Текст книги "My kind of love (СИ)"

Автор книги: Proba Pera

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Лорас Тирелл до горлового хрипа и ломоты во всем теле устал быть сильным и бороться с существующим хаосом вещей. Он почти сломлен, когда его некогда кудрявые локоны цвета темного золота, а теперь сальные и слипшиеся режут острым ножом под корень.

Он почти сломлен, когда его в грязном рубище проводят сквозь толпу разодетых вельмож в главный зал септы для суда. Он почти сломлен, когда его ставят на колени, и он кается в распутстве и надменности. Он все еще не сломлен, когда дает братьям-воробьям добровольно себя изуродовать, позволив острием ножа вырезать знак веры у себя на лбу.

Сквозь кровавую пелену, застилающую глаза, он пытается отыскать взглядом Ланселя Ланнистера, чтобы безмолвно спросить, стоила ли эта боль и унижение всего, чего они лишились по воле жестокого рока.

Но лишь нарастающий рев дикого огня, что зеленым пламенем блеснул в глазах обоих и через мгновенье поглотил в свои жадные объятия огромное количество грешников, служил Рыцарю Цветов ответом.

========== Чтобы выжить ==========

Комментарий к Чтобы выжить

По сериалу “Игра престолов” – 6

Воды Узкого моря стремительно несут огромный флот ее величества к берегам Вестероса. На флагманском корабле рядом со своей королевой стоит ее Десница Тирион Ланнистер, глядя как солнце, похожее на огромный апельсин, тонет в бескрайней синеве горизонта.

Полумуж задумчив, молчалив и внешне спокоен, но за этим равнодушием пытаются укрыться неуверенность, волнение и воспоминания трагических событий, которые Бес хотел бы забыть, но помнить будет всю жизнь. Он сейчас кристально чист и предельно трезв, хотя глаза то и дело шарят по палубе, а рука слегка трясется и непроизвольно сжимается в поисках бокала или фляги с вином.

Ожидая встречи с неизвестностью, его мысли, как ни странно, заняты сейчас вовсе не его родственниками, ныне почившими или пришедшими к власти, и не его родовым гнездом Утёсом Кастерли, который Тирион не видел уже много лет. Перед его сощуренным взглядом вдруг предстал образ довольно высокой девочки с волосами заходящего солнца и болью в прекрасных голубых глазах.

Девочки, которая не умела лгать.

Девочки, которая осталась практически одна.

Девочки, которой причинили боль и страдания, сделав заложницей прихотей сильных мира сего и разменной монетой в руках опытных игроков, жаждущих привилегий и власти.

Санса Старк, юная северянка и дочь лорда, слишком рано потеряла почти всю свою семью и уже дважды в свои молодые годы побывала в навязанном ей браке, что не принес этому хрупкому, надломленному цветку ничего хорошего кроме насмешек, унижения и боли.

В этом грешном мире, где все продается и покупается, есть мало места честности и порядочности. Ты должен быть хищником, драть глотки и брать свое, или окажешься добычей. Альтернатива этому жизненному кредо – быть умнее, хитрее, коварнее, на худой конец дипломатичнее, используя грубую физическую силу, как крайний метод.

Он знал, что если когда-нибудь ему доведется встретиться со своей молодой женой, которую он по многим соображениям, в первую очередь по ее желанию, оставил нетронутой, он уже не увидит той наивной девочки, мечтавшей о любви и счастье.

Чтобы выжить в этом жестоком мире и быть менее уязвимой, она вынуждена спрятать свою честность за маской лицемерия и лжи. Затаить свою боль, ненависть и обиду, замаскировав их холодом и безразличием, чтобы потом, как настанет время, сполна насладиться своей местью. Ведь то, что ее не убило, должно было сделать юную красавицу сильнее. Она ведь волчица, дочь Севера.

Санса Старк, как никакая другая девушка заслуживает бескорыстной любви, чистой и открытой, как и она сама истинная.

Ну а его удел – вино и шлюхи. Хотя этих продажных тварей Тирион стал побаиваться, как огня. Он целее будет и скорее примет целибат, чем позволит себе забыться и в очередной раз дать завладеть одной из многочисленных лживых сук своим телом и сердцем.

Так что остается пойло. Реки пойла, притупляющих чувства. Так проще не замечать колкостей и насмешек. Так веселее потешаться над своим обидчиком и платить ему той же монетой. Так жизнь приобретает краски, становясь прекрасной и удивительной. И, кажется, что тебя все любят, а если это не так, то в седьмое пекло их всех!

Тирион Ланнистер теперь Десница королевы Дейнерис и отлично понимает, что пути назад нет. В ее свите нет места распутникам и пьяницам. С первым Бес еще кое-как справится, а вот хватит ли у него сил побороть свою непреодолимую жажду и стремление утопить в огромном количестве выпивки ту боль, обделенность и отсутствие в его жизни настоящей любви с которыми он почти свыкся.

========== Всего лишь друг ==========

Комментарий к Всего лишь друг

По сериалу “Близкие друзья”

Быть просто другом Брайана Кинни задача не из легких. Вы должны обладать достаточно симпатичной внешностью, крепким здоровьем, и огромным запасом терпения или пофигизма, чтобы состоять в его свите. То, что вы должны быть стопроцентным геем – само собою разумеющееся.

Майклу Новотны легко и вместе с тем трудно мириться с положением всего лишь друга, находясь на рубеже своего тридцатилетия. Весьма близкого друга, как неоднократно давал понять Брайан.

Новотны до сих пор задает себе вопрос, что было бы, не зайди так некстати в его комнату мать, когда они с приятелем, орудуя рукой в штанах друг у друга, целовались взасос и исторгали хриплые стоны удовольствия.

Взаимная недодрочка, невысказанные желания и чувства, несбывшиеся надежды Майкла все еще стояли в очереди длиною в долгие шестнадцать лет, желая стать реальностью, а не быть какими-то «ВСЕГО ЛИШЬ».

Ему ничего не стоило вместе с Брайаном, глотнув «веселое колёсико», отдаться бешеному ритму танца, потираясь о друга бедрами. Накуриться в хлам общим косяком в одной из кабинок туалета, когда из соседних раздаются приглушенные стоны и пошлые фразы, не связанные с истинным предназначением нужника. Находясь у Кинни дома, напиться до поросячьего визга и нажраться, чтоб аж к горлу подпирало, лежа на полу среди остатков еды и спиртного.

Но в большинстве случаев, Майкл Новотны практически был трезв. Всего лишь близкий друг, терпеливо ждущий Брайана Кинни возле клуба «Вавилон». Подперев спиной кирпичную кладку фасада здания, он не спеша затягивается сигаретой и ожидает пока его друг кого-нибудь дотрахает в комнате отдыха или ему отсосут, возможно, сразу несколько парней. А Новотны, затем отвезет его величество домой, а сам неудовлетворенный отправится к себе.

Шестнадцать лет ожидания и практического воздержания превратили Майкла всего лишь в тень Брайана Кинни, персонального водителя, партнера по танцам, личного психолога с целым комплектом жилеток на смену, куда можно поплакать и высморкаться.

Странные чувства бередят душу Майкла время от времени. Создается впечатление, что его лучший друг Брайан периодически держит его на сексуальном голодании, весьма ощутимо недокармливая, а сердце Новотны навсегда заперто от посторонних глаз, в клетке его ребер, открыть которую может лишь Кинни, ключом, висящим на тонкой цепочке у себя на шее.

Иначе как объяснить его «дружеские», продолжительные, чуть ли не достающие языком до гланд поцелуи, отнимающие у Майкла последний кислород из легких? Но лишь стоит Новотны скользнуть рукой по выпуклому паху Брайана и попытаться забраться за линию низко посаженных джинс, как друг резко от него отклоняется, удивленно смотрит и изумленно спрашивает:

– Ты что вытворяешь?!

А когда на горизонте весьма скудной личной жизни Майкла появляется кто-то стоящий его любви и внимания, Кинни просто превращается в озверевшую собаку на сене, не отпуская приятеля ни на шаг от своей персоны. И его другу так и хочется процитировать фразу из известного произведения Лопе де Веги, бросив Брайану в лицо:

«Иль дайте есть, иль ешьте сами!»

Что в переводе на современный сленг звучало бы примерно так:

«Отъебись или трахни меня, в конце концов!»

Новотны до сих пор не знает радоваться ему или горевать, что он почти единственный среди мужского населения Питсбурга от 17 до 35 лет, кого не трахнул Брайан Кинни. Смешно ревновать своего приятеля ко всем его одноразовым перепихонам и минетам. Гораздо труднее смириться с тем фактом, что у него была связь с теперешним партнером Майкла или видеть, как его давний друг стал привязываться и влюбляться в семнадцатилетнего мальчишку по имени Джастин.

Но таков Брайан Кинни и с этим Майклу придется жить всю жизнь. Новотны, скрепя сердце поймет, примет и все ему простит.

И долгое ожидание у входа на ежегодную выставку комиксов, в то время как его близкий друг, закадрив какого-нибудь копа, будет пялить парня его же собственной дубинкой в полицейском фургоне.

И его глупую попытку так виртуозно с сексуальным подтекстом уйти из жизни, повесившись на шелковом шарфе и продолжая в это время технично работать одной из рук.

Майкл готов отказаться от долгожданного уик-энда, горячего бойфренда, смены места жительства, да всего что угодно и примчаться к Брайану по первому его зову, и быть чуть ли не единственным свидетелем его временного замешательства и скупых слез.

И даже когда у них обоих все уже более или менее наладилось, у Кинни Джастин, который уехал покорять Нью-Йорк, но обещал вернуться, у Новотны дома любимый и все понимающий муж Бен, который ждет его к позднему ужину, готовя экзотическое блюдо, позвони ему Брайан и скажи:

– Майкл Брукнер-Новотны, тащи свою задницу в «Вавилон», мне скучно! – он придет, и будет танцевать с ним до упада, смеяться и шутить, забыв обо всех своих прошлых обидах и разочарованиях.

Ведь на то он и друг. Всего лишь близкий друг. И Кинни любит его за это.

========== С первого взгляда ==========

Комментарий к С первого взгляда

По сериалу “Игра престолов” – 6

Кристофер Хивью (Тормунд), Гвендолин Кристи (Бриенна)

«Не думаю, что Тормунд различает любовь и похоть. Для него эти вещи едины. Но это совершенно точно любовь-похоть с первого взгляда». (Кристофер Хивью)

На протяжении всего процесса сьемок они безуспешно пытаются шифроваться и скрывать свои отношения от окружающих. Их рост можно назвать почти гигантским, и когда вы находитесь вместе с ними в одной комнате, вам кажется, что помещение сжимается до размеров спичечного коробка и вы тут, как у собаки пятая нога.

В силу сложившегося характера своей героини, Бриенна Тарт вынуждена изображать из себя неприступную крепость, глядя в зазывно, откровенно, соблазняющие глаза этого одичалого мужлана Тормунда Великанья Смерть. В то время как сама Гвендолин уже давно сдала все свои позиции неотразимому, веселому и весьма начитанному рыжему викингу из Норвегии.

«Слишком много шкур на этом мощном и прекрасном теле» – размышляет она, глядя на сидящего напротив Хивью, играя свой бессловесный монолог. Ей с особым трудом удается сдерживать свой безразличный взгляд и хмурую мину на лице, чтобы выглядеть незаинтересованной и отталкивающей. Скорее бы избавиться от этого кошмарного образа и смыть с лица грим, а с тела снять броню, став чуточку беззащитнее.

Кристофер порой ненавидит десятки фунтов железных лат и кожаных щитков, скрывающих стройное тело британской богини. Он уже несколько раз видел его без всякого намека на косметику и одежду, с этой сливочной кожей и россыпью рыжих веснушек по линии плеч, от которых можно сойти с ума.

Он так же еле сдерживается от весьма цветистых высказываний в адрес гримера и мастера по освещению, которые с помощью косметики, лицевых накладок и игры цвета с тенью, превращают женщину, сидящую напротив него, в существо, глянув на которое, хочется напиться с горя и повеситься на первом же попавшемся суку.

Но ведь для сурового Тормунда, внешность особой роли не играет. Перед ним женщина с большой буквы, воительница, рыцарь. Такая же отважная, сильная и беспощадная, как и он сам. Для него это любовь-похоть с первого взгляда. А что это для самого Кристофера?

Все началось с того, что он однажды вечером заскочил к ней в съемочный трейлер, чтобы проработать сцену в общем зале Черного замка. По сценарию Кристи должна была динамить его взгляды и двусмысленные намеки, изредка глядя на рыжего великана, как на грязь под ногтями.

Но из этого тогда ничего не получилось. Чтобы он ни делал, чтобы ни говорил, как бы на нее ни смотрел, Гвендолин краснела, словно школьница, и заразительно смеялась над всеми его театральными потугами.

– Гвени, крошка, так дело не пойдет! – наиграно сурово рычит он, подражая своему персонажу. – Немедленно прекрати улыбаться и стань мрачнее тучи, не то я тебя отшлепаю!

– Хотелось бы на это посмотреть, рыжик, – смело заявляет она, вставая рядом с ним и с вызовом взирая на него с высоты своего роста.

О, эти стройные и бесконечно длинные ноги, обутые в туфли на шпильке, делающие Гвендолин выше его на целую голову. Кристофер не может оторвать от этих ног восхищенного взгляда, представляя, как они жарко обнимают его бедра или ложатся на его крепкие плечи.

Кристи прерывисто вздыхает и делает то, о чем давно уже страстно мечтала. Она зарывается ладонью в рыжие кудри Кристофера, пропуская это мягкое золото сквозь пальцы. Хивью слегка задирает голову и пытается правильно истолковать намек, искрящийся в глубине ее замечательных глаз.

– Ладно, детка. Давай поиграем, – цедит Хивью сквозь зубы, толкая Гвендолин на широкий диван.

Это их персональная игра, борьба характеров, битва желаний и страстный танец обнаженных тел.

Лихорадочно сдергивая с себя свитер с V-образным вырезом, он пытается так же быстро разобраться с атласным халатом Кристи, после чего накрывает ее своим жарким телом.

«Не стоит спешить, приятель! – слышит он настойчивый голос Тормунда у себя в голове. – Ты же не пес какой-нибудь. Пару десятков толчков и все. Ни красоты, ни умения. Будь терпеливым, дай ей время, и не суй в нее свой член, пока она не станет влажной, как тюленёнок».

Кристофер послушно следует наставлениям своего киногероя, искренне сожалея, что сам рыжий великан должен томиться от неразделенной любви-похоти с первого взгляда, возникшей однажды в его диком сердце.

========== Лекарство от любви ==========

Комментарий к Лекарство от любви

По сериалу “Ужасы по дешовке” – 3 (PennyDreadful)

Видеть своего друга и соратника по медицинской школе Виктора Франкенштейна спустя пять лет в таком жутком состоянии больно до глубины души.

Его волосы всклокочены, на бледном лице трехдневная щетина, глаза покраснели и лихорадочно блестят, будто он не спал несколько суток подряд, либо серьезно заболел. Рукава его грязной и измятой рубашки небрежно закатаны по локоть, являя Генри Джекиллу синюшные следы от многочисленных инъекций морфия.

Несомненно, его друг неизлечимо болен, просто одержим своей работой, наркотой, а теперь и женщиной которую тщетно пытается вернуть и сделать своей. Генри терпеливо внемлет душещипательным излияниям Виктора, давясь собственными чувствами к лучшему другу, запивая их горячим глотком крепкого чая.

Почему из всех возможных инфекций, Виктора угораздило подхватить именно эту, имеющую весьма запущенный характер? Какого черта из ныне живущих сущностей, Франкенштейн влюбился в свое очередное творение, которое он, поправ все законы мироздания, вернул с того света и вдохнул в него жизнь?

Его друг смертельно заражен любовью к женщине, которая внешне осталась прежней, в то время как ее душой завладел сам дьявол, превратив в несущего смерть жестокого монстра, алчущего справедливости и возмездия.

До ломоты в костях и боли в мышцах, он жаждет ее любви, унижаясь и вымаливая, словно нищий подаяние. Все тщетно. Единственный шанс вернуть Лили – изменить ее, сделать покорной с помощью сыворотки, созданной его другом. А до той поры истерзанному болью телу и искалеченной любовью душе Франкенштейна не будет покоя.

Генри Джекилл давно научился управлять своими чувствами и эмоциями, скрывая от посторонних глаз истинные желания и мысли. Ему бы оборвать поток этих откровений, притянуть Виктора к себе и впиться поцелуем в слегка потрескавшиеся губы. Потом хорошенько встряхнуть своего друга за плечи и громко закричать:

– Остановись! Взгляни на себя, ты просто жалок! Почему именно она, когда рядом с тобой человек из плоти и крови, любящий тебя всем сердцем уже довольно давно! Посмотри вокруг, протяни руку и попроси о помощи! Твою болезнь можно вылечить! Но не таким способом!

Трагедия доктора Джекилла заключается в том, что Виктор Франкенштейн добровольно отказывается лечиться от подобного недуга и принимать таблетку с названием «ЛЮБОВЬ», изготовленную лично Генри. И тому остается молча сидеть напротив, слушать жалобы своего близкого друга и давиться собственным лекарством, глотая его пригоршнями, надеясь, что это его не убьет. А может быть, как раз этого он и жаждет всем своим сердцем.

В обоих случаях диагноз весьма неутешительный: AMOR NON EST MEDICABILIS HERBIS. (Данная болезнь, именуемая любовью, лечению не поддается.)

– Ты мне поможешь вернуть Лили? – с единственной надеждой на выздоровление спрашивает Виктор, глядя на друга своими голубыми глазами озерами, поддернутыми дымкой боли.

– Конечно, – с вызовом отвечает доктор Генри Джекилл, тщательно скрывая собственный недуг, – чего не сделаешь ради любви!

========== За нас, злодеев ==========

Комментарий к За нас, злодеев

По фильму “Отряд самоубийц”(2016)

«…And if you walk by nigga, I’mma knock fire nigga…»

(…И если вы заденете меня, я устрою пожар ниг*а…)

«Какого хера?!» – все время спрашивает себя Флойд Лоутон, успевая отстреливаться, подстраховывать Квинн, следить за тем, чтобы пупырчатые твари в очередной раз не утащили этого долбанного (я тут старший, мать вашу) Рика Флэга, и бросать недоуменные взгляды на еще одного члена их команды Чато Сантану (блядь, ну и имечко), который стоит и тихо курит в сторонке, будто он тут совсем ни при чем.

– Эй, чувак, чего грустим?! Как насчет помочь всей нашей честной компании?! – раздраженно бросает Дэдшот, прицельно снимая четырех человекоподобных чудовищ без лица, окидывая быстрым взглядом верхние этажи здания.

Ноль эмоций.

– Говорили, что ты супер-пупер злодей и всякое такое. Видать, понту нагнали, – продолжал Лоутон, лишая жалкой жизни еще полдесятка солдат Ведьмы, – а при тебе, как я погляжу, ни ствола, ни ножика. Дома забыл? Или ждешь, пока эти твари подойдут ближе, и ты их голыми ручонками?

– Не твоя забота, – цедит Сантана.

– Как раз моя, прикинь! – теряет терпение Дэдшот, в два прыжка оказываясь рядом с татуированным парнем. – Слушай меня внимательно, наглядное пособие по анатомии, ты сюда не на экскурсию пришел! Шевели булками и делай хоть что-нибудь! Не знаю там, сними с себя шмотки и иди, напугай этих уродов своей нательной росписью! Представь, что в твоих руках здоровенный такой дрын, наведи на них и выкрикни «ПАФ-ПАФ»! Убей этих ублюдков своей печалью и похуизмом! Хочешь, у меня ствол возьми и накорми их задницы свинцом, только не стой столбом, мать твою!

– Я сказал нет! Это не моя война!

– Да ну?! – саркастически заметил чернокожий Лоутон, складывая два своих пальца на подобии дула ствола и приставляя их к лысой черепушке мексиканца, желая пообщаться с парнем на языке жестов.

– Не трогай меня! – предупреждающе говорит Сантана, кладя руки на бедра, зло уставившись в наглые глаза Дэдшота.

Тот же жест. Снова и снова.

– Ой, опять тронул! – с наигранным страхом, бормочет Флойд. – И что ты теперь сделаешь, бро?!

– Я сказал, не трогай меня, мать твою! – еле сдерживаясь, рявкает Чато, отталкивая от себя настырного Лоутона.

«Этого мексикоса, эту ходячую жизнь в гребаных картинках так и нужно было опустить, – думает Дэдшот, вновь приближаясь к парню. – По-чёрному, по-нигерски, будто они сейчас не в зоне боевых действий, а в одном из кварталов гетто, сошлись два таких крутых пацана яйцами помериться».

– Хочешь, чтобы я что-то сделал, да?! – спрашивает Сантана, почти касаясь своим татуированным носом губ Дэдшота.

– Ага, давай! – цедит ему Флойд, не отстраняясь.

– Показать тебе кое-что?!

– Покажи, а то уже ждать заебался!

Резко отпихнув за спину ухмылявшегося Лоутона и оказавшись в зоне перестрелки, Чато Сантана выбросил ладони вперед, окатив мощным огневым напалмом вражеских тварей, выжигая вместе с ними несколько этажей здания, тем самым прекращая вооруженное столкновение в пользу отряда самоубийц.

Как и большинству присутствующих, Дэдшоту с трудом удалось удержать нижнюю челюсть на месте и не подавиться целым потоком отборного мата, адресованного своему афроамериканскому темпераменту человека, выросшего в самом настоящем гетто.

– А я и не знал, что наша бригада оснащена мобильным крематорием, – попытался пошутить он, когда все закончилось. – Если мне нужно будет прикурить, я теперь буду знать, к кому обращаться. Что?! – вопросительно спросил Дэдшот, глядя в возмущенные глаза Чато. – Старая добрая мотивация, чтобы выпустить твой мексиканский жар.

В ответ все тот же презрительный взгляд.

– Ладно, амиго, пойдем, выпьем! Я угощаю! – миролюбиво предложил Лоутон, на достаточно безопасном расстоянии следуя от парня, называющего себя Эль Диабло.

– Что будете пить, мальчики? – с размазанной улыбкой спрашивает Харли, стоя за барной стойкой.

– Мне бурбон, чистый, – кидает Лоутон, садясь на стул, – а моему другу…

– Воды, – скромно отвечает Чато.

– И побольше льда, – добавляет Дэдшот.

– Мне нравится этот парнишка, – игриво роняет Квинн, стрельнув глазками в сторону Сантаны.

– За нас, злодеев! – выкрикивает тост Флойд Лоутон, топя в обжигающей жидкости дикое желание, сморозить что-то подобное.

========== Проклят любовью ==========

Комментарий к Проклят любовью

По фильму “Ни одна ночь не станет долгой” (2006)

Писалось под **Lacrimas Profundere – And God’s Ocean**

Доктору Айво Стедману не следовало в один прекрасный день обращать свой взор на одного из студентов университета, где он преподавал археологию.

Не стоило позволять юноше так проникновенно смотреть в его сторону, разрешать тому мягко касаться своего виска, скулы и краешка губ теплыми пальцами, когда они на миг оказались одни в кабине лифта.

И уж совсем неразумно было дарить парню слегка прохладный поцелуй, перед тем как покинуть его одного, выйдя на нужном этаже.

Подобные отношения для доктора Стедмана были не в новинку. Он с легкостью заводил романы и так же свободно их разрывал. Мальчик хотел ласки, он ее получил. Но Айво соврал бы самому себе, если бы не признал тот факт, что он, как зеленый юнец, подпал под колдовские чары этого студента.

Трудно сопротивляться, когда на тебя смотрит столь очевидная красота. Когда, словно невидимым арканом, тебя тянет к этому высокому и голубоглазому брюнету, звездному мальчику или Дориану Грею во всей его греховной плоти, сошедшему со страниц произведений Оскара Уайльда.

Персональным наваждением мужчины становится Тим Корниш студент четвертого курса университета, изучающий английский язык и литературу, абсолютно «случайно» заскочивший в его кабинет после того злосчастного поцелуя. Юноша, любить которого, стало для Айво великим счастьем и проклятьем одновременно.

Сам Стедман изо всех сил сопротивлялся возникшему между ними влечению и натиску юноши, пока это не начало лишать его сна и здравого смысла.

Когда его грезы о Корнише, как о своем пылком возлюбленном, стали столь реальными, что Айво готов был умереть от разрыва сердца, если юноша в ближайшее время не станет ему всецело и безраздельно принадлежать, он, презрев свою гордость, в один прекрасный день оказался на пороге его дома.

Стремительным ураганом, более себя не сдерживая, ворвался в скучную и размеренную жизнь Тима, став его любовником.

Их дни и ночи были полны счастья и страсти. Мужчина не мог насытиться стройным и податливым телом юноши, который льнул к нему словно котенок.

– Ты такой нежный и открытый со всеми или только со мной? – задыхаясь от переполнявших его чувств, спрашивал Айво, то мягко, то жестко вонзаясь в парня, заставляя его прогибаться и кричать от удовольствия.

– Если кто-то проявляет ко мне интерес, я не могу сопротивляться, – томно отвечал Тим Корниш, самозабвенно отдаваясь ласкам Айво.

– Мой милый, красивый и ласковый мальчик, – стонал ему в губы мужчина, спустя многие дни их бурного романа, обжигая своими поцелуями божественное лицо и тело, – я люблю тебя!

Если бы доктор Стедман знал тогда, что эти три роковых слова, являвшиеся истинной правдой в отношении Тима, станут сродни смертельному приговору их дальнейших отношений, он бы заклеил свой рот скотчем, зашил бы его грубой нитью или предпочел быть и вовсе немым. Этого мальчика стоило любить молча, наслаждаясь его божественным телом, неуемным желанием и интересом к собственной персоне, плескавшимися в его бездонных глазах небесной синевы.

Наградив Корниша этой роковой красотой, сука-судьба наложила на юношу проклятье в виде печати с вензелем из трех заветных слов «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ». Услышав их из уст Айво, Тим, спустя время, потерял к любовнику интерес, став прежним скучающим эгоистом, ищущим удовольствий на стороне. Никакой верности. Никакой любви. Никакого сожаления. Так было со всеми, с чьих губ слетало подобное признание.

– Все в этой жизни обжигались. С кем не бывает? – скажете вы.

Если для Тима очередная интрижка это всего-навсего невинная шалость и ошибка молодости, то для Айво это огромный кусок нервов и трагедия вселенских масштабов, терзающая болезненной ревностью.

Измена Корниша и его жестокие слова в адрес Стедмана, что он его не любит и даже не помышлял ни о чем подобном это не ОЖОГ, а самый настоящий АКТ САМОСОЖЖЕНИЯ, когда твоя душа выгорает дотла, оставляя от тебя лишь горстку пепла.

Он вынужден наказать своего мальчика за измену. Разбить ему лицо и швырнуть на пол, пытаясь подавить его гнев своим. Прижаться к Тиму всем телом и любить его еще сильнее, но уже безмолвно на дне истлевающей души, не веря в фатальный конец их отношений. После он будет самозабвенно целовать его руки и молить о прощении.

ЛЮБИТЬ. ОБОЖАТЬ. БОГОТВОРИТЬ. ПОКЛОНЯТЬСЯ.

Айво слишком волевой и гордый, чтобы взять и сдаться. Он терпеливо будет бороться за любовь Тима Корниша, надеясь на еще одну ночь страсти. Но ни одна ночь с этим красивым падшим ангелом не станет теперь для Айво Стедмана долгой.

========== Ненавижу тебя любить ==========

Комментарий к Ненавижу тебя любить

По сериалу “Волчонок”

Писалось под **Erasure – Love To Hate You**

“Смесь любви и ненависти так прекрасна!” – думал Кристофер Арджент, потягивая через соломинку свой напиток и издали наблюдая за одним особенным пассажиром.

«Жить, как говорится, хорошо!» – удовлетворенно вздохнул Питер Хейл, сёрбая гранатовый сок из своего стакана. Он сидел на верхней палубе речного трамвайчика, любовался улочками Амстердама и думал о своем, мужском. Лишь сидевшая рядом страхолюдина в очках на пол лица, пытавшаяся с ним флиртовать, слегка портила мужчине всю картину.

Стоило оборотню залюбоваться проплывавшим мимо пейзажем, сделать очередной глоток из пластикового стаканчика и вернуться взглядом к резко замолчавшей собеседнице, как он обнаружил вместо нее до боли знакомую физиономию. Хейл стал надсадно кашлять и бить себя в грудь, пытаясь не подавиться глотком сока и своим непомерным удивлением.

Кристофер Арджент собственной персоной. Живёхонький. Сидит себе рядышком и неторопливо тянет через соломинку содержимое своего стакана.

– Помнится, когда мы виделись в последний раз, – лениво начал Хейл, – я проделал в твоем теле сквозную дыру, пригвоздив металлическим прутом к бетонной стене городской канализации Бейкон Хиллз.

– Было дело, – безмятежно отвечает Арджент, – а, насколько известно мне, ты должен сейчас находиться в дурке.

– Где та Голгофа с крестом, – воздел руки Хейл, – к которому нужно тебя намертво прибить, чтобы ты перестал за мной таскаться?

– Не боишься, что я воскресну? – легкая улыбка и шум всасываемой вместе с воздухом жидкости.

– Крис, колись, у вас в роду киборгов не было? Или твой папаша ко всему прочему заведует секретной лабораторией по разработке имплантов и разной биологической херни?

– Нет никакой лаборатории, я просто живучий сукин сын.

– Ладно, Арджент, как ты здесь оказался? Давно меня пасёшь?

– Ну, это же не я присылал свои фото с видом на Биг-Бен, Эйфелеву башню, Тадж-Махал, а теперь вот водные каналы Амстердама.

– Да что ты? – спросил Хейл, театрально приложив ладонь к сердцу.

– А откуда тогда на мой мейл поприходили все эти фотографии с твоей довольной рожей?

– Веришь, в душе не ебу.

– Ну и жаргон у тебя, Хейл. И где ты только слов таких нахватался? – спросил Арджент, покосившись на ухмылявшегося Питера.

– Знаешь, дорогой, Дом Эйкена и отдаленно не напоминает пятизвездочный отель. Там на окнах и дверях решетки, вместо симпатичных горничных амбалы с электрошокерами, а в сокамерники периодически попадался разный сброд.

– Как тебе удалось оттуда сбежать?

– Профессиональная тайна, – на секунду оскалился Питер, вновь делаясь серьезным. – Ладно, Арджент, сколько вас здесь? – процедил оборотень, подозрительно начиная оглядываться по сторонам, зорко взирая на проплывающие мимо строения и дома. – Та гумозина в очках, что сидела тут до тебя и пыталась меня кадрить, из вашей команды?

– Нет, я здесь один, – отвечает Кристофер, пытаясь сдержать улыбку.

– А твой папаша, как всегда, дистанционно руководит операцией по захвату особо опасного преступника в одной из ближайших штаб квартир, – предположил Хейл, хватая кисть Кристофера и поднося его наручный iPod, он же часы, он же переговорное устройство и еще бог знает какая хрень, к своим губам.

– Ты что творишь? – первая нормальная реакция Арджента, пытающегося вернуть свою руку обратно.

– Алло, алло, Питер Хейл на проводе! «Альфа» вызывает «Шеф-повара», прием!

– Да один я, один! – твердит ему охотник, выдергивая свою руку из тисков Хейла, хватая того за шею и привлекая к себе для проникновенного поцелуя. – Нет никакой операции. Я просто взял отпуск и рванул к тебе, – шепчет Арджент в губы, глянув на оборотня влюбленными васильками глаз.

– Я тебе не верю, – хрипит Хейл между поцелуями.

– Дело твое, – стон и страстный поцелуй в ответ.

– Тогда, чего так долго мешкал?

Несмотря на все, что между ними произошло Крис скучал по этому засранцу, по его искрометному сарказму и ленивой улыбке. По их тайным встречам и совместным прогулкам, по их крепким объятиям и безудержному сексу.

Покинув уже вместе речной трамвайчик и сам Амстердам, они словно пара молодоженов в свой медовый месяц, провели восхитительный отпуск Арджента, пустившись в увлекательное путешествие.

– Ты все еще меня любишь? После всего, что я с тобой сделал? – тихо спрашивает Хейл, лежа на плече своего давнего приятеля и любовника.