Текст книги "Навстречу судьбе (СИ)"

Автор книги: партвейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Так здорово Билл еще не спал, кажется, никогда. Пару раз, правда, он просыпался в ужасе, думая, что все произошедшее в последние дни ему приснилось, но тут же спокойно вздыхал, улыбаясь и закрывая глаза. Том лежал рядом, собственнически закинув на него руку, и что-то недовольно бормотал, когда он переворачивался на другой бок. Парень был таким теплым, что даже вечно мерзнущему Биллу напомнил горячущую печку.

Ему совершенно ничего не снилось. Он просто плыл по реке блаженства, иногда перебирая руками, чтобы не утонуть. Ночь пролетела как одно мгновения, и он ушам своим не поверил, когда зазвонил будильник.

– Быть того не может, – простонал Билл, переползая через спящего Тома, чтобы продлить время сна еще минут на пять. – Какое скотство.

– Это не скотство, – пробурчал в ответ Трюмпер. – Это работа. Так бывает, когда ты офисный планктон.

– Я думал, ты спишь, – улыбнулся Каулитц, вновь падая на подушку и разворачиваясь к Тому.

– Я тоже так думал, пока твой будильник не решил иначе, – проговорил тот, не открывая глаз. – Знал бы ты, как я их ненавижу!

– Ну, если бы их не было, мы бы везде опаздывали, потому что глаза продрать не могли бы. Ну какой нормальный человек сам проснется в восемь?

– Да, в восемь и в самом деле просыпаются только конченые идиоты, – фыркнул Том. – А я вот обычно в полдевятого глаза продираю.

– Но вчера ты зашел за мной ровно в восемь! Выходит, не такие бесполезные они, эти будильники.

– Билл… Восемь утра, а ты уже рвешь мне мозг. Я просто пообещал тебе, что зайду в восемь, пришлось заводить. Вообще я не понимаю: мы оба проснулись, учитывая, что ведем диалог, проснулись полностью, и вот ведь, что интересно…

– Что? – мигом заинтересовался Билл.

– Ты меня еще ни разу не порывался целовать.

– Ну фу, Том, целоваться с нечищеными зубами – это нонсенс, фу-фу-фу, как ты можешь такое предлагать! Я и не думал, что ты окажешься таким! Фу! Уходи из моей постели! Немедленно!

Однако, вопреки своим нападкам, подполз к Трюмперу ближе, чуть подумав, взобрался на него сверху и мягко поцеловал в губы. Том попытался углубить поцелуй, но Каулитц отпрянул:

– Говорю же – фу! Противно! У нас смердит изо рта.

– Ну, не знаю, как у тебя, – фыркнул Том. – А у меня нифига не смердит. А твою вонь я смогу пережить, так что целуй меня.

– Ну уж нет, – вздернул нос Каулитц. – Пока зубы не почищу, не поцелую. Ты должен почистить тоже, кстати.

– Какое занудство, – заныл Том. – Нафига я с тобой связался? Жил себе распрекрасно, не хочу – не чищу зубы, хочу – чищу, просыпался аж в полдевятого, на сексе никто не настаивал. Ай! – Билл не выдержал и ткнул его в бок. – За что?

– За слова твои несправедливые! Давай, замути че-нибудь пожрать, а я пока в душ.

– А ниче, кроме вчерашних сыров, нет, – развел руками Трюмпер. – Можно еще вино дохлебать, и в школу не пойдем.

– Шутник, блин, – улыбнулся Билл и снова ткнул Тома в бок. – Это для профилактики, – ответил он на незаданный вопрос. Трюмпер картинно закатил глаза и погрозил Биллу кулаком.

– Ты знаешь, мне кажется, что мы опаздываем.

Они сидели на балконе, ели сыр, запивали остатками сока и болтали. Билл довольно щурился, периодически посматривая на Тома хитрым взглядом.

– Я всегда опаздываю, – махнул он рукой и взъерошил мокрые волосы. – Но сегодня хоть причина уважительная. Я вон, может в первый раз за хрен знает сколько времени с парнем завтракаю.

– Ну да, – улыбнулся Трюмпер. – Более, чем уважительная. Вот уволят тебя, планктон, за опоздания, будешь тогда знать, какие причины уважительные, а какие нет.

– Не уволят, – махнул рукой Билл. – Во-первых, я там с открытия. Во-вторых, никто меня не проверяет, сижу один-одинешенек. Три года уже работаю, хоть бы раз заметили мои опоздания.

– Допрыгаешься, – пригрозил Том.

– Даже если и так – жалеть не буду, – томно прикрыл глазенки Каулитц, усаживаясь Тому на колени.

– Блин, жопа-то у тебя острая, показывается, – посетовал тот. – Вчера мягкой казалась.

– Она и сегодня мягкая! – возмутился Билл. – Такая же мягкая, как и вчера, только вот сегодня еще не троганная никем. Ни одним дредастым, черт возьми, парнем. Знаешь, как ей обидно? Она от этого и заострилась.

– Это надо исправить, – пробормотал Том, подсовывая ладошку под задницу Каулитца. – О, да ты прав. Становится мягче прям на глазах. Просто волшебство! Интересно, с губами та же фигня?

Билл довольно заулыбался и наклонился, подставляясь для поцелуя.

Он опоздал почти на час. Из-за лобызаний на балконе всё чуть было не полетело к чертям, потому что повело обоих, и они чуть не сделали то, от чего прошлым вечером отлынивал Том. Потом Билл долго негодовал из-за некоторых поднявшихся обстоятельств, ввиду которых у него не получалось не то, что застегнуть, а нормально надеть брюки. Трюмпер посоветовал ему носить что-нибудь менее обтягивающее, вот как, например, у него, и они почему-то снова начали целоваться, что не поспособствовало успокоению Каулитца ни на йоту. Впрочем, ничего из этого его не расстроило совершенно, и открылся он в наилучшем расположении духа. К тому же, то ли из-за его настроения, то ли по стечению обстоятельств, клиенты совершенно не тупили и валили косяком.

«Том – моя удача», – решил Билл, дебиловато улыбаясь и явно пугая даму в возрасте, решившую на старости лет слетать на острова. Без лишних вопросов выложив объявленную Каулитцем сумму, дама поспешила ретироваться.

– Че, пугаешь людей своей рожей? – как только фрау свалила, в кабинет вошел Андреас.

– Ну только тебя мне и не хватало, – еще шире разулыбался Каулитц.

– У тебя щас рожа треснет, – заметил друг, усаживаясь в кресле напротив. – Так, мусье, подберите-как мне тур за сто евро в Сингапур.

– За сто евро еще вчера закончились, – грустно протянул Билл, потупив взор. – Остались только за пятьсот.

– Экие вы цены дерете! – возмутился Андреас. – Давайте торговаться. Сто двадцать!

– Четыреста восемьдесят.

– Сто тридцать!

– Четыреста шестьдесят.

– Сто двадцать!

– Герр, вы ставите меня в неудобное положение, – заканючил Каулитц. – Четыреста пятьдесят и ни центом меньше. Какого хрена не позвонил ни в субботу, ни в воскресенье?

– Ну просто, – пожал плечами Андреас. – Что может быть важнее непредвиденной ебли? Че, не посрамил мои седины?

– Неа.

– Че, реально? – друг подался вперед. – Рассказывай! Че делали? Где были? Сколько раз успели?

– Ну… Все началось с того, что он сбил меня на велике, и мы пошли в паб…

– Да не это главное, – перебил его Андреас. – Че, сколько раз он тебя отжарил?

– Че я с тобой, таким грубым, общаюсь? – возмутился Билл. – Давно пора удалить твой номер телефона и занести тебя в черный список.

– Ах, ну простите, юная леди. Смею ли я полюбопытствовать, сколько раз у вас произошло соитие с рыцарем… как его там?

– Томом, – фыркнул Билл. – Ни разу. Ни одного соития. Пока ни одного. Но мы на правильно пути.

– Ты че, ему не дал? – не веряще вытаращился на его Андреас. – Ну ты и упырь!

– Ну ага, не дал я ему, как же. Он не взял.

– О-о-о-о, брат, это неприятно, когда тебя отшивают. Держись. Если хочешь, могу выпить с тобой с горя.

– Кто тебе сказал, что он меня отшил? – спокойно спросил Каулитц, постукивая карандашом по столу. – Он сказал, что так неинтересно – сразу трахаться, и мы решили повременить.

– Блядь, да тебе попался ебаный праведник! – заржал друг. – С чем я тебя и поздравляю! Нашел себе парочку по себе. Ладно, я ваще-то зашел извиниться за то, что продинамил тебя, но, как я вижу, не очень-то ты и расстроен.

День пролетел практически незаметно, хотя обычно тянулся, как жвачка. За потоком клиентов Билл и не заметил, как наступили заветные шесть часов. Зато Том, похоже, заметил. Уже в начале седьмого он зашел в кабинет и, оглядевшись, уселся в кресло Билла. Сам Каулитц в это время отчитывался о результатах за прошлую неделю начальнику, стоя у окна, поэтому только погрозил обнаглевшему Трюмперу кулаком.

– Ты как меня нашел? – напустился он на Тома, повесив трубку.

– Визитку у тебя дома нашел, пока ты дрых позавчера. Так что ты бы от меня в любом случае не улизнул. Ну че, куда сегодня двинем, планктон? Даю тебе выбор: можем покормить уток в парке, можем сходить в зоопарк ну или тупо по-планктоньи метнуться в кино. Хотя я бы на твоем месте кино не выбирал.

– Это еще почему? – вздернул бровь Билл. – Я, может, именно в кино и хотел.

– Ну, ты знаешь, это так предсказуемо, – скривился Трюмпер. – Все влюбленные парочки ходят в кино, жрут поп-корн и целуются на последнем ряду. Просто отвратительно. Даже хуже чем целоваться с нечищеными зубами.

– Тут я бы поспорил, – хохотнул Каулитц. – Ладно, по ходу решим. Давай, выметайся, щас я закроюсь, покурим и подумаем, че мы больше хотим.

– Мы больше хотим кормить уток, поверь мне.

– Уток-так уток, – не сильно сопротивлялся Билл.

– Она мне точно руку не отгрызет? – в очередной раз с сомнением спросил Билл, кроша в руке батон и недоверчиво глядя на пруд. – Без руки мне будет довольно сложно продолжать жить полноценно, знаешь ли. Да что там полноценно, мне будет тяжеловато жить даже так, как я жил до встречи с тобой.

– Билл, это утка, а не ротвейлер. Она не отгрызет тебе ни руку, ни ногу, не стащит в воду и не утопит, не надругается над тобой, не схватит в клюв и не унесет тебя в теплые страны.

– От теплых стран я бы вовсе даже не отказался, – проворчал Каулитц, присаживаясь на корточки и кидая кусочки хлеба в воду. – Вот че ты не позволил мне пойти переодеться, щас рабочую одежду засру, в чем завтра тогда идти? Единственные более-менее приличные брюки, и что же делать, если я их щас засру? А я их засру, будь уверен, я знаешь, какой мастак в этом деле!

– Да ладно тебе, – Том уселся рядом, расслабленно вытягивая ноги. – У тебя целый шкаф шмотья, неужели не найдешь замену?

– Том! – Билл обернулся и гневно посмотрел на парня. – Дай мне позанудствовать, в конце-то концов, могу я пар выпустить или нет? Весь день никому не перечил, шутка ли?

– А-а-а-а, ну если так, – улыбнулся Трюмпер. – Нуди, конечно, сколько влезет. Странные вы, офисные работники.

– А че, много офисных знаешь? – ревниво спросил Каулитц, подозрительно глядя на Тома.

– Ну так… Парочку доводилось выгуливать. Только выгуливать, – быстро отметил он, заметив, что Билл начал краснеть от подступающей все сильнее ревности. – В плане отношений ты у меня первый. И, я надеюсь, последний офисный работник.

– Смотри мне, – погрозил ему пальцем Билл, отворачиваясь и снова кидая куски хлеба в воду. – Глянь, сама жирная утка всех расталкивает, и одна все сжирает. Вот эгоистка! Отгони ее!

– Как я ее отгоню? – фыркнул Том. – Сообщу, что неприлично объедать товарищей? Прочитаю лекцию о том, как плохо быть единоличницей?

– Кинь в нее палкой, – посоветовал Каулитц, сам поражаясь своей жестокости.

– С кем я встречаюсь? – задумчиво протянул Трюмпер. – Вот надоем я тебе, разожрусь, тоже будешь меня палкой отгонять?

– Ну, если меня объедать будешь – запросто!

– Не понимаю, зачем я с тобой связался. Ладно, с этим потом разберемся. Есть у меня еще один сюрприз для тебя. Пойдем, – он поднялся, отряхнул джинсы и протянул Биллу руку, помогая встать. – Только не спрашивай, куда мы идем, – предостерег Трюмпер, видя, что Билл открыл рот. – Я ведь еще ни разу не потащил тебя туда, где тебе не понравилось.

Каулитцу пришлось согласиться с этим. Том и в самом деле каким-то шестым чувством выбирал места, которые ему где-то в глубине души хотелось посетить, но было попросту не с кем и некогда.

– Черт, я щас наверну-у-у-усь, – выл Билл, всё порываясь отпустить руль и закрыть глаза руками. – То-о-о-ом, я щас навернусь!

– Ты руль держи, придурок, – смеялся Трюмпер, несясь рядом с ним. Теперь Билл уже жалел, что предложил скатиться с горы на велосипедах, которые Том взял напрокат. – Держи руль! Не отпускай!

– Я наверну-у-у-у-усь! – на одной ноте продолжал Каулитц, прилагая все усилия, чтобы все-таки не закрыть глаза.

Наконец горка была позади, и велик начал понемногу замедлять ход. Билл выдохнул, успокаиваясь, и начал уже спокойно крутить педали. Вскоре Том нагнал его, и они еще долго катались молча, иногда подрезая друг друга или останавливаясь, чтобы попить. Горок Билл, правда, избегал.

– У тебя завтра мышцы будут болеть, – заметил Трюмпер, когда велосипеды пришлось сдать, а сами они уже брели к выходу из парка.

– Не будут. То, чего нет, болеть не может по определению, – отмахнулся Билл, сворачивая к ларьку с мороженым. – Тебе какое?

– Пломбир. А я тебе говорю, будут. Ты же говорил, что не обгораешь на солнце, и че вышло? Тут ровно то же самое. Но если ты меня хорошенько попросишь, мы купим согревающую мазь в аптеке, и я тебе… – он запнулся, очаровательно краснея и мучительно долго подбирая слово. – Помогу.

В голове у Билла сразу зароились фантазии на тему того, каким образом Том может помочь ему, и ни в одной из них не было места для согревающей мази и его страдающих мышцах. Но судя по румянцу Трюмпера, это определенно было завуалированным намеком на интересное продолжение вечера.

Он задумчиво откусил мороженое, не чувствуя вкуса. Внутри него все дрожало в предвкушении, и Билл даже сам не замечал, насколько ускорил шаг.

– Куда ты так несешься? – уже почти около дома спросил его Том. Билл чуть сбавил скорость, обернулся к нему и, пожав плечами, ответил:

– Никуда не несусь, хочу в прохладу своей квартиры окунуться. Это ты плетешься.

– В прохладу квартиры он хочет, – ухмыльнулся Трюмпер. – А то, что у тебя в холодильнике шаром покати, тебя не смущает? Нет, судя по твоей фигуре ты привык ничего не жрать, но я, извини уж, тот еще раб желудка. Надо сходить в супермаркет.

Билл скривился, представляя, что сейчас за спорами и препирательством они потратят в магазине еще с полчаса, а если он будет зависать так же, как и в прошлый раз, то и того больше. Том, видимо, прочитал его мысли, поэтому быстро добавил:

– Впрочем, ты можешь идти домой, принять душ пока, например, а я всё куплю. На свое усмотрение. И не смей ныть потом, что ты чего-то не ешь.

– Я вообще всеядный, – просиял Каулитц и протянул Тому связку ключей. – Это чтобы ты не ломился, – пояснил он, заметив недоумевающий взгляд.– Ну, и если что, записку с твоими данными я не уничтожил, а спрятал хорошенько, так что тебе точно не с руки обворовывать меня.

– У планктонов обычно нет того, на что я мог бы позариться, – засмеялся Том и, оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого вокруг нет, ущипнул Билла за задницу. – Разве что только… Ладно, не будем отвлекаться, ты – в душ, я – в супермаркет. Какие-то особые пожелания будут?

– Ну, мне яблоки нельзя… Сок грейпфрутовый ненавижу… Клубничную отдушку не переношу. А так вроде все.

– А говорил, всеядный, – улыбнулся Трюмпер. – А сам назвал половину из того, что я хотел купить. Я-то яблочки очень даже уважаю. Не суть, в общем, я имел в виду, может, ты чего-то определенного хочешь?

– Нет, бери все на свое усмотрение.

В душе Билл снова представлял, как Том будет брать его, и благодарил высшие силы за то, что Трюмпер решил сходить в супермаркет. Тело реагировало на фантазии вполне себе однозначно, и явно не собиралось сдаваться просто так. Каулитц даже попытался представить двух дряхлых старичков, занимающихся сексом, но это все равно не спасло. Через картинку со старичками все равно пробивались догадки о том, каким может быть член Тома, насколько он крут в постели и сколько раз они займутся сексом. Вздохнув, Билл решил пройти через настоящую пытку, чтобы успокоиться: врубил ледяную воду и, подпрыгивая на месте, отфыркиваясь и подвывая, простоял под душем еще пять минут, злорадно отмечая, что взбунтовавшиеся гормоны перед холодной водой бессильны. После он долго растирал замерзшее тело мягким махровым полотенцем и рассматривал себя, покрасневшего и стучащего зубами, в зеркало.

Конечно же, Том уже пришел из магазина и теперь круглыми глазами смотрел, как он выходит из ванной, замотанный в теплый халат и с чалмой на голове.

– Че? – вызверился Билл, после холодного душа растерявший всю свою игривость.

– Ниче, вот думаю, отчего ты так визжал в ванной, собирался идти и спасать тебя, – пожал плечами Трюмпер. – Но ты сам вылез и даже почти живой и, надеюсь, здоровый.

– Я закалялся! – выпятил грудь Билл, снимая свою дурацкую девчачью чалму и старательно промокая влажные волосы. – Ну ладно-ладно, – пробормотал он, когда Том выразительно посмотрел на него. – Хуй у меня стоял колом, пришлось прибегать к проверенным способам.

– Ты такой прямолинейный, – улыбнулся Трюмпер. – Это одна из тех твоих черт, которые мне безумно нравятся.

– Что еще? – тут же растаял Билл, подходя к нему и усаживаясь на колени. Том без тени смущения пробрался горячими руками под халат и легко ущипнул за задницу.

– Вот она. Две твои черты, которые мне нравятся: прямолинейность и жопа. Я даже не могу понять, что больше.

– Жопа, – убежденно проговорил Билл, ерзая и наклоняясь к Тому, чтобы словить его губы и мягко поцеловать. Трюмпер в ответ сжал обсуждаемую часть тела, и Билл, сам того не желая, тихонько застонал, чувствуя, как из легких словно выбивают воздух, а когда Том пальцем пощекотал вход, и вовсе разорвал поцелуй и, всхлипнув, уткнулся носом Трюмперу в ворот рубашки, чувствуя, что бабочки, летающие в животе, вот-вот разорвут его и вылетят на свободу.

– Что такое? – он слышал улыбку в словах Тома.

– Просто… Хорошо очень, – прохрипел Билл. – Ну вот прям… Знаешь…

– Знаю, – убежденно кивнул Том. – Мне с тобой каждую секунду так. Давай-ка мы… – он не окончил фразу, отстраняясь от Каулитца и развязывая пояс на халате. Тот все понял правильно, и скинул лишнюю вещь, оставаясь перед парнем полностью обнаженным, с торчащим истекающим членом. Том, нисколько не стесняясь, рассматривал его, водя подушечками пальцев по груди, спускаясь к животу, ногам. Билл снова застонал и прикрыл глаза, когда Том нежно провел пальцем между половинками.

– Блядь, ты точно даже не представляешь себе, какой ты, – словно сквозь вату услышал Каулитц хриплый голос парня. – Я бы всю жизнь тебя трахал, не останавливаясь ни на минуту, будь моя воля.

– Можем начать прямо сейчас, – губы у Билла пересохли, и говорить было сложно. Он облизнулся, и Том вновь приник к его губам, целуя страстно, показывая свое желание предельно ясно.

– Ну, тогда начнем, – пробормотал он спустя некоторое время, отрываясь от Билла и жестом предлагая ему встать. – В комнату, – приказал парень. Было в его голосе что-то такое, от чего любящий повредничать Каулитц без вопросов отправился в нужном направлении.

Билл думал, что надо подсказать Тому, чтобы он тоже раздевался, поскольку сам парень помочь Трюмперу в этом деле был неспособен: руки не слушались, ноги подкашивались, а в голове была такая каша, что он наверняка перепутал бы, как и что расстегивается. К счастью, Том оказался смышленым малым, и, когда Билл увалился на кровать, ложась спиной, пошло раздвигая ноги и начиная поглаживать себя, он разделся сам, ни на секунду не отводя взгляда от Каулитца.

Он лег рядом, убрал руку Билла с его члена и взял его в свою. Каулитц откинул голову, судорожно выдыхая, чувствуя, как возбуждение захлестывает его еще сильнее – хотя, казалось бы, куда уж сильнее? Том что-то сказал ему, но он не смог понять, выгибаясь в его руках.

– Я сейчас тебя трахну, – было последнее, что он услышал, а потом его утащило в водоворот ощущений, и он только мог чувствовать, как Том подготавливает его, как Том аккуратно входит, совершенно не причиняя боли, как Том размеренно двигается, а потом все наращивает и наращивает темп.

Следом пришел звук, и он слышал, как Трюмпер тяжело дышит, слышал, как целует его в плечо, слышал, как скрипит под ними кровать.

А потом весь мир перевернулся, и Билл, кажется, даже кричал, и цеплялся за Тома, потому что боялся упасть неведомо куда, и искал его губы, что были так необходимы, и всхлипывал, содрогаясь от наслаждения.

– Блядь, клево-то как, планктон, – услышал он как сквозь вату.

– Да-а-а, – ответил Билл, довольно улыбаясь и добавил невпопад: – Я тот еще планктон.

Глава 6

Не то, чтобы Билл заснул, скорее он долгое время находился между сном и явью, всё прокручивая и прокручивая произошедшее в голове. У него давно не было секса, и ему одно время даже казалось, что он и забыл, как это делается, а как оказалось… Он иногда открывал глаза и смотрел на Тома, который лежал рядом и блаженно улыбался, поглаживая совсем невесомо его плечо. Потом снова проваливался в полунебытие, и ему снился дредастый в разных… ситуациях. И Билл просыпался, смотрел на Тома, улыбался, как придурошный, и так по кругу.

– Надо спать, – в очередной раз сообщил ему Трюмпер, вставая и хватая сигаретную пачку. И мягко улыбнулся: – А то завтра проспим, и тебя уволят.

– Наплевать, – мурлыкнул Билл, отзеркаливая улыбку. – Тогда мы будем трахаться целыми днями напролет.

– А потом помрем от голода, если до того ни тебя, ни меня не выселят на улицу, – фыркнул Том. – Ты пойдешь курить? Или будешь продолжать прикидываться плесенью?

– Да, сейчас, – потянулся Каулитц, вставая. – И все-таки классно было бы трахаться весь день. Представь, не надо напрягаться, что на следующий день на работу, трахаешься и жрешь. Хотя, честно говоря, можно и пропустить прием пищи. Вот о какой жизни я мечтаю.

Том хмыкнул, придерживая для него балконную дверь, и протянул сигарету. Билл чуть помял ее между пальцев, а потом вздохнул и продолжил:

– Жаль, что так нельзя.

– Ну почему нельзя. Можно. У тебя есть целые выходные, суббота и воскресенье. Начать ты можешь еще в пятницу вечером. Времени – вагон. И все оно – наше, – хищно улыбнулся он, в который уже раз за вечер хватая Каулитца за задницу.

– Если бы я знал, что ты будешь вести себя, как мужлан, я бы ни за что с тобой не познакомился и не позвал бы тусить со мной.

– Если бы я знал, что ты так умеешь совращать, тоже не стал бы тебя сбивать, – усмехнулся Том, обнимая его сзади и походя целуя в изгиб шеи. – Но я же стал,– шепнул на ухо.

– Так это было хитро спланированной акцией, – ахнул Билл, разворачиваясь к Тому лицом. – Ты все подстроил, чертов вредитель?

– Ну, с вредителем я определенно не согласен, но… Да нет, конечно, это была случайность, я ж не сталкер какой следить за тобой. Стечение обстоятельств. Ну, знаешь, судьба, ты шел, я ехал, ну я же не мог предугадать, что ты ломанешься именно в ту сторону, куда я сверну?

– Не мог, – расстроено протянул Каулитц. – Но было бы куда прикольней, если бы ты это подстроил. Это сильно потешило бы мое самолюбие.

– Я трахнул тебя через четыре дня после того, как мы познакомились. Можешь начинать гордиться, обычно я не сдаюсь раньше, чем через две-три недели. Я вообще довольно неприступный тип, знаешь ли. Романтик и все дела, одноразовый секс вообще не для меня.

– Может, ты всем так говоришь, а завтра мы проснемся, договоримся встретиться вечером, я прожду тебя часов до одиннадцати, а ты так и не придешь. У меня ведь даже номера твоего нет.

– Че, и такое у тебя случалось? Ну, завтра и проверим, такой я или нет, – пожал плечами Трюмпер, расплющивая бычок в пепельнице.

– И номер свой ты мне все-таки не дашь? – с надеждой спросил Билл, заглядывая ему в глаза.

– У меня нет мобильного. Я его утопил месяца три назад в ванной, и так мне, знаешь, клево без него жилось, что я не стал покупать новый.

– Ты реально какой-то… Из другой вселенной. Гуманоид.

– А ты реально планктон, если не представляешь, как можно жить без телефона, – рассмеялся Том, сильнее стискивая Билла в объятьях. – Но, если ты слишком сильно переживаешь, я могу сказать тебе свою почту и добавиться к тебе в фейсбуке.

– Однако, у тебя какие-то двойные стандарты: телефона нет, а электронка вполне даже.

– Ну а как, по-твоему, вообще без связи быть? Но если ты настаиваешь…

– Нет, – быстро перебил его Билл. – Я настаиваю только на том, чтобы ты не сбежал завтра. Ты же не сбежишь?

– Мучайся теперь, раз посмел заподозрить меня в таком, – усмехнулся Трюмпер, целуя его в плечо. – Замерз? Ты ледяной прямо.

– Ты меня согреешь? – игриво подмигнул ему Билл. – Иначе я останусь и еще покурю.

– Я могу вынести тебе халат, хоть чуть-чуть согреешься, если ты не накурился.

– Я был бы тебе ну о-о-о-очень благодарен, – поцеловал его в щеку Каулитц. – Мне самому такая мысль даже в голову не пришла бы.

Когда они все-таки уснули, уже светало. Том ворчал, что теперь Биллу не светит выспаться; и что он завтра будет вялый и скучный, и обязательно высосет ему мозг, а Билл смеялся и отвечал, что нет, он совершенно точно не будет так поступать, потому что раньше он был с противным характером из-за того, что был недотрахан, а теперь очень даже дотрахан, и настроение у него даже выше отметки «супер». Трюмпер только вздыхал и бормотал:

– Ну, это мы посмотрим, какой ты будешь добрый, – и снова начинал целовать Каулитца, как будто без этого жить не мог, в самом деле. И Билл снова смеялся, потому что периодически ему было щекотно, а Том, когда понимал это, расходился еще больше, и Каулитц даже всерьез опасался лопнуть от смеха, как воздушный шарик. И даже когда Том уснул, он иногда вспоминал это и хихикал.

Он был тучкой. Он плыл по небу, рассматривая крошечные точки-людей, и думал, куда бы лупануть дождем. Представлял, как прикольно было бы залить толстую даму, поедающую аппетитный биг-мак, или как неудобно было бы девушке в обтягивающем платье, явно забывшей надеть бюстгальтер, или… Впрочем, как только он решал пролиться, гнусный ветер сбивал его с курса и приходилось искать новое место. Билл-тучка, впрочем, не очень-то расстраивался и всё плыл, подмечая новые и новые цели. Еще лучше настроение стало, когда ветер спел ему популярную мелодию, и он даже разулыбался, хотя представления не имел, как туча может улыбаться.

– Просыпайся, Билл, – сказал ему ветер, потрясая за плечо. – А то проспишь.

– Как так-то, – возмутилась тучка-Билл за секунду до того, как Билл-человек проснулся. – Блин, такой сон прикольный снился, вот как ты умеешь так обломать?

– Нифига себе, – возмутился Том, нависая над ним. – Я подпрыгнул раньше на полчаса, приготовил этому мерзкому планктону спагетти, налил холодного соку в стакан, накрыл стол, а он еще меня обломщиком называет. Я тебе, вообще-то, позволил подольше спать на полчаса. Так что давай, просыпайся, умывайся, одевайся и иди к столу. И не свети тут своими телесами, – добавил Том, горящими глазами глядя на то, как Билл откидывает одеяло и потягивается. – А то ты точно прогуляешь свою работу.

– Я вот вообще не против, – улыбнулся Билл. – Только зубы почищу, и весь твой.

– Ну уж нет. Тем более, что у меня у самого сегодня дела, которые я никак не могу похерить. Если ты будешь слишком долго сидеть в ванной, кстати, я сожру все сам, – крикнул он вдогонку ушедшему в душ Каулитцу. Тот выглянул из ванной, скривился показательно, хотел еще средний палец показать, но постеснялся. Решил, что слишком мало они с Трюмпером знакомы, чтобы позволять себе такие вольности.

– Ну нифига себе! – все еще восхищался Билл, когда они пришли к нему на работу. – Где ты так научился? Ты, случаем, не шеф-повар в каком-нибудь итальянском ресторане? Хотя че это я… Ты любому повару фору дашь.

Оды кулинарному таланту Трюмпера он пел вот уже с час и уже начал опасаться, как бы тому не надоело, но парень только улыбался загадочно и явно был доволен.

– Я тебя когда-нибудь научу этим премудростям, – пообещал Том. – Хотя в готовке спагетти уж точно не нужны никакие особые навыки.

– У меня они прилипли бы к кастрюле и скорее напоминали бы кашу, – грустно вздохнул Билл, ковыряясь в замке. – Вряд ли даже дворовые собаки согласились бы это есть, не то, что приличный человек.

– Ну, каша – это тоже хорошо, – оптимистично заявил Трюмпер, отбирая у него ключ и открывая дверь.

– Каша, может, и неплохо, но не такая. У меня она была бы… Ну, знаешь, склизкая такая, недосоленная, мерзость, одним словом.

– Уверен, все не так страшно, как ты описываешь. Ты и про свою квартиру говорил, что там срач и Армагеддон, а оказалось, что нифига.

– Ты просто прикатываешь меня приготовить что-нибудь, – хохотнул Каулитц. – Ну, я могу. Только потом не жалуйся, когда тебе заново всё придется готовить.

– Не буду, – улыбнулся Том и мягко поцеловал его в щеку. – Во сколько, говоришь, за тобой зайти?

– Ну, я заканчиваю в шесть, а потом совершенно свободен. Но можешь зайти и раньше, я нисколько не расстроюсь и даже, наверное, буду рад.

Сегодня, не в пример вчерашнему дню, время тянулось, как жвачка. Билл откровенно скучал, удивляясь тому, как бывает такое, что в один день – густо, а в другой – пусто. От скуки он даже заполнил недельный отчет, который, как правило, сдавал с опозданиями. Когда зазвонил телефон, он чуть не завизжал от радости, потому что к тому времени уже и покурить успел сбегать раза три, и выдуть три стакана холодной воды, отчего страшно замерз и теперь был крайне недоволен собой.

– Работаешь? – спросила его трубка голосом Тома.

– Ага. У тебя же вроде нет телефона.

– У меня его нет, – подтвердил Трюмпер.

– А звонишь ты, видимо, с пальца, – едко подметил юный Шерлок Холмс в лице Билла. – Видишь, я тебя спалил!

– О существовании телефонов-автоматов ты, видимо, не слышал, – хмыкнул Трюмпер. – Как и о том, что из скайпа можно звонить. Так вот, буду твоим персональным просветителем: автоматы есть, из скайпа можно позвонить. Но я не просто поболтать звоню, а предупредить, что немного задержусь, так что после работы можешь не ждать меня, а домой сходить, переодеться и поесть, а то опять будешь ныть, что засрал джинсы и что голоден.

– Я не ныл, что голоден!– возмутился Каулитц, рисуя карандашом завитушки на бумаге.

– Но чисто гипотетически ты мог бы это делать. В общем, я на полчаса-час задержусь, не теряй меня.

– Значит, ты меня все-таки не бросишь сразу после секса? – разулыбался Билл, совсем забыв, что собеседник его не видит.

– Ну почему же. Еще разок отымею тебя и брошу. Никто ведь не говорил, что я должен сразу слинять.

– Шутник нашелся, – буркнул Каулитц. – Я тебя все равно найду, если что!

– Звучит угрожающе. Но нет, если тебя это настолько сильно парит, я не собираюсь тебя бросать. По крайней мере, в ближайшее время. А там кто знает, может, ты превратишься в истеричку или сам меня на кого-нибудь променяешь.

– Не променяю! – горячо пообещал осчастливленный Билл. – И в истеричку не превращусь! И даже кашу, тьфу, то есть спагетти научусь готовить. Ты где, кстати, номер мой взял?

– Там же, где и адрес. На визитке прочел. Ладно, Билл, мне идти надо, до вечера.