Текст книги "Остров Никогда (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Баки… – у Роджерса был совершенно несчастный вид.

– Стив, – серьезно сказал Барнс. – Мир вокруг тебя не вертится. Мы с Броком, конечно, очень тебя любим, – на этих словах Роджерс посмотрел на Рамлоу так, словно у того выросла вторая голова, а Броку очень захотелось заехать Барнсу в челюсть, – ценим и все такое, но сворачивать себе шею только потому, что тебе понравилось быть одним из пауков в банке под названием Мидгард, я не буду. Уясни это, наконец. Да, я понимаю – к супергеройству привыкаешь, щит прикольный, форма красивая, компания тоже ничего себе. Нет внешнего врага, так можно старому приятелю морду набить. Как раз по тебе. Но я хочу мира.

– А я – порядка и, поверь, Роджерс, он тут есть, – добавил Брок. – Прикинь, тут уже тридцать лет нет организованного терроризма. Детки по одноклассникам из пушек не палят. Страна не воюет. Все приличные люди занимаются делом. Космос вон осваивают. Барнс, ты мне обещал полет на Луну.

– Сделаем, – кивнул Баки. – Вот будут у тебя документы – и сделаем. Заодно придумаем, чем тебе заняться.

– Зал открою, – ухмыльнулся Брок. – А что? Я лучший тренер и ЩИТа, и американского филиала Гидры. Надо ж монетизировать навыки.

– О, отличная мысль! – обрадовался Барнс. – Если тебе «волчьих» не хватит, я добавлю.

– И будешь, как сука, в зал ходить, – добавил Брок. – Расслабился, половина мышечной массы ушла.

– А, это потому, что я туатта, – объяснил Барнс. – Ты же Грена рассмотрел? Это норма.

– Норма, не норма, а железо ты у меня тягать будешь, – пообещал Брок. – А то заметить не успеешь, как отрастишь пузо и задницу. Рецензент.

Барнс рассмеялся. Он вообще много смеялся и выглядел, наверное, счастливым. Расслабленным. Довольным собой и жизнью.

Пожалуй, Брок тоже так хотел.

У Роджерса был растерянный и несчастный вид.

– Стиви, – Барнс ласково потрепал его по колену, – этому миру супергерои нужны только в комиксах, а вот спасатели необходимы на самом деле. Люди здесь поприличнее, конечно, но, к примеру, этот город находится в сейсмоопасной зоне. Вокруг леса и заповедники. Бывают пожары – лесные и в городе. Щита, конечно, не дадут, но вот форма у местных пожарных ничего так себе.

Роджерс глянул на него, а потом уставился на Брока.

– Рамлоу, – сказал он. – Почему ты подписался работать на Гидру?

– Не твое дело, Роджерс, – оскалился Брок. – Может, платили хорошо и страховка дантиста покрывала.

А кстати, как бы проверить, зубы ему новые вырастили, или это по-прежнему импланты? Импланты надо беречь, а то вцепишься оленю в ногу, а зубы и вылетят.

– Баки, я не могу, – Роджерс сделал несчастное лицо.

– Не можешь – не делай, – легко согласился Барнс. – Только уясни себе раз и навсегда: я обязан командиру свободой после «Озарения» и изрядным куском рассудка. Он знал, что я человек, когда у него на руках были только спецификации. Он обо мне заботился. И кошек не обижал.

Брок закатил глаза. Кошки-то здесь причем? Мелкие, наглые, подлые, постоянно лезущие твари.

– А что кошки? – спросил Роджерс.

– Кошки – это важно, – серьезно сказал Барнс.

Черное чудовище, которое в этом доме сходило за милую домашнюю кошечку, запрыгнуло к Барнсу на колени и замурлыкало.

– Мальчики, ужин скоро, – Туу-Тикки, все это время тихо сидевшая у камина с вязанием, обернулась к ним.

– Ужин – это хорошо, – улыбнулся Барнс. – Может, сытый Стиви поумнеет. Расскажешь ему правила дома? И позови Эндрю, пожалуйста. Броку документы нужны.

– Грен уже позвал, – кивнула Туу-Тикки. – Завтра придет. Подумайте над именами пока.

– А что имена? – спросил Брок. – Я тут что, знаменитость?

– Кроссбоунс, идейный приверженец Гидры, враг Капитана Америка, в одной из веток комиксов даже его убил, – охотно сообщил Барнс. – Имя там есть.

– И фильм недавно вышел, – добавила Туу-Тикки. – Хотите, завтра сходим?

После ужина Брок по привычке пошел на холм. Сейчас он не был волком, но размяться хотелось. Барнс увязался за ним.

– Не думал, что ты такой манипулятор, – начал Брок, когда они спускались вниз по холму. – Ты Роджерсом всегда так вертел?

– Скорее, он мной. А я научился, – ответил Барнс.

– Тебе действительно похуй, останется он или нет?

– Не похуй, конечно, – вздохнул Барнс. – Только хрен я больше сунусь за ним хоть в одну заварушку. Брок, ты же представляешь, насколько я от всего этого устал. Не хочу, чтобы мне снова снилась кровь на руках и свернутые шеи.

– Мне не снятся, – сообщил Брок. Ему действительно никогда не снилась такая поебень.

– Хорошо устроился. Я вообще не хотел воевать, но был призыв – не отвертеться. Знаешь, я же пошел в армию сразу после школы, пока Стиви в колледже учился. Отмотал год, получил сержанта, научился стрелять. И понял, что это не мое. То есть кормят хорошо, даже мясо дают каждый день, но ходить строем… – Барнс покачал головой. – Мне Туу-Тикки правильно сказала: у меня никогда не было возможности заниматься именно тем, к чему душа лежит. Я даже и не думал, как это – душа лежит.

– Теперь типа задумался? – спросил Брок.

– Да. Выяснил, что это не я тупарь, который школьный курс не освоил, а просто хрен нормально выучишься, когда после школы надо идти вкалывать каждый день.

– Никогда не считал тебя тупарем. Ты тормозишь иногда, но соображаешь крепко.

– Спасибо, – Барнс сверкнул зубами в сумерках. – А как тебя занесло в армию?

– Отец не соглашался оплачивать другое обучение, – сказал Брок. – Учти, ты этого не слышал.

– А на чем тебя подловил Пирс?

Брок поморщился.

– Я в Ливии пристрелил одного капитанишку, – сказал Брок. – За дело. Мразь был человек. Думал, все обойдется, но Пирс знал. Под трибунал не хотелось. Потом втянулся. Да и заебал бардак. Ты сам знаешь, что у нас были за миссии. Ты по нобелевским лауреатам и известным виолончелисткам не стрелял.

– Пирс умел запудрить мозги, – невпопад сказал Барнс.

– ЩИТ от Гидры отличался только эмблемой, – сказал ему Брок. – Те же точечные устранения, шантаж и охота за артефактами.

– Я об этом думал, – кивнул Барнс. – Гидра бы не пропитала ЩИТ, если бы у них не было внутреннего сродства.

– Именно. Что одна секретная поебень, что другая. Что Пирс, что Фьюри хотели власти. Просто Фьюри устраивала тайная.

Барнс неожиданно остановился и обнял Брока. Тот жадно втянул его запах и обнял в ответ, крепко вцепившись в по-прежнему широкие плечи.

– Как же ты мне нужен, командир, – сказал Барнс.

Брок погладил его по спине, нажимая на мышцы подушечками пальцев.

– Работать твоим мозгом?

– Скорее здравым смыслом. И вообще.

– Да я понял.

Отцепляться от Барнса не хотелось. Брок гладил его по спине, постепенно спускаясь ниже. Актив был мужиком за миллион долларов. Барнс, более тонкий и легкий, тоже оказался ничего. Не Кэп, конечно, но…

Барнс притерся к Броку пахом. Брок прихватил его за крепкую задницу, чувствуя, как горячеет в штанах. Они начали не спеша целоваться. От Барнса пахло табаком и сливовым пирогом, который был на десерт, а еще – крепким, давно не трахавшимся мужиком. Брок полгода спал в его комнате и точно знал, что все это время у Барнса никого не было, и в город он ни к кому не таскался. От него пахло сексом только после ванной, и то совсем слегка. Дрочил втихую, как любой нормальный парень. А Брок даже подрочить не мог. Так, полизать себя немного. Пялился на Барнса, который дрых в чем мать родила, и терпел.

– А хуй у тебя тоже постройнел? – спросил Брок, прихватывая Барнса зубами за мочку уха.

– А проверь, – выдохнул тот, запуская руку в джинсы Брока.

– В койку, – с усилием оторвавшись от него, скомандовал Брок. – Никаких упражнений на природе. Кровать, резинки и смазка.

– В тумбочке у кровати, – ухмыльнулся Барнс. – Что? В ситтине серьезно подходят к комфорту гостей.

========== 5. ==========

– Люблю ебаться, – заявил Брок, скатываясь с Барнса и вытягиваясь на кровати рядом.

– Люблю ебаться с тобой, – Барнс навалился на него и поцеловал.

Целоваться Барнс любил и умел. Брок обвел большим пальцем его припухшую, яркую нижнюю губу и прикусил ее. Барнс застонал ему в рот. Брок затащил его на себя, ухватил за задницу. Весил Барнс изрядно, но Брок не был чахлым хлюпиком.

Они целовались, мокро, жадно, покусывая друг друга. Барнс терся о Брока твердеющим членом, и Брок чувствовал, как у него снова встает.

– Неутомимый, бля? – спросил он.

– Семьдесят лет не ебался, – признался Барнс.

– Растерял навыки-то? Я раньше думал, ты по бабам.

– Я по охрененным мужикам, – Барнс впился в шею Брока, оставляя засос. – Дашь мне?

Брок раздвинул ноги.

– Пополам меня не порви, – сказал он. – Семьдесят лет без практики.

Барнс рассмеялся и прихватил Брока за яйца.

– В кровати и с нормальной смазкой я вообще виртуоз, – сообщил он.

Барнс сполз вниз, лизнул член Брока от корня до головки, насадился на него и принялся сосать. Сосать Барнс тоже умел – влажно, с хлюпаньем, старательно работая языком. Брок расслабился, позволяя Барнсу одновременно растягивать себя. То ли у Барнса и в прежние времена хуй был как у коня, то ли стал таким в результате апгрейда в Зимнего Солдата, но Брок немного сомневался в своей способности принять такую елду.

– Смазки добавь, – скомандовал Брок. – И растяни на три пальца.

– Сделаю, командир, – отозвался Барнс, ненадолго отрываясь от его члена. – Обожаю твой хуй.

– Соси молча! – рыкнул Брок.

У него стоял так, словно не он совсем недавно втрахивался в тесную горячую задницу вскрикивавшего и стонавшего под ним Барнса так, что того возило по постели вперед-назад. Брок протянул руку и погладил припухший багровый укус в том месте, где шея переходит в плечо. Это он пометил Барнса, и тому понравилось.

Брок сам не заметил, как в его жопе оказалось уже три пальца. Он одобрительно простонал. Барнс оторвался от его члена и с энтузиазмом принялся вылизывать яйца, орудуя пальцами в заднице.

Брок не знал и знать не хотел, с кем Барнс ебался до того, как стал Зимним Солдатом, но был рад, что у того восстановилась память. С Зимнего, приди ему такая блажь в голову, сталось бы выебать Брока без растяжки и по слюне. А Барнс старательно готовил его и простату нашел прицельно. Брок раскинул ноги шире. Он не особо любил подставляться и не считал, что большому хую жопа радуется, но от предвкушения, что Барнс сейчас ему вставит, что-то вспыхивало в груди.

– Не тяни, бля, – потребовал Брок. – Я не целка-недавалка. Выеби меня уже.

Барнс с шальной ухмылкой вытащил из него пальцы и раскатал по члену презерватив.

– Давай на четыре кости, – велел он.

Брок послушался. Барнс огладил его по спине и толкнулся на пробу. Хуй у него был дай боже. Брок медленно насадился на него, чувствуя, как Барнс растягивает, заполняет его. Было почти больно и так хорошо. Горячо.

– Обожаю твою жопу, – сообщил Барнс. – Тесная, тугая, жадная.

Он уселся на пятки и потянул Брока на себя. Брок выгнулся и сцепил руки в замок у него на шее. Он чувствовал, что насадился на хуй до основания, что тот почти до печени достает, и это было хорошо до искр из глаз.

Барнс придержал Брока за бедра и задвигался, одной рукой дроча член, а другой лаская соски. Брок выгибался на нем, разведя колени, поймав ритм. Он был раскрытым, наполненным, все тело звенело, и Брок заорал, не в силах сдерживаться. Барнс был охуенно силен, Брок чувствовал себя распяленным, распятым на нем, и это было счастье.

Член Барнса в очередной раз проехался по простате, и Брок завопил, кончая, выгибаясь и выплескиваясь. Барнс втиснулся в него, вздрогнул и застонал прямо в ухо.

– Пусти, – пробурчал Брок и подался вверх, снимаясь с члена. – У меня жопа сейчас – поезд пролетит.

Барнс мягко уложил Брока на кровать и лег сзади, обнимая и нацеловывая шею и плечи. Брок потребовал:

– Сигареты дай.

Он чувствовал себя вытраханным и очень спокойным. Они лежали и курили, бедро к бедру и плечо к плечу, и Брок знал, что он наконец-то оказался там, где надо.

– Ты и раньше был по мужикам? – лениво спросил Брок.

– Середка наполовинку, – признался Барнс. – Так, поебывались в доках после смены. Дамочки до войны давали неохотно, а я не рвался жениться.

– А на войне?

– Неа. Неохота было под трибунал.

– Я думал, ты с Роджерсом…

– Стив? Никогда! Стиви у нас хороший мальчик, католик, все такое. До смерти Сары каждую неделю исповедовался.

Брок вздохнул. Не свезло так не свезло.

– То есть смотреть на меня он смотрел, – добавил Барнс, – но трогать ни-ни.

Брок раздавил окурок в пепельнице.

– Ты его любишь, – негромко сообщил Барнс. – Но ты и меня любишь. Странно как-то.

Брок огрел Барнса подушкой.

– Развелось эмпатов, – рявкнул он.

Барнс рассмеялся и скинул подушку на пол.

Брок спустился завтракать ближе к полудню. Шея у него была вся в засосах, а вот у Барнса почти зажили следы укусов.

Стив ждал их внизу, пялясь в планшет.

– Привет! – улыбнулся он, но улыбка тут же сползла с его лица. Пялился он при этом на шею Брока. Стив подобрался и сообщил:

– Вы пропустили завтрак.

– Были дела поинтереснее, – улыбнулся Баки. – Я сейчас приготовлю что-нибудь. Брок, будешь яичницу с копченым мясом?

Брок кивнул и пошел на кухню. Роджерс зачем-то потащился следом.

Первым делом Барнс приготовил кофе, а потом вытащил огромную сковороду и принялся резать мясо. Ножом он орудовал виртуозно. Брок пил первую чашку кофе за день и любовался. Нож летал в пальцах Барнса рыбкой.

– Паприка? – спросил Барнс.

– Давай, – кивнул Брок. – Ты что-то кроме яичницы готовить умеешь?

– Мясо могу запечь, – ответил Барнс. – Салат настрогать. Так, по мелочам.

– Брок, ты был прав, – внезапно сказал Роджерс. – Это действительно очень мирная Земля. Но Берлин здесь взяли русские.

– Вот не похуй ли тебе, кто здесь сто лет назад взял Берлин? – спросил Брок.

– Да, правда, – согласился Роджерс. – Я хочу пройти местный школьный курс и получить аттестат. Ты не думал об этом?

– Мне нафиг не сдалось, – ответил Брок. – Открою свой бизнес, там аттестат не нужен. Так поднатаскаюсь.

– Баки, а ты?

– Не, – Барнс разбил на сковороду двенадцатое яйцо. – Обойдусь.

Роджерс растерянно смотрел то на одного, то на другого.

– Брок, ты уже придумал себе имя? – спросил он.

– Да что тут думать? – удивился Брок. – Торресом назовусь. Оно, конечно, мексиканское, но фактура позволяет.

– Испанское, – поправил Барнс. – Стиви, а ты?

– У мамы девичья фамилия Каллахан, – сказал Роджерс. – Возьму ее. Джереми Каллахан.

– Джереми Стивен Каллахан, – поправил Барнс. – Потому что мы все равно будем сбиваться и звать тебя Стивом.

– А ты так и остался Барнсом? – поинтересовался Брок.

– Алан О’Грейди, – тот покачал головой. – Про Баки Барнса тоже комиксов как грязи. Представляешь, Стив, там придумали, что я младше тебя чуть ли не на пятнадцать лет и прибился к Ревущим Коммандос как бедный одинокий сирота. Бред, правда?

Роджерс сделал сложное лицо. Такое лицо у него всегда получалось отменно. Барнс поставил перед Броком тарелку, быстро нарезал хлеб и вытащил из холодильника тарелку с мясной нарезкой.

Брок всегда знал, что Зимний Солдат получает четырехкратный паек, но было занятно смотреть, как Барнс ест: быстро, но не жадно, с аппетитом, наслаждаясь каждым куском.

– Тут не разорятся вас прокормить? – спросил Брок.

Роджерс покраснел.

– Да не смущайся, Стиви, – улыбнулся Барнс. – Еды здесь всегда вдоволь. Завтра с Денисом метнемся купить всякого, забьем холодильник. А вообще, парни, скоро здесь будет весело. До Литы четыре дня, а после Литы явится Эшу со своими.

– Что за Эшу? – поинтересовался Брок, доедая яичницу.

– Маг, друг семьи. Превращается в большого черного кота.

– Насколько большого? – спросил Брок.

– Большого, – неопределенно сказал Барнс. – Меньше Йодзу, но больше тигра. Он славный. Язва только.

========== 6. ==========

Стиву было странно и страшно одновременно. Он не был скептиком и прожжённым материалистом. Всё же знакомство с асгардскими богами может многое сдвинуть в мировоззрении человека. Однако весь этот дом был настолько идеальным, неправильным и в то же время настоящим, что становилось не по себе. Будто попал в чужой волшебный сон, где у каждого давно прописаны роли и только он один не знает, куда приткнуться, какое занять место. И Баки, его Баки, родной, близкий и в то же время совершенно чужой, выбравший мучителя, изувера вместо него. Но больше Стив его не бросит, даже если придётся остаться здесь.

Зеркало издало гулкий звук, и сквозь него прошел высокий тощий парень с собранными в хвост каштановыми волосами. Одет он был совершенно обычно – сине-белая клетчатая рубашка, коричневые джинсы и красные «конверсы». В зубах он сжимал трубку, в руке – телефон.

– Привет! – сказал он. – Баки, ты выглядишь совсем живым. О, ты тоже. А как тебя зовут?

– Брок, – буркнул Рамлоу.

– А я Эндрю, – парень плюхнулся на диван, кивнул на кресла напротив, повернулся к Туу-Тикки. – Тикки, поделись табаком, а? Я все время забываю купить.

– А Эйрик не делится? – Туу-Тикки кинула Эндрю банку, которую он неловко поймал, едва не уронив.

– Эйрик курит табак, который пахнет кожей, а я люблю мягкие, – объяснил Эндрю, набивая трубку. – Стив, привет. Итак, имена, фамилии, кто останется, кто уйдет, у кого чего сколько в Мидгарде осталось и номера счетов, чтобы мне легче было перевести. Сфотографирую и отпечатки сниму я сам. Старые имена и фамилии могу оставить, но прикол будет тот еще.

– Брок Торрес, – ответил Рамлоу, развалившись на диване и касаясь коленом Баки. – Возраст… Ну, сам видишь. Дата рождения та же, шестнадцатое апреля. Денег у меня, считай, не осталось.

– Да, но тебе положена компенсация как жертве Гидры, – заметил Эндрю, – плюс «волчьи» от Росса Ри-Онна. Ты бы мог переодеться в белое? На паспорт положено сниматься в белом, так лицо четче видно.

– Ща, – Брок потрепал Баки по колену, поднялся и ушел наверх.

– Стив? – вопросительно посмотрел на Роджерса Эндрю, выпустив густой клуб дыма.

– Жертва Гидры, – хмыкнул Стив, упершись локтями в колени и сцепив пальцы в замок. Так проще думалось и легче было контролировать желание свернуть поганцу шею. – Джереми Стивен Каллахан, – хмуро ответил он, глядя на Баки.

Стив никак не мог понять, почему тот так спокойно принимает прикосновения такого, как Брок. Он, конечно, сам хотел его до мышечных судорог. Было в Рамлоу что-то звериное, притягательное. Но после всего что он узнал, после стольких лет служения врагу не мог понять, как Баки может так легко возиться с ним.

– И я остаюсь, – Стив продиктовал номер счёта, хоть и знал, что там осталось совсем немного. Но это лучше, чем побираться у этих странных существ или быть обязанным. Он всегда справлялся, справится и сейчас.

– Шантаж, принуждение, насильственные эксперименты, – перечислил Эндрю. – Жертва. Дата рождения?

– Четвёртое июля, а год? Я не знаю какой сейчас год, откуда считать.

Стив посмотрел на Баки.

– Две тысячи пятьдесят шестой, – ответил Баки. – Эндрю, пиши для Стива двадцать восьмой.

Эндрю кивнул. Улыбнулся вернувшемуся Броку.

– С тобой о чем-то Росс хотел поговорить, но я не знаю, когда наш вуфинька соберется, – сообщил он. – Да, а Гидру мы вынесли. Они такие идиоты.

– Какие? – живо заинтересовался Баки.

– Да просто феерические! – воскликнул Эндрю. – Представляешь, они друг друга повязали клятвами, эдакое тайное общество, и Эшу их по клятвам вынес просто влет! Только с компенсациями разбираться пришлось долго. Там треть младшего и среднего персонала были из-за шантажа. Где чем. Впрочем, Эшу хороший менталист.

– Как всё это странно, – Стив откинулся на спинку дивана. – Вот так вот просто взяли и вынесли Гидру? Сколько мы с ней ни бодались, всегда находился кто-то, – Стив Бросил взгляд в сторону Брока, подмечая засосы и отметины на крепкой шее, чувствуя, как собственные зубы заныли. – Быстрее, чтобы предупредить, увести в сторону. А тут вы и раз – нет Гидры! Как-то это всё… неправильно.

Эндрю поднял голову от телефона. Пожал угловатыми плечами.

– Вы боролись с ней как люди, силой. Мы – как маги, магией. Только и всего. Йодзу очень обиделся из-за Баки. А я не люблю, когда мой любовник обижен. У него настроение портится. «Сила солому ломит, но не все в нашей жизни – сила, да и солома – не все». Гидра опиралась на спертые откуда только можно магические артефакты. Естественно, что обычными путями справиться с ней было невозможно. Плюс круговая порука. Плюс искушение. Ты же не думаешь, что люди примыкали к Гидре только потому, что им нравилась идеология? Гидра давала то, чего нельзя добыть обычными средствами. Кстати, Баки, ты «Смену климата» читал?

– Читал, – кивнул Баки. – Ты имеешь в виду тот склад… как их… Черт, забыл название.

– Венаторов, – подсказал Эндрю. – Да, примерно.

– Перевел? – требовательно спросил Брок, уставившись на Баки.

– Начал, – ответил тот.

– Почитаешь. Ну или перескажешь.

Баки кивнул.

– Баки, – Стив не знал, с чего начать. Хотелось поговорить, решить что-то, но наедине, без всех этих непонятных людей и нелюдей, без Брока, на которого хотелось смотреть, не отрывая взгляда. Хотелось обозначить своё место. – Нам бы поговорить.

– Поговорим, – пообещал Баки. – Непременно.

– Но сначала фото, отпечатки пальцев и пироги, – сказал Эндрю.

– Пироги готовы, – ответила Туу-Тикки. – Все как ты любишь, с лесной черникой.

Эндрю сфотографировал Стива и Брока, протер экран телефона и попросил их приложить пальцы к зеленому квадрату в нем.

– Дня через три-четыре сделаю, – пообещал он. – Все будет.

Баки встал, опираясь на плечо Стива, и потянул его за собой.

– Прогуляемся на холме, – оповестил он остальных.

Стив брёл рядом. Ему впервые не надо было никуда бежать, ничего ни за кого решать, не впрягаться из-за чужой предприимчивости. Впервые – свобода. Полная или относительная, он ещё пока не понял, но свобода. Она манила открытыми перспективами и пугала. Потому что раньше всё решали за Стива, а сейчас он может стать кем угодно. Но кто нужен Баки, его Баки и был ли он когда-то его?

– Здесь мирно, – Стив вдохнул полной грудью. – Словно в сказку попал или сплю, там, в лаборатории, а в мозгах ковыряются, разглядывают под микроскопом. И ты живой.

– Мирно, – согласился Баки, прислоняясь к высокой сосне и вытягивая из кармана сигареты. – Я поэтому и решил остаться. Потому что мирно. Хаоситы правду говорят – в Мидгарде уровень агрессии зашкаливает, и это ненормально. Я устал. Хочу покоя. И Брок хочет, раз остается.

Он закурил и вкусно затянулся.

– Брок, – повторил Стив. – Почему именно он? Это благодарность?

К Баки хотелось прикоснуться. Тогда, в сороковых, это казалось неправильным, да и нужен ли такому, как Баки Барнс, доходяга-друг? А потом война и снова некогда, снова неправильно рассказать о чувствах, признаться. А теперь Брок.

– Нет, – уверенно сказал Баки. – Из благодарности я принял волка, с которым не знал, что делать. А вот остальное… – он посмотрел на Стива и как-то странно улыбнулся. – Стиви, пока ты лежал во льдах, я жил. Хреново, больно, очень больно, но жил. И в последние пятнадцать лет Брок делал все, чтобы эта жизнь была не такой хреновой. – Баки затянулся, разом докурив до фильтра, потушил окурок о подошву и сунул в карман. – Не люблю здесь сорить, – объяснил он. – Ты – мое прошлое, понимаешь? Детство, юность, молодость. Бруклин. Немного войны после Бухареста, потеря руки, исследования в Ваканде, от которых я сбежал. А Брок – это настоящее. Горячая вода вместо ледяной после миссий, пропущенные обнуления, то, как он вбивал в меня пути отхода на случай провала «Озарения». То, как я его ждал там, в Бухаресте. Как он пришел ко мне и ткнулся мордой в грудь. Как сцарапывал с себя ошейник и сожрал яблоко. Как мы катались по городу. Я машину из-за него купил, все не мог собраться, а он мне дикую индейку поймал. Брок – это здесь и сейчас, понимаешь? Ты все хотел вернуть того, довоенного Баки, только я давно уже не тот. Слишком многое случилось, слишком многое пережито. Да, я восстановился, Эндрю правильно говорит, но я не Баки Барнс из Бруклина. Ни фига. Не Зимний Солдат, конечно, хотя навыки все при мне. Я другой. Во мне есть и Баки из Бруклина, и Зимний Солдат, но больше всего меня самого. Здешнего. Нынешнего. Туатта, хотя совсем немного. Брок это понимает. Он уже полгода здесь, он бегал все это время на четырех лапах и перекинулся только для тебя. Он… я полагаюсь на него больше, чем на себя. Потому что командир всегда обо мне заботился. Даже когда я сам жопу себе подтереть не мог.

Стив зажмурился что было сил, грызанул губу, надеясь проснуться где угодно, хоть в чёртовой лаборатории, хоть в аду, но не слышать всего вот этого, не чувствовать, как снова затягивает ледяная пустота.

– Как хорошо ты говоришь, – глухо ответил он. Сел на траву, всматриваясь куда-то вдаль. – Для тебя прошло семьдесят лет, Брок прожил с тобой там и здесь достаточно, чтобы… – Он сглотнул, горький комок. – У меня не было времени, ни тогда, ни сейчас ты мне его не дал. У меня не было семидесяти лет без тебя, не было возможности тебя узнать заново, познакомиться. А ты говоришь, прошлое. Так легко отсёк. – Стив глянул на свои дрожащие ладони, поднялся. – Только непонятно, зачем твои друзья меня сюда принесли. Хотя я должен сказать спасибо и тебе, и им. Спасибо, Баки, или мне теперь следует называть тебя другим именем?

Стив усмехнулся и, отвернувшись, двинулся вниз.

Вот и поговорили, думал он, многое выяснил, дурень? Почему-то Мидгард уже не казался таким ужасным местом, здесь было в тысячи раз больнее. Да и разве важно, где оставаться одному? Он был прошлым, что там – для всего мира, что здесь – для Баки.

Баки догнал Стива в три прыжка, впечатал спиной в очередную сосну и зарычал.

– Кретин! – выплюнул он. – Был и остался кретином!

То, что Баки явно стал легче и тоньше, на его умения и силу не повлияло никак. Он просто перестал быть громоздким.

– Я тебе морду набить готов за тот исследовательский центр, – уже спокойнее сказал он. – Я тебе письмо написал, я точно знаю, что ты его получил, а ты, сука, даже не ответил!

Стив оттолкнул его, гневно поджал губы, вспоминая, как носился по всему миру, засовывая голову в дыры одна темнее другой, пытаясь найти того, кто этого не хотел.

– Письмо? – переспросил он. – А куда я должен был тебе писать? Я писал, каждый грёбаный день! – заорал Стив, толкнув Баки в грудь. – Писал, но куда слать ответы? В какой дыре тебя искать надо было, чтобы всучить эти грёбаные письма?

Стив чувствовал алые всполохи слепящей беспросветной отчаянной ярости, затягивающей сознание, как тогда, когда прочел то злосчастное письмо, оставленное в пустой палате.

– Морду мне набить? Так бей! Есть за что, да? За то, что спрятал в единственном месте, где могли помочь? Где не станут искать и если найдут не дотянутся!

– В огонь, блядь! – завопил Баки, тряхнув его за грудки. – В живой, блядь, огонь, и сказать, кому! Католик хренов, не додумался! Письма к фейри! Я фейри на четверть, понимаешь?! Гребаный туатта, как Грен! Я тут сидел и думал: всем, кого я считал своими, на меня насрать, Брок, сука, помер, а ты молчишь! Я полгода ни с кем общаться не мог! Спрятал он меня! Спрятал и сдристнул, чтобы не смотреть, как я блюю от любой еды? Чтобы не смотреть, как меня по стенам от всех этих исследований мотало? Чтобы не видеть, что всем этим сукам тупо интересно, и посрать они хотели на то, что мне нужна помощь?

– Ты говори, да не заговаривайся! – Стив прищурился. – В какой огонь? Ты совсем поехал? Какие, к чертям, фейри? Я, блядь, носился по долбанной Ваканде, выполняя приказания этого чёртового королька, только бы границы для таких, как Старк, оставались по-прежнему закрытыми, только бы у тебя был шанс избавиться от всего того, что Гидра напихала, и жить спокойно! – Стив орал, не сдерживая злой усталости последних месяцев. – Прилетаю и узнаю, что тебя нет, грёбаное это письмо без даты и адреса! Сдриснул? Ты такого обо мне мнения, раз считаешь, что сдриснул? Это уже чересчур!

– А оставить меня мидгардским мозгоправам на растерзание – это не чересчур?! – Баки оттолкнулся от него. – Хуй знает кому с хуй знает какими дипломами? Мне столько транков и психотропов, сколько в этой гребаной Ваканде, в Гидре за все время не кололи! – Он встряхнул длинными волосами и спокойно сказал: – И все без толку. Менталист был нужен. Маг-менталист и маг-целитель. Вылечить выжженные мозги и убрать закладки. Потому что их подкрепляли каким-то артефактом, воздействующим на мозг, Стив. Магия против магии, но не наука против магии. Не работает, поверь. И всякий раз, когда я хотел послать всех их на хуй, мне говорили одно и то же: это пожелание Капитана Америка, вы же не хотите его подвести. – Баки отвернулся: – Я сдохнуть уже хотел, чтобы не мучиться.

Стив потёр ноющие виски. Ярость будто бы сама собой сошла на нет, уступив место глухой усталости.

– Я ничего не знаю про магию, Баки. Лишь хотел для тебя лучшего, лучшей жизни, без ограничений, без дула у виска и ошейника на шее, потому что всем интересно, среагируешь ли ты на триггеры. Я искал ответы, носом рыл землю в поисках хоть чего-то, каких-то ответов. Но все, кто знал о тебе, погибли. Искал и получал ответы из лаборатории, что ты прекрасно справляешься, блядь, – Стив коснулся плеча Баки, сжал его. – Никогда не сделал бы тебе плохо намеренно, Бак, только не тебе.

– Ладно, – Баки устало привалился к нему, словно вспышка гнева его вымотала. – Проехали. Ты знаешь, что за то время, что я был здесь, в Мидгарде и трех недель не прошло? И ты ухитрился вляпаться. Хорошо, что Йодзу тебя вытащил. Умеешь же ты наскрести на жопу приключений.

Стив прижал Баки к себе, обнял поперёк груди, наплевав на зудевшую в мозгу мысль, что Баки теперь с другим.

– Какая разница, куда совать голову, если я смогу снова найти тебя, – чуть пожав плечами, ответил он.

С Баки рядом было правильно, тепло и спокойно, верно до последнего движения. Стив уткнулся носом в его волосы на затылке и застыл, наслаждаясь моментом, пока не прогнали.

– Ты знаешь, что Брок тебя любит? – спросил Баки внезапно. – Правда, он и меня любит. Но иначе. Я чертов туатта, Стив. Я гребаный эмпат, как все в этом доме, – он подумал и добавил: – Ну, кроме кошки с собакой и Брока с тобой. Брок меня убьет. Я разболтал его тайну. Но, думаю, ты должен знать. Ты жив-то только потому, что он тебя любит. Знаешь, он часто со мной болтал там, в Гидре, и у него были вполне рабочие планы по устранению каждого из Мстителей. Тебя тоже. А ты жив, потому что он похерил эти планы, и послал нахуй приказы, и сам едва выжил. Он не мой. Он наш. Помнишь, ты все мечтал о собаке? Ну считай, она у тебя есть.

Стив словно закостенел, замер, даже не моргая. Он здесь только из-за Брока. Как смешно развернулась жизнь. Он не мог сказать, как относился к командиру СТРАЙКа, слишком через многое они прошли вместе, чтобы быть обычными знакомцами или начальником и подчинённым, он слишком хотел этого резкого, злого за язык мужика, тянулся к нему и был жестоко обманут, предан. Тогда Стив даже обрадовался, что не нашёл в себе смелости открыться, признаться в симпатии. И сейчас выяснилось, что он жив, потому что Брок Рамлоу передумал. Влюбился. Бред какой-то. Он не чёртов Ромео, чтобы вестись на эту дешёвую мелодраму! Но тогда возникал лишь один вопрос: а не вытащили ли его почти с того света лишь потому, что так захотел Брок Рамлоу, а Баки, его Баки и не при чём?