Текст книги "Остров Никогда (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Баки тащил все сумки в одной руке, так что его перекашивало, и ел мороженое. Над пирсом взлетели странные пронзительные крики, и Баки едва не уронил один из шариков.

– Котики, – объяснила Туу-Тикки. – Причем половина – шелки.

– Познакомишь? – спросил Баки.

– Это вечером надо и не в сезон, – сказала она.

Они забили сумками и пакетами с рыбой, лангустами, моллюсками весь багажник немаленькой машины Баки.

– Веди себя хорошо, Стив, – строго сказал тот и улыбнулся. – Звони, чуть что.

– Не беспокойся, – ответил он и тут же стремительно скрылся в толпе.

Стив отлично помнил и тонкого, как тростиночка, продавца, призывно растягивающего чересчур пухлые для его лица губы в призывной улыбке, и яркие фенечки на запястьях.

– Ты вернулся, – скорее утверждая, чем спрашивая, протянул тот. – Я Рауль.

– Джереми, – представился Стив новым именем, так и не успев к нему толком привыкнуть.

– И что же ты хочешь, большой парень? – Рауль качнул бёдрами.

– Купить вот это, – Стив указал на нитку с аквамариновыми бусинами, так великолепно смотревшимися бы на запястье Баки.

– И только? – Стив кивнул. – Не продам, ничего тебе не продам, – надулся Рауль, явно рассчитывавщий совсем на другое.

– А если я тебя нарисую?

Через без малого пять часов Стивен едва выполз из лавки, плюхнулся на скамейку и откинул голову назад. Вот кто бы знал, что этот мальчишка умудрится его так заездить. И самое забавное, что Стив к нему и пальцем не прикоснулся, строго соблюдая свои же правила: во-первых, он был не совсем свободен, да и не спал с первым встречным, хотя, чего греха таить, Рауль был хорош, гнулся, будто профессиональный гимнаст, выставляя на обозрение всё самое привлекательное; во-вторых, Стив никогда не потащил бы в постель собственную модель. Он всегда считал, что искусство и секс несовместимы.

Но зато он стал обладателем того самого длинного браслета с аквамариновыми бусинами, на который положил глаз, и простого кожаного шнурка с пятью бусинами из жёлтой яшмы для Брока. Стив сам не знал, для чего взял и его, и он пока не знал, стоит ли его отдавать.

Вызвав с помощью мобильного приложения такси, Стив чуть не застонал от облегчения, ввалившись в прохладный кондиционированный салон. Он повторил на всякий случай роботу адрес и закрыл глаза, надеясь, что удастся поспать хоть пару часов перед ужином.

В доме играли сразу две арфы – Грен и Игорь развлекались импровизацией. Денис сидел на полу и вычесывал Тимура. Брок, в одних шортах, уткнулся в планшет.

– Привет, Роджерс, – он поднял голову. – Вот как тебе: «Выберите из перечисленных здесь предметов три, которые не вписываются по какому-нибудь критерию: мяч, скакалка, скутер, плюшевый мишка, миксер, зеркало, табуретка». Для первого класса тест-то.

– Скутер и табуретка, третье выбери сам, – буркнул Стив, поднимаясь по лестнице. – Заебался я.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось упасть лицом в подушку и проспать сутки, не поднимая головы и никуда не выходя. Не думал он, что трещотка Рауль умудрится довести его до страшнейшей мигрени за несколько часов, банально пересказывая свою слишком богатую на события жизнь, постоянно вертясь на месте и то и дело стараясь усесться Стиву на колени.

Туу-Тикки поднялась за Стивом. В комнату они вошли одновременно.

– Ложись, – сказала она ему. – Сниму тебе головную боль. Я умею.

Стив, как был в одежде, вытянулся на постели, раскинув руки и, что-то благодарно буркнув в подушку, закрыл глаза, почти мгновенно проваливаясь в темноту, где ему виделись желтые глаза Брока, его чёрные жесткие волосы под руками и тихий переливчатый смех жавшегося к боку Баки.

Туу-Тикки положила прохладные пальцы ему на виски и тихо-тихо запела:

– «Как во темном да во теплом подвале три кота о судьбе толковали, убеждали непутевого братца хоть каким-нито делом заняться…»

Стив не знал, сколько проспал, оставшуюся половину дня или всего несколько минут, но Туу-Тикки в комнате уже не было, а сам Стив чувствовал себя будто заново родившимся. Голова не болела.

Достав из кармана джинсов подарок для Баки, Стив спустился вниз. Баки сидел напротив Туу-Тикки и играл на гитаре что-то совсем простенькое, даже не мелодию, а просто разучивал аккорды. Время от времени он встряхивал кистями и разминал пальцы.

– Привыкнешь, моторика наработается и будет легче, – обещала ему Туу-Тикки. – Давай, отработай этот аккорд до автоматизма, и я тебе спою.

– Лучше ты мне сыграй, а я спою, – предложил Баки. – «Шотландца».

Стив подошёл со спины, коснулся ладонью шеи на загривке, помассировал за ухом.

– Мне так нравится твой голос, Бак. Снилось, как ты пел для меня в детстве, – Стив улыбнулся. – Дай мне левую руку.

Баки послушался и блаженно застонал, когда Стив начал разминать ему пальцы.

– А я и сейчас пою, – сказал он. – Ирландец я или кто?

Стив быстро намотал на запястье Баки аквамариновую нитку бус и залюбовался. Он правильно выбрал и цвет, и размер бусин.

– Ирландец, – поддакнул Стив, сев поудобнее в кресло.

Баки честно отработал аккорд до конца. Туу-Тикки взяла свою гитару, черную, с белой отделкой.

– «Один шотландец как-то раз из бара шел домой…» – бодро запел Баки.

Стив хлопнул себя по коленям и расхохотался. Баки пел, задорно вскидывая подбородок, сверкая глазами, и Стив не мог не любоваться им таким – невероятно красивым, живым, настоящим. Не чета тому, каким он нашёл Баки Барнса в Бухаресте. В этом мире Баки снова стал самим собой.

========== 12. ==========

Брок сполз с Барнса, похлопал его по круглой заднице и потянулся за сигаретами. Барнс лежал, раскинув ноги, и не шевелился.

– Что, вытрахался? – спросил Брок.

– Затрахался, – поправил его Баки, так и не двинувшись с места.

– Хули так? – Брок закурил, протянул одну зажженную сигарету Баки. – Роджерс? Смотрит на тебя, как кот на канарейку.

Баки перевернулся и сел, устроив под спину подушку, забрал сигарету, глубоко затягиваясь.

– Я уже готов самолично к нему в голову влезть, чтобы понять, что там творится. Он взглядом меня во всех позах разложил и трахнул, но молчит же, хотя я всё сказал, предложил, а он только смотрит, – Баки махнул рукой.

– И дрочит столько, что мне даже без хвоста пахнет, – согласился Брок. – Вот хули ему надо? Официального приглашения на веленевой бумаге с вензелями? Он на меня так смотрит, словно щас сожрет, и хуй пойми, за что.

Он поставил себе на грудь пепельницу и стряхнул в нее пепел.

– Я хочу в лес, – неожиданно сказал он. – Отвези меня. Побегаю денька три, башку проветрю.

– Ага, сейчас, перетопчешься, – Баки выпустил струйку дыма в потолок. – Чтобы я тут один с этим неприкаянным мыкался? Нет уж, скоро Ламмас, вот тогда и набегаешься. Побереги мои нервы. Я уже не знаю, что со всем этим делать.

Баки стряхнул пепел.

– А давай ты его за хуй, я за жопу, и в койку? – без особой уверенности предложил Брок. – Страховку я купил, если челюсть мне сломает – соберут.

– А его кто потом соберёт? Сомневаюсь, что у него вообще что-то было кроме поцелуев, тут по-другому надо, ласково, блядь, да и правильно с ним именно так, не дёргая, – Баки встал, поморщившись. Нитка бус лежала на подоконнике немым укором, Баки коснулся пальцем голубого камешка, покатал его.

– Засада, – проворчал Брок. – Ласково – это не ко мне, сам знаешь, – он окинул жадным взглядом шею и плечи Барнса, испещренные укусами и засосами. – Принципиальный он, как хуй, – Брок перевернулся на бок. – И хуй мне Гидру простит.

– Захочет быть с нами – простит, да и простил уже давно, держится только на сплошном упрямстве. И знаешь, – Баки сел по-турецки на подоконник. – Не один он слепой здесь. То, что он хочет и тебя, ясно, как божий день. Вот и клинит супермозг, воспитание мешает. Католик – это до первого обнуления, а Кэпа никто не обнулял.

– Ща наебнешься жопой в розарий, – предупредил Брок. – А что, мы с тобой теперь комплектом идем? Не знал.

Баки опасно накренился спиной назад и тут же сел нормально. Похоже, его нисколько не беспокоило, что он совсем не одет.

– Стив – одно сплошное противоречие. Мне вообще непонятно, как он мыслит и как приходит к совершенно неожиданным выводам. Брок, кинь мне сигареты и зажигалку, а? – попросил Баки. – Что-то мне подсказывает, что он просто дружить с нами собрался. Дружить и дрочить!

– Предложи ему дружески подрочить на брудершафт, – предложил Брок. – Или вы уже? Как щас помню: мы с парнями за амбаром лет в четырнадцать спорили, кто дальше прыснет. И не спалили же нас!

Баки захохотал в голос.

– Ты что, Стив не такой. Боюсь, он чужой член в глаза не видел ни разу и не узнает, даже если им по губам похлопать. Не видел ты его в четырнадцать: кости, обтянутые кожей, в его сторону дунуть страшно было. А этот мудак ещё и лез в каждую бочку со своим мнением. Пиздюлей получал в каждом переулке. Ты не представляешь, как я за него боялся, особенно, когда он рисовать начал и пропадал чёрте где, всё боялся поздно прийти. Там не до дрочки было, – вздохнул Баки, прикуривая. – Так что в его случае дружить – это пить пиво по выходным, ходить в паб и на бейсбол. Но как же этого мало, Брок.

– Бейсбол – это мысль, – высказался Брок и потянулся за планшетом. – Ща посмотрю ближайшую игру и билеты закажу. Посмотрим, как сейчас играют. Ты пойдешь?

– Орать, срывая голос, жрать хот-доги и сосаться? Как я могу такое пропустить?

– Бля, а с пивом на стадион не пускают! – огорчился Брок. – Вот, «Калифорнийские Кугуары» против «Медведей Сиэтла», ровно через неделю. Покупаю три билета, фейри спорт вроде похуй же?

– Слушай, сколько с меня и Стива? – спросил Баки не выпуская сигарету изо рта, наклонился к джинсам, доставая телефон. – Тебе, кстати, сколько Эндрю и его ребята вернули?

– Сорок семь баксов за билет, обдираловка! – буркнул Брок. – Восемь миллионов волчьих, два с половиной компенсация за Гидру и все, что у меня на счетах заныкалось, еще тысяч двести. Не, бля, ты подумай – восемь миллионов на волчий хвост!

– Жить можно, – кивнул Баки. – Как раз зал открыть хватит, как ты и хотел.

– Машину куплю для начала, – Брок поднялся, потянулся, не стесняясь наготы, и натянул валявшиеся на полу помятые спортивные штаны. – В душ и пойду Роджерса поймаю. Школьный курс местный – уссаться со смеху можно.

Баки свесился из окна, оглядывая округу.

– Он в саду рисует сидит, – Баки намотал на запястье бусы. – Ты прикинь, он того мальчишку на рыбном рынке рисовал за феньку.

Брок долго плескался в душе, смывая с себя пот, смазку и сперму, потом зашел к себе, переоделся в чистые штаны и спустился в сад. Одеваться нормально Брок не считал нужным. Он пока почти не контролировал превращения, а стряхнуть с жопы одни только штаны было проще, чем выкарабкиваться еще и из трусов и майки.

Брок подошел к Роджерсу, намеренно шурша по траве, чтобы тот услышал, и встал рядом.

– Тесты финальные начальной школы не хочешь пройти? – спросил он.

Стив потёр пальцем карандашную линию, чуть растушёвывая, поднял голову на Брока и захлопнул папку с рисунками.

– Здесь, в гостиной или в одну из комнат? – спросил он, слабо улыбнувшись.

– Давай в гостиной, там климат-контроль, – предложил Брок. – Я нам билеты на бейсбол взял на троих, игра через неделю.

Стив мысленно поморщился. Не сказать, что он хотел бы лишнее время проводить с ними обоими, слишком больно было от осознания, чего лишил сам себя, но и отказаться сил не было. Всё же, что Баки, что Брок нужны были ему, как воздух, и с этим он уже смирился.

– Кто играет? А хотя, – Стив смущённо рассмеялся. – Всё равно я команды не знаю. В сороковых мы с Баки ходили на стадион.

Стив устроился на диване, вытянув ноги.

– Математика, литература, общехуйзнаетчтотам? – спросил Брок, усаживаясь на полу так, чтобы касаться плечом его колена.

– Давай уж по порядку, сдавать-то всё придётся, – Стив нахмурился, перелистывая окна учебной программы. – Ты же вроде не хотел сдавать всё это?

Стив чувствовал жар тела Брока даже сквозь плотную джинсу. В последнее время он зарёкся носить в доме свободные штаны, определённые реакции тела за ними было практически невозможно спрятать.

– Сдавать не буду, – согласился Брок, – а знать надо. Мне с людьми работать, не хочу выглядеть как хуерга из-под коряги. Тогда математика.

– Тогда поехали, – сказал Стив, зачитывая вслух первое задание.

С Броком было работать легко. Он зубоскалил, ёрничал, не раз и не два проходился по умственным способностям составителей этих тестов, заставляя Стива хохотать в голос, утирая слёзы.

Математику закончили влет. Фоновая арфа Броку вообще не мешала. Он привык. А вот сидеть рядом с Роджерсом было круто. Брок был рад, что всласть наебался с Барнсом, иначе было бы солоно. Роджерса он хотел фоново и постоянно, и то, что от того пахло желанием, жизни Броку не облегчало. Но Брок придерживался той мысли, что, если кому что надо, тот вынимает язык из жопы и говорит о своих желаниях словами через рот. Роджерс был не отмороженный Зимний Солдат, которого пришлось приучать, рассказывать всё и обо всем, и успокаивать через раз, что за жалобу на слишком ароматную туалетную бумагу его на обнуление не отправят. Какой пиздюк в Гидре придумал заказывать в сортиры туалетную бумагу «с ароматом розы», Брок в душе не ебал, но запихнуть рулон-другой в глотку инициатору был бы не против. От сочетания запахов свежего говна и «розы» выворачивало самым натуральным образом.

Стиву постоянно хотелось коснуться Брока и в какой-то момент он поддался желанию, решив, что лучше один раз получить в морду, чем постоянно мучиться со стояком и натирать мозоли на руках. Стив умел отпускать людей, всех, кроме Баки и, как выяснилось, ещё и Брока.

Когда с математикой было покончено, Стив протянул руку и коснулся волос Брока, вплёл пальцы в пряди, как делал это с волком, потёр чувствительные места за ушами, огладил сильную шею, пересчитывая позвонки, коснулся плеча.

– Литература или перекур? – спросил он, отстранившись.

Брок чуть не поплыл от его ласки.

– Перекур и литература, – встряхнувшись всем телом, сказал он. Потянул из кармана пачку и обнаружил, что она пуста. – Блядь.

Брок встал, взял новую из шкафчика.

– Остоебенило курить это мажорство, – проворчал он. – Завтра же куплю себе нормальные сигареты.

– Ты в город? – Стив оторвался от планшета. – И мне купи, не могу их курить, а иногда мозг кипит настолько, что готов в саду собирать траву и сам сушить. – Он вновь углубился в чтение. – Сколько же дерьма насочиняли, – тяжело вздохнул он, потерев глаза. – И это всё надо же помнить. Попросить, что ли, Баки вечером почитать? Садись, не маячь. Быстрее начнём, быстрее встанем.

– Не мажоры мы с тобой, – хмыкнул Брок. – «Лаки страйк» куплю, если найду.

Сам Брок курс обязательной литературы для местной младшей школы уже прочел, благо тот на две трети пересекался с тем, что он когда-то читал в школе.

– Да не напрягайся ты так, – он потрепал Роджерса по колену. – Вон, Винни Пух, не читал разве? Или Питер Пэн. О, а он тут не адаптированный, ты смотри-ка.

Стив склонился ниже, почти ложась на диван.

– Читал оба варианта, – кивнул он. – И вот это читал, и это. В ЩИТе особо нечем было вечерами заняться, а подборку литературы мне в квартире составили либо для младшеклассника, либо, если брать книги с полок повыше, для страдающих климаксом дам, мечтающих вспомнить, что же прячут их мужья в панталонах, – Стив передёрнул плечами. – Пришлось осваивать интернет.

– Небось та же сучка неебаная, что в гидровские сортиры бумагу заказывала, – буркнул Брок. – Ну тогда хуй-хуй да нихуя остается. «Звездная дорога», «Мальчик со звезд» и «Дружба – это магия».

Стив потянулся, откидываясь на спинку дивана.

– Что-то я сейчас не готов к чтению, оставлю это на ночь, всё равно не спится нормально. Давай обществознание. Вот уж местные законы почитать не будет лишним, а то мало ли, тут нельзя в трусах газету читать по средам, а у меня именно такой пунктик по средам.

– Не, Роджерс, тут девчонок за косички дергать нельзя, – объяснил Брок, скалясь. – И портфелем лупить. Вон, видишь? – он показал Стиву планшет с картинкой. – Пацанов, правда, тоже лупить портфелем нельзя.

– Какая незадача, – рассмеялся Стив, листая картинки. – А ещё нельзя рыбачить, сидя на верблюде. Слушай, а почему верблюд? С местностью не гармонирует? – Стив поднял на Брока светящиеся смехом глаза.

– Верблюдов закупали для армии, а потом начали воровать, – неожиданно подал голос затихарившийся перед камином с конструктором Алька. – И приняли кучу глупых законов, чтобы пресечь воровство и отмазки.

– Бля… – протянул Брок. – И давно это было?

– Перед второй мировой, – ответил Алька. – Вы если что, спрашивайте меня, я как раз шестой класс закончил.

Стив одёрнул себя, сел прямо. Он и забыл, что в гостиной они с Броком не одни, слишком хотелось прикасаться, ощутить человеческое тепло, которого в его жизни было невероятно мало, не очень он умел… взаимодействовать с другими людьми. Не учили этому супергероев. Что-то он знал по фильмам и книгам, но вот практики не было, если не считать неуклюжие первые поцелуи с агентом Картер.

– Что у нас дальше? – откашлялся Стив.

– Тест по обществознанию закрыть хотя бы на семьдесят баллов, – ответил Брок. – И дальше определиться с направлением. В смысле, специализация начнется.

– Понятно, – Стив нахмурился. – Давай закончим на сегодня? – Стив резко поднялся. – Извини.

Быстро взбежав по лестнице и, стоило закрыться за спиной двери спальни, привалился к ней, со всей силы приложившись затылком о твёрдое дерево пару раз. В голове всё плыло от желания, неправильного, недопустимого, так ещё и при ребёнке. Как он мог позволить себе быть таким неосмотрительным? Быстро раздевшись и выкрутив холодную воду на максимум, Стив шагнул в душевую кабинку.

Когда Туу-Тикки ухватила Баки за локоть и утащила к себе в кабинет, Брок насторожился. Кивнул Роджерсу:

– Пойдем.

Он знал, что в гостиной ни хуя не слышно, о чем говорят в кабинете, но Туу-Тикки держала открытым окно, а подслушать – Брок был уверен – было жизненно важно.

Он вытащил Роджерса в сад и пихнул в траву под окном.

– …творишь, Баки? – с сокрушенной укоризной говорила Туу-Тикки.

Баки молчал. Брок насторожил уши.

– Солнышко мое ирландское, я отлично понимаю, что ты линяешь. Но нельзя же так с самыми близкими.

Стив хотел было возмутиться, но так и замер с открытым ртом, не поднимаясь, слушая каждое слово, хотя всё внутри вопило, что подслушивать нельзя. Но там был Баки, его Баки, и с ним что-то происходило.

Барнс по-прежнему молчал. До Брока донесся густой запах вишневого табака.

– Баки, котик, слушай сюда, – строго, но участливо сказала Туу-Тикки. – Ты туатта.

– Ну и что? – отморозился наконец Барнс.

– Ты в курсе, сколько живут туатта?

– Нет.

– От шестисот до тысячи лет. Сколько тебе по меркам туатта, радость моя?

– Бля… – выдавил Барнс.

Брок прикусил палец, чтобы не выматериться вслух.

– Да, – согласилась Туу-Тикки. – Ты чувствуешь себя как подросток-туатта. А ведешь себя, как подросток-человек. Потому что соответствующего воспитания ты не получил. Никто из нас не получил.

– Тикки, но я правда… – виновато и жалобно начал Барнс. – Я правда был так зол на Стива! Почему он со мной не поговорил?

– Ну, у него, мне кажется, вообще не очень с разговорами. Ты старше, котик. Это, конечно, не значит, что ты вот так сразу умнее, но ты же знаешь про себя, что ты действительно умный. Я понимаю, тебя клинит, тебя дергает по всем направлениям сразу, но ты как будто совсем забыл, что умеешь себя контролировать.

– Ты сама мне говорила, что мы не можем контролировать эмоции, – огрызнулся Барнс.

– А их проявления – можем, – объяснила она. – Или ты сам в себе еще не разобрался?

– Да у меня просто крышу рвет, – пожаловался Барнс, и Брок искренне ему посочувствовал. – Я до падения был уверен… сам уже не знаю, в чем. Война все поставила с ног на голову. Потом опять все переменилось. Мне думать нечем было. Я ловлю эмоции Стива, Брока, и сам я тоже не каменный. Что мне с этим делать?

– Решить, чего хочешь ты сам.

– Я не знаю, – тихо выдохнул Баки. – Знаешь, хочется заползти в тихое место, свернуться клубочком и там полежать. Как в самом начале. Я не справляюсь. Ни с чем не справляюсь. Думал, будем здесь втроем, придется Брока защищать от Стива, Стиву объяснять, чем командир отличается от хэндлера по инструкции. Только…

– Солнышко мое, помнишь, Грен учил тебя закрываться?

– Помню.

– Закройся. Вот просто от всего внешнего закройся.

Барнс тягостно вздохнул. Брок зачем-то сам затаил дыхание.

– Плохо получается, – пожаловался Барнс.

– А ты не спеши.

Несколько минут было совсем тихо.

– Кажется, получилось, – сказал Барнс.

– Хорошо, Баки. Себя ты слышишь?

– Д-да… – неуверенно ответил Барнс.

– Давай по шагу за раз. Ты умеешь.

– Смятение, – начал перечисление Барнс. – Привязанность.

– К кому?

– К Стиву. К Броку. К тебе, но не так.

– Кого ты любишь?

– Обоих.

– Кого ты хочешь?

– Обоих. Хочу заползти в кровать с ними и уснуть. И проваляться так дня три.

– Что мешает?

Долгое молчание.

– Про Брока я и так все знаю, – вздохнул Барнс. – И про Стива знаю. Только мне нужно, чтобы он сказал. Вдруг я ошибаюсь?

– Если ошибки – твои, почему наказываешь ты – его?

– Хочешь сказать, что я мудак?

– Хочу сказать, что ты неправ. Обиду ты высказал?

– Да.

– Свои желания обозначил?

– Я не уверен, что Стив меня услышал.

– Значит, поговори с ним еще раз.

– Я хочу триаду, Тикки. Их обоих. Сразу. Только, знаешь, для людей это ни фига не просто, а они люди.

– На то людям язык и дан, чтобы разговаривать. Да к тому же разговоры о законодательном разрешении триад с каждым годом все громче, а законы тут люди принимают.

– Я… – молчание. – Мне все время кажется, что Стив слышит не меня, а что-то у себя в голове.

– А Брок?

– С ним проще. Знаешь, я до истерики рад, что Стиви здесь и в безопасности, только, мне кажется, я не справляюсь. Как в самом начале.

– Кто сказал, что справляться должен ты один? Вас трое. Справляйтесь вместе.

– Я всегда был самым старшим.

– Туатта, – напомнила Туу-Тикки.

– Подросток, говоришь?

– Да. Так что самый старший из вас сейчас Брок. Баки, это пройдет. Это не продлится долго. Тебя в линьку столкнуло. И совет при линьке тот же, что и всегда.

– Делать только то, что хочется и что доставляет удовольствие?

– Ну да. Больше ничего не сработает.

– Можно я тогда у тебя посижу до вечера? Метнусь за планшетом и буду переводить.

– Конечно, котик. Только я шить буду, машинка стучит.

– Это ничего, – что-то зашуршало. – И чего ты такая умная?

– Алька – шестой подросток в доме. Опыт, мой хороший.

Стив сидел на траве ни жив ни мёртв, дурея от услышанного. Он совершенно по-дурацки улыбался, вновь смотрел то на ладони, то на Брока и понимал, что он совсем по-идиотски счастлив, впервые получив на это разрешение, услышав самые важные слова, хоть и сказанные не ему и не для него. Он нужен Баки, действительно нужен, это не сон и не его придумка.

Столько лет он учился прятать неправильного себя, загонять эмоции как можно глубже, улыбаться, жать руки даже тем, от кого от всей души воротило, смотреть всегда прямо, ничего для себя, только мир имел значение – и вот она, награда за весь пиздец, что творился с их жизнями.

Стив глянул на Брока и улыбнулся, чувствуя, как печёт под веками, как горячие слёзы текут по щекам, и его наконец отпускает, разрушая последнее, что осталось от каменного монумента Капитана Америка.

Брок крепко обхватил Роджерса за плечи. Самого его триада вполне бы устроила. Брок был жадным, знал это за собой, и, если проклюнулась хоть малейшая возможность получить все, он не собирался от этого всего отказываться. А что Барнс линяет и вообще гребаный тинейджер, так и это пройдет. Линьку такого рода Брок раньше не наблюдал, но слышал о ней. Грен, правда, на время линьки сваливал куда-то зеркалом. Может, и Барнсу свалить?

Стив вжался в Брока, что было сил. Сейчас он не ощущал себя ни взрослым, ни уверенным в себе, будто разом откатился в то состояние, когда непонятно было, переживёт ли он зиму, но всё равно одевался и выползал на улицу только ради того, чтобы погреться в лучах своего личного солнышка. Он так любил Баки, что готов был на всё что угодно. Любил ли он Брока? Об этом пока было рано говорить, но тот был таким, как надо: тёплым, большим и твёрдым, как скала. Смешно сказать: бывший враг стал той самой опорой, которой Стиву не хватало, а значит, сердца Стива хватит и на Брока, потому что он уже давно стал «своим».

Брок тихо оттащил Роджерса подальше от дома, за деревья, к заросшему какими-то лиловыми цветами забору.

– Бля… – выдохнул он. – Ну заебись просто. – Он уткнулся лбом в плечо Роджерса. – Ты его подростком-то помнишь? А то я в душе не ебу, куда бечь и что делать.

– Я сам тогда был подростком, Брок, – хрипло ответил Стив, успокаивая зачастившее сердце, готовое вырваться из оков грудной клетки и пуститься в пляс. – Не тому ты задал вопрос. Побудь со мной немного, пожалуйста, – тихо попросил он.

– Думал, ты уже и не попросишь, – хрипло сказал Брок. – Триада, а?

– Мы поговорим об этом, позже, когда Баки перестанет… линять? И мы сможем всё обсудить нормально, а пока надо снова как-то пережить переходный возраст Баки, – Стив несмело, на пробу, коснулся губами шеи Брока.

Брок запрокинул голову, подставляясь.

– Пошли ко мне, пока Барнс там пиздецомой страдает, – предложил он.

– Пойдём, не всё же по кустам мыкаться, – кивнул согласно Стив, потому что всё сказанное, услышанное и сделанное сейчас казалось таким правильным, настоящим, что Стив оживал, наполнялся невесть откуда взявшейся силой и уверенностью, что всё будет хорошо.

========== 13. ==========

Целуясь, они ввалились в дом через кухню и поднялись наверх. Брок слегка охуел от неожиданно свалившегося счастья. Он втащил Роджерса в свою комнату и закрыл дверь на кованую задвижку.

Брок изо всех сил старался быть нежнее и осторожнее, хотя как можно быть осторожным с такой махиной, как Роджерс? Впрочем, даже если на того нашло затмение, Брок не собирался упускать своего шанса. Может, это вообще будет разовая акция. Мало ли чего там хочет Барнс.

Тело горело под прикосновениями сильных рук. Стив жался к Броку, чуть не размазываясь по нему, мял руками крепкую задницу, сходя с ума от вседозволенности, вдыхал терпкий мужской запах и чувствовал, что уплывает, теряется во всём этом, таком нужном, желанном.

– Господи, Брок, – взвыл Стив, вжавшись каменно-твёрдым членом в его бедро, прикусил кожу на шее, помечая наконец так, как хотел.

Брок ахнул. Возбуждение застило глаза, пульсировало в паху. Роджерс оглушительно пах собой.

– Хочу вылизать тебя всего, – хрипло выдавил Брок, толкая Стива к кровати и сдирая с него футболку. – Ты охуенный.

– Да, Господи, да, – Стив сходил с ума.

Столько ночей бесплотных мечтаний, неясных образов после случайно подсмотренного в общей душевой СТРАЙКа… Стив был готов умереть, распасться прямо тут на молекулы, лишь бы ощутить Брока своим. Он понимал, что рядом не Баки. Плевать. Стив горел. Сдёрнул с себя джинсы вместе с трусами, сжал член у основания, чтобы не кончить от одного взгляда на тяжело дышащего Брока.

– Раздевайся! Ну же!

Брок моментально скинул штаны. Шевельнул бедрами, качнув горделиво торчащим вверх членом. Обласкал Роджерса голодным взглядом. И толкнул на кровать, встал перед ним на колени. Облизнул губы, глядя в глаза, и лизнул нежную розовую щелку на крупной пунцовой головке.

Комната пошла рябью. Стив заорал в голос, подавая бёдрами вверх. Сколько бы он ни мечтал, не представлял, лаская сам себя, но никогда не думал, что может быть так хорошо от лёгких прикосновений юркого языка. Изо всех сил вцепившись в полосатое покрывало, Стив закусил губу, стараясь хоть немного сдержаться, продлить новое для себя удовольствие, а не притянуть голову Брока силой, вбиваясь в самую глотку, не кончить. Кое-как выпутав пальцы из разодранных ниток, ласково коснулся волос Брока, отвёл со лба чёлку.

– Желанный мой, – из последних сил прохрипел он и взвыл, мелко дрожа бёдрами, уплывая в белое слепящее ничто.

Роджерс кончил почти мгновенно. Брок жадно проглотил все до капли, выдоил член языком и легонько сжал тяжелые яйца. Член у Роджерса и не думал опадать. Брок ненадолго отстранился, достал из тумбочки презервативы и смазку. У него были определенные сомнения, что на здоровенный хуй суперсолдата удастся натянуть стандартный презерватив, однако получилось.

Брок с силой провел обеими руками по все еще вздрагивающим бедрам Роджерса, размазал по его члену скользкий любрикант и оседлал его. Он трахался с Барнсом с утра, так что дополнительная растяжка не требовалась. Не спеша, покачиваясь, гладя грудь Стива и то и дело цепляя соски, он насадился до конца и удовлетворенно выдохнул. Было хорошо. Было охуеть как хорошо, и Брок собирался от души поделиться этим «хорошо» с Роджерсом.

Стив застонал протяжно, почти жалобно, окинул замершего на нём Брока пьяным совершенно поплывшим взглядом. Он не знал, что делать, как правильно двигаться, чтобы не причинить боли, поэтому гладил Брока по густо поросшим черными волосками бёдрам, подрагивающему животу с густой «блядской дорожкой», обхватив ладонью его член, обвёл большим пальцем головку, чуть сдавил ладонью, лаская по всей длине.

Брок был невероятно красив, прогибая спину, откидывая голову назад, дрожа от удовольствия. Он отдавался с таким огнём, будто желал сплавиться со Стивом, стать одним целым навсегда, потеряться в страсти, перековать её своим невероятным телом во что-то другое.

Стив подхватив его под ягодицы, чуть приподнял и опустил обратно, поддавая бёдрами, входя ещё глубже, заполняя.

– Да! – выдохнул Брок. – Так!

Он весь вибрировал на этом охуенном члене, под большими ласковыми ладонями. Брок сжал и покатал в пальцах соски Роджерса, дождавшись от него полувздоха, полустона и резкого, неконтролируемого движения бедрами.

Стива как перемкнуло. Сдёрнув Брока со своего члена, он повалил его на постель, распростёр под собой, навис сверху, вглядываясь в глаза, будто пытался найти там что-то очень важное для себя, необходимое, как воздух, тот самый ответ, на главный вопрос из трёх слов, но тряхнув головой, вклинился между разведённых ног Брока, приставляя член к растянутому входу и плавно вошёл.

Он гладил Брока по шее, груди, вылизывал ключицы, грудь, оставляя алые метки везде, где только мог дотянуться. И не было в его действиях той вышибающей дух страсти, только щемящая нежность, будто бы он наконец обрёл что-то невероятно важное для себя.

Брок выгибался под ним. У него темнело в глазах, с губ срывались какие-то бессвязные слова, которые он сам не мог расслышать. Роджерс, как таран, прицельно проходился по простате, отчего Брока встряхивало, словно через него пропускали электрический ток.