Текст книги "Засыпь меня пыльцой (СИ)"

Автор книги: Queen of Brutality

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Ты, должно быть, издеваешься, – вздыхает Сокджин, отряхивая камзол.

Неожиданности неожиданностями, но чистота костюма всегда должна быть на первом месте.

Обстановка вокруг них преобразилась: теперь это уже не та поляна, на которой они остановились, а вполне себе презентабельное кладбище, что ещё раз доказывает, что у судьбы есть чувство юмора.

– В какое… Интересное место мы перенеслись, однако.

– Да, получается, это сработало! – радостно хлопает в ладоши Джун. – Неужели наш поцелуй произвёл на тебя такое неизгладимое впечатление? – вампир играет бровями, наивно полагая, что он выглядит обольстительно.

– Придержи коней, кровопийца, для начала тебе нужно получить одобрение моего отца, – Сокджин щёлкает Намджуна по носу и решительно направляется в ту сторону, где виднеется очень даже симпатичная деревушка.

«И вот так всегда, – вздыхает Джун, с тоской глядя в сторону эльфа. – Стоит только подумать, что всё начинает налаживаться, как тебя снова обламывают. Держу пари, что у алтаря он скажет мне нет, потому что вспомнит о том, что его недостаточно долго уламывали»

– Ты идёшь?!

– Иду я, иду, – бурчит Нам, уныло топая в сторону Кима.

– Отец!

Они синхронно замирают, слыша подозрительно знакомый голос.

– Бегом! – сигналит Джин, хватая затормозившего вампира под руку и затаскивая в кусты неподалёку.

– Ты не справился со своей задачей, ты упустил нечистого и опозорил одним своим появлением на свет всю нашу династию. Я разочарован тобой, Чон Чонгук!

– Но, отец! Он был слишком быстр, у меня просто не было шансов!

– Прибереги оправдания для нечисти, Чонгук. Я прихлопывал упырей десятки раз, и почему-то ни один не был для меня «слишком быстрым».

Мужчина резко разворачивается таким образом, что обоим Кимам открывается вид на его лицо, но если одному эта информация не даёт равным счётом ничего, то другой в ужасе распахивает глаза, дёргая Джина за рукав камзола.

– Джин! – яростно шепчет Джун. – Я уже видел этого типа однажды, он – чёртов охотник на нечисть!

– Ты уверен? – Сокджин бледнеет, переводя взгляд на мнущегося рядом с непоколебимым мужчиной Чонгука. – Но это значит…

– Чёртов Чонгук – инквизитор-любитель, да ещё и с династией таких же долбанутых на всю голову фанатиков, для которых магия – проклятие Сатаны.

– Но его способности к магии? Таких, как он, охотники сжигают, а не обучают.

– Слушай, этот парнишка с самого начала казался мне не таким простым, как в это рад был уверовать тот же Тэхён. Почему ты не рассматриваешь вариант, что Чон просто прятал свои способности или они сами не проявлялись под влиянием внешних факторов?

– В этом есть смы…

Тем временем действо у деревушки набирает обороты: Чон-старший наотмашь бьёт осевшего на колени Гука и что-то агрессивно орёт на местном диалекте.

Сокджин подрывается с места, что порядком озадачивает оставшегося неподвижно сидеть Намджуна.

– Что ты собираешься делать?

– А ты не видишь? Спасать его!

– Да ты, должно быть, издеваешься – он всё это время хотел нас убить!

– Может быть оно и так, но я не настолько чудовищен, чтобы наблюдать за тем, как калечат детей, и ничего не делать. К тому же, если он застрянет в этом кошмаре, застрянем и мы, помнишь?

– Резонно, – кивает вампир, подскакивая вслед за эльфом. – Спасём мелкого, а потом поговорим о наших отношениях, Ким Сокджин, и на этот раз ты не уйдёшь от разговора так просто.

Вместо ответа Джин кидает простенькое заклинание в сторону мужчины, продолжающего что-то выговаривать Чонгуку. Элементарная магия разума, призванная не то чтобы обезвредить, но отвлечь объект от чего бы то ни было, вводя в лёгкий транс буквально на минуту, если не меньше.

Чон удивлённо распахивает глаза, когда его подхватывают под белы рученьки и куда-то тащат, на ходу объясняя, что произошло и почему они не бросили его помирать прямо там, учитывая то, что теперь им известна истинная причина того, почему он задержался в их компании.

Чонгук с тоской думает о своём дальнейшем будущем, понимая, что что тут, что там – он знатно огребёт в любом случае. Так не всё ли равно, что это будет: хлёсткие удары отца и вопли, что он – позор семьи, или парочка презрительных взглядов от тех, к кому он, так или иначе, уже успел привязаться?

Нет. Не всё равно.

Потому что лучше тысяча самых болезненных ударов от Чона-старшего, чем один полный разочарования взгляд от Тэхёна.

– Слушай, мы, конечно, не слишком в восторге от того, что ты всё это время думал о том, как нас прихлопнуть, но без тебя мы всё равно не выберемся из этой дыры. Поэтому сейчас все дружно сделают вид, что никто ничего не видел, а после того, как очухаемся, ты уберёшься куда подальше, а мы, так и быть, не будем тебя сжигать, – великодушно предлагает Джун.

– Хорошо, только… Не говорите Тэхёну, ладно? Кому угодно, только не ему.

– А что, совесть замучила? Он, кстати, поверил тебе сразу и без вопросов.

– Нет, просто… Да, ладно, я не хочу, чтобы ему было грустно.

– Ты этого не стоишь, – жёстко отрезает Сокджин, резко сменивший милость на гнев.

На самом деле эльф догадывается, почему из всех членов их небольшой группы Чонгук попросил не говорить о своём обмане именно Тэхёну, но он не настолько жесток, чтобы открыто заявить о своих мыслях. У Кима созрел план насчёт того, чтобы под шумок оттащить Чона в кусты и уже там провести с ним «воспитательную» беседу. Пока же пусть и Джун, и Гук думают, что он зол.

– Твою-то мать, где вас лешие носили, и что здесь делает Чонгук?

«Юнги… » – облегчённо выдыхает Намджун, и уже открывает рот для того, чтобы разразиться гневной тирадой, когда получает едва заметный тычок в бок от Сокджина и тихое «не говори ему» – на ухо.

– Нас перекинуло после того, как мы обсудили с Намджуном изгнание, и я принял то, что моя коммуна уже не имеет для меня того вселенского значения, что раньше, – без запинки врёт эльф, невинно хлопая ресницами.

– Ага, и теперь мы оказались в кошмаре мелкого, верно?

– Йа, я не мелкий! – обиженно вставляет Гук, но под предупреждающим взглядом Джина неохотно замолкает.

– Знаете, может, я чего-то не понимаю в этой жизни, но наихудшее событие за все твои года – зелёная полянка и зверушки?

– Ага. Типо того, – мгновенно включается в игру Чонгук, стреляя благодарным взглядом в сторону Сокджина, и получая ответный в духе «будешь должен».

– Не нужно быть эльфом, чтобы понять, что ты темнишь, но я не лезу. В конце концов, у каждого полно своего дерьма, о котором другим лучше не знать, – мудро изрекает Юнги, добавляя: – Но как нам выбраться из твоего кошмара, если мы даже не знаем, с чем сражаться?

– Я… Подозреваю, – начинает Гук, слегка жмурясь, – но это что-то, что я должен сделать один.

– Слушай, сейчас не время играть в героя, – раздражённо обрывает Юнги, но того останавливает категоричное сокджиново:

– Пусть идёт.

– И ты правда позволишь ему героически слечь в схватке с непонятной хренью, которая является худшим воспоминанием из его жизни?

– У каждого есть скелеты, о которым другим лучше не знать. Сам говорил, – ответствует Джин, как бы невзначай добавляя: – Истина рождается в споре, если речь не идёт о человеке, приставившем револьвер к твоему виску.

Джун и Юнги непонимающе щурятся, всем своим видом прося пояснить, но Джин категорично качает головой, отвечая:

– Чонгук понял, что я имею в виду.

И Чон активно кивает, не желая говорить о том, что он не понял абсолютно ничего.

***

– Истина рождается в споре… Истина рождается в споре… – как заклинание повторяет Чон на пути к месту, куда сейчас возвращаться нет абсолютно никакого желания. – Что, чёрт его подери, он хотел этим сказать?

– Чонгук?!

– Тэхён?!

Немая пауза. Пожалуй, последний, кого бы он хотел здесь видеть – это Тэхён, но не из-за какой-то личной неприязни, а, как раз-таки, очень даже явной симпатии и только-только зарождающейся дружбы, которую не хочется вот так вот глупо терять.

– Что ты здесь делаешь? И что здесь делаю я? – глупо хлопает ресницами Ким, совершенно ничего не понимая, и Чонгук догадывается, что всю дорогу до деревни должен будет заниматься просветительской деятельностью.

Но как он вообще пойдёт туда с Тэхёном? Этот немаловажный вопрос также не стоит сбрасывать со счетов.

– Итак, – резюмирует Ким, – я переборол свой кошмар, а потому меня автоматически перебросило в твой, где также ошиваются Юнги с недопарочкой?

– Именно, – подтверждает Чон, – и прямо сейчас я собираюсь взглянуть в глаза тому, кому, будь моя воля, их бы выколол.

– Хочешь, я пойду с тобой? Мои заклинания всегда действуют не так, как надо, так что вполне вероятно, что при кастовании заклинания от поноса твой «друг» останется без глаз и мужского достоинства, – предлагает Тэ, в поддерживающем жесте сжимающий плечо Чона.

– Прости, но нет. Это правда не то, что ты должен видеть.

Тэхён заметно расстроен, но послушно кивает, принимая позицию Гука. Несмотря на то, что они знакомы без года неделю, но ему кажется, что более понимающего человека он не встречал никогда (Хосок не в счёт). И вот сейчас – возможному другу и просто хорошему парню предстоит сражаться с худшим, что случалось в его жизни, а он даже не может его толком поддержать.

Чон сам попросил оставить его, сказав приблизительные координаты друзей, с которыми он может посидеть в ожидании освобождения, но Кима всё равно сжирает совесть, потому что когда ему было плохо, Чонгук был рядом.

Ещё раз вздохнув, Тэхён вновь кивает ожидающему, пока тот уйдёт, Гуку, разворачиваясь в нужную сторону и бросая напоследок:

– Будь сильным. Кто бы и что бы не стояло на твоём пути, просто знай, что ничто не способно ранить тебя, если ты ему этого не позволишь.

========== VIII:Награда ==========

Комментарий к VIII:Награда

Приятного чтения,

Саранхэ, и всё такое ~

Дела не станут менее доблестными, если не будут награждены

Властелин Колец: Возвращение Короля

***

Чонгук открывает глаза, раздражённый странным светом, бьющим в лицо.

– Что за…

Вокруг него нет привычной уже деревни, разъярённого отца и даже поляны, на которой его должны были ожидать остальные. Вместо этого он видит каменные своды пещеры, таких же растерянных Кимов и Юнги, а также счастливого Чимина, прилипшего всем телом к последнему.

Странное сияние становится всё ярче, и Чон машинально прикрывает глаза, в то время как остальные щурятся, пытаясь разглядеть предмет перед собой и не лишиться зрения.

Сотни огоньков меркнут лишь затем, чтобы через секунду вспыхнуть вновь, и так продолжается ещё какое-то время, прежде чем на глазах у изумлённых магов из сияния не показывается… Камень.

Обычный такой, достаточно крупный камень, коих в большом количестве можно насобирать в округе. У каждого в пещере резко появляется ощущение, что его кинули.

– Кхм, и это всё? – решается задать возникший у всех в голове вопрос Юнги, подхватывая камень и подбрасывая его пару раз в руке. – Не то что бы я нагнетаю, но лично моя сила не чувствует никакой внутренней энергии от этого куска дерьма.

– И моя тоже, – угрожающе начинает Хосок. – Вы чуть не полегли там, сражаясь с худшими событиями в своей жизни, и всё ради какого-то камня?!

Намджун выглядит так, будто сейчас заплачет.

Он был до последнего уверен, что сердце тролля представляет собой нечто большее, чем обычный булыжник: в его воображении это был усыпанный драгоценными камнями предмет в форме сердца, источающий свет при одном только прикосновении, а тут… Да если бы не красноречивое сияние в начале, никто так и не понял бы, что эта фиговина – магический артефакт.

– Но… Как же так… – хватается за голову Джун, а Сокджин успокаивающе поглаживает его по волосам, тем самым призывая успокоиться.

– Возможно, магические свойства этого камушка просто запечатаны, а потому мы не можем почувствовать или увидеть их следы. Никто не знает, что там у этих троллей на уме, а потому наиболее умным решением было бы взять этот камень в Университет и уточнить мнение более опытных магов на этот счёт.

– Ладно, а что насчёт другого камня… – Юнги косится в сторону Чонгука. – Торжественное прощание состоится завтра или уже сейчас?

– Не могу понять, чем вам всем так не нравится Чонгук, – взрывается Тэхён, который после определённых событий, связывающих его с младшим, просто не может позволить остальным заклевать его. – Такое чувство, что он собирается вас убить, ей богу!

«Ты даже не представляешь, как близок», – думает Сокджин, позволяя вездесущему Джуну заглянуть в свои мысли.

Нам усмехается, но решает промолчать, так как эльф ещё возле деревушки, в которой жил Чон, попросил его пока не говорить об истинных мотивах нахождения младшего в их компании.

– Так или иначе, но сейчас нам пора домой, – мягко начинает Хосок, демонстративно приобнимая Тэхёна за плечи и еле удерживаясь от того, чтобы показать Чонгуку язык. – Ты же понимаешь, что мы с самого начала планировали расстаться с ним после того, как найдём камень?

– Да почему?! – не понимает Ким, отпихивая Чона в сторону.

Все присутствующие затаили дыхание: на их памяти эта сладкая парочка никогда не ссорилась, а если у них и возникали какие-то разногласия, то они всегда решались путём спокойных обсуждений или жарких поцелуев. Последнее, конечно, было не очень приятно наблюдать, но лучше уж обмен слюнями, чем назревающий скандал, который разворачивается на их глазах прямо сейчас.

– У него тоже есть магические способности! – настаивает Тэхён. – Что вы имеете против того, чтобы позволить им раскрыться в Университете? Сами же знаете, что происходит с магами, игнорирующими свой дар.

– Но Тэ… – обескураженный Хосок решительно не хочет видеть рядом с Кимом Чона, который, по сути, стал причиной их первой серьёзной ссоры.

– Что Тэ?! Угомони свою беспочвенную ревность и пойми, что нет ничего плохого в том, чтобы заводить новые знакомства и помогать тем, кому это нужно! Вы все тут белены объелись или заразились от тех заносчивых задниц с третьего курса, которые ходят по универу с видом, будто все, кто младше или слабее них – грязь? Что плохого в том, чтобы просто показать ему это место, он же даже ещё не прошёл вступительный экзамен, в конце-то концов!

– Ладно, – неожиданно перебивает его гневную тираду Сокджин, которому, мягко говоря, надоело слушать одни и те же доводы «за» и «против». – Выдвигаемся на рассвете, возьмём его с собой и если он пройдёт комиссию, то пусть хоть на арфе в университетском оркестре играет.

– Но… – начинает было Намджун, однако его тут же затыкает убийственный взгляд эльфа.

– Подкаблучник, – тихо усмехается Юнги, но укоризненный взгляд Чимина пробуждает в нём доселе не особо докучавшее ему чувство стыда.

***

– Мне не нравится этот путь, – бормочет Тэхён, настороженно оглядывающийся по сторонам.

– Что именно тебе не нравится? Куча кочек, об которые наши лошади могут переломать ноги, виднеющееся неподалёку озеро, где в теории может быть полно нечисти, или же тот факт, что здесь ледяной ветер? – ворчливо отзывается Мин, никогда не упускающий повода накалить атмосферу.

– Постой, но здесь нет ветра, – недоуменно говорит Намджун, возглавляющий цепочку из лошадей.

– Да как нет, я же чувствую ледяные потоки воздуха!

Юнги злится. Мало того, что он замыкает цепочку, так его ещё и сумасшедшим называют!

– Юнги… – Чимин, обернувшийся лицом к фее, резко умолкает.

– Ну что там?! – сварливо уточняет Мин.

– Это не ветер… – почти шепчет Чимин, выпучивая глаза.

Тэхён, заинтересовавшийся разворачивающимся позади него действом, так же оглянулся, чтобы получше рассмотреть причину недовольства феи. От увиденного у ведьмы, мягко говоря, отвалилась челюсть, ибо позади Юнги стоял огромный, мать его, йети!

– Какого чёрта он делает не в горах?! – орёт Джун, кастуя заклинание.

– Можешь спросить у него, но не думаю, что тебе ответят, – кричит в ответ Сокджин, доставая лук.

Магия, оно, конечно, хорошо, но иногда проверенный «лом» действительно сводит на нет всякий «приём», а волшебство – дело тонкое, там ещё нужно и время, и силу рассчитывать, чтобы и врага завалить, и живым остаться, и самого себя с товарищами не подорвать.

Выпуская стрелы одну за другой, Сокджин тихонько ругается на эльфийском себе под нос: а на что он, собственно, рассчитывал? Каждому ребёнку известно, что шкура йети практически непробиваема.

– Да стойте вы! – неожиданно просит он, в примирительном жесте выпячивая руки-лапы вперёд.

Друзья недоуменно переглядываются, думая, что у них начались массовые галлюцинации или что они сошли с ума. Ну не могут йети говорить, и всё тут, и в лесах им делать нечего. Пожалуй, вариант с помешательством очень даже неплох, особенно на фоне потенциальной возможности быть сожранным йети. Галлюцинации ведь не питаются людьми, эльфами и далее по списку?

– Ну что за люди? Я нормально поговорить хотел, а они в меня стрелами швыряются.

– Я не человек, – флегматично поправляет Сокджин. – Так что с меня взятки гладки.

– А! Ушастый, – приглядывается «нечисть» и ухмыляется. – Ну ты не обольщайся, вы от людей недалёко ушли.

Ким фыркает, оскорблённый до глубины души.

– А здесь у нас кто? Кровопийца, феечка, дух, собачка и парочка ущербных?

– Кхм-кхм, – выразительно откашливается Хосок, которому предпоследнее определение не очень понравилось.

– Я те дам феечку, – мигом включается Юнги, но его тут же перехватывает за шиворот Намджун.

– Ты же не собираешься на полном серьёзе бороться с огромным, гоблин, йети?!

– Да какая разница, – бурчит Мин. – Это всё равно лишь плод нашего воображения, потому что говорящих йети не бывает.

– Ты из какого века, парень? – разводит руки-лапы в стороны тот. – В наше время даже лягушки разговаривают, не то что йети. Ты бы ещё сказал, что баньши только и делают, что орут.

– Но в Университете нам говорили…

– Ой, много они там знают! Неужели тот факт, что я стою и разговариваю с тобой, не является достаточным доказательством?

– Ээ… Нет. Я всё ещё не уверен в том, что не чокнулся.

– Тьфу ты, – раздосадовано подытоживает йети. – Есть здесь кто посговорчивее или мне снова караулить более дружелюбную компанию?

– Ну… Я, наверное, – неуверенно отзывается Джун.

– О, вампиришка! Инициативный участник, мне нравится. Меня, кстати, Чанёль зовут.

– Ча… Стой, ты что, прикалываешься? – Хосок до сих пор не мог отойти от осознания, что разговаривает с йети, который, к тому же, его оскорбил.

– Ну да, Чанёль, не всем же быть Минхёками и Тэхёнами. Тебя, кстати, как зовут? – игнорируя Чона, йети с любопытством во взгляде смотрит на ведьму.

– Т-тэхён, – блеет тот, мысленно всё ещё прощающийся с жизнью и составляющий завещание.

– Чувство юмора – это хорошо. С тобой мы подружимся, – кивает йети и изрекает: – Я, это, короче, с вами пойду.

– Чего?! – роняет челюсть наземь Юнги, но Чимин быстро усмиряет его метким тычком в рёбра.

– Господин большой и страшный йети, – осторожно начинает Пак, с опаской глядя снизу вверх на нечто, называющее себя Чанёлем, – но что вы будете делать там, куда мы направляемся?

– Я тут немного послушал ваши дрязги, и понял, что вы держите путь в Университет Магии, так?

– Так, – судорожно кивает Чимин.

Казалось бы, всё самое страшное дух уже на своём веку повидал: смерть, эксперименты с зельями от Тэхёна и очередь готовить Намджуна, но вот говорящий йети – определённо что-то новенькое, столь же интересное, сколь ставящее в тупик.

– Ну вот меня туда же и отправили!

Немой вопрос в глазах компании читается слишком явственно, а потому Чанёль поясняет:

– У йети вообще, по-моему, магических способностей не водится. Так, по мелочи перепадает что-то вроде крепкой шкуры или минимальных магических умений. Вообще без понятия, в какой момент что-то пошло не так, но надо мной природа знатно так поглумилась, даровав на порядок большую силу, чем есть даже у вождя нашего племени. А кому в наше время нужны соперники? Вот меня и сослали в Университет, от греха подальше, на случай, если власть захочу захапать.

– А откуда тебе известна человеческая речь? – любопытствует Намджун под горестные вздохи друзей.

Уж они-то точно знали: Ким никогда не ограничивается одним вопросом, а если он начал чем-то интересоваться, то трёхчасового допроса не миновать.

– Так у нас, йети, уж не тупее вашего устройство будет. Мы живём обособленно, в горах, после Великой Войны, и потихоньку изучаем себе человеческий язык да ремёсла, а неизвестно вам всё это лишь по той причине, что до меня ещё ни один йети не наскребал магической силы больше, чем у вождя, следовательно, поводов ссылать его из племени в Университет тоже не было.

При упоминании Великой Войны все невольно вздрогнули – уж больно хорошо запомнились им красочные рассказы историка о случившемся.

«Великая Война – это время, когда всякий люд потерял свою человечность, вампиры и эльфы сошли с ума, и прочих рас захлестнула волна ненависти и кровожадности. Реки из крови и горы тел валялись по всему континенту, животные инстинкты захватили разум всего живого… Вот уж сотен пять лет этому событию, а отголоски слышны до сих пор: не встретите вы теперь многие расы в таверне после занятий, а йети так и вовсе стагнировали, опуская и без того не очень высокую планку своих умственных способностей», – размеренный тембр историка одновременно звучит в головах у каждого.

Посему выходило, что после Великой Войны – абсолютно бессмысленного кровопролития и массового помешательства, как считает Хосок – йети резко замедлились в развитии, скатываясь с эволюционной лестницы вниз и превращаясь из расы в обычную тупую нежить. И по сей день несчастное министерство думает, куда же отнести этих злополучных ископаемых, с учётом наличия у них признаков как и пустоголовых животных, так и, в общем-то, какого-никакого уклада общества и свода законов, характерного для рас.

Но ситуация, в которой они оказались сейчас, граничила с фантастикой – это означает, что все их суждения о йети были ошибочны. Если они возьмут с собой Чанёля, фактически это будет сродни историческому открытию, да и на лицо обалдевшего историка посмотреть хочется.

– Ладно, – кивает Джун и мотает головой в сторону Мина. – Здесь узкая тропинка, поэтому пока, как и до этого, иди за Юнги.

– Лады, – соглашается Чанёль и встаёт позади феи.

– Слушай, а как вы… – начинает Намджун спустя две минуты.

Раздосадованный вой, кажется, слышит весь лес.

***

Под конец пути вся компания выжата, как лимон: Намджун всю дорогу доводил Чанёля до белого каления своими «короткими вопросами», Тэхён снова что-то напутал с телепортом, из-за чего им пришлось сражаться с разъярёнными упырями, благо, йети в команде значительно облегчил и ускорил этот процесс.

И вот сейчас – они у цели. Университетские ворота зазывно поблёскивают на солнце, являя миру надпись, выгравированную на нескольких языках.

– «Оставь сомненья всяк сюда входящий»? – читает йети, озадаченно хмурясь.

За время продолжительной поездки им (читай: Намджуну с вопросами) удалось узнать, что йети также изучают в своих племенах письменность и счёт, но весьма поверхностно, что наглядно демонстрирует тот факт, что Чанёль читает по слогам.

– Да, – хмыкает Хосок. – Несколько месяцев назад один умник зачеркнул «сомненья» и написал поверх «надежду», но его быстро вычислили и чуть не отстранили от занятий.

– Я был молод и глуп, – фыркает Тэхён, замечая на себе весёлый взгляд Чонгука и широко улыбаясь в ответ.

Хосок отворачивается к Намджуну, убеждаясь, что ничто не помешает тому беспрепятственно прочитать его мысли.

«Этот Чонгук себе слишком многое позволяет!» – буквально орёт его сознание, заставляя Джуна удивлённо посмотреть на источник звука.

Признаться, вампир даже не сразу понял, что это – мысли Хосока, приняв их за сказанную кем-то реплику, настолько громко и чётко они прозвучали.

«А Тэхён?» – не мудрствуя лукаво, Джун транслирует в голову Чона первое, что пришло в голову.

Хосок задумывается.

В самом деле, Ким не выглядит таким уж несчастным рядом с этим человеком, наоборот, весь его вид говорит о том, как весело он проводит время. Сердце неприятно покалывает, когда он замечает улыбку, ранее адресовавшуюся только ему.

Что это – просто крепкая дружба? Нет, чутьё редко обманывало оборотня, и тут «просто дружбой» со стороны младшего явно не пахло. Но значит ли это, что Чон позволит второму Чону просто взять и разрушить его отношения? Нет.

Отец всегда говорил, что за любовь нужно бороться.

… Тем временем студенты шокировано смотрят на йети, спокойно входящего в здание следом за остальными.

Кажется, количество сплетен в стенах Университета резко увеличилось.

========== IX:Университет ==========

Независимо от того, где вы находитесь – в школе, университете или на работе – вы всё равно кому-то не будете нравиться. Это неизбежно, но ровным счетом ничего не означает.

Тейлор Момсен

***

– И почему я не удивлён, что это произошло именно с вами? – ректор устало трёт переносицу, с трудом умещаясь на относительно небольшой площадке между столом и стоящими перед ним учениками.

Грузному кентавру в принципе сложно в стенах университета, куда больше ему по душе огромные площадки для тренировок на воздухе, прилегающие к территории.

– Итак, давайте загибать пальцы, – с оттенком садистского воодушевления предлагает кентавр. – Обманули педагогов и умотали сверх позволенного срока чёрт знает куда – раз. Ну чего вы мнётесь, загибайте давайте.

Намджун послушно загибает один палец, давно смирившись с тем, что их ректор – существо странное и объяснению не поддающееся. Наверное, именно такой тип магических существ обычно характеризуют, как «не тронь его, лучше будет».

– Притащили с собой потенциального студента в середине учебного года – два, – тем временем с энтузиазмом продолжает кентавр. – И, наконец, откопали первого говорящего на человеческом языке йети!

– Последнее разве можно считать проступком? – пищит Пак, несмело выглядывая из-за спины Мина.

– Да, потому что нам ещё нужно будет распорядиться о его отправке в соответствующие органы! Я даже спрашивать боюсь, куда вы дели это ваше сердце тролля…

– Оно оказалось обычным камнем, – подаёт голос Джун.

– Мда? А вам, молодой вампир, очевидно нужно впаять двояк за практическую магию. Десятая страница первой части второго тома по практической магии для первого курса.

– «Магические предметы имеют свойство накапливать энергию, обнаружить которую ввиду отсутствия магического шлейфа может быть затруднительным… » – отчитывается Намджун, параллельно с этим осознавая, как сильно он прокололся.

– В магии ваше заучивание – что минотавру ниточка! Важно думать, что именно ты учишь, а зазубривание ради зазубривания – бессмысленная трата времени. С тем же успехом ты бы мог потратить его на помывку моего стойла.

Вообще, сам по себе ректор – мужик неплохой, но вот его любовь к чтению нотаций не раз становилась темой для шуточек и анекдотов среди студентов. Однако с этим стоило бы быть осторожнее – как-то он устроил трёхчасовую лекцию о воспитании несчастным феечкам со второго курса, написавшим: «Пока ректор читал нотации первокурсникам, они окончили университет» – на двери аудитории, в которой он преподавал.

Джун вдыхает поглубже, мысленно набираясь сил, однако кентавр, к его неописуемому удивлению, достаточно быстро заканчивает с ворчанием и отпускает их восвояси, предварительно впаяв за обман преподавателей касательно истинной причины их отъезда внеочередную уборку аудиторий.

– А ты, молодой человек, останься. Поговорим о том, как ты экзамены сдавать будешь, – неожиданно задерживает Чонгука ректор.

Остальная компания многозначительно переглядывается между собой, но послушно выходит из кабинета от греха подальше, чтобы услышать от караулящего неподалёку главного сплетника универа потрясённые возгласы:

– Неужели ему будет позволено сдать экзамены прямо посреди года? – изумлённо восклицает Минхо со второго курса.

– Ну да, а что здесь удивительного? – не понимает Тэхён.

В самом деле: ну позволили младшему чуть позже присоединиться к учебному процессу, мало ли что произойти могло? Ким, как и остальные, абсолютно не понимал изумления Минхо.

– А вы что, не знали? – уточняет тот, видя непонимание на их лицах. – С самого основания университета ректор никогда не принимал никого раньше установленных сроков. Сильнейшие волшебники дожидались нового учебного года, да даже те, кто знал едва ли не на третий курс, нарезали круги вокруг здания до осени. Ваш друг первый за сто лет, кого собираются принять в это время. Не знаете, с кем ему пришлось переспать? – Минхо хихикает, показывая, что шутит, вот только остальным не до смеха.

Что же это за птица такая, Чон Чонгук, если до скрежета зубов принципиальный кентавр вдруг плюёт на сложившиеся устои и готов предоставить ему возможность к обучению без ожидания?

***

До экзаменов Чонгука осталось несколько дней, а места себе почему-то не находит Тэхён. Нервно расхаживая из стороны в сторону, парень чуть ли не грызёт ногти на руках от раздирающего его волнения.

– Сдался тебе этот мелкий, – недовольно бурчит Хосок откуда-то сбоку. – Ну провалит и провалит, что с того?

– Он – мой друг, – отрезает Ким, лихорадочно размышляя. – А ещё он – человек, до этого слышавший о магах исключительно из легенд и сплетен! Как он сможет побороть нежить, если даже не знает, что это такое?

«Уж он-то знает, как никто другой», – невесело размышляет Сокджин.

И, наверное, стоило бы рассказать обо всём остальным, но что-то удерживало эльфа от столь радикальных поступков. Была ли то внезапно проснувшаяся гуманность или банальное нежелание разбивать иллюзии Тэхёна, который ему далеко не чужой? В другой ситуации Ким бы с чистой совестью списал всё на второе, но интуиция подсказывала ему, что тут дело в чём-то третьем, не поддающемся идентификации.

– Придумал! – вскрикивает Тэхён, как гремлином укушенный вскакивая с дивана и уносясь куда-то вглубь выделенного университетом домика.

– Если нас поймают, нам каюк, – чуть позже хихикает Ким, протягивая младшему странного вида амулет.

– Что это? – недоумевает Чонгук, крутя забавную побрякушку в разные стороны с глупым выражением лица.

– Это – вещичка, сделанная ещё моей тётушкой, – при упоминании оной волшебник вдруг резко грустнеет, а Чон, почувствовавший резкую перемену настроения хёна, спешит перевести тему.

– И что она делает?

– Позволяет установить связь на расстоянии, – довольно улыбается Ким, демонстрируя Чону ещё один такой же, абсолютно идентичный его талисман. – Это не совсем классическая магия, поэтому от неё не остаётся магического шлейфа, а травы, использованные для её создания, позволяют телепатически передавать информацию от связывающегося к тому, с кем нужно связаться.