Текст книги "Грязная королева (СИ)"
Автор книги: ПроблемkА
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Его пальцы все сильнее вжимались в белоснежную кожу рук.
Девушка смело смотрела ему в глаза, не обращая внимания на боль, пульсирующую во всем теле. Это только начало. Дальше будет хуже. Она не сломается в самом начале.
Кулак мужчины быстро впечатался ей в живот, заставляя захлебнуться в новом приступе боли, задыхаясь от недостатка кислорода.
Перед глазами все поплыло, а черные пятна застилали обзор. Как-то отрешенно она почувствовала, что густая, липкая кровь в горле мешает дышать.
Его руки удерживали ее в вертикальном положении, так как сама Гермиона была не в состоянии самостоятельно стоять на ногах. Она отчетливо ощущала как медленно, мучительно медленно, начинает проваливаться в темноту.
Паника была осязаема. Она не сможет выбраться из этой темноты. А хотела ли она этого?
Гермиона из последних сил сжала пальцы до хруста. Держаться. Хотя бы за эту боль.
– Мне не жаль тебя, Грейнджер, ясно? – его громкий рык, пропитанный горечью, раздался откуда-то издалека. Будто она подслушивала из-за двери.
– Ты пожалеешь об этом… – кашель вместе с кровью вырвался из глотки, заставив девушку запнуться. – Пожалеешь, Малфой.
Слова были произнесены одними губами. Практически беззвучно.
Но он все понял. Прочитал во взгляде. И моментально его лицо снова исказило презрение смешанное с диким безумием. Гермиона могла поклясться, что слышала скрип его зубов.
В одну секунду его руки швырнули беспомощное тело девушки в угол, а сам Малфой навис над ней, как туча.
– Повтори, – он говорил, не разжимая зубов. Страшно зол. Гермиона даже вымученно смогла выжать из себя капельку торжества. Злится. Пусть злится, сукин сын. – Повтори, что ты сказала, грязнокровка.
Грязнокровка. Это слово больше не причиняло боли. Черт, как счастлива она была, если до слез ее доводило всего лишь какое-то слово из уст Малфоя.
– Ты.Об.Этом.Пожалеешь.
С силой выдавила она. Из последних сил. Из горевшего горла и разодранных губ.
_________________________
Ненависть пульсировала в каждом миллиметре мозга. Эмоции разделились на несколько оттенков жгучей всепоглощающей ненависти. Все чувства натянуты по струнке так, что одно ее слово может разрушить все. Снова превратить его в животное.
О да. Она это умела. Грейнджер была единственной волшебницей, которая одним взглядом могла пробудить в нем кипящую ярость. Довести его до той самой грани.
И она это делала.
Каждую секунду. Даже не находясь рядом, она постоянно разжигала в нем какой-то неистовый огонь, охватывающий его полностью. Бешеное презрение.
Вчера, когда все ее тело было покрыто кровью, а из горла раздавались душераздирающие крики, он все равно не чувствовал себя хозяином положения. Даже вчера главной оставалась она.
Это злило еще сильнее. Если такое вообще было возможно.
Разъедающей пеленой злость медленно окутывала все его тело. Дыхание участилось, а руки снова сжались в кулаки.
Отвлечься.
Нужно просто выкинуть эту суку из своих мыслей.
– Ну что, Драко, как все прошло?
Приторно-сладкий голос Астории вывел мужчину из состояния задумчивости. Медленно повернув голову в ее сторону, Драко поперхнулся воздухом при вдохе.
Она лежала, вальяжно развалившись на его диване, а отец застегивал штаны, не обращая никакого внимания ни на Драко, ни на Асторию. Зубы скрипнули, рука непроизвольно потянулась к палочке. Убить. Нахер. Обоих.
Тошнота медленно подкатывала к горлу. Ублюдок трахал свою шлюху у него на диване. Горечь отчетливо ощущалась на языке при воспоминании о нежной Нарциссе. Милая мамочка. Как он посмел предать ее.
Вся злость резко преобразовалась в опустошенность. Пугающая слабость вдребезги разбила остальные эмоции.
А Люциус просто кивнул в знак приветствия и ушел.
Еще чуть-чуть и он будет ненавидеть отца так же, как и грязнокровку. Потому что ненавидеть сильнее просто невозможно.
Галстук вдруг превратился в удушающую веревку, и рука непроизвольно потянулась к нему, чтобы ослабить его. Не помогло. Он все равно задыхался. Злобно поджав губы, Драко отчаянно рванул галстук на себя, разрывая его.
Не помогло, блядь.
Рубашка последовала вслед за галстуком, сопровождаемая раздраженным ревом, пропитанным болью.
– Ты не ответил на мой вопрос, – капризно напомнила Тори, о чем пожалела сразу, как только палочка Малфоя уперлась ей в грудь.
Неприязнь слизью растекалась у него в мозгу, заполняя даже самые маленькие, незначительные отделы. Успокоиться. Драко закрыл глаза, глубоко вдыхая, так, что тягучий воздух обжег слизистую носа.
– Я ведь могу подумать, что ты ревнуешь, Драко, – сладкий голос пискляво сорвался, вызывая еще большее отвращение.
Жесткий смешок вырвался прямо ей в лицо:
– Ревновать тебя? Да ты же перетрахалась со всеми волшебниками мужского пола!
Оскорбленность промелькнула на ее лице, но тут же сменилась маской равнодушия.
– Нет, родной. Только с самыми влиятельными.
Гримаса отвращения исказила его лицо, а рвотные позывы стали в разы сильнее. Это и есть то, за что они боролись? Его мать умерла за то, чтобы в волшебном мире остались только чистокровные шлюхи? Мерзость.
Драко поднял голову вверх, надеясь увидеть… что? Ничего, черт возьми. Он уже ни на что не надеялся.
– Вон, – выдавил, скованный странным желанием вопить от боли, Малфой. – Пошла вон!
И для пущего эффекта швырнул статуэтку в стену рядом с ней. Испугалась. Парень с мстительным удовольствием наблюдал за дрожащей Асторией. Боится, сука.
Пусть боится. Это только начало.
– Драко… – соблазнительным шепотом, который раньше неимоверно возбуждал Драко, пролепетала Астория, чуть изогнувшись, открывая его взгляду вздымающуюся грудь.
Грязная. Одно слово, которое с точностью характеризовало ее. Еще грязнее, чем Грейнджер. Грязнокровка отдавала свое тело из-за каких-то возвышенных чувств, а не ради выгоды.
– Ты ведь любил меня, Драко, помнишь? – Все тот же обольстительный шепот. Только не невинно возбуждающий, как раньше, а наигранно хитрый. Она знала, когда и как менять тембр своего голоса. Уже научилась.
В горле встал ком. Сглотнув, Драко, вместо облегчения, почувствовал удушающую боль. Он не мог дышать. На глаза навернулись слезы от недостатка кислорода. Собрав последние силы, он выскреб хриплый выдох.
Любил.
Когда-то давно, словно в прошлой жизни. Не девушку, которая только что раздвигала ноги перед Люциусом, а его Тори. После войны она исчезла, будто бы это все было плодом его больного воображения. Она исчезла именно тогда, когда он нуждался в ней больше, чем в гребаном воздухе.
Помнил. Чертовски хорошо помнил. До сих пор просыпался в холодном поту от снов про нее. До сих пор до боли сжимал кулаки, вспоминая ее предательство.
Он, блядь, помнил как полз к ней в крови, задыхаясь от слез и боли. Он полз к ней, уверенный в том, что она поддержит. Будет сжимать его руку так крепко, на сколько только хватит сил. Будет прижимать его к себе, стараясь не разрыдаться вместе с ним. Будет осыпать его лицо поцелуями.
– Драко… – ее губы уже слишком близко.
А еще он помнил, как вместо всего этого застал ее в объятиях Нотта.
Она разучила его любить. Показала ему, что доверять можно только себе. И сейчас он даже благодарен ей за это. Но это сейчас. А тогда хотелось сдохнуть, чтобы не чувствовать всепоглощающей боли.
– Х-хозяин. Мы не можем усмирить Вашего…эээ…г-гостя.
Драко резко отстранился от девушки, лицо которой исказило разочарование. В первый раз он был готов расцеловать домовика за столь своевременное появление.
Но, вместо этого, Малфой широкими шагами направился в подземелье, мстительно думая о том, что усмирит Нотта надолго.
Щенок, который попал на Слизерин, обладая только хитростью. Драко вспомнил слова Блейза: “Именно из-за таких кретинов наш факультет считают отстоем.” и в который раз мысленно согласился с другом. Мурашки от кончиков пальцев побежали вверх, разнося боль от воспоминаний повсюду. Блейз был единственным человеком, на которого он мог положиться.
Выстоял войну и погиб оттого, что не стал лизать пятки Лорду. Драко так не мог. Блейз всегда был сильнее.
– Что, Нотт, все-таки не терпится получить непростительное?
Малфой фыркнул, получив злобный взгляд Теда. В его положении выглядело это слишком нелепо и наигранно. Теодор еще раз дернулся, скорее для вида, так как уже давно понял, что вырваться ему не удастся.
– Отпусти ее, – злобно прорычал бывший однокурсник, чем вызвал еще один смешок Малфоя.
– Отпустить кого? Грейнджер? Ты серьезно?
Смех Драко эхом разнесся по подземелью, а Нотт снова злобно, но беспомощно дернулся.
– Не строй из себя героя, Тед, – смех прервался так же резко, как и начался, уступив место ледяному голосу, который заставил Теодора улучшить свое поведение. – Ты прекрасно знаешь, что я не сделаю этого.
– Когда-нибудь я убью тебя, Малфой.
Когда-нибудь может быть.
– Круцио!
========== Глава 8 ==========
Talk to me, like lovers do
Walk with me, like lovers do
Talk, to me, like lovers do…
Hypnogaja – Here Comes The Rain Again
Горячие веки накрыли уставшие глаза. Она была зверьком, загнанным в западню безжалостным преследователем. Мысли о побеге пульсировали в голове, но осмелиться на него она не могла. Слишком суровое наказание последовало бы за этим проступком.
Снова его холодная усмешка вытеснила остальные мысли, и капля холодного пота пробежала по спине. Руки жадно вцепились в жесткое покрывало, словно это могло помочь. Словно хоть что-то могло помочь. В любом случае – ничего.
Гермиона медленно открыла глаза, и тут же зажмурилась от света, ударившего в них. Тусклого, но все равно пронизывающего насквозь.
Руки разжались. Поражение было признано. Что она может сделать?
Слезы пеленой стоят в глазах, а тихие всхлипы сотрясают тело. Мокрая дорожка проходит по щеке, заканчиваясь в губах. Солоноватый привкус подобен яду. Зубы до крови прикусывают нижнюю губу, чтобы сдержать новый всхлип. Глаза снова закрываются, не в силах терпеть разъедающий свет.
Попытка сглотнуть это напряжение. Сразу же душащий кашель. Значит, провал. Рука поднимается вверх, убирая мокрые от пота волосы с лица.
Нужно быть сильной. Гарри никогда бы не сдался. Но ведь она не Гарри. Не нашла в себе смелости остаться тогда, не может сражаться сейчас. Нужно быть сильной.
За дверью раздаются шаги. Его шаги. Властные, оглушающие. Даже презрительные. Только он мог ходить так.
Тело сжалось в ожидании. Он медлил. Остановился, не доходя до ее комнаты.
Руки безвольно вытянулись вдоль тела, а дыхание стало еще тише. Может он подумает, что она умерла, и оставит ее в покое?
Не оставит.
Скорее будет издеваться над ее трупом.
Шаги возобновились, и сердце непроизвольно замерло в предвкушении. Еще совсем чуть-чуть.
Он будет в комнате ровно через…
Три…
Два…
Один…
Дверь тихо скрипнула, пропуская хозяина.
Тяжелый, пристальный взгляд выворачивал наизнанку. Съежиться. Исчезнуть. Что угодно, только пусть он не смотрит.
Глубоко вздохнув и собрав оставшиеся крохи смелости, Гермиона, аккуратно прищурив глаза, приподнялась на локтях. Он стоял в дверях, безучастно смотря на нее.
Взгляд бегло пробежался по комнате. Такая же мрачная и холодная, впрочем, как и сам Малфой.
Еще одна слезинка соскользнула по побледневшей щеке.
– Поднимайся, – властный голос заставил девушку вздрогнуть, но не исполнить его приказ.
Тело напряглось, словно в ожидании удара. Глаза широко распахнулись навстречу ядовитому свету.
Малфой выглядел идеально. Застегнутая рубашка, брюки, подходящие к ней, как всегда прилизанные волосы. Не к чему придраться. Только выглядело это всё великолепие как-то… не по-настоящему. Его запах щекотнул нос девушки, заставив Гермиону сморщиться.
Серые глаза походили на расплавленный свинец, поблескивая чем-то тяжелым, но в то же время притягательным. Она была полностью в его власти. Игрушка, с которой он может сделать все, что угодно.
Испуганно сглотнув, Гермиона уставилась на него. Порывисто облизнула пересохшие губы, заметив довольную усмешку на его лице. Казалось, он не просто упивался ее страхом, а дышал им.
– Ты ведь не забыла какой сегодня день, Грейнджер? – мстительно растягивая слова, спросил Малфой, заранее зная ответ.
Словно при заклинании замедленного действия, Гермиона медленно озирается по сторонам и видит это
Белое платье лежало на диване, руша все ее надежды.
Сегодня.
Истерика быстро подступала к горлу. Нет, нет, нет. Бежать. Как можно быстрее бежать отсюда.
– Сейчас тебя приведут в порядок.
Быстро развернувшись на пятках, он ушел, оставив ее бешено озираться по сторонам в поисках выхода, которого не было. Она как мышка в мышеловке. И кот уже совсем скоро расправится с ней.
Рука сжала рот, заглушая беззвучный крик. А свет тускло сверкал, словно издеваясь над ней. Слезы снова наполняют глаза, а дыхание учащается. Нет, нет, нет.
Тихие рыдания сотрясали плечи. Безысходность.
– Мисс Грейнджер? – молодая ведьма скептически осмотрела дрожащую фигуру и досадливо поморщилась. – Я здесь для того, чтобы сделать этот день незабываемым.
А она все рыдала, обнимая себя за плечи. Скулила от боли, понимая, что это конец. Этот день бесспорно станет незабываемым. Даже без посторонней помощи.
Несколько мучительных минут слабости, и Гермиона встает, безжизненно глядя куда-то в сторону. Куда угодно, лишь бы не видеть роскошного белого платья и волшебницу, придирчиво ее осматривающую.
– Садитесь, мисс, – с наигранно-радушной улыбкой произнесла колдунья, указывая на кресло у зеркала.
Гермиона выполнила приказ и закрыла глаза, позволяя мыслям унести ее с этого ужасного места. В еще более ужасное.
…Воняло жженой смолой. Тягучий запах заставлял задыхаться, и Гермиона то и дело откашливалась.
– Ты в порядке?
Обеспокоенный голос Гарри едва слышно прозвучал сквозь пелену, застилающую разум. Наверное, она все-таки слишком сильно ударилась головой.
– Да. Нам нужно найти Рона.
На секунду взгляд друга задержался на ней, словно пытаясь проникнуть в самые потаенные мысли. Всего на секунду. Быстрый кивок – и снова аккуратно пробираться к замку, прикрывая спины друг друга.
Еще пару вдохов, и она потеряет сознание. Легкие разрывало, а возможности втянуть в себя чистый воздух не было.
– Гарри… – новый приступ кашля не дал Гермионе договорить. – Все ведь будет хорошо, правда?
Он ободряюще улыбнулся.
– Конечно, все будет хорошо, Гермиона.
И она верила ему.
– Готово, мисс Грейнджер.
В ушах все еще звенели последние слова Гарри, и Гермиона испуганно вздрогнула, когда в ее голову ворвался совершенно чужой голос. Голос, сообщающий о том, что все готово к ее казни.
Напряженный взгляд упирается в зеркало, пытаясь отыскать в холодной незнакомке свои черты. Потому что это определенно была не она.
Слишком холодная.
Слишком ненатуральная.
Слишком мертвая.
Девушка, смотревшая на нее из зеркала, определенно не могла быть ею.
Лицо идеально накрашено. Глаза, подведенные карандашом, губы с нежной помадой, все это не её. И уж точно не ее грудь обтягивает белая ткань свадебного платья, у нее на талии нет никакого черного пояса, а ноги не скрыты пышной юбкой с огромным шлейфом.
Ее волосы не могут быть такими. Ее волосы неопрятно торчат в разные стороны. А у незнакомки они уложены в – на первый взгляд небрежный, но все же аккуратный – пучок. И только маленькая прядь выбилась из челки, зачесанной набок.
Паника подкатила к горлу. Если это не она, то кто?
Из коридора послышался звук шагов. Его шагов. Тело мгновенно напряглось, словно для прыжка, а мозг работал с лихорадочной скоростью. Нужно сделать хоть что-нибудь.
Оглядевшись по сторонам, Гермиона с ужасом поняла, что пропустила момент, когда осталась в комнате одна.
– Прекрасно выглядишь, Грейнджер, – лениво протянул Малфой, оглядывая ее с ног до головы. – Пока еще Грейнджер.
Гермиона испуганно оглянулась через плечо, тяжело сглотнув. Взгляд бегло прошелся по нему. Черный костюм, галстук. Он был притягательно отвратительным.
Красивый до невозможности, но все же пустой. Неинтересный. Мерзкий. В нем осталась одна жестокость, он сломался на этой войне. И это было видно.
– Руку, Грейнджер, – выплевывает слова, протягивая ей руку, но одновременно отталкивая взглядом. – Нам пора.
Надо было бежать раньше. Паника заполняет собой каждое нервное окончание, и воздух отдает легким привкусом испуга.
Не выдержав, Драко сам хватает ее за запястье так, что Гермиона невольно морщится от боли. Она интуитивно пытается вырвать руку и получает полный испепеляющей ненависти взгляд.
– Не выводи меня, – он прорычал это ей в губы, прижав к себе и умудрившись при этом не запутаться в шлейфе платья.
– А то что? – дерзко глядя на него, шепотом спросила Гермиона, хотя страх трепетал в животе, и она не была уверена в том, что сможет удержать себя в руках и не начать блевать прямо сейчас.
На миг на губах Малфоя появилась сардоническая улыбка, и ей стало не по себе.
– Ты узнаешь, Грейнджер. Империо!
На сознание наползла дымка. Ох черт, нет.
Иди рядом со мной, Грейнджер.
Нет! Она не хотела идти рядом с ним. Она вообще не хотела никуда идти. Но сопротивляться голосу, пульсирующему в голове, не получалось. И Гермиона с ужасом осознала, что сделала первый шаг.
Торжественная ухмылка на его губах, и при втором шаге ее нога замерла в воздухе. Бороться с этим наваждением.
Идем, Грейнджер. Не останавливайся.
Пожалуйста, нет. Почему собственное тело не слушалось ее? Она шла рядом с ним, отчаянно пытаясь сделать хоть что-нибудь.
Улыбнись, Гермиона. Молча.
Губы растянула улыбка, а пронзительный вопль так и остался в голове. Было ощущение, что она со стороны смотрит на себя – идущую под ручку с Малфоем и при этом мило улыбающуюся. Смотрит – и ничего не может сделать. Как будто огражденная невидимой стеной. Она-настоящая кричит, бьет кулаками по этой стене, но та Гермиона, которая сейчас направляется на верную смерть с улыбкой на лице, не слышит ее.
Вот он открывает двери, за которыми их ждет Люциус и еще какие-то люди. Она не знала их.
Драко усилил влияние и Гермиона перестала понимать, что происходит. И только когда тихое “Да…” вылетело из губ, она поняла, что произошло. Официальная часть была завершена.
– Теперь ты поплатишься за убийство Нарциссы, грязнокровка, – при его хриплом шепоте, тяжелое обручальное кольцо зловеще сверкнуло.
У нее не осталось шансов на спасение.
___________________
Теодор Нотт беспомощно сидел в темнице, начиная проклинать домовика, который заслонил его своим телом от непростительного. Вернее, уже простительного. Чертова авада стала рекомендуемым заклинанием.
Это было ужасно – сидеть здесь одному.
В который раз Тед представил, как Малфоя раздирает гиппогриф. Этот ублюдок и думать про него забыл.
Обреченный рык вырвался изо рта, и Тед подскочил с места,от бессильного бездействия впечатывая кулак в стену. Он сойдет с ума, если просидит здесь еще хотя бы пару дней. А может, и раньше.
А может, он уже сошел с ума?
Безумный смех вырвался изо рта при мысли об этом. Да, он мог. У него всегда была предрасположенность к безумию. Ублюдок Малфой знал об этом. Знал, и поэтому оставил здесь. Одного.
– Сука!
Тед замер, на секунду испугавшись своего голоса. А потом снова расхохотался.
Губы сжались в тонкую линию, пытаясь сдержать истерический смех. Он не позволит Малфою сделать это с ним.
– Ты уже разговариваешь с собой, Тедди?
Облегченная улыбка появилась на лице, когда он узнал голос. Как всегда вовремя.
– Тебя звал, Тори.
– Не называй меня так, – резко ответила она, чем вызвала лишь еще одну улыбку.
Все не так плохо, как он думал.
– Ты пришла спасти меня из лап чудовища, благородная Астория?
Она усмехнулась и достала палочку, открывая дверь камеры.
– Как всегда, Тедди.
Тед сжал ее в благодарных объятиях, но тут же отстранил, намекая на то, что времени у них не так уж и много.
– Где Малфой?
Гримаса злости появилась на лице.
– Наверху. Женится на Грейнджер.
========== Глава 9 ==========
Oh, dig my shallow grave
It’s not me you’ll save
Cuz’ I’m a lost cause
I’m a lost cause
A lost, lost cause
Imagine Dragons – Lost Cause
Женат. Теперь у него есть жена. Это можно было смело назвать насмешкой над ним.
Он мечтал о семье. В детстве. Мечтал возвращаться домой, с мыслью о той единственной, которая будет ждать его дома. Мечтал, чтобы его жена была такая же любящая и поддерживающая, как и Нарцисса. Мечтал о детях, которым он, вместе с женой, отдавал бы свою любовь. Для этого он был готов научиться любить.
Но вместо этого он женился на Грейнджер.
Чертова грязнокровка отомстила за все, даже не подозревая об этом. Теперь он вынужден быть рядом с нею всю свою жизнь. Матерью его детей будет Грейнджер.
Легкая тошнота подкатила к горлу, и Драко потянулся к стакану с огневиски. Плевать, что еще утро.
Интересно, как бы грязнокровка отреагировала на известие о том, что Нотт жив. И, к тому же, на свободе. Она бы обрадовалась. Возможно, у нее бы появилась надежда.
В один глоток Драко вылил в себя все содержимое стакана. На мгновение напиток обжег горло, но потом теплота приятно обожгла стенки желудка, разгоняя мрачные мысли. Или так только показалось?
Стакан выпал из его рук, с оглушительным звоном разбившись вдребезги. Звук гулким эхом отдался в голове, и Драко еле преодолел желание зажать уши.
Глаза утомленно закрылись, а руки принялись массировать виски. Никакого эффекта. Звон все равно раскалывал черепную коробку, будто это разбился не стакан, а что-то большее.
Рука по привычке потянулась к колдографии Нарциссы. На ней она была счастлива. Прижимала к себе лилии и радостно смеялась. Сердце защемило, а в глазах появились слезы.
Он не сломался, нет, просто воспоминания о маме вызывали не только душевную, но и физическую боль.
Он не сломался.
Язык прошелся по пересохшим, опухшим губам. Больно. На кончике языка чувствовался солоноватый привкус маленькой капельки крови. Зубы плотно сжались, не выпуская щемящую боль наружу. Она была нужна ему. Как воздух. Только гребаная боль напоминала о том, что он все еще жив.
Собственно говоря, он даже не понимал, для чего вообще он живет. Смысл? От одной порции боли к следующей. Вечный цикл. Вечное наказание. За то, что не уберег ту, которая воспитала его. За то, что позволил палочке Грейнджер нацелиться в ее сторону.
Пару секунд Драко вглядывался в лицо матери, позволяя себе представить, что все еще будет, как раньше. Всего пару мгновений этой слабости, и колдография снова на своем месте.
Какая ирония, Нарцисса умерла, а ее убийца носила на пальце фамильное кольцо Малфоев. Убийца его матери спала в ее комнате.
Руки непроизвольно сжались в кулаки, и Драко вскочил, направляясь к ней.
Чертова шлюха пожалеет. Миллион раз пожалеет о том, что вообще попала в волшебный мир. Она будет плакать, а он смотреть на нее сверху вниз. Ее гребаные слезы будут размазывать его сперму по прекрасному личику. А он будет смотреть на нее. Сверху вниз.
Резкий вдох носом. Он чувствовал ее запах даже через дверь. О, Мерлин, как он ненавидел ее запах. Даже сильнее, чем его обладательницу. Рука потянулась к дверной ручке, сопровождаемая шумным выдохом. Сейчас он переступит порог этой комнаты и снова станет чудовищем. Ее личным монстром.
Гермиона в немом ужасе уставилась на Малфоя, неподвижно стоящего в дверном проеме. На его лице отображалась нечеловеческая борьба, и она молилась, чтобы он не выбрал ее.
Но он сделал шаг вперед.
– Малфой, – прохрипела она, непроизвольно отшатнувшись.
Кольцо стало давить еще сильнее, словно он своим тяжелым взглядом пробуждал темную энергию, заточенную внутри сапфира.
– Малфой, – ее пронзило током от одного слова. Он только что назвал ее своей фамилией. Без презрения. Потому что это его фамилия? Шанс начать все сначала или новая ловушка?
Кольцо горело, расплавляя кожу вокруг себя, и, поддавшись внезапному порыву, она содрала его с пальца, швырнув в Драко.
Страх мгновенно заполнил все нервные клетки, а из пересохшего горла не удавалось выжать ни звука. Под ложечкой отчаянно засосало. Гермиона сделала маленький шаг назад.
Он стоял с закрытыми глазами, пытаясь успокоиться. Гребаная грязнокровка. От чертова отчаянья хотелось рычать. Но вместо этого Драко сжимал кулаки так сильно, что коротко подстриженные аристократичные ногти, вдавливались в кожу, протыкая ее.
Он ведь не хотел.
– На колени, Грейнджер.
Голос прозвучал безжизненно. И в этот момент Драко увидел ее глаза.
Боль ослепительной вспышкой прошлась по венам, собираясь во множество маленький комочков. Она смотрела на него как ребенок, которого в первый раз ведут в больницу. С диким, но в тоже время невинным ужасом. В карих глазах явственно читалось желание убежать, спрятаться, разрыдаться. Но все это было где-то там. Глубоко. Если бы он не вглядывался, он бы увидел только храбрость и упорство.
Воображение быстро нарисовало маму. У нее был такой взгляд. С возрождения Волан-де-Морта.
– На колени, сука, – прохрипел, сквозь ком в горле Драко. – Ты знаешь, что делать.
Дрожа, Гермиона упала перед ним на колени, и все комочки разом взорвались. Он непроизвольно дернулся, поражаясь силе этой боли. Слегка дрожащие длинные пальцы сжались в кулаки.
Доза возбуждения смешалась с болью, когда грязнокровка расстегнула брюки.
– Быстрее, – злобный рык. Даже не на нее, а на себя. Он и мучил сейчас не ее, а себя.
Она осторожно прикоснулась к члену, который тут же отреагировал, твердым стержнем поднимаясь вверх.
Гребаное возбуждение сводило с ума, и Драко еле ловил ртом напряженный воздух.
Маленькие пальчики неуверенно прошлись по головке, и Грейнджер сглотнула, обдумывая следующее действие. Ее рука, нежно сжимая ствол, прошлась по всей его длине.
Мозг взорвался эмоциями. Он выгнулся ей навстречу, мечтая одновременно о том, чтобы всё быстрее кончилось, и о том, чтобы это длилось вечность. Хриплый всхлип вырвался откуда-то из желудка.
– Быстрее, блядь.
Она обхватила губами кончик и начала двигаться, сначала осторожно, касаясь его только губами, потом, переборов себя, Гермиона очертила горячим языком головку, опускаясь ртом все ниже.
И он просто забыл, как дышать. Просто потерял нить ее действий, отдался эмоциям. Боль была не просто приятной, она стала необходимой. Он задыхался. Отрывисто рычал, выпуская последний воздух, но забывая набрать новый. Рука зарылась в ее волосы, прижимая голову еще ближе. Он чувствовал ее гланды.
Мир перестал быть черно-белым на долю секунду. Он чувствовал приближающуюся эйфорию. Поймал ртом последние остатки кислорода и гортанно прорычал:
– М-малфой…
Гермиона почувствовала во рту сперму, и маленькая слезинка все же скатилась по лицу. Сглотнула, едва удержав всхлип.
Он смотрел на нее глазами, расширившимися от удивления. Даже не так. В его глазах плескалось нихеровое охуевание. Наверное, он не планировал этого.
Она бы даже усмехнулась, если бы не эта пустота внутри. Лучше бы она чувствовала боль, стыд, что угодно. Только не эту гребаную апатию. Как после смерти Гарри и Рона. Она не может пережить этого снова. Лучше умереть. Пожалуйста.
Невидящим взглядом Гермиона уставилась в стену, поджав под себя ноги, а он смотрел на нее. В первый раз не зная, что делать. Да что он вообще может сделать?
Грейнджер не плакала. Просто сидела и смотрела в стену, словно увидела там что-то невероятно интересное. Гребаная Грейнджер не плакала, а он находился на грани нервного срыва.
Что ему, блядь, делать?
Маленький шажок назад. Чтобы посмотреть на ее реакцию? Возможно.
Только она так и продолжала сидеть, даже не скосив на него глаза. В первый раз, после смерти матери, Драко почувствовал шевельнувшееся где-то глубоко внутри волнение.
Рот уже открылся, чтобы выдать дежурный вопрос вроде: “Ты в порядке?”, но тут же закрылся. Конечно, она не в порядке.
И он не знал, что делать.
Грейнджер не плакала, она просто невидящим взглядом уставилась на стену, а он… А он ушел.
_________________
– Да вы что на ней помешались?!
Голос спасительницы резанул по ушам так, что Тед зажал их руками. На миг он даже пожалел, что именно она решила освободить его. Облегчение, испытываемое им сначала, быстро сменилось раздражением.
– Давай просто уедем. Он не найдет нас! Я обещаю, – Астория прижалась к нему, едва сдерживая слезы, отчего ее голос слегка охрип. – Я обещаю, что он не найдет нас.
Раздражение накатило новой волной. Глупая девчонка. Нотт горестно усмехнулся. Он завидовал ее наивности, Тори еще не поняла, насколько сильно все изменилось.
– Он найдет нас везде, Тори, – прорычал сквозь стиснутые зубы, пытаясь держать себя под контролем, Теодор.
Волшебница обиженно надула губы, словно это он виноват в этом. Раздражение сменилось злостью.
– Ты просто не хочешь бросать свою грязнокровку!
Злость сменилась бешенством.
– Заткнись.
– Ты защищаешь ее, – прошипела Астория как разъяренный котенок ему в лицо.
– Нет, конечно, я не защищаю ее.
Уверенный голос и милая улыбка. Может, она уже поверит и заткнется?
– Тогда докажи, – девушка прищурилась.
И вот он уже обнимает ее, нежно прижимаясь губами к шее.
– Нотт! К черту твой секс!
Она вырвалась из его объятий, сжимая маленькие кулачки от ярости. Злая, но все равно такая милая…
А самое главное – его. Губы Теодора растянула ленивая улыбка. Тори сделает все, что ему нужно, даже не подозревая об этом. Она поможет ему вернуть Грейнджер.
– Брось милая, иди ко мне…
Она уткнулась носом ему в шею, позволяя обнять себя, зарыться руками в волосы.
Только все это было не то.
Астория была нужна ему только для того, чтобы сделать Малфою больно. И, надо заметить, у него это мастерски получилось. Тед мог поспорить, что Драко до сих пор вспоминает ту ночь.
Он вернет Грейнджер себе. И очень скоро.
___________________
Наконец-то.
Эмоции уступили место холодному рассудку. Мозг лихорадочно работал, ища выход из сложившейся ситуации. Она сбежит. Либо побег, либо смерть. Третьего не дано.
Она не будет его марионеткой.
Гермиона крепче обхватила себя руками, пытаясь избавиться от холода. Бесполезно. Он одолевал ее изнутри. Как и тогда.
…Нет. Это только сон. Воображение.
– Гарри! – отчаянный вопль на секунду заглушил все остальные звуки, но Гарри так и не очнулся.
Слезы катились по лицу, а руки трясли безжизненное тело, пытаясь что-то изменить.
– Нет! Гарри, пожалуйста!
Новый крик утонул в рыданиях. А пустые зеленые глаза уставились в небо.
– Не оставляй меня одну, Гарри!
В пустую.
Бледный, весь в грязи и крови, Гарри Поттер лежал с широко распахнутыми глазами. Она трясла его за плечи, что-то кричала, прижималась губами к его щеке.
В пустую.
Рыдания душили слабую девушку, а она лишь крепче цеплялась за друга.
Сон. Воображение.
– Гарри…
Из сорванного горла вырвался лишь хриплый шепот. Слезы плотной пеленой застилали глаза, а пальцы все еще цеплялись за его рубашку. Вот сейчас он моргнет. Откашляется. Скажет, что все будет хорошо.
