Текст книги "Вечер встречи выпускников (СИ)"

Автор книги: polustrovo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

С горем пополам отношения двойников со временем выровнялись, так, по крайней мере, думал Сергей. Они неплохо общались по интернету, регулярно созванивались. Когда Громов в подтверждение своих слов о странных явлениях физиологического толка, происходящих с его телом, продемонстрировал Серёже такое же как у него тату, ожог на руке и шрам от аппендэктомии, Сыроежкин не очень удивился. Счёл это просто одним из свойств киборга – копировать тело своего биологического прототипа. В конце концов, Электроник, искусственно созданный кибер-клон Сергея, сам по себе уже чудо. О причинах же появления такой супер способности лишь после их последней с киборгом встречи Серёжа предпочитал не задумываться.

Пил Серёжа вовсе не из-за неурядиц в личной жизни, хотя и они доставляли ему немало проблем. Основная его цель, ради которой он покинул родные края, семью, а самое главное, самого близкого своего человека, несмотря на прикладываемые Сыроежкиным усилия, приближаться и не думала. Карьера не складывалась. Да что там карьера, даже найти хоть сколько-нибудь удовлетворяющую его работу у Серёжи не получалось. Иногда виной тому были, как говорится, обстоятельства превосходящей силы. Иногда нехватка собственных способностей. Но так или иначе, место работы и даже сферу деятельности Серёже приходилось менять часто. Он много чего попробовал – был логистом, как и предполагал его диплом, менеджером по продажам, электромонтажником, учеником автомеханика, таксистом, экспедитором. Даже в порно снимался, но умудрился и там проштрафиться.

Мысль о том, что Сергей один такой, ни на что не годный дурак, в то время как все его друзья-одноклассники (не говоря уже об Эле) преуспели в жизни, заставляла страдать. В итоге он оборвал контакты со всеми, кроме Громова. Даже с Гусём прекратил переписываться – Макар, об интеллектуальных способностях которого Сыроежкин всегда был невысокого мнения, и тот нашёл своё призвание в тренерской работе и был вполне счастлив. На его фоне дураком и неудачником выглядел именно Серёжа.

К тридцати годам Серёжины амбиции заметно стухли, самомнение снизилось до адекватной величины, а единственной жизненной целью, которую поставил себе Серёжа, стала вполне выполнимая задача купить квартиру. Правда, уже в Екатеринбурге. Это была третья столица в биографии Сыроежкина. На Урал Серёжа сбежал от своего очередного сожителя, который с завидной регулярностью его поколачивал и даже угрожал убить, если любовник не перестанет блядствовать. Почему Екатеринбург? Да просто там жил один из интернет-приятелей Сыроежкина, который согласился принять его на постой.

Новый любовник Сергея переплюнул всех предыдущих его сожителей – втянул его в аферу, с помощью которой умудрился прибрать к рукам скопленные за несколько лет Серёжей средства, и исчез в неизвестном направлении, оставив несчастного одного разбираться с долгами за съёмную (как оказалось) квартиру.

Сергей, однако, духом не пал – просто некуда уже падать было, самоуважение и веру в собственные силы он успел потерять до этого. Устроился на завод электриком, снял комнату в каком-то клоповнике, жил, работал и бухал каждые выходные. Никакие отношения больше завести не пытался – слишком уж они дорого ему обходились, спьяну снимал кого-нибудь в тематических заведениях, иногда ходил в обычные и, опять же по пьяни, приставал там к посетителям, за что иногда был бит.

Единственным светлым лучом в его жизни, который не давал Серёге скатиться на самое дно, оставался Эл. По-настоящему Серёжа жил не своей, а именно его жизнью, о которой старался узнать все подробности и детали. Они часто общались по сети, Громов сам регулярно звонил ему, в основном, правда, чтобы отчитать за пьянство и непотребный образ жизни, который губит и его, Элека, здоровье. Но всё равно это было приятно. Серёжа каждый раз обещал взяться за ум совершенно искренне, но к концу недели градус отвращения к себе и жизни зашкаливал настолько, что единственное, о чём он мог думать, это как-бы забыться хоть на время. А лучшим средством для этого Сергей считал этанол в крови и чей-нибудь член в жопе. Как правило, ему удавалось получить и то, и другое. И лишь по утрам в воскресенье, мучаясь от похмелья и болей в заднице, Серёжа с горечью думал, что то, чего он хотел, расставшись в своё время с близнецом, сбылось. Вот она – свобода. «Тебе никто не нужен, ты не нужен никому», – как поётся в известной песне. Живи как хочешь. Точнее, как хочешь, так и живи. Хотя, положа руку на сердце, кое-кто Сыроежкину всё-таки был необходим.

Каждый раз расспрашивая двойника о личной жизни, Серёжа ловил себя на гаденькой мысли, что он на самом деле ужасно рад, что жизнь эта у Электроника никак не складывается. И не только потому, что в таком случае от одиночества страдал не он один – никчёмный (теперь уже это можно с уверенностью утверждать) человек, но и такой весь из себя правильный и благополучный Громов. На самом деле Серёжа боялся. Боялся, что Элек найдёт себе кого-нибудь, влюбится и забудет о нём. Как тогда будет жить Серёжа?

Последний разговор с близнецом поверг Серёжу в шок. Это был единственный раз, кода никакой вины за происшедшее на Сыроежкине не было. Он возвращался домой, был абсолютно трезв, и тут на него напали. Какие-то наркоты, видимо, собираясь его ограбить, сбили с ног и принялись мутузить. Хорошо, мимо прохожие шли, отогнали этих гадов. Доковыляв домой, сутки отлежавшись, Серёжа позвонил Элу. Он действительно беспокоился за своего клона, хотел объяснить, что если у Эла та же напасть, что и у него, то есть боли в спине и кровь в моче, то это почки, надо вызвать врача. А Эл просто пожелал ему умереть.

Конечно, было абсолютно понятно, что Громов зол, и, объективно, Сыроежкин сам виноват в этом. Но всё же следовало объясниться, а заодно справиться о здоровье Элека. Тем более, что самому Сергею даже пришлось взять больничный. Выждав несколько дней, когда, по его мнению, Эл должен был уже отойти и сменить гнев на милость, Сергей набрал номер Электроника. Номер не обслуживался. Полез в соцсети – аккаунты удалены. В панике Серёжа решился наплевать на остатки гордости и написал Макару.

Ответ пришёл только на следующий день: «Приятно, что ты вспомнил обо мне наконец, Сыроега. Но ничем помочь тебе не могу – Эл не хочет ни с кем общаться. С тобой прежде всего. И я его понимаю. Всего хорошего».

«Значит, Элек что-то ему рассказывал обо мне, – догадался Серёжа. – И это что-то явно не в мою пользу. Собственно, а что объективно хорошего обо мне можно сказать в принципе?..» И он продолжил выспрашивать Макара, несмотря на явные его отказы, об Электронике. Умолял и унижался, просил дать ему адрес или способ связи с Элом. Макар сначала вежливо старался объяснить, почему Сыроеге надо оставить близнеца в покое, потом слал его нахуй, а потом и вовсе перестал отвечать на Серёжины сообщения. Серёжа понял – это конец. Без связи с Электроником он опять сходил с ума, и на этот раз знал, что теперь без Эла у него просто не будет сил жить дальше. Если он не предпримет решительных мер, закончится не только его пустая жизнь, погибнет и Элек.

Серёжа уволился с работы, рассчитался за комнату, собрал свои нехитрые пожитки, которых у него оказалась одна большая дорожная сумка, и взял билет на самолёт. Единственное, о чём молился Сыроежкин по пути в Кольцово, так это о том, чтобы Гусь жил там же, где и шесть лет назад, когда они ещё общались, и Гусев звал его в гости. Пусть Макар его побьёт, не впервой, в конце концов получать по щам, думал Сыроежкин, но пока он не добьётся от него адреса Громова, будет сидеть у Гуся под дверью. Пусть хоть полицию вызывает.

========== 7. Соулмейт ==========

– А, чёрт с тобой, проходи уже, – махнул рукой Гусь и пропустил Сергея в квартиру.

Серёжа сгрузил свой баул в прихожей и сел там же рядом на узенькую скамеечку. Вести светскую беседу он не собирался, осматривать гусевскую квартиру тоже. Хотел было спросить Вовку, какими судьбами здесь оказался он, но потом передумал – единственное, что его интересовало, это адрес Электроника.

– Макар, где живёт Эл?

– Да что ж ты как не родной, Сыроега! – возмутился Гусев. – Раздевайся, мой руки, проходи на кухню. Поешь хотя бы, чаю попьёшь. Ну! Не сиди как истукан, иди давай, – проворчал Макар и пошёл на кухню сам.

– Ты лучше с ним не спорь, – шепнул Сыроежкину на ухо Корольков. – Если, конечно, хочешь хоть что-то узнать, – Серёжа, сначала собирался возразить, что не в гости пришёл, а по делу, и кормить-поить его не надо, но потом подумал, коротко кивнул в знак согласия, снял куртку и пошёл в ванную мыть руки.

От тарелки плова и чашки горячего чая, целый день прождавший Гусева около его дома, Сергей отказаться не смог. Сидя за столом на кухне у Макара, он вдруг почувствовал себя таким уставшим, что весь его боевой настрой куда-то исчез. Собравшись кое-как с силами, Серёжа решился на разговор. Но начал, сам не зная почему, совсем не с того:

– Макар, а вы с Вовкой, что, вместе живёте, что ли?

– Вместе, – кивнул Гусев.

– Да?.. А… я и не знал, что вы… что у вас… А давно?

– Да уж больше пяти лет, – развёл руками Макар. – Но тебе ж пару строк старым друзьям раз в месяц чиркнуть, ниже твоего достоинства было. Вот ты и не знал, – Гусь до сих пор был обижен на приятеля за многолетнее молчание.

– Макар, поверь, я… я не тот человек, с которым приличным людям общаться хочется. Не в достоинстве дело. Нет его у меня, давно уже, – тяжело сглотнул Сыроежкин и отвёл взгляд. Ему было стыдно.

– Чего у тебя нет, Сыроега, так это ума, – вздохнул Гусев. – И совести, – он всё ещё с укором смотрел на Серёжу, но сидящий рядом Вовка заметил – взгляд его потеплел, а уголки губ тронула едва заметная улыбка. Макар больше не злился на Сыроежкина. А вот у Вовки где-то в глубине его существа подняла голову забытая ещё со школьных времён ревность.

– Серёж, скажи, зачем тебе Элек? – Корольков поспешил перевести разговор в нужное русло.

– Мне нужно его увидеть, поговорить, – оживился Сергей. – Мы поругались месяц назад, и с тех пор он как в воду канул…

– Не канул он в воду, в порядке всё с ним, – перебил Гусев. – Я ж тебе это сразу написал.

– Не в порядке, Макар, я чувствую это, – едва ли не проныл Сыроежкин.

– Ну, если так, то с ним уже давно не всё в порядке. С тех пор как ты его бросил. Но ты же как-то все эти годы жил и не парился. Чего тебе сейчас-то приспичило? Может, Эл наконец-то свою жизнь устроит, тебя, дурака, забудет. А ты сейчас придёшь, опять прошлое разворошишь и уедешь, а ему потом как? Эл – он же не такой как все мы… – Гусеву с одной стороны было жалко Громова и хотелось свести его с Серёгой, а с другой – он и впрямь боялся, что от встречи с двойником Элек совсем головой тронется. – Мне Эл рассказывал, как он завис, когда ты его отшил последний раз. Но тогда хоть профессор его жив был, а сейчас кто его чинить будет? Маша эта? Она одна не справится. А Эл же без электроники своей не может, у него мозг только вместе с процессором нормально соображает. Ты же сам это всё лучше меня знаешь!

– Знаю, – согласился Серёжа. – Я не сделаю ему хуже, мне просто надо его увидеть. Я ведь даже не знаю, жив ли он!

– Жив, жив, – успокоил его Гусев. – Мы с Вовкой к нему недавно ездили.

– Вы его видели? – воскликнул Сергей. – Как он?

– Мы не общались… – замялся Макар.

– Марик просто переживал очень, – пояснил Корольков, – и мы на той неделе съездили к дому Элека. Вечер был, свет у него горел в окнах, тень какая-то там мелькала. Значит нормально всё с ним. А подниматься мы не стали, всё-таки Эл ясно дал понять, что не хочет ни с кем общаться.

– Дайте мне его адрес, пожалуйста!..

– Серёг, ты понимаешь, что ты его своим визитом убить можешь? Если он тебе вообще дверь откроет, – серьёзно заметил Макар.

– А если я его не увижу, то умру сам! – вырвалось у Сыроежкина. И это было правдой, которую он до последнего не хотел признавать.

– Это что-то новое!.. – насторожился Гусев. – Ты ж вроде как большой любви к своему клону-то не питаешь.

– Я не знаю, люблю я его или нет, – чуть не плакал Серёжа, – мне просто без него плохо, он мне нужен…

– Ладно, Марик, – Корольков посмотрел на Гусева, – думаю мы можем сказать ему. Они взрослые люди, в конце концов… сами разберутся.

– Да уж, только один не совсем взрослый, судя по его умственному развитию, а другой – не совсем человек, – проворчал Гусь. – Но ты прав, может вдвоём они и сообразят чего. Если Эл, конечно, Сыроегу не прибьёт сразу, за всё хорошее… Ладно, Сыр Сырыч, пиши адрес.

***

Сыроежкин действительно боялся, что если Электроник узнает его, то просто не пустит на порог. Сначала он думал подождать, пока кто-нибудь не войдёт в подъезд или не выйдет из него, но как только Серёжа приблизился к заветной двери, рука сама нажала на кнопку вызова переговорного устройства. Всё что он успел сообразить – это натянуть пониже капюшон, чтобы закрыть большую часть лица и ляпнуть первое, что пришло ему в голову:

– Курьер.

– Поднимайтесь, двадцатый этаж, – послышался знакомый до боли голос.

Признаться, Серёжа ждал удара. Если не физического, кулаком в рожу, то морального – например, Эл попросит его больше не приезжать без предупреждения, а ещё лучше, вообще, не беспокоить. Или вместо Эла дверь ему откроет здоровенный бугай в трусах. Или не бугай, не важно, просто новый любовник его Электроника. Но к тому, что он в итоге увидел, Серёжа оказался совершенно не готов. Эл просто смотрел на него. Несколько секунд он стоял, замерев живой статуей, и больше никак не реагировал, только смотрел, не моргая, во все глаза. За это время Сыроежкин успел испугаться, что киборг опять завис, и уже во всю проклинал свою одержимость идеей встретиться с ним, как вдруг Электроник заплакал. Из глаз ручьём потекли слёзы, которых, похоже, он не замечал, но в остальном лицо оставалось совершенно неподвижным. Затем Эл открыл рот, видимо силясь что-то сказать, но не смог. Попытался ещё раз – и опять неудача. Серёже стало больно. Вполне физическая боль выжигала у него в груди сердце и лёгкие, и, чтобы как-то облегчить свои мучения, он прижал Элека к себе. Помогло.

– Эл… – голос Сыроежкина тоже плохо его слушался, имя своего двойника он просто выдохнул. – Эл…

Стоявший до того неподвижно Громов обнял с такой силой, что у Сергея перехватило дыхание. А потом Эл стал оседать на пол.

– Эл, пожалуйста, только не зависай… Ты только не зависай, я с тобой, Эл, – шептал Сергей, из последних сил стараясь дотащить двойника до кровати. – Слышишь? Всё хорошо, Эл, я тут, – он наконец-то сгрузил свою ношу на постель и сам рухнул сверху, подмяв под себя Громова.

Слышать-то его Эл слышал, а вот понимал вряд-ли. Первый шок был позади, и разбалансированная нервная система киборга пошла вразнос. Его трясло, руками он опять мёртвой хваткой вцепился в Серёжину куртку и от беззвучных слёз перешёл к сдавленным рыданиям.

«Чёрт, как же ему плохо-то было, раз сейчас такая реакция!» – Серёжу мучило чувство вины, смотреть на такого несчастного клона было почти физически больно. Он как мог успокаивал Эла, говорил ласковые слова, нежно поглаживал, целовал его мокрое лицо, и через несколько минут Громов пришёл в себя.

– Серёжа… – Эл полностью успокоился, обхватил обеими руками лицо двойника, – Серёженька мой, – и буквально прилип к его губам жадным поцелуем.

«Почему он так? Он должен меня ненавидеть, а он… он не просто хочет, он меня действительно любит… Продолжал любить все эти годы!..» – мелькали в затуманенном страстью мозгу Сыроежкина обрывки мыслей. Электроник уже полностью владел собой, к нему вернулись силы, и он занял привычную в их паре «верхнюю» позицию – перекатившись с Серёжей по своей большой кровати, оседлал его бёдра, одной рукой прижал к постели Серёжины запястья, задрав ему над головой руки, а другой ловко освобождал близнеца от одежды.

– Эл… Эл… подожди… я ведь не мылся… грязный весь, – с трудом переводя дыхание, практически выстонал Сыроежкин, но было поздно – скользкие пальцы киборга уже погрузились в его тело и аккуратно массировали набухший бугорок простаты.

– Ничего страшного, Серёжа, я вымою тебя. Потом… Сам… – пальцы исчезли, их место занял член Эла, а Серёжа вдруг впервые в жизни пожалел, что слишком растянут – столько трахался не пойми с кем, давал засовывать в себя всякие большие штуки, не брезговал иногда и двумя членами сразу. Хорошо, хоть до фистинга не додумался. Он хотел сильнее чувствовать Эла, сейчас его бы не испугала боль, он бы даже рад был болезненным ощущениям. Но всё, что он мог – сильнее сжаться.

Эл ни на что не жаловался, долбился в растраханную дырку, закинув Серёжины ноги себе на плечи, и старался при каждом толчке попадать по простате. Всё для Серёжиного удовольствия, как и всегда. Пару-тройку минут Серёже только и оставалось, что поскуливать на одной ноте от нахлынувших чувств, да комкать вспотевшими ладонями покрывало под собой. Он кончил, глядя в безумные глаза своего клона, так ни разу и не прикоснувшись к себе.

«И чего я от него столько лет бегал? Эл классно трахается… И меня любит. И вообще… – Сыроежкин лежал в ванной в клубах ароматной пены, откинувшись головой на грудь Электроника, и боролся со сном. – Ответственности боялся, серьезных отношений… Свободу свою потерять, ёпта! Я и сейчас этого боюсь», – сквозь накатывающую дрёму Серёжино сознание атаковали экзистенциальные вопросы, решить которые он был не в состоянии. События последних суток – перелёт, «допрос» у Гусева и встреча с Электроником – выжали из Серёжи все силы. Но теперь рядом был Эл, который крепко обнимал своего засыпающего близнеца и целовал в макушку. Может, Сыроежкину, как Скарлетт О’Хара, стоит подумать над своей судьбой завтра?

«Завтра» застало Серёжу лежащим на белоснежных шёлковых простынях в кровати Элека. Как он там оказался, Сыроежкин не помнил, не иначе как Эл перенес его, спящего, из ванны, с него станется. Сам Элек сидел тут же рядом, перебирал светлые кудри близнеца, запустив руку в Серёжину шевелюру, ласково смотрел на него и улыбался.

– С добрым утром! Серёж, я должен тебе кое-что сказать.

– Конечно, Эл, говори, я тебя слушаю, – Сыроежкин приготовился услышать признание в любви, объяснение вчерашней истерики, рассказ о том, как Электронику было плохо все эти годы… Даже град упрёков и обвинений его бы не удивил. Но Эл сказал:

– Я больше не отпущу тебя, Серёжа. Ты должен это понимать. Не выпущу отсюда.

– Ч-то?.. – Сергей подумал, что ослышался.

– Прости, но я просто не смогу по-другому.

– Л-ладно, Эл, – кивнул Серёжа, – не отпускай. Я согласен, – что творится в голове у киборга Сыроежкин не понимал, но на всякий случай решил не спорить.

– Ты мне не веришь, Серёжа. Не страшно, потом ты поймёшь, – Эл наклонился и стал целовать своего двойника, постепенно спускаясь поцелуями всё ниже и ниже от Серёжиного лица. А Серёжа от этих простых действий Электроника только и мог, что изгибаться, стараясь больше подставиться под откровенные прикосновения, и пытаться приласкать близнеца в ответ. А потом его перевернули на живот, вздёрнули повыше зад, и любые мысли разом покинули Сёрёжину голову – осталось только чистое удовольствие, вышибающее из груди сладкие стоны, и ощущение полного счастья. Всё встало на свои места, пазл сошёлся – и в прямом, и в переносном смысле.

***

– Эл, мы уже третий день безвылазно сидим в квартире, – Серёжа старался говорить спокойно, но внутри в нём всё кипело от возмущения – похоже, обещание Электроника больше не выпускать его отсюда, следовало понимать буквально.

– Мы не сидим. Я работаю, ты отдыхаешь. Это ведь нормально, отдыхать. Насколько я понимаю, за последние несколько лет ты так часто менял работу, что нормального отпуска у тебя не было. Да и денег на него – тоже, – не повернув головы от монитора, за которым работал, ответил Эл.

– Ладно, окей, как скажешь. Но на улицу-то выйти можно? Погода хорошая, парк рядом, тепло. Может, на шашлыки съездим? – продолжал гнуть свою линию Сыроежкин.

– Мм… мне надо доделать свою часть проекта. Я за последний месяц с трудом работал, затянул все сроки, начальство недовольно.

– Ну, хорошо, давай я один пока пройдусь. Проветрюсь, в магазин схожу – у тебя холодильник почти пустой, – забросил удочку Серёжа.

– Нет. Прости, но одного я тебя не выпущу.

– Боги, Эл! Ты боишься, что я сбегу?

– Да. Это было бы логично. Ты не любишь меня, привык жить один. Объективно, я тебе не нужен. С твоей стороны сбежать было бы правильным решением, – всё так же, не прекращая работы, сказал Электроник.

– Эл… ну, ты чего? – Сыроежкин подошёл к близнецу сзади и обнял его за плечи. Ему вдруг стало очень жалко своего клона, который спокойно и даже обречённо говорит о таких болезненных для него вещах. – Я никуда не сбегу, я же говорил, что останусь с тобой. Ты не веришь мне?

– Не верю, Серёжа.

– Ну… ну, хочешь, документы мои возьми? Паспорт, СНИЛС, полис, права, чего там ещё, я уж не помню. И карточки. В залог. Куда я без денег и паспорта, сам подумай?

– Твои документы и деньги давно у меня, Серёжа. Я положил их в сейф в первую же ночь, пока ты спал. Только документы восстанавливаются, а деньги можно занять.

– Что?! Эл, ты спятил…

– Возможно, – Громов наконец оторвался от монитора и посмотрел на Сыроежкина. – Пойми, Серёжа, я не могу снова потерять тебя. Все эти годы без тебя я жил словно в аду, сам не понимал в каком. Я не вынесу опять оказаться там, мне останется только умереть. А я не хочу умирать, я хочу жить.

– Эл… ты ещё на цепь меня посади, – закрыл рукой лицо Серёжа.

– Если возникнет такая необходимость – посажу. Но мне бы очень не хотелось этого делать.

– Иди сюда, горе ты моё, электронное, – Серёжа сел на кровать и поманил к себе Элека.

В юности на такие предъявы Сыроежкин бы устроил грандиозный скандал, разнёс бы полквартиры и всё равно сбежал бы, громко хлопнув дверью и предварительно послав нахуй Электроника с его заёбами. Но сейчас он просто лежал и обнимал своего друга, устроив его голову у себя на груди.

«Это мой крест, – думал Серёжа перебирая светлые вихры своего двойника и периодически целуя его в висок. – Эл – мой крест. Я пытался избежать этой обузы, но видно такова судьба». Всю свою жизнь Сергей Сыроежкин только и делал, что отлынивал от какой-либо серьёзной ответственности, и жил только для себя. Жизнь эта в итоге оказалась пустой и бессмысленной. Так, не жизнь, а существование. Детей у Серёжи нет не будет в силу его ориентации, а животных себе он никогда заводить не хотел. С ними же возиться надо, ухаживать… И что в итоге? Ни семьи, ни друзей, ни собачки, которая тебе радуется. И карьеру построить мозгов не хватило. И в перспективе такая же пустота… Может, попробовать что-то изменить, раз уж терять-то всё равно нечего? Эл, вон, чуть не загнулся без него, даже умом немного того… повредился. «Эл… – прижимал к себе друга Сергей. – Если б ты не был моим клоном, ты бы в мою сторону даже не посмотрел, я уверен. Но раз уж судьба так подшутила над нами, заставив тебя влюбиться в меня, а меня нуждаться в тебе, я буду с тобой. Буду жить для тебя, заботиться. Не самый плохой смысл жизни, чё!» – вслух, разумеется, Серёжа этого не сказал, лишь сильнее прижал к себе Электроника.

К вечеру следующего дня Громов разгрёб-таки свои завалы по работе, и они с Серёжей выбрались на улицу. Прошлись по парку, Эл в кои-то веки лично пополнил запас продуктов, а Серёжа сам приготовил ужин из трёх блюд – сидеть без дела ему до чёртиков надоело, и он решил заняться хоть чем-нибудь полезным.

– Ты, оказывается, здорово умеешь готовить, – похвалил его стряпню Эл. – Я не знал.

– Все люди, которые долго живут одни, так или иначе, умеют, – пожал плечами Сыроежкин. – Но я рад, что тебе нравится.

И после небольшой паузы добавил:

– Эл, я… как я уже говорил тебе… я никуда не уйду. Но мне нужна работа.

– Работа, – насторожился Электроник. – Зачем? Я достаточно зарабатываю, нам двоим более чем хватит.

– Эл, ну ты сам подумай! – Серёжа даже жевать перестал от удивления. – Допустим, ты будешь меня полностью содержать, что само по себе унизительно для молодого здорового мужика. Но я же ведь у тебя со скуки помру! Или деградирую совсем. Мне нужно занятие.

– Ну… ты можешь работать удалённо, как я, – неуверенно сказал Электроник.

– Не могу, Эл. У меня нет для этого ни навыков, ни способностей, – вздохнул Сыроежкин. – Лучше всего у меня получалось делать что-нибудь руками.

– А… чем бы ты хотел заниматься? – с опаской спросил Электроник.

– Знаешь, я недолго работал в автосервисе. Мне там больше всего нравилось. Я бы хотел опять попробовать. Может, меня возьмут где-нибудь учеником…

– Серёж, я понимаю, но…

– Ты мне не доверяешь.

– Да.

– Тебе придётся научиться доверять мне. Я не брошу тебя, Эл, ты мне нужен, очень, – Серёжа обхватил обеими руками ладонь близнеца и с надеждой смотрел ему в глаза.

– Ты не любишь меня…

– Да что ж ты всё «любишь», «не любишь»! Эл, ну ты как маленький, честное слово! – вспылил Сыроежкин и даже вскочил из-за стола. Потом, увидев несчастную физиономию Элека, опомнился, подошёл к нему, присел на корточки рядом и обнял за талию. – Не знаю я, люблю или нет. Может, я вообще любить не умею, – вздохнул Серёжа. – Но вот что я совершенно точно знаю – ты мне нужен, и я без тебя не могу. Иначе я бы и не приехал тебя искать… Я ведь там чуть не спятил, когда ты пропал. Это же важнее, чем любовь, которая сегодня есть, завтра нет, ну?

– Не знаю, может у людей так… Я вот всю жизнь тебя люблю, с тех пор как встретил, – грустно заметил Электроник.

– Опять ты за старое! «Как у людей»… Можно подумать, ты не человек.

– У людей родители есть. Их мамы с папами рожают, а меня в лаборатории сделали.

– Профессор Громов с Машей – чем тебе не мама с папой?! Только они не свои клетки с одинарным набором хромосом использовали, а взяли уже готовые, двойные.

– Твои. Ты, получается, тоже мой родитель…

– Получается, так, – задумался Сыроежкин. – Знаешь, наверное, поэтому у нас так сложно всё… Я должен за тебя нести ответственность. С самого начала должен был… А я боялся, вот и бегал всю дорогу. Добегался, в общем… Но, Эл, я смогу! Смогу отвечать и за тебя, и за наши отношения! – Серёжа был полностью уверен в своих словах, хотя в глубине души понимал, что это потребует от него усилий, ему будет трудно. Но пути назад не было.

– Ты будешь со мной из жалости, по принуждению или из чувства долга, – печально улыбнулся ему Электроник.

– Ну что ты такое говоришь…

– Меня это не пугает, – перебил Сыроежкина Громов. – Я буду счастлив даже в этом случае, – он обнял своего близнеца, потом глубоко вдохнул и сказал: – Хочешь, помогу составить тебе резюме?

***

– Ну что, все в сборе? – Корольков придирчиво оглядел собравшуюся за столом тесную компанию.

– Не, Рыжиков ещё придёт, – дожёвывая кусок колбасы, сказал Сыроежкин.

– Он не Рыжиков, он Чижиков, – важно заметил Гусев.

– Ой, да ладно тебе, он же рыжий – значит, Рыжиков, – заржал Сергей. – Но ты ему на всякий случай это не говори.

– Ну и что, я тоже рыжий, – возмутился Макар. – Я тоже Рыжиковым быть хочу. А не Гусём.

– А будешь Гусём, – возразил Сыроежкин. – Кстати, где колбаса?

– Сам ты колбаса, Сыроега, – показала ему язык Кукушкина.

– Я говорю, блюдо где с колбасой? Тут же стояло… – смутился Сергей.

– Так ты ж сожрал всё! – ткнула пальцем в пустую тарелку Зоя. – Пойду ещё нарежу.

– Мне калории нужны, у меня работа физическая, – попытался оправдаться Сыроежкин.

– А, так это для тебя Эл такой тортище отгрохал? – облизнулась на гору из бело-розового крема Светлова.

– Маечка, хочешь, я тебе кусочек отрежу? – Витька Смирнов ради такого дела оторвал руку от талии соседки и потянулся за лопаткой для торта.

– Вообще-то, это не я, это Серёжа торт делал, – улыбнулся Элек. – У нас он в основном кулинарит.

– Ну, это просто любимый рецепт Эла, – покраснел Сыроежкин, заметив на себе восхищённые взгляды собравшихся. – А то он только здоровую пищу готовит, а ему тоже калории восполнять надо, вот я и стараюсь, – за столом послышались сдавленные смешки, и Сыроежкин, покраснев ещё больше, поспешил исправиться. – В смысле, нельзя же всё время варёную курогрудь с рисом и овощами есть… без соли.

– О, вот и Рыжиков, то есть Чижиков! – перебил его Гусев, услышав звонок в домофон и пошёл открывать.

– Так, в отличие от Сыроежкиных, все остальные тут пьющие, – Вовка Корольков взял штопор и стал открывать вино. Все остальные в лице Светловой, Смирнова и Кукушкиной согласно закивали и потянулись за бокалами.

– Ой, ребята, простите, что опоздал, – затараторил ввалившийся в квартиру Элека и Серёжи Чижиков, – но тут такое дело, я не смог мимо пройти, представляете, хотел тут у вас в помойку пакетик от сока выбросить, а там! Вот! Выбросил же какой-то гад. А я прям, не знаю что делать, у жены аллергия, и у детей тоже…

– Да, помолчи ты, Рыжиков! – Макар взял у Чижикова чёрный меховой клубок и поднёс к своему лицу. – Иди руки мыть и дуй за стол! – клубок словно в подтверждение его слов тявкнул и пустил струю – Гусь еле отстраниться успел.

– Ой, щеночек, эрдельтерьер! – с умилением прижала руки к груди Майка, а потом с огорчением добавила: – А у меня уже два хаски живут, эрдель не поместится…

– На меня даже не смотрите – я кошатница, – заняла оборону Зойка.

Смирнов ничего не сказал – он громко чихнул, хлюпнул носом, смахнул слезу с глаз и полез в карман за Зиртеком.

– Ну, в принципе, можем и мы взять, – почесал голову Корольков. – Только нас же почти дома не бывает…

– Мы берём, и это не обсуждается, – твёрдо сказал Сыроежкин. – Его, в конце концов, на нашей помойке нашли, да и курогрудь кто-то есть должен. С рисом и овощами, – и на правах нового владельца собаки пошёл за тряпкой вытирать лужу.

Эл, который до этого тихо стоял в сторонке и лишь переводил взгляд со щенка на Серёжу и обратно, радостно улыбнулся и пошёл подогревать так нелюбимое Серёжей блюдо. Собаку он захотел взять сразу, но не решался – боялся, что Серёжа, до сих пор никакого интереса к животным не проявлявший, будет против. Но Сыроежкин, который за последние полгода научился почти угадывать его желания и читать мысли, опять удивил Электроника.

Минут через пять вся компания уже сидела за столом, усердно стучала ножами и вилками, чокалась бокалами и стопками, болтала о всякой ерунде и вспоминала школьные годы. Из-под стола раздавалось довольное чавканье.

– Всё-таки, Серёж, хорошая идея тебе пришла – вечер встречи выпускников устроить, – тихо сказал Элек, сжимая под столом Серёжину руку. – В прошлый раз так весело не было.