Текст книги "Возрожденный Обескрыленный Мир (СИ)"
Автор книги: persona non grata
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Значит не все потеряно, Гейл! – воскликнула его мать.
– Я хочу верить. Но Китнисс… Я не могу достучаться до нее.
– Не только тебя изменила Война, а у нее еще и…
– Да, я знаю… Прим. Самое ужасное, когда я по ночам пытаюсь заснуть, и анализирую свою жизнь… Я осознаю – если бы удалась повернуть время вспять… Я бы снова пошёл в этот путь, во имя мира. И такие умозаключения пугают меня самого.
– Просто прошло слишком мало времени…
– Надеюсь. И знаешь…
Тут Пит не выдержал и, развернувшись, побрел назад. Ему не хотелось знать о демонах Охотника. Ему хватало своих.
Пит бродил по дистрикту до самого вечера. По сравнению с прошлой весной, когда он только приехал, город разостроился. Но все равно были заметны шрамы, от причиненных Войною ран.
Он специально дождался темноты, дабы незаметно пробраться домой и не встретить её или его.
Или их вместе.
Зайдя домой, Пит не стал зажигать свет, чтобы не привлекать внимания обитателей соседнего дома.
Есть не хотелось, несмотря на то, что ел он рано утром. Зато хотелось пить. И отнюдь не воды. Та жажда, что мучила его, напоминала зависимость ментора. Но Пит добрался до студии и упрямо взялся за кисть.
У него не было злости к Хоторну. Только сочувствие. Каждый выживал, как мог. И чего уж греха таить, у Гейла всегда было больше прав на Китнисс. Пит спал с ней, защищая от кошмаров, спасал ее жизнь, потом пытался её же отнять… Но Хоторн имел много больше – он давным-давно занимал отведенное ему место в ее сердце.
Для Пита там места не нашлось.
Комментарий к 29. Обескрыленный. Чужие демоны
Немного о Гейле… Честно говоря, Пит для меня номер один, но я действительно считаю, что без таких как Хоторн, тирания не свергается… И каким бы сильным он ни был, его мир тоже разрушен. Единственное отличие – его близкие живы, но он тоже повидал немало.
Это всего лишь кусочек, всего лишь пазл его души, на самом деле кошмаров у него тоже хватает, и чувство вины его тоже гложет. Об этом мне хочется написать отдельную работу.
До конца остается не так уж много… Надеюсь, несмотря на все сюжетные разочарования, Вы все же дочитаете эту работу!
========== 30. Возрожденный Обескрыленный Мир. Разговор с глазу на глаз ==========
Спустившись вниз после нескольких часов работы за мольбертом, Пит обнаружил нежданного гостя у себя на кухне…
– Финник?.. – глаза его расширились от изумления.
– Не рад видеть старого друга? – улыбаясь, пропел тот.
– Но ты ведь умер…
– Так точно, сэр, – шутливо отдавая честь, отрапортовался он.
– У меня снова рецидив… – после Катона галлюцинаций не было и Пит думал, что все позади.
– Возможно. Но разве от этого я перестал быть тебе другом?
– Конечно, нет… – и ведь действительно, Пит был рад «увидеть» товарища, как и своего отца год назад.
– Ну, так присядь, поболтай со мной… На том свете, знаешь ли, довольно пресно. И скучно. И никакого сахара.
– Финник, мне так жаль…
– Брось… Все вышло так, как вышло.
– У тебя родился сын… Говорят, вылитый ты…
– Знаю. И я рад, что мой малыш будет расти в мире, где нет Голодных Игр. Оно того стоило, уж поверь.
– Это ты должен был спастись тогда, а не я… Тебе… жизнь нужней. У тебя семья… жена и ребенок.
– Ты тоже имеешь право на счастье, Пит. Стоит лишь постараться, и новый мир заиграет красками…
– Не думаю… Мне жить не для кого. А вот тебе…
– А как же Китнисс?
– Я ей не нужен. И знаешь что? Я решил уехать. Завтра куплю билет.
– Пит. Я думаю, тебе стоит поговорить с ней.
– К ней Гейл приехал.
– Ну, и что? Знаешь, я бы многое отдал, чтобы иметь возможность поговорить с Энни хоть раз. Я бы столько хотел ей сказать. У тебя такой шанс есть. Не разбрасывайся им.
– Я…
– Мне пора, друг, на том свете строгие порядки! – с этими словами Финник растворился в воздухе.
А Пит еще долго стоял, ошарашенно глядя в пустоту, гадая, в какие игры с ним играет его подсознание?
******
Он все-таки решил последовать совету Хеймитча и Финника и попрощаться с ней. Пусть все пройдет быстро и спокойно. Он уедет, а им останется самая малость – быть счастливыми. Билет на поезд лежал в нагрудном кармане рубашки, сжигая сердце и превращая его в пепел.
Пит медленно подходил к дому Китнисс, откуда доносились голоса, сквозь открытое окно. Подслушивать гадко, но он ничего не может с собой поделать.
– Гейл, скажи честно, зачем ты приехал?
– Я хочу увезти тебя отсюда, туда, где ты сможешь стать счастливой. Со мной… Я… добыл разрешение, – выпалил он на одном дыхании.
Вот оно…
– Гейл…
– Не надо, Китнисс, не говори, что счастье не для тебя… Не хорони себя заживо здесь.
– Гейл, здесь я живее всех живых… На сколько это вообще возможно. Я не уеду.
– Но Кискис… Здесь ты обречена!
– С чего ты взял?.. Мне здесь спокойно… временами.
– Тогда я останусь с тобой!
– Нет, Гейл, мне не нужна твоя помощь. Все хорошо. Тем более со мной рядом… со мной рядом…
– С тобой рядом он? – разочаровано заканчивает за неё Гейл.
Пит стоял у крыльца ни жив, ни мёртв. Ему хотелось развернуться и уйти – так было бы правильно. Но он так устал от этой неопределённости.
– Да, он рядом. О большем я не смею мечтать.
– Ты ему больше ничего не должна, он поймёт, поехали со мной!
Да, вот оно…
– О чем ты говоришь?.. Я не могу уехать. Моя жизнь теперь здесь… И Пит… Он для меня очень… важен.
– Думаешь, что все-таки его любишь?..
– Гейл, я…
– Нет, Китнисс, так не любят. Ты зациклилась на нем, ты помешана на нем, зависима от него. Думаешь, я не видел, как ты целыми днями смотришь на его окна, как теребишь этот одуванчик, что он тебе вручил? Думаешь, я не слышу во сне, как ты стонешь и зовешь его? А потом бродишь по дому, как привидение, с опухшими глазами? Это больная любовь, она обречена на смерть, она не питает тебя жизнью, она высасывает из тебя все соки… Ты чахнешь, а любовь должна спасать!
Может быть, он прав.
– Да что ты знаешь обо мне, Гейл? Если на то пошло, я признана душевно больной, и никого не должно волновать, какие у меня дефектные чувства! С ним я живая, без него внутри лишь пустота.
В душе у Пита предательски затеплилась Надежда.
– Я все думал, почему так произошло? Ведь он совсем тебе не подходит. А мы с тобой… У нас столько общего – мы оба из Шлака, нам пришлось рано повзрослеть, лес и охота сблизили нас… Как же так?
– Видимо, этого не достаточно.
– Что в нем такого, чего нет во мне?
– Он настоящий!.. Он умеет любить так, как не дано никому! И он самый сильный человек из всех, кого я знаю… Меня смерть Прим сломала, ты прогнулся под эту Войну… А Пит… несмотря на Голодные Игры, Квартальную бойню, пытки в Капитолии, Революцию, потерю близких, он сохранил своё я… Остался самим собой. Да, болезнь пока имеет над ним власть, но он сильнее, он справится… В глубине души он все тот же мальчик, подаривший мне хлеб, с тягой к прекрасному… Возможно, он и надломлен, но он не сломлен!
Пит стоял в оцепенении, не веря тому, что услышал.
– Неужели Война меня так сильно изменила, Китнисс? – тихо спросил Охотник.
– К сожалению, Гейл, она ожесточила тебя… Иначе бы не было Орешка и этих парашютов-бомб…
– Ты знаешь, как мне жаль…
– Знаю. Но наши отношения были обречены изначально, Гейл, не вини себя…
– Я часто думаю – надо было мне вызываться добровольцем тогда, на Жатве… Мы бы спаслись, и ты бы так отчаянно нуждалась во мне, а не в нем! – столько боли было в словах Гейла, что Питу стало почти жаль его.
Почти.
– Нет, Гейл, с тобой нам бы не удалось выбраться оттуда обоим. В худшем случае вернулся бы только один, в лучшем – погибли бы оба…
– Не говори так, я бы защитил тебя, я бы сделал все, чтобы спасти тебя…
– Гейл, я не сомневаюсь в твоих намерениях… Но… Ты бы действовал как профи – суровый и с железной волей к победе… А для того, чтобы приковать к себе взгляды всего Панема и вызвать сочувствие, для того, чтобы дело дошло до этих чертовых ягод, этого не достаточно!
– Я не понимаю…
– Я попробую тебе объяснить… Впервые, за 74 года Голодных Игр, оружием для выживания стала… Любовь. Этим уникален Пит. На самом деле, может быть я и являлась символом Революции, но двигателем был он! Ещё на интервью Пит своим признанием положил начало нашему спасению. Тебе бы и в голову это не пришло! Ты бы наоборот, скрывал свои чувства – зачем показывать свои слабости противникам. Скажешь не так?
– Возможно, но… Китнисс, он ведь не боролся никогда за тебя, и даже теперь отказывается от тебя, прячась в своем доме.
– Вот об этом я и говорю, Гейл… Так любить, как умеет Пит, не может никто… Для него главным было моё благополучие – он хотел, чтобы я сама сделала выбор, без давления со стороны, для него моё счастье было важнее своего собственного… Его любовь жертвенная. Он готов был отдать меня тебе, лишь бы в итоге я была счастлива… Ты не такой. Ты любишь меня, но свои чувства ко мне ставишь выше…
– Но Китнисс, он же болен… И болезнь его заключается в желании убить тебя… Как ты собираешься строить свою жизнь с ним? Вечно подглядывать за ним в окна, все время бояться? Ты даже… постель с ним разделить не сможешь! Как ты себе это представляешь? В порыве страсти его руки вдруг сомкнутся на твоей шее?..
Именно такую картину Пит часто видел в своих кошмарах…
– Я не боюсь близости с Питом… Он будет меня защищать и не подпустит к себе, сколько сможет, это так. Но я пробью его оборону, не сомневайся!
Дыхание Пита сбилось. Неужели и правда у них есть надежда на будущее?
– Ты уверена в своих чувствах, Китнисс?..
– Гейл… Я с лёгкостью могу назвать момент, когда я поняла, что люблю его – это случилось на Квартальной бойне – сердце Пита остановилось при ударе о силовое поле… Вот тогда я чётко осознала всю глубину моих чувств к нему… Я… В один миг мне стало безразлично все вокруг – Арена, Капитолий, моя жизнь…
Пит помнил, как она вцепилась в него, когда он очнулся… Ему казалось, что Китнисс просто боялась потерять напарника, боялась остаться одна на Арене.
– Уже после, в 13-м, я пробежалась по страницам своей памяти… Мне вспомнился Тур победителей – мы усиленно играли любовь, меня это раздражало, думаю, мне была неприятна сама мысль о том, что я должна плясать по дудку Сноу… Но между тем, в поезде я каждую ночь спала в объятиях Пита – просто однажды мне приснился кошмар, я сильно кричала… Он вбежал, чтобы успокоить меня…
– Успокоил? – язвительно заметил Гейл.
– Если ты собираешься и дальше язвить, я не буду продолжать разговор… Между нами ничего не было, если тебя это так интересует, мы просто спали вместе, отгоняя кошмары друг друга. Только с ним я чувствовала себя спокойно, в безопасности… Тогда я уже нуждалась в нем…
Пит теперь хорошо помнил, что в то время был самым счастливым на свете, и не потому что он мог прижать её к себе… А как раз из-за того, что в эти моменты только он был нужен ей, только он мог подарить ей долгожданный покой…
– Прости… Просто все, что досталось мне – пара поцелуев, вырванных мною же, когда я смог застать тебя врасплох… Твои поцелуи из жалости – не в счет. О том, чтобы спать с тобой в обнимку, я и мечтать не смел…
– Гейл, мне так жаль…
Он как будто не слышал её: – Все это так призрачно… Вы могли никогда не заговорить, если б не Игры…
– Да, скорее всего, так и было бы. Ведь я запретила себе думать о замужестве, семье. Меня все это не интересовало. Во-первых, мне было не до этого – надо было кормить семью. А во-вторых… существовали Игры… Так что я никогда не позволяла себе никаких мыслей по этому поводу. Но случилось так, как случилось.
– Что ж. Раз так распорядилась судьба…
– Так решило мое сердце… Просто отпусти меня. Поставь мои чувства выше своих… Подумай о том, что для меня будет лучше и смирись. Как Пит когда-то.
– Не так-то легко вырвать из души любовь. Корень остается…
– Поверь мне, я знаю… И хочу, чтобы ты тоже обрел свое счастье, а потому – отпускаю тебя.
– Обещай лишь, что станешь счастливой…
Китнисс прерывисто вздохнула.
– Когда-нибудь, быть может…
– Ты ему не сказала?..
– Нет… Я боюсь…
– Скажи ему, он будет счастлив. Я был бы самым счастливым человеком на свете… Прощай, Кискис…
– Прощай, Гейл…
Гейл прошёл к двери и распахнул её. Выходя, он заметил Пита.
– Она твоя. И, видимо, всегда была…
Пит, не оглядываясь, взбежал на крыльцо.
Комментарий к 30. Возрожденный Обескрыленный Мир. Разговор с глазу на глаз
Ох…………………………………………………….
========== 31. Возрожденный Обескрыленный Мир. Главное ==========
Она стояла у камина к нему спиной, обхватив себя за плечи. Такая хрупкая, такая беззащитная.
Заслышав его шаги, Китнисс обернулась. Их взгляды встретились, и девушка задрожала и еще сильнее сжалась, будто ей было холодно.
Она все-таки боится меня?..
Питу вспомнилась их последняя встреча, закончившаяся полным фиаско – приступ, драка, боль.
– Пит… – она произнесла его имя так… мягко. – Ты пришел…
– Да… – в горле застрял ком, а сердце перестало биться.
– Хочешь… чаю? – «Господи, что я несу?»
– Да… спасибо, – на самом деле, он надеялся, что Китнисс скажет нечто совсем иное.
Китнисс прошла на кухню и трясущимися руками схватила чайник. Как все сложно. Пит появился так неожиданно, и она никак не могла заставить себя заговорить о главном. Она полагала, что успеет продумать свою речь. Увы, признание, так легко слетевшее с губ в беседе с Гейлом, теперь никак не желало складываться в слова.
Они сидели молча, глотая горячий чай. И все бы хорошо, но недосказанность, словно камень на шее, повисла в воздухе.
Китнисс откашлялась и, наконец, решилась.
– Я боялась, что ты уедешь…
– Я собирался. Даже билет купил…
– Нет!.. – не задумываясь, запротестовала девушка. – Не уезжай. Останься…
– Зачем?.. – главный вопрос, на который Пит, казалось бы, уже знает ответ, прозвучал.
– Я… боюсь одна, – нет, не то, – Мне… без тебя никак, – и опять не о том.
«Ну же, Китнисс, скажи,» – уговаривала она себя.
Пит молчал и, с каждой ее новой попыткой выразить свои мысли, только глядел на нее все пристальнее. И вот уже момент упущен, а ощущение такое, будто шанс на жизнь отобрали. Ее неудачные попытки остывали словно чай, что стоял на столе.
Тишина нервировала и выбивала из колеи еще больше. Как-то всё смазано получилось, их разговор – будто неудачный мазок на картине. Пит засобирался домой, посчитав, что сегодня они слишком напряжены для выяснения отношений.
Китнисс стояла в нерешительности – до безумия хотелось попросить его остаться, но… буквы снова упрямо не хотели складываться в слова.
– До… встречи?.. – Пит хотел сказать «до завтра», но вовремя себя одернул – они и так словно ступили на тонкий лед, и лучше уж начинать и без того хрупкие отношения с осторожных шажков.
– До встречи, – немного разочарованно выдавила Китнисс, но решила что сегодняшний день и так был подарком судьбы, и ей грех жаловаться.
******
И снова одиночество окутало ее дом, проникая и в самую душу. Китнисс приняла душ и честно попыталась заснуть. Но холодная постель не располагала ко сну. Она все также мерзла, как и раньше, только стала привыкать к этому внутреннему холоду. И сей факт пугал ее больше, чем сам холод.
Проворочавшись половину ночи, она, все же задремав ненадолго, провалилась в объятия кошмара.
Во сне ей отрезали язык и бросили на очередную Арену. С Питом. На ее глазах один из профи прицелился в него из арбалета, но он не видел надвигающейся опасности, а она слишком далеко, чтобы сразить противника. Все что она могла бы – предупредить Пита, крикнув ему о профи, но ни единого звука не выходит. И ей остается лишь молчаливо наблюдать за тем, как его убивают…
И вот она в ужасе просыпается и даже наяву крика нет – она все еще ощущает себя безгласой.
Пит…
С ним все в порядке, это только сон.
Однако, дикое желание убедиться в том, что он жив, что он рядом, накрывает ее с головой. Повинуясь импульсу, она вскакивает с кровати и прямо в пижаме мчится вниз, боясь передумать.
Китнисс вылетела из дома, лишь натянув ботинки на босу ногу, и помчалась к дому напротив, но вдруг остановилась, как вкопанная: Пит сидел на ступеньках своего дома.
– Тоже не спится? – тихо спросил он.
– Кошмар приснился…
– И мне… – блондин встает со своего места и, сняв с себя куртку, накидывает ей на плечи, – Лето почти настало, но ночи еще холодные…
– Спасибо…
Пит снова присаживается на крыльцо, освобождая и ей место, но Китнисс не готова к такой опасной близости – иначе ее и так кашеобразные мысли окончательно растекутся – не соберешь. Потому она лишь отрицательно машет головой, кутаясь в его куртку, наслаждаясь его теплом. Как будто сам Пит ее обнял…
– А куда ты так мчалась, среди ночи?..
– К тебе… – при свете полной луны, Китнисс заметила, как глаза его заблестели.
– Почему, Китнисс?..
– Мне приснилось, что я… теряю тебя… И я хотела… Мне было нужно убедиться, что… с тобой все хорошо…
– Почему?
– Потому что… ты… мне нужен.
– Знаешь, иногда я ощущаю себя спасательным кругом, который отбрасывают прочь, когда надобность в нем отпадает.
– Нет, Пит… Все не так!
Ну, вот… Не это ли самый благоприятный момент для… правды? Теперь или никогда. Вспомнился ментор с его наставлениями – всего три слова.
– Я… люблю… тебя… – щеки как будто прижали к раскаленной печке, она прикрыла веки, боясь, что не увидит в его глазах тех чувств, что переполняли её саму.
Китнисс услышала, как Пит встал. Уходит? Слезы уже тушили ее румянец, а губы дрожали.
Неужели все?
И вдруг… теплые ладони обхватили ее лицо, стирая непрошеную влагу.
– Я тоже тебя люблю. Снова. Хотя, наверное, и не переставал никогда… – Пит коснулся губами ее губ легким поцелуем, словно солнечный луч пробежался по коже…
И вот она уже в его объятиях, таких робких, но таких долгожданных.
*******
Они проговорили весь остаток ночи – обо всем и ни о чем. Вспоминали детство, Игры, ушедших близких, обсуждали, что Деревню Победителей стоит привести в порядок, возможно, даже разбить сад.
Впервые, за долгое время Китнисс испытывала легкость и подобие… счастья?.. Да, наверно. Ведь понятие счастья у каждого свое… Потеряв практически все, что было дорого сердцу, сегодня ее мир вновь обрел равновесие – Пит рядом. Он ее любит.
И это главное.
Комментарий к 31. Возрожденный Обескрыленный Мир. Главное
Ну, вот как-то так я это вижу именно в этой работе:)
Честно говоря… Подумывала на этом остановиться… Хотя есть несколько глав, написаных еще год назад, но мне кажется, можно обойтись и без них…
Но пока статус остается “в процессе”, а я подумаю…
========== 32. Возрожденный Обескрыленный мир. Перемены ==========
Спустя несколько дней, Пит уже перебирал свои вещи – он переезжал к Китнисс.
К Китнисс…
Его потрепанная Капитолием мечта, кажется, сбывалась. И не по чьей-то указке, а потому что они сами так решили.
Они захотели.
Сначала Пит не соглашался – считал, что слишком рано. Китнисс же попросила его прислушаться к себе, так он и поступил.
Чувствовал он себя хорошо, охмор как будто остался где-то за гранью. Конечно, некоторые последствия останутся на всю жизнь, но большую часть себя ему удалось вернуть. И не без помощи Китнисс. Ненависть к девушке казалась теперь далекой и ненастоящей, даже призрачной, словно из сна. Зато мир вокруг оживал как раз таким, каким Пит его помнил когда-то. Теперь, зная, что она его любит, он как будто действительно вернулся… По-настоящему.
В то знаменательное утро, когда на горизонте забрезжил рассвет нового дня, обещающего и совершенно иную жизнь, они, не сговариваясь, вошли в дом Пита.
Впервые, Китнисс и Пит спали в обнимку, зная, что так будет…
Всегда?
Отчаянно хотелось в это верить.
Что самое удивительное – пробуждение было пропитано неловкостью и стеснением. Раньше такого не случалось. Теперь же движения слишком обрывочные, глаза смотрят в пол, и невесть откуда взявшийся румянец…
Пит даже усмехнулся про себя – столько объятий было между ними, столько поцелуев, но природа их происхождения была совсем иной. Теперь все изменилось. Теперь они знали, что испытывают друг другу одинаково трепетные чувства.
Он решил подняться в свою студию – нужно собрать краски, кисти и некоторые полотна. В доме Китнисс тоже найдется место для мира красок. Вот Пит остановился напротив той самой картины, на которой позволил себе изобразить ее такой, какой ему хотелось ее видеть.
Сзади послышался шорох, Пит обернулся, пытаясь заслонить собой картину, но Китнисс стояла уже рядом с ним и вовсю рассматривала его творение.
– Здесь я такая… ранимая.
– Открытая, – поправил ее Пит.
– Уязвимая…
– Хрупкая… – не сдавался художник.
– Сломленная…
– Восставшая из пепла, – Пит не кривил своей истерзанной душой: он действительно видел её такой. Раньше – на бумаге, а теперь… и в жизни.
Китнисс удивленно изогнула бровь, а потом прошептала, краснея:
– Только благодаря тебе, Пит. Это ты возродил меня к жизни…
Комментарий к 32. Возрожденный Обескрыленный мир. Перемены
Шлю Вам небольшую весточку… В виде малюсенькой главки…
Я не забросила свои работы, просто очень сильно болею и даже писать нет сил – мозги плавятся от температуры и боли.
А потому… Если глава Вам покажется никакой… Я пойму.
========== 33. Возрожденный Обескрыленный мир. Звонок из прошлого ==========
С того разговора минуло уже несколько месяцев. Китнисс и Пит жили в одном доме и проводили много времени друг с другом.
Девушке пришла идея создания Книги Памяти – наподобие книги трав, что они заполняли той далекой зимой перед Квартальной бойней, только с более горьким содержимым… Лица близких людей, кто погиб по ее вине (как она сама считала) застыли на страницах.
Вот Финник, вечно улыбающийся задорно и искренне.
Вот отец Пита, с добрыми глазами, такими же, как у сына.
А вот… Прим… совсем юная и… снова грудь сдавило чувство вины – Прим погибла, а она, Китнисс, выжила и даже нашла в себе силы жить дальше… Точнее, Пит наделил ее этой силой. Она снова прерывисто вздохнула, как и всегда, добираясь до страницы с портретом сестры.
– Все хорошо, Китнисс? – Пит внимательно следил за возлюбленной.
– Да… Лучше, чем я могла себе представить, – смущенно проговорила она, закрывая книгу.
******
Когда ментор узнал, что они съехались, то отнёсся к этому событию довольно серьезно.
– Может, вам узаконить отношения, чтобы не болтали лишнего?..
– Хеймитч! – возмущаясь, воскликнула его подопечная. – Между нами ничего такого…
– Ну-ну, не заливай, солнышко! Видел я вас вместе. Эй, ты опять стала цвета свеклы, – заржал он.
На самом деле, Китнисс и Пит, действительно, вели довольно целомудренный образ жизни. У них были свои отдельные спальни, пусть и по соседству. Но каждую ночь Китнисс неизменно приходила к нему и молча ложилась на другую половину кровати. И все равно в итоге они оказывались в спасительных объятиях друг друга. Он был только рад – она нуждалась в нем. Да и она ему была нужна не меньше. Так они оба справлялись с кошмарами. Утром девушка всегда ускользала раньше, чем Пит просыпался. Видимо, ей не хотелось испытывать снова неловкость и смущение. Но это не важно. Главное – она с ним.
******
Этот день походил на все остальные – на душе было спокойно, впрочем, как и всегда, после переезда Пита. Сейчас он рисовал в студии, а Китнисс хозяйничала на кухне. Хотя, если честно, полноправным хозяином здесь был Пит.
Тишину разорвала трель телефонного звонка, девушка поспешила в кабинет: наверняка, это доктор Аврелий… Узнав, что молодые Победители живут вместе, он регулярно справлялся о состоянии Пита.
– Да?
– Привет… – донесся до неё далекий голос, бывший когда-то таким родным, а теперь ставший бесконечно чужим…
– Здравствуй… мама.. – на слове «мама» Китнисс предательски запнулась.
– Как твои дела, дочка? – чувствовалось, что разговор матери даётся тяжело.
– Нормально… – механический ответ.
– Я хотела с тобой поговорить…
– О чем?.. – напряглась Китнисс.
– Видишь ли… Я слышала, что ты снова с Питом…
– И?
– Доченька… Мне кажется, ты совершаешь ошибку.
Какая ей разница? Она бросила меня, моя жизнь больше её не касается…
– Твоё мнение меня интересует меньше всего.
– Зачем ты так?.. Просто выслушай меня, хорошо?
–…
– Я знаю, что к тебе приезжал Гейл…
Дорогая, мне кажется тебе следовало принять его предложение и уехать… Двенадцатый дистрикт – это ещё одно напоминание о боли… Видит Бог, ты этого не заслужила. И честно говоря.. Пит. Он ведь болен. Он опасен. Я не хочу тебя потерять… – произнесла миссис Эвердин на одном дыхании.
– Мама, не поздно ли ты спохватилась?.. Ты, которая уехала не оглянувшись? Теперь тебе есть дело до моей жизни?! Как же ты хорошо устроилась. Дождалась, пока я соберу свою жизнь по кусочкам, а теперь раздаешь советы?.. Что ты обо мне знаешь? – голос девушки сорвался.
– Китнисс…
– Нет, мама, теперь буду говорить я! Я расставлю все точки над «i», раз и навсегда. Ты бросила меня дважды. Дважды, мама. И если сейчас я могу тебя хоть как-то понять в отношении папы… Я ведь и сама вела себя не лучше, когда Пит был в плену… Но… Но в этот раз я не могу тебя понять и простить. Ты потеряла одну дочь. И отказалась от другой. От единственного оставшегося родного человека! Знаешь, в чем отличие между тобой и Питом? Ты думала о себе, всегда о себе… Тебе было больно возвращаться сюда, а я в списке твоих приоритетов гораздо ниже. Думаешь, Питу не было больно вернуться в родные края, где погибли все его родные? Но он вернулся ради меня, мама! Потому что его единственного заботит моё благополучие, несмотря ни на что.
– А ты не думала, что он приехал, чтобы завершить начатое?..
– Чтобы узнать ответ, тебе следовало бы быть здесь, а не вести душещипательные беседы по телефону…
– Я всегда думала, что Гейл – твоя судьба.. Вы так с ним похожи…
– Мама, если ты выбрала шахтера, это не значит, что я хочу того же… Мне не нужен военный или охотник – я сама была и тем и другим, и теперь я хочу стать обычным человеком. Пит… он тот, кто мне нужен. Он несёт мир и покой…
– Но охмор, Китнисс!
– Мама, ответь мне на один-единственный вопрос. Если бы папа не погиб, а был охморен, ты бы его бросила?
– Нет, конечно, нет. Но… Ты так молода, ты не можешь знать, что…
Китнисс издала горький смешок.
– Мама, я стара как мир… Я успела повзрослеть и даже умереть… И только Пит смог меня возродить к жизни. Неужели ты думаешь, что все, через что мне пришлось пройти, не состарило меня, и я осталась все той же глупой девчонкой? Тебе не понять меня. Только Пит способен на это. Мы связаны с ним невидимой нитью, и я не откажусь от него, потому что кто-то считает, что «для меня так будет лучше».
– Я поняла твою точку зрения и постараюсь её принять. И ещё… Знаю, что просить прощения бесполезно… Но… Не думай, что я тебя бросила. Я каждый день о тебе вспоминаю, и молю Бога, чтобы ты оставалась целой и невредимой. Я просто не могла…
– Верится с трудом, мама. Как раз ты-то и могла, но не хотела. Видишь ли, это я была ограничена в передвижениях, ты свободна, как птица, и ты предпочла меня бросить и закрыться в своём горе… И ещё. Ты так надеялась, что я буду в порядке, так знай… Я бы наложила на себя руки, если бы не надежда и вера в Пита… Благодаря ожиданию, я сумела продержаться до его возвращения… И я постепенно оживаю. Капля за каплей ко мне возвращается жизнь…
– Мне жаль, что я оказалась такой слабой. Из нас двоих ты всегда была сильнее… Милая… Теперь, когда Гейл добился для тебя снисхождения, может быть ты…
– Нет, мама. Я никогда не приеду к тебе, не надейся. Если ты захочешь меня увидеть, тебе придётся пройти тот путь, что прошла я… Тебе придётся приехать в Двенадцатый.
– Я не смогу… – Китнисс услышала ни то вздох, ни то всхлип на том конце провода.
– А меня никто не спрашивал! И знаешь что?.. Если бы тебя сослали в Двенадцатый, я бы поехала за тобой.
– Прости…
– Не стоит… Бесполезный разговор. Прощай…
– До свидания, дочка, – миссис Эвердин явно расстроилась.
Ничего, – подумала девушка, положив дрожащей рукой трубку, – Мне тоже досталось…
До свидания…
А будет ли это свидание когда-нибудь? Сможет ли её мать превозмочь свою боль, ради дочери? И почему ей самой так больно? Слёзы предательски выступили на глазах.
Заслышав шорох, Китнисс обернулась. Пит стоял в дверях, не решаясь войти.
– Кто звонил? – спрашивает Пит наиграно небрежно.
– Мама…
– Я рад. Надеюсь, разговор удался?
– Увы. Она все также лелеет свою боль и жалеет себя… А ещё она пытается учить меня жизни.
– Китнисс, она твоя мать. Ты ей не безразлична. И мне кажется к её советам стоит прислушиваться…
– Даже если она советует бросить тебя и уехать к Гейлу? – зло проговорила она.
Пит невозмутимо продолжает глядеть ей в глаза. А потом выдыхает…
– Я и сам иногда думаю, что это был бы лучший выход… Как ни крути, но я болен и представляю опасность. Для тебя. Мы ведь прекрасно знаем, как неожиданно может проявиться охмор!
Китнисс подошла к нему вплотную и прижалась к его груди.
– Пит… – нежно произнесла девушка, как только она и умела, – если ты когда-нибудь оставишь меня, считая, что так будет лучше для меня, имей в виду, что я… я… – голос срывался и перешел на шепот, – не смогу… жить.
Так просто. Пит посмотрел в глаза любимой и не смог отвести взгляд – они светились любовью и надеждой.
– Но… В том случае, если тебе будет легче без меня… Если ты чувствуешь, что я плохо влияю на тебя и нарушаю твоё душевное равновесие… Только в этом случае я отпущу тебя и отступлю… Но тебе придётся уехать и исчезнуть из моей жизни. Навсегда.
Что он мог ответить? Мог ли он по собственной воле отказаться от нее?.. Ведь ей действительно стало гораздо лучше с тех пор, как он переехал в ее дом…
– Я не уеду… Если только ты сама не попросишь об этом.
– И не надейся! – с этими словами она мимолетным поцелуем прижалась к его губам.
Комментарий к 33. Возрожденный Обескрыленный мир. Звонок из прошлого
Глава про миссис Эвердин была готова ещё год назад… Немного ее подредактировала. Возможно, меня кто-то не поймет, но…
Сама, будучи матерью, я, честно говоря, не понимаю её… Дай Бог, мне никогда не оказаться в ее ситуации, но на сегодня я считаю, что ради ребенка можно было переступить через свою боль… Возможно, она понимала, что ничем не сможет помочь Китнисс, отношения у них всегда были натянутыми, однако…
Позицию Китнисс вижу именно такой – мать, если дочь ей действительно дорога, должна приехать сама, пересилив себя…
Что касается Пита – мне всегда казалось, что миссис Эвердин не особо его жаловала и не потому, что считала его плохим, нет… Может быть, все дело в его отце… А может быть, просто считала, что он не подходит Китнисс. Это мое субъективное мнение, основанное на впечатлениях при прочтении книги.
В общем, все так, как видит Автор… Возможно, мое мнение не совпадет с Вашим, буду рада обсудить все в комментариях:)
Спасибо всем, кто еще читает, несмотря на задержку… Обещаю – осталось совсем немножко;)
