Текст книги "Навстречу судьбе (СИ)"
Автор книги: партвейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Да, давай.
Потом ему еще позвонили из головного офиса, чтобы узнать, не заболел ли он. Билл удивился такой заботе о своем здоровье, и долго смеялся, когда ему сказали, что подумали, что он болен из-за того, что он вовремя прислал отчет, еще и не сделав ни одной ошибки. Несмотря на смертную скуку, хорошее настроение его сохранялось до самого конца рабочего дня.
Вопреки своему же предупреждению Том приехал в начале седьмого. Билл только и успел, что закрыть за собой дверь, как звонок завопил, оповещая о гостях.
– Успел поесть? – сияя, спросил он и, не дожидаясь ответа, нежно поцеловал Каулитца, притягивая к себе и сразу заползая руками под кофту. Билу нравилась такая напористость, и он очень жалел, что Том не постоянно такой, поэтому сейчас вместо ответа он застонал Трюмперу в рот и подался вперед, намекая на перемещение в спальню. Парень, однако, явно сделав над собой усилие, оторвался от Билла и повторил: – Поел?
– Нет, только зашел, – ответил разочарованный юноша. – Так что можем вместе поесть.
– Окей, так и поступим, – улыбнулся Том. – Давай, переодевайся, а я пока все разогрею. Все равно от тебя на кухне пользы, как от козла молока, как я понял.
– Это ты правильно понял. А что, мы опять куда-то торопимся? Я думал, мы будем трахаться и спать.
– Это отложим на выходные, я сегодня хочу тебя свозить в одно очень крутое место…
– … А потом мы приедем домой и будем трахаться? – подмигнул ему Билл.
– Зачем я с тобой связался? Ты озабоченный. Нет, потом я провожу тебя домой и поеду к себе.
– Очень жаль, – надулся Билл, уже напридумавший себе, где, сколько раз и в какой позе они будут любить друг друга сегодня.
– Поверь, меня тоже обламывает, – начал оправдываться Трюмпер. – Но… Дела.
– И что, никак не перенести?
– Ну должен же я на что-то жить и тебя на свидания водить, – виновато улыбнулся Том, снова притягивая Билла к себе для поцелуя. – Поверь, моя бы воля – я постоянно рядом с тобой находился бы. С тобой очень круто.
– Как и с тобой, – выдохнул Каулитц. – Я тебя точно ни на кого не променяю, гуманоид.
– О, круто. Теперь у нас есть домашние клички. Планктон и гуманоид. Просто супер, – развеселился Том и подтолкнул Билла к комнате. – Иди, переодевайся, планктон, а то до самой ночи копаться будешь. А то и до утра. Знаю я вас. Всё, лишь бы дома остаться и наслаждаться тишиной и покоем.
– Как будто это плохо.
– Ну почему. Это очень хорошо. Когда тебе лет пятьдесят, например. А в нашем возрасте нужно постоянно куда-то двигаться и что-то делать. Неужели ты не чувствуешь такой потребности?
Билл прислушался к себе и признался:
– Ну, вообще-то, нет. Но я могу поверить тебе на слово.
– Когда-нибудь ты точно поймешь меня, – убежденно проговорил Трюмпер, направляясь к холодильнику. – А сейчас ну-ка быстро с глаз моих! А то я тебя точно брошу! Полжизни собираешься!
– Я задницу отбил, – жаловался Билл, не пытаясь, впрочем, спрятать широченную улыбку. – Я думал, вылечу из седла. Не вылетел только потому, что думал, что загипсованным я не буду тебе так интересен, как сейчас.
– А чем загипсованный ты отличаешься от того, какой ты сейчас? – удивился Том.
– Ну-у-у… Я становлюсь занудой и капризничаю.
– Ты это и так делаешь. Так что бы изменилось?
– Я бы съел тебе мозг за то, что сломал конечность, и ты решил бы, что от такого, как я лучше бежать, пока есть возможность. Короче, я из-за тебя не сломал себе ниче!
– Звучит как обвинение, – рассмеялся Том. – Люблю гулять по лесу летом. Тепло, птички поют…
– …Насекомые вцепляются в самые нежные места, – пробурчал Каулитц, провожая взглядом пролетевшую бабочку и ни к селу ни к городу вспоминая свой сон.
– Ты, планктон, умеешь все испортить. Не надо было тебя брать.
– Ну щас же. Без меня тебе было бы скучно, и ты бы весь вечер думал о том, какой ты придурок и что со мной тебе было бы куда веселее, чем без меня. Собственно, ты и сейчас так думаешь.
– Думаю, – согласился Том. – Но я близок к тому, чтобы надавать тебе подзатыльников за твое постоянное ворчание. А у меня рука знаешь, какая тяжелая…
– Я понял, понял, – перебил его Билл. – Больше нудить не буду. Сегодня, по крайней мере. Да не, на самом деле очень здорово, что ты меня за город вывез, я на лошадях еще дольше, чем на катамаранах не катался.
– И боишься ты их еще сильнее, чем русские горки, – фыркнул Том, явно вспоминая о том, как Каулитц орал, чтобы он остановил его лошадь, когда та понесла. – Но, знаешь, ты так круто смотришься на лошади, что я тебя, пожалуй, еще как-нибудь привезу сюда. И выебу во-о-он под тем дубом, – указал он в сторону старого ветвистого дерева.
– Я не против, – обрадовался Каулитц.
– А я не спрашивал твоего согласия, – ущипнул его за бок Том.
Глава 7
Без Тома Билл чувствовал себя подавленным, находясь в собственной квартире. Он бесцельно шатался из угла в угол, не находя себе места. Попытался убить время чтением – текст не лез в голову, и несколько раз Каулитц ловил себя на том, что прочел уже добрых десять страниц, но ничего из прочитанного не помнит. Плюнув на бесполезную трату сил, решил лечь спать – так следующий день наступит куда быстрее.
Во сне Трюмпер ласкал его, целовал и шептал какую-то чушь, который Билл либо не запомнил, либо не понял еще во сне. Впрочем, им было не до слов: Том зацеловывал его всего, медленно и очень нежно; гладил его, отчего у Билла все внутри переворачивалось и пело.
Проснувшись, он понял две вещи: во-первых, он никого и никогда не хотел настолько сильно, чтобы партнер ему еще и во сне виделся, и, во-вторых, просыпаться с такой сильной эрекцией ему не приходилось уже очень и очень давно. Том определенно вывернул его мир наизнанку, раз Каулитц, всегда относившийся к сексу спокойно и практически пофигистично, стал настолько зависим от физических контактов с парнем, которого знал меньше недели. Да что уж там, ему вообще не было свойственно запрыгивать в койку к парням, которых он знал так мало.
Больше всего на свете ему хотелось позвонить Тому и пожелать парню доброго утра, поболтать ни о чем, и сейчас он ужасно жалел о том, что Трюмпер свой телефон утопил. Он рассказал бы о том, как грустно ему было весь предыдущий вечер, что ему снилось и насколько он почувствовал себя одиноким утром.
«Впрочем, – подумалось Биллу вдруг. – Возможно, это и к лучшему, а то я бы ему быстро надоел, и он бросил бы меня». Подумал – и рассмеялся. Почему-то он очень сомневался, что Трюмпер может вот так просто взять и бросить его. Им слишком хорошо вместе, слишком уютно и весело. Да и секс, хоть и был всего однажды, но явно оставил след не только в душе Билла.
Перед выходом из дома, окидывая квартиру взглядом, Каулитц вдруг подумал, что, будь у него какое-нибудь домашнее животное, ему не было бы так обломно просыпаться без Тома. У него просто не оставалось бы времени предаваться унынию.
«И не хомячка надо заводить! – билось в голове. – А самую настоящую собаку, чтобы Том удавился своими словами о том, что планктонам по статусу не положено ничего, кроме рыбок и хомяка».
Довольный своим решением, Билл перебежал дорогу и остановился, чтобы покурить перед долгим и наверняка нудным рабочим днем.
В обед зарядил дождь. Билл кисло смотрел за окно, раздумывая, чем же Том в таком случае удивит его сегодня. Положа руку на сердце, ему очень нравилось, как нетривиально Трюмпер ухаживает. Нравились прогулки по парку, нравилось кормить уток, кататься на лошадях и срывать голос на американских горках. Сколько бы он ни ворчал по поводу и без, факт оставался фактом: удивлять Том умел, и сюрпризы у него получались действительно приятные. Билл вспомнил своего первого молодого человека и усмехнулся: его максимумом был букет цветов, может, будь Каулитц девчонкой, они бы еще и в кино ходили. Букет его, конечно, впечатлил. Так впечатлил, что тот веник чуть не засунул своему первому в задницу. Андреас потом долго успокаивал Билла, объясняя ему, что парень не хотел его обидеть, а просто не понимал, что за парнями – пусть даже такими симпатичными, как Каулитц – ухаживают иначе, чем за девчонками.
– Че размечтался, планктон? – услышал он вдруг совсем рядом голос Тома и растерялся, подняв взгляд и увидев Трюмпера, стоящего в дверях.
– Нифига себе, я залип, – пробормотал Билл, растягивая губы в улыбке. – Прикинь, даже не услышал, как ты идешь. Уже закончил свои дела?
– Ну… Не совсем, – уклончиво ответил Том. – На самом деле, просто мимо проезжал, решил заехать. Как тебе погодка?
– Вообще не радует. Думаю сегодня пораньше слинять, всё равно погода нелетная, хрен кто попрется по дождю путевки покупать.
– Это вообще круто, – засиял Том. – Тогда я тебя встречу где-нибудь в без пятнадцати шесть, и поедем ко мне. Ты ведь больше не боишься, что я тебя изнасилую, правильно?
– Я не то, что не боюсь, я даже этого желаю, – низким голосом проговорил Билл. – Можешь даже пару раз изнасиловать.
– Ну, на самом деле у меня несколько другие планы, – улыбнулся Трюмпер. – Но секс, конечно, можно включить в программу. Только если ты останешься у меня ночевать. Не обломаешься на полчаса раньше встать?
– Не обломаюсь, – расплылся Билл. – Вообще не обломаюсь.
– Ну вот и круто. Значит, встретимся в без пятнадцати шесть около твоего дома. Не забудь сменную одежду, а то опять будешь ныть, что засрал рабочие брюки.
– Я найду новый повод, чтобы ныть,– пригрозил Каулитц.
Чтобы время пролетело быстрее, Билл врубил себе довольно тупой американский сериал, и довольно ржал над ним почти весь день. На самом деле сериал смешным вовсе не был, и смеялся Каулитц немного истерично, зато не думал каждую минуту о том, что сегодня они поедут к Тому. Почему-то от этого было очень волнительно, как будто с родителями знакомиться собрались.
К вечеру дождь превратился в ливень, и Биллу это почему-то показалось плохим знаком. Если бы у Тома был телефон, он обязательно позвонил бы и отменил их встречу, а так приходилось ждать конца рабочего дня и придумывать предлоги, чтобы отказаться. Если честно, Каулитц ни разу не был дома ни у одного из своих парней, предпочитая либо нейтральную территорию, либо свою квартиру. Во время разговора с Томом он как-то забыл упомянуть об этом, но, черт побери, он ведь и не знал, насколько волнительным окажется мероприятие!
– Я ссыкло, – сообщил он своему отражению в зеркале перед тем, как уйти. Ссыкло из зеркала грустно посмотрело на него и кивнуло. – И придурок, зонт с собой не ношу.
– Я уже заебался тебя ждать!
Билл подпрыгнул, услышав знакомый голос, и картинно схватился за сердце:
– Ты идиот, ты знаешь? А если бы у меня сердечко разорвалось бы от испуга? Это же надо, подкрадываться к человеку, выходящему с работы и задумавшемуся о том, как побыстрее оказаться дома?
– Ну вот, стараешься, делаешь добрые дела, а тебя за это еще и ругают, – пробурчал Том, раскрывая зонт. – Запрыгивай, а то промокнешь и простудишься, а нафига мне дома бациллы? В общем, ты имей в виду, это всё только в моих интересах.
– Окей, – разулыбался Билл, ныряя под зонт. – В твоих – так в твоих, я совершенно не против. А ты далеко живешь?
– Да нет, в паре остановок… Слушай, может, не пойдем к тебе, а сразу ко мне ломанем? А то знаю я тебя, разноешься дома, что тебе лень опять выползать на улицу, совратишь меня, на том дело и завершится.
– Ну… – Билл так и собирался делать, но, раз уж его замысел был раскрыт, решил покориться судьбе, и махнул рукой: – Пофиг, давай сразу к тебе. Только дашь мне во что переодеться.
– Нет, заставлю тебя ходить голым, – фыркнул Том. – Хотя, надо сказать, очень заманчивая идея, – шепнул на ухо, приобнимая и сразу отпуская. – Думаю, тебе и самому она пришлась бы по душе.
– Даже не сомневайся.
– Кстати, помнишь, ты говорил, что у тебя дома срач и Армагеддон?
– Ну?
– Ну так вот, Армагеддона не обещаю, а вот срач покажу. Не успел убраться. Я вообще с тобой перестал что-либо успевать.
– Ну естественно! Кто виноват? Билл! – начал причитать Каулитц. – Между прочим, ты сам таскаешь меня везде с собой, ни минуты продыху не даешь!
– Да тихо ты, разошелся, – цыкнул Трюмпер, снова приобнимая его. – Нашел сразу повод, чтобы поорать. Окей, у меня не убрано дома потому, что я свинья. Такое объяснение беспорядку тебя больше устроит?
– Гораздо, – буркнул Билл, думая, что если Том всегда в спорах будет его обнимать, его устроит вообще всё.
It’s always a rainy day without you
I’m a president of love inside you
I’m falling apart all around you
Билл весь извелся, пока они доехали до дома Трюмпера. Том, кажется, понимал его состояние, и даже не подкалывал, просто держал незаметно для окружающих за руку и смотрел иногда в глаза преданно, как собака. Ливень не прекращался, и это Каулитца нервировало тоже.
– Блядь, вот скажи мне, как я на работу-то завтра поеду? Я же щас весь испачкаюсь, – хриплым голосом спросил он, чуть сильнее сжимая руку Тома.
– Ты обещал не ныть по поводу одежды, – спокойно ответил Трюмпер и улыбнулся: – Ну, если что, можешь надеть мое шмотье, я не расстроюсь, отбирать не стану и даже плакать по потерянным вещам не буду.
– Ага, – смерил его взглядом Каулитц. – Я же утону в твоих вещах. Будут болтаться на мне, как мешок. А я люблю, чтобы моя стройная фигура была подчеркнута.
– Ты хотел сказать, что любишь, когда твои кости обтянуты тканью, – фыркнул Том и сразу вновь стал серьезным: – Да ты че, думаешь, у меня машинки стиральной нет? Ну, вообще-то у меня ее и в самом деле нет, но через дорогу есть прачечная, если испачкаешься – отнесу, так и быть, твои шмотки туда. Только ты мне будешь по гроб жизни обязан.
– Буду, – закивал Билл, скрещивая пальцы в кармане. – Конечно, буду. По два гроба.
– И пальцы не скрещивай. И на ногах тоже, – хмыкнул Том, когда Билл честно показал ему обе ладони.
– Могу снять кеды и доказать, что слова твои – лживы, – буркнул Каулитц, расстроенный тем, как легко его раскусили. – Ехать-то долго еще? Сам сказал, пара остановок, а на деле уже полчаса едем.
– Ну а чего ты хотел в час пик? – удивился Трюмпер. – Скажи спасибо, что едем, а не стоим.
– Ну, блядь, спасибо огромное, – вызверился Каулитц.
Когда они приехали, Билл откровенно паниковал, был голоден и зол. Выходя из автобуса, он умудрился промочить ноги, и всю дорогу до дома Трюмпера хаял нерадивого водителя, остановившего машину в луже, совершенно забыв о том, что лужи были везде. Том не говорил ничего против, из чего Билл сделал вывод, что тот прекрасно знает о его панике, и это злило его еще больше.
Около дома Трюмпера раскинулся небольшой садик. У Билла аж голова закружилась, когда они подошли, и он вдохнул аромат, витавший в воздухе. Сразу нахлынули воспоминания о том, как он проводил целое лето у бабушки. У нее тоже был такой вот сад, где маленький Каулитц любил валяться и читать книги. Паника немного отступила, и парень даже нашел в себе силы улыбнуться Тому.
– Круто у тебя тут. Только не говори, что ты сам все это великолепие высадил, – округлил он глаза.
– Ну нет, на такое у меня силенок не хватило бы, – засмеялся Трюмпер. – Этот сад уже был здесь, когда я вселился, так что я не знаю, кого благодарить за такую красоту. Нравится?
– Не передать словами, насколько.
– Ну, полюбоваться ты можешь в любой другой день, – заметил Том, подталкивая его к подъезду. – А сегодня кто-то умудрился промочить ноги, и этому кому-то срочно надо в душ, пока он не подхватил какую-нибудь ангину.
– Я, кстати, очень часто ей болею, – пожаловался Каулитц. – Раз в полгода точно случается.
– И че мы тогда стоим? – всплеснул руками Трюмпер.
– Садом любуемся.
– Садом он любуется. Долго копаться будешь? Щас сам зайду, дверь закрою, и обломаешься ты с теплой компашкой на вечер, – закривлялся Том.
– Где-то я это уже слышал, – почесал затылок Билл. – Только не помню, где.
– Ты сам же так и говорил, когда мы познакомились. Ну и дырявая же у тебя башка!
– У вас, гуманоидов, зато не дырявая, – огрызнулся Каулитц. – Всё помните. Даже то, что не надо.
– Зато то, что надо забываем. Такие вот мы. Вот нафига ты к лифту прешься? – чуть повысил голос он, когда Билл прошел мимо лестничного пролета. – Вот кто тебе сказал, что нам надо на лифте подниматься? Я на втором этаже живу. Вы, планктоны, тоже сами себе на уме, – продолжил ворчать он даже когда Каулитц безропотно сменил намеченный курс. – Мы-то только помним че надо и че нет, а вы… – он махнул рукой, не придумав, видимо, ничего. – Налево, – направил Билла, когда они поднялись. – Готовься увидеть срач.
– Я весь в предвкушении, – нервно улыбнулся Каулитц, готовый увидеть все, что угодно кроме самого обыкновенного беспорядка. – Опа, – сказал он почти разочарованно. – А я думал, у тебя тут… ну, кобры там ползают, мыши гнезда вьют.
– Высокого же ты обо мне мнения, – фыркнул Том, подбирая валяющиеся на полу джинсы. – Чувствуй себя как дома и помни – я предупреждал тебя о беспорядке.
– Да я помню, – отмахнулся Каулитц.
– Есть сильно хочешь? Давай я пока фруктов тебе порежу, вина налью, немного поскучаешь, пока я приберу по-быстренькому?
– Я могу помочь, – загорелся Билл.
– Сиди на жопе ровно, помощник, – улыбнулся Том. – Одежду, в которую переодеться можно, в шкафу в спальне найдешь, она там вся чистая. Захочешь полюбоваться садом – можешь идти на балкон, он у меня застекленный и теплый, не простудишься. Если хочешь, могу тебе там столик накрыть.
– Хочу, – кивнул Каулитц.
Воздух был влажный и липкий. Дышать им было противно. Билл уселся на заботливо принесенное Томом кресло, и закурил. Летний вечер опутывал, засасывал, не отпускал. Билл курил, с наслаждением выпуская дым в вязкий воздух, и иногда лениво откусывал грушу. На город опустились сумерки. Заходить в дом было лень, тем более, что Трюмпер, кажется, решил навести идеальный порядок. Вздохнув, юноша затушил и, старательно расплющив его, устроился поуютнее.
Сон одолел его спустя несколько минут.
Он был ветром. Легким, нежным, теплым летним ветром. Он трепал волосы людей, а одной девчонке даже поднял юбку, чтобы не расслаблялась. Взбудоражил воду в озере, отчего та покрылась рябью, пробежался по опавшим листьям, обдул лысину пухлому мужичку в костюме. Мужичок обернулся, посмотрел на него и приветливо сказал:
– Ты чего, уснул?
– Ты не можешь меня видеть! – удивился Билл и снова дунул мужичку на лысину. – Я же ветер!
– Вы, батенька, самый настоящий наркоман, а не ветер! – доверчиво прошептал ему на ухо пухлый и быстро-быстро засеменил от него прочь. – Просыпайся давай! – начал кто-то трясти его за плечо.
– А? Что? – подскочил Билл на кровати, не совсем понимая, чего от него хотят, да еще и в такой грубой форме. – А-а-а, это ты…
– Что значит «это ты»? – возмутился Том. – Звучит так, как будто ты ждал увидеть Анджелину Джоли.
– Может, я и ждал, – потянулся Билл, потягиваясь. – Уже убрался?
– Я бы сказал, ликвидировал основной беспорядок, – улыбнулся Трюмпер. – Пойдем в дом? Буду учить тебя готовить.
– Готовить? – округлил глаза Каулитц. – К такому повороту событий я не был готов. Вроде еще не поздно слинять домой? Автобусы ходят? Где моя одежда? Том! Ты не можешь так со мной поступить!
– Я все могу, – дьявольски расхохотался Том. – Ты обещал, что попытаешься. Ну сам посуди, чем еще можно заниматься в такой отвратительный вечер?
– Сказал бы я тебе, – пробурчал Билл, поднимаясь. – Да только ты все равно не согласишься, и всё будет по-твоему.
– Ну тогда тем более пойдем. Чем раньше начнем – тем раньше закончим, пожрем и приступим, – Том загадочно поводил бровями, но наученный горьким опытом Билл не повелся:
– Ага, знаю я, как это будет. Мы наедимся, как две свиньи, и покатимся спать.
– Даже если и так, че плохого? – пожал плечами Трюмпер. – Ты сам говорил, что любишь вкусно пожрать. А разве может быть что-то вкуснее пищи, приготовленной своими руками?
– Да все, что угодно! Ну, в моем случае. Бывают повара от Бога, а я повар от Сатаны, поверь мне на слово, пожалуйста, я не хочу, чтобы мы попали в больницу с отравлением.
– Ну Билл, я же буду рядом, прослежу уж, чтобы ты нас не отравил. Тем более, мы будем готовить то, с чем даже третьеклассник справится.
– Яичницу? – с надеждой в голосе спросил Билл.
– Роллы, – убил его чаянья Трюмпер. – Самые простые из самых простых. Пойдем, рис я уже сварил, он ждет, пока ты его на нори прилепишь и закатаешь в него рыбу или огурцы.
– Как просто это звучит! – воздел ручки к небу Каулитц. – И как на деле всё оказывается сложно!
– Ниче сложного, – подтолкнул его в сторону кухни Том. – Щас сам убедишься.
И Билл убедился. Убедился, что еда определенно не питает к нему симпатий. Проклятый рис лип к руками вместо нори, чертовы огурцы резались криво, а нож, которым он как раз и расправлялся с зелеными вражинами так и норовил соскользнуть и отрубить ему палец.
– Руки намочи, – смеялся Том, когда Каулитц в очередной раз оказался облеплен чертовым рисом. – И сыр из холодильника захвати, будем делать «Филадельфию».
– Хуельфию, – вызверился разозленный до крайности Билл, но сыр достал. – Я не буду его размазывать по этому чертовому рису, – предупредил он Трюмпера. – А то он опять ко мне прилипнет.
– Ты ему понравился просто, – пожал плечами Том. – Ко мне же он не лип.
– Это потому, что ты, вредитель, сразу руки намочил, а надо мной решил поглумиться, – заявил Билл. – Я припомню, имей в виду!
– Я уже забоялся, – рассмеялся Том.
– Придурок! – задрал нос Каулитц, усаживаясь за стол.
– Э, ты чего расселся? Иди сюда, будешь мне помогать.
– С меня довольно, – заявил Билл и сложил руки на груди, показывая, что он ничего делать не собирается.
– Ну уж нет, – крякнул Том, подходя к нему и расцепляя скрещенные руки. – Совсем немного осталось, между прочим.
– Я устал, – разнылся Билл, тем не менее в доли секунды превратившийся в плавящийся воск от прикосновений Трюмпера. – Устал, хочу есть, трахаться и спать. Можно в обратной последовательности. У меня был тяжелый день.
– Знаю я твои тяжелые дни, – вздохнул Том, притягивая парня к себе и крепко прижимая к груди. – Сидел, бедный, хуй пинал весь день, иди, дядя Том пожалеет тебя, детонька. Доволен?
– Доволен, – мурлыкнул Билл и мигом был отнят от широкой груди.
– Ну, раз так, то можешь продолжить приготовление нашего ужина.
– Чтоб тебя черти выебали!
– Бли-и-и-ин, как вкусно, – щурился от удовольствия Каулитц, макая очередной ролл в соус и отправляя в рот. – В жизни ниче вкуснее не ел.
– А говорил, что повар от Сатаны.
– Ну да. Ты не знал? Он очень круто готовит. Круче просто не бывает. Бли-и-и-и-ин, я мастер кулинарного дела, – продолжал восхищаться собой Билл, глядя на довольно кособокие роллы. – Чё ты раньше-то меня не заставил?
– Я и сегодня собирался бросить все на полпути, – пожал плечами Трюмпер. – Ты меня почти вывел.
Дождь наконец закончился, и она выползли ужинать на балкон, где сейчас пахло цветущим внизу садом и мокрым асфальтом. Билу было тепло и уютно, хотелось, чтобы это длилось вечно. Ему вдруг подумалось, что завтра снова придется возвращаться в свою конуру, которая, вообще-то, ему всегда нравилась, а теперь… Теперь ему было с чем сравнивать. Он абсолютно точно готов был променять свой «Армагеддон» на беспорядок в квартире Тома, да и балкон у Трюмпера был гораздо шире и так и манил.
– Ты зря пригласил меня сегодня, – заметил Каулитц, протягивая бокал с молочным коктейлем, бонусом к его стараниям сделанным Томом. – Я теперь постоянно буду к тебе проситься.
– Что, понравилось? – просиял Трюмпер. – Просись. Я тебе даже ключи могу дать, чтобы проситься не пришлось. Только вот, как ты, записку напишу, и сразу дубликат сделаю. А ты за это будешь убирать здесь, когда меня не будет.
– Ну тогда будем считать, что я уже попросился, – улыбнулся Билл, чувствуя себя хоть и усталым, но совершенно удовлетворенным. Ему лень было даже домогаться до Тома, хотя, честно говоря, очень хотелось. Вместо этого он сложил ноги Трюмперу на колени, и был приятно удивлен, когда тот начал разминать ступни.
– Я так усну, – пробормотал он, закрывая глаза.
– Засыпай, – услышал уже сквозь дрему. – Че я тебя, до кровати, как маленького, не донесу.
– Пукнешь, – бормотнул Билл, проваливаясь в сон.
