Текст книги "Грязная королева (СИ)"
Автор книги: ПроблемkА
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
========== Глава 4 ==========
Не было никаких истерик, не было никчемного всепоглощающего отчаяния, не было никаких планов побега. Только пустота. Этого было более чем достаточно.
Вся разыгравшаяся ситуация была невероятна комична. Гермиона уже представляла, как она будет “соответствовать” такому плохому мальчику, как Тед. Это не для нее.
На ум пришла другая альтернатива – Малфой. Уж он-то явно хороший.
Горькая улыбка появилась на лице Гермионы, когда она вспомнила милого нежного Криса. Ее Криса. Теперь уже она вряд ли снова увидит его. Совершенно точно не увидит.
– Гермиона, – волшебница вздрогнула от бархатистого голоса, мягко произносившего ее имя. – Тебе ничего не нужно?
Девушка уже открыла рот, чтобы ответить ему что-нибудь резкое. Но тут же закрыла его. Он ведь тоже не виноват, Теодор всего лишь выполняет приказ.
Эта мысль принесла какое-то болезненное безразличие, от которого на глаза наворачивались слезы.
– Нет, спасибо, – слегка дрожащим голосом прошептала Гермиона и выдавила из себя улыбку, которая больше походила на гримасу. – Все хорошо. Я скажу, если что-то потребуется.
Оглядевшись вокруг, она поняла, что ей действительно ничего не нужно. В этой комнате было ровным счетом все. Огромная кровать, на которой она, собственно, лежала, была застелена кремовым покрывалом. Сквозь легкие шторы проникал солнечный свет, отчего появлялось ощущение, что стены комнаты блестели.
Может так и было.
В углу стоял белый рояль, на котором серебристыми рунами была выведена надпись: “Верность вечна…” Рядом возвышался стеллаж, наполненный книгами, газетами и журналами.
А на тумбочке, стоящей рядом с кроватью, стоял поднос с едой, фруктами и всевозможными сладостями.
– Прости, – Тед сел на краешек кровати, внимательно всматриваясь в ее лицо, словно пытаясь найти там что-то. – Я не мог поступить иначе.
– Да, я знаю, – девушка более искренне улыбнулась ему и, чуть поколебавшись, подвинулась ближе, взяв его за руку, на которой не было метки. – Я не виню тебя.
И это действительно было правдой. Она не винила его в том, что у чистокровных не могло быть детей от совместных браков. В том, что Волан-де-Морт назначил ее пешкой в этой игре.
Здесь он был не причем.
– Я здесь в роли пленницы? – гордо задрав подбородок, спросила Гермиона, уверенная, что за этим последует либо вспышка гнева, либо положительный ответ. Никакой из этих вариантов не приходился ей по душе.
– Нет, Гермиона, – парень ласково улыбнулся, чуть сжав ее ладонь. – Ты – моя невеста.
Вот это уже действительно было неожиданно. Волшебница подняла на своего будущего мужа изумленные глаза.
Он улыбался.
Так тепло и ласково, что, если бы она не видела его метки, то никогда бы не подумала, что он Пожиратель. Но вот забыть этого Гермиона не могла.
– Практически одно и тоже, – фыркнула волшебница, просто чтобы последнее слово оставалось за ней. Прекрасно понимая, что не права.
Улыбка моментально сползла с его лица, уступая место гримасе злости.
– Грейнджер, я не Поттер, – шипящим голосом отрывисто проговорил Тед, будто стараясь еще больше подчеркнуть разницу между собой и Гарри. – Мое терпение не безгранично.
Всего одна фраза и все желание навредить ему, каким-нибудь образом сделать больно, пропало. Остался лишь неприятный осадок от того, что она снова вынудила его превратиться в …это.
Или же наоборот – показать свое истинное лицо.
– Мне абсолютно плевать, что ты ко мне чувствуешь. Не любишь? Не надо, – уже спокойнее продолжил он, но тем не менее слова продолжали вдалбливаться Гермионе под кожу. – Ненавидишь? Пожалуйста. Но ты будешь меня слушаться. Даже если мне придется заставить тебя. Ты этого хочешь, Гермиона?
В горле пересохло. Хотела ли она этого?
Нет. Определенно нет.
Плевать, если боль будут причинять ей, но вдруг он решит обвинить в ее непокорности кого-то из близких?
Насмешливая мысль о том, что близких у нее не осталось, разъедала сознание. Перед глазами пронеслись годы обучения в Хогвартсе, когда они с Гарри и Роном постоянно влипали в неприятности.
Как же, черт возьми, они были счастливы. Глаза снова защипали подступающие слезы, а лица мальчиков так четко предстали рядом, что сердце защемило.
– Я все поняла, – прохрипела девушка, желая, чтобы Нотт как можно быстрее убрался отсюда. – Я больше ни слова не скажу против тебя. Обещаю. Если хочешь, мы можем даже заключить Непреложный обет.
В ответ раздался заливистый смех парня, и Гермиона непроизвольно улыбнулась, однако тут же взяла себя в руки и нахмурилась, выражая свое недовольство его несерьезностью.
– Глупенькая, – Тед снова подавил желание засмеяться, увидев, как волшебница надула губы. – Мне не нужно, чтобы ты слушалась меня, как под Империусом, мне нужно, чтобы ты перестала пытаться задеть меня и попробовала принять в качестве своего мужчины.
Гермиона резко выдохнула.
Ее мужчина.
От нереальности этой мысли можно было рассмеяться, но только сейчас было не до смеха. Сейчас Гермиона старательно отводила от него глаза, всматриваясь в окно.
Желание закричать “Никогда!”, пересиливало голос здравого рассудка, который велел заткнуться. Просто молча терпеть, думая о чем-то другом. О Гарри с Роном. О Крисе.
– Я не тороплю тебя, Гермиона, – ее имя он промурчал, старательно перекатывая его на языке, пробуя на вкус, лаская его. – У нас еще есть время. Ты привыкнешь ко мне.
Внутри будто что-то оборвалось. Что-то, сдерживающее всю ярость и гнев, копившиеся два года.
– Да пошел ты к черту! Как ты можешь?! – Гермиона визжала так, что даже у нее заложило уши. Вот только эмоции, разрывающие ее изнутри, ничуть не ослабили свое действие. Скорее наоборот. – Скольких из моих друзей ты убил на этой войне?!
Она была готова к всему.
К гневу. К ярости.
Но он просто сидел и смотрел на нее, чуть наклонив голову набок, отчего свет от солнца падал на его волосы, заставляя их причудливо переливаться.
– Отвечай мне, – почти умоляюще и совсем без былой уверенности, потребовала девушка, которой начинало казаться, что еще чуть-чуть – и у нее будет истерика.
– Много, Грейнджер, – Теодор лениво потянулся, создавая впечатление, будто он говорил о чем-то нейтральном, ничего не значащем. Наверное, для него это действительно ничего не значило. – Ты даже представить не можешь, как много.
Она смотрела на него, пытаясь подавить слезы обиды. Желая, чтобы он взял свои слова обратно, опроверг их. Все, что угодно. Все, кроме правды. Потому что правда слишком сурова.
– Тебе стало от этого легче? – ощущая его дыхание на своем лице, Гермиона чувствовала себя так, будто рядом был не ее бывший однокурсник, а дементор, сбежавший из Азкабана.
Сердцебиение сбилось с привычного ритма. Дыхание сперло.
– Лучше так, а, Грейнджер? – как она ни пыталась не слушать, его голос все равно проникал куда-то под кожу. Туда, где была ее личная территория. Проникал и уничтожал все, чего она достигла за этих два ничтожных года.
– Нет… – едва слышно произнесла она одними губами.
Нотт не сводил с ее губ напряженного взгляда, словно ожидая, что сейчас она скажет нечто ужасное.
Но Гермиона и не думала говорить хоть что-нибудь. На это просто не осталось сил.
Ощущение того, что она сходит с ума, перерастало в уверенность.
И его губы ласково коснулись ее щеки.
______________________
– Драко, – ледяным голосом отчеканил отец, глядя на него поверх тарелки. – Ты позоришь имя нашей семьи.
Драко скривился, переполняемый этим чертовым презрением. Всю свою ебаную жизнь, начиная с шести лет, он только и слышал: “Ты позоришь свою семью, Драко”, “Малфои так себя не ведут, Драко” и что-то подобное.
Его просто разорвет от гнева и презрения, если он еще хоть раз это услышит.
Когда же наконец отец поймет, что ему наплевать, как ведут себя Малфои.
Положив локти на стол, Драко опустил голову вниз, тупо уставившись на тарелку с едой. Есть не хотелось. Еще одна крошка – и он просто блеванет.
– Немедленно сядь, как подобает аристократу! – продолжал пениться отец, не обращая внимания на то, что сам сейчас орет не как аристократ.
Отец, отъебись, ради Мерлина.
В ответ на приказ Малфоя-старшего, Драко язвительно усмехнулся, даже не подняв на того глаза.
Никаких приказов. Надоело.
– Драко…
– Ешь свою овсянку молча, ладно, папа? – зло процедил Драко, кинув резкий взгляд на отца, неуверенный в том, что сможет выдержать еще пару минут нахождения в одной столовой с ним.
В висках стучала острая боль, будто насмехаясь над волшебником, который и так был по уши в дерьме.
– Маленький ублюдок! – прошипел Люциус, вскакивая со стула, опрокинув при этом стакан, наполненный тыквенным соком. – А ты знаешь, что шлюха-Грейнджер уже у Нотта?!
Что, черт возьми?..
Неужели он был прав, и они все это время поддерживали связь?
Нереально.
Бред какой-то.
Будто его окатили ведром ледяной воды, а он, вместо того чтобы очнуться и начать действовать, стоял, ошарашенный дерзостью придурков. Потом потер кончиками пальцев лоб, поражаясь их холоду.
– Я все сделаю как надо.
Наверное.
Люциус бросил на него раздраженный взгляд, а потом, резко развернувшись, стремительно покинул переполненную ненавистью гостиную.
А ведь раньше здесь звучал счастливый смех Нарциссы. Когда-то. Совсем давно. Как будто в другой жизни.
Люциус ушел, а Драко так и остался стоять, сжимая в кулаке осколки от стакана.
Поебать на кровь, стекающую по руке.
Мерлин, как же сейчас похуй на весь окружающий мир.
Мама.
Он так хотел к маме.
========== Глава 5 ==========
Прошла неделя, и Гермиона с ужасом начала понимать, что привыкает.
Привыкает каждое утро спускаться в столовую и завтракать с ним, привыкает получать, ставший уже привычным, поцелуй в щеку перед тем, как он уходит. Привыкает не задавать лишних вопросов.
Черт возьми, она начала привязываться к нему. Это было ужасно. Она ощущала себя предательницей, но ничего не могла с этим поделать. А самое главное – она не хотела что-то с этим делать.
Вот и сейчас, стоя у окна своей комнаты, девушка знала, что он придет. Как всегда.
– Гермиона… – с легкой улыбкой произнес он, теребя ее локон. – Скучала, Грейнджер?
Мягкий, бархатный голос обволакивал ее, заставляя непроизвольно улыбаться. В последнее время он успокаивал ее. А это уже было, мягко говоря, странно. И противно. От самой себя.
– Не говори глупостей, – сморщила нос Гермиона, пытаясь убедить в этом не его, а себя. – Конечно, нет.
И потянулась к нему за поцелуем. Как обычно.
– Меня радуют твои порывы, – добродушно сказал Тед, отстранив пунцовую девушку. – Но сейчас не время.
Раздраженный взгляд метнулся к смеющемуся парню.
У него всегда так получалось. Говорить обидные вещи и тут же забывать о них, смеясь. Зато рассуждать о всяких глупостях Тед мог днями напролет.
– Не понимаю, о чем ты, – буркнула Гермиона, настроение которой по непонятным причинам испортилось.
И снова его звонкий смех заполнил комнату. Именно из-за этого смеха она не могла долго на него злиться. Этот смех до боли напоминал близнецов Уизли. До слез в глазах.
Она часто плакала. Как никогда раньше. Просто в определенный момент ей показалось, что если она продолжит сдерживать себя, эмоции просто разорвут ее на части. На куски. Без возможности восстановления.
– Не обижайся, всезнайка, – он чмокнул ее в щечку и плюхнулся на кровать рядом. – Как день прошел?
Это было уже слишком. Слишком неестественно.
Он не мог интересоваться этим. Он похитил ее. Он – Пожиратель.
И ее жених.
– Нормально, – тихо ответила она, даже не понимая зачем. – А твой?
– Как обычно, Гермиона, – он мрачно посмотрел на нее, но тут же мягко улыбнулся. – Как обычно.
Эти слова наполняли горечью. Весь вымышленный мир мгновенно разбился.
Как обычно. Пытки.
Как обычно. Убийства.
Как же обычно.
– Ясно, – она попыталась сглотнуть ком, стоявший внутри горла. Потом. Все эмоции потом.
Они сидели молча. Он обнимал ее, изо всех сил прижимая к себе, будто в последний раз.
– Поцелуй меня, Гермиона, – неожиданно произнес Тед. – По-настоящему. Так, как целовала Криса, – в его глазах была отчаянная мольба.
– Ты сумасшедший! – воскликнула Гермиона, поражаясь самой себе. Сердце яростно стучало в грудной клетке, ударяясь о ребра.
– Поцелуй меня! – голос его прервался.
Что она могла сделать? Смотря в эти прекрасные глаза, наполненные такой странной мольбой, могла ли она ему отказать? Возможно, раньше она бы с уверенностью сказала “нет”.
А сейчас она потянулась к нему, нежно прикасаясь к губам. Тонкие руки обвились вокруг его шеи, сильнее прижимая к себе тело Нотта.
Подхватив Гермиону на руки, Тед перенес ее в постель, на ходу снимая с девушки одежду, и попутно сбрасывая одежду с себя.
Как только Тед прикоснулся к обнаженной коже Гермионы, ее тело ожило, стремясь ощутить его сильную мужскую плоть. Еще крепче обвив руками его шею, она изогнулась, прижимаясь к его бедрам.
Тед глухо застонал, и поцелуй стал более жадным, но в то же время нежным.
Затем его губы исчезли. Он отстранился от нее, а Гермиона, тяжело дыша, вжалась в кровать.
– Ты уверена? – напряженный голос возбуждал практически так же, как и прикосновения. Он заполнил собой каждую клеточку ее тела, Гермиона могла поклясться, что чувствовала его везде.
Слабый кивок и он со стоном прижался к ее губам. Гермиона гладила его мускулистые плечи, поражаясь тому факту, что она действительно не замечала Теодора. Как ЕГО можно было не заметить?
Его губы коснулись ее груди, заставляя ее задохнуться от наслаждения. Она запрокинула голову, скользя руками по его напряженному телу.
– Я хочу тебя, – хрипло прошептал он. – Мерлин, как я тебя хочу!
Слова горячим вихрем ворвались внутрь, воспламеняя самые глубокие струны души. Каждое прикосновение его губ и рук, все сильнее и сильнее затягивало ее в этот омут, из которого уже невозможно выбраться.
И он вошел в нее. С каждым толчком разрушая все принципы, все обиды, все сомнения.
На вершине блаженства, не понимая ничего, она лихорадочно цеплялась за него, хрипло произнося его имя.
– Ты выйдешь за меня, Гермиона?
__________________
Сегодня.
Именно сегодня она наконец-то будет принадлежать ему. По-настоящему. До конца.
Губы Астории плотнее сжались на его члене, пытаясь…что? Привлечь внимание? Возможно.
Он отомстит ей. За всю ту боль, которую ему пришлось терпеть два года. За всю ту боль, которую он испытал в то мгновение. Она ответит абсолютно за все.
Шершавый язык оставил мокрую дорожку на головке. Старается, сучка.
И Грейнджер будет стараться. Из грязнокровки получится отличная шлюха. Как и из Астории.
Быстрые движения головой и приглушенный стон. Ей это действительно нравится? Черт, да даже ему это не особо нравилось. В ее исполнении. Гребаная Гринграс полностью его обслюнявила.
Грейнджер будет делать по-другому. Она будет делать так, как нравится ему. Сегодня.
Рот Астории наполнился его спермой, и этот вид вызывал отвращение. Интересно, что бы сказал ее папочка, увидев свою дочурку на коленях перед Малфоем, всю в сперме, с растрепанными волосами? Она выглядела как шлюшка. Она и была ею.
– Драко, – сглотнув содержимое рта и облизнувшись, начала девушка, но Малфой одним движением руки остановил ее.
– Не сейчас.
Всего два слова, и вместо кроткой девушки предстала настоящая Астория.
– Я расскажу отцу!
Он узнавал в ней себя. В далеком прошлом эта фраза принадлежала ему, сейчас же уже не поможет. В этой жизни отец ничем не сможет помочь ему. И, наверняка, не захочет.
– Давай. Я бы не отказался увидеть выражение его лица, когда он узнает о том, что ты спишь и со мной, и с моим отцом.
Бессильная злоба исказила юное лицо. Голубые глаза метали молнии, пытаясь сделать ему больно. Или убить? Обе идеи абсурдны.
Она до сих пор стояла перед ним на коленях, в то время, как Драко пытался справиться с застежкой от ремня.
– Ты такая сволочь, Малфой, – выплюнула Тори, медленно поднимаясь с колен. Как только она взяла палочку, волосы аккуратными волнами легли ей на плечи.
Она начинала раздражать. Руки сжались в кулаки, пытаясь подавить это чувство гнева.
Бесполезно.
Вместо того, чтобы съебаться, почувствовав опасность, Астория вальяжно растянулась на кресле, даже не думая уходить.
– Я бы хотел остаться один, – сквозь зубы процедил Драко, пытаясь придерживаться элементарной вежливости и правил хорошего тона, которые ему так старательно внушала мама. Видимо, в воспитании Астории эта часть была упущена.
Как бы в насмешку над его словами, девушка мило улыбнулась и потянулась к его стакану с огненным виски.
Это было слишком.
– Инкарцеро! – вокруг запястий девушка обвились веревки, а стакан, выпав из ее рук, с громким звоном разбился. – Пошла. Отсюда. Нахер.
Ее глаза округлились от шока. Не ожидала, что он так сможет. До сих пор не верит, что он изменился. Зря.
– Мне повторить еще раз?
Еще не до конца отойдя от потрясения, вызванного тем, что он посмел применить к ней заклятие, девушка сжалась от его презрительного шипения. Неужели, это действительно тот Малфой, которого она когда-то знала?
– Развяжи мне руки.
Властный голос сбился под конец фразы, испортив все впечатление от нее. Астория определенно в первый раз была в таком положении, обычно она всегда находилась во главе происходящего.
Все бывает в первый раз, Тори.
– Справишься, – холодно отчеканил Драко, не желая помогать ей.
Она вела себя как обычно. Все те же капризно поджатые губы, все та же прямая осанка, все тот же гордо вздернутые носик. Но она боялась его. Дрожала от страха. Драко знал. Он давно научился читать страх во взгляде.
– Не будь таким кретином, – попыталась раздраженно сказать Тори. Но вместо раздражения и уверенности в ее голосе явственно слышались дрожащие панические нотки.
Движение палочки – и веревки исчезли. Просто, чтобы избавиться от ее зудящего голоса.
Развернувшись к окну, Драко всмотрелся вдаль, в отдаленном уголке сознания мелькнула мысль о том, что скоро его план воплотится в жизнь. Предвкушение заполняло его до кончиков пальцев.
Сукин сын Нотт тысячи раз пожалеет о том, что посмел посягнуть на то, что принадлежит ему.
– Ты ведь вернешь ее, да?
Тихий голос не возвращает обратно в комнату, а просто проникает в него, сливаясь с воображаемой картинкой, дополняя ее.
– Глупый вопрос, Астория, – отозвался Драко глухим голосом. – На кону моя жизнь.
На некоторое время воцарилось молчание, и он с облегчением подумал, что она ушла. Наконец-то оставила его наедине со своими мыслями и чувствами.
– После ее появления… – на одном дыхании произнесла девушка, а затем, глубоко вдохнув в себя кислород, тут же выдохнула: – Между нами что-то изменится?
Между нами.
Абсурдность этих слов заставила нервный смешок вырваться из глубины…чего-то.
Она действительно верила в это между нами.
– Конечно. Все так и останется.
Он так и стоял спиной к ней, не поворачиваясь. Знал, что она делает, знал ее, как себя.
Вот сейчас неуверенно подняла руку, не решаясь прикоснуться к нему. И, так и не решившись, опустила. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но говорить было нечего.
И она трансгрессировала, оставив его одного.
Только вместо долгожданного облегчения он почувствовал гнетущую пустоту.
Время шло, а мысли все неслись и неслись, не желая возвращаться в реальность. Драко не знал, сколько он простоял у окна, минуту или час, но в себя его привел неуверенный голос домовика:
– Пора, хозяин.
Чуть вздрогнув, он глубоко вздохнул. Пора. Меньше, чем через час она будет в его власти.
____________________
Она делала вид, что спит, вдыхая его запах. Запах апельсинов.
Совсем не такой как у Рона. Тед был скорее его противоположностью. И, как ни странно, ей это нравилось.
Она плотнее прижалась к нему, зажмуривая глаза, чтобы прогнать образ Рона. Он больше никогда не улыбнется своей смущенно-глуповатой улыбкой. Никогда.
Из состояния дремоты, ее вырвал резкий рывок. Широко распахнув глаза, Гермиона задохнулась от ужаса.
Серые глаза насмешливо смотрели на нее.
– Тед, нет!
Палочка Малфоя наведена на Теодора и в следующее мгновение…
– Авада Кедавра!
========== Глава 6 ==========
Пустые глаза всматривались в микроскопическое пятнышко на темных обоях. Единственное, что не соответствовало ледяному великолепию комнаты. Она будет этим самым пятнышком в семье Малфоев.
Атмосфера поместья Малфоев была прямо противоположна дому Теда. Там все было уютно, по-домашнему. Здесь же Гермиона чувствовала себя испуганной школьницей, девушкой, пришедшей в ужасно дорогой музей.
– Грейнджер, – уже не насмешливо, а раздраженно выплюнул Малфой, перекидывая с руки на руку ее палочку. – Ты представляешь что я с тобой сделаю?
Конечно, она представляла. Как только узнала, что он ищет ее. Картины, посылаемые воображением, не выходили из ее головы. И эти картины нельзя было назвать положительными.
…Она снова осталась один на один с ним. Совершенно не в выигрышном положении.
– Драко, но ты ведь не такой…
Верхняя губа юноши злобно дрогнула. Значит, она выбрала неверную тактику. Наверное, все-таки такой.
– Ты не знаешь меня, Грейнджер, – он кричал, пытаясь доказать ей это. – Проваливай отсюда!
Он не убил ее. Не смог.
А вот она произнесла решающие слова несколько часов спустя.
– Просто убей меня, – отчаянная, бессмысленная мольба непроизвольно сорвалась с ее губ.
На лице Драко появилась победная усмешка, когда из груди Гермионы вырвался тихий всхлип. От страха перед ним. Чертов сукин сын наслаждался ее страхом.
Девушка вскинула подбородок вверх, пытаясь унять подступающую истерику.
– Я не думал, что ты такая шлюха, – презрительно скривившись, отчеканил Малфой, осматривая ее. – Нотт уже трахнул тебя, Грейнджер?
Не обращать на него внимания. Просто не нужно слушать его. Не позволять растекающейся из глубины сознания боли, затуманить разум. Только не рядом с ним.
Думать о чем-то другом. Сейчас это было жизненной необходимостью.
– Только это больше не повторится, – торжественно заключил блондин, понимая, что с каждым словом приближает ее к истерике. Медленно высасывает последние крохи счастья. Ее личный дементор.
Осознание липкой паутинкой оплетало каждую из нервных клеточек Гермионы, заставляя их разрываться от отчаяния.
Никогда.
Слишком часто это слово проскальзывало в ее нынешней жизни.
– Даже ответить нечего, да, Грейнджер?
Слух резала презрительная насмешливость. Она не могла ответить ему. Не могла заставить себя выговорить хоть одно слово. Все силы были сконцентрированы на том, чтобы не завизжать прямо сейчас.
Не позволяй боли ломать тебя при нем. Держись.
Чертов Малфой не сможет снова разрушить ее жизнь! Или он уже сделал это?
Быстрым, резким движением он опрокинул ее на кровать. Этот толчок моментально разлился отвращением по всему телу, вызывая желание сжаться, убежать как можно дальше от этого ужаса.
Он не может прикасаться к ней. Он, черт возьми, не имеет права стирать своими грязными руками прикосновения Теда. Она не позволит ему. Лучше умереть.
Тихое заклинание сорвалось с его губ, и руки Гермионы мгновенно оказались намертво привязаны к изголовью кровати.
Гермиона брыкалась из последних сил, понимая, что не сможет вырваться. Захлебываясь в отчаянном страхе, глотая обиду и горечь, смаргивая подступившие слезы.
– Я буду следующим, грязнокровка.
Одна фраза не может убить? Глупости. Может. Одна фраза, сказанная им, может больше, чем просто убить.
Аккуратно, стараясь лишний раз не прикасаться к ней, Драко разорвал рубашку Теда.
Пронзившая Гермиону боль не могла сравниться ни с чем. Лучше бы он разорвал ее, а не ту единственную оставшуюся от него вещь. Спина вжалась в кровать, пытаясь избежать прикосновения его холодных пальцев.
Не оставалось сил даже на ненависть к нему.
Для ненависти нужны были эмоции, которые она безвозвратно потеряла. Плевать. Пусть делает что хочет. Только бы скорее проваливал.
Рука Малфоя прошлась от бедра до талии, сдавливая нежную кожу так, что, безусловно, останутся синяки.
Плевать.
Ладонь прошлась по внутренней стороне бедра, вызывая тошнотворное чувство.
Плевать.
Ногти впиваются в плечи, обжигая те тягучей, мерзкой болью. Он не имеет права прикасаться к ней. Он не может сдирать с нее прикосновения Теда.
Плевать!
Она почувствовала как он вошел в нее. Что-то внутри с дребезгом разбивалось при каждом его толчке.
Но она даже не пыталась вырываться, думая о чем угодно, только не о происходящем.
Вот она в первый раз видит Гарри и Рона…
Толчок глубже.
…Вот ее распределяют на Гриффиндор…
Пальцы сильнее впиваются в плечи.
…А вот они с Виктором идут на бал…
Он все сильнее вдалбливался в ее тело, тихо рыча.
Все быстрее и быстрее.
Больнее и больнее.
Сперма пачкает ее бедра и живот…
Плевать!
– Молодец, Грейнджер, – он с отвращением отстранился от нее, застегивая молнию на брюках. – Не проронила ни звука. Фригидная шлюха. А когда тебя трахал Нотт, ты кричала?
Она знала, что нужно промолчать. Не злить его.
Но не могла.
– Да, Малфой, – саркастически прошипела она ему в лицо, не боясь его. Сделать хуже уже не мог даже он. – Я визжала с ним. От наслаждения. Наслаждения, которое ты дать неспособен. Он намного лучше тебя…
Удар по щеке и непроизвольный вскрик, вырвавшийся из ее губ.
– Круцио!
Знакомые ощущения. Только немного сильнее. Напрактиковался.
Вопль разорвал тишину.
Внутренности накалены до предела, ногти до крови врезаются в ладони. Липкое чувство тянулось от живота к горлу, пытаясь выбраться наружу. Ох, черт, как же она хотела выпустить эту боль наружу!
Дикий крик срывал голос, который и без того уже охрип. Больно было везде. Будто в каждый миллиметр ее тела вонзались миллиарды тупых ножей. Туда-сюда.
Хриплый выдох.
Солоноватый привкус крови обжег язык. Такой знакомый. Такой, черт возьми, ненавистный.
Легкие горели, и дышать становилось с каждой секундой все больнее.
Спина изогнулась дугой, а из горла вырвался истошный крик. Беззвучный. Она,как рыба, открывала рот в попытке закричать, срывая голосовые связки, но не могла издать ни звука.
Не поможет. Ничего не поможет.
Умрет.
Как и Тед.
Значит, не страшно.
Все закончилось так же быстро, как и началось. Осталась лишь опустошенность и нежелание жить.
– Было приятно увидеть тебя, Грейнджер.
Он быстрым шагом ушел, оставив ее, вздрагивающую от рыданий, одну. Взгляд метнулся к растерзанной рубашке Теда, беспомощно валявшейся на полу.
Как и она сама.
Превозмогая боль, Гермиона подползла к ее обрывкам, и судорожно сжала их в руках. Вдыхая этот запах, можно закрыть глаза и представить, что все хорошо.
Истеричный всхлип так и остался где-то в глотке.
Просто сжимать его рубашку. До боли в пальцах.
Просто сжимать.
____________________
Потерял.
Он не смог ее сберечь.
Все эмоции выжжены ее криками.
Даже находясь в подземелье Малфой-мэнора, он все равно слышал ее крики. Дикие, истошные, полные боли и отчаянья вопли.
И он ненавидел ублюдка Малфоя за них. Готов был убить, мучая его так, чтобы он кричал в тысячу раз сильнее, чтобы ему было в миллиарды раз больнее.
И он ненавидел себя, за то, что не смог спасти ее. Просто отдал этому чудовищу на растерзание. Не смог сделать ровным счетом ничего, хотя поклялся, что ни за что не отдаст ее ему.
Рука дернулась от досады, и слух резанул звон цепей.
Кто бы мог подумать, что когда-нибудь он будет сидеть в подземелье вот так. На цепи. Как гребаная собака.
Он не мог ей помочь.
Дышать было трудно. Он просто не мог воспринимать этот тягучий воздух, насквозь пропитанный болью.
Ее болью.
Рык отчаянной злости беспомощно повис в воздухе.
Он.Ничего.Не.Может.Сделать.
Язык быстро прошелся по пересохшим губам, сдирая с них всю эту горечь и отправляя ее обратно внутрь.
Пусть лучше его разрывает от боли, чем ломает от картинок, посылаемых воображением.
Малфой поплатится за все.
За каждую слезинку.
За каждый вскрик.
За страх, который она испытывает сейчас.
Малфой, мать его, поплатится.
========== Глава 7 ==========
Осознание произошедшего накатывало волнами боли, заставляя ее захлебываться от нее. В ней. Как в море при сильном шторме. Без шансов на спасение. В этот раз утопающие не помогут утопающим.
Его больше не было.
Их всех больше не было.
А она была.
Сердце больно ударило по ребрам, ломая их. Ломая ее. Гораздо лучше было бы находиться в полной апатии. Не знать, что происходит. Не существовать. Она не cможет пройти через это снова.
Но все сходилось к этому. Как и два года назад. Только теперь она не могла позволить себе истерик, она должна быть сильной. Она отомстит им. Всем.
Эти твари поплатятся за каждую ее слезинку. За каждую слезинку тех, кого она любила.
Девушка обреченно огляделась по сторонам, чтобы проверить нет ли рядом дементора. Ибо ощущения были именно такими.
С каждым выдохом уходило самообладание, сдерживающее ее разум от безумия. С каждым вдохом тело наполнялось разъедающей болью, которая и так переполняла ее. Через край.
Лучше бы она не сбегала. Осталась бы там, вместе со всеми. Достойно приняла свою смерть с теми, кто был рядом всю жизнь.
Гарри.
Милый Гарри, который всегда переживал за них с Роном больше, чем за себя. Гарри, который в трудные минуты всегда был рядом, шепча на ушко: “Все будет хорошо.” Все будет хорошо. Именно эта непреодолимая вера в добро и убила его. Теперь уже ничего не будет хорошо, Гарри. Теперь ты не сможешь всех спасти.
Рон.
Вечно жующий, недалекий Рон, которого она любила всю жизнь. Он боялся пауков, но отважно спас ее в решающей схватке с Волан-де-Мортом. Сколько же испытаний они прошли вместе, чтобы наконец понять, что любят друг друга. Но поняли лишь тогда, когда времени, увы, осталось слишком мало.
– Завтра у нас свадьба, Грейнджер. Платье принесут домовики, – откуда-то со стороны раздался холодный голос Малфоя. Безжизненный голос, забирающий те оставшиеся крохи жизни и у нее.
Свадьба.
Завтра.
Безысходность разрывала вены, наполняя нервные клетки отчаяньем. Резкий вдох. Избыток кислорода мгновенно проник в голову, затуманивая ее. Девушка покачнулась, стараясь удержать равновесие.
– Я не хочу… – бессвязный шепот, скорее для себя, чем для него. Потому что это ничего не изменит. Разве что она порадует его своей слабостью.
Она стояла к нему спиной, прекрасно зная, что сейчас можно прочитать на лице Малфоя.
Вероятно, он злится. На скулах играют желваки, а губы презрительно сжаты в тонкую линию. Вероятно, холодные черты аристократичного лица ожили, перекосившись от едва сдерживаемого гнева, а ладони плотно сжались в кулаки.
Одним быстрым движением Малфой развернул девушку к себе, грубо схватив её за плечо. Плюс еще один синяк. Не привыкать.
– А мне плевать на то, что ты хочешь, – шипение, слетевшее с его губ, ворвалось в ее полуоткрытый рот, заполняя все пространство и отрывочно отдаваясь в черепной коробке. Как если бы это были ее собственные слова. – Ты, Грейнджер – моя вещь. А значит, я могу делать с тобой все, что захочу, не спрашивая твоего мнения.
