Текст книги "Параллельные прямые (СИ)"
Автор книги: Pale Fire
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Отец, кажется, недоволен, что вы с Шепардом меня вытащили, – сказал Джек, уложив голову на скрещенные руки. – Но виду особо не подает. В чем дело, не понимаю. Но я никогда его не понимал.
– Сайлас вообще человек с очень оригинальным мировоззрением, – ответил Брок, протянул руку, коснулся ладонью его загривка, погладил. – Он сам не знает, что ему может стукнуть в следующий момент, мечется, выбирает и провыбирается. Просто старайся не попадаться под колёса его поезда. Под откос не пустишь, но тебя перемелет.
– Да я бы, знаешь, и рад, – вздохнул Джек, жмурясь от удовольствия. – Только я же не просто офицер фронтовой разведки, я еще и его сын.
– Детка, я понимаю, но и ты пойми, для меня важен именно ты, а не офицер разведки или принц. Мне проще убить Сайласа, чем ждать, пока он что-то сделает тебе, – серьёзно сказал Брок, потёр большим пальцем чувствительное местечко за ухом.
У Брока с Зимним бывали разнообразные задания, и тот частенько что-то показывал обычному человеку, стараясь сделать его более функциональным. В итоге Брок умел и мог многое, что было не под силу даже хорошо тренированным бойцам.
– Брок, он мой отец, – напомнил Джек. – Какой уж есть, другого не случилось.
– Потому я и прошу тебя быть осмотрительней, а не решаю проблемы так, как привык, – немного натянуто улыбнулся Брок.
Он почти всю свою сознательную жизнь был убийцей. Сначала на службе у правительства – и гордо звался солдатом. Потом уже, уйдя в наёмники, убивал для тех, кто готов больше заплатить, готов был убивать за Зимнего и сейчас за Джека, которому это всё не надо было, которого не хотелось пачкать собственным прошлым.
Брок поднялся, слил картошку, размял её с оливковым маслом и выложил на тарелку вместе с фрикадельками и грибным соусом, поставил перед Джеком, а сам отвернулся к кофемашине.
Он не мог защитить Джека от его же отца, не мог требовать чего-то, не мог сам решить вопрос кардинально, но и наблюдать, как король измывается над сыном, не мог.
– Спасибо, Брок, – улыбнулся Джек. – Ну да, проблема. Я не знаю, как ее решать. Вот, даже на фронт сбежать не дают.
– Разгребёмся, – пообещал Брок.
Джек быстро и с аппетитом поужинал и лукаво поглядел на Брока, убиравшего посуду в посудомоечную машину.
– Чем займемся? – спросил он. – У меня наверху есть джакузи.
– Джакузи – это интересно, – оскалился Брок, облизал Джека взглядом. – Я убираюсь на кухне, а ты бегом наверх и чтобы через пять минут уже сидел в пене, готовый к любви!
Джек рассмеялся, поцеловал Брока в колючую щеку и ускакал наверх.
Посудомойка мигнула кнопкой включения и загудела. Брок смёл крошки со стола, кинул взгляд на лестницу, ведущую наверх, улыбнулся. Джек был ещё таким мальчишкой, очень взрослым, серьёзным внешне, а внутри и ему хотелось тепла и любви.
Взбежав по лестнице на второй этаж, Брок без стука вошёл в ванную принца. Тот раскинулся в широченной ванне, где бурлила подкрашенная синей солью вода.
– Иди ко мне, – позвал Джек.
– Красавец, – ухмыльнулся Брок, показательно медленно потянул вверх футболку, пахнущую незнакомым стиральным порошком, провел ладонью по пряжке ремня, не торопясь её расстёгивать.
– О, мужской стриптиз? – обрадовался Джек. – Никогда не видел! А правда, что стриптизеры носят стринги?
– Никогда не видел мужского стриптиза, – оскалился Брок, облизнулся, глядя Джеку прямо в глаза. – Но стринги – это неудобно и нефункционально.
Расстегнув джинсы и приспустив их, он повернулся спиной.
– Ни одни стринги не обтянут задницу так, как удачно подобранные боксеры, детка.
– Мне больше брифы-боксеры нравятся, – сказал Джек. – Но твоя задница в любой обертке хороша.
Когда последняя деталь одежды полетела в сторону, Брок перешагнул бортик джакузи, опустился в пузырящуюся воду рядом с Джеком, перетянул его к себе на колени, уткнулся носом ему в шею, голодно лизнул от плеча до заалевшего смущением уха, пососал мочку.
– Крышу сносит, какой ты сладкий.
Джек тихо-тихо застонал.
Руки Брока дрогнули.
– Детка, хочу тебя, – выдохнул он в ухо принца. – Вылизать всего по самые пятки, наставить меток, чтобы все знали, кто к тебе прикасается, что ты мой, растянуть под себя и усадить на член, целовать и трахать, трахать и целовать.
Брок говорил, а его руки бродили по телу Джека, гладили, сжимали, пощипывали, выводили узоры на чувствительной коже внутренней стороны бёдер, не касаясь каменно-твёрдого члена.
Джек выгибался и стонал в руках Брока. Он хотел его, так хотел…
– Я тоже… – выдавил он, – …хочу. Пожалуйста, Брок…
Но торопиться Брок не стал, у них с Джеком был впереди целые вечер и ночь. Прижав его к себе спиной так, чтобы член удобно лежал между половинок желанной задницы, Брок продолжил гладить Джека по животу, бёдрам, дразнить соски, перекатывая в пальцах твёрдые вершинки.
Джек ерзал вверх-вниз, потираясь задницей о большой твердый член. У него горела вся кожа, в паху полыхало, член стоял так, что было больно.
– Брок… – он едва не плакал от удовольствия.
– Да, сладкий? Чего ты хочешь? – не скрывая улыбки в голосе, спросил Брок, прикусил его чувствительно за левое плечо и сам застонал от того, как задрожало в руках желанное до искр перед глазами тело.
– Тебя, – выговорил Джек. – Сейчас. Не могу больше.
В его английском, до сих пор выверенно-правильном, слышался гелвуйский певучий акцент.
Брок подхватил Джека под задницу, развёл половинки, коснулся пальцами тугой сжатой дырки, обвёл её по кругу.
– Здесь хочешь?
– Д-да-а-а-а… – простонал Джек.
Зажмурившись, Брок убрал руки.
– Тогда тебе надо немного помочь мне, – попросил Брок. – Давай, детка, поднимайся, обопрись на бортик, дай мне сделать тебе охуенно.
Неловко бултыхаясь в воде, Джек принял нужную позу. Он припал грудью к широкому бортику и прогнулся в пояснице. Брок завороженно подался вперёд, провёл ладонью вдоль позвоночника, хлопнул по ягодице и тут же припал к ней губами, выцеловывая, вылизывая чуть покрасневшую кожу.
Джек раскраснелся и тяжело дышал. Пенящаяся в джакузи вода щекотала член, но этого было так недостаточно!
Ладони гладили-гладили-гладили, мяли упругие полушария, разводя их в стороны, открывая сокровенное, а Брок со стоном приникал к дырке, то губами в поцелуе, то влажно, голодно вылизывал, толкался языком, разглаживая, разлизывая складочки.
Джек уже просто выл в голос от избытка сносящих крышу ощущений. Он никогда не слыхал о подобной ласке, он просто не знал, что можно – так.
Когда в Джека уже свободно входило три пальца, Брок поднялся, сграбастал его в охапку. закинул на плечо и, оскальзываясь, каким-то чудом умудряясь устоять на ногах, ринулся вниз к себе в комнату. Впервые у него было ощущение, что ещё немного – и сперма потечёт из ушей.
Джек не помнил, как он оказался на кровати, на мокрых от натекшей с него воды простынях. Он видел только Брока, его прижавшийся к животу член, смуглый, обрезанный, с красивым рельефом вен.
Жадно приникнув к губам Джека, Брок приставил головку члена к его дырке и только тогда вспомнил про чёртову смазку и резинки, обругал себя мысленно последними словами. Навалившись на Джека, прижав его всем собой к постели, Брок дёрнул ящик стоящей рядом тумбочки на себя, рассыпая всё на пол, нашарил флакон смазки, краем сознания отмечая, что презервативы серебристой змейкой откатились куда-то в сторону и тут же забыл про них. Сейчас все его мысли были сконцентрированы на Джеке, его стонах, желаниях.
– Р-резинки, – едва ворочая языком, напомнил Джек.
Он согнул колени и раздвинул ноги, готовый и жаждущий.
– Блядь, – выругался Брок.
Сам-то он был чист, всегда внимательно следил за собственным здоровьем, да и в Джеке не мог усомниться, даже несмотря на количество блядей в его постели, но раз тот хотел с резиной, будет с резиной.
Кое-как дотянувшись до серебристой ленты, Брок зубами вскрыл упаковку, раскатал презерватив по члену, вылил на него чуть ли не половину флакона смазки и снова подступился к Джеку.
Доверчивость и открытость новому в Джеке подкупали, заставляя сердце в груди Брока громко бухать, разгоняя кровь быстрее по венам.
Джек был до такой степени возбужден, что даже не испугался, когда в него вошел немаленький член. Он замер, прислушиваясь к новому ощущению, и постарался не сжаться.
Брок замер, давая Джеку привыкнуть к растянутости, хотя у самого срывало крышу от жаркого тугого нутра, от желания толкнуться глубже, почувствовать всем собой. Он гладил Джека по плечам, слепо целовал в губы, шею, подбородок, нёс какой-то ласковый бред, умоляя расслабиться, не зажиматься.
– Давай, – кивнул Джек, которого ненадолго отпустил морок бешеного возбуждения. – Я готов.
Подхватив Джека под колени, почти складывая его пополам, Брок толкнулся глубже, замер, двинулся обратно, выходя почти полностью, оставляя внутри только головку и снова качнулся вперёд, каждым движением входя всё глубже, глубже и глубже, менял угол, внимательно прислушиваясь к телу любовника, ловя любой отклик на свои действия.
– Да! – вырвалось у Джека, когда член Брока проехался по местечку внутри, о котором Джек даже не подозревал. – Да, еще!
От пары слов крышу Броку окончательно сорвало. Он громко рыкнул и потерялся, вбиваясь в любимое тело, долбя членом точно по простате, сжал ладонями ягодицы Джека, максимально разводя их в стороны, растягивая. Не было сил оторвать взгляда от того, как его член исчезает в нежно-розовой, с припухлыми краями, дырке, как тугие мышцы плотно обхватывают его член, а Джек от каждого движения протяжно стонет, почти кричит.
Джек вцепился руками в изголовье кровати, напряг плечи, чтобы Брок не вбил его в это самое изголовье, и вскрикивал от каждого прицельного попадания, взлетая все выше, выше, выше, пока небо над ним не взорвалось фейерверком, погребая под собой.
Брок захрипел, когда Джек сжался, обхватив его член, словно перчаткой, запульсировал там внутри. Мир для него кончился, всё кончилось, оставляя только Джека, только его бесконечную любовь к нему.
Руки подломились, Брок упал на Джека, выдохнул сквозь зубы, переводя дыхание, коснулся губами шеи, лизнул.
Джек только тихо простонал под ним. Он был удовлетворен, как никогда в жизни, и совершенно счастлив.
========== 9. ==========
Шепарда вдруг стало слишком много, он словно приклеился к Джеку и старался ходить за ним чуть ли не повсюду, не отставая ни на шаг. Брок только посмеивался и всячески поддерживал их дружбу, обнаружив в Давиде Шепарде одно качество, искупавшее всё его занудство – парень был до безобразия честным и совершенно незлобливым.
В первый же день, встретившись с Броком, он заявил, что не заслужил всех свалившихся на него почестей и это он, Брок Рамлоу, должен был получить и звание и всё к нему прилагающееся. А ещё Шепард был по уши влюблён в принцессу.
– Отец считает тебя своим талисманом, – сказал как-то Давиду Джек, пригласив его в свои апартаменты во дворце. – Будь осторожен. Отец верит в знаки и знамения.
Брок только булькнул, по данному поводу он говорил много и не всегда цензурно. Бабочки, про которых говорилось всегда и со всех экранов, страшно заколебали. Брок даже как-то пошутил на тему, что у короля странный фетиш, вот его и ведёт от чешуйчатокрылых. Но посмеялась тогда почему-то только одна Мишель.
Она, кстати, и сейчас сидела у брата. Они втроем играли в дженгу, и Мишель выигрывала.
Посмеиваясь, Брок следил за тем, как менялось лицо Джека с каждым ходом, вытягиваясь все сильнее, когда принцесса тонкими пальчиками вытягивала очередной брусочек и аккуратно укладывала его сверху.
В гостиную апартаментов наследника без стука вошла королева и на мгновение замерла, озадаченно глядя на троицу за столом и телохранителя сына у дальнего окна.
– Джек, ты… Ладно, это потом, – махнула рукой она и вышла.
Брок только плечами пожал, не поняв, что это было и следовало ли Джеку идти за матерью, или она просто передумала, застав такую колоритную компанию в комнатах сына. Все во дворце уже привыкли, что за принцем по пятам везде шляется телохранитель, но почему-то присутствие Шепарда, вроде как национального героя, не приветствовалось. Та же Роза старалась внушить детям, что деревенский увалень, так резко взлетевший, им не ровня.
– Мама чем-то расстроена, – сказала Мишель, и не думая двигаться с места.
– Ей не хватает родовой аристократии в Гильбоа, – объяснил Джек. – Скучно быть королевой только для черни.
– И у папы скоро день рождения, – так же безэмоционально протянула она, улыбнувшись победно, когда башенка накренилась и рухнула, заставив Давида вздрогнуть и выронить из пальцев деревянный брусок. – Восемь побед в мою пользу.
– Хорошо, что мы не играем на желания, – сказал Джек. – Ты бы нас кукарекать заставила. Ты уже придумала, что ему подарить? У меня ни одной идеи.
– Как не на желания? – взвился Давид и густо покраснел под взглядом Мишель, заставляя Брока расхохотаться в голос.
С каждым днём Брок любил принцессу всё сильнее и сильнее. Сначала она ему казалась просветленной дурочкой, у которой в голове ничего нет, кроме розовой сладкой ваты. Как же он ошибался. Мишель была умна и очень многим походила на брата, но старалась особо не выступать, добиваясь своего другими путями.
– Даже не знаю, – протянула она. – Сказать, что беременна, так папа заболеть может. А из открыток, сделанных своими руками, я уже выросла.
Брок аж воздухом подавился.
– А ты беременна? – поинтересовался Джек и полюбовался тем, как краснота со щек Шепарда сползает на шею и ниже, под воротничок. – Я ему пресс-папье заказал – бабочку из оранжевого оникса в золотой оправе.
– Мда, – подал голос молчавший до этого Брок. – А молодец, парень, когда только успел? И главное, так все мило было, за ручки держались, краснели синхронно.
Давид ничего не ответил, лишь втянул голову в плечи и постарался слиться с креслом, а Мишель лучезарно улыбнулась, и Брок отчётливо понял, кто будет рулить в их семье.
– Пока не станет заметно, я прикрою, – пообещал Джек. – Но дальше… даже и не знаю. Пожениться вам надо, вот что.
– Ага, у вас нет Лас-Вегаса, где можно тайно пожениться и никто не узнает, – протянул Брок. – Но идею я одобряю.
– Ты когда сам Меделин предложение сделаешь? – всплеснула тонкими ручками Мишель. – А то одобряет он.
– Меделин не хочет, – объяснил Джек. – Ее ж тогда уволят сразу. Ты же знаешь, мама не одобряет семейных в обслуге дворца. У нас и охранники все холостые.
Брок предпочёл промолчать. С Меделин было просто, она не любила Брока и не требовала от него любви, ей хватало его участия в их с дочкой жизнях, да и за работу она действительно держалась.
***
День рождения короля приближался стремительно.
Брока как простого телохранителя туда никто не пускал, чтобы рожей своей не смущал цвет элиты, да и он не особо-то и рвался, но костюм для Джека выбирал сам.
– Брок, что тебя беспокоит? – спросил Джек, поправляя галстук. – Дурные предчувствия? Просто держись рядом с дворцом. Я постараюсь смыться оттуда поскорее.
– Да слухи странные ходят среди прислуги, – вздохнул Брок, поправил на Джеке пиджак, разгладил видимые только ему одному складки. – Роза с Кроссом сильно поцапалась, кричали так, что Меделин девочек своих по пустым комнатам попрятала, чтобы никто под горячую руку не попал. Не знаешь, в чем дело?
Как ни странно, Сайлас в последнее время присмирел, в духовность ударился, чаще посещая церковь, чем Зал Совета. Кто-то даже поговаривал, что преподобный оказывал слишком активное влияние на разум короля и надо что-то с этим делать, но дальше разговоров никто из министров и советников не заходил. А Брок мог только радоваться относительному затишью, хотя весь его опыт кричал – не к добру оно.
– Это из-за кузена Эндрю, – охотно объяснил Джек. – Он клептоман. Он как-то украл у отца что-то важное и попался, и тот отправил его в ссылку. Дядя все хочет, чтобы его вернули ко двору.
– Только клептомана нам не хватало в этом зоопарке, – хмыкнул Брок, провел по плечам Джека ладонями, отступил в сторону, оглядывая его. – Красавец.
– Лишь бы мама не вспомнила о том, что хочет меня женить, – вздохнул Джек. – Впрочем, она все еще невест выбирает.
Брок скривился. Одно дело бесконечные девицы, от которых Джек не мог отказаться из-за идиота отца, который везде видел извращенцев и отчего-то страшно боялся. А совсем другое официальная супруга. От неё не отмахнёшься так просто.
– Не переживай, – сказал Джек. – Помолвка принца может длиться года три и быть разорвана оттого, что королеве не приглянется какое-нибудь украшение невесты.
Он поцеловал Брока.
– Пойдем, пора.
Слова Джека нисколько не успокоили. Не желал Брок ни с кем его делить, даже с гипотетической продолжательницей рода. Но приходилось помалкивать, знал ведь, с кем связался.
На сегодня водителя Джек отпустил и его место занял Брок, готовый ради собственного спокойствия просидеть несколько часов в машине на стоянке перед дворцом, чтобы, если что, не опоздать.
Юбилей короля Сайласа проходил помпезно. Народу во дворце была толпа. Специально выделенная Томасиной группа охраны принимала и проверяла подарки.
Джек улыбался, танцевал с девушками из высшего общества, а потом подошел к Мишель: Шепарда на праздник не позвали, королева воспротивилась.
– Хочу сбежать отсюда, – шепнула брату Мишель, пока они кружились в вальсе.
– Плохо себя чувствуешь? – забеспокоился Джек.
– Нет. Мне скучно. Мама подсовывает каких-то придурков.
– А мне дур. Давай и правда сбежим чуть попозже.
– Папа обидится. Он следит.
В толпе промелькнуло лицо Эндрю Кросса, и, мигнув раз, свет во всём дворце погас, погружая бальную залу в непроглядную темноту. Тут и там вспыхнули прямоугольнички подсветки телефонных экранов, кто-то испуганно вскрикнул.
– Смотри, – прошептал Мишель, указывая в сторону окна.
Казалось, будто Шайло накрывает волна мрака, слизывая яркие точки фонарного света.
Джек обнял сестру.
– Подходящий момент, чтобы смыться, – сказал он. – Давид же недалеко живет. Дойдешь одна?
– Сначала отведи меня ко мне, я переоденусь, – общий испуганный гвалт почти перекрывал ее спокойный голос.
Джек помог Мишель дойти до ее комнат, а потом проводил к выходу из дворца.
– Там Брок в машине, пусть он тебя довезет, – шепнул он.
Увидев у машины Мишель, Брок понятливо хмыкнул, вышел, открыл ей дверь, помог усесться на заднее сидение.
– Принцесса желает увидеть своего рыцаря, – хихикнула она и уже серьёзнее добавила: – Джек пока побудет во дворце.
Где жил Шепард, Брок знал прекрасно и, не напрягаясь, мог доставить туда Мишель минут за восемь, передав при этом с рук на руки и вернувшись обратно на парковку. Можно было, конечно, воспользоваться темнотой и суматохой и проникнуть во дворец, поймать Джека, зажать за портьерой и вылюбить… отсосать хотя бы.
Брок оскалился своим мыслям.
***
Во дворце тем временем от стены до стены волнами расходилась паника. Люди метались в слабой телефонной подсветке, хотели позвонить, но телефонную связь отрубило вместе с освещением. Томасина пыталась навести порядок, но эти толпы штатских псевдоаристократов ей не подчинялись и совершенно не слушались.
Кто поумнее, уже выбрался из дворца и разъехался по домам, но таких было немного.
Королева забилась в угол бального зала, чтобы ее не затоптали. Она где-то потеряла туфлю, а позвать горничную, чтобы она принесла новую пару, в таком бедламе было невозможно.
Король внезапно обнаружил, что нигде не видит Мишель и потребовал от всех, чтобы они ее искали. Сам он взбежал на второй этаж, огляделся на лестнице, но ничего не увидел – было слишком темно.
Кто-то толкнул его в этой темноте, ойкнул знакомым голосом – и Сайлас, не успев схватиться за перила, полетел вниз по длинной широкой лестнице.
Брок влетел в главную залу дворца, когда паника достигла своего апогея. В темноте метались неясные тени, кто-то кричал, умоляя помочь, вывести, узнать что произошло с освещением, украсть и увезти отсюда ко всем хренам.
Хмыкнув, Брок достал телефон и, в отличие от великосветской тусовки, врубил не подсветку, а фонарик. Многие из обладателей дорогих мобильников и не догадывались о такой функции своих аппаратов.
Выловить Джека удалось минуты через три. За это время Брок дважды наступил на кого-то, получил локтем в солнечное сплетение и пару раз был нагло облапан.
Утянув принца к окну, Брок прижал его спиной к себе, молча прижался губами к его шее.
– Уф, Брок, тут такой бардак, – прикрываясь портьерой, сказал Джек. – Все носятся, как куры с отрубленными головами. Отец велел Мишель искать. Ты ее отвез?
Он обнял Брока и запустил руки ему под куртку, гладя сильное тело.
Развернув Джека к себе лицом, Брок подхватил его под задницу и усадил на подоконник.
– Отвёз. Шепард дрых и пропустил начало всеобщего пиздеца, – ухмыльнулся он в губы Джека, лизнул нижнюю. – В городе народ на улицы со свечами выполз. Романтика.
Ладони поползли по ногам Джека от коленей к паху, сминая дорогую ткань пафосного костюма.
– Да, Давид по деревенской привычке рано ложится, – согласился Джек, распуская галстук. – Засосов только на видных местах не оставляй, – попросил он.
– Скажешь, если что вдруг, что зажал одну из этих великосветских дур, – предложил Брок и дёрнул на себя пряжку дорогого ремня.
Джека хотелось до рези перед глазами, хотя вроде они только утром вылезли из постели и еле ворочавший от сытой усталости языком принц едва успел урвать несколько часов дневного сна, чтобы не пугать элиту зевками.
Расстегнув мелкие пуговки, Брок распахнул полы сорочки, приникая губами к груди Джека, со снайперской точностью нашёл маленькую горошинку соска, сжал ее губами. А ладонью забрался в расстёгнутые брюки, сжал член у самого корня, сгребая в кулак и поджавшиеся от предвкушения яйца.
То, что они находились в главной бальной зале, до отказа заполненной людьми, придавало какую-то особую остроту происходящему.
– Вот будет весело, если отец в поисках Мишель начнет занавески отдергивать, – выдохнул Джек, выгибаясь в руках Брока.
В зале кто-то громко взвизгнул, и тут же по ней пошли гулять визги и панические крики. Кто-то звал врача, кто-то – Томасину. Джек и Брок не обратили на это никакого внимания.
Брок дрочил Джеку, вылизывая его грудь, шею, поднимаясь к сладким губам, кусая их. Ему было насрать на крики за спиной, на то, что кому-то, видимо, стало плохо от духоты, из-за переставших работать кондиционеров, и давки. В руках Брока, подрагивая и извиваясь, тихо постанывал Джек, жался к его груди, даже не стараясь сдерживать голос. Видимо, и его ничуть не меньше заводила ситуация.
Джек не выдержал, расстегнул Броку ширинку, ухватился за член, который так любил, и тоже принялся дрочить, поглаживая влажную головку большим пальцем.
– Детка, – простонал ему в губы Брок.
Одним движением он подтащил Джека ближе к себе, так чтобы их члены соприкоснулись, обхватил оба рукой, сжимая и ладонь Джека.
Возбуждение ударило прямо в мозг.
Джек очень скоро вцепился зубами в плечо Брока у самой шеи и кончил, крупно вздрагивая. Броку и самому хватило пары движений, чтобы излиться себе в ладонь.
В кармане очень быстро отыскался платок. Обтерев Джека и себя, Брок поправил на принце костюм, прижался к губам в мимолетном поцелуе.
– Иди, Детка, успокой общественность, орут слишком, – ухмыльнулся он, хлопнул Джека по заднице и первым выскользнул из-за портьеры, нос к носу столкнувшись с Меделин.
– Брок! – она в панике ухватилась за него. – Там… там король! Он… мертвый!
Джек появился рядом словно ниоткуда.
– Что с королем, Меделин? – спросил он. – Где?
– Там, у лестницы, – она протянула руку куда-то в темноту. – Он лежит… у него шея…
А вот это было неожиданностью, хотя и объясняло панику вокруг. Подхватив обоих, и Мэди, и Джека под локти, Брок двинулся в указанном направлении, рявкая на пытавшихся заступить ему дорогу.
То, что король мёртв, было понятно даже в скупом свете фонарика. Распростертое на полу тело со странно вывернутой шеей, остекленевшим взглядом в никуда. Щегольский пиджак расстегнут и съехал с одного плеча, на белоснежной сорочке отпечаток чьего-то ботинка.
– Тихо! – рявкнул Брок, заглушая гул остальных голосов.
– Нужен врач, – растерянно сказала стоящая рядом Томасина.
Джек наклонился, пощупал шею отца. Положил ладонь на грудь. Пульса не было. Сердце не билось.
– Врач тут уже не поможет, Томасина, – сказал он. – Выставь всех посторонних, наладь переносное освещение, вызови врача для констатации смерти.
– Да, Ваше Высочество, – кивнула Томасина. – Будет исполнено.
К ним, поддерживаемая под руку канцлером Хансеном, подошла королева. Взглянула на тело мужа, ахнула и свалилась в обморок.
– Вот ей врач нужен, – сказал Джек. – Меделин, найди дворцового врача, он должен был сегодня дежурить на всякий случай.
– Да, Ваше Высочество! – пискнула Меделин и убежала.
Суматоха только усилилась, правда, теперь она была хорошо организована.
Где-то слева загудел генератор, ярко вспыхнули лампы, споро расставляемые в зале и на лестнице. Томасина выводила немного притихших, ошеломлённых новостью о кончине короля гостей. Самому Броку ситуация казалась даже немного забавной и жуткой одновременно. Сайлас будто знал что-то, догадывался – слишком сильно заметна перемена его состояния, чрезмерная набожность. Да и умереть так нелепо, ещё и на праздновании своего же дня рождения…
Плакала приведенная в сознании королева, Томасина с совершенно потерянным лицом отдавала приказы, хлопотал над телом врач…
Вся ответственность внезапно обрушилась на Джека. Он отдавал распоряжения, диктовал Хансену обращение к народу, отправил Томасину расследовать одновременно смерть короля и причины блэкаута, попросил Брока привезти во дворец Мишель и Шепарда. У Джека было чувство, что небо обрушилось ему на плечи. Отец так и не успел объявить наследника, но был регламент, и по нему именно Джека должны были короновать сразу после похорон.
========== 10. ==========
Короля хоронили с помпой. Всё королевство скорбело о безвременно ушедшем монархе, одевшись в траурные чёрные цвета.
Брок ни на шаг не отходил от Джека, следуя за ним по пятам, не оставляя одного ни на минуту. Бледная до синевы королева пробовала как-то повлиять на сына, но тот лишь отмахивался, занятый похоронами отца и предстоящей коронацией. Одна Мишель не выглядела слишком огорченной и на вопрос матери ответила прямо:
– Отец убил бы Давида и меня, узнав о моей беременности.
Роза схватилась за сердце, но совладала с собой, тут же оказалась рядом с дочерью, заворковала о чем-то ей на ухо.
– Я люблю Давида, он станет моим мужем и точка! – жёстко отрезала Мишель и отстранилась от матери, встав поближе к брату.
– Я только «за», – сказал Джек Розе. – Династии нужен наследник.
– Но Джек! – возмутилась Роза. – Ты должен жениться, как только истечет срок траура! Вот тогда у династии действительно будет достойный наследник. А не… – она покосилась на Шепарда. – Если бы только Сайлас знал…
– Я женюсь, – сказал Джек и взял за руку Брока. – Непременно. Как только истечет траур и я приму указ о разрешении однополых браков. Можешь начинать готовить свадьбу Мишель, а то ей рожать через полгода, и мою – через год.
Королева ахнула, схватилась за грудь, подумала, стоит ли падать в обморок, и не стала.
Сказать, что Брок обалдел от такой новости – значит соврать. Он охуел, притом настолько, что сумел только крепко сжать ладонь Джека в своей. Максимум, на что он мог надеяться – стать «фавориткой» короля, официальным любовником, но чтобы аж так, и подумать не мог. Брок любил Джека, очень любил, хоть и не говорил ему об этом.
Мишель же удивила ещё сильнее.
– Я знала, знала, знала! – захлопала она в ладоши, обняла брата. – Как здорово, что ты наконец решился.
– Но это же мезальянс! – не выдержала королева. – Сразу два мезальянса! Как вы можете!
– Для второго поколения такой династии, как наша, сойдет, – сказал Джек, держа Брока за руку. – Ты тоже не за короля выходила, и извини, мама, но ты не принцесса по рождению.
– Мои дети – сволочи, – совершенно неаристократично заявила королева. – Нам пора. Идемте.
Брок только усмехнулся и занял положенное телохранителю место позади принца. Кто бы мог подумать, что Джек объявит об их отношениях матери, да ещё и добьёт известием о их возможной свадьбе, отбривая любые возможные возражения.
Но королева – молодец, хорошо держалась.
***
Небо хмурилось, моросило мелким противным дождиком. Все пространство перед королевской усыпальницей было занято скорбящими. Люди плакали. Вся земля между толпой и склепом была утыкана бумажными оранжевыми бабочками на деревянных палочках.
Джек вышел вперед, чтобы произнести речь. Канцлер Хансен держал над ним раскрытый зонт.
Не любил Брок похороны. Ему не раз и не два приходилось хоронить своих друзей, сослуживцев, бойцов, вверивших ему свои жизни, произносить речь, где слишком мало было правды. Ещё бы – об усопшем только хорошо или никак.
Брок знал, что Джек всё-таки любил отца и от этого становилось даже немного горько. Хотя Сайлас и был отъявленной сволочью.
На Розу было страшно смотреть. Она стояла чуть в отдалении от собственных детей, будто бы боялась, что их сумасшествие передастся и ей.
Томасина бдила неподалеку, вся в черном, серая от горя. Казалось, по ней смерть короля Сайласа ударила даже сильнее, чем по самой королеве.
Когда к гробу с телом Сайласа потянулась вереница желавших попрощаться с королём, Брок слегка напрягся. На Розу, принимающую соболезнования, ему было наплевать, а вот принц с принцессой стояли слишком близко к толпе. Оказалось – волновался зря, хотя Уильям Кросс с чересчур радостным сыном и немного поднапряг. Интерес вызвала только одна женщина с мальчишкой лет восьми. Она шла как-то сгорбившись, словно ее так сильно придавило горем, надолго остановилась у гроба, коснулась холодной ладони Сайласа и зарыдала, громко, отчаянно. Мальчишка вжался ей в ноги, что-то шептал про папу.
Томасина подошла к этой женщине, приобняла за плечи и увела.
После церемонии прощания Джек уехал к себе в пентхауз.
– Мне не нравится дядя, – сказал он Броку, переодевшись. – Он давил на отца, а теперь начал подкатывать ко мне с намеками о том, что у меня нет никакого опыта в управлении государством.
– Шли нахуй, – без затей ответил Брок. – Нет опыта? Ничего, разберёшься, уж точно без кукловодов. Кросс и так много на себя взял, рулит чуть ли не всем королевством в обход всех и каждого. Заводы, энергетика, экономика… по-хорошему, его бы арестовать и провести аудит всех этих направлений, потому что, имея военное производство, снабжать регулярную армию чуть ли камнями и палками – как минимум странно. При том нанять аудиторов никак не связанных с Гильбоа. Из той же Франции.
