Текст книги "Остров Никогда (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Участвовать в языческих праздниках, – объяснил Алька. – Лита, Ламмас, Джер, Самайн, Йоль, Имболк, Остара, Белтайн. Лита завершилась – ну, его еще Ивановым днем называют. Ламмас – первое августовское полнолуние. Мы всегда празднуем.

– Ламмас мы не празднуем. Ночь Зверя будут праздновать Эшу и Брок, если наберется смелости, – поправила Туу-Тикки.

Брок насторожил уши в ее сторону.

– Если это возможно и не противоречит правилам, я хотел бы присутствовать на празднике. И Баки не откажется, чтобы Броку спокойнее было, – ответил Стив, сам особо не понимая, почему ему было так важно состояние Брока, хотя ещё пару дней назад, до того разговора, сам бы с удовольствием прикопал бы его под кустом в дальней части сада.

– Брок просто испугался котика Эшу, – рыжий в коричневом сбежал по лестнице. – Такие большие котики собак и волков едят. Но Эшу не будет, он не такой, – успокоил рыжий. – Я Игорь Стрижевский. На Ламмас люди не ходят, нельзя. Дикий Гон заберет.

– Про Дикий Гон я слышал, – согласился Грен. – Действительно, нельзя.

– Значит, будем ждать дома, чтобы ему было куда вернуться, – улыбнулся Стив, потрепал волка меж ушей и поднялся.

Ему было странно видеть Локи, знать, что он здесь, звать другим именем и знать всё, что знал о нём прошлом, всё, что они не смогли или не захотели разглядеть в Торе. Он готов был принять любое наказание за слепоту, но Баки вроде бы рядом с «большим котом» ничего не угрожало.

– А что такое Дикий Гон?

– Это когда по дорогам и полям несется свора звериных духов, – объяснил Грен. – И живые звери с ними. Напролом, сквозь перекрестки и миры. Полная свобода. С ними часто собаки сбегают, потом вернуться не могут. Для диких зверей это… – он замялся, подбирая слова.

– Духоподъемно, – вмешался Игорь. – Вроде крестного хода для христиан, или молитвы, или церковной службы. О, Стив, а ты слышал «Колыбельную о волке из Анжу»?

– Нет, – покачал головой Стив. Он никак не мог заставить себя не касаться чёрной шерсти Брока и казалось, обернись он сейчас человеком, то будет точно так же жаждать прикосновения, но уже к голой коже.

Баки тут же принес Туу-Тикки гитару. Она подстроила ее и запела:

– «Спи, а я тебе расскажу про серого волка из Анжу…»

Брок тихо-тихо подвывал музыке.

Стив слушал, будто зачарованный, смотрел на чёрного волка у его ног и слушал именно его тихий вой. Новый день принёс ещё больше раздрая и непонятного в его душу, напомнил о столь многом, что, как Стив считал, уже осталось за спиной, а главное, дал почувствовать себя живым и нужным, и именно почему-то этому Броку в чёрной волчьей шкуре.

В голове тихо звенел переливами голос Туу-Тикки, но сам Стив был очень далеко в своих мыслях, где всё не сломано, всё возможно. Где он верит Броку, а Баки доверяет и не стремится вычеркнуть его, где они та триада, о которой говорила хозяйка волшебного дома.

Эшу спустился только к позднему завтраку на следующий день, в черной рубахе с открытым воротом, щеголяя засосами на длинной белой шее. Брок, перекинувшийся обратно во сне, смотрел на него уже без особой опаски.

– Эшу, – попросил Баки. – А расскажи, как ты вынес Гидру, а? Ты не рассказывал, а нам со Стивом и Броком интересно. Стив с ней всю жизнь боролся, а тут пришел черный котик – и все!

Стив отхлебнул из чашки, пряча улыбку. В Эшу и правда было что-то кошачье, это проглядывало ещё в Мидгарде, даже когда от самого Локи мало что осталось, лишь худая истощённая замученная тень асгардского горделивого принца, а сейчас и подавно – Эшу напоминал огромного довольного жизнью кота.

На Брока Стив смотреть опасался, боясь, что в груди снова всколыхнутся те странные желания быть ближе, касаться, и поэтому даже кофе пил, стоя у мойки.

– Сделай мне чаю, – попросил Эшу.

Баки немедленно достал с верхней полки красивый фарфоровый чайник и чайную пару и принялся колдовать с зеленым чаем. Окатывал чайник кипятком, споласкивал чайные листья, снова заливал горячей водой.

Эшу налил себе чашку и улыбнулся.

– Спасибо. С Гидрой было… странно. С одной стороны, только люди. С другой – они нажрались краденых артефактов так, что их чуть не разносило.

– Как венаторы у Игнатовой? – спросил Баки.

– Не читал. У Туу-Тикки есть?

Баки кивнул.

– Значит, прочитаю.

– Стив, хочешь еще кофе с корицей? – спросил Баки. – Тут как раз на еще одну чашку, – он показал на кофеварку.

Стив благодарно кивнул, наблюдая за плавными, почти медитативными движениями Баки, в то же время внимательно слушая Эшу. Стив не опасался того, кого сейчас звали Эшу, он чувствовал за ним силу, небывалую мощь, которой не было у Локи, но она была сродни этому дому, природной, чистой, без искажения сумасшествием.

– И что с ними стало? – спросил Стив.

– Я проклял каждого, кто хоть раз в жизни произнес искренне «Хайль Гидра». Есть такое проклятие – «Сто лет неудачи». В зависимости от вовлеченности в Гидру оно действовало по-разному. Кто-то ногу сломал, у кого-то детей отобрали, кто-то заболел раком и умер за две недели. Ну и потом, Эндрю и Дани, – Эшу улыбнулся вошедшему Дани и потянулся к нему за поцелуем, – тоже постарались.

Дани поцеловал его, достал из кладовки банку варенья, взял ложку и принялся есть.

Стив обеспокоенно глянул на Брока. Хоть он и понимал, что того, скорее всего, не коснулось проклятие, но всё равно не мог сдержать беспокойства. Тут же одёрнул себя, вспоминая слова Туу-Тикки о том, что в этом доме все эмпаты, кроме него и Брока. И не дай Бог, всё, что творилось у него в душе, почувствовать Баки, потому что сам Стив ещё толком не понимал, как его не разрывает от противоречий и ощущений.

– Получили по делам их, – сам для себя добавил Стив, не поднимая взгляда от чёрного омута на дне чашки.

– Да, – кивнул Дани, разгрызая зачем-то сваренный в варенье миндальный орех. – Мы с Эндрю полностью перекрыли все их каналы финансирования. Две недели сидели, раскидывали компенсации жертвам, а остальное отправили на благотворительность. Без финансирования и людей ни одна организация не поднимется. Брок, тебе тоже компенсация полагается, Эндрю знает, сколько.

Брок кивнул и протянул Баки чашку. Тот понятливо кивнул.

– Эндрю еще списки всех членов Гидры слил в ООН, Интерпол, ФБР и вообще во все исполнительные структуры, – добавил Эшу. – Баки, ты стал заваривать чай куда лучше.

– Практика, – улыбнулся Баки. – Ты перекинешься?

– Не сейчас, – Эшу покачал головой. – Смотаюсь, поохочусь, приду сытый, тогда и перекинусь.

– А для Таи ты перекидываешься всегда! – возмутился Баки.

– Ну так то Тая, – улыбнулся Дани. – Ты не юная принцесса.

– Да, и не ветеринар, – буркнул Баки. – Вот вкатит она тебе прививки сразу от всего!

– Не бурчи, – велел Брок. – А то как Заноза.

– О, так тебе понравилось! – обрадовался Баки.

Стив удивлённо вскинул брови. Баки будто и правда ничего не боялся, спокойно «таскал» огромного кота за усы и вообще вёл себя совершенно как Баки в сороковых, с той же беспечной прямотой говоря всё и всем, что вздумается.

Глянув в пустую чашку, Стив её вымыл, поставил на место и вышел в сад. От этой почти семейной атмосферы у него неприятно ныло в подреберье, тянуло, стараясь напомнить о чём-то, но чем занять себя, Стив не знал.

Баки вышел за ним.

– Поехали в город, – предложил он. – Нам с тобой надо приодеться, а то мы как никакие.

– Да, – кивнул в ответ Стив. – Я хочу увидеть людей. Увидеть в их лицах то, чего не было там. Спасибо, Баки.

Стив смотрел в окно, на проносящиеся за окном пейзажи и мир казался невероятно ярким, без серой смазанной обречённости и ожидания. Маленькие аккуратные домики с белыми заборчиками и увитыми цветами палисадниками, бегающие по коротко стриженной траве дети. В Мидгарде всё было другим, даже небо не таким чистым и высоким.

Стив закрыл глаза. Именно о таком мире он мечтал для Баки, своего Баки. Хотел жить в большом доме, пить по утрам кофе, прижимаясь к широкой спине, кормить собаку и просто жить.

Хорошо, что у Баки теперь всё это точно будет.

– Ты глянь, какие джинсы! – восхитился Баки, показывая на девушку, переходящую дорогу перед их машиной.

Джинсы и правда были хороши: расшитые бисерными абстрактными узорами, с бусинами по низу штанин и с колокольчиками в боковых швах.

– Хочу себе такой мужской вариант! – заявил Баки. – А ты какие хочешь?

Стив жмурился на солнце и улыбался, ощущая себя почти счастливым. Его Баки всегда был модником, умудрявшимся даже в сороковых одеваться с иголочки, а сейчас, когда было так много всего, у Стива глаза разбегались. Он хотел Баки видеть в тех джинсах, шортах, как на прошедшем мимо парне, синей шёлковой рубашке, распахнутой на груди, и вообще без всего, открытого, полностью обнажённого.

Стив потряс головой, отгоняя образ, и пожал плечами.

– Ты же знаешь, мне нет особой разницы, что носить, лишь бы удобно было.

– Стиви, это не дело! – возмутился Баки, трогая машину на зеленый свет. – Одежда говорит о тебе прежде, чем ты раскроешь рот! Не вздумай отпираться, сегодня я тебя одеваю так, чтобы каждый видел: перед ним самый лучший и самый надежный парень в стране!

– И зачем мне такая реклама, Бак? – расхохотался он. – Но я отдаю себя в твои руки.

– Ты же собирался устраиваться на работу? Вот придешь ты в том, в чем ты сейчас, и сразу начальник решит: не, этому парню можно платить по минимуму и валить на него все подряд! А так ты приоденешься, и сразу будет понятно: этому парню надо платить как следует, не пихать сверхурочные и переработки и давать отгулы по первому требованию! И страховку от компании побольше! Чтобы дантиста покрывала! Стив, ты не представляешь, сколько сейчас ломят дантисты!

Стив смеялся, смотрел, как Баки в притворном ужасе вскидывает руку к глазам, как дёргает подбородком и улыбается. Смотрел-смотрел-смотрел – и не мог насмотреться. Баки был невозможно живым, ярким, настоящим, и больше всего на свете его хотелось сейчас перетащить к себе на колени, обнять, зарывшись пальцами в отросшие пряди, уткнуться носом в изгиб плеча и рассказать, насколько же сильно Стив его любит, насколько он благодарен всем, кому только можно, за такую возможность для его Баки, но мог только смеяться и отводить глаза.

– С чего тогда начнём, мой командор?

========== 10. ==========

– Какие панталончики! – Баки ввалился в дом с кучей пакетов из разных магазинов. – Стиви, а ты помнишь, в наше время это носили как исподнее! Давай отнесем это все к тебе и развесим в шкафу. Тикки, куда убрать стивово добро?

– Да оставь, – сказала Туу-Тикки, – будет носить как домашнее.

– Я купил себе джинсы с вышитым драконом! – похвастался Баки.

– С китайским или европейским? – спросил Грен.

– С китайским, такой черно-серебряный. И с бубенчиками.

– Покажешься? – спросила Туу-Тикки.

– А то! – Баки расплылся в широкой улыбке. – Брок, я тебе трекинговые сандалии купил, в кроссовках слишком жарко.

Брок приветственно оскалился от камина.

– Обожаю это время! – заявил Баки, поднимаясь по лестнице. – Как девочки-то одеты!

– А мальчики? – хрипловато спросил Брок.

– А мои мальчики у меня все дома, и вообще я больше по мужикам, – рассмеялся Баки.

Стив отчаянно краснел. Одних воспоминаний о Баки в трусах, чуть ли не выплясывающего что-то невероятное в примерочной, когда симпатичная девушка-консультант нашла-таки те самые джинсы его размера, Стиву становилось жарко. А если вспомнить, как сам Баки облизывал его взглядом, стремясь лишний раз потискать, прикоснуться, как впихнул в узкие брюки и футболку чуть ли не на два размера меньше, чем нужно было…

Город и время были и правда идеальными: светлыми, яркими, наполненными жизнью, как и сам Баки.

Скупили они чересчур много, по мнению того же Стива, и Баки не дал заплатить ни разу, размахивая пластиковой карточкой и вещая, что это подарок его Стиви.

Новые джинсы сидели идеально, обтягивая ноги, как вторая кожа, но Стив, откровенно говоря, боялся в них поворачиваться к кому-нибудь задом, так как Баки, сверкнув глазами, заявил, что под эту модель бельё надевать не стоит.

Баки помогал Стиву раскладывать и развешивать обновки в шкафу.

– Круто, что мы нашли тот магазин, – сказал он, ставя на полку трекинговую обувь на все случаи жизни. – Как раз под твой вес и силу. Стив, я так рад, что в этом времени могу тебя одеть так, как ты заслуживаешь! Ты не представляешь, как мне плохо было от того, как убого на тебе смотрелась одежда из сороковых! Вот сейчас смотрю на этих тощих ребят в шортиках и думаю: почему мы не одевались так до войны? Сейчас можно одеть хоть хромого горбуна, и он будет выглядеть на все сто!

Стив живо представил в таких шортиках Брока и подавился воздухом. Тот слишком горячо умудрялся выглядеть и в обычной для этого дома одежде, что уж говорить о моднике Баки, щеголявшем во всём, на что его глаз упадёт, и доводящим Стива до каменного стояка за секунду.

Но до чего же было странным скупать одежду, обувь и бельё в таком количестве. Стив здраво рассуждал, что хватило бы и пары комплектов, но Баки слишком явственно ловил кайф, наряжая его и крутя так и эдак.

– По мне, и раньше неплохо мне было, – смущённо буркнул Стив, срезая этикетки с десятой пары трусов. Он взял в руки те самые шорты, из-за которых он хотел провалиться сквозь землю. Потому что Баки мало было впихнуть его в них, так он ещё отдёрнул шторку примерочной и громко спросил у сбившихся стайкой консультанток, мол, правда охуительная задница? – Куда мне это непотребство, Бак?

– У бассейна загорать, – объяснил Баки. – Ты что, еще не купался в здешнем бассейне? Многое упустил! Тут вода морская, очень круто. В море-то купаться нельзя, слишком холодно. Арктическое течение вдоль берега.

В дверь, постучавшись, заглянул Алька.

– Мама просила спросить, обедали вы в городе или нет?

– Обедали, – ответил Баки.

– Тогда приходите в сад, как закончите. Будем черешню собирать. Мама варенье сварит, папа вино сделает, а остальное так съедим.

Баки повернулся к Стиву:

– Придем? Я в прошлом году собирал черешню. Было здорово.

– Да, – кивнул Стив. – Только оденусь как-нибудь не так… тесно.

Быстро переодевшись в «домашнее», Стив осмотрел содержимое шкафа. У него никогда не было столько одежды и вообще вещей: ни в сороковых, ни после разморозки. Сначала на нём нормально не сидела никакая одежда, а на портных ни у него, ни у его семьи никогда не хватало. После одеваться как-то модно было не для кого. Зато сейчас хотелось показать, так сказать, товар лицом, хотя Стива и страшно смущала именно эта постановка вопроса. Но насмотревшись на раскованных и свободных от большинства норм и правил, привитых Стиву матерью, людей, и ему хотелось нравиться, привлекать внимание, правда, не всех подряд.

– Спасибо, Бак, – Стив сжал плечо Баки. – Пойдём.

Они вышли в сад как раз вовремя. Хозяйка только начала раздавать добровольным помощникам указания.

– Стив, Баки, Брок, Дани – вы обираете вон то дерево. Вот ведра, ягоды срывайте с черенками, стремянка вот здесь, на само дерево не залазить, веток не ломать. На верхушку заберется Алька, он самый легкий.

– А на второе? – спросил Баки, оглядывая переодевшуюся в короткие шорты и облегающий спортивный топ Туу-Тикки.

– А на второе – я, – ответила она. – Всегда обожала лазить по деревьям. Ешьте ягоды, сколько влезет. В заморозке черешня портится, вкус теряет.

Стив никогда не видел столько ягод на одном дереве, казалось, оно тяжело стонет от натуги, пригибаясь к земле от обилия почти чёрных крупных черешен. Сорвав одну ягоду и забросив её в рот, Стив аж зажмурился от удовольствия, раскусывая плотную кожицу. Сок был пряным, невероятно сладким. Стив обернулся к Баки и залип окончательно. Тот, восседая на верхней ступеньке стремянки, закидывал в рот ягоду за ягодой, от чего его губы из ярко-алых стали бордовыми, припухшими, так и напрашивающимися на поцелуй.

Скольких усилий Стиву стоило отвести взгляд, он бы и сам сказать не мог. Смотреть на такого Баки было сродни пытке. Тряхнув головой, Стив снова принялся наполнять одно из вёдер крупными ягодами, краем взгляда поймав застывшего Брока. Вот уж у кого не хватило выдержки, усмехнулся Стив, заметив, как тяжело ходит его грудная клетка, и голодный взгляд в сторону ничего не замечающего вокруг Баки.

Выбрав самую сочную ягоду и прицелившись, Стив метнул её в Брока. Тот вздрогнул всем телом и выматерился.

– Барнс, кончай эротическое шоу! – хрипло потребовал Брок. – Тут собирать до самого утра!

Алька с небольшим ведерком в зубах вскарабкался на стремянку, ловко забрался Баки на плечи и с них – на дерево. Он залез на самый верх и принялся обирать ягоды с верхушки. Баки принял это совершенно спокойно, будто так и надо.

– А ты не завидуй, – ответил Баки, аккуратно обрывая ягоды и опуская в ведро. – На самом деле на пятерых это дерево часа на четыре, прошлым годом проверено.

– В этом году урожай больше, – заметил Дани, сосредоточенно срывавший ягоды со средних веток. – Будет варенье. Много варенья.

– Я все хотел спросить: почему вы, рыжие, так любите сладкое? – спросил Баки.

– Так мы же киборги. Наноимпланты работают на глюкозе, минимум двести граммов в сутки в пересчете на чистый сахар, – объяснил Дани.

– И Алька?

– Не, я чистый человечек, – крикнул Алька сверху. – И вообще сладкое не очень. Я моллюсков люблю. Мама, а сделаешь на ужин паэлью?

– У нас мидий нет, – отозвалась Туу-Тикки с соседнего дерева. – Завтра с утра смотаемся на тридцать девятый пирс – и сделаю. Кто со мной поедет?

– Я! – крикнул Баки. – Обожаю покупать вкусное! И рыбы побольше!

Стив обрывая ягоды, с теплотой прислушивался к разговорам. Складывалось странное ощущение, будто они не простые постояльцы волшебного эльфийского дома, а члены большой и очень дружной семьи, такой, какая у него была до смерти мамы, когда они и Барнсы выбирались на природу: в лес или на пляж, устраивали пикники, засиживаясь дотемна, а потом разводили большой костёр. Откуда-то сама собой появлялась гитара. Мистер Барнс играл, а мама Стива пела какие-то старинные песни. Баки рассказывал сёстрам страшилки, делая страшное лицо и внимательно следил, чтобы Стиви не сидел на земле.

– Хорошо, – тихо сказал Стив, закидывая в рот очередную ягоду, слизывая сладкий сок с пальцев.

– Тикки, а спой, – внезапно попросил Брок, который ягод не ел, только сосредоточенно складывал в ведро.

– Ммммм… – отозвалась Туу-Тикки. – Сейчас соображу. О! «Мы сушили траву, сон-траву на чердаке, вороха расстилая по вороху газет…»

Стив слушал хозяйку и улыбался. Вот теперь совсем, как дома, только у мамы голос был более высоким и песни не такими звонкими и задорными.

Обобрав ветку полностью, Стив с удивлением заметил, как она, будто благодарно выдохнув, начала подниматься вверх.

Брок отнес полное ведро в кухню и вернулся с пустым.

– Там духи буянят, – сказал он.

– Варенье будет, – объяснил Грен, обиравший соседнее дерево. Он был в коротких джинсовых шортах, в них его длинные ноги казались совсем бесконечными. – Что бы мне спеть? «Бес Зеленого Мыса с повадкою лиса, без особого смысла, без гроша за душой…»

Баки тут же подхватил припев. И не только Баки. Пели Дани и Алька, Бран и Туу-Тикки.

– А чего ты не поёшь? – хохотнул Стив, запустив очередной ягодой в Брока. – Мог бы хоть поподвывать!

Брок ухитрился поймать ягоду ртом и демонстративно раскусил её, измазав соком губы. Сплюнул косточку в траву и ответил:

– Они на русском поют, если ты не понял. Ты знаешь русский? Я – нет.

Стив бездумно облизал губы и громко прочистил горло.

– А волку есть разница, какому языку подвывать?

– Я, блядь, сейчас не волк, – огрызнулся Брок, – а то цапнул бы тебя за задницу как следует! Давай работай. Вон у меня уже второе ведро, а ты никак с первым не закончишь!

Баки тоже отнес полное ведро на кухню и вернулся, неся два стакана с водой. Один он вручил Стиву, второй Броку и сказал:

– Жарко.

Сверху юркой обезьянкой спустился Алька.

– Будь другом, – попросил его Брок, – принеси сигареты и зажигалку.

– А духи? – удивился Алька, вытирая запястьем алый от ягодного сока рот. – Принесу.

– «Раз июльским днем покидает дом шхуна новая в рассветный час…» – неожиданно запел Баки.

Стив во все глаза смотрел на Баки, забыв обо всём на свете. Его Баки был точно таким же, как и до войны. Что бы он ни говорил, но эти его жизнерадостность и умение оказываться вовремя именно там, где он больше всего нужен, всегда поражали малообщительного и нелюдимого Стива Роджерса, на которого вдруг свалился самый замечательный друг на свете.

Ведра потихоньку наполнялись ягодами, песни звучали все веселее и веселее. Стив и не помнил уже, когда ему было так же хорошо и спокойно в компании практически незнакомых людей, хотя как таковых людей там и не было, кроме него и Альки.

– Уф! – Туу-Тикки спустилась на нижнюю ветку, откуда ее нежно снял Грен. – Почти все. Заканчивайте, мальчики, а я вареньем распоряжусь. Грен, тебе сколько на вино?

– Да, все что не на еду в ближайшие дни и не на варенье, – ответил он. – Пусть косточки выберут.

– Жмых я на джем заберу, – сказала она.

Грен поцеловал ее.

– Конечно, родная, – улыбнулся он.

В сад ленивой походкой вышел Эшу. Сорвал пропущенную тройчатку ягод с нижней ветки, чувственно съел.

– Люблю лето в ситтине, – сказал он. – И Йоль люблю.

Стив подобрался. Хоть он и не думал, что Эшу может утворить что-то в стиле Локи, но память сама собой подсовывала кадры разорённого Нью-Йорка и безумные глаза асгартского божества.

– Эшу, – поздоровался он кивком головы.

– Стиииивен… – протянул Эшу, но тут к нему подошел Дани и заткнул собственническим, властным поцелуем. Эшу мурлыкнул ему в губы.

Стив счёл за лучшее отвернуться. Ему было трудно ещё привыкнуть к публичным выражениям симпатии, тем более у партнёров одного пола. Он не был ханжой и тем более гомофобом, не с его пристрастиями, но всё равно не всегда мог понять необходимость лобызаться на публике.

Грен окинул освобожденные от груза ягод деревья взглядом.

– Мы славно потрудились, – сказал он. – Но ужинать поедем в город. Потому что сейчас вся кухня будет занята вареньем. Так что в душ и переодеваться.

– В испанский ресторан! – потребовал Алька. – Паэлья!

========== 11. ==========

Стив ругался сквозь зубы, выискивая в закладках интернета нужную страницу. Не думал он, что современные рецепты простых оладий не имели ничего общего с тем, что он готовил в далёком прошлом, чтобы порадовать Баки. Тогда всё было легко и просто, никаких заумных названий и незнакомых добавок, которые перечислялись чуть ли ни на половину рецепта. В итоге, наплевав на технологию, Стив решил готовить, как привык.

Только сейчас, выливая на раскалённую сковороду густое тесто, Стив понял, что, наверное, впервые ест досыта, без постоянного бурчания полуголодного желудка. В сороковых ему не могли обеспечить достаточный рацион так, чтобы не урезать пайки у остальных солдат, а уж этого Стив никогда бы не позволил. Ничего, не зря же он даже по всем документам шёл с приставкой «супер» и мог перетерпеть, нисколько не убавляя ни в силе, ни в ловкости, ни в выносливости, а вот простым бойцам голод не шёл на пользу.

После разморозки Стив редко оставался один, и по большей части за обеды-ужины платил Старк, и так поминавший чуть ли ни через слово о том, что все Мстители живут за его счёт и должны быть благодарны. Стив благодарил, но предпочитал умерить аппетит, лишь в редкие дни, оставаясь наедине с собой, мог позволить себе заказать в ближайшем ресторане еды навынос ровно столько, чтобы наконец наесться.

В ситтине такой проблемы, казалось, и не существовало вовсе. Ему и Баки всегда накладывали столько, что Стив иногда чуть ли не выкатывался из-за стола.

Скинув на тарелку очередной оладушек размером с колесо минивена, Стив глянул в сторону лестницы, надеясь, что Баки с Броком спустятся к завтраку сами, по времени как раз пора было бы, и не придётся к ним стучаться. Стив был почти на все сто уверен, что и эту ночь они провели вместе.

Баки неохотно приподнял голову от подушки, когда Стив заглянул в его комнату. Брок так же неохотно поднял морду от подстилки и постучал хвостом по полу.

– Стиииви… – проныл Баки. – Только ж рассвело! Я в два часа ночи лег!

Он лениво сел, потянулся, взъерошил растрепанные волосы.

– Брок, иди на холм, – велел он. – Я тебе мяса разморожу. Только не бегай особо.

Брок встал, потянулся сначала передними лапами, потом задними, зевнул, показав огромную пасть, полную острых белых зубов, подошел к Стиву, ткнулся носом ему в бедро.

– Стив, выпусти его, я пока душ приму и побреюсь, – попросил Баки. – Просто за калитку выпусти и открытой оставь, он потом вернется.

Стив зарылся пальцами в густую шерсть на загривке, прикусил губу, стараясь унять дрожь в теле. Чтобы кончить, ему хватало одних фантазий, но помятый, тёплый ото сна Баки будил в нём какую-то совсем животную страсть, хорошо хоть Брок был волком. Стив и не представлял, что было бы с ним, обнаружь он их в одной постели, и об одной ревности говорить уже не приходилось. Он уже полностью осознавал, насколько сильно любит Баки и настолько же яростно хочет Брока, о чувствах к которому говорить, наверное, было рановато.

– Пойдем, пушистые уши, – усмехнулся Стив, чуть потянув за шерсть на загривке. – Выпущу я тебя. И, Баки, не зависай перед зеркалом, завтрак стынет.

Брок сосредоточенно, касаясь плечом бедра Стива, спустился по лестнице, пересек гостиную, даже не повернув головы в сторону Тимура, вышел во двор и порысил к калитке. Дождался, пока Стив откроет ее, ткнулся холодным мокрым носом ему в руку и моментально скрылся в высокой траве, которой порос холм.

Баки на кухне наливал воду в большую миску, укрепленную на деревянной стойке, а потом достал из морозильника здоровенный кусок темно-красного мяса и сунул в самую большую микроволновку размораживаться.

– Ума не приложу, отчего он перекинулся, – пожаловался он Стиву. – Я ему зачитывал свежий абзац, смотрю – бряк, и лапы. Вроде я не настолько плохо перевожу.

– В твоём таланте я не сомневаюсь, Бак, может, ему так комфортнее, – пожал плечами Стив, выставляя перед Баки тарелку оладий и креманку, доверху наполненную пекановым маслом. – Есть ещё сироп и вчерашнее варенье, – сказал он, то и дело поглядывая на сад за окном.

Стив сам не понял, почему приготовил так много оладий, зачем рассчитывал и на Брока, хотя завтрак был своего рода благодарностью для Баки за тот день в городе, за заботу, за то, что не отталкивает, позволяя иной раз быть слишком близко для обычных друзей.

Баки залил огромную оладью сиропом, перемазался сам и принялся есть, то и дело облизывая пальцы.

– О, твой фирменный рецепт! – восхитился он, распробовав. – Классно. Только, Стиви, не буди ты меня по утрам, а? Я сова, я поздно ложусь. Хотя сегодня хорошо, что ты меня рано поднял, за рыбой надо ехать спозаранку. Поедешь с нами? Нас сейчас полон дом, закупимся как следует, а я не люблю, когда Тикки тяжести таскает. Она же такая маленькая…

– И ни фига я не маленькая! – возмутилась вошедшая Туу-Тикки. – Я среднего роста! Спасибо за завтрак, Стив.

– Это в какой стране и в каком времени такой рост средний? – поинтересовался Баки. – В СССР времен распада?

– Да, а что? – Туу-Тикки налила себе кофе и добавила в него сливок. – О, я тоже делала оладьи такого размера, когда маленькая была. Тесто на скисшем молоке. Под конец так задалбывалась печь, что остатки выливала на сковороду и получались вот такие монстры.

– Супергеройские оладьи, – подмигнул ей Стив. – Для самых стойких! Баки, ну что ты, – закатил он глаза и, намочив полотенце, медленно обтёр Баки ладони. – Как маленький.

И расхохотался. Лицо Баки сделалось непередаваемо забавным, будто бы им снова по шестнадцать и Стив на глазах у самых красивых девушек с Кони Айленда достал носовой платок и принялся стирать с щёк друга смазанный след от помады.

Туу-Тикки отважно одолела «супергеройскую» оладью и выпила две чашки кофе. Встала и велела Баки:

– Сиди смирно. Лохматый, как чёртушка.

После чего взяла из воздуха расческу и ловко собрала отросшие волосы Баки в аккуратный хвост.

– Вот, а то петухи торчали, – сказала она и поцеловала его в щеку.

Баки смущенно чмокнул ее в нос.

– Стив, поедешь с нами? – спросила Туу-Тикки. – Там красиво, а ты художник.

Стив улыбнулся.

– Только на всякий случай планшет захвачу, – Стив вытер руки полотенцем. – Давно не брал карандаши в руки.

Всё-таки хорошо, что Баки уговорил его зайти в художественную лавку и скупиться по мелочи, так, на всякий случай, – и ведь пригодилось. Проходя мимо жующего Баки, Стив большим пальцем стёр каплю сиропа с губ Баки и слизнул её. Баки хитро улыбнулся ему.

– Баки, на твоей машине и ты за рулем, – объявила Туу-Тикки. – Моя машинка не под ваши суперсолдатские размеры.

Стив вертел головой не переставая, чувствуя себя ребёнком, впервые попавшим в магазин игрушек. Вокруг было много всего: прилавки с живой рыбой, морепродуктами, маленькие уютные кафешки, сувенирные магазинчики всех мастей, уличные музыканты, невероятное количество народу и вид на залив. Руки сами собой тянулись к планшету с листами.

Он уже приметил пару мест, где хорошо было бы присесть и быстренько, в пару штрихов, зарисовать на память.

Туу-Тикки вместе с Баки переходили от прилавка к прилавку, скупая всё, к чему взгляд прикипит. Баки придирчиво осматривал морского окуня, тыкая пальцем то в одну, то в другую рыбную тушку, и яростно торговался за каждый цент, веселя улыбчивых торговцев.

От Стива требовалось только нести пакеты и не потеряться в пёстрой толпе. У него была, конечно, прекрасная память, но найти хоть кого-то в таком столпотворении не представлялось возможным.

Стив догнал Баки с Туу-Тикки, когда они уже закончили с рыбой и Баки прилип к прилавку с мороженым.

– Туу-Тикки, мэм, – обратился к ней Стив, косясь на высокого загорелого дочерна парнишку, улыбающегося ему от прилавка с разной самодельной бижутерией. Маленький магазинчик и этого продавца Стив приметил уже давно и всё искал возможности подойти. – Это не страшно, если я не поеду обратно с вами? Хочу… ещё пройтись и вернусь к вечеру на такси, если вы скажете адрес. Или так нельзя? Я могу и пешком.

– Окридж-драйв, девяносто девять, – ответила Туу-Тикки. – Только помоги нам сначала отнести покупки в машину. Баки, в доме полно мороженого, давай сначала запасы доедим?

– Я хочу вот это, с васаби, – объяснил Баки. – Я такое еще не пробовал.

Стив вскинул брови. Васаби с лёгкой руки Наташи он ел и не мог сказать, что эта странная японская горчица ему так уж понравилась, но, если Баки хотел… Купив рожок с двумя шариками зеленоватого мороженого, вручил его Баки.

– Конечно, помогу, – улыбнулся Стив, бросив быстрый взгляд за спину. – Пойдёмте, рыба не любит жару.