Текст книги "Образцовый брак (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Когда Кил закончит с делами, я отправлю тебя к нему. Кстати, видел его новую прическу? Ему идет. Я сам выбирал, – болтал Архимонд, неторопливо пробуя на барьере заклинания одно за другим. Результата не было, и тогда он отошел от барьера на несколько шагов и наметил себе небольшой круг, чтобы бить в одну точку.

Его умения впечатляли. Остаточная энергия заклинаний растекалась по поверхности купола и, даже неоформленная, выжигала все вокруг, медленно разъедала каменный пол. Прислужники Архимонда, не догадавшиеся отбежать подальше, были испепелены ею, но демон никак не отреагировал на это и не принял мер защиты.

Благодаря саргерасовому дару Иллидан видел, как сильно насыщены магией эти заклинания. Его собственные щиты бы уже не выдержали. А Велен продолжал сдерживать этот напор.

В этом была главная загадка служителей Света. Они словно пользовались силой, которой не обладали. Точнее, не совсем так. Чародеи тоже использовали магический резерв, ману, чтобы подчинить себе чужую силу. Стихии, арканные потоки, пронизывающие планету, или энергии Пустоты и Скверны. Так же поступали шаманы и друиды, только способ взаимодействия с силой у них был иной.

Жрецы и паладины тоже пользовались маной, но каким-то образом ухитрялись оперировать силами, превосходящими их резерв. Если жрец и чародей воспринимались как равные по способностям заклинатели, жрец мог нанести более сильный удар. Каэль утверждал, что жрецы просто используют больше энергии Солнечного Колодца, но какой тут Солнечный Колодец, когда купол держит дреней на посторонней планете!

Малфурион тоже уставился на эту демонстрацию мощи эредара и дренея. Он как-то упоминал, что считает преувеличением рассказы об атаке Легиона на Экзодар. Говорят, Велен тогда в одиночку несколько часов защищал половину населения города-корабля, добравшуюся до него и спрятавшуюся под купол. Сдерживал атаки демонов, пока не подоспело подкрепление. Сейчас купол был гораздо меньше, но и разбить его пытался не обычный военачальник Легиона.

Роль пассивного наблюдателя этого противостояния не очень-то прельщала Иллидана. Он продолжал попытки освободиться, использовал самые разные стихии, но не выходило. Субстанция теперь не просто не поддавалась чарам, она, облепив руки, вообще не давала ничего сплести, только бить неоформленной силой. Иллидан понятия не имел, что это за слизь. Он знал о нескольких веществах, отрезающих или глушащих магическую энергию, но конкретно это, полужидкое и чем-то направляемое, было ему неизвестно. Иллидан решил, что если выберется отсюда, то непременно даст задание ученым на Кареше исследовать эту зеленую субстанцию. Ее странные свойства служат Легиону – пригодятся и Иллидари.

А Мал медленно плел какое-то заклинание, пряча за спиной свободную руку. Архимонд, скорее всего, не заметил, что пленник скован недостаточно, иначе бы не оставил ему возможности напасть. Он умел читать в разуме, но сейчас ему было не до пленного друида.

– Пока ты здесь, я свожу тебя к одной шиварре. Золотые руки, чудеса творит, – тем временем продолжал разглагольствовать Архимонд. Неудачи злили его, но он старательно подавлял раздражение и гнев. Вполне удачно делал вид, будто у него все под контролем. – Ты, дорогой друг, уж извини, но ты непростительно себя запустил. Что это за бесформенный балахон на тебе, и зачем…

– Архимонд, – перебил его Велен раздраженно. Ему явно было все равно, с какой стрижкой он будет корчиться под пытками Кил’Джедена, своего давнего врага. – Отпусти моих спутников, или я буду подпитывать барьер своей магической и жизненной силой. Ты сможешь доставить Килу только мой труп.

Добродушный вид и образ старого друга мигом слетели с Архимонда. Серебристые глаза зло сузились, на лице явственно проступила жестокость, которой славился этот демон. Он был взбешен затруднениями, когда приз был у него почти в руках. Или самим фактом, что ему, генералу Легиона, кто-то смеет ставить условия.

Иллидан не понимал, почему Архимонд воспринял угрозу Пророка всерьез. Истратить всю силу на барьер и погибнуть тот, скорее всего, мог. Но Архимонду-то что до его жизни? Этот эредар был одним из искуснейших некромантов Легиона. Ему ничего не будет стоить превратить Велена в нежить – пытать его и в таком виде будет возможно, просто несколько сложнее. К тому же, если подготовиться, можно поймать одну только душу. Они же в крепости Легиона, тут никто не оказывается свободен даже после смерти.

– Отличный барьер, Велен, – прошипел демон, с силой ударяя по стене Света кулаком, вокруг которого змеились потоки Скверны. – Мои поздравления, ты стал намного сильнее.

Архимонд считался в Легионе сильнейшим после Саргераса. Демоны были уверены, что в схватке один на один он победил бы Кил’Джедена. Впрочем, все сходились и на том, что Искуситель достаточно хитер, чтобы такой схватки не допустить. Так что Архимонд, хоть и не он сейчас возглавлял Легион, не встречал соперников уже долгое время, со времени гибели Саргераса от рук чародейки Эгвин тысячелетие назад. Герои Азерота давали Архимонду отпор, но только объединившись и задействовав мощные артефакты. Это совсем не то, что соперничество один на один.

И теперь в прочном барьере Пророка Архимонд видел вызов своей силе, и это злило его. Такие эмоции – слабость врага. Иллидан запомнил этот факт, но пока не видел возможности использовать его. Разозлить Архимонда до такой степени, чтобы он пожелал разрушить барьер и уничтожить противников и их души во что бы то ни стало? Тогда они не достанутся Легиону живыми. Но вряд ли у них это получится – все знают, что Кил’Джеден требовал от демонов не уничтожать Велена, его личного врага.

– Твой барьер не пропускает магию и физические объекты. Правда здорово, что защита моей крепости только наполовину магическая?

Оскал Архимонда был жутким. Цивилизованная встреча бывших друзей, оказавшихся на разных сторонах, превратилась в настоящую схватку.

Архимонд шевельнул пальцами, сплетая какие-то чары – команды защите крепости. Зеленая субстанция принялась просачиваться сквозь пол, облепляя тело Пророка все выше. Тот бил заклинаниями – не по ней, по Архимонду. В основном арканными чарами, пытаясь вызвать немоту, прервать плетение или оглушить. Боевыми заклинаниями швырять не рискнул – может, не хотел злить противника еще сильнее. Хотя чего уж церемониться, терять-то нечего.

Когда субстанция добралась до поднятых выше рук Пророка и помешала плести чары, тот стал разбрасываться чистой силой, сбив с ног присутствовавших демонов, кроме сумевшего защититься Архимонда. Затем влил еще больше сил в барьер – тот даже перестал дрожать от попыток его пробить. Слизкая зелень облепила Велена с головой. Тот дергался, в безуспешном стремлении освободиться. Не ясно было, может ли он дышать.

Глянув на дергающегося Велена, Мал закончил заклинание и швырнул чарами в Архимонда – просьба не затевать конфликт явно потеряла актуальность. Иллидан узнал Лунный Удар. Такая же арканная магия, какой пользовались Высокорожденные, но Кенарий когда-то утверждал, что именно эти чары не несут вреда природе, не нарушают баланса и являются допустимыми.

Мал долго готовился к этой атаке, успел собрать немало сил. Бело-сиреневая вспышка пробила защиту Архимонда, ранила его и нескольких демонов, стоявших рядом с ним. Двое обратились в дым, вернувшись в Круговерть.

Далее Мал мгновенно сплел целительные чары, но те не сумели просочиться через облеплявшую Велена жижу. Следующий удар пришелся по демонам, но набрать в заклинание много силы Мал не успевал, и потому оно не произвело столь же сильного эффекта.

Архимонд зарычал и атаковал Мала в ответ. Он без видимых затруднений орудовал раненной рукой, хотя получил удар куда более мощный чем тот, что достался его супруге. Чтобы нанести ему серьезный урон понадобится штук двадцать пять Малфурионов!

От одного заклинания, летящего в его сторону, друид собирался увернуться, резко дернувшись влево, но купол все равно не пропустил чары. Зато зеленая жижа полностью облепила Мала. Теперь все трое пленников были скованы ею до полной беспомощности. Двое – с головой, и только Иллидан имел возможность сказать Архимонду какую-нибудь гадость напоследок.

Архимонд, больше не отвлекаясь на братьев, методично палил заклинаниями в одну точку, и купол начал постепенно тускнеть, отрезанный от питавшей его силы Пророка. Беспорядочно дергаясь из стороны в сторону в гигантском «слизнюке», Велен только один раз ухитрился влить новую порцию силы в барьер.

Архимонд злился. Он удвоил усилия, посылая все более яркие и мощные вспышки в выбранный участок барьера. Бросал быстрые взгляды на Пророка. Так продолжалось несколько минут. Возможность дышать сквозь жижу у Мала и Велена все же оставалась или их поддерживали их Свет и Природа, но никто не задохнулся.

Благодаря саргерасовому дару Иллидан видел, в какой момент Велен истратил весь свой резерв маны и начал расходовать жизненную силу. Совсем не светлое умение, вообще-то…

Архимонд тоже заметил перемену, но, понятное дело, не остановился и не пообещал пленникам свободу. Он кровожадно оскалился и зарычал:

– Не думай, что сможешь шантажировать меня!

С бешеной скоростью заклинания лупили по барьеру. Что настанет раньше: расколется купол или Велен впустую истратит жизненную силу, пытаясь справиться с зеленой субстанцией? Участь Пророка в любом случае незавидна, смерть не позволит ему сбежать, так что, по большому счету, даже утереть Легиону нос моральной победой у него не выйдет.

Наверное, если бы не помеха чарам, то Пророк сумел бы держать купол до последних мгновений своей жизни. А с подпиткой силы наару, может быть, и вечно. Когда-то подобный кокон из Света защищал Тиранду несколько недель – во дворце Азшары во времена Первого вторжения Легиона. Но жрице помогала Элуна, а здесь, в захваченном Легионом мире, ни ее, ни дающего дренеям силу наару не было. Да и у Архимонда было силы побольше, чем у подданных королевы.

И вот, купол раскололся и погас.

Демон подошел к Велену вплотную. Сгустки зеленой субстанции касались его копыт, когда он ступал по ним, но не пытались облепить. Одним взмахом руки Архимонд освободил голову, шею и плечи Пророка. Иллидан был уверен, что демон сейчас с силой, наотмашь ударит пленника по лицу, демонстрируя свою полную и безоговорочную победу и власть. Но Архимонд лишь ухватил Пророка за подбородок, вынуждая смотреть в лицо.

– Не дорос еще противостоять мне, Ве-е-елен, – торжествующе ухмыльнулся он.

Пророк одарил его мрачным взглядом и промолчал.

– Не злись, – к победившему Архимонду вернулось благодушие. На красивом, хоть и высокомерном лице, не осталось ни следа от искажавших его жестокости и ярости. – Я вызову сюда палача, скучать не будешь.

«Надо же, какой гостеприимный! Можно подумать, сейчас у него в крепости мало палачей и инквизиторов», – раздраженно подумал Иллидан.

– Его зовут Тен’даар, – прорычал Велен, явно понявший из его слов что-то другое.

– Тен’даар, – покладисто повторил Архимонд. Он отпустил подбородок Велена, зашел ему за спину и ловко сковал Пророку за спиной руки при помощи зачарованных оков, которые ему подала одна из его прислужниц-демониц. – Слушай, Велен. Насчет па… Тен’даара. Все должно было быть не так. Кил планировал…

– Я догадываюсь, что планировал Кил’Джеден, – сухо отрезал Велен.

Истративший солидную часть жизненных сил, он выглядел усталым, но спину держал прямо. Велен бросил поверх плеча Иллидана извиняющийся взгляд на Мала. Тот вряд ли видел его сквозь жижу, но в любом случае не имел претензий. Пророк сделал все, что мог.

Под присмотром Архимонда демоны сковали Иллидана и Мала и отвели их в темницу. Иллидан ожидал пыток, выбивания сведений и просто издевательств, но о них двоих просто забыли на пару дней. У Архимонда были более важные дела.

Камеры им выделили соседние, разделенные только решеткой. Источников света не было предусмотрено, но Иллидану, с его саргерасовым даром, это не мешало. Мал, как кал’дорей, да еще и умеющий превращаться в пантеру, тоже не испытывал особых проблем. Темница была защищена от применения чар, стены ярко сияли в магическом спектре от опутывающих их заклинаний, глушащих попытки колдовать. Однако свободу передвигаться и размахивать руками пленникам предпочли не оставлять. Запястья каждого из братьев были скованы за спиной, а короткая цепь, крепящаяся к стене, позволяла сесть на пол или сделать не более одного шага в сторону.

Когда демоны вышли, оставив их одних, Иллидан от души высказался по поводу возникшей ситуации. Мал тихо хмыкнул в ответ.

В этот период затишья было время собраться с мыслями и осознать все произошедшее. В плену у Легиона… Иллидан видел в силуэте брата надежду, тревогу и решимость, но вскоре они сменились растерянностью и тоской.

– Не отчаивайся, брат. Мы выберемся отсюда, – пообещал он.

Иллидан не был уверен в своих словах и наполовину, но шанс оставался. Архимонд не расправился с ними сходу, едва разрушил барьер. Значит, возможно, с ним удастся поторговаться. Потянуть время, спланировать побег или дождаться спасения. Сил Иллидари хватит, чтобы разнести на этой базе Легиона все к древням. Они не вправе бросать сюда все силы, когда Азероту, родине большинства из них, грозит опасность. Но, может, найдут возможность… доберутся на корабле – они же знают, в какой мир отправился их лидер…

Иллидан не стал произносить все это вслух, опасаясь быть подслушанным.

– Я думал о том, что говорила Тиранда, – признался Мал. Раздался несчастный вздох. – Ты ведь сам все слышал. Брат, скажи честно…

– Ты отвратительный муж, брат, – честно, как и просили, ответил Иллидан.

– Не думай, что с тобой ей было бы лучше! – тут же взвился тот. – Она сама сказала, что…

– Я бы не бросал ее одну на столетия! – огрызнулся Иллидан, перебивая его.

Он запоздало напомнил себе, что не имеет ни малейшего желания позволять втянуть себя в давнее противостояние за руку и сердце Тиранды. Но как же бесил тот факт, что Малу важнее счастья жены было то, чтобы она не досталась сопернику!

– Я не бросал ее! Мое присутствие в Изумрудном Сне не было блажью и развлечениями! У меня долг перед Азеротом, Изерой и друидами…

– И Тирандой.

– Да знаю я! – прорычал Мал и замолчал.

Несколько минут братья сидели в тишине, думая каждый о своем. Мал, повозился на полу, пытаясь устроиться поудобнее, а потом вдруг выпалил:

– А твоя… ну, Вайши. Она ждала тебя эти тысячелетия?

– У нас не такие отношения, – обтекаемо ответил Иллидан, тихо фыркнув себе под нос. Он невольно растянул губы в улыбке, представив, как отреагировала бы Вайши на представление о ней как о романтичной женщине, беззаветно влюбленной в мужчину и потратившей жизнь на ожидание его возвращения.

– Зато Тиранда всегда была мне верна, – ляпнул Мал, желая реабилитироваться и снова быть лучше и правильней своего непутевого брата. Он сразу же пожалел о сказанных словах и сердито, по-медвежьи, засопел в своей углу камеры. – Я не имел в виду…

– Расслабься. У нас не такие отношения, – повторил Иллидан.

Малу явно хотелось высказать пару наставлений о том, какими должны быть нормальные отношения. Но он вспомнил о своих проблемах и заткнулся.

А Иллидан подумал о Каэле. Тот уже, наверно, получил известие, что его любовник в плену. Считает его погибшим или верит, что Иллидан вернется? Как долго он будет ждать его? Война ведь идет, а в периоды опасности всякое случается. Вспыхивают чувства или просто хочется ощутить себя живым, пока еще есть такая возможность…

– И что ты теперь собираешься делать? – спросил Иллидан спустя какое-то время, наверно, около часа.

– Выбираться отсюда, – хмыкнул Мал почему-то с вызовом. – А что я, по-твоему, должен делать?

– Извиниться перед Тирандой. Пообещать исправиться, – озвучил очевидное Иллидан, пожав плечами. – И исправиться на самом деле.

– Мне не трудно извиниться и пообещать. И я обязательно проведу с ней побольше времени после войны, прежде чем снова уйду в Сон. Там в Валь’шаре непочатый край работы после бесчинств Ксавия… Но сначала мы с Тирандой съездим куда-нибудь отдохнуть. Обязательно съездим. Но я не могу всю жизнь провести у ее юбки. У меня долг перед… – снова завел свою песню Мал, но замолчал, услышав презрительное фырканье брата.

Итак, Мал и не собирался ничего предпринимать. Болван. Тиранде будет лучше без мужа, подумал Иллидан. Выбравшись отсюда, Мал должен отпустить ее на свободу, если желает ей счастья. Они расстанутся, и каждый сможет устроить свою личную жизнь лучше. Мал выберет себе друидку, с которой вместе будет уходить в Изумрудный Сон, и никто не будет чувствовать себя брошенным. А Тиранда нашла бы себе другого мужчину. Кто угодно с радостью согласится быть рядом с такой красавицей и умницей, станет помогать ей во всем, поддерживать, заботиться.

Иллидан хотел бы произнести это все вслух, но не мог подобрать нужные слова. Брат ведь не услышит его, а просто взбесится. Решит, что Иллидан сам претендует на Тиранду и потому хочет их разлучить.

– Давай посмотрим на ситуацию с положительной стороны, – предложил вдруг Малфурион.

Иллидан заинтересованно уставился на него. Брат считал, что в их ситуации была положительная сторона?

– Если я тут сдохну, Тиранда будет свободна для новых отношений. И никто ей слова не скажет за то, что не сохранила семью. Прежде у нее не было возможности расстаться без последствий для своей репутации и политического влияния…

Голос Мала звучал бодро и ровно, без нотки сарказма, и если бы не саргерасов дар, Иллидан принял бы эти слова за чистую монету. Но он видел обиду и уязвленное самолюбие брата, немало задетое его же собственным предположением, будто Тиранда оставалась с ним из-за политики. Иллидан мысленно обругал цепь, не позволяющую ему подойти и дать брату хорошую затрещину.

– Мне больше нравится вариант «выбираться», – сухо заметил Иллидан.

Мысль Мала тем временем пошла в другом направлении, противоположном обвинению жены в расчетливом коварстве. И спустя какое-то время он ее озвучил.

– Ты же многое знаешь о демонах. Скажи, могла же эта суккуба заморочить ей голову так, чтобы Тиранда все это сказала? Могла. С чего бы моя жена по доброй воле стала угрожать мне оружием? Это все та стерва и ее влияние! А на самом деле Тиранда, вполне возможно, так и не думает, – вдохновенно развивал мысль Мал, пытаясь убедить то ли собеседника, то ли самого себя. – Конечно, не думает. То есть, я понимаю, что ей действительно бывает одиноко, когда меня долго нет рядом. Это естественно, она же любит меня, вот и скучает. Но не так уж и плохо ей было, у нее же очень насыщенная жизнь, свои интересы, друзья, политика, служение Элуне…

Мал придумает любые причины не придавать значения ее словам, осознал Иллидан. Как же тогда Тиранде достучаться до него, если всего сказанного не хватило? Иллидан попытался решить это как отвлеченную задачу. Необходимо донести информацию так, чтобы Мал не только понял суть претензии, но и проникся важностью проблемы. Иллидану не приходило в голову действенных методов.

Деликатные, дипломатичные приемы тут не помогут – Тиранда их уже перепробовала. А если действовать жестче, решительней, то… Да без толку! Получалось, что даже если Тиранда без присутствия демониц устроит подобный скандал или даже набросится на Мала с кулаками, тот решит что у нее… Ну, например, плохое настроение или самочувствие, или проблемы со жрицами в храме, или переутомление, или снова влияние какой-нибудь демоницы или стервозной подруги. Все, что угодно, лишь бы ничего принципиально не менять. Единственный выход для Тиранды прекратить это – уходить от него.

– Мал…

– Все правильно. Она же жрица, ей ли не понимать, что такое Долг, – пафосно провозгласил тот, уже уверившийся в своей правоте. – И все то, что она говорила, будто устала от меня, ненавидит, будто я всю жизнь ей испортил, это было лишь следствием воздействия…

– Мал! – громче позвал его Иллидан.

– А?

– Не надейся. Ты олень. Ты самый ужасный муж, какой мог бы ей попасться. Даже демон был бы лучше тебя, потому что она бы испепелила его и не мучилась.

Мал не был сборищем недостатков. По очень многим параметрам он имел полное право считаться хорошим мужем. По многим – но не по всем, и это «не все» стало критичным. И то, что он отказывался услышать Тиранду, не позволяло ему самому увидеть проблему и принять меры. Он сам же отбирал у себя возможность сохранить отношения! Олень!

– Да что ты знаешь о семейной жизни вообще?! – заорал Мал, подскакивая с пола. Он рванулся вперед, но его остановила цепь. – У тебя же всегда «не такие отношения»! Твой рекорд это жалкие два десятка лет с неспособной на чувства морской у…

– И правда, что я могу знать о тысячелетнем одиночестве?! О том, что такое, быть брошенным и забытым самым близким эльфом?! Откуда бы мне! – рявкнул в ответ Иллидан. Брат надулся и замолчал.

Они начинали подобные разговоры не раз, и постоянно они заканчивались ссорой и взаимным недовольством. Потом, спустя два дня, демоны увели Мала на допрос. Вернули через несколько часов, усталого, измученного, но не раненного. Тот рассказал, как незнакомый эредар проникал в его разум, и не было никакой возможности удержать секреты.

– Шандриса наверняка сообщила друидам, что я в плену. Они сделают эти сведения бесполезными для Легиона, – повторял Мал, пытаясь успокоить себя. Извинялся, что из-за него прислужники Архимонда узнали, что вторым пленником был не рядовой охотник на демонов, а сам Иллидан Ярость Бури.

Потом тот же самый эредар хотел допросить Иллидана, но не справился с его ментальной защитой. Пробовал пытать его, но не особо усердствовал, и вскоре приказал отвести его обратно в камеру. У Легиона в арсенале было множество способов выбить информацию или просто замучить ради развлечения, но эредар ими не воспользовался. Более всего Иллидану доставляли проблем ограниченная подвижность и голод. Их кормили, но скудно. Мал невесело шутил, что если бы сумел обернуться медведем, то впал бы в спячку и не хотел жрать.

Отдыхая между допросами, братья старались поддерживать друг друга и потому больше не поднимали темы, которые могли их рассорить. А через несколько дней стало ясно, с чего вдруг Легион вздумал беречь пленников.

В темницу, окруженный ядовито-зеленым сиянием силы, вошел Архимонд в сопровождении суккубы. Моэг восстановила тело и жаждала мести. Она процокала копытами к самой решетке, с любопытством оглядела Иллидана, своего убийцу. Затем усмехнулась в лицо Малфуриону, испепеляющему ее ненавидящим взглядом.

– Повеселимся, друид! – пропела она, зловеще щелкая хлыстом.

========== Глава 4. Демоница ==========

Комментарий к Глава 4. Демоница

Дорогие читатели, у нас поднялся рейтинг до NC-17 и добавились предупреждения: гуро и каннибализм. Напоминаю, что читать за едой вредно.

Архимонд не был похож на большинство эредар, каких Иллидану доводилось видеть. Его кожа сохранила свойственный неоскверненным представителям их расы неяркий синий оттенок, глаза остались серебристыми. Генерал Легиона не оброс ни крыльями, ни рогами или шипами, ни иными демоническими атрибутами. Как он так втягивал Скверну, что избежал изменений? Точнее, не совсем избежал – он стал огромным, но мог контролировать размер своего тела.

Положение Иллидана не особо располагало к отвлеченным размышлениям подобного рода, но уж очень хотелось выведать секрет, чтобы у него самого с Каэлем больше не было неудобств в постели. А о чем еще думать перед пыткой? Представлять себе боль и ужасы?

После того, как Моэг и Архимонд увели Мала, минуты для Иллидана потекли десятилетиями. Особая связь между близнецами возобновилась, когда они стали общаться мирно, и теперь, находясь не слишком далеко от брата, Иллидан чувствовал, что с ним происходит. Не всю его боль, а лишь ее отголоски, но и этого хватало, чтобы понять, что Моэг решила рассчитаться за провал и при этом потянуть удовольствие.

Иллидан не знал, сколько времени прошло, прежде, чем Мала оставили в покое. Еще живого, а о тяжести нанесенных ему ран Иллидану судить было сложно. У брата точно болели спина, плечо и то ли подбородок, то ли челюсть. Мала не привели обратно, и с тех пор держали отдельно. А за Иллиданом пришли на следующий день.

Его вывели в другое помещение, чтобы можно было использовать магию. Сначала им занимался какой-то эредарский палач, а процессом руководил Архимонд. Иллидан пробовал начать переговоры, выкрутиться. Напирал на то, что не раз работал на Кил’Джедена – вдруг тот не посвящал соратника в подробности своего провала на Квель’Данасе? Ему даже в какой-то момент показалось, что Архимонд засомневался, и нужно было продолжить убеждать его. Но тут влезла эта саргерасова суккуба.

– Мы поймали! И мы уже поделились с Килом, – закапризничала она, фамильярно называя нынешнего главу Легиона по сокращенному имени.

Архимонд кивнул ей, соглашаясь, и приказал палачу продолжить пытку. А сам задавал вопросы. Хотел выяснить точные координаты базы Иллидари, информацию об их силах. Лгать Иллидан опасался. Стрелу в мешке не утаишь, и с тех пор, как Иллидари активно ввязались в противостояние Легиону в Азероте, часть информации о Кареше просочилась к врагу. Что-то Архимонду точно было известно. Хорошо хоть о причастности Иллидана к происшествию у Гробницы Саргераса Архимонд не знал, а то бы его месть сделала участь пленников гораздо, гораздо ужаснее.

Палач, которому Архимонд доверил заниматься пленником, использовал только магические приемы. Некоторые были знакомы Иллидану, другие он пытался, вспоминая уроки Фелориэль, разложить на составляющие, чтобы понять плетение. О перенимании методов врага не думал, просто нужно было чем-то занять разум. Увечьями Иллидану не грозили, справедливо полагая, что демону (а в Легионе его считали за одного их них) не составит труда возродиться в Круговерти в новом, неповрежденном теле.

Иллидан молчал, чтобы не выболтать лишнего. Не огрызался на оскорбления то и дело встревающей суккубы. Ему не предлагали сдаться, а сам он больше не просил о помиловании. И все же надежда оставалась. Если в его ситуации вообще имело смысл говорить об удаче, то Иллидану повезло дважды. Во-первых, полученная сила Саргераса делала его менее уязвимым к воздействию Скверны, и переносить болезненные чары было легче. А во-вторых, Архимонд был одним из лидеров Легиона, а значит, весьма занятым демоном. Увидев, что быстро получить ответы не получится, он раздал указания и свалил по своим генеральским делами.

Суккуба сначала крутилась рядом, смотрела, давала советы и комментировала процесс. Потом, после того, как палач сделал перерыв на несколько часов, решила заняться своим убийцей сама. Поначалу еще задавала вопросы из списка, который оставил палач, а потом принялась просто развлекаться. А у нее способов было значительно больше – сразу видно специалистку.

Моральные издевательства задевали иной раз едва ли не сильнее, чем магические и физические. Легко игнорировать любые инсинуации, когда являешься хозяином положения. В плену же измученный разум реагирует куда более болезненно. Моэг была превосходно осведомлена о многих нюансах его отношений с братом и подругой детства. Суккуба неоднократно прошлась по давней влюбленности в Тиранду и ее отказе быть с ним. Затем пыталась настроить его против брата, припоминала их соперничество, заключение в темницу, и предлагала отомстить – пытать Мала вместе.

В перерывах между пытками Иллидан оказывался предоставлен сам себе. Придумывал план спасения и просто отвлекается от боли мыслями о доме. Однажды попытался еще раз поломать голову над проблемой в отношениях Мала и Тиранды, и вдруг ощутил такой прилив злости к брату, что заставил себе срочно переключиться на перебор в памяти новых увиденных заклинаний. Иллидан считал себя иммунным к ментальным воздействиям, да и сама Моэг бесилась, увидев, что ее магия зачарования не действует, но, похоже, она все же как-то сумела повлиять на него. Мысли о детских годах, проведенных с братом, не вызывали приливов гнева, и Иллидан старался вспоминать о Малфурионе именно в этом контексте.

Он не знал, по собственной инициативе суккуба мстит за свое убийство, пытая его, или Легиону вправду нужно получить ответы на вопросы. Сначала думал, что первое – больше им никто не занимался, значит, не так уж и важны были его сведения, его просто оставили в роли развлечения жене Архимонда.

Иногда Моэг приводила свою подружку-эредарку, чтобы та смотрела, как она орудует хлыстом и ловко сплетает сложные чары. Пару раз с Моэг приходил сам Архимонд. В процесс не вмешивался, только пялился на задницу жены, кривя рот в похотливой усмешке, а потом вдруг утаскивал ее прочь из пыточной с очевидными намерениями. Саргерасова парочка извращенцев! Иллидану была противна мысль, что издевательства над ним эти демоны воспринимали как возможность подогреть страсть в собственных отношениях. Словно его втянули в секс втроем и оставили самую унизительную роль. От боли стискиваешь зубы так, что они едва ли не крошатся, а рядом стоит возбужденный мужик, который чувствует себя очень даже прекрасно – бесит!

Словом, Моэг развлекалась по полной программе. Но потом стала явно терять терпение – значит, кто-то требовал с нее результатов.

– Эй, Иллидан. Ты же понимаешь, что как только я скажу Архимонду, что наигралась с тобой, он тебя уничтожит. И сделает это так, что ты не возродишься в Круговерти. Поэтому давай, не будь таким скучным и пассивным, если хочешь еще пожить. Предложи идею, что нам с тобой сделать. Ну же, скажи: «госпожа Моэг, а давайте выдернем мне все ногти по одному», – издевательски ухмыляясь, пропела она.

Иногда Иллидану казалось, что это плюс: Моэг наиграется, и мучения закончатся. Душа сгорит в реакторе, дав топливо для кораблей Легиона, и больше не будет больно.

Но он не хотел сдохнуть, так бездарно растратив свой талант и возможности. При рождении ему обещали великое будущее – и он его получил. Но неужели власть над половиной Кареша и зачистка Натрезы – это максимум, которого он сумеет достичь, потолок?

– У меня идея, – заявила вдруг суккуба. – Не знаю, насколько она тебе понравится… Но будет интересно.

Она минуты две пялилась изучающим взглядом в лицо Иллидану, словно и в самом деле предполагала, что ее очередная затея может ему понравиться. Потом его повели по коридорам куда-то на другой этаж, не туда, где обычно суккуба пытала его. Оглядевшись, Иллидан поначалу и впрямь обрадовался: смог увидеть брата и удивиться, что тот еще жив и даже относительно здоров.

После начала пыток собственная боль перепутывала ощущения, и Иллидан не мог сказать, его телу сейчас плохо, или малфурионову. Брат выглядел измученным, регенерация у него ослабла вдали от природы. В теле были видны сгустки магии Скверны – то ли его пытали ею, то ли подлечивали нанесенные раны, чтобы не умер раньше времени. Это наверняка болезненно для друида, но не страшно: подлечится, нужно только найти способ вытащить его отсюда.