Текст книги "Грязная королева (СИ)"
Автор книги: ПроблемkА
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Еще один стон, полный боли. Она была как раненый зверь.
Он ведь не может серьезно оставить ее одну, правда?
– Гарри…
Может.
Давясь болью, рыданиями и отчаяньем, Гермиона бережно закрыла ладонью глаза друга.
Теперь уже навсегда.
Мальчик-который-Выжил. Мальчик-Который-Будет-Жить-Вечно.
Она положила голову ему на грудь, изо всех сил прижимая к себе холодное тело.
– Ты всегда будешь со мной, милый Гарри.
========== Глава 10 ==========
Я лежу с открытыми глазами долгой темной ночью,
Я, может показаться, не управляю своим разумом.
Камни и стрелы убивают меня внутри.
Возможно, я не могу принять, что эта жизнь – моя,
Нет, возможно, я не могу принять, что эта жизнь – моя*
Creed – Weathered
Лютая ненависть или холодное безразличие? Все вместе. Она, безусловно, ненавидела его. Каждый день, когда он трахал ее, причиняя невероятную боль. Ненавидела его за синяки, быстро проявляющиеся на нежной коже. Она ненавидела его за Теда, которого он безжалостно убил. Чертовых причин, чтобы ненавидеть его, было более, чем достаточно.
Но чаще ей было просто плевать. Она презирала его за то, что он сдался. Сломался в этой войне.
Руки безвольно лежали вдоль тела, сплошь покрытого синяками. Боли не было. Глаза, наполненные безразличием, уставились в потолок. Не было даже тусклого света.
Гермиона попыталась представь лицо Теда, но с ужасом поняла, что забывает черты его лица. Его вытеснил портрет перекошенного от злости Малфоя. Как же она ненавидела себя за это.
Кольцо лежало на тумбочке рядом с кроватью, зловеще переливаясь, словно напоминая ей о том, кто она в этом доме. Хотя она в этом и не нуждалась.
Рот растянула нелепая усмешка.
Могла ли она когда-нибудь подумать, что будет желать смерти? Нет. Она презирала таких людей, считала их слабыми. И что теперь? Теперь она лежит на полу, словно избитая псина, все еще ощущая во рту привкус спермы Малфоя.
Тихий вдох. Последний? К сожалению, нет. Она потеряла даже свои мечты. Он забрал у нее все.
Никогда не сдавайся. Глупая фраза. Как можно не сдаться, если тебя убили, оставив лишь оболочку? Оболочку, покрытую коркой боли и ненависти. Мерлин, как он мог сделать это с ней?!
Она ощущала себя ржавой. Поношенной.
Что-то внутри неприятно кольнуло, заставляя Гермиону передернуться.
И снова леденящая пустота. Как расплата. За пару счастливых дней она будет страдать всю оставшуюся жизнь.
Дождь с силой барабанил по стеклу, и, через мгновение, вспышка молнии осветила комнату. Гермиона зажмурила глаза, не желая снова видеть эту комнату. Темнота лучше света. В темноте можно дать волю воображению.
Грохот грома разорвал тишину, и Гермиона непроизвольно вздрогнула от неожиданности.
В детстве она боялась грозы. Папа даже мог не спать всю ночь, утешая ее, потому что маленькая девочка плакала, стоило только черным тучам затянуть небо. Детство. Как же это было давно.
Сейчас этот страх казался таким далеким и глупым, что нервная улыбка исказила лицо. К кому она могла побежать плакать сейчас? К Малфою? Вслед за улыбкой вырвался ничуть не менее нервный смешок. Нет, Малфой определенно не подходит.
Ледяной порыв ветра ворвался через распахнувшееся окно. На первый взгляд, такая отличная возможность сбежать. На первый взгляд. За окном по всюду были его псы. Чертовы оборотни, которые каждую ночь придумывали что-нибудь новое, желая запугать ее.
Только не сегодня. Видимо, такая погода им не по душе. Или сегодня охота.
Гермиона с ужасом передернулась, вспоминая ту ночь, когда они притащили добычу к ней под окно.
Крик молодой волшебницы до сих пор стоял в ушах, пронизывая холодом. Она видела, как зубы волков вонзаются ей в кожу, разрывая ее, выдирая куски мяса. Она просто смотрела, не имея возможности ни помочь, ни отойти. Он держал ее. Заставлял впитывать это в себя. Это был новый способ причинить ей боль.
Черт возьми, у него так хорошо это получилось. После этого Гермиона каждую ночь просыпалась от кошмаров, в которых ее немым укором преследовала эта девочка.
Кап-кап.
На лицо брызнула холодная вода, но Гермиона даже не шевельнулась. Может быть она заболеет и умрет?
Кап-кап.
Ветер трепал тяжелые шторы, а она покрылась мурашками от холода, которой с каждой секундой наполнял комнату все сильнее и сильнее. Или заполнял ее?
Кап-кап.
Глаза утомленно закрылись. Следующая капля дождя скатилась на потресканные губы, обжигая их холодом. Или ей просто показалось?
Кап-кап.
Она замерзает. Холод уже проник везде, не оставив даже маленькой клеточки тела. А дождь все не прекращался и не прекращался… Может все таки закрыть окно?
Кап-кап-кап-кап…
– Грейнджер, ты сумасшедшая?!
Это действительно был голос Малфоя или ей показалось?
Кап-кап-кап-кап-кап…
Наверное, показалось.
– Долбаная дура! Какого черта ты делаешь вообще?!
Равномерное “кап-кап” резко прекратилось, и Гермиона непонимающе распахнула глаза.
– Да что ты молчишь, мать твою?!
Малфой угрожающе навис над ней, но в темноте были видны лишь его поблескивающие серые глаза и светлые волосы. Даже сейчас с гелем. Он что делал укладку на ночь?
Не то. Она думает не о том. Делал ли он укладку на ночь? Серьезно? Ей плевать на это. Гораздо важнее, что он здесь делает в такой поздний час?
– Эй, Грейнджер! Проснись!
Он помахал рукой у нее перед носом, а она тупо уставилась на него, не понимая, чего он хочет.
– Проваливай к черту, Малфой, – еле выдавила она из саднящего горла. Темнота манила, звала ее к себе, и Гермиона сопротивлялась из последних сил.
– Ты такая дура, Грейнджер, – тихий облегченный шепот приятно щекотал ухо.
Дура. Ну конечно дура. Как она вообще могла в это поверить.
Гермиона потянулась навстречу губам юноши, нежно целуя их, а руки тем временем обвились вокруг его шеи.
– Я люблю тебя, Тедди…
И темнота все таки поглотила ее.
***
Он рассматривал черную метку на руке. В первый раз он с интересом смотрел на нее, отмечая малейшие детали.
Зачем?
Драко и сам не знал. Он никогда не предавал ей большого значения. В те времена у всех его знакомых была такая, а он чем хуже? Сначала было страшно. Он боялся, что кто-нибудь посторонний узнает, боялся, что его убьют за это.
После их победы стало плевать. Была метка. Был Темный Лорд. И что? Ничего не менялось.
А сейчас? Что-то изменилось? Нет. Вот только вместо обычного безразличия, он смотрел на метку, как на клеймо. Еще одно напоминание о том, что она несмотря ни на что лучше него.
Всего лишь еще одно напоминание того, что она никогда не сможет стать ему по-настоящему близка.
Какой-то вредный червячок в глубине сознания ехидно напомнил о том, что Теду ведь смогла. А уж он-то ничем не лучше. И чертово клеймо у него тоже есть.
Просто Нотт лучше умеет притворяться, а он совершенно ослеплен противоречивыми эмоциями.
Она убила его маму. Именно из-за нее он сломался тогда.
А сейчас она назвала его именем человека, которого он больше, чем просто презирал.
И самое главное, вместо того чтобы убить ее за это, он нежно обнимал ее, укутав в плед. Вместо того, чтобы наказать ее за глупость, он аккуратно убирал волосы с ее лица.
Это было неправильно. Чертовски неправильно. Но так приятно.
Минутная слабость? Да, вероятно. Чуть позже он обязательно причинит ей боль, заставит ненавидеть себя еще больше.
Только чуть позже. Не сегодня.
Сегодня он будет прятать свою жену от грозы, словно маленькую испуганную девочку. К тому же, потом можно свалить все на огненное виски, выпитое в честь дня рождения мамы.
У него было так много запасных вариантов, но он бы никогда не сказал правду даже себе.
Потому что это слишком. Потому что он не понимал, что с ним происходит. Откуда эти мурашки, появляющиеся каждый раз, когда он прикасается к ней? Откуда это чувство загнанности, когда он смотрит ей в глаза, полные боли?
Плевать. Так ведь? Как обычно плевать. Просто спрятаться от проблем, сделать вид, что их не существует. В его стиле. Но сработает ли это сейчас или уже слишком поздно сбегать?
Под ногтями неприятно закололо, и Драко сжал руки в кулаки. Испуганно сглотнул, к горлу подкатило осознание. Осознание того, что он бы хотел защищать ее. Жаль, что единственное от чего ее следовало защитить, был он.
Очень жаль.
За дверью послышались шаги, и Драко моментально вскочил, закрывая спящую Гермиону телом.
Какой абсурд.
В дверном проеме появился парадно одетый Люциус, который моментально презрительно отшатнулся от комнаты, окинув ее и ее обитателей не менее презрительным взглядом.
– Волан-де-Морт ждет нас, – и, чуть помедлив, с отвращением выдавил: – Сын.
Губа Драко саркатически дрогнула и он, не сказав ни слова, отправился вслед за отцом.
Не проронив ни слова, они добрались до главного зала и заняли свои места.
– Мои верные приспешники, – шипящим голосом начал Темный Лорд, осматривая всех сидящих пронзительным взглядом, от которого хотелось убить себя. – Я погорячился, когда установил вам сроки рождения наследника…
Драко вздернул голову, услышав то, что крайне заинтересовало его. Грязнокровки больше не нужны?
– Вы можете не торопиться.
И все? Ради этого был организован совет? Драко заметил, что не только на его лице было написано разочарование.
***
Голова раскалывалась на маленькие кусочки, но она упорно шла за ними.
Каждый шаг давался с трудом, и она облегченно вздохнула, когда они достигли нужной двери.
Мерлин, они даже не наложили заглушающих чар.
Из ступора ее вывела фраза Драко:
– Я не убил Нотта, отец.
И она поняла, что все еще жива.
========== Глава 11 ==========
Don’t go
I can’t do this on my own,
Don’t go
Save me from the ones that haunt me in the night,
I can’t live with myself, so stay with me tonight,
Don’t gо*
Bring Me The Horizon – Don’t Go
– Что, Грейнджер, понравилось? Хочешь еще?
Она задыхалась от боли, согнувшись пополам. Яркий свет резал глаза, блестящие от слез. Багровый синяк от его пальцев красовался на бедре, в которое упирался взгляд.
Мерлин, как же больно.
– Отвечай мне, шлюха. Хочешь еще?
Вместо ответа вырвался болезненный всхлип. Он не прекратит ее мучить, пока она не ответит, а она не может ответить. Слезы щипят глаза, и Гермиона пытается смахнуть их руками, но руки не слушаются. Слишком слабые.
– Тебе понравилось, Грейнджер? Это того стоило?
Свирепый голос доводил до дрожи. Холодно. Как же холодно. Гермиона всматривалась в синяк, чтобы не видеть остального. Не могла заставить себя посмотреть на последствия своего поступка. Больно. А он просто смотрит, даже не думая помочь. Тихий слабый крик срывается с губ.
– Отвечай мне, сука.
Рыдание вырывалось из горла, сдавленного горящей болью, будто раскаленным свинцом. Кровь липкой струйкой стекала по ноге с бока, и Гермиона плотно зажмурилась от страха и боли. Почему он не помогает ей? Серые глаза наполнены какой-то отрешенностью. Как будто ему все равно на то, что она может умереть. А может и правда – все равно?
– Нет… – тело сводит судорогой, и она содрогается в рыдании.
Как же больно. Рука сильнее сжала кровоточащую дырку в боку с ошметками мяса по краям. Если сжать сильнее, то можно пальцами пощупать кость таза.
Не смотри туда.
Взгляд сверлил багровый синяк, но мозг вместо этого воспринимал картинку на боку. Фантазия быстро нарисовала изображение, где он выпускает ее кишки наружу. Он ведь не сделает этого?
Его глаза метнули молнии, а губы по обыкновению скривились:
– Что “нет”, Грейнджер? Что, мать твою, “нет”?!
Малфой орал на нее. Брызгал слюной. Совсем ни как аристократ.
Гребаный свет бил в воспаленную мякоть головного мозга, пульсировал в нем, прожигал его. Гермиона закричала от дикой боли, не в силах больше терпеть ее.
Пусть он прекратит эту пытку. Она больше не может.
Держи себя в руках, Гермиона. Терпи. Ты же умеешь.
Рука слабо попыталась соединить рваные края раны, чтобы хоть немного остановить кровь. Воспоминания снова заставили передернуться.
– Ну же, Грейнджер, – крик сорвался на едва слышный хрипловатый шепот.
Уставший мозг прожигали яркие вспышки боли. Перед глазами расплывались черные круги, затягивающие ее в свою темноту. Но она не могла сдаться. Из окна слышалось, как оборотни раздирают очередную добычу, громка рыча и скуля, отбирая друг у друга лакомые куски. Малфой пустым взглядом уставился на оконную раму. Несколько секунд ничего не происходило, затем он порывисто сорвался с места, захлопнув окно. Рычание резко оборвалось, оставив комнату в звенящей тишине.
Я умею себя контролировать. Я выдержала множество пыток Круциатусом. Я не сдамся сейчас.
Он сверлил ее глазами, будто все еще надеялся на ответ. На челюсти пульсировали желваки, губы искривлены в какой-то неизвестной ей эмоции. Досада, смешанная со злостью. В глазах – что-то отдаленно напоминающее сожаление.
Из губ чуть не вырвался крик о помощи, но Гермиона вовремя оборвала его. Зачем кричать, когда никто не слышит? Она облизывает пересохшие губы, а веки Малфоя дергаются, прикрывая воспаленные глаза.
Это была тяжелая ночь. Для них обоих.
Кровь медленно просачивалась сквозь пальцы, выпуская последние силы. Черная пелена перед глазами лишь изредка разбавлялась цветными пятнами. Она пошатнулась на дрожащих ногах, понимая, что не сможет удерживать равновесие. Гермиона почувствовала, как тело быстро приближается к полу, и в страхе зажмурила глаза.
Он поймал ее перед самым полом, бережно подняв на руки. А ведь вчера она стонала в его объятиях не от боли…
НЕДЕЛЮ НАЗАД
День первый.
Он жив. Он, мать его, жив.
Сердце быстро стучало в грудной клетке, создавая впечатление, что сейчас выскочит наружу через глотку. На грязном от слез лице сквозила безумная улыбка.
Он жив.
Нервный смех вырвался из полуоткрытых губ. Бабочки в животе танцевали какой-то особенно веселый танец, и она, последовав их примеру, начала пританцовывать.
Жив!
Гермиона зажала рот рукой, подавляя счастливый смех, а из глаз бежали слезы. Только на этот раз слезы радости.
– Ты с ума сошла?! – громкий голос Малфоя заставил ее мгновенно замереть. – Что ты здесь делаешь?!
Что она здесь делает? Паника. Она не знает, что ему ответить. План приходит в голову моментально:
– Я искала тебя, Драко.
На его лице на несколько секунд проскальзывает недоумение, но маска безразличия тут же возвращается обратно.
– Зачем?
Чертов кретин. Неужели, ему обязательно нужно знать все?
– Я…. – Гермиона запнулась и выпалила первое, что пришло в голову: – Я боюсь грозы.
Несколько мгновений он пристально вглядывался в ее глаза, после чего взгляд его чуть оттаял, и он кивнул.
– Идем, Грейнджер.
Она облегченно вздохнула и последовала за ним.
Значит поверил.
День второй.
– Что тебе нужно от меня?
Он злобно сверлил ее взглядом, а она разрывалась от желания сказать ему правду.
Я хочу уйти от тебя как можно дальше, кретин.
– Я не знаю, Драко, – тихо ответила Гермиона, опустив голову. – Если бы я знала… Просто тогда, когда ты меня поцеловал…
– Это ты меня поцеловала, – резко прервал он ее. – И при этом назвала чужим именем.
Волна раздражения снова накатила на нее, заставляя Гермиону стиснуть зубы, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.
Думай о чем-нибудь хорошем, Гермиона. Скоро ты встретишь Теда. Не думай о Малфое. Пусть говорит, что хочет.
Она робко улыбнулась ему, все еще не поднимая глаз.
– Да, ты прав.
Драко снова бросил на нее недоуменный взгляд.
Гермиона мысленно ухмыльнулась. Чего только не сделаешь, чтобы сбежать отсюда.
– Мне пора. Увидимся завтра.
Прежде чем он успел развернуться, Гермиона схватила его руку.
– Останься сегодня со мной.
Малфой замер, потеряв дар речи.
– Грейнджер, ты с ума сошла? – вкрадчивым голос спросил он, внимательно ее рассматривая.
Да. Сошла. Как только узнала, что Тед жив, она сошла с ума от переполняющей ее радости. Конечно она сошла с ума, когда узнала, что смысл жить все-таки есть.
– Нет. Я просто хочу, чтобы ты остался.
Он нахмурил брови, словно в изнурительной борьбе с собой, хотя, возможно, так и было. Резкий выдох, вырвавшийся из его груди, коснулся ее губ.
– Хорошо. Я останусь.
День третий.
Раздражение.
Гребаное раздражение пронизывало каждую гребаную клеточку. Она, не сдержавшись. топнула ногой и кинула злобный взгляд на Малфоя, который с интересом наблюдал за ней.
В последнее время его идеей-фикс стало довести ее до бешенства. И, черт подери, у него это более, чем просто прекрасно, получалось. Каждый раз.
– Чего ты добиваешься, Грейнджер? – уже без злости, а с чистым любопытством спросил Малфой, едва растягивая слова. Привычка, выработанная годами.
Гермиона метнула на него убийственный взгляд, вздернула подбородок, всем своим видом показывая, что не собирается отвечать на его глупые вопросы. Эти чертовы вопросы стали казаться оскорбительными, что было странно. Ведь она действительно ему врала. Каждый день, каждую минуты, каждую секунду.
И все равно надеялась на то, что он будет ей верить. Какая глупость.
– В который раз повторяю, я ничего не добиваюсь, – выпалила Гермиона на одном дыхании. Она действительно говорила это так часто, что уже сама поверила этому.
– Ты в который раз врешь мне, Грейнджер.
Он резко приблизился к ней, вжимая в стену. Его нос шумно втянул в себя воздух, отчего маленькие волоски у нее на теле встали дыбом. Мурашки гурьбой пробежали вверх по позвоночнику.
– Я не вру тебе, – она сглотнула, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – Драко.
Серые глаза прожигали взглядом. В первый раз он смотрел не сквозь нее, а именно туда, в глубину глаз. Она завороженно уставилась на его расширившиеся зрачки, не в силах отвести взгляда.
Снова сглотнула и облизнула сухие губы.
Драко быстро отшатнулся от нее, будто только что понял, что совершил громадную глупость. Хотя, он мог действительно так считать. Потому что она так и думала.
Казалось, что его глаза, которые уже смотрели в окно, до сих пор прожигали ее кожу до дыр.
Они только что чуть не совершили такую глупость, о которой бы жалели все оставшиеся дни.
Чертов Драко со своими глазами.
День четвертый.
Сегодня был первый день, когда он не пришел.
Гермиона взволнованно ходила по комнате туда-сюда. Мысли бросались в крайности, воображая чуть ли ни картины его смерти. Пальцы массировали виски, пытаясь унять головную боль.
Что могло случиться?
Может он узнал, что она задумала? Нет. Он не мог. Она никому об этом не рассказывала, никуда не записывала, и вела себя, как ей казалось, вполне естественно. И все равно от этой мысли ледяной озноб прошелся по коже. Если он узнает, она будет мертва. Больше Малфой не пожалеет ее.
Может с ним действительно что-то случилось? Нет. Чушь. Ну что могло случиться с опытным Пожирателем? Гермиона попыталась выкинуть эту мысль из головы, но воображение тут же подкинуло картинку: Драко лежит на полу в белой окровавленной рубашке, серые глаза полузакрыты, блеск медленно покидает их…
Не думай, не думай, не думай.
Гермиона опустилась по стене и заметила, что грызет ногти.
Мерлин, у нее ведь никогда не было этой дурацкой привычки. Откуда она взялась теперь?
Может она просто ему надоела? Мысль показалась такой нелепой, но в глубине души что-то неприятно кольнуло. Даже если надоела. Ей-то какое дело?
Гермиона, прекрати думать о нем. Это уже походит на помешательство. Оно тебе надо?
Нет. Конечно не надо.
Она медленно подошла к кровати, осторожно опускаясь на нее.
Как раньше. Свернуться клубочком и ни о чем не думать. Комок обиды прочно встал в горле, не желая покидать его, как Гермиона не старалась запихать его подальше.
Ну не пришел он и что? Завтра обязательно появится.
На щеках появились мокрые дорожки от слез обиды.
Почему он все-таки не пришел?
День пятый.
Яркое солнце ослепляло даже закрытые глаза, и Гермиона поняла, что пора вставать. Сладко потянувшись, волшебница замерла. Кто-то обнимал ее. И этим кто-то был никто иной, как Драко Малфой.
Он сладко спал на подушке рядом, даже не думая просыпаться. Губы еле изогнуты в легкой улыбке, а в беспорядочно растрепанных волосах затерялись маленькие перышки.
Гермиона невольно улыбнулась. Сейчас он выглядел так естественно. Вся эта ситуация выглядела естественной, хотя таковой, конечно, не являлась.
Она легла рядом и сделала вид, что еще не проснулась.
День шестой.
– Гермиона, ты раздражаешь меня.
Он говорил без малейшего намека на злость, а она боялась от этого еще больше. Что, если что-то пойдет не так? Он не простил ее. Малфой просто уничтожит ее, размажет по стене.
Гермиона передернула плечами, ощутив леденящий холод.
Внезапно, план показался каким-то глупым и наивным. И на что она вообще рассчитывает?
– Эй, ты слушаешь меня?
Она выдавила из себя извиняющуюся улыбку и пробормотала что-то вроде: да, конечно.
– Гермиона, я хочу, чтобы ты носила кольцо.
Что? Она вздрогнула, всем сердцем надеясь на то, что ослышалась. Мерлин, лучше бы он не верил ей.
Я справлюсь. Нельзя показать ему волнения. Все будет хорошо.
– Зачем? – голос, несмотря на все ее старания, прозвучал слишком загнанно, но он, казалось, не обратил на это ни малейшего внимания. Гермиона облегченно выдохнула.
Малфой медленно приблизился к ней, а она сидела, боясь не то что пошевелиться, вздохнуть. Он аккуратно надел ей на палец кольцо, которое сразу перестало казаться таким уж страшным.
– Потому что ты моя жена, Гермиона.
Нет. Нет-нет-нет.
Не делай этого, Драко.
Но он медленно приблизился к ее губам, нежно целуя их.
Он ушел, а она так и осталась смотреть круглыми глазами ему вслед.
Слишком потрясенная, чтобы что-то сделать.
День седьмой.
Он привязан к кровати. Беспомощен. Возбужден.
Мерлин, это сделала она.
Мурашки пробрали до самых косточек. Гермиона не смогла бы ответить, кто возбужден больше: он или она? Драко Малфой в ее полной власти. Она может делать с ним все, что захочет.
Мысль феерической эйфорией разлилась по венам. Жаль, что план действий давно предрешен.
Гермиона делает неуверенный шаг к нему, слышит его рычание. Все происходило как будто в первый раз. Под ногтями закололо, и она снова сглотнула.
– Ну же, Грейнджер, – севшим голосом выдыхает он.
Она смотрит в расплавленные серые глаза и проводит рукой по своему животу. Он изгибается, пожирая ее страстным взглядом. Бледное тело покрыли маленькие капельки пота.
Гермиона с дрожью опускается возле него, облизывает губы.
Мерлин, как же жарко.
С животным рычанием Драко пытается вырвать уже расцарапанные до крови запястья из магических наручников. Прекрасно понимает, что это бесполезно, но пытается.
Язык медленно проходит по его шее, отчего вена на ней вздувается. Рука гладит низ живота, как бы проверяя Малфоя на выдержку. Его дыхание сбивается.
Она осыпает поцелуями его грудь, опускаясь все ниже и ниже.
– Черт, Грейнджер…
Гермиона резко подрывается, хватает его рубашку и выбегает из комнаты, одеваясь на ходу.
Бежать.
Волки на охоте, а значит дорога свободна.
В глаза сразу бросается стеклянная дверь – определенно выход. Выбегает наружу и замирает, полной грудью вдыхая свежий воздух. Мерлин, как она по этому скучала.
– Гермиона? – раздается удивленный шепот.
Что-то внутри взрывается. Не может быть. Этого просто не может быть.
– Тед! – взвизгнув, она бросается к нему в объятия.
Его пальцы зарываются в каштановые волосы, она прижимается к нему как только может, пелена слез застилает глаза. Все оказалось так легко. А она боялась.
– Ты здесь, ты рядом…
Он еще крепче прижимает ее к своей груди.
– Я всегда рядом, глупенькая.
Сзади раздается рычание.
Мгновение – и бок пронзает невероятная боль. Она захлебывается криком, чувствует, как руки Теда отпускают ее талию.
Волки все-таки не на охоте.
Не оставляй меня,
Я не смогу без тебя,
Не оставляй меня,
Спаси меня от тех, кто охотится за мной этой ночью,
Я не смогу жить один, так останься же со мной,
Не оставляй меня
Bring Me The Horizon – Не оставляй меня
========== Глава 12 ==========
Everybody wants to go to Heaven
But nobody wants to die
I can fear death no longer
I’ve died a thousand times
Bring Me The Horizon – Hospital For Souls*
Пустота…
Она не чувствовала ничего, даже своего тела, только…
Пустота.
Подавляющая, болезненная, затуманивающая разум. Лучше бы было больно. Черт, она была согласна снова вытерпеть ту всепоглощающую боль, лишь бы снова что-то чувствовать.
Гермиона с большим усилием приоткрыла глаза. И тут же зажмурилась. Свет разъедал ничуть не хуже щелочи. Ужас окутал мысли, когда она поняла, что не может пошевелиться. Совсем.
Пересохшие губы лопались, а набухший от недостатка влаги язык болезненно пульсировал во рту. Пить… Это стало единственной целью.
Невыполнимой целью.
Лучше бы она умерла. Просто покинула этот никчемный мир. Мерзкое чувство беспомощности расползалось по спине, словно издеваясь над ней. Еще сильнее.
Голова раскалывалась от пульсирующей боли, но в тоже время…
Ничего. Пустота.
Паника заполняла мысли все сильнее с каждой секундой. Она действительно не могла шевелиться. Гермиона хотела было с ужасом закричать, но поняла, что не может сделать даже этого. Гребаное ничего.
Воздух мучительно медленно проникал в легкие, и углекислый газ превосходил кислород. Она начинала задыхаться.
Мерлин, что же это такое? Я точно жива?
Барабанная дробь в голове как нельзя лучше подтверждала факт ее существования. А может это просто Ад? Нет-нет. Не может быть. Она не могла из одного Ада попасть в другой.
Жарко. Как же здесь жарко. Будто она в пустыне. И нет ни грамма воды. Мерлин, она бы продала душу за каплю.
Что произошло?
Что, что, что?
Внезапно, лицо покрылось холодным потом. Ну конечно. Паника быстро становилась осязаемой, она даже чувствовала ее запах. Мерзкий, терпко-сладкий. От него хотелось зажать нос рукой. Но она не могла. Оставалось только вдыхать, с каждым вдохом травясь все сильнее, а слабые выдохи не могли убрать всю дрянь из нее.
На кончике языка застрял крик о помощи. Беспомощность накатила сразу за паникой.
Ее укусил оборотень.
А это значит, что она станет такой же.
Тошнота подкатила к растерзанному жаждой горлу.
____________________
– Ты уверен, что она жива? – с сомнением спросил Люциус, поглаживая подушечками пальцев подбородок.
Какое же раздражение он вызывал. Каждым словом. Каждым действием. Конечно она жива. Как вообще можно было задать такой глупый вопрос? Это же Грейнджер. Она не может так легко сдаться.
– Да отец. Я уверен, – свинцовые нотки в голосе слегка отдавали раздражением. Люциус хмыкнул, будто не слышал ничего забавнее, и Драко в который раз подумал, что с легкостью применил бы к нему “Круцио”.
Малфой-старший медленно обошел вокруг лежащей без сознания Грейнджер, пощупал прядь ее волос,чем вызвал гневную пелену перед глазами сына, затем медленно обернулся и, растягивая слова, произнес:
– Ты хочешь, чтобы мы послали за медиком из Святого Мунго?
Люциус снова окинул его жену презрительным взглядом, сомневаясь, что ее вообще нужно спасать. Драко яростно скрипнул зубами, привлекая внимание к себе.
– Я считаю, что это необходимо, – отчеканил он с каменным лицом. – Ее укусил Сивый.
Рука, тянувшаяся к руке Грейнджер, мгновенно замерла в воздухе. Люциус медленно выпрямился, нацепив на лицо вежливую маску. Драко знал, что последует за этим, но все равно не был готов к оглушительно-спокойным словам:
– В моем доме не будет жить оборотень, – он жестом остановил Драко, который уже открыл рот, чтобы что-то возразить. – Мой сын, – Люциус презрительно скривился. – Не будет трахать волчицу.
Ярость разрывала Драко напополам. Мелькнула мысль, что он может взорваться.
– Прекрасно, – он почувствовал вкус презрения на языке вместе с пропитанным сарказмом шепотом. – Тогда мы уйдем из твоего дома. А кого трахать – я разберусь сам, не делить же Асторию на двоих.
Гримаса ярости исказила лицо Люциуса, но тот лишь крепче сжал трость.
– Не смей так со мной разговаривать, щенок.
Руки Драко дрожали от едва сдерживаемой ярости. Еще чуть-чуть и он дойдет до крайности. Люциус доведет его. Каждым своим взглядом, каждым словом. Каждым гребаным вдохом.
Все ближе.
Мерлин, он хотел убить собственного отца.
– Ей. Нужна. Помощь.
Выговорил каждое слово отдельно, выразившись предельно ясно. И снова получил презрительный гнилой взгляд. Будто бы он даже меньше, чем просто ничтожество.
Ну что отец, ты гордишься мной? Гордишься тем, во что ты меня превратил? Нет. Презираешь еще сильнее. Говоришь, что во мне нет ничего от матери. Ты прав. Во мне все от тебя. Я такой же гнилой и разбитый, как ты.
– Отлично. Я свяжусь с Мириам.
Сквозь стиснутые зубы Драко выдавил:
– Спасибо.
Отец внимательно осмотрел его, и Драко непроизвольно сжался, будто ожидая наказания, будто снова сделал что-то не так. Отец при виде этого удовлетворенно хмыкнул.
– Зачем она тебе, Драко?
Действительно, зачем? Грязнокровок больше, чем дерьма во всем магическом и маггловском мире. Какого же хера он не выберет ту, которая не будет пытаться сбежать к другому, которая будет бояться дышать рядом с ним?
– Она моя жена.
Вот так просто. Потому что жена. Потому что его.
Она моя, отец.
Люциус снова презрительно фыркнул и разочарованно посмотрел на сына. Резко развернувшись, он ушел, оставив Драко наедине с не самыми приятными мыслями и с самой приятной Грейнджер.
__________________
Кулак с яростью врезался в стену.
Еще и еще. Снова и снова.
– Все почти получилось. Все, блять, почти получилось!
Собственное рычание окатило его новой волной злости. Челюсти сжались так плотно, что на секунду показалось, будто его зубы треснут от такого давления.
– Гребаные волки!
Кулак снова достиг своей цели, и Нотт почувствовал, как разрывается кожица на костяшках, выпуская горячую кровь, которая тоненькой струйкой стекала вниз. Где-то мелькнула мысль, что Астория устроит истерику. Но сейчас было похер.
Отчаяный рык разорвал воцарившуюся было тишину. Злость медленно пронзала клетки головного мозга, не позволяя тому думать о чем либо, кроме мертвого Малфоя.
Не так, блин.
Кроме дохлого Малфоя вместе со своими чертовыми щенками.
Еще один удар. Уже не такой сильный, а скорее для того, чтобы успокоиться.
Возьми себя в руки, псих. Еще не все потеряно.
Внутренний голос скептически хмыкнул. Не все потеряно? Ты видел, сколько там было кровищи?! Видел, конечно. Ты же смотрел, как они вырывают из нее куски мяса! И что ты сделал? Ничего, вот что. Мудак.
– Тео, ты в порядке?
Взволнованный голос Астории ворвался в ослепленный яростью мозг, медленно возвращая его в реальность. Несколько секунд Теодор тупо стоял, не понимая смысла вопроса.
– Да. Нормально.
Он напряженно сел в кресло, тут же почувствовав на плечах ее руки, которые нежно массировали их, прогоняя скованность, позволяя расслабиться. Хотя бы чуть-чуть.
– Что-то пошло не так, да?
Раздражение снова подкатило к горлу. Его бесило, когда Астория задавала глупые вопросы, хотя прекрасно все понимала. Не могла ни понимать.
