Текст книги "Наравне? (СИ)"
Автор книги: Outcaster
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
В какой-то момент действительно захотелось, чтобы этот миг длился вечно – а еще закричать от переизбытка эмоций, но это было бы уже слишком.
Но в Мьене мы были по итогу уже минут через пятнадцать, – на секунду меня пробрало, представив, как пришлось бы преодолевать этот же отрезок пешком, еще и по песку, – все хорошее рано или поздно заканчивается, а еще на подходе я заметила слишком знакомую фигуру, которая явно просто хотела встретить этих двоих и уж точно не ожидала внепланового попутчика вроде меня. Чувствуя, как потихоньку спадает ощущение эйфории, уступая место уже привычному нервозу, к полной остановке я почти пришла в себя, выбираясь из джипа на нетвердых ногах, и тут же была перехвачена Вином за руку после короткого удивленного «Тори?», когда он узнал меня. Едва успев крикнуть Люку и Розе «спасибо, что подвезли, скоро увидимся», пришлось концентрироваться на том, чтобы не споткнуться, и на периферии рассматривать прилавки базара, мимо которого мы и неслись. А ведь выглядело действительно неплохо, с удовольствием бы осмотрелась повнимательнее…
Размышления прервались переходом в тень одного из зданий, скрывшимся за преградившей путь рукой потоком людей и непривычно беспокойными интонациями Вина, в которых читалось нечто большее, чем простая взволнованность неожиданной встречей:
– Что ты тут делаешь?
От всех вышеперечисленных вкупе факторов захотелось икнуть и спрятаться от чужого взгляда. Дрожащими руками решив вернуть на голову шарф, – на секунду, кажется, даже уловила нечто в его глазах, напоминавшее осознание, – я нерешительно начала:
– Я по рабочей командировке здесь, от нашего университета. У них договоренность с Рубисским музеем и исследовательским центром при нем, по которой они делятся информацией, где я попала под раздачу как посыльный. Я всего на пять дней, и то, три из них практически прошли, – часто останавливаясь в речи и подсознательно понимая, что мне не поверят, если не буду держать взгляд хотя бы на лице, я выдала желаемую информацию, на которую он вздохнул – в некоторой мере, как я поняла, облегченно.
Что, черт возьми, происходило во время их дела, что он был так насторожен?
Проговорив под нос нечто похожее на «вот как», он убрал руку, заграждавшую путь и обзор на улицу, и немного отстранился, восстанавливая комфортную дистанцию. Не став комментировать, я слегка сменила положение, скрестив руки перед собой и облокотилась поудобнее на стену за собой.
Молчание, так молчание – заодно поможет обоим переварить произошедшее.
Постепенно успокаиваясь, я решила пока перевести взгляд на видимый участок улицы, наблюдая за чужими перемещениями. Вот кто-то выбирал для себя специи у одного из прилавков, вот кто-то с видимым усилием перетаскивал корзину, еле избегая столкновений, вот отдаленно знакомое лицо пронеслось почти рядом с нами, направляясь в ту же сторону, откуда мы пришли… Чувствуя, как растворяюсь в царившей рядом суматохе – видимо, профессор, слушая потом о моих впечатлениях, скажет, что я чересчур серьезно отнеслась к тезису «проникнуться Хаймитом», – я полностью переключила внимание с собственных ощущений и практически не обращала то на Вина, даже потеряв его из поля зрения из-за закрывающей обзор ткани.
Неудивительно, что потом пришлось возвращаться в реальность после упущенного момента, когда он взял меня за руку.
Все сдерживаемые смущающие воспоминания, как по команде, тут же напомнили о себе.
Видимо, восприняв короткую дрожь на свой счет… хотя, да, правильно, так и надо, Вин начал:
– Прости за подобную грубость, Тори – я просто действительно не ожидал встретиться при таких обстоятельствах, тем более, в другой стране и в настолько… неподходящий момент. Ты имеешь полное право злиться на меня, это будет вполне закономерно…
– Я не злюсь, – тут же покачала я головой, – просто… ты ведь все равно мне не можешь рассказать, да?
Вин только виновато улыбнулся.
– Это не моя тайна – по крайней мере, не сейчас.
– Значит, это что-то достаточно серьезное, поэтому твоя реакция становится вполне обоснованной. Просто… – я снова повернулась обратно, разглядывая проходящих мимо нас людей, – решила отвлечься на то, ради чего и приехала с ребятами – увидеть от Хаймита чуть больше, чем улицу Рубис, нескольких исследователей и аэропорт с его прилегающей территорией. И, хочу сказать, что их темп жизни очень успокаивает, пусть Стэллис и сам считается не самым крупным или оживленным городом. Другие заботы, другие люди, другой ритм… возможно, несмотря на мою нелюбовь к такому климату, я бы согласилась побывать здесь как-нибудь подольше. Не сейчас – через несколько лет, как минимум, – пока говоришь об отвлеченном, проникаясь, то действительно забываешь про те три недели, проведенные в суеверном ужасе перед собственной реакцией. Даже находясь сейчас в непосредственной близости от Вина и ведя с ним диалог – точнее, монолог с редкими комментариями – я не чувствовала того же смущения или желания сбежать, чувствуя, что обращаюсь не к нему конкретно, а просто озвучиваю мысли. Будь передо мной он, Роза, кто-то из родителей или хоть ректор, складывалось ощущение, что я бы сейчас обращалась к ним одинаково отрешенно, после делая паузу и просто погружаясь обратно в атмосферу.
Что ж, Хаймит добивает физически, но хоть ментально позволяет разгрузиться, уже хорошо.
– Тогда могу я составить тебе компанию в знак извинения? – поинтересовался Вин, почти ожидаемо. – Мы здесь уже пару недель, так что ближайшие регионы изучили вдоль и в поперек – от Мьена до подземелий Иты.
Едва сдерживая улыбку на свои мысли, я только сказала:
– Иного от вас даже не ожидалось. Конечно же, я не против – только предупредим сначала Розу и Люка. Иначе они так и будут думать, что ты меня похитил, а им потом придется объясняться с профессором Урсо насчет моей пропажи.
***
Успешно появившись под очи ребят и клятвенно заверив, что все со мной хорошо, а Роза может с удовольствием захватить мою компанию на следующий день, мы уже неспешно на этот раз шли по главной улице суетливого Мьена. Пользуясь тем, что базар все еще был открыт, пусть некоторые уже и начали сворачивать свои прилавки на сегодня, я постоянно вертела головой из стороны в сторону, словно впитывая окружающие детали в себя. Покупать что-либо особо не хотелось… ладно, я просто была сильно ограничена в финансах и боялась сорваться ради какой-то вещи, которая могла мне даже не понадобиться потом. Да и разве главная ценность путешествий – не во впечатлениях? Велик ли смысл от фотографий или стандартных сувениров, которые могли исчезнуть снова в любой момент…
Передвигаться в умиротворенной тишине, пытаясь отложить в памяти каждый миг, было куда приятнее бессмысленной погони за «тем самым доказательством».
– Раз уж мы закрыли более насущный вопрос, может, тогда скажешь, что это было три недели назад?
Всю умиротворенность сняло, как рукой, в тот же момент.
Черт.
– О ч-чем это ты?
– О том, – о нет, я уже видела, как на его лице появлялась знакомая хитрая улыбка, – что тогда я как раз хотел тебя окликнуть еще раз после утренней встречи, но ты тут же развернулась в другую сторону, хотя пара обычно проходила как раз в кабинете, мимо которого я проходил. А потом всю неделю до моего отъезда на предложения пообедать вместе отнекивалась разными делами, во время которых часто проходила рядом без особой спешки, описываемой в сообщениях. Тори, что это было?
О, а вот и контрольный в воздух с предупредительным в голову.
– А то ты сам не догадываешься, – смущенно пробурчала я, готовая спихивать наверняка покрасневшее лицо на жару. И пофиг, что надвигался вечер, а температура воздуха стремительно падала. – Как будто ты не сопоставил события сразу же или даже предвидел заранее, наслаждаясь шоу.
После такого точно пора получать диплом высшего клоунского, говорила же.
– Мне нужно услышать ответ прямо. Или так и буду повторять твое имя, пока не скажешь, в чем дело. Тори. Тори, – вот же черт, да это откровенное издевательство! Не готовая продержаться еще на первом десятке, я практически сразу сдалась, признавая:
– Да, да, да и еще раз да, Вин Рихтер – я смутилась из-за данного мне прозвища! Меня так даже родители не называют, поэтому это, – я снова дернула на лицо уже явно настрадавшуюся ткань, которая наверняка скоро порвется, – для меня впервые, когда кто-то обращается ко мне как к «Тори». Дай мне еще немного времени, и я обещаю привыкнуть.
– А как обращаются к тебе родители? – видеть его сейчас я не могла, но вот слышать довольные интонации в голосе с примесью любопытства – вполне. Фыркнув, пытаясь сбить этим напряжение внутри, я отозвалась:
– Вика. Это сокращение на более славянский манер, если можно так выразиться, которым пользовались практически вся наша родня.
На какое-то время повисла небольшая пауза, после которой прозвучало:
– Мне кажется, что «Тори» подходит гораздо больше – с ним возникают более близкие к тебе ассоциации.
***
Собственно, на этом наше общение более-менее стабилизировалось.
Когда пришло время возвращаться, от профессора Урсо я получила обещанные материалы и одну из книг его коллекции в личное пользование, от Розы, которая таки перехватила мою компанию вплоть до конца нашего пребывания, – пребывание в одном из оазисов, деревне Ита, и на раскопках неподалеку, где мы даже поочередно попытались в команде пройти несколько маршрутов, разыскивая артефакты. Как выяснилось, навигатор из меня фиговый, зато под чутким и наверняка опытным руководством девушки даже мне повезло выловить пару интересных безделушек. Она же параллельно тогда делилась некоторыми деталями их приключений, которые вряд ли касались их дела – во всяком случае, я надеялась, что не услышу того, что мне бы не предназначалось – и уже более подробно и живо рассказала о том, как они добирались до Мьена впервые. После этого, в последний вечер перед отъездом, когда Вин согласился побыть для меня водителем до улицы Рубис, я знатно подтрунивала над ним, припоминая тот эпизод и наслаждаясь маленькой местью, видя его раздражение.
Никому не обязательно было знать, даже мне, что этим глушились восторженные визги от образа Вина за рулем, а уж с перспективы пассажирского сидения рядом…
А вот в руины Хессу мы уже не попали, поскольку те были как раз закрыты для посещения из-за непредвиденных обстоятельств. Особой грусти я не испытывала, на самом деле, а вот отводимые в сторону взгляды при упоминании достопримечательности непрямо намекали, что лезть в эту тему тем более не стоит.
Поэтому, когда пришло время устраиваться в своем месте в самолете, я чувствовала, что путешествие все же удалось, и у меня не оставалось о нем сожалений – только усталость от переизбытка эмоций и необходимости строить из себя живчика под убивающей жарой, с которой хотелось только прилечь раз и навсегда где-нибудь в спасительном теньке. Коротко порадовавшись, что соседей особо не будет, а ребята все-таки обосновались в бизнес-классе, я провела весь период обратного путешествия в состоянии дремоты, восстанавливая силы и подпитываясь прохладой салона, в котором, о боги, работало кондиционирование. Во время перелета ощущались лишь несколько вещей: незначительная турбулентность, знакомое короткое поглаживание по голове и появившаяся небольшая тяжесть от свертка. Обнаружив внутри несколько пузырьков со специями, было нетрудно угадать адресанта, а учитывая связанные с вечерним базаром воспоминания – решить, что тем лучше стать постоянным напоминанием, чем бесславно уйти на мои несчастные кулинарные эксперименты.
В конце концов, произнесенные тогда слова и закрепившееся «Тори» для меня неразрывно связались с отступающим зноем, приятной взволнованностью и пряным ароматом, витавшим в воздухе Хаймита.
Комментарий к Не для авантюризма
Here comes the update… да, снова, как я и говорил-
Скорее всего, после такого еще часть или две – и я смогу со спокойной душой свалить в хиатус… ну пожалуйста, пусть меня отпустит-
========== Из личного опыта ==========
Комментарий к Из личного опыта
Текущий таймлайн: апрель 2029-го года
– Учитель Имрэ, подождите, пожалуйста! – пока я шла по коридору, спеша зайти на кафедру перед следующей парой, окликнул меня один из студентов. Даже не сразу сообразила, что это ко мне – настолько непривычно было слышать обращение как к преподавателю вместо оклика по имени. Как только до мозга дошло, что фамилия Имрэ вообще-то мне принадлежит, я тут же остановилась и обернулась к парню, у группы которого только что вела пару. Если правильно помню, то он на днях отпрашивался у меня еще для…
– Я как раз хотел предложить вам кое-что, – продолжил он, как только добежал для меня и восстановил дыхание. Аж жалко стало, загоняла бедного. – У нас в университете скоро будет ежегодный фестиваль для приветствия новичков, и мы бы хотели пригласить для выступления и вас тоже, как новоприбывшего преподавателя. Вы как раз сможете познакомиться и с нашими студентами поближе, и влиться быстрее в коллектив, познакомиться ближе с нашим универом…
Может, скажем ему, что предыдущие шесть лет я пропахала здесь именно в качестве студента?
Хотя, в чем тут его винить – тогда я была зациклена явно не на мероприятиях, с горем пополам поучаствовав в каком-то концерте только на первом курсе. После этого вся университетская жизнь полетела разом под откос, погружая не в череду вечеринок или развлечений, которые так любили демонстрировать сериалы, а учебы… да кого я обманываю, из меня тот еще троечник – погружение было только в пучину депрессивно-тревожных состояний, а потом мотыляло из крайности в крайность.
Было бы неплохо наверстать хотя бы частичку социального опыта даже в роли преподавателя.
– Хорошо, конечно, я не возражаю. Когда будете проводить первый сбор? – почти сразу же согласилась я.
***
Это все, конечно, хорошо, но, походу, я забыла об одной немаловажной для выступления детали.
Ма-а-а-аленькой такой.
Я слишком боюсь выступать перед большой публикой.
…
Кто главный клоун нынешнего года – угадайте с трех раз?
Уже жалея о таком поспешном решении, я в полупанике взъерошила обеими руками волосы, пытаясь понять, как лучше поступить: отказаться, пока еще не поздно, или таки рискнуть, заранее предупредив, что многого от меня ждать не стоит? Не, конечно, всегда можно целенаправленно выставить себя на посмешище, взяв какой-нибудь комедийный номер, или присоединиться к кому-нибудь еще, но, черт возьми!
Умеешь думать, Виктория? Так подумай, а не лезь, не просчитав все!
Чувствуя, что сеанс самобичевания исчерпал себя, я уже более расслабленно разогнулась, откидываясь на спинку скамьи, и начала просчитывать дальнейшие действия. В принципе, среди студентов я наверняка буду восприниматься как одна из своих – седьмой курс или что-то в этом духе, так что за атмосферу среди них переживать не придется. Вопрос, скорее, в том, как нынешние коллеги будут воспринимать меня, если учесть, что зрителей будет немало, еще и не один наш факультет, а я должна, по идее, строить репутацию и профессиональную карьеру. Выбрать что-то нейтральное или сфокусироваться на одном? Или…
Может, поинтересоваться у Вина?
Не, не, не, какая глупость, в самом деле.
Я с ним общалась всего пару раз, и то, ситуация подпадала под разряд «экстренный случай» с двумя крайностями в отчаяние и эйфорию, а статус коллег, попавших на работу одновременно, не значит автоматически, что я могу названивать ему или перехватывать в университете между пар, вынуждая посвящать внимание моим затыкам. В конце концов, взрослая я личность или нет? Двадцать три с половиной года, пора бы научиться справляться с таким самостоятельно…
И забудем о том, что всего пару лет назад за каждое сказанное от себя слово я получала неслабый втык от родителей за самодеятельность.
Достав из рюкзака термос с любимым чаем – от кофе я бы только больше сейчас дергалась, приходилось переоценивать приоритеты – и коснувшись левого хряща, я вспомнила, как на радостях от того, что съехала с общей квартиры в собственную, решила отметить освобождение стрижкой под мужскую длину, двойным хеликсом и сменой гардероба на более «оборванческий», как еще ласково потом называла его мама. Криков было очень много, от меня тогда чуть не открестились насовсем, но, благо, вступился отец, заявляя, что я могу делать все, что угодно, до тех пор, пока деньги мои, маму удалось успокоить, заверив, что решение было осознанным, – и я действительно очень давно думала над этим, практически посекундно планируя подобный шаг, – а при следующей встрече тема уже не поднималась. Ну, разве что изредка и с меньшим шумом. И началом подкидывания сначала заочно знакомых, а после и вовсе непонятно откуда бравшихся личностей под тезис «раз не хочешь нас за семью держать, так хоть собственную заведи».
О, помяни черта, как раз новое уведомление появилось.
Как и ожидалось, неизвестный контакт, начало с «Здравствуйте, Виктория! Ваша мать дала мне номер…» и на фотографии личность, явно любящая кичиться своими «достоинствами». Скоро можно будет хоть мастер-классы давать под названием «Как культурно отшить идиота так, чтобы без единого мата он понял, что его послали».
Кстати, чем не идея для университетского курса?
Булькая почти отпитым чаем и уже отправляя ответ, я как раз думала засмеяться уже в голос, а потом подняла взгляд, наткнулась им на явно узнавшие меня золотые глаза и поняла, что если не отставлю сейчас термос, дело будет плохо.
Накидывая вид попрезентабельнее, чем иллюстрация «студент-разгильдяй обыкновенный», я вежливо улыбнулась и заговорила:
– Здравствуй… – блин, а как обратиться-то лучше – на «ты» или все-таки «вы»? Ай, черт возьми, как сложно иметь дело с людьми после того, как момент уходит! – …те, Вин – рада видеть вас в добром здравии, – блин, явно перебор. И если для Вина подобная манера речи смотрелась уместно, в моем исполнении такой выверт речи звучит, как минимум, нелепо. – Вы сейчас направляетесь в свой корпус?
– Да, только прибыл в университет – захотелось воспользоваться возможностью и приехать пораньше, – он все еще продолжал стоять напротив, и я, спохватившись, тут же жестом пригласила составить мне компанию – даже подтянула рюкзак поближе, хотя и без этого тут спокойно могли разместиться еще хотя бы двое. Кивнув, он улыбнулся и сел рядом. – Что насчет вас, Виктория – все в порядке?
Да какое там «в порядке»…
– Все хорошо, правда, очень непривычно находиться по ту сторону преподавательского стола и понимать, что в глазах студента стаешь тем самым монстром, от которого будет трусить на экзаменах. Да и контакт пока находить проблематично, потому что не все достаточно сговорчивы с тем, что им все-таки приходится здесь учиться, – не то, чтобы я не понимала такую позицию, но внутри все равно было несколько досадно от того, как не получалось сделать общение легче.
– Тогда почему бы не пойти им навстречу? Со многими вам придется иметь дело не один год, и вам же будет проще, если установить сразу доверительные отношения. Найдите с ними общую волну, обсудите компромиссы, и тогда обеим сторонам будет комфортнее находиться в обществе друг друга, – что-то блеснуло в его глазах, когда голос стал уловимо тверже. – Помните, преподавание заключается не только в изложении материала другим, но и в поиске подхода к своим подопечным. Именно с ними вам предстоит работать – не с книгами или языком.
Работать со студентами… искать общий язык…
Идея возникла неожиданно, органично вписываясь в выданный совет.
– Спасибо за подсказку, Вин, – кажется, у меня появилась отличная мысль благодаря вам.
***
Судорожно сжимая в руках микрофон, я нервно осмотрелась, пытаясь собраться с мыслями и убедить себя, что это все еще отличная мысль, а не то, что может выставить меня на всеобщее посмешище. В голове прокручивались строчки песни, зал возбужденно шумел, ведущая на сцене вдохновленно готовилась представлять меня следующим номером, а пара ребят, отвечающих за реквизит, убирала лишнее со сцены и ставила на положенное место запрошенное кресло-мешок.
В любом случае, отступать от задуманного уже поздно.
Один из реквизиторов как раз отошел в мою сторону – в нем я узнала того самого студента, который приглашал меня выступить тогда – и тихо произнес, чтобы микрофон не уловил «Учитель Имрэ, удачи вам», ободряюще кивая. Я лишь кивнула в ответ, чувствуя, как сложно было нормально выдать хоть слово. Да-а-а-а-а, и этот человек собирается голосить на всю публику, еще и при том, что никогда профессионально голосом не занимался. Ну, усилие же хоть зачтется, верно?..
Услышав свое имя, я коротко выдохнула, расправила плечи и сделала первые шаги навстречу сцене.
Освещение слепило глаза, гул со зрительских мест сменился на предвкушенный, а я понимала, что вот-вот и сбегу обратно, крича «я не могу». Ощущение немного ослабло, стоило мне опуститься и привычно сложить одну ногу на другую, защищаясь от внешнего влияния, и, уже чувствуя, как снова могу восстановить в памяти нужные слова, я мерно начала:
– Что ж, для начала позвольте еще раз представиться – Виктория Имрэ, ассистент преподавателя, ответственный за дисциплины по китайскому языку, с которым будут видеться разве что филологи и несколько отчаянных групп, – выдержав паузу в пару секунд и уловив прокатившиеся смешки, я немного расслабилась и более уверенно продолжила, пытаясь не фокусировать зрение на слушателях: – До этого я проучилась здесь до магистра филологических наук шесть лет, но, тем не менее, это мой первый «выход в свет» – в других случаях я предпочитаю отсиживаться дома, особо не выступать или с удовольствием пересматривать любимые тайтлы, но тут случай прямо обязывал, – на ироничное хмыканье, каким-то чудом пойманное микрофоном, смех стал уже понимающим. – И, поскольку я буквально полгода хожу со статусом «выпустившегося», на самом деле, это не особо отличает меня от вас – ни физически, ни, тем более, ментально. Поэтому выбранная мною песня станет для этого хорошим показателем – по крайней мере, надеюсь.
И, после поданного сигнала, зазвучала Numb Little Bug, еще за время учебы ставшая моим личным гимном – за счет припева, в основном, конечно.
С первыми словами все словно погрузилось в туман, взгляд отсутствующе был направлен куда-то в дальнюю стену, изредка прикрываясь, как было всегда, когда я увлекалась песней, голос наверняка скакал под давлением накрывающих эмоций, а я просто не думала, инстинктивно добавляя к особо играющим роль строчкам больше реакции, чем наверняка надо. В принципе, и роль тут играл больше именно текст, созвучный с накрывающей апатией, знакомым выгоранием и особенно близким «пожалуй, я просто сломлена и нища». Кажется, именно там интонации особенно сдавали в сравнении с оригиналом – ну и в конце, разумеется, с учетом специфики исполнения.
Как только музыка закончилась, я снова начала воспринимать действительность, но, в противовес ожиданиям, внутри ощущалась непривычная легкость.
Повернувшись снова прямо к зрителям, я добавила:
– Конечно, не все, о чем здесь поется, случалось со мной, но я прекрасно знакома с тем, что такое выгорание, на собственном опыте, и понимаю, что давление здесь – далеко не лучший выход, к которому любят прибегать некоторые. Поэтому, – я поднялась и вышла немного вперед, поклонившись, наконец-то заканчивая, – знайте, что мы с вами не находимся по разные стороны баррикад, но вместо этого все являемся людьми, которые могут испытывать те же чувства. Спасибо за внимание.
Таки не сдержавшись, я сфокусировалась на отдельных лицах, пытаясь понять оказанное впечатление.
Да-а-а-а-а, атмосферу праздника я таки загубила – многие выглядели серьезными, находясь под влиянием момента, некоторые показательно скривились, – ладно, не привыкать, – где-то почудились знакомые светлые волосы, плохо распознаваемые из-за сумрака, а, и, кажется, кого-то я довела до слез. Мо-ло-дец.
Внезапно послышались одинокие хлопки за кулисами – растерянно повернувшись, я увидела там все того же парня, отвечавшего за реквизит, который с ободряющей улыбкой смотрел на меня и хлопал. И с его подачи словно запустилась цепная реакция – люди в зале тоже начали аплодировать, некоторые встали со своих мест, а я чувствовала, как могу только облегченно улыбнуться и еще раз тихо сказать «спасибо».
Все же эта авантюра была не напрасной.
***
Остаток фестиваля прошел в гримерке, где выступающие студенты тоже подходили и выражали свое ободрение, говоря, что так я наверняка многим запомнюсь, с непривычно пустой головой и неверием, что я смогла вполне удачно справиться. Надо будет обязательно поблагодарить Вина за поданную идею, ведь с нее все и заверте…
Как только я переступила порог, ведущий в общий коридор, все мысли решили притормозить под серьезным взглядом, направленным на меня, предпочтя выдать идею о побеге.
Ну, да, толкование его совета у меня вышло, мягко говоря, своеобразное.
Но это не значит, что надо караулить меня, так смотреть и всеми силами продвигать причины, чтобы сбежать как можно дальше!
– В-вин, какая встреча, – и без того хрипящий от непривычных громкостей в зале, голос сильно дрожал, выдавая возникший нервоз. – Не думала, что увижу вас здесь, учит-тывая то, как нечасто вы появляетесь в университете.
– Некоторые из студентов активно приглашали меня поприсутствовать, чтобы поддержать их выступление, – ответил он с такой интонацией, что хотелось куда-то забиться и больше никогда не выныривать наружу. Чем-то сопоставимо с тем, как иногда говорил отец, если его злили, и он входил в состояние тихого негодования. Отчитывались виновные потом так, что еще неделю отходили от возникшего заикания, – поэтому я согласился на их уговоры. Почему не сказали мне, что тоже будете представлять собственный номер, еще и в подобном ключе?
Кажется, сейчас последует лекция, из-за которой вообще отпадет желание заикаться о собственных психологических проблемах, особенно без наличия пары докторских, обширного практического опыта и выращенной по новой уверенности.
А вот внезапное ощущение чужих рук на плечах стало полной неожиданностью.
– Виктория? – тон сменился на обеспокоенный. – Вы в порядке? Слышите меня?
Я кивнула, показывая, что да. Неужели ушла в мысли настолько, что игнорировала его только что?
– Вот и хорошо, – теперь он выглядел более расслабленным. – Возможно, я неосознанно надавил на вас, прошу прощения. Я всего лишь хотел узнать, почему вы выбрали именно такую тему и почему, – он на секунду засомневался, видимо, стоит ли говорить, – не решили обсудить это заранее?
Так дело было только в этом?
Хотя, если подумать, неудивительно – его профессия напрямую связана именно с этим, а я, имея в руках такую уникальную возможность, как позвонить ему лично, не воспользовалась шансов. Может, его это и задело? Или не понравилось, как я по итогу распорядилась его советом?
– Ну не могу же я дергать вас по таким пустякам, в самом деле, – выдохнула я с нервной улыбкой. – Тем более, разве это был не прекрасный способ обратить ситуацию в свою пользу, и… ой, – последнее вырвалось непроизвольно, когда он снова на мгновение помрачнел. Лучше заткнуться, честное слово. Кажется, уловив мое состояние, Вин вернулся к более нейтральному выражению.
– Я ведь говорил еще в самом начале, что вы можете спокойно обращаться ко мне за помощью, действительно имея это в виду. То, что вы называете «пустяком», может в любой момент стать причиной или поводом для более серьезных последствий, чем те, с которыми вы сталкиваетесь сейчас. Особенно если бы публика вас не приняла или не решилась высказать поддержку.
– Но ведь высказала же, – слабо отразила я выпад, понимая, что он слишком прав. Не хотелось этого признавать, но гамбит был действительно слишком рискованным. Напротив послышался вздох, явно задолбанный моей непробиваемостью, после чего прозвучало:
– У вас еще есть на сегодня другие планы?
… А?
– Да нет, вроде, учитывая, что сегодня и так выходной день, – не до конца осознавая сказанное, на автомате выдала я. Что за…
– Тогда приглашаю вас посетить вместе со мной библиотеку. Мне нужно получить некоторые материалы, прежде чем начать готовиться к следующим лекциям, и, я уверен, что могу подобрать для вас пару полезных сборников с общими психологическими советами. Что скажете?
Что скажу, что скажу – попытка неплохая, но, с большой вероятностью, я снова забью на них через пару десятков страниц и верну потом в последний день, так и не прочитав, но…
Была не была, может, и правда пойдет или как-то поможет.
– Почему бы и нет, – кивнула я, чувствуя, как в плечах резко похолодело, дистанция резко сократилась, а из этой встречи потом можно делать отсчет для чего-то нового. Знать бы еще, чего конкретно – но пока можно только ускорить шаг, идти почти вровень с Вином и слушать его комментарии, начинающие от прошедших выступлений и заканчивающие психологическими портретами, превращая в первый полноценный разговор.
========== Еще на шаг ближе… ==========
Комментарий к Еще на шаг ближе…
Текущий таймлайн: 24-ое октября 2031-го года
… Что ж, сегодняшнее утро определенно началось нестандартно.
Стоит начать с того, что сегодня в принципе день особенный – несмотря на недавние события, наступление двадцати шести лет еще никто не отменял, из-за чего пришлось встать несколько раньше обычного. И, к сожалению, время всегда уходило не на дополнительные сборы, а общение с родителями – ладно отец, который может грубовато, но все еще с ощущаемой теплотой сказать несколько слов, но когда речь заходит о маме…
Просто тушите свет, моя психика все тяжелее переносит такие разговоры.
Конечно же, она меня до сих пор любит, раз все еще называет дочерью после моего отрыва от ее влияния, но наши отношения хороши исключительно на расстоянии и в течение очень недолгого времени. Как только накал эмоций спадает… начинается боль.
«Ну и когда ты перерастешь свою подростковую фазу, сколько еще будешь расхаживать, как пугало?»
«Долго еще будешь одна оставаться, хоть бы кого-то привела уже нам!»
«И сколько же, скажи на милость, мне ждать еще внуков? Часики тикают, время идет!»
О, да, мой личный сорт страданий, на который любая ответная реакция провоцирует взрывной эффект.
Действительно, если б они не услышали со стороны о Вине тогда, полгода назад, такие речи меня бы сопровождали еще чаще, и я бы точно двинулась либо от них, либо от подсылаемых ко мне личностей. Для меня все еще остается загадкой, откуда их только вытаскивали, потому что каждый раз от ответа мастерски увиливали ответными обвинениями с заявлением о том, что я отвратительная дочь, которая ничего толком не добилась и даже семью заводить не хочет. Хорошо хоть, теперь отец не вмешивается – его время доминировало до моего поступления на кафедру. Сейчас, зная, что у меня есть стабильный заработок на официальной работе, еще и с перспективами карьерного роста, он считает свою миссию выполненной и только изредка поддерживает маму в ее нравоучениях.
