Текст книги "Night Shift (ЛП)"
Автор книги: PossessiveNoun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Краем глаза Уилл заметил, что кто-то за ним наблюдал с другого конца скамьи на ряд впереди него. Подняв голову, Уилл увидел женщину. Поразительная женщина с идеально завитыми блондинистыми волосами в облегающем черном платье посмотрела на него с любопытством в ответ. Ей было где-то тридцать-сорок лет, ее внешность вызывала у людей восхищение.
Когда их глаза встретились, она не смутилась из-за того, что ее поймали. Она лишь склонила голову в знак приветствия, прежде чем повернуться вперед.
Проповедь закончилась, и все вышли, после того как гроб поднесли к подготовленному для погребения участку земли. Погода испортилась, ветер стал чересчур холодным для сентябрьского дня. Уилл сильнее зарылся подбородком в воротник шерстяного пальто и отошел от собравшейся вокруг гроба толпы.
Священник прочитал традиционную молитву, затем члены семьи возложили венки. Как только пышная часть церемонии была завершена, смотрители кладбища опустили гроб в землю.
Мне жаль, подумал Уилл в память о Мэттью. Мне так жаль.
Уилл постепенно начал узнавать окружающих и понял, что светловолосая женщина, которую он видел ранее, теперь молча стояла рядом с ним, смотря на гроб. Люди начали расходиться, направляясь к припаркованным машинам мрачными группами. Они были единственными, кто продолжал стоять в этом море черных костюмов и консервативных платьев.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – наконец спросил Уилл, когда тишина стала давящей.
Женщина смущающе на него посмотрела. Его будто видели насквозь: – Вы, должно быть, Уилл Грэм, – сказала она, ее голос оказался низким и приятным.
Уилл удивился из-за того, что незнакомка знала его имя: – Мы знакомы?
– Полагаю, что нет, – последовал бойкий ответ. – Меня зовут Беделия Дю Морье. Когда-то я была психотерапевтом Ганнибала Лектера, прежде чем он был осужден за убийства.
Уиллу показалось, что ее слова ударили его под дых. Понадобилось некоторое время, чтобы переварить информацию, в голове пронеслась куча вопросов – Психотерапевт для психотерапевта? Что она делает на похоронах Мэттью? Как она узнала его и его имя? Это не могло быть простым совпадением, имел ли Ганнибал к этому какое-то отношение, отправил ли он ей что-то, я его убью…
Его мысли, должно быть, были написаны на лице, потому что женщина положила изящную руку на его плечо: – Думаю, этот разговор здесь неуместен, не так ли?
Уилл огляделся вокруг и не смог не согласиться: – Тогда, что вы предлагаете?
Она убрала руку: – В паре минут езды отсюда есть закусочная. Если вы последуете за мной, мы сможем там поговорить.
Уилл некоторое время колебался, прежде чем согласиться. Мысль о том, что это было ловушкой, испарилась. В какую бы кроличью нору он не собирался влезть, он делал это с широко открытыми глазами.
***
Закусочная оказалась довольно милой, поблизости от дороги, в течении всего дня здесь подавали кофе, выпечку и завтрак. Посетителей было немного, кто-то читал местную газету, кто-то разговаривал. Никто не обратил на них внимание, когда они вошли, за исключением восхищенных взглядов вслед Беделии и молодого официанта, который усадил их за стол и принес два черных кофе.
Как только официант ушел, Уилл начал громко размешивать кофе ложкой: – Вы пришли на похороны Мэттью, чтобы поговорить со мной?
Беделия поднесла чашку к губам, но не отпила, оставшись в таком положении, так чтобы она могла посмотреть на него через край: – Нет. Я не знала, что вы придете на похороны. Мэттью был моим клиентом в подростковом возрасте. Я пришла отдать дань уважения его семье.
Уилл не знал, что Мэттью по какой-то причине посещал терапевта, но ему не стоило этому удивляться. Терапия была личным делом каждого, и некоторые считали постыдным признать, что им нужна помощь. Мэттью не хотел бы об этом всем рассказывать, особенно кому-то вроде коллеги по работе.
– Понятно, – сказал он. – Что я не понимаю, так это то, как вы могли знать, кто я.
Она пристально на него смотрела: – Вы не догадываетесь? В конце концов, у нас есть общий знакомый.
– Ганнибал Лектер, – сказал Уилл. – Но это все еще не отвечает на мой вопрос.
– Разве? – она сделала беззвучный глоток и поставила чашку обратно на стол, откинувшись на стуле. – Несмотря на его заключение в тюрьму, Ганнибал и я поддерживали связь через письма.
– Психотерапевт для психотерапевта? – саркастично спросил Уилл, мысль о беседах прекрасной Беделии и Ганнибала вызывала у него неприятные эмоции. Этому не было места в этом разговоре, уж точно не в его жизни сейчас.
Беделия кивнула, ее губы ни разу не тронула улыбка. Она когда-нибудь улыбалась? – Конечно, неофициально. Доктор Чилтон вряд ли допустил бы это.
– Представляю.
– В письмах, Ганнибал часто писал о вас. Довольно одержимо.
Опять это слово: одержимость. Он начинал от него уставать: – И что же, интересно, он «одержимо» обо мне писал?
Беделия не обратила внимание на колкость его слов или просто решила проигнорировать это: – Ганнибал проявлял к вам интерес, особенно в отношении чувства определенного родства, которое он испытывал. Он находил ваше представление о мире и ваш интеллект освежающими.
Уилл фыркнул: – Ну конечно, он ведь заперт на всю оставшуюся жизнь, ему мало с кем приходится разговаривать.
Беделия приподняла брови: – Мы оба с вами знаем, что это не является причиной. Он обладает особым способом интегрирования с обществом и в то же время пребывания над ним. Он часто высказывался мне о неспособности чувствовать связь с другими. Никто не сближался с ним для более глубокой связи, даже я. Это бы включало в себя поднятие завесы, под которой скрывается он настоящий, большинство просто бы не пережило этот опыт.
– Вы были его психотерапевтом, – с сомнением сказал Уилл. – Как вы могли не знать, что скрывается за завесой?
Она не обиделась на его слова: – Я видела то, что Ганнибал хотел, чтобы я видела, какую маску или, наверное, более уместно, какой костюм он решал надеть на сеанс, – ответила Беделия. – И хотя я замечала намеки на ложь, мой разум отрицал возможность того, кем он на самом деле является.
– Каннибалом.
– Il Mostro*, – пробормотала она себе под нос, прежде чем наклониться вперед, ее взгляд не позволял Уиллу отвести от нее глаза. – Не могу не поинтересоваться, сделаете ли вы то же самое. Если бы он отказался от всей своей претенциозности и полностью раскрылся перед вами, вы бы сделали шаг назад? Вы бы отступили, как это делали другие в его прошлом, или бы приняли его с распростертыми объятиями?
У Уилла появилась сотня разных ответов, я знаю, кто он, серийный убийца-каннибал, конечно, я бы отступил. Сделает ли это меня самого монстром? Но Уилл ничего из этого не сказал. В какой-то мере это будет полная ложь. Уилл бы наврал сам себе, если бы верил, что Ганнибал был только серийным убийцей. Он заставлял Уилла чувствовать…
Все.
Он был самим собой больше с Ганнибалом, чем с любым другим человеком с тех пор, как умер его отец. Что, черт возьми, это значило?
Уилл отмахнулся от этих мыслей: – Вы предполагаете, что я не отвергну его настоящего?
– Каюсь в профессиональном любопытстве к тому, что произойдет, если он снимет завесу, а вы его примете. Это бы изменило вас обоих так, как я сомневаюсь, вы оба можете предположить, – она повернулась к своей чашке кофе, задумавшись. – Но я бы и не поддержала вас, это было бы неэтично для меня.
– Немного неэтично, да, – сказал Уилл. – У вас есть намного больше общего с доктором Чилтоном, чем вы думаете. Но что-то мне говорит, что вы бы в любом случае это сделали, наверное, даже потому что это неэтично. В конце концов, вы бы отличались от всех других психотерапевтов там, из которых бы Ганнибал вас выбрал.
Беделия склонила голову, не отрицая: – Я могу лишь догадываться о причинах, по которым он меня выбрал, мне всегда, скажем так, не доставало этических границ, когда дело заходило о Ганнибале Лектере. Я уверена, что у вас были те же проблемы. Вот почему вы пьете со мной кофе.
Опять появилось это противное чувство. Уилл откинулся на стуле, борясь со странным желанием рассмеяться: – Посмотрите на нас. Мы подобны женам Синей Бороды*, надеющимся выжить в браке.
Она понимающе на него посмотрела: – Интересно, что вы использовали Синюю Бороду в отношении вас и Ганнибала, – сказала она, взяв свои пальто и сумку и встав. – Если вы действительно хотите моего совета, я бы вам сказала, бежать из Института, как можно дальше, пока вы еще можете, и никогда не оглядываться. Я была серьезна насчет того, что он вас изменяет, Уилл. Вы можете измениться не в лучшую сторону, а изменения, затронутые Ганнибалом Лектером, необратимы.
После этого Беделия Дю Морье вышла из кафе, не оглянувшись назад. Уилл продолжил сидеть с холодной чашкой недопитого кофе, смотря на прохожих через окно.
Ему было интересно, каково ими быть.
Нормальными.
***
Позже в тот же вечер, когда Уилл вернулся домой и вылез из костюма, надев джинсы и застиранную футболку, он уселся перед ноутбуком и написал заявление об увольнении в Балтиморскую психиатрическую клинику для душевнобольных преступников.
Уилл не был уверен, хотел ли он вообще быть измененным.
Комментарий к
*Монстр (итал.)
*Из старофранцузской сказки «Рауль, рыцарь Синяя Борода». В ней говорится о рыцаре, который в гневе убил свою первую жену, потом пять других, на которых он женился позже.
========== Часть 9 ==========
На лице Чилтона отразилась целая гамма эмоций, когда он получил заявление Уилла о том, что тому нелегко их покидать. Затем мужчина принял раздраженно-нейтральную позицию, посмотрев на Уилла поверх письма: – Ну, не буду врать, что это немного не вовремя.
Уилл саркастически приподнял бровь: – Не вовремя? Отделение находится в режиме строгой изоляции, вы распределили всех так, чтобы им было хоть чем-то заняться. Я – секретарь в приемной. Не могу себе представить лучшего времени.
Уилл знал, что именно имел ввиду Чилтон, что он бы хотел сказать. Это было «не вовремя» для Чилтона, потому как у него была не закончена игра с кое-каким заключенным. И эта игра опиралась на податливого Уилла, находящегося на побегушках у заведующего.
Действительно не вовремя.
Чилтон вздохнул: – Трудно найти санитара в место, подобное этому учреждению, кого-то с определенным укладом характера, – он постучал по заявлению кончиком пальца, положив его на стол, будто его было неприятно держать в руках. – Вскоре после того, как вы закончили свое обучение. Это действительно пустая трата времени для каждого, вы согласны?
Ранее сдерживаемая снисходительность теперь очень сильно чувствовалась, но Уиллу было все равно: – Это неизбежно, – не оправдываясь, сказал он. – Как вы сказали, для этой работы нужен определенного склада человек, и я точно не подхожу.
Чилтон наклонился вперед, его глаза странно блестели, оставаясь неподвижными: – Вы так в этом уверены? Судя по вашей работе, вы прекрасно подходите для данного учреждения. Я бы даже сказал, что вы были рождены для этого.
Уилл держался спокойно, контролируя свои слова. Чилтон говорил о работе санитаром или имел ввиду связь, как заключенного, с этим местом? Зная Чилтона, скорее всего и то и другое.
Даже мысль об этом вызывала у Уилла приступ паники, а ладони потели. Уилл бы лучше умер, чем запер себя от света солнца, с возможностью пялиться лишь на стены.
– Я уверен, – окончательно сказал Уилл.
Чилтон продолжил на него смотреть сквозь полуопущенные ресницы, между ними росло напряжение, пока не стало тонким и натянутым. Взгляд Чилтона будто давил на Уилла, но тот оставался спокойным. Он мог целый день ждать его решения.
Но ему не пришлось долго ждать. Чилтон нарушил тишину: – Совесть бы мне не позволила насилу оставлять вас здесь работать, мистер Грэм. Но пока вы еще здесь, я должен спросить, было ли принято это неожиданное решение из-за кого-то определенного?
И определенного практикующего психиатра, который не думал о том, с кем играет, горько подумал Уилл: – В том числе.
Чилтон натянуто улыбнулся: – Если вы волнуетесь, что Ганнибал причинит вам вред, то могу вас уверить, что были приняты все меры предосторожности. Нет никаких причин бояться.
Уилл прищурился: – Вы имеете ввиду те же предосторожности, что были приняты до убийства Мэттью?
Чилтон нахмурился.
Уилл уже не мог остановиться: – Вы – идиот, если думаете, что камера и маска защитят вас от Ганнибала, доктор Чилтон. Вы часто говорите всем остальным, что мы забываем, как он опасен, но это вы забываете. И вы лишь продолжаете его дразнить, надеясь вызвать у него злость, будто не понимаете, что этим вы подвергаете свою и жизни тех, кто вас окружает, опасности.
Чилтон покраснел от гнева: – Не смейте указывать мне, кем я являюсь и что мне делать, вы не понимаете ничего, что связано с Ганнибалом Лектером. Я точно знаю, что делаю, и несмотря на все угрозы Ганнибала, он не посмеет пойти против меня. Не посмеет!
Высокомерный дурак.
У Уилла не было настроения спорить. Он молча стоял во время тирады Чилтона, наблюдая за злостью мужчины.
– Видимо вам действительно стоит уйти, – злобно сказал Чилтон. – В этой работе нужны яйца, которых у вас явно нет. Будет лучше, если вы уйдете прямо сейчас без отработки.
– Если вы так хотите, – сказал Уилл, отступив от стола Чилтона и направившись к двери.
– Я передам привет от вас Ганнибалу. Он наиболее остро воспримет ваш уход.
Уилл не дал насладиться Чилтону хлопком двери.
Когда Уилл вышел из здания, он не попрощался с другими санитарами, с Барни. Ему было нечего сказать. В любом случае, у него никогда с такими вещами не ладилось. Он не прошел по этим длинным, пахнущим лизолом коридором к камере Ганнибала. Он не увидел спокойную фигуру, тот непоколебимый взгляд, направленный на него.
Если бы он это сделал, Уилл уверен, что его решимость бы превратилась в пыль.
***
Когда ты некоторое время работал в ночные смены, пытаясь выспаться днем, понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть к нормальному распорядку дня. Уилл провел первые ночи в кровати, уставившись в потолок и подсчитывая трещины в штукатурке, пока наконец не засыпал под утро.
Дни были… долгими и тянущимися, их было практически нечем занять. Ему стоило вновь начать искать работу, зарплата санитара пополнила его банковский счет, но деньги не бесконечны.
Газета с вакансиями оставлена на серванте на кухне, нераспечатанная, использовавшаяся, как подставка для кофе. Уилл пока не мог заставить себя ее просмотреть, мысль об этом оставляла чувство горечи во рту.
Кроме того, осенняя погода становилась все холоднее, переходя в зиму, дни становились тревожно короткими. Собаки Уилла были в восторге, что теперь он столько времени проводил с ними днем, вместо того, чтобы спать. Пока они носились перед ним во дворе, Уилл сидел на веранде с книгой и наслаждался колючим воздухом или чинил старые лодочные моторы в сарае, которые находил покрытыми пылью в секонд-хэндах. Это была легкая работа, почти не беспокоящая его, занимала руки, что было самым важным.
Когда он ничего не делал, его разум неминуемо возвращался в Балтиморскую клинику и Ганнибалу Лектеру. Уилла одержимо интересовало, как Ганнибал отреагировал на новость о том, что Уилл ушел навсегда. Ганнибал бы не доставил удовольствия Чилтону, показав свои настоящие эмоции, это было бы слишком унизительно, но Уилл мог только догадываться, что тот почувствовал, услышав ликующий голос Чилтона.
Посчитал ли он это предательством? Из трусости? Ему казалось, что это предательство для Ганнибала, и Уилла это не устраивало. Я должен был с ним поговорить, я не должен был сбегать, как гребаный трус…
Не прошло ни одного дня, чтобы Уилл так или иначе не думал о Ганнибале. Были странные моменты, когда он ловил себя на фантазиях о том, как он и Ганнибал встречаются в совершенно иных обстоятельствах. Где Ганнибал не был серийным убийцей за решеткой, где он был практикующим психиатром и свободным человеком. Было не важно, как произошла их первая встреча, лишь их взаимодействия после нее считались, что поддерживало нескончаемый интерес Уилла. Они бы могли прямо сейчас сидеть на веранде Уилла, греясь под солнцем, говоря о чем-то простом или совершенно странном. Беседы без препятствия в виде камеры, решетки и щепетильного взгляда Чилтона.
Было не здраво размышлять о чем-то, что никогда не случится, подробно разбирать нечто, в чем было лишь горькое сумасшествие.
Уилл здесь, снаружи, а Ганнибал заперт на всю оставшуюся жизнь. Уилл будет стараться, чтобы забыть это все, забыть Ганнибала.
Если бы это было так легко.
***
Однажды утром, когда Уилл рылся в ящике в поисках парных носков, он наткнулся на одеколон в коробочке, который он купил по настоянию Ганнибала, так как его обычный был просто ужасен. Он замер на некоторое время, смотря на него, прежде чем вытащить его из ящика. Привкус тоски был, будто удар под дых, и он громко выдохнул после первоначального потрясения.
Впервые с тех пор, как он его купил, он вытащил его из коробочки и нанес на кожу. Тоска превратилась в желание.
***
Доктор Чилтон был человеком, чье самомнение было выше, чем должно быть. Офисные стены были храмом его жизни, все его верительные грамоты висели в обсидианских рамах, фотографии его вместе с известными и влиятельными людьми, и почетные грамоты за научную деятельность.
Чилтон демонстрировал их, как знаки почета, квитанции для все тех, кто в прошлом его умалял и принижал, что он на самом деле заслуживает внимание к себе и будет продолжать свою деятельность. Мысль об этом копила в Чилтоне тщеславие, чувство неприкасаемости, которое приводило к глупости.
В конце концов, какой бы человек с хоть каплей здравого смысла намеренно бы дразнил и подкалывал серийного убийцу-каннибала, и думал, что выйдет после этого совершенно сухим из воды?
Его величайшим тщеславием было его падение, ослепшее к реалиям и реальной угрозе, с которой он столкнулся. Его манипуляции и игры с Ганнибалом Лектером были замечены, запомнены и не прощены. Махинации должны были резко прекратиться.
Но Чилтон этого не знал. Он был в блаженном неведении в своем кабинете, заканчивая ужасно скучную работу с бумагами, рассеянно заметив заходящее солнце, приближение ночи. Он хотел выйти из здания к тому времени, как солнце зайдет, чтобы успеть добраться до университетских друзей, с которыми у него был запланирован ужин.
Доктор Чилтон никогда не попадет на этот ужин.
К тому времени, как он поставил подпись на последней бумаге, Ганнибал исчез из камеры. Когда Чилтон, Уилл и Барни выносили все из его камеры, Чилтон игрался со своей ручкой. Она же и была забыта на кровати, когда Чилтон встал, чтобы выругаться перед ничего не выражающим лицом Ганнибала, забытая всеми, кроме одного человека.
Этим человеком был Ганнибал. Теперь же он использовал эту ручку на ничего не подозревающем санитаре, делающем подсчеты камер. Он слишком близко подошел к решетке, и Ганнибал этим воспользовался. Он схватил санитара, притянув ближе и воткнув острый кончик пера в шею мужчины, прежде чем использовать всю свою силу и провести им по его горлу. Санитар испустил булькающие хрипы, горячая кровь полилась из раны, окрашивая обоих в красный.
Он упал на решетку, умирая в руках Ганнибала.
Рука Ганнибала скользнула к его поясу, взяв связку ключей, прежде чем небрежно бросить тело на пол. С четвертой попытки Ганнибал нашел нужный ключ, и дверь открылась.
Он едва успел выйти из камеры, как раздался сигнал тревоги. Вместо того, чтобы убежать, Ганнибал лишь улыбнулся. Все было в порядке, Ганнибал был спокойным человеком, он мог подождать и позволить им до него дойти.
Через несколько мгновений дверь в отделение распахнулась, и ворвалось несколько санитаров с дубинками и газовыми баллончиками. Ганнибал расправил плечи, расслабляя мышцы. Наконец-то хоть какое-то развлечение.
Чилтон вздрогнул от звука тревоги. Он впервые почувствовал страх. Он включил камеры видеонаблюдения и с нарастающим ужасом наблюдал, как Ганнибал Лектер пробирался через санитаров, будто их там и вовсе не было. Он был полон звериной грации, это было завораживающе и в то же время ужасающе. Ни один из санитаров не смог нанести удар, одолеть его. Он был великаном, а они не чем иным, как мошками для него.
Страх превратился в панику, и Чилтон поднялся со своего места и схватил сумку. Он не собирался сидеть и ждать, пока Ганнибал найдет и выпотрошит его. У него было время, ему просто нужно было…
Чилтон выбежал из своего кабинета, спустившись по лестнице в фойе с сумкой, прижатой к груди. Он тяжело дышал, на лестнице отдавалась эхом сирена, пот тек по волосам.
Лестница привела на первый этаж, и он быстро огляделся, заметив, что на его пути к выходу никого не было. Охранники, которые обычно стояли у металлоискателя у дверей, ушли на подмогу.
Чилтон остановился, затем побежал к дверям, сердце быстро забилось, предвкушая триумф, рука потянулась к ручке, когда…
Он был жестко отдернут назад от двери, сумка вылетела из его рук, он вскрикнул в ужасе. Он спиной приложился о стену, выбив воздух из легких, Ганнибал навис над ним в кровавом великолепии.
Передняя часть его дорогих костюмных брюк стала теплой и мокрой, так как его мочевой пузырь решил неожиданно избавиться от содержимого.
Ганнибал схватил Чилтона за горло, жестко прижав к стене, ноги Чилтона едва доставали до пола.
– Ганнибал, – прохрипел он, выпучив глаза. – Что ты делаешь! – хватка Ганнибала стала сильнее, и Чилтон начал задыхаться.
– Ну же, доктор Чилтон. Мы не должны себе лгать. К этому долго шло, и я буду наслаждаться каждым моментом.
Если бы Чилтону хватало дыхания, чтобы закричать, он бы это сделал. Чилтон смотрел, как Ганнибал вытащил ручку, его ручку!, показывая наконечник, по которому стекала кровь, и все, что Чилтон тогда чувствовал, это агонию.
========== Часть 10 ==========
Уилл заправлял свой автомобиль на заправке, когда это увидел. Маленький телевизор висел над головой рассеянной кассирши, транслируя новостной канал, где говорил угрюмый ведущий, заттем на экране появился снимок Ганнибала Лектера.
Уилл остановился, и из его ослабевших рук выскользнул пакетик с арахисовой пастой в молочном шоколаде Reese* и с громким звуком упал на линолеумный пол перед ним. Его взгляд застыл на экране, сфокусированный на фотографии, он был не в состоянии его отвести. Лицо Ганнибала было не слишком далеко запрятано в его разуме, но увидеть его в столь непритязательном месте, как заправочная станция, делало ситуацию практически сюрреалистичной.
– Ужасно, да? – сказала ему кассирша, и он пару раз моргнул, возвращаясь в реальность. – Говорят, что он убийствами проложил себе выход из психиатрической клиники, что это было словно фрик-шоу.
Уилл поднял шоколад и передал его ей, чтобы пробить. Не получалось выдавить и слова: – Он сбежал?
– Ага, прошлой ночью, – она пробила товар, и Уилл заплатил наличкой. – Ужасно пугает то, что он может быть где-то здесь. Он ведь не просто серийный убийца, но еще и сумасшедший каннибал в придачу.
Изображение на экране вновь сменилось, теперь было шесть фотографий мужчин, чьи имена Уилл знал. Трое из них были санитарами, с которыми он работал в ночную смену, Барни среди них не было, еще двое из охраны на входе, и последним был сам доктор Фредерик Чилтон.
В новости о том, что побег Ганнибала стал причиной гибели нескольких человек, увидеть среди них Чилтона – не было сюрпризом. Уилл представил, как Ганнибал наслаждался его смертью.
Его гибель заставляла Уилла чувствовать себя виноватым?
Ему сразу вспомнились самодовольная ухмылка Чилтона и его вера в свою непогрешимость, и Уилл ничего кроме жалости к его смерти не испытал. Чилтон мог с легкостью пожертвовать Уиллом во имя психиатрического исследования. Вероятно, после этого он бы и спал как младенец.
– Они ведут преследование? – спросил он, и она кивнула. Несмотря на страх, продемонстрированный ранее, он выглядела взволнованной этим.
– Они сейчас задействовали местную полицию и ФБР, тот же человек, что его ранее поймал, теперь ведет преследование.
Джек Кроуфорд, подумал Уилл. Он читал про него, когда схватили Ганнибала. Он был выдающимся детективом, открывшим Музей Злых Гениев. Уиллу не шибко нравилось название, но это было интересное место.
Ганнибалу стоило сейчас быть на пути из штата, если он хотел от них избавиться…
Уилл взял шоколад и кивнул девушке: – Спасибо.
– Будьте осторожны, – сказала она напоследок. Он махнул рукой через плечо.
Быть осторожным? Если бы он только последовал этому совету с самого начала.
***
Уилл не осознавал, что провел остаток дня в ожидании, что что-то случится, пока не услышал скрип досок под чьим-то весом на веранде.
Был поздний вечер, стемнело, и Уилл включил лампы, которые горели мягким оранжевым светом по всему дому. Все собаки устроились перед камином, их тихое похрапывание создавало уютную атмосферу для Уилла, пока тот работал над новым рыболовным крючком за столом.
Уилл замер, услышав скрип, пальцы на секунду замерли, прежде чем он аккуратно положил рыболовный крючок в коробку. Он встал со стула, как только прозвучал тихий стук в дверь. Уши всех собак приподнялись, но Уилл махнул им, и они остались на месте, слегка помахивая хвостами.
Уилл не медлил, не думал дважды, когда открыл дверь, чтобы увидеть на пороге Ганнибала Лектера.
Уилл не ожидал его увидеть, так как после побега прошло уже двадцать четыре часа. Он не был одет в форменную одежду клиники. Ему пришлось смешаться с толпой, поэтому на нем были плохо сидящая темно-зеленая рубашка-поло, которая практически висела, и слегка короткие мешковатые хаки чиносы*.
– Вы взяли одежду из отдела для полных в Walmart*? – спросил Уилл, подняв брови.
Ганнибал пожал плечами: – Выбор был ограничен, а в магазинах слишком много людей. Пришлось взять ее из багажника грузовика, водитель которого остановился на краю дороги, чтобы справить нужду.
Уилл поморщился: – Вы взяли ее из багажника или.?
На безмятежном лице Ганнибала появилось отвращение: – Из багажника, Уилл. За кого вы меня принимаете?
– За серийного убийцу-каннибала в бегах от властей с ограниченными возможностями, – быстро ответил Уилл.
– Не такими уж ограниченными, – сказал Ганнибал, прежде чем его взгляд скользнул по теплой комнате за Уиллом. – Обычно принято приглашать гостя войти поздним вечером, не так ли?
Уилл выпрямился: – Это от гостя зависит. Планирует ли он причинить вред мне или мои собакам, если я его приглашу?
Будто бездонные глаза Ганнибала вернулись к нему. И если бы Уилл не был осторожен, он бы мог с легкостью упасть в эту бездну, оставшись там безвозвратно: – Вам не нужно бояться меня, Уилл. Я не причиню вреда вам или вашим собакам.
Уилл посмотрел на него и решил довериться: – Никакой лжи между нами, – задумчиво сказал он.
– Никогда.
Уилл отступил от двери, и Ганнибал переступил порог.
Собаки встали и подошли к мужчине, обнюхивая его штаны и вытянутые руки, яростно виляя хвостами. Ганнибал позволил им это, подняв руки, чтобы каждый смог почувствовать его запах.
– Они успокоются, когда ознакомятся с вашим запахом, – сказал ему Уилл. – Раньше они вас не нюхали.
Ганнибал поднял взгляд на Уилла: – Они чувствовали мой запах на вас.
Это не звучало, как вопрос, поэтому Уилл ничего не ответил. Ему и не надо было, взгляд потеплел, и Ганнибал выпрямился.
Изучив запах Ганнибала, собаки вернулись на свои подстилки и свернулись друг рядом с другом.
Как раз тогда, когда Уилл уже свыкся с мыслью, что Ганнибал здесь, в его доме, свыкся настолько, что понял, насколько странной была эта ситуация. Они разговаривали, словно старые друзья, словно Ганнибал просто приехал его навестить.
Ты должен был позвонить Джеку Кроуфорду, а не впускать его в дом.
Но он не позвонил. Он знал, что другие люди сделали бы в этой ситуации, что нужно было бы сделать, но у Уилла не было желания этого делать. У него было совершенно противоположное желание, и он не мог заставить себя волноваться по этому поводу.
Ганнибал был здесь.
– Хотите принять душ? – предложил Уилл.
Ганнибал распрямил плечи, и Уилл запоздало осознал, что тот был напряжен. Ганнибал сомневалась в том, какой прием ему окажут, подумал Уилл.
– С удовольствием, – он кивнул. – Ночь под открытым небом не пошла мне на пользу.
Уилл показал ему, где находится ванная и шкафчик, из которого он достал мягкое теплое полотенце: – Посмотрю, смогу ли найти одежду, которая вам подойдет.
Когда Уилл развернулся, чтобы уйти, Ганнибал схватил его за руку. Прикосновение было легким, Уилл мог бы его оттолкнуть, если бы захотел.
– Спасибо, – сказал Ганнибал, прочертив линию большим пальцем по бицепсу Уилла, прежде чем отпустить его.
Спасибо. Одно простое слово, а Ганнибал в него вложил столько смысла, что Уилл затаил дыхание. Ганнибал благодарил его не только за душ и одежду.
Я тебя вижу. Я не отвернусь.
Уилл смог лишь кивнуть, способность говорить покинула его, но, судя по виду Ганнибал, он уже все понял.
Уилл оставил Ганнибала, прежде чем смог сказать что-нибудь глупое, типа спросить, может ли он принять душ вместе с ним. Уилл вздохнул с облегчением – разочарованием? – когда послышался звук текущей воды.
***
Уилл смог отыскать свободные спортивные штаны и старую толстовку с рыболовным лого. Они не были модными, но что еще остается делать в сложившейся ситуации. Он оставил их перед дверью в ванную.
Мужчина вернулся в гостиную и встал посреди комнаты, не уверенный в том, что делать. Он перевел взгляд на кухню и закатил глаза.
Еда, конечно. Ганнибал должен быть голоден.
Осмотрев холодильник и буфет, он нашел основные продукты холостяка. Паста, свинина, грибы, помидоры и лук. Он сварил макароны, нарезал помидоры и нагрел их на сковородке, чтобы они выделили сок, прежде чем добавить нарезанный лук. В отдельной сковородке он подрумянил мясо и оставил его на маленьком огне, пока Ганнибал не вышел из ванной.
Уилл об этом не знал, пока по его талии не скользнула рука, прижав его спиной к широкой груди. Рука осталось прямо над животом, растопырив пальцы, чтобы охватить больше участков кожи. Подбородком Ганнибал оперся о плечо Уилла, заглянув в сковородки на то, что готовит Уилл.
– Намного лучше, чем еда из микроволновки, – промурлыкал Ганнибал.
Уиллу стоило больших усилий ответить нормально: – Я подумал, что вам это должно понравиться больше, чем макароны с сыром для разогрева в микроволновке, которые у меня лежат в холодильнике.
– Правильно подумали.
Другой рукой Ганнибал приподнял его голову за подбородок. Уилл знал, что сейчас будет, прежде чем это произошло, и он это позволил. Он хотел этого. Ощущение губ Ганнибала на своих губах было, словно он вернулся домой, и он этим наслаждался. Это было нежно, на пробу, прежде чем поцелуй стал более уверенным, более горячим. Уилл издал легкий стон, когда Ганнибал углубил поцелуй, открыв губы, и они соприкоснулись языками.
