сложил два плюс два, закономерно получая четыре.

Кому-то Ким Тэхён может показаться весьма легкомысленным парнем, однако в сообразительности и, несмотря на внешнюю беззаботность, умении подмечать некоторые детали ему не откажешь.

– Но ты мне соврал, – щурится Ким. – И я начинаю думать о том, что ты мне не доверяешь.

– Но я доверяю, хён… – подскочил со своего места Чонгук. – Просто сам посуди: какая реакция может быть у любого магического существа на новость о том, что рядом с ним бок о бок живёт кто-то, кого годами учили их истреблять?

– Но почему тогда об этом знают все вокруг, кроме меня? Намджун тоже, знаешь ли, не чистокровный человек без намёка на магию.

– Потому что их я не боюсь потерять так, как тебя…

В другой ситуации Чонгук бы ещё лет пять ходил вокруг да около, не решаясь признаться, но сейчас лишь искренность могла спасти их только-только зарождающееся «что-то».

Слишком рано, чтобы говорить о любви.

Слишком поздно, чтобы говорить о дружбе.

– Чонгу… – Ким застывает посреди гостиной, не решаясь что-либо сказать.

Он говорит правду – Тэхён видит это в его восхитительных антрацитовых глазах, а потому и застывает болванчиком, тупо мотая головой – не знает, как сказать младшему, что это взаимно.

Они стоят в тишине ещё какое-то время, тяжело дыша и в упор смотря друг на друга, пока их не прерывают голоса вернувшихся с пар друзей.

– И ещё, – быстро шепчет на ухо Чонгуку Тэ, пока остальные не вошли в гостиную. – Ты неплохо целуешься, Чонгук-и.