Текст книги "Behind Blue Eyes (СИ)"
Автор книги: Poherface
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)
– Как интересно, что врачебную тайну ты поставила на первое место. Это говорит либо о твоих профессиональных качествах, либо о том, что Александру недавно потребовались твои услуги. А скорее всего, верны оба предположения.
– Я что, попала на сеанс к психотерапевту? Или на шоу экстрасенсов-любителей? Что. Вам. От меня. Нужно? – меня безумно напрягал этот тип и я уже почти не скрывала своего раздражения.
– Хорошо. Я буду с тобой честен. Я не верю в виновность Алекса. А ты?
– А я верю в Будду и реинкарнацию, – съязвила я. – Какая разница, во что именно я верю? Я не вхожу в суд присяжных, поэтому мое мнение не так уж и важно.
– Наоборот, – задумчиво протянул парень. – Сейчас оно играет решающую роль.
Я закатила глаза. Страх немного отступил под натиском раздражения. Если этот тип продолжит разговаривать как Морфеус, я потребую у него синюю таблетку и постараюсь забыть это диалог как страшный сон. Нет, серьезно – сколько можно говорить загадками?
– Не злись, – он снова улыбнулся и положил руку мне на ладонь, слегка сжимая. От этого жеста я опешила, не зная как реагировать. – На самом деле, я пытаюсь разобраться в этой ситуации и мне нужно с ним связаться.
– Ну так добейся свидания, – раздраженно бросила я, отдернув руку.
Во взгляде карих глаз отчетливо читалась укоризна. Он был настолько красноречив, что я даже смутилась. Действительно. Нильсена даже на прогулки не выводят, а нормального питания получилось добиться только после того, как он в стационар загремел. Какие уж тут свидания?
– Ты же сама понимаешь, что у меня не получится сделать все по закону, – проницательно ответил Сэм.
– И что нужно от меня? – я тяжело вздохнула.
– Ничего особенного. Просто передай ему эту записку, – парень протянул мне сложенный клочок бумаги.
– Ты ведь понимаешь, что просишь меня пойти на должностное преступление?
– Понимаю. И только тебе решать, как именно поступить. Я не давлю и ни к чему не принуждаю. Но думаю, что ты тоже веришь в его невиновность, хоть и пытаешься это отрицать. Я хочу ему помочь. Пусть мои методы немного расходятся с законом, но это правильно, – твердо ответил он.
Его слова могли бы звучать невероятно пафосно, если бы не полная искренность. В нем не чувствовалось фальши. Ни грамма. Хотя я все равно не спешила доверять непонятному мужчине, который откуда-то узнал обо мне.
– Только тебе решать, передавать мою записку или нет. Но если ты все же решишься… Я оставлю тебе свою визитку на тот случай, если ты захочешь со мной связаться. Кстати, – он улыбнулся, – ты можешь мне звонить и по любому другому поводу.
Оставив записку и визитку на столе, он встал, еще раз кивнув мне, и вышел из кофейни. Я уходить не спешила, гипнотизируя предметы, которые находились передо мной. В моей жизни все шло по заранее спланированному сценарию. Я никогда не нарушала правила. Мне даже штрафы за парковку никогда не выписывали. А сейчас мне предлагали пойти на реальное преступление. Конечно, за это не отправят за решетку. Максимум, что меня ждет – выговор. Но все же было страшно. Особенно из-за того, что я понятия не имела, кто такой этот Сэм и каковы его мотивы.
– Вам что-нибудь еще принести? – отвлек меня от мыслей голос официантки.
– Нет, – поспешно ответила я, поднимаясь со стула. Но перед тем как уйти, я все же запихнула в карман и записку, и визитку.
***
Сегодня, проходя досмотр, я заметно нервничала. То, что я все же решила пронести записку, говорило обо мне очень многое. Дело совсем не в том, что я нарушала установленные здесь правила. Это как раз не слишком страшно. Наоборот – мне начинало казаться, что регламент здесь соблюдаю только я. Хуже было то, что я придерживалась собственных правил, которые не позволяли мне выходить за рамки закона. Но я их нарушила. Причем ради заключенного. Почему для меня это так важно? Он ведь не первый невинно осужденный в этих стенах. Я точно знала, что были и другие, просто я не знала их лично. Сейчас я интуитивно понимала, что поступаю правильно, но руки все же дрожали. Интересно, мной движет только обостренное чувство справедливости или есть что-то еще? Любопытство, или может быть авантюризм, который раньше никогда не проявлялся. О других мотивах не хотелось даже думать.
Досмотр прошел как обычно и я, улыбнувшись охраннику, который сегодня дежурил на проходной, отправилась на свое рабочее место.
– Привет, – услышала я бодрый голос, как только вошла в медблок. – Дорогая, как хорошо, что ты дома. Я соскучился!
– Если продолжишь разговорить в таком же духе, я подумаю, что ты уже совершенно здоров и тебя можно отправлять обратно в камеру, – отметила я, а затем сама поморщилась от этих слов.
Раздражение, которое копилось во мне всю ночь и достигло пределов во время досмотра, сейчас вылилось на Нильсена. Я прекрасно понимала, что неправа и уже через пару секунд заметно смутилась. Угрожать тем, что он отправится обратно в камеру – самое худшее, что я могла придумать, ведь фактически, там его ждала смерть, неизвестно только быстрая или медленная. Но он, кажется, не обиделся и даже не обратил на мои слова внимания. Только пристально разглядывал меня своими голубыми глазами, слегка наклонив голову.
– Держи, – я протянула ему очередную книгу. – Надеюсь, тебе понравится, – буркнула я и поспешила уйти как можно дальше. Конечно, пространство было ограничено, но я уселась за свой стол и сделала вид, что очень занята.
– Ты сегодня странная, – выдал Нильсен. – Еще более странная, чем обычно, – заключил он, а затем посмотрел на книгу. – А ты оказывается фанатка фантастики. Вчера “Пикник на обочине”, сегодня “Дверь в лето”. Что дальше? “Звездные войны” мне принесешь?
– Это не книга, а тащить сюда телевизор мне как-то не хочется.
– Вообще-то, книга тоже есть. Но о ней мало кто знает.
– Правда? – заинтересовалась я.
– Правда, – улыбнулся Нильсен. – Но читать не советую. Редкостная чушь.
Я снова отвернулась, притворяясь, что у меня ну ооочень много дел. Но долго это не продлилось. Открыв книгу, заключенный сразу же обнаружил записку. Пару минут было слышно только его тяжелое дыхание.
– Что нужно от тебя малышу Сэмми?
– Ммм… – невнятно протянула я.
– Агата, когда я говорил, что тебе не стоит подставляться, я наивно думал, что ты хоть немного прислушаешься к моим словам, – почти зло выплюнул он.
– Послушай, – я подошла к решетке, встречая взгляд заключенного. – Я тут вообще не при чем. Меня просто попросили передать записку. Ничего более. Я уже сама начинаю жалеть, что согласилась.
Нильсен всего за секунду оказался рядом, а его пальцы сомкнулись на моем запястье, не позволяя уйти и закончить этот разговор.
– Запомни, каттен. Сэмми может казаться милым корейским айдолом, но он очень далек от образа анимешной няшки. Этот человек всегда действует исключительно в своих интересах. И умеет использовать людей.
– То есть ты его все же знаешь? Он представился твоим другом.
Пальцы на моем запястье разжались, а заключенный отступил от решетки, усаживаясь на больничную койку.
– Я бы не охарактеризовал наши отношения именно так.
– Кто он тогда?
– Скорее хороший знакомый, – задумчиво протянул Нильсен.
– И что ему нужно?
– Хороший вопрос. Но у меня нет на него ответа.
– В записке этого не сказано? – спросила я с самым незаинтересованным видом.
– Неужели не прочитала, пока несла? – ухмыльнулся заключенный.
Я откровенно поморщилась. Умный такой, аж бесит! Конечно, я заглянула в записку. Но проблема состояла в том, что она была не на английском. Это либо был какой-то малоизвестный язык, который не распознал переводчик, спешно установленный на моем смартфоне, либо шифр. И если верно последнее предположение, то это наталкивает на нехорошие мысли. Кто эти двое и почему они, блин, общаются шифрами?
– Малыш Сэмми намерен выяснить, почему я сюда попал. Для начала.
– У тебя есть предположения?
Меня одарили нечитаемым взглядом. Он раздумывал долго. Настолько, как будто от этого зависит его жизнь.
– Уже поверила в мою невиновность? – хмыкнул Нильсен.
– У тебя есть неплохой шанс меня в ней убедить. Расскажи, как ты сюда попал.
Удивительно, но он послушался. Принял удобную позу, откинув голову назад, уперевшись затылком в стену, и начал рассказывать о событиях, которые произошли после того, как он приехал в Лондон. Но уже в самом начале рассказа я перебила заключенного.
– Подожди. Ты хочешь сказать, что ты не британец?
– Что меня выдало, каттен? – добавил он свое странное прозвище, как будто намекая, что я давно должна была догадаться.
– У тебя совсем нет акцента, – немного смутившись, ответила я. – А еще тебя, по идее, должны были депортировать и передать властям Швеции.
– Должны. Но только если есть соответствующий запрос. А его не было, – немного грустно улыбнулся Нильсен, продолжая свой рассказ.
История была не такой уж и длинной. На то, чтобы ее рассказать, ему потребовалось не больше пятнадцати минут. В принципе, я ожидала чего-то подобного. Его история сходилась с тем, что мне удалось узнать самостоятельно.
– И какие выводы ты сделал? – задумчиво спросила я.
– Надо было слушаться маму, – с совершенно серьезным лицом ответил он.
– Что? – не поняла я. – Ты о чем?
– Она меня предупреждала, что беспорядочные половые связи до добра не доводят. Если выберусь отсюда, объявлю целибат, – хмыкнул Нильсен.
– Я бы на твоем месте повременила с принятием столь поспешных решений, – улыбнулась я.
– Не волнуйся, каттен, для тебя я сделаю исключение.
– На самом деле это не смешно, – я нахмурилась, – И я сейчас не про твое мифическое воздержание говорю. Ты ведь понимаешь, насколько серьезна эта ситуация? – он слегка улыбался, наклонив голову, как будто давал мне возможность самой прийти к каким-то выводам относительно его умственных способностей.– Кто мог тебя подставить? Вспоминай, у тебя есть враги?
– Конечно, есть, – легко ответил Нильсен.
Я подошла к столу и взяла ручку с тетрадью, показывая, что готова записывать.
– Боюсь, тебе понадобится блокнот побольше, – фыркнул заключенный. – Сюда все мои недоброжелатели не поместятся.
– Что? – я сначала даже не поняла смысл его слов. – Тебе ведь только 29! Ты хочешь сказать, что умудрился заполучить метровый список врагов, не дожив даже до 30? Да ладно! Как такое вообще возможно?
– Я общительный, – улыбнулся Александр. – А еще, кто-то искал обо мне личную информацию, – лукаво протянул он. – Как точно ты определила мой возраст, – его глаза засияли, как будто ему сделали лучший подарок в жизни.
– У меня на руках твоя медицинская карта, – фыркнула я, – Ты правда думаешь, что там не указан год рождения?
– Медицинская карта не отменяет того факта, что ты запомнила эту информацию, – передо мной предстала физиономия, какая бывает у кота, обожравшегося сливок.
– Так что там со списком твоих врагов? Я могу передать эту информацию Сэму.
– Список действительно будет длинным. Но пока ты не побежала в канцелярский магазин за самым большим в мире блокнотом, предупреждаю сразу – с этой стороны заходить нет смысла. Вопрос не в том – кто, а в том – как… И зачем.
– У тебя есть какие-то идеи?
– Идеи у меня могут быть самые разные, – ухмыльнулся он. – Начиная от той, что в черном кружевном белье ты будешь смотреться невероятно сексуально, до той, что теория Янга – Миллса изначально была лженаучной.
– Боже! Ты можешь хоть иногда говорить серьезно? Ты неисправим!
– А разве меня нужно исправлять? – он выгнул бровь, а на губах продолжала красоваться игривая улыбка.
Я на секунду застыла, а потом долго вглядывалась в голубые глаза, в которых плясала привычная насмешка. Но что-то не давало ответить на этот риторический вопрос очередной шуткой.
– Пожалуй, не нужно, – тихо сказала я, и поспешила сменить тему. – Так что будем делать? Раз уж появился человек, который хочет тебе помочь, почему бы этим не воспользоваться? Может он найдет хорошего адвоката…
Договорить у меня не получилось, потому что Нильсен громко рассмеялся. А если уж говорить совсем откровенно, то правдивее будет применить термин “заржал”.
– Если у тебя сейчас разойдутся швы, лечить тебя не буду, ибо сам виноват! – пригрозила я ему.
– Поверь, Сэм не из тех, кто будет действовать таким образом, – Нильсен полностью проигнорировал мою угрозу.
Что именно подразумевалось под этими словами, я не поняла. Но выяснять методы действий некого Сэмюэля Макото уже не осталось сил.
– Так что мне ему передать?
– Дай мне ручку и бумагу, – попросил он, а затем быстро набросал ответную записку и протянул мне. Когда я ее забрала, он снова схватил меня за руку, не позволяя отстраниться. – Не позволяй малышу Сэмми втянуть тебя в авантюру. В ответ на любое его предложение, смело шли в самое труднодоступное место. Можешь не стесняться в выражениях. Что бы ты ни назвала, поверь, оттуда он тоже выберется, – он отступил назад и уже все тем же непривычно серьезным тоном продолжил. – И да, можешь рассказать ему мою историю. В ней никакой тайны.
Кивнув, я вернулась к своему рабочему месту, а Нильсен углубился в чтение новой книги. Через двадцать минут, когда я была уверена, что он на меня не смотрит, я аккуратно развернула записку под столом, но наткнулась на те же каракули, которые уже пыталась расшифровать, но потерпела фиаско. Тяжелый вздох вырвался против воли. Я быстро бросила взгляд на заключенного. Он не смотрел на меня, продолжая рассматривать страницы книги, но на губах гуляла легкая понимающая улыбка.
***
Зайдя во вчерашнюю кофейню, я не сразу отыскала глазами Сэма. В этот раз он выбрал самый удаленный столик, который было практически не видно со входа. Я подошла и тяжело опустилась на сиденье напротив.
– Привет, Агата. Рад тебя видеть.
Отвечать на приветствие я не стала, просто молча протянула записку. Он сразу же развернул ее, вчитываясь. А когда закончил, начал разглядывать сахарницу на столе так, как будто она могла дать ему ответ на вопрос о том, в чем смысл жизни. Когда молчание затянулось, я решила, что пришло время выдать ему еще порцию информации.
– Александр рассказал мне о том, как именно попал в тюрьму, – начала я, но закончить это предложение мне не позволили.
– Тише, – перебил меня Сэм, а затем быстро обогнул столик и опустился рядом со мной на диван, придвигаясь практически вплотную.
– Гм…
– Я не хочу, чтобы нас услышали, поэтому кричать через стол – не лучшая идея, – пояснил он свои действия.
– Что ж, ладно, – смущенно ответила я и попыталась отодвинуться хоть на пару сантиметров, но проблема заключалась в том, что я сидела у стены и двигаться было просто некуда.
– Меня можешь не бояться, – хмыкнул он, – Рассказывай.
Интересно, как я должна воспринимать эту информацию? Один почти прямым текстом говорит, что рядом со мной находится весьма опасный человек, с которым не стоит связываться, другой строит из себя милейшего парня в мире. Да и выглядит именно таким, чего скрывать.
Нам принесли заказ, и когда официант удалился, я начала тихо рассказывать о Нильсене, периодически делая паузы, чтобы пригубить латте. Сегодня я снова решила позволить себе немного кофеина на ночь, поняв, что все равно не смогу уснуть.
Рассказав все, что знаю, я замолчала, но Сэм не торопился отвечать. Я повернула к нему голову, практически столкнувшись с ним лбами. Он смотрел на меня и улыбался.
– Ты находишь это забавным?
– Нет. Просто у тебя пенка… вот здесь, – он протянул руку и провел большим пальцем по моей верхней губе, продолжая смотреть мне в глаза. А затем слегка наклонился и прикоснулся своими губами к моим.
Я оцепенела от неожиданности, но почему-то не спешила отстраняться. Как будто кто-то поставил весь мир на паузу, и я тоже застряла в этом вечном потоке времени. Не встретив сопротивления, Сэм провел языком по моим губам, приоткрывая их. Поцелуй был медленным, очень нежным, ненавязчивым и, нужно признать, приятным. Но я все равно отстранилась через несколько секунд, отворачиваясь.
– Мы здесь не для этого, – я попыталась сделать строгий голос, но в нем все равно отчетливо прослеживалась вся неловкость ситуации.
– А если бы я пригласил тебя на свидание, где я могу целовать тебя уже на законных основаниях, – он тихонько хмыкнул, – ты бы согласилась?
– Не уверена, – протянула я и попыталась сменить тему. – Ты узнал все, что хотел? Я имею ввиду, о Нильсене.
– Практически, – Сэм нехотя, но все же отстранился. – Остался только один вопрос. Ты веришь в то, что он невиновен?
– Я… – в голове вертелось тысячи вариантов ответа, которые ни к чему меня не обяжут. Можно сказать какую-нибудь расплывчатую фразу, отшутиться, заявить, что это не мое дело. Но я гордо вскинула голову и, глядя ему в глаза, почти категорично заявила: – Да.
– Хорошо, – он улыбнулся, – Это упрощает дело.
– Какое дело? Знаешь, мне настоятельно советовали не верить ни одному твоему слову, не соглашаться ни на одно твое предложение и вообще отправлять по самому неприятному маршруту.
– Я даже догадываюсь, кто дал столь ценный совет, – фыркнул Сэм. – Но поверь, я не собираюсь впутывать тебя ни во что серьезное.
– То есть впутаешь во что-то несерьезное? Знаешь, меня это тоже как-то не особо устраивает. Что ты собираешься делать? Я бы предложила нанять хорошего адвоката, который сможет быстро добиться перевода в другую тюрьму до следующего слушания. Но почему-то эту идею подняли на смех.
– И небезосновательно. Агата, как ты думаешь, сколько влияния нужно иметь, чтобы организовать подобное? Ведь речь идет не только о том, что кто-то заплатил надзирателям, а также руководству тюрьмы. Арест и суд были организованы очень быстро и очень качественно. Это означает, что подкупили, запугали или просто приказали еще и кому-то в руководстве полиции и прокуратуры. А ведь это только верхушка айсберга. Посольство Швеции тоже отказалось от претензий, а я отлично знаю, что при нормальных обстоятельствах, даже если бы Алекс здесь жестоко убил всю женскую сборную по крикету, был бы запрос на экстрадицию. Его бы доставили в Стокгольм любыми методами, и разбирались бы уже там.
– Почему? – я действительно не могла понять. Да, случай, когда в британской тюрьме находится заключенный с другим подданством странный, но не уникальный.
– Можешь спросить у него сама, – улыбнулся Сэм. – Дело совсем не в этом. Ты понимаешь, к чему я все это рассказывал?
– Конечно, понимаю, – фыркнула я, – Ты хочешь сказать, что в этом деле замешаны очень влиятельные люди, поэтому нанимать адвоката изначально бессмысленно. Ты не поверишь, но я все это и раньше понимала. И конечно, в идеале следует найти того, кто все это заказал, разобраться в причинах, устранить их, а уже потом расследование его дела само сдвинется с мертвой точки. Проблема в том, что искать виновных сейчас не выход. Я не думаю, что ему позволят дождаться результата. Надзиратели настроены весьма решительно, и они отработают свой гонорар, – последние предложения я сказала очень тихо. Не для того, чтобы скрыть эту информация от чужих ушей. Просто мне самой не хотелось озвучивать ее лишний раз.
– Я знаю. И собираюсь действовать в ближайшее время. Я не буду разбираться в том, кто в этом виноват. Точнее, может быть и буду, но не сейчас.
– И что ты собираешься делать?
– Я организую ему побег.
Комментарий к Глава 5
Всем привет😘 Да, Саня тут немного старше, чем в каноне. Я решила оставить им с Агатой канонную разницу в возрасте, но 22-летняя Агата никак не могла закончить медунивер, интернатуру и год поработать в тюрьме, поэтому Сане тоже пришлось немного подвинуться😁
Всех очень люблю ❤️ и жду вашей реакции 😍
========== Глава 6 ==========
Наверное, в жизни каждого человека наступает момент, когда он впадает в ступор и не знает, что ответить. И я сейчас говорю совсем не про экзамены, на которых от волнения отключается мозг. Просто бывает такая информация, которую твое подсознание отказывается сразу воспринимать. И хотя нейронные сети в мозгу работают исправно, смысл просто не доходит до тебя. Так в ступоре застывает жена, которая через двадцать лет совместной жизни узнает, что ее муж – гей. Или человек, купивший квартиру и на следующий день обнаруживший, что отдал все свои деньги мошенникам. Они осознают эту информацию, просто не верят в нее. Им нужно время, чтобы мозг перестал бороться с подсознанием. Эти ситуации, конечно, несопоставимы с моей. Но именно такой же ступор случился и со мной, после слов:
– Я организую ему побег.
Несколько минут я просто сидела с широко раскрытыми глазами, пытаясь осознать услышанное.
– Это сейчас такая шутка была? – голос сорвался и превратился в какой-то писк, от которого поморщилась даже я. Впрочем, Сэм как раз не обратил внимания на смену моей тональности.
– Нет. Я вполне серьезен. Это самый простой и логичный выход из нынешней ситуации.
– Простой и логичный… – одними губами повторила я. – Ты адекватный? Ты вообще понимаешь, о чем говоришь?
– Вполне, – пожал плечами Сэм.
– А мне вот так не кажется. Послушай себя! Ты только что заявил, что поможешь заключенному сбежать из тюрьмы!
– Тише, – шикнул парень, но я только отмахнулась от него.
– И не просто какой-то там тюрьмы! Это Белмарш! Тюрьма максимально строгого режима. А Нильсен находится в корпусе с одиночными камерами. Ты хоть представляешь, какой там уровень безопасности? – начала я, а потом поняла, что говорю совсем не о том. – Черт! Да даже если бы там стены были картонными, а ты имел навыки и возможности Джеймса Бонда… Это незаконно, ты в курсе? Да только за саму идею тебя могут рядом с Нильсеном поселить!
Сэм спокойно смотрел мне в глаза, только в конце моей эмоциональной речи слегка улыбнулся. Кажется, все мои доводы о его неадекватности ничуть не расстроили и не взволновали этого человека.
– Это единственный вариант, Агата.
– Значит, найди другой! А сейчас выпусти меня. Мне нужно домой, – я действительно не могла выйти, зажатая между стеной и Сэмом.
Он укоризненно посмотрел на меня, но все же подвинулся, пусть и неохотно. Схватив свою сумку, я пулей вылетела из этой кофейни, не оглядываясь и стараясь как можно быстрее добраться до дома.
Прав был Александр! Нужно было сразу посылать Сэма по самому нецензурному маршруту!
Зайдя в свою квартиру, я еще долго не могла успокоиться, наматывая круги между кухней и спальней. Конечно, развернуться здесь было особо негде: крошечная квартирка включала в себя только гостиную, совмещенную с кухней, и маленькую спальню, в которую вмещались лишь кровать и шкаф для одежды. Даже ванная комната здесь была похожа размерами на чулан. Раньше меня это никогда не напрягало. Квартплата была небольшой, а много места мне изначально не было нужно, ведь я живу одна и редко бываю дома. Но сейчас я впервые пожалела о том, что метраж квартиры не позволяет мне нервно метаться из стороны в сторону. Я почти физически чувствовала потребность выплеснуть эмоции в движении.
Но хуже всего, что когда первое негодование улеглось, я начала ощущать какой-то… страх. Причем пугало не то, что Сэм попадется со своей безумной идеей. Было страшно из-за того, что он может оказаться прав, и это действительно единственный выход.
Но даже если так. Зачем он рассказал мне об этом? Он ведь не ждет, что я буду ему помогать? У меня, в отличие от некоторых, мозги на месте. Конечно, мне очень жаль Александра. И я действительно верила в его невиновность. Но думать, что его можно вытащить из тюрьмы таким образом?
Я с трудом удержалась от того, чтобы не закричать. Обхватив голову руками, я тяжело опустилась на ближайший стул.
И как мне теперь поступить? Конечно, у меня не промелькнуло даже мысли о том, чтобы пойти в полицию. Я сохраню эту информацию в секрете, что уже, между прочим, является преступлением. Но что мне делать дальше? Как прийти на работу и не выдать себя ни словом, ни жестом? Как теперь общаться с Александром? Рассказать о том, что задумал Сэм? Интересно, он обрадуется или расстроится, узнав, что я все же послала его странного то ли друга, то ли знакомого, куда подальше?
Ничего так и не придумав, я решила, что не буду об этом говорить вообще и попытаюсь сделать вид, что никакого разговора о побеге не было в принципе. Я надеялась, что придуманный мною “гениальный” план, который серьезно смахивал на поведение страуса, немного успокоит меня. Но я все равно не могла уснуть всю ночь. Только под утро забылась тяжелым, тревожным сном, который совсем не принес отдыха.
***
– Кто-то сегодня не в духе, – услышала я через пять минут после того, как заступила на смену.
– Можно подумать, в остальные дни я излучаю позитив, – протянула я, скорчив кислую физиономию.
Общаться с Александром становилось все сложнее. Я не рассказала ему о безумной затее Сэма. И не собиралась в этом участвовать. Я знала, что это правильно, но почему-то чувствовала вину.
– Если ты начнешь излучать позитив и глупо улыбаться, я подумаю, что окончательно тронулся умом.
– Я бы на твоем месте не обольщалась. Ты уже, – улыбнулась я.
– Черт! Меня снова раскрыли, – он шутливо прижал руку к груди в немом испуге. – А если серьезно, что случилось?
– Ничего. Просто не выспалась.
– Бурная ночка? – усмехнулся заключенный.
– Если бы! После бурной ночки на лице присутствуют не только мешки под глазами, но и довольная улыбка. По мне заметно, чтобы меня тянуло улыбаться?
– Нууу… Кислая физиономия возможна, если эта самая бурная ночка прошла не слишком хорошо, а учитывая то, что вчера ты должна была встретиться с малышом Сэмми, я уверен, что примерно так все и было.
– Не веришь в способности своего друга? – я выгнула бровь, слегка улыбнувшись.
– Не верю, – легко согласился со мной Александр. – С ним бурной ночи точно не получится. Максимум, что тебе светит – интеллектуальный вечер по разгадыванию кроссвордов. Сэмми хранит свою девственность для меня, – подмигнул мне Нильсен.
Закатив глаза, я начала массировать пальцами виски. У этого человека странная суперспособность – любой разговор превращать в фарс. Я не могла точно сказать, нравится мне это или нет. С одной стороны, с ним было весело и интересно. Он мог поддержать практически любой разговор, а иногда выдавал такое, что я потом долго думала, пытаясь расшифровать его слова и осмыслить их. А еще он интриговал меня, причем довольно сильно. На первый взгляд он казался открытой книгой, но один раз заглянув в его голубые глаза, понимаешь, что здесь есть двойное, а может быть, и тройное дно. И несмотря на все это, очень часто мне хотелось придушить его подушкой за все шуточки и намеки.
– Так что случилось? Это наш корейский айдол тебя расстроил?
– Нет, – поспешно ответила я. – Он здесь не при чем.
Ложь всегда давалась мне плохо. Я не любила врать и делала это только в самом крайнем случае. Как сейчас, например. Но чувствовала себя при этом всегда неуютно.
– Я вижу, когда ты врешь, Агата, – прищурился Нильсен. – Тебе лучше вообще не пытаться это делать – все равно не получится. Что натворил Сэмми?
– Ничего, – раздраженно бросила я, – Я отдала твою записку и все. Больше ничего не было.
– Хорошо. Выпытывать не стану, – он откинулся на подушках. – Но если что, ты помнишь, куда следует отправлять нашу кавайную няшку.
Я неопределенно хмыкнула и углубилась в работу. Со временем мне удалось взять в себя в руки. Хоть и с трудом, я отработала свою смену, привычно переговариваясь с Нильсеном. Странно: мы общались постоянно, но при этом я не знала о нем ровным счетом ничего. Крупицы личной информации приходилось буквально вытаскивать из него клещами. Он травил разные истории почти без остановки, но никогда не говорил о себе. Необычное качество. Зачастую люди наоборот болтают только о себе и о своих проблемах. Более того, я только сейчас осознала, что он знает обо мне не так уж и мало. Постепенно, задавая ненавязчивые вопросы, он выяснил, что мне 25 лет, я закончила Университетский колледж Лондона, сосредоточившись на специальности ангиохирургия, живу одна, не слишком часто общаюсь с друзьями. Даже о моих вкусах он имел определенное представление, хоть и расплывчатое.
Еще раз бросив подозрительный взгляд на заключенного, я покинула свое рабочее место. Сейчас мысли о Нильсене не выходили из моей головы, даже когда я покидала здание тюрьмы. Дошло до того, что дома я сидела на диване, глядя в одну точку, и думала о том, как правильно поступить и как можно помочь ему, не прибегая к столь радикальным методам, о которых вчера говорил Сэм. Из этих мыслей меня выдернул стук в дверь, который в полной тишине прозвучал артиллерийской канонадой. Заглянув в глазок, я тяжело вздохнула и приоткрыла дверь.
– Привет, Сэм. Не могу сказать, что рада тебя видеть.
– Мы вчера не договорили, – он серьезно посмотрел на меня, как будто пытаясь сказать, что не отступит, пока я его не выслушаю.
– Договорили. И я ясно дала понять, что не собираюсь участвовать в твоей безумной затее, – прошипела я.
– Но в полицию не пошла, – прищурился парень.
– А стоило бы, – вздохнула я, но дверь все же распахнула. – Проходи.
Только впустив его, я поняла, что делать этого совсем не стоило. И дело вовсе не в страхе перед малознакомым мужчиной, который остался со мной наедине, а в состоянии моей квартиры. Просто при моем ритме жизни на уборку совсем не остается времени. А если перестать себе врать, то идеально разложенные по своим местам вещи – это вообще не про меня. Все рабочие инструменты всегда находились в порядке. В моей тревожной сумке я могла найти нужное лекарство даже на ощупь, но возвращаясь домой, разбрасывала одежду на всех возможных поверхностях, которые попадались мне под руку. Например, в спальне, стул вмещал намного больше моих вещей, чем предназначенный для этого шкаф.
Сейчас же Сэм тактично разглядывал книжные полки, пока я незаметно пыталась запихнуть джинсы под диван. Конечно, незаметным это действие было только в моем воображении, но парень стойко терпел и даже не косился в мою сторону. Джинсы, как назло, запихиваться в специально отведенные для них места не желали. В итоге я плюнула на это дело, решив, что если Сэм при виде моего беспорядка испугается и сбежит, то я только выиграю.
– Зачем ты пришел? Я не собираюсь тебе помогать. Да, я ничего никому не скажу и сохраню все это в тайне, но и участвовать в твоей затее не собираюсь.
– Тогда у меня ничего не получится, – он почти безразлично пожал плечами.
– Можно подумать, я одна работаю в этой тюрьме, – я всплеснула руками, выражая возмущение. – В конце концов, подкупи охранников. Поверь, они не станут отказываться от денег.
– Я даже упоминать не буду о том, что у них уже есть взаимоисключающий заказ. Чувствую, ты не посчитаешь это серьезной причиной для того, чтобы к ним не обращаться. Впрочем, в этом ты права. Останавливает меня другое. Если я подкуплю надзирателей, они сдадут меня, а заодно и Александра, первому встречному, который предложит приемлемую сумму. Меня это не устраивает.
