Текст книги "Навстречу судьбе (СИ)"
Автор книги: партвейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 3
– Нет-нет-нет, – застонал Билл, слушая переливчатые трели звонка и стараясь закопаться глубже под одеяла. – Изверг, – пробормотал он, все-таки выползая из-под одеяла и шлепая босыми ногами к входной двери. Открыв ее, он с ненавистью уставился на Тома, который продолжал давить на звонок. Чертов Трюмпер стоял, продолжал давить на звонок и, глядя Биллу в глаза, улыбался. Он определенно наслаждался тем, что разбудил Каулитца в воскресенье в столь ранний час.
– Я уже открыл, – оповестил Каулитц, посторонившись и пропуская утреннего гостя. – Ты че, блядь, не пошутил, когда сказал, что припрешься в восемь? Спасибо, что не в семь.
– Я очень пунктуален, – улыбнулся Том и протянул Биллу бумажный пакет.
– Че это? – заинтересовался тот, разворачивая принесенное.
– Завтрак, – прокомментировал Трюмпер, проходя на кухню. – Круассаны, сэндвичи с беконом и омлет в пластиковом контейнере. Не знал, что тебе нравится больше, поэтому взял все, что заточил бы сам. Вали умывайся, поедим и двинем в путь. Как спина?
– Получше, чем вчера, но все равно плохо.
– Могу еще раз намазать кремом, – загорелся Том.
– Майку испачкаю, – поборол желание снова почувствовать руки Трюмпера на себе Билл и поставил пакет с завтраком на стол. – Лучше еду вытащи, а я пока в порядок себя приведу. Ты точно изверг, знаешь?
– Такого мне раньше не говорили, – задумчиво произнес Том, выкладывая круассаны. – Тарелки достань, люблю, чтобы все красиво было.
– Ты посмотри, какой эстет, – проворчал Каулитц, но требуемое вытащил.
Пока Билл принимал душ, он втайне надеялся, что Том поступит как герои в сопливых мелодрамах, зайдет к нему в ванную, резко отдернет шторку, и… Дальше мелодрама перерастала в самое настоящее порно, и Каулитц потратил гораздо больше времени, чем планировал, стараясь успокоиться сам и успокоить своего дружка. Когда он выполз из ванной, мечтательный и с загадочным блеском в глазах, Том уже приступил к завтраку.
– А че без меня? – сразу подрастерял свое игривое настроение Билл, усаживаясь напротив и хватая сэндвич. – Единоличник!
– Ты кучу времени просидел в ванной! У меня желудок песни петь начал, – возмутился Том. – Я уж думал, ты утонул и хотел идти спасать.
«Надо было идти», – подумал Билл, но вслух ничего не сказал – вчера и так много лишнего наболтал.
– У тебя за углом отличное кафе, ты знал? – продолжил болтать Трюмпер. – Я хотел купить там все! Вот вообще всего хотел.
– Может, ты просто голодный был? – предположил Билл, отмечая, однако, что бекон на сендвиче и впрямь свежайший, а сама булка просто тает на языке. – Куда мы сегодня пойдем?
– Все тебе расскажи, – фыркнул Том. – Всему свое время. Тебе понравится. Только мы опять будем на солнце.
Билл не был уверен, что снова хочет бродить под солнечными лучами и потом страдать от ожогов. С другой стороны, может, если они все сделают, как велит Трюмпер, обойдётся без них?
– Ну-у-у-у…
– Я не спрашиваю и не предлагаю, вообще-то. Я тебя уведомляю о том, что мы будем на солнце. Так что можешь не нукать, – фыркнул Том. – Поел? Одевайся, я тебя внизу подожду. А то вдруг ты стесняешься.
– Я? Стесняюсь? – вытаращился на него Каулитц.
– А че, не стесняешься? – подмигнул Том и ущипнул Билла за бок. Тот взвизгнул, совсем как девчонка, и чуть не упал со стула. – Поторопись. Не люблю ждать.
– А я, может, рано вставать не люблю! – крикнул ему вслед Каулитц только для того, чтобы оставить последнее слово за собой. – Но чего только не сделаешь ради охрененно красивых парней, – добавил уже тише.
– Терпеть не могу общественный транспорт, – пробубнил Билл, откидываясь на неудобном автобусном кресле.
– Я тоже не очень люблю, но велика у тебя нет, а пешком мы до пункта назначения не дойдем, – улыбнулся Том. – Не нуди, мы клево проведем время.
– Я же офисный планктон, забыл? Я не умею клево проводить время. Я предпочитаю жрать и спать в свои выходные.
– А потом ты однажды проснешься, а тебе сорок,– задумчиво проговорил Том. – И ты уже просрал свою молодость на работе. И вспомнить тебе нечего, кроме жратвы, спанья и офиса. Че, круто?
– М-м-м-м, перспективка, – расстроился Билл и заткнулся до нужной остановки, обдумывая слова Трюмпера. Тот, вне всяких сомнений, был прав, но Каулитц как-то раньше совершенно не задумывался о том, что его молодость не бесконечна, скорее наоборот, ему казалось, что времени на потусить предостаточно, а вот на сон слишком мало.
– Нам выходить, – ткнул его локтем в бок Том, когда он совсем уже погрузился в свои грустные мысли и расстроился.
– Черт тебя дери, – выругался Билл, вставая. – Подкинул ты мне пищу для размышлений, у меня теперь мозг взрывается.
– Ниче, иногда полезно.
Они вновь шли к парку, но теперь к другому, находившемуся на другом конце города.
– Блядь, я думал, ты пошутил, когда сказал про аттракционы в пабе, – удивленно проговорил Билл, понимая, что они пришли в парк развлечений. – Нас вообще туда пустят? Мне кажется, это все только для детей.
– Только для детей тут батуты, и то, с твоим весом можно уломать пропустить, а все остальное вполне себе взрослое. Так, купи нам сладкой ваты, и пойдем на русские горки.
– Я не хочу на русские горки. Меня стошнит, – предупредил Каулитц.
– Тогда себе вату не бери, только мне купи.
– Я не хочу на русские горки, – заныл Билл. – У меня слабый вестибулярный аппарат, меня точно стошнит, вот прям сто процентов тебе даю.
– Да ты зассал, – фыркнул Том. – Как девчонка себя ведешь.
– Ниче я не зассал! И ниче не как девчонка! Но когда я заблюю все на сто метров в округе, виноват в этом будешь ты.
– По рукам, – улыбнулся Том. – Так ты сладкой ваты купишь или нет?
– Не в коня корм, – покачал головой Каулитц, но к ларьку с ватой пошел.
Билл визжал так, что у самого уши закладывало. Ветер колотил по лицу, желудок то и дело ухал вниз. Ему казалось, что они обязательно свалятся с рельсов или просто вывалятся в тот момент, когда вагончик делал петлю, переворачивая их вниз головами.
– Как же это круто! – просипел он, когда всё закончилось. – Блин, у меня все руки вспотели! Голова кружится! Ноги подкашиваются! Давай еще раз, а? Давай? Том, давай еще раз?
– Да куча аттракционов еще, – рассмеялся Том. – За весь день не обойти, а ты собираешься потратить кучу времени на русских горках. Нет! Никаких «еще».
– А че, есть еще более клевые аттракционы? – загорелся Билл. – Пойдем скорее!
– Тебя как будто не водили в парки развлечений в детстве, – вздохнул Трюмпер, плетясь за Каулитцем. – Словно впервые видишь все это великолепие.
– Водили, конечно. Только я забыл, как это здорово. Теперь будем каждые выходные сюда ездить, верно?
– Если тебе так хочется, – пожал плечами Том, и сердце Билла в очередной раз сделало кульбит внутри. – Можно даже два раза в неделю. Но, вообще-то, есть еще много крутых мест, которые я хотел бы показать тебе. Поворачивай направо, пойдем на карусели кататься, как малолетки.
Спустя пару часов они излазили практически весь парк, посетили большинство опасных и не очень аттракционов. Билл смеялся, как умалишенный, орал, как умалишенный, цеплялся за футболку Тома, как умалишенный, в общем, вел себя совершенно неадекватно и не под стать возрасту. Трюмпер пару десятков раз назвал его девчонкой, но Билл решил не обижаться и пообещал себе как-нибудь отомстить за такое неприятное прозвище.
– Жрать хочу! – наконец утомился Билл, оглядываясь вокруг. – Тут есть кафешки?
– Я на прошлой неделе сидел тут в итальянском ресторанчике неподалеку от парка.
– С кем? – подозрительно прищурился Каулитц, тут же одергивая себя: между ними ничего нет, он не имеет права ревновать, а даже если и имел бы…
– Один, – прервал его размышления Том. – Я люблю кататься на аттракционах, а уж пожрать и того больше. Друзей тут, как я уже говорил, завести не успел, вот и шлялся один.
– Ну теперь-то у тебя есть я.
– Ну да. Теперь-то у меня есть ты, – тепло улыбнулся Биллу Трюмпер, и ему снова показалось, что имеет в виду он совсем другое.
Ресторан и в самом деле оказался очень даже ничего. Билу казалось, что он готов съесть слона, и он почти заказал половину из предложенного в меню, но смеющийся Том отговорил его и посоветовал взять только спагетти и салат.
– Все равно все не съешь, а платить охренеешь, – аргументировал он, и Каулитц сначала возмущался, а потом, не съев даже принесенное и насытившись, долго благодарил Тома за то, что он такой дальновидный. Сам Том заказал себе фисташковое мороженое и уплетал его с таким удовольствием, что сытый Билл тоже захотел.
– Лучше бы шоколадное взял, – посетовал Трюмпер и на непонимающий взгляд Билла пояснил: – Ну, поменялись бы потом.
– Можно еще заказать.
– Нет, тебе не понять, планктон. Самый кайф именно в том, чтобы меняться и пробовать мороженое другое. Ставлю пятерку, что мое – даже фисташковое, такое же, как у тебя – мороженое покажется тебе вкуснее.
– Да ну тебя. Все равно прав окажешься, – махнул рукой Каулитц, на всякий случай активнее заработав челюстями. – Блин, как давно мне не было так хорошо!
– Чем же ты занимался все эти годы, если тебя обычное посещение парка развлечений в такой восторг приводит? Колись!
– Да я же уже говорил – работа – дом – паб – спать. Все. Ничего интересного.
– А в школе? Ты же даже экзамены завалил!
– Ну, по тусовкам бегал, напивался, трахался. Че еще делают школьники в старших классах? Мне кажется, всё очевидно. Вообще-то, тоже уныло: одни и те же лица, одни и те же дома, одни и те же разговоры… Короче, тусовки – тоже не мое.
– Я тоже такого никогда не понимал. Зачем нужна куча людей, если в кайф только с одним, как правило? – Том внимательно смотрел на него, и Билл в очередной раз залился краской. Он прямо чувствовал, как покраснели даже уши от такого явного намека. – Предлагаю закончить нашу прогулку по парку колесом обозрения, – перевел он тему, засмущав Билла. – Как тебе такая идейка?
– Я всеми руками за, – улыбнулся Каулитц. – Но имей в виду, высоты я боюсь.
– Господи, да что ж ты трус такой, – вздохнул Том. – Русских горок боялся, высоты боишься. С кем я связался?
– Русских горок я не боялся! То есть боялся, но не горок, а того, что… Бля, запутался. Короче, я не трус. И кататься на колесе я не отказывался, я просто предупредил.
Он видел весь город. Как на ладони. Ему было страшно до жути. Хотелось закрыть глаза, уткнуться носом в колени и просидеть так, пока не спустятся. Красиво, но очень страшно. Билл не придумал ничего умнее, как на самой верхушке пискнуть и прижаться к Тому всем телом. Тот, кажется, не ожидал такого, но спустя пару секунд расслабился, обнял его и притиснул к себе, как бы говоря, что бояться нечего, а еще – что он не будет смеяться над девчачьим страхом Билла. Сердце билось как умалишенное. Каулитц почему-то даже не удивился, когда Том заставил его поднять лицо и поцеловал. Осторожно. В глазах – почти паника. Он прижался к Трюмперу еще ближе, углубляя поцелуй, утопая в нем, наслаждаясь. Губы у Трюмпера были мягкие, нежные, и у Билла от поцелуя с ним внутри все плясало и пело, и воздуха не хватало совершенно.
– Какой же ты классный, – прошептал Том, отстраняясь. – Ты себе даже не представляешь, насколько ты классный.
– Я офисный планктон, – улыбаясь, напомнил Билл.
– Ты, блядь, самый классный офисный планктон, которого я когда-нибудь видел.
– Намажешь мне спину еще раз сегодня? – толсто намекнул на продолжение вечера Каулитц, а Трюмпер подхватил:
– О, поверь, я могу не только спину.
И снова сжал Билла в объятьях.
Глава 4
В честь начала отношений решили купить фруктов и вина. Том долго придирчиво рассматривал бутылки, поручив фрукты Биллу, который, хоть задание и получил, а всё равно не отходил от него ни на шаг и улыбался, как идиот. Да и чувствовал себя, откровенно говоря, так же.
«Отчего люди не летают, как птицы? – думал он, с нежностью глядя на копну черных дредов Тома, склонившегося над нижней полкой. – Я бы точно щас улетел, если бы умел. Ну, воспарил бы стопудово».
– Билл! Ты какое больше любишь – красное или белое?
– Что?.. А, красное. Но можно и белое. Я любое люблю.
– Кто бы сомневался, – пробурчал Том, возвращаясь к выбору вина. – Естественно, ты не мог мне облегчить задачу хотя бы вполовину. Билл! Хватит в облаках витать, вали за фруктами.
– Я где-то читал, что классно еще вино с сыром употреблять, – вдруг выдал Каулитц и сам удивился своим познаниям.
– Ну можешь и сыра купить, употребим, сыр уж точно лишним не будет, – хмыкнул Том, продолжая исследовать полки. – Билл, чем скорее мы закончим здесь, тем быстрее мы начнем там, – он многозначительно поводил бровями, и Каулитца как ветром сдуло.
Фрукты он выбрал быстро, но надолго завис, медитируя над сырами. Какой ему нужен? Какой вкуснее? Какой больше понравится Тому? Хотелось выбрать самый лучший, чтобы парень ел и аж щурился от удовольствия и неустанно хвалил его за безупречный вкус.
В общем, когда через пятнадцать минут Трюмпер проходил мимо с бутылкой красного вина, он сам выбрал сыр, забрал ошалевшего от разнообразия Билла и, не выпуская его из поля зрения – мало ли, еще где зависнет – препроводил на кассу, где также не спускал с Каулитца глаз.
Билл снова полез целоваться, едва они переступили порог квартиры. Том чуть пакет не выронил от такого напора.
– Эй-эй, – улыбнулся он, отходя от Каулитца. – Всё успеем. Давай хоть покупки разложим.
– Поставь их на кухне, – легкомысленно махнул рукой Билл. – Потом разберем. Может быть.
– Ну уж нет, теплое вино я пить не намерен, – пробормотал Том и, поглядывая иногда, как Каулитц носится по квартире, переодеваясь в домашнее, разобрал пакет.
– Теперь ты уделишь мне внимание? – Билл ощущал себя кошкой. Почему, он и сам понятия не имел. Огромной черной кошкой, льнущей к не меньшему по размерам котяре. Может, он был такой же грациозный и плавный, может, хотел Трюмпера так же, как кошка хочет кота в марте. Ему понравилось целоваться с Томом. Очень понравилось. Билу вообще казалось, что, будь его воля, он всю жизнь проводил бы за этим замечательным занятием. И, кажется, ни с кем до этого так сильно поцелуев он не хотел.
– Теперь – с удовольствием, – улыбнулся парень, подходя к Биллу и обнимая его за талию, чтобы уже через секунду вовлечь в ленивый поцелуй, от которого у Каулитца волосы встали дыбом по всему телу, а в паху приятно заныло. – Блин, мне ваще от тебя башню сносит, – прошептал он, оторвавшись ненадолго. – Я бы тебя всего исцеловал. Шею. Грудь. Животик. Всего.
– Я бы не был против, – хихикнул Билл, в очередной раз за день напомнив сам себе девчонку.
– Я не остановлюсь, если начну, – пробормотал Том и снова втянул его в поцелуй. Руки его медленно, но верно опускались всё ниже, и Каулитца перло от этого всё больше. Он и так завелся с полпинка, а тут еще гладящие, нежные руки. Он тихонько застонал Тому в рот, и тот неожиданно оторвался от него.
– Ты че? – обиженно протянул Билл.
– Я не остановлюсь, если начну, – повторил Трюмпер.
– Ну и что?
– Не знаю… Не хочу так.
– Эстет? – фыркнул Билл, не скрывая своего расстройства.
– Ага. Есть фильм какой позырить под винцо? По-моему, очень круто – валяться, обниматься, смотреть киношку и потягивать вино, не находишь?
– Нахожу, – просиял Билл. – Щас че-нибудь найдем.
Спустя некоторое время ребята с удобством расположились на кровати Билла, включили какую-то романтическую комедию и разлили вино по бокалам.
– За нас? – предложил Трюмпер, внимательно глядя Биллу в глаза.
– За нас, – согласился тот, опасаясь, как бы его не порвало от счастья и спокойствия. Давно, очень давно он мечтал вот так лежать с кем-нибудь на своей огромной кровати, смотреть кино и иногда болтать ни о чем. Мечты становились явью, и от этого замирало сердце в груди.
Потом они переползли в объятья друг друга, поставив бокалы на тумбу у кровати, и Билл даже почти задремал, слушая мерное сердцебиение Тома, а тот все гладил его по спине нежно-нежно, едва касаясь кожи пальцами, и Каулитц мечтал, чтобы он сейчас снял с него футболку и… не трахнул, нет, почему-то эти мысли уступили другим. И гладил бы всю спинку, пока Билл не уснет, свернувшись у Тома на груди. Хотелось мурлыкать, подставляться больше. На него напала какое-то совершенно незнакомое чувство, помесь дикого, совсем детского восторга от осознания своей нужности, с негой.
Том заворочался рядом, Каулитц приподнял голову, посмотреть, что происходит, и растерялся: было совершенно очевидно, что Трюмпер спит. Не прекращая при этом наглаживать ему спину. Билу казалось, что дальше уже умиляться некуда, но не тут-то было. Он практически растекся лужей по Тому от такого открытия, и даже тоже начал гладить Томов бок, на что тот довольно что-то промычал и прижал его ближе к себе.
– Кайф, – прошептал Каулитц, закрывая глаза и медленно проваливаясь в дрему.
Во сне он бабочкой порхал по городу, присаживаясь иногда на цветочки, обшарпанные стены и людские плечи. Легкий ветерок иногда сносил его, но это нисколько не расстраивало. В глаз светило солнышко. Билл улыбался своим бабочковым ртом такой красоте, продолжая перелетать с места на места. Вот он на ромашке. На скамье. Вот переполз на мужика. Мужик дернулся, Билл испугался и приземлился на бульдога. Тот повернулся к нему, хрюкнул и проговорил:
– Закрой за мной дверь.
– Ты же бульдог, – удивился Билл. – Ты не должен разговаривать.
– Билл, – псина потрясла его за плечо. – Просыпайся, ну.
«Я же бабочка, у меня нет плечей», – подумал Каулитц, и широко открыл глаза. Том сидел рядом с ним и улыбался.
– Господину Бульдогу пора домой, а то не уедет.
– Я и не хочу, чтобы он уезжал, – зевнул Билл и вытянул губы трубочкой для поцелуя. Трюмпер наклонился к нему, поцеловал ласково, спугнув бабочек в животе Билла, погладил его по руке и смущенно проговорил:
– Я слишком долго пользуюсь твоим гостеприимством.
– Мне нравится, когда ты у меня. Мне с тобой хорошо. Оставайся.
Том поколебался немного, затем хитро прищурился, и спросил:
– А ты мне перед сном массаж сделаешь?
– Господи, Том, – прыснул Каулитц. – Да хоть два массажа! Хоть все десять! Оставайся только.
– Ну, мне надо подумать.
– Я тебе дам, подумать! – подпрыгнул Билл. – Думать он еще собрался!
– Я подумал, и я согласен, – рассмеялся Трюмпер, обнимая его и валя на кровать, чтобы в следующее мгновение в который уже за сегодня раз начать целоваться.
Потом они целовались еще в куче мест: и на кухне, когда оба проголодались и решили попробовать купленный сыр, и в коридоре, когда шли обратно, собираясь посмотреть какое-нибудь тупое шоу; и снова на кровати, когда тупое шоу осточертело; и на балконе, когда вышли покурить на ночь – причем на балконе задержались почти на час, пока Том каким-то образом не обнаружил, что парень посинел и вот-вот окоченеет. Апогеем стали поцелуи в ванной, куда Билл улизнул чистить зубы на ночь, а Трюмпер проследил за ним и застал врасплох.
– По-моему, ты неравнодушен к моей заднице, – пробормотал Билл, разрывая поцелуй. – Уже всю излапал.
– Ну, есть немного, – согласился Том, продолжая мять обозначенную часть тела. – Ничего не могу с собой поделать, она такая мягкая, так и напрашивается на грех.
Каулитц хитро прищурился, кладя свои руки поверх рук Трюмпера, и заставил сжать сильнее, подаваясь при этом вперед.
– Да, она тебе действительно нравится, – сделал он вывод, почувствовав, как Том возбужден.
– Ты мне вообще весь нравишься, – прошептал ему на ухо парень, имитируя движения при сексе. Билл тихонько застонал, понимая, что такими темпами будет умолять взять себя прямо здесь, в ванной, на холодном кафельном полу. – Думаю, ты себе даже не представляешь, насколько.
– Ну почему же не представляю, – попытался пошутить Билл. – Вполне себе… Представляю… Ох, – Том опять сжал его задницу и тихо рыкнул на ухо. – Блядь, оставлять тебя сегодня действительно было не лучшей идеей.
– А я тебе что говорил, – поцеловал его в шею Том, отпуская. – Беги в комнату, пока я не потерял остатки самоконтроля.
– Мог бы и потерять.
– Билл, ну я же… – начал Трюмпер, сделав печальные глаза.
– Да понял я, понял. Ты только возвращайся побыстрее, окей?
– Я надеюсь, что когда я вернусь, ты уже будешь спать, – усмехнулся Том. – Иначе твоя аппетитная задница все-таки нарвется.
– Напугал ежа голой жопой, – фыркнул Билл, на что Трюмпер брызнул ему водой из-под крана в лицо. – Понял, не дурак, ухожу, – улыбнулся Каулитц.
– Я так и думал, что ты не уснул, – покачал головой Том, заходя в комнату. Билл упорно боролся со сном и пытался смотреть телевизор. – Мало того, что планктон, так еще и непослушный. Я тебя ремнем отхожу! – пригрозил он, плюхаясь рядом с Каулитцем.
– М-м-м, – игриво поводил бровями Билл. – Я очень даже не против.
– Так я и думал. И как с тобой бороться? – вздохнул Том, снова притягивая его к себе и укладывая сверху. – Вот скажи мне, будь любезен.
– Не надо со мной бороться, – мурлыкнул Билл и поцеловал Трюмпера в грудь. – Надо идти у меня на поводу. Тогда нам обоим будет хорошо.
– Но неинтересно, – уперто проговорил Том, притягивая Каулитца к себе для поцелуя. – А я хочу, чтобы было интересно.
– Твой член говорит другое, – заметил Билл, чуть поерзав. – И, ты знаешь, я совершенно с ним солидарен. Я хочу тебя.
Кажется, краснеть от собственных слов вошло у него в привычку. Только если в предыдущие разы Том делал вид, что не замечает смущения Каулитца, сейчас он решил, видимо, на этом сыграть:
– Хочет он меня, посмотрите на него, – он нежно провел пальцами по щекам Билла. – Он хочет, а сам аж весь краснеет от стыда. Не идет тебе быть напористым, планктон. Совершенно не идет. Давай я тебе лучше спинку почешу. Хочешь?
– Спрашиваешь! – воодушевился Билл, и блаженно прикрыл глаза, когда Том снова начал водить пальцами по спине.
