Текст книги "Там, где живут ведьмы (СИ)"
Автор книги: Pretty Rippey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Глава 4. [Не]обдуманный ход
У упыря была сломана шея. Край треснувшего позвоночника вспорол плоть и вышел наружу. Густая почерневшая кровь испачкала серую кожу и обильно залила асфальт под трупом. На мочке большого безобразного уха чудовища была маленькая татуировка – крохотный круг с переплетенными между собой рунами, неаккуратно нанесенный обычными канцелярскими чернилами.
– Ошейник Атланта, – глухо произнесла Адель, внимательно изучая глазами знак. Влад и Татьяна ошеломленно взглянули на внезапно заговорившую женщину. Сотрудники кладбища явились на место гибели упыря незамедлительно, а через пару минут к ним присоединилась и полиция. Толпа зевак и вовсе образовалась как будто по мановению волшебной палочки. Но, как ни странно, на рыжую ведьму никто не обращал внимания, пока та наконец-то не заговорила.
– Заклинание создано в Германии в шестнадцатом веке. Применялось к заключенным и пленным. Срабатывает по команде мага. Ломает жертве шейные позвонки. С начала девятнадцатого века входит в список запрещенных заклинаний в большинстве стран Европы, о чем можно узнать из «Краткого сборника наиболее опасных заклинаний» под редакцией В. А. Брогинского.
– Эм… вы все учебники наизусть запоминаете? – выдержав неловкую паузу, осторожно поинтересовался Влад.
– Только то, что мне интересно, – повела плечом охотница и направилась в сторону своего напарника. На последнего уже минут десять во всю глотку орала алая от гнева Анна Крафт. Дэвид молчал и с тоской смотрел на темнеющее осеннее небо, смиренно ожидая, когда смотрительница наконец-то сорвет себе голос.
– Это ты виноват! – кричала госпожа Крафт, растеряв последние остатки холодности и чопорности. – Я так и знала, что от тебя снова будут одни проблемы, даже если твоих дружков рядом не будет! Будь проклят тот день, когда твоя нога впервые ступила на мое кладбище! Эй!
Не обращая внимания на ее возмущенные вопли, Адель не грубо, но жестко оттеснила Анну в сторону и прильнула к Дэвиду. Ловкие пальцы ведьмы обшарили карманы его пальто, словно одежда принадлежала ей, а не колдуну.
– Что вы делаете? – изумленно спросила Анна, наблюдая за охотницей. Дэвид же в свою очередь следил за напарницей скорее с любопытством, нежели с удивлением. Проигнорировав вопрос смотрительницы, Адель распахнула пальто колдуна и принялась методично выворачивать карманы его жилетки и джинсов. Челюсть смотрительницы упала вниз.
– Помочь? – иронично поинтересовался Лоу, но его предложение быстро потеряло актуальность. На свет показался белый хлопковый платок, который Адель тут же прижала к окровавленной щеке.
– Сударыня, понятия не имею, чем вам насолил мой напарник, – как ни в чем не бывало обратилась ведьма к Анне, – но не его надо винить в данной ситуации.
– И кого же? – презрительно фыркнула главная смотрительница, вернув себе былую надменность. – Хотя не говорите, я знаю. Виноваты в случившемся…
– Хозяин чудовищ, – оборвала ее Адель. Подошедшие младшие смотрители синхронно вздрогнули и замерли в ужасе.
– Что? – ошарашенно спросила Анна.
– Хозяин чудовищ, – повторила Адель. – Маг с особым даром. Способен управлять монстрами, изменять их по своей прихоти и создавать почти из ничего новых. К счастью, очень редкая способность.
– Я знаю, – зло процедила старшая смотрительница. – Но это же вздор!
– Могу доказать, – равнодушно пожала плечами ведьма.
– Тогда почему сразу не сказали? – оскалилась Анна.
– Потому что Хозяин чудовищ – один из сотрудников кладбища, – уверенно произнесла Адель, и после ее слов вмиг повисла напряженная тишина.
Глаза Анны расширились не то от ужаса, не то от возмущения. Челюсть Влада упала вниз, а Татьяна на секунду перестала дышать и сильно побледнела. Дэвид незаметно отступил назад, не намереваясь попадать под раздачу вместе с напарницей. А, судя по тому, как налились кровью глаза госпожи Крафт и побелели костяшки ее сжатых кулаков, ожидать стоило смертоубийства не меньше.
Но буря со стороны смотрительницы, к счастью, разразиться не успела.
– Госпожа Анна, это вот эти охотники, которые тут все кладбище на уши поставили? – поинтересовался подошедший капитан полиции. Едва совладав с собой, Анна сдержанно кивнула в ответ.
– Попрошу предъявить документы, – попросил полицейский, обратившись к магам.
Те, без лишнего сопротивления, отдали ему свои паспорта и лицензии. Полицейский внимательно осмотрел бумаги и задумчиво пригладил усы.
– Так-с… Значит ведьма третьего уровня, лицензия вольного охотника. Раньше на государство не работали?
– Нет, не люблю быть привязанной к одному месту, – сухо пояснила Адель.
– Ну, каждому свое, – так же бесстрастно ответил полицейский и принялся за колдуна. – А вы, сударь… Хе, поданный Британской империи. Интересно…
– У меня есть разрешение на проживание и работу в России, – холодно перебил его Дэвид. – Документы в полном порядке. Можете проверять сколько угодно.
– Вижу, у вас есть разрешение на оружие и боевую магию. А где лицензия на охоту? – сощурившись, уточнил полицейский.
– Нет. Я не охотник, – без запинки честно ответил Лоу. – Моя компаньонка попросила меня немного ей помочь, прикрыть ее спину, и не более того.
К несчастью, интерес полицейского к колдуну стал только сильнее, и судя по тому, как алчно загорелись его глаза, Дэвида ждали долгие часы в ближайшем отделении полиции. Для маленького и сонного русского городишки поймать за руку британского подданного даже на такой формальности было событием куда интереснее, чем валяющийся посреди улицы труп опасного чудовища. Адель даже не удивилась такому развитию событий и только выразительно закатила глаза. Она уж было приготовилась начать отбивать своего спутника от полиции, но Дэвид оказался проворнее. Прежде чем полицейский успел что-либо сказать, колдун взял его под локоть и настойчиво отвел в сторону.
– Давайте потолкуем с глазу на глаз, хорошо? – подчеркнуто мягко, но все-таки не без ноток раздражения в голосе предложил он, и мужчины отошли на несколько шагов в сторону. Адель с нескрываемым любопытством наблюдала за ними и гадала по какому пути пойдут переговоры. Вариантов было немного: либо ее напарник предложит полицейскому взятку, либо запугает, но менее интересно ведьме от этого не становилось.
– Послушайте вы, сударыня, – неожиданно прорычали Адель чуть ли не ухо. Ведьма машинально отшатнулась, отвлекаясь от наблюдения за разговором напарника и полисмена, и с неприятием посмотрела на разгневанную Анну.
– Я больше не собираюсь терпеть ваши дурацкие выходки, – процедила та. – В суд подавать не будем, но контракт с вами мы разрываем.
– Ладно, – безразлично пожала плечами охотница. – Только давайте с бумагами повременим до утра, хорошо? Я вам все равно сейчас аванс вернуть не смогу.
Анна ненадолго задумалась, яростно посипев носом.
– Хорошо, – нехотя кивнула она. – Завтра в семь в моем кабинете. Одна. И чтобы ноги вашей и вашего дружка больше на моем кладбище до утра не было!
Поставив на этом жирную точку, смотрительница резко развернулась на каблуках и стремительно направилась к воротам кладбища. Младшие сотрудники поспешили за ней следом. Адель наблюдала за ними с особым интересом. Ее больше не волновало ни то, как ее напарник смог договорится с полицейским и вернуть свои документы, ни подъехавший за трупом упыря фургон государственных охотников, которым вечно доставалась всякая мелочевка или уборка за вольными. Она смотрела на уходящих в сторону кладбища брата и сестру и с удовольствием отмечала, как подчеркнуто Влад старается выглядеть храбрым и решительным и с каким испугом поглядывает на нее через плечо Татьяна.
– Мда, нехорошо получилось, – даже не пытаясь изобразить досаду, высказался Дэвид и повесил пальто в коридоре. Адель небрежно сбросила сапоги, кинула не глядя куртку и устремилась на кухню. Защелкали старые шкафчики, зазвенели склянки – ведьма с энтузиазмом выкладывала на кухонный стол разнообразные флакончики и баночки.
– Так что теперь с нашим договором? – поинтересовался Лоу, пока женщина быстро и тщательно мыла и вытирала ладони, и, скрестив руки на груди, прислонился к стене.
– А что с ним? – отстраненно спросила Адель, отбросив влажное полотенце. Не отвлекаясь на собеседника, она подхватила со стола длинный пинцет и принялась за выуживание из почти пустой склянки с бледно-голубой жидкостью длинной тонкой нитки – нити Лазаря. Последняя поддалась не сразу, но вскоре уже лежала на чистом белом блюдце.
Наблюдая за напарницей, Дэвид напряженно поджал губы. Отвлекшись на секунду, Адель вскользь взглянула на мужчину и послала ему короткую заговорщическую улыбку.
– Контракт будет аннулирован только утром, так что и наш договор тоже в силе, – пояснила она, обеззараживая большую кривую иглу. – Так что не волнуйся. Ты получишь то, что тебе причитается. Даю слово.
Закончив с иглой и положив ее на то же блюдце, что и нить, ведьма стремительно скрылась в ванной.
– Договор в силе до утра? – осторожно уточнил Дэвид, учтиво не проследовав за женщиной, хотя она и оставила дверь открытой нараспашку.
– Если мы успеем отловить нашего Хозяина до рассвета, – беззаботно отозвалась Адель. – А там посмотрим.
– Но зачем тебе продолжать охоту? – удивился Лоу.
– Как это зачем? – выглянула в коридор ведьма и высоко вскинула бровь.
– Пускай смотрители теперь сами разбираются со своими проблемами, – пожал плечами колдун.
– Ну уж нет. Это моя охота и я не собираюсь упускать свою добычу, – кровожадно улыбнулась Адель и снова скрылась за дверью. – Дело принципа, а не денег!
– Значит комедия абсурда продолжается, – тяжело вздохнул Дэвид и с усталым видом посмотрел в потолок. Он все еще чувствовал себя нехорошо и продолжал ясно ощущать то, насколько хуже Бальтазару. Как он мучается и с надеждой ждет лекарства. Ждет Дэвида, единственного друга…
– У нас почти нет времени, – проговорил мужчина, смотря в потолок. – Нам нельзя появляться на кладбище, мы привлекли внимание полиции и городских охотников, но принципы важнее. Только зачем ты сказала смотрителям, что Хозяин кто-то с кладбища?
– Потому что я действительно так считаю, – раздалось из ванной.
– Доказательство? – уточнил Дэвид.
– Конкретных нет. Только предположения, – бодро ответила ведьма и тихо зашипела от боли.
Дэвид закрыл глаза, постоял так немного в коридоре и все-таки зашел в ванную. Адель стояла над раковиной и, глядя в зеркало, вытирала порез на щеке пропитанным пахучим раствором большим куском ваты.
– Какого черты ты делаешь? – едва сдерживаясь, раздраженно спросил Лоу. – Неужели нельзя было промолчать и не доводить напряженную ситуацию до абсурда?
– Не все так плохо, как тебе кажется, – добродушно усмехнулась Адель и посмотрела на мужчину. – Ты лучше ответь, так ли обязательно было использовать меня в качестве приманки? Или это такая маленькая месть?
– А ты как думаешь? – язвительно поинтересовался мужчина, прислонившись к дверному косяку. – Мой друг медленно умирает, а я вынужден составлять тебе компанию, пока ты отлавливаешь всяких упырей и мифических хозяев чудовищ.
– Ты не для компании, – отметила ведьма, вновь оборачиваясь к своему отражению.
– Серьезно? – фыркнул колдун. – Хочешь, чтобы я поверил, что ты одна не справишься после того, как видел тебя в деле?
Усмешка на ведьминых губах незаметно перетекла в легкую улыбку. В иных обстоятельствах Дэвид вполне мог бы посчитать ее очаровательной и даже милой, но только не сейчас, когда от раздражения, усталости и страха за жизнь Бальтазара его глаза едва не застелило яростью.
– Я не идиот, – прошипел он. – Что происходит? Зачем я тебе?
– Какая разница? – спросила Адель, выбросив вату в маленькое мусорное ведро под раковиной. – Ты жив. Твой друг будет жить. Разве этого мало?
– Нет, ты точно сумасшедшая, – болезненно вздохнул колдун. – Или я тебе нужен для чего-то другого.
– Чего например? – насмешливо поинтересовалась ведьма, принимаясь за иглу и зачарованную нитку.
– Скрасить твое одиночество, – не сдержавшись, съязвил Дэвид. – Тяжело, наверное, всю жизнь искать сестру, не имея четких зацепок и полагаясь на случай. А тут еще и отчаяние от постоянных неудач…
Лоу запнулся на полуслове, увидев, как быстро переменилась Адель. Она больше не улыбалась. Мгновенная метаморфоза и вот она уже стояла прямо, полностью повернувшись к мужчине и крепко сжав кулаки до побелевших костяшек. Вся ее поза кричала о едва сдерживаемой ярости, а взгляд…
Но в тот момент Дэвида больше всего впечатлил ее взгляд. Зеленые глаза больше не изучали нечто неведомое, то, что мог увидеть только человек, вечно живущий на грани мира живых и мертвых. Не походили они и на пустое стекло, в которое превращались, когда ведьма уходила с головой в свои мысли.
Адель смотрела на Дэвида так, словно кроме него больше никого и ничего вокруг не существовало. Никаких живых и призраков, никаких измерений и слоев реальности. Только он один и все.
– Вон.
Дэвид моргнул, словно очнувшись от гипноза странных зеленых глаз.
– Что? – неуверенно переспросил он, на долю секунды забыв все слова чужого языка и едва вспомнив подходящее.
– Пошел прочь, – пугающе тихим голосом повторила Адель. Она неожиданно направилась прямо на него, но в последний момент обогнула, прошла мимо, умудрившись даже не задеть, и скрылась на кухне, откуда тут же послышалась какая-то подозрительная возня. Дэвид немного замешкался и только хотел было последовать за ведьмой, но не успел сделать и шага, как она вернулась, схватила с вешалки его пальто и сунула ему в руки.
– Пошел прочь тебе говорят! – истерично закричала она, сильно толкнув колдуна по направлению к входной двери. – Или русский язык резко разучился понимать?! Прочь!
Она вытолкала его из квартиры чуть ли не взашей и громко захлопнула перед его носом дверь. Опешив от такой внезапной реакции, Дэвид застыл на пороге на несколько секунд, но собственный гнев и раздражение быстро взяли в верх. Цедя ругательства сквозь зубы, мужчина накинул на плечи пальто и стремительно сбежал вниз по лестнице.
Чертова ведьма! Он ведь собирался честно помогать ей с охотой до конца и пойти на решительные меры, только если она нарушит свое слово. Но раз так, то он больше не будет играть в ее игры. Еще немного времени и он достаточно восстановится, чтобы вернуться и перерезать рыжей стерве глотку. Со свежей кровью шансы на выздоровление у Бальтазара повышались, но в такой ситуации сойдет любая, главное ведьмина. Всего-то ведь и нужна пара капель…
Дэвид остановился на последней ступеньке лестницы и медленно вытащил руку из кармана пальто. Вместо сигарет, которые он искал, в сером полумраке обшарпанного подъезда сверкнула стеклянным боком плотно закрытая миниатюрная колбочка с темно-бордовой кровью внутри.
Долгую минуту колдун смотрел на зловещий сосудик в ладони, после чего в сердцах выплюнул одно-единственное короткое, но очень емкое слово:
– Сука!
Адель тихо материлась отборным матом и шипела от боли, зашивая перед зеркалом располосованную щеку. Свежая рана на ладони, наспех замотанная тряпкой, только мешала, но кто-то же должен держать свое слово в этом проклятом мире?
На самом деле, тогда на кладбище Адель тоже собиралась использовать напарника в качестве приманки, просто колдун оказался проворнее и быстрее. Так что она закрыла глаза на его поступок, на то, что он уже два раза пытался ее убить, на его почти осязаемую ненависть к ней… Но его слова про сестру ведьма простить не могла. Они все еще эхом отзывались в ее голове, больно ударяя по исчерченному шрамами сердцу.
Поэтому у нее так сильно дрожали руки, и иголка никак не желала нормально сшивать порванную плоть. Да еще и порезанная кухонным ножом ладонь… Но друг колдуна перед Адель был ни в чем не виноват. Она искреннее ему сочувствовала. Настолько, что, как ни парадоксально, если бы с самого начала к ней обратились с просьбой дать пару капель крови для лекарства, она скорее всего огласилась бы. Ради такого существа не жалко, тем более, что она всегда испытывала легкое благоговение к всему его виду. Даром, что сама никому из них столь же близким, как колдун, другом, стать не могла. Медиумы всадниками стать не могут…
– Давай лучше я.
Адель резко отвернулась от зеркала. Мерцающая слабым бледно-голубым светом нитка натянулась и из потревоженной раны обильнее потекла кровь. Раскольникова тем не менее на боль не обратила никакого внимания, ведь все ее внимание вновь было сконцентрировано на стоящем в дверном проеме Дэвиде. Вид у мужчины был все такой же мрачный, как и раньше, но в голубых глазах легко читалось чувство вины. Пальто он оставил в коридоре на вешалке и даже ботинки вытер об придверный коврик, как хороший вежливый гость, но Адель все равно не ожидала от него ничего хорошего и незаметно напряглась. Жаль, она в сердцах забыла не только поднять защитные заклинания, но и просто закрыть входную дверь.
Двигаясь медленно и тем самым давая понять, что пришел с миром, колдун подошел к ведьме и кивнул на иглу в ее руке.
– Я умею зашивать раны, а ты себе сейчас только хуже сделаешь, – пояснил он спокойным и успокаивающим тоном.
Адель на секунду затаила дыхание, не спуская пристального взгляда с лица мужчины, и тут же расслабилась. Не тратясь на слова, она повернулась к нему порезанной щекой и до театральности изящным жестом предлагающе протянула иглу двумя пальцами, натянув нитку. Из пореза снова сбежала капелька крови, прочертив красную полосу по бледной щеке, а затем и шее, но ведьма и глазом не моргнула. Со стороны казалось, что она ничего не чувствует, и, даже более того, будто бы ее здесь на самом деле нет, а перед колдуном стоит красивая и пустая оболочка, не способная ощущать ни боль, ни липкость крови. У Адель всегда прекрасно получался этот фокус.
На какое-то мгновение Дэвид замешкался, явно засомневавшись в том, что поступил правильно, вернувшись, но быстро взял себя в руки и, закатывая рукава рубашки, наклонился к раковине.
– Лучше пройдем в гостиную. Там свет ярче и есть, где сесть, – предложил он, намыливая руки. Адель только безразлично повела плечам и вышла из ванной. Как-то иначе злиться с недошитой щекой и иглой в руке было проблематично.
Дэвид тщательно вымыл и вытер руки, после чего вместе со всем необходимым для кустарной операции прошел в гостиную, где на диване его дожидалась Адель. Учитывая то, как ведьма вспылила, когда он высказался про ее сестру, она выглядела удивительно сдержанно и спокойно. Но Дэвид все равно чувствовал, какой сильный гнев от нее исходил. Во всей ее позе сквозило такое напряжение, будто бы она в любой момент готова была броситься на колдуна и воткнуть ему кривую иглу в глаз, стоило ему дать хотя бы крохотный повод так поступить. И все же, она ему доверилась.
Он сел рядом с ней, забрал иглу и, аккуратно промокнув рану ватой, принялся зашивать. Ведьма напряглась еще сильнее, но уже от боли, и все же не проронила ни звука и осталась сидеть ровно и неподвижно.
Она все же была очень странная, пускай все ворожеи в той или иной степени странные создания. Взять тех же Ночных ведьм, элитный отряд военно-воздушных сил России, в котором служили практически одни женщины. Дэвиду доводилось пересекаться с некоторыми из них, отставными и действующими всадницами, и все они, как на подбор, умудрялись сочетать в себе безупречную дисциплину с совершенно кошмарным и сумасбродным характером. Словно бы их отбирали не только согласно крайне жестким физическим и интеллектуальным критериям, но и по тому, насколько они безумны.
Адель тоже производила впечатление человека не совсем в себе. Возможно, дело было в том, что она медиум, а, может быть, в совсем ином… Дэвид не мог сказать точно. Все, что он успел про нее узнать, пока пытался взять под контроль, почти вся ее жизнь, стерлось из его головы, будто бы никогда и не существовало в его памяти вовсе. Осталось только неясное и неточное, без каких-либо подробностей воспоминание о том, что у Адель есть сестра, она потеряла ее очень и очень давно и с той поры ищет, хотя за долгие годы не смогла продвинуться в своих поисках ни на йоту. Больше он ничего про ее прошлое и настоящее не знал.
Строго говоря, его ее проблемы не касались. После того, как они разберутся с неприятностями на кладбище и спасут Бальтазара, он про нее забудет раз и навсегда. Но сложно было не признать, что она умела произвести впечатление.
Дэвид аккуратно закончил шов, ножницами обрезал нить и еще раз промокнул теперь уже зашитую рану. Адель все так же не шевелилась, хотя уже могла спокойно двигаться. Она не попыталась ни отсесть от колдуна, ни взглянуть на него, бездумным взглядом смотря в пустоту перед собой. Со стороны она казалась бездушной фарфоровой куколкой – симпатичной и совершенно пустой внутри.
Хотя внешне она действительно напоминала куклу. Ее сложно было назвать красивой, скорее милой. Она не могла похвастаться высокими драматичными скулами, как роковые красавицы в дорогом кино и модных журналах, но у нее были мягкие щечки, пухлые губы и хрупкий круглый подбородок. К тому же она была курносая. Кончик ее носа забавно вздымался вверх, что вместе с остальными мягкими и скругленными чертами, огненно-медными волнистыми волосами и пышной челкой придавало ей определенное очарование… Которое в миг разбивалось об ее жутковатый взгляд лисьих глаз и хищную недобрую улыбку.
Но отрешившись от всего и вся, она будто бы становилась неживой. Даже не мертвой, а словно похожей на человекоподобного голема без тетраграмматона в голове. Словно бы внутри у нее не билось сердце и не было совсем ничего, ни намека на искру… И возможно, как подозревал Дэвид, именно из-за того, что ее сестры уже очень давно не было с ней рядом.
Совершенно неожиданно Адель моргнула, точно очнулась от глубокого наваждения, и искоса посмотрела на колдуна. Секунду она внимательно его рассматривала, после чего быстро вскочила на ноги и вмиг исчезла в ванной. Не пытаясь даже задумываться о ее шальных действиях, Дэвид собрал вату, инструменты и остатки нити Лазаря и неспешно проследовал за ведьмой. Та на его присутствие не обратила никакого внимания, увлеченно изучая зашитую щеку в зеркале.
– Не волнуйся, шрама не останется. У меня легкая рука, – успокоил ее Дэвид, выбрасывая окровавленную вату в мусорное ведерко.
– Легкая, – точно эхо повторила Адель и, отвлекшись от своего отражения, с усмешкой кивнула на руки колдуна. – А так и не скажешь.
Дэвид на ее ремарку только тихо прыснул. Что поделать, но красивыми кистями рук его природа не наградила. Пускай пальцы были длинными, а ладони – узкими, но суставы выделялись слишком сильно, да и кожа давным-давно огрубела и обросла непроходящими мозолями. И все же латанье ран Дэвиду всегда давалось довольно легко. Такой уж был своеобразный талант.
– Твоя рука… – хотел было напомнить Дэвид, но Адель его быстро перебила.
– Просто приложу остаток нити к ране и забинтую. Заживать будет дольше, но я перетерплю, – отмахнулась она, разматывая пропитавшуюся кровью тряпку, сунула порезанную ладонь под воду.
– Ты ведь знаешь, что могла не делать этого, – серьезно произнес Дэвид, наблюдая за ней. – По уговору сначала я должен тебе помочь.
– Могла бы, – согласилась Адель, осторожно вытирая руку. – Но у меня тоже есть понятия о чести. Как и у тебя, раз ты вернулся.
Она посмотрела на него со своей извечной лукавой полуулыбкой, но одобрительно, почти дружелюбно, и тут же вернулась к своей ране. Очень аккуратно она положила вдоль пореза оставшийся кусочек нити Лазаря и прижала сплющенным куском ваты.
– Поставь чайник, пока я забинтовываю руку, – попросила ведьма.
– Ты думаешь, у нас есть время для чая? – с подчеркнутым сомнением спросил Дэвид.
– Для чая нет, для кофе – да, – широко улыбнулась Адель. – И пока будем его пить, я тебе расскажу дальнейший план действий.
Дэвиду осталось только пожать плечами и отправится на кухню. Пускай он предпочел бы поторопиться с решением проблемы, но командовала сейчас Адель, да и от короткой передышки никому не станет хуже.
На кухне Дэвид быстро нашел кофе, поставил турку на плиту и скорее машинально, чем осознанно достал из пачки сигарету. Он зажал ее губами, но закуривать не стал и, позволив себе ненадолго расслабиться и проведать Бальтазара, устало прикрыл глаза. Сознание тут же метнулось к другому, которое даже на таком дальнем расстоянии все равно продолжало сиять полуночной звездой на горизонте. Оно пульсировало в такт огромного и мощного сердца, и, зная, как оно бьется обычно, Дэвид с огорчением отметил, что его другу лучше не стало. К счастью, Бальтазар всегда был бойцом, и продолжал стойко воевать со смертельной болезнью, превозмогая ужасную боль и усталость. Он даже подбодрил Дэвида и постарался хотя бы немного его успокоить. Он не сомневался, что лекарство появится в срок, настолько сильно он верил в своего друга…
– Так ты мне расскажешь, за что тебя так ненавидит Анна? – беззаботно спросила Адель, вернувшись из ванной с забинтованной ладонью. Незримый и лишенный слов разговор двух друзей оборвался, и Дэвид резко распахнул глаза. Кофе в турке как раз закипел.
– Это так важно? – устало потерев переносицу, спросил мужчина, убрал сигарету в карман жилетки и разлил кофе по кружкам.
– Мне любопытно, – ответила Адель, выглянув у него из-за спины, и, не дожидаясь пока ее чашка наполнится, быстро кинула туда пару кубиков сахара и плеснула немного бальзама. Дэвид бросил в ее сторону укоризненный взгляд и отдал ведьме кружку.
– Ты мне хотела рассказать дальнейший план, – напомнил он.
– Сначала ты мне расскажешь про то, что ты натворил на кладбище, – не отступала Адель и, забрав чашку, ушла в гостиную, где расслабленно плюхнулась на диван. Дэвид поймал себя на мысли, что она снова начала его дико раздражать своим излишне беззаботным поведением, учитывая, что времени у них было в обрез, но сдержался, понимая, что лучше ведьме подыграть, чем перечить. Поэтому, быстро послав Бальтазара успокаивающую полумысль-полуэмоцию, он коротко вздохнул, взял свою кружку и прошел в гостиную
– Ты наверняка уже сама догадалась, – сухо произнес он, присаживаясь на другой край дивана.
– То, что ты в свое время вместе с некими напарниками-охотниками разнес кладбище госпожи Крафт? О да! – хохотнула Адель и одним легким движением крутанулась на диванной подушке и сложила ноги у мужчины на коленях. Дэвид едва успел отвести кружку с горячим кофе в сторону, да так и замер, не ожидав такой резкой смены настроения ведьмы. Но для Адель словно бы ничего такого не произошло, и она вальяжно устроилась на диване, ни капли не беспокоясь о том, что подумает напарник о ее маленькой наглости. Дэвид с секунду боролся с желанием сбросить щиколотки ворожеи вниз, но в итоге мысленно махнул рукой и оставил все как есть. Снова накалять обстановку не хотелось, тем более не так уж ему и мешали ее ноги.
– Кладбище разнесли не мы, а упыри, – пояснил он наконец и, оперившись одной рукой на скрещенные женские щиколотки, наклонился вперед и поставил кружку на журнальный столик. – В тот год я был в городе проездом, осел у одного знакомого и он предложил мне поучаствовать в охоте. Мы думали заработать легкие деньги, но, когда столкнулись с самими монстрами, поняли, что ошиблись. Те твари оказались удивительно живучими и сильными сверх меры. Они больше напоминали сторожевых псов, чем обычных упырей. Не боялись боевой магии, не убегали и с легкостью крушили каменные надгробья, стараясь до нас добраться.
Дэвид замолчал, задумчиво посмотрев перед собой, и немного обескураженно хмыкнул.
– Что? – не спуская с него внимательного взгляда, спросила Адель, но по ее улыбке было понятно, что она и так прекрасно поняла, о чем подумал напарник.
– А я ведь мог бы догадаться уже тогда, что что-то здесь нечисто. Действительно, уж больно нетипичное поведение было у тех упырей, – задумчиво произнес Дэвид, машинально погладив щиколотки ведьмы. – Словно бы они что-то защищали.
– Не что-то, а кого-то, – поправила Адель. – Но вам в тот раз было не того, ведь Анна мигом подала на вас в суд за нанесенный ущерб.
– Не успела. Она грозилась во всеуслышание, но нам удалось откупиться, – чуть поморщившись, отмахнулся Дэвид. – После чего и я, и мой знакомый как можно быстрее убрались из города, от неприятностей подальше.
– Какая прозаичная история, – фыркнула Адель. – А я себе уже напридумывала, как ты соблазнил госпожу Крафт и влюбил в себя ее племянницу.
– Вот уж чего не хватало! – закатил глаза Дэвид, и только сейчас поймал себя на том, что так и не убрал руку с ног напарницы. Хотя она была совсем не против и незаметно повела ножкой так, чтобы мужчина снова провел по ее щиколотке ладонью, от чего ситуация стремительно стала еще страннее и щекотливее. Но убедив себя, что ведьма всего лишь играется, ни на что серьезное не намекая, Дэвид вместо того, чтобы погладить ноги Адель, накрыл их ладонью в присмиряющем жесте. Женщина его намек поняла без лишних слов и чуть присмирела, но поза ее от этого менее соблазнительной не стала.
– С Анной у нас были чисто деловые отношения, – взяв себя в руки и жестко оттеснив все посторонние мысли, продолжил рассказывать Дэвид. – Татьяна и Влад в тот момент в должность смотрителей еще не вступили, только учились, но я помню, как они с интересом наблюдали за подготовкой к охоте. Под руку не лезли, но старались далеко не отходить…
Колдун неуверенно замолчал и с подозрением посмотрел на улыбающуюся ведьму.
– Думаешь, что это они во всем виноваты? – уточнил он.
– Ты никогда не интересовался? – вопросом на вопрос ответила Адель.
– Чем именно? – нахмурился Дэвид.
– Как умерли их родители, – произнесла ведьма, и ее улыбка стала шире. И кровожаднее.
Незаметно город окутал серый сумрак. Яркие осенние краски поутихли, и улицы вблизи Восточного кладбища совсем опустели. Горожане быстро прознали про дневной инцидент с упырем, и жильцы близлежащих домов старались носа из дома не казать. Мало ли что…
Спеша к условленному месту встречи, Дэвид наметанным глазом выхватывал приклеенные к оконным стеклам листы с защитными заклинаниями и приколоченные к рамам амулеты. Кое-где висели в окнах сплетенные нитями оберегающие заговоры. При виде них, магия внутри Дэвида отзывалась легким, будто электрическим покалыванием, что без сомнения было плюсом. Колдун быстро шел на поправку, но все же недостаточно, и воевать с упырями предстояло более топорными методами, благо запаса патронов и листов с простейшими боевыми заклинаниями должно было хватить с лихвой.
Впрочем, предстоящая стычка с упырями и их Хозяином Дэвида не сильно беспокоила. Состояние Бальтазара – вот, что имело реальное значение. Адель не стала спешить обратно на кладбище, решив дать время взволнованной добыче дозреть, так что Лоу выкроил немного времени, чтобы вернуться в свое временное пристанище, проведать друга, а заодно вооружиться получше. Бальтазар был все так же плох, но продолжал изо всех сил держаться. У него даже хватило сил на то, чтобы проявить чувство юмора и слегка подколоть Дэвида насчет рыжей ведьмы. От него-то, конечно, не укрылось то, как быстро менялось в течение прошедших суток отношение друга к его новой знакомой, да так сильно, что в итоге приобрело некоторые оттенки, которые Дэвида совсем не радовали.
