Текст книги "Под созвездием Большого пса (СИ)"

Автор книги: осирисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Гермиона!

От неожиданности девушка едва не подскочила, обернулась, и тут же что-то накинулось на неё и принялось обнимать, всхлипывая и приговаривая что-то невнятное.

– Я… Мы… Скучали… Я просила… Не могли… Прости…

В лицо лезли длинные тёмно-каштановые волосы, от которых пахло лёгким свежим парфюмом.

– Джинни?

Джинни, а это, конечно, была она самая, наконец-то разжала объятия и, схватив Гермиону за обе руки, продолжала всхлипывать, не в силах сказать что-то более или менее внятное.

– Джинни? Я… Я не верю, что вижу тебя!

– Я так рада! Герм, так рада!

Девушки ещё пару минут постояли, перебрасываясь обрывочными фразами, потом Джинни буквально утащила вновь обретённую подругу в свою с Гарри комнату.

– Мне столько всего надо рассказать тебе!

– Слушай, а вы тут давно?

– Давно? Нет конечно! Несколько дней всего, как Сириус Блэк объявился, это же их родовое поместье, вот он нас любезно сюда и впустил.

– А говорили, что Гарри где-то за границей, – задумчиво сказала Гермиона.

– Был, может с год, с тех пор с места на место кочуем, надолго оставаться где-то боимся. Тем более теперь, – неопределённо сказала она, – это такое чудо, что Сириус остался жив! Гарри едва разума не лишился, всё проверял и перепроверял его, никак не мог поверить, что это он!

– Ты знаешь, я тоже, – заметила Гермиона.

– Расскажи, как ты там жила-то? Мистер Макмиллан, конечно, нам рассказывал, но только про твои успехи на работе.

– Кстати, он тут вообще каким образом? Я его так и не спросила.

– Так он давным-давно один из нас, его в своё время ещё Кингсли в орден привёл, он был, так сказать, нашим шпионом в стане врага, конечно, не совсем шпионом, но кое за кем мог наблюдать, за тобой, например, но это не его главная задача – он почтальон.

– Почтальон??? Это как?

– Ну как-как? Кто-то должен же помогать держать связь с другими членами ордена, с теми, кто остался в обществе.

– Подожди, наблюдал за мной? – взвилась вдруг Гермиона, осознав, что именно ей было сказано выше.

– Конечно, – спокойно ответила Джинни, – ты же не думаешь, что тебя так просто оставили ТАМ? Знаешь, сколько раз Гарри подрывался тебя спасать? И Рон тоже. Кингсли стоило больших сил удержать их, доказывая, что ещё не время.

Гермиона надолго задумалась, вот про кого бы она точно не подумала, так это про молчаливого и скрытного мистера Макмиллана, хотя… Хотя она ровным счётом ничего о нём не знала, кем он был до воцарения Лорда? Есть ли у него семья? Где и когда он учился? Он всегда был загадкой, этакий “человек в футляре”. Зато это объясняло появление шкатулки в её шкафчике, он имел свободный доступ к шкафчику и ему ничего не стоило доставить к ней эту “посылку”. Значит и тут он появился не спроста.

– Слушай, а ты не знаешь, что вообще произошло? Почему вдруг напали дементоры?

– Только в общих чертах – наших подкараулили, как их смогли вычислить, пока не ясно, но заварушка была та ещё. Говорят, есть погибшие, как наши, так и среди пожирателей и что хуже всего – среди маглов тоже. Вот они точно тут совсем не при чём были. А почему напали на святого Мунго – я не знаю, – развела руками Джинни.

– Ну тут-то как раз понятно – возможно, чтобы найти попавших сюда по случайности повстанцев. И допросить. Или просто всех допросить.

Они обе замолчали и задумались, рядом кто-то фыркнул, Гермиона обернулась и увидела сидящего в двух шагах Глотика, она подняла его на руки и уткнулась в густую шерсть лицом, полукнизл ещё раз недовольно фыркнул.

– А Глотик совсем не изменился, – улыбнулась Джинни и погладила его по широкому лбу, – хорошо, что Сириус успел трансгрессировать его сюда, вдруг бы на нём злость выместили?

И обе задумчиво замолчали. О том, что могло бы быть, если бы дементоры успели раньше, было страшно даже думать, Гермиона посмотрела в окно, там за стеклом светило солнце, там пели птицы и цвели цветы. Там было так прекрасно. И так опасно.

– А если этот дом найдут? – опасливо спросила она у Джинни и прижала Глотика ещё сильнее, от чего тот принялся отчаянно молотить хвостом, всем своим видом показывая, что его такие проявления любви не устраивают, и хозяйка могла бы быть чуть более сдержанной.

– Не найдут. Ты разве ещё не знаешь? Этот дом можно трансгрессировать. Весь дом вместе со всеми, кто внутри.

На лице Гермионы появилось выражение глубочайшего изумления вперемешку с недоверием, ведь всем известно, что крупные предметы не трансгрессируются, невозможно трансгрессировать, например, захватив с собой диван в его натуральную величину, а вот живые существа напротив трансгрессировать куда легче. А тут дом. Как его-то можно куда-то перекинуть? Даже с учётом, что строили его далеко не маглы и наверняка тот, кто его строил, пропитал разнообразными заклинаниями буквально каждую стену. Осознать возможность подобного было выше её сил, по крайней мере сейчас, ровно до тех пор, пока она, так сказать, воочию не увидит, что за заклятья тут понапиханы.

Глядя на неё, Джинни рассмеялась:

– Я тоже долго не могла поверить, но это действительно так. Этакий “Ночной рыцарь”, только дом.

Откуда-то снизу раздалось:

– О-бе-дать!

Женский голос, созывавший всех к столу, казался до странности знакомым.

–Только не говори, что это твоя…

– Мама, – закончила за неё Джинни, – пошли, ты ведь ещё с остальными не виделась.

***

Приветствие выдалось шумным и слезливым, Молли то обнимала “свою девочку”, то вытирала краем фартука навернувшуюся на глаза слезинку, Флёр с малышкой Мари-Виктуар на руках тоже пыталась обнять и расцеловать девушку, но Мари-Виктуар пугалась незнакомую ей “тётеньку” и хныкала, вот-вот готовая расплакаться в голос, в отличие от жены, Билл вёл себя куда сдержанней, он улыбнулся, пожал Гермионе руку и отошел в сторонку. Флёр всё пыталась что-то объяснить свое маленькой дочери, та мотала головой и прижималась ещё крепче к матери, видимо, не желая знакомиться с “тётенькой” Гермионой.

В шуме и гаме все как-то позабыли про обед и накрытый стол, только сидевший у своей всё ещё пустой миски Живоглот яростно сверкал глазами-плошками и пытался утробным мярганьем привлечь к себе внимание, а тем временем у двери стояла ещё одна забытая всеми фигура, в отличие от полукнизла, Аманда не пыталась привлекать кого бы то ни было, она чувствовала себя тут совершенно лишней, вот грязнокровка-Грейнджер была тут своя, её все любят и ей все рады, а что она? Что она тут вообще делает и что за прихоть фатума заставила её тут оказаться?

Первым опять опомнился Билл, не склонный к излишней эмоциональности, он огляделся и увидел девушку.

– Здравствуйте, проходите. Как видите, тут у нас бывает шумно, но к этому быстро привыкается.

Молли удивлённо повернулась, ища, кому адресованы слова, и, наконец, обнаружила скромно стоявшую девушку.

– Ой, милочка, я тебя совсем не заметила. Ты уж извини, приходи-ка скорее, ты любишь бифштексы? Мясо сегодня особенно удалось, а к чаю будет чудесный пирог с яблоком и корицей! Заходи-заходи!

Аманда ещё больше смутилась, нет, она как почти что чистокровная волшебница прекрасно понимала, что многочисленное и голдящее общество рыжеволосых волшебников может быть только семейством Уизли, но она же их совершенно не знала, в том обществе, где с детства она росла, к Уизли было принято относиться в лучшем случае с лёгким пренебрежением, “нарожала как Уизли” или “странный как Уизли”, и ещё множество не самых приятных сравнений постоянно были на языке её отца и его друзей. А тут вот они – Уизли, шумные, но вроде бы не такие уж и противные, как она их себе представляла.

– Ой, простите! Это моя ошибка, я уже давно должна была вам её представить – это Аманда Лерой, моя коллега (на последнем слове Гермиона слегка поморщилась), так уж получилось, что мы добрались сюда вместе.

– Ваш отец ведь Фредерик Лерой? – спросила Молли, вызвав буквально приступ панической атаки у девушки, если её сейчас выгонят, то ей точно не жить.

– Д-да.

– О, я помню, как ещё в Хогвартсе, а он учился на четыре года младше меня, вечно умудрялся перепутать кабинеты, мне кажется, за то время, сколько он потратил на отработку у Филча, можно было выучить наизусть всю “Стандартную книгу заклинаний” Миранды Гуссокл, том пятый и последний! – рассмеялась Молли, мгновенно разрядив обстановку в столовой.

Последним вошел Сириус, тут же приковав к себе внимание.

– Что обсуждаем? Кто-то соскучился по старине Филчу? Хуже него только боггарт в облике престарелой мисс Амбридж, – поморщился он, вызвав всеобщий приступ смеха.

Гермиона с благодарностью посмотрела на него, как бы там ни было, но Аманда вовсе не была виновата, что всё сложилось вот так, и ей было бы неприятно, если бы кто-то начал оскорблять ту, в конце концов, она хоть и была легкомысленной дурочкой, но никогда и никого не оскорбляла и вообще-то была довольно доброй девушкой.

========== Что скрывает дом ==========

Гермиона уже собиралась подниматься по лестнице на третий этаж, где расположилась её комната, как её внимание привлекла ещё одна дверь, неказистая и растрескавшаяся от времени, она странным образом манила к себе. Девушка провела рукой по старым даже на вид, шершавым от ржавчины кованным дверным петлям, потом положила ладонь на ручку и нажала, к её вящему удивлению ручка слабо скрипнула, но поддалась. Дверь приоткрылась. Гермиона ещё раз толкнула, видимо даже в магическом мире законы химии никто не отменял – петли окислились и изрядно проржавели, ещё раз скрипнув, дверь отворилась, осыпав Гермиону чешуйками ржавчины, в лицо пахнуло затхлым воздухом и пылью. Перед ней открылся ещё один проход, сразу за дверью начинались ступени, которые вели куда-то вниз.

В душе с переменным успехом боролись два желания: спуститься вниз и посмотреть, что там может быть, и благоразумие, подсказывавшее, что не стоило этого делать, всё же она не в Хогвартсе, а в доме, принадлежавшем семье Блэков, которые, как известно, не отличались ни любовью к всему светлому и прекрасному, ни склонностью к человеколюбию. В подвале вполне можно было нарваться на любую пакость, начав от какого-нибудь пыточного застенка, заканчивая тем, что могло быть опасно непосредственно для неё, но гриффиндорское любопытство победило даже свойственную ей осторожность.

Гермиона зажгла на кончике своей волшебной палочки маленький огонёк. Вообще по иронии судьбы самыми часто используемыми и полезными обычно оказываются далеко не самые сложные и годами создаваемые заклятья, а те, которые и создавались-то случайно, как например знамениты “люмос”, когда-то ещё в 1772 году случайно изобретённый Левиной Монаштейн, высокообразованной и, вероятно, талантливой волшебницей, но больше ни чем не прославившейся, если, конечно, не считать особым достижением наличие одиннадцати детей, видимо некоторые другие чары, к тому моменту давно известные и активно применявшиеся замужними женщинами, давались ей куда хуже.

Маленький огонёк не нагревал, не мог ничего случайно или даже специально поджечь и светил ровно столько, насколько это было необходимо, то есть позволяя оглядеться в пределах метра или полутора метров вокруг себя, хотя по необходимости свет можно и усилить.

Гермиона осторожно начала спускаться, стараясь не подвернуть ногу, не известно ещё, сколько в этом случае ей пришлось бы лететь вниз и что вообще её там ожидает, а сломать шею в подвале дома Блэков – это уже совсем феноменальная глупость, девушка мысленно представила картину, как хозяин дома находит её в собственном подвале со сломанной шеей, картина ей не понравилась, чтобы как-то отвлечься, она огляделась: стены были выложены из серого камня, никто не удосужился отесать его до гладкости, и теперь сами стены были шершавые и грубые, впрочем, ступеньки, кое-как вытесанные из того же камня, им явно не уступали.

Шаг за шагом она спускалась вниз, лестница вила по спирали, и она давным-давно уже не видела за своей спиной света, проникавшего из предусмотрительно оставленной открытой двери, за пределами трёх-четырёх ступенек к верху и столько же к низу, вокруг стояла первозданная тьма как она есть, казавшаяся густой, почти что ощутимой всей кожей. Воздух был тяжелый и затхлый, поначалу каждый вздох давался с трудом, словно грудь ей придавили огромным камнем, но через некоторое время она привыкла и уже не обращала внимания на такую мелочь, как недостаток кислорода, голова вроде не кружилась, а значит, возможно, сознание она в ближайшее время не потеряет, и Гермиона продолжила спускаться дальше.

Лестница закончилась неожиданно, когда за очередным поворотом девушка обнаружила вместо ступенек очередную дверь, не менее старую и проржавевшую, но в этот раз открытую. Если перед первой дверью, скрывавшей лестницу, Гермиона задумывалась, то тут сомнений у неё не было, что бы ни скрывалось там, но она хотела это видеть, не даром же она прошла столько ступенек, ежеминутно рискуя как минимум переломать ноги. Дверь открылась на удивление легко. Гермиона вошла и произнесла “Люмос максима”, огонёк на палочке, послушный приказам хозяйки, разгорелся настолько, что теперь она видела всё помещение, куда она попала.

Нет, это не было карцером или местом проведения тёмномагических ритуалов, это была лаборатория, старая и давным-давно никому не нужная. Видимо, когда-то тут занимались зельеварением, а сейчас она стояла забытая и никому не нужная.

Гермиона прошла к покрытому слоем пыли столу: добротная столешница совершенно не поддалась времени, гладкая тёмная древесина была покрыта таким слоем пыли, что можно было рисовать пальцем, на стенах на крючках были развешаны котлы. И что это были за котлы! Медные, блестевшие красноватым оттенком, покрытые зеленоватой патиной, серебряные, окислившиеся до тёмного цвета, их бы почистить, и как они заблестят! А что это там в самом углу? Уж не золотой ли это котёл? Она как ребёнок, впервые дорвавшийся до давно лелеемой в мечтах игрушки, рассматривала каждый из котлов, тут можно было найти котлов не меньше, чем в волшебной лавке, как говориться, на любой вкус и цвет, от маленьких на двести-триста миллилитров, до огромного медного котла, в котором, судя по его размерам, варили пол-туши кабана, а не зелья. На боках некоторых котлов была затейливая вязь узоров, другие были гладкие и блестящие, но не было ни единого, на котором была бы хоть малейшая царапина или грязные пятна, видимо тот, кому принадлежала эта лаборатория, отличался любовью к своему делу и педантизмом.

Наконец оторвавшись от созерцания котлов, Гермиона прошла к шкафу, такой можно было найти разве что в музеях или магазинах, торговавших предметами старины. Шкаф был громоздкий, явно весивший в десяток раз больше самой Гермионы. Стекло в дверях украшала паутина и, судя по её толщине, плёл её какой-то акромантул-недомерок, обычному пауку сплести ловчую сеть таких размеров и толщины явно было не под силу, разве что он плёл бы её несколько лет кряду. Поразмыслив, она не рискнула оттирать этот шедевр паутиноплетения рукой, огляделась повнимательнее, нашла в углу подходящую щётку и смела паутину ей.

Теперь наконец-то она могла рассмотреть, что же там внутри. Сердце затрепетало и начало выписывать невероятные кульбиты, за стеклом ровными рядами стояли банки и баночки, полные разнообразных ингредиентов, каждая аккуратно подписана. Открыв дверцу, она взяла в руки первую попавшуюся, “Корневища горечавки желтой”. Собрана в 1943 году на острове Уайт”, “Цветы камнеломки карпатской. Собрана в 1941 году. Карпаты” – значилось на другой баночке.

Чего тут только не было: мельчайший порошок рога Шведских тупорылых драконов, склянка с ядом крильмаров, ингредиент редкий и вероятно не дешевый, толчёная печень нунду (“Интересно, скольких храбрецов сожрал этот нунду, прежде чем удалось добыть сей бесценный ингредиент?” – подумала Гермиона) и многое-многое другое. Почему ей не попался этот шкаф, когда ей нужно было добыть шкурку бумсланга? Тут вот мирно лежит почти полная банка этого порошка, бери-не хочу. “Видимо кто-то из обитавших тут ранее всерьёз занимался зельеварением”, – решила Гермиона и продолжила изучать содержимое других полок.

За глухим дверями в нижнем отделе шкафа стояли маленькие серебряные весы, набор гирек, два десятка ножей и ножичков и ещё куча разнообразных приспособлений, столь необходимых зельевару. А в самом дальнем отсеке шкафа обнаружились книги, добрый десяток томов по зельеварению, пара штук по тёмномагическим обрядам и почему-то “История странствий Говарда Трэверса, написанная им самим по возвращении”. “Может, хозяин не только зельями тут занимался, но и иной раз просто уединялся, чтобы посидеть часок в тишине?” – подумала девушка, отложив книгу и отметив про себя, что тоже была бы не против почитать её.

– Кхм-кхм, – раздалось позади.

От неожиданности Гермиона подскочила и выронила на пол книгу, которую в тот момент держала в руках. Книга упала, глухо ударившись об пол, и из её страниц выпал маленький конверт. Не обратив на это внимания, девушка обернулась. Позади неё стоял сам хозяин дома и чуть щурился в полутьме, от чего вокруг его глаз разбегались маленькими лучиками морщинки.

– Я мог бы сразу догадаться, кто столь любопытен, чтобы сунуть нос даже сюда.

– Просто мне хотелось посмотреть, а спросить разрешения я не могла, так как тебя не было дома, не думала, что это что-то тайное.

– Оно и не тайное, тут работала моя бабка Ирма Блэк, в девичестве Кребб, она была не плохим зельеваром, но, так сказать, имела узкую специализацию, она в основном занималась запрещёнными зельями и ядами. Между прочим среди её клиентов были и маглы, не желавшие ждать, когда скончается богатый родственник или наоборот – избавиться от надоевшего любовника, ни один магловский врач бы не заподозрил, что человек умер от яда – столь умело она их варила. Нам – Блэкам, конечно, есть чем похвастаться, но, как правило, поводы для гордости за предков весьма сомнительные, – горько усмехнулся он.

– Тут… тут восхитительно!

– Да? Ну тут собрана масса редких ингредиентов, да и местечко неплохо обустроено, – сказал он, оглядевшись вокруг.

– Если эту лабораторию начать применять по назначению, это же сколько полезного можно будет тут произвести. Кстати, а где сейчас орден берёт зелья?

– Точно не скажу, что-то покупают, что-то варят кое-кто из орденцев, это тебе лучше у Молли спросить, обычно закупками ведает она.

Сириус навалился на стол, закинув ногу за ногу и теперь стоял с самым задумчивым видом. Когда он спускался сюда в последний раз? Бабушка умерла, когда ему было пять лет и в общем-то в их семье не было принято, чтобы внуки приезжали на Рождество к ней, наверное, первый и последний раз он был тут, когда незадолго до её смерти, будучи с родителями в этом доме по каким-то семейным делам, он бегал по старому поместью и так же, как сегодня Гермиона, обнаружил эту лабораторию. Такой он её и запомнил: худощавой старухой в чёрной шелковой мантии, с болезненными мешками под глазами, пучком седых волос на затылке. Она стояла и что-то отмеряла на весах, близоруко щурясь, очки старая леди Блэк не признавала, как и иные веяния современности, рьяный ревнитель старины, она считала, что только пенсне, которые она носила на длинной серебряной цепочке, но из-за неудобства, надевала только в кране редкий случаях, может быть допустим в высшем обществе. Бабушка явно не была счастлива увидеть внука, и маленький Сириус был тут же изгнан из лаборатории. С тех пор он тут и не бывал.

– Что это? – спросила Гермиона, поднимая с пола конверт.

Сириус тоже уставился на конверт, потом взял его из рук девушки и открыл, внутри лежало письмо и маленькая колодография, на которой был младенец, дёргающий руками и вертящийся во все стороны.

Здравствуй, мама. Я, конечно, понимаю, что тебя вряд ли это сильно волнует, но всё же решила, что наверное не правильно то, что вы с отцом даже ни разу не видели Сириуса Ороина Блэка, он очень похож на своего отца, совершенно очаровательный малыш, я уверена, он вырастет настоящим магом, таким, каким и должен быть истинный Блэк, мы ещё будем гордиться им.

С любовью,

Твоя Вальпурга.

– Это ты? Какой хорошенький! – восхитилась Гермиона, глядя на карапуза, весело пускающего пузыри.

– Вот только семейной гордости так и не получилось, – хмыкнул он.

– Зато тобой гордятся другие!

– Я тут подумал, может ты бы и занялась этой лабораторией?– перевёл тему разговора в другое русло Сириус.

– Я? Какой из меня зельевар? Я зельями только пользоваться привыкла.

– Сколько, говоришь, у тебя по зельеварению было?

– Отлично, ну не всегда конечно, но экзамен я в итоге сдала на “отлично”.

– Я и не сомневался, так почему бы тебе и не попробовать? Я сомневаюсь, что глубокоуважаемый Нюниус поставил тебе высший балл из особой к тебе любви.

– Он не Нюниус, а профессор Снейп, – рассердилась Гермиона.

– Ну как скажешь, профессор так профессор, я просто хотел сказать, что он за просто так оценки не раздавал, и раз уже этот педант признал тебя, то значит было за что. Так что подумай на досуге. Пойдём наверх, мы и так тут на долго задержались, скоро должны трансгрессировать сюда Андромеду с Тедди и Кикимера, есть подозрения, что наши враги могут как-то отслеживать трансгрессию, поэтому мы не рискнули трансгрессировать их сразу сюда, а на несколько дней спрятали у одного сочувствующего ордену пожирателя.

– Сочувствующего ордену пожирателя? Это как? Звучит как волк-вегетарианец или жара в Антарктиде. Я начала сомневаться в психическом здоровье ординцев.

– Причины вступить в ряды пожирателей смерти у всех были разные, и ты сильно ошибаешься, если думаешь, что все они душой и телом преданны своему властелину, конечно, есть и такие, и они самые опасные, такой, например, была и будет Белла, но есть и те, кто переросли своё увлечение бредятиной Реддла о прекрасном мире без маглов и остальной чепухе. Кое-кто среди них иногда нам помогает, не то, чтобы часто, но бывает.

Гермиона заметила, что за очень короткий срок Сириус уже влился в ряды ордена Феникса настолько, что говорил “мы”, а не “они”. В этом был весь Сириус Блэк – придти и привязать к себе всех, не даром вокруг него всегда было шумно, он как магнит притягивал людей.

Поднимались они молча, каждый думал о чём-то своём, Гермиона всерьёз размышляла над предложением Блэка, она упустила слишком много времени и сейчас не знала, как вписаться в орден, чем помочь им. Конечно то, что предлагал Сириус, было очень даже не плохой идеей, но… но она боялась. Да, иногда и её посещали страхи, вернее, страхи были с ней всегда, но обычно она с ними как-то худо-бедно боролась, а сейчас она не знала, что ей делать. Согласиться? Она уже несколько лет не подходила к котлу и вовсе не была уверенна, что не допустит ошибку как некогда с оборотным зельем и не превратит кого-нибудь в кошку. Отказаться? И кем она тогда будет? Нахлебница, не способная ни на что? Она металась между желанием помочь, а может, показать себя, или и тем и другим в раз и страхом сделать что-нибудь не так.

О чём думал Сириус она не знала, но когда он взял её за руку и сжал ей пальцы, она не стала выдёргивать руку, так они и шли, молча взявшись за руки.

========== Наследие профессора Снейпа ==========

Конечно, идея-то была хорошая, Сириус был прав, тем более сейчас, когда люди Тёмного Лорда каким-то непостижимым образом научились отслеживать направление аппарации, пусть не всегда и ещё пока не точно, но каждому было понятно, что это дело времени, стоит им отработать эту технику, и всему сопротивлению придёт вполне эпичный, но не очень благоприятный конец. Значит, нужно было предложить что-то не менее действенное, над заклинанием, которое бы позволяло делать аппарацию более безопасной, уже работала МакГонагал, но если бы ещё знать, против чего именно она пытается работать. Даже профессор Вектор, хоть и давным-давно лишилась должности и сейчас мирно проживала с мужем и сыном где-то на юге Девоншира, и то что-то там конструировала, чтобы придать обычной метле большую устойчивость и стабильность при полёте, дабы хоть как-то облегчить участь ордена Феникса, понимая, что у “пожирателей смерти” уж точно мётлы лучше и новее, чем у них, а закупить новые во-первых было не на что, а во-вторых было уж слишком подозрительно. И вот в этих условиях на Гермиону ложилась непомерная ответственность – наладить собственное производство самых необходимых зелий.

Аманда выразила желание помочь, раз уж ей всё равно было тут не чем заняться. Конечно Гермиона догадывалась, что зельевар из Аманды видимо выйдет так себе, но это ладно, она хотя бы может помочь с мелкими поручениями типа помыть котёл, порезать что-нибудь, помешать зелье, а это уже было хорошо. Неожиданно нашлась и вторая помощница, ею оказалась Флёр, но она могла помогать только в свободное время, когда малышкой занимался кто-то другой, зато как оказалось, она была совсем в этом деле не плоха.

Помона Стебель, отныне проживавшая в собственном домике на окраине Ньюпорта и занимавшаяся выращиванием разных экзотических и не очень растений для нужд зельеваров, согласилась тайно и безвомездно поставлять сырьё и для ордена тоже. Кое-какие иные ингредиенты поставлял Чарли, скорлупа яиц того или иного дракона? Не вопрос! Чешуя дракона после первой линьки? И это тоже можно! Кровь дракона? Ну, если подумать… взять немного крови, не причинив вреда дракону тоже в общем-то можно.

Ну а запас самых редких и труднодоступных ингредиентов у неё и так был. Теперь оставалось только собрать книги и учебники по зельеварению, всё-таки Гермиона не так уж чтобы недавно изучала эту дисциплину и многое успела подзабыть. Вот тут на помощь пришел некто тайный, анонимный помощник предоставил для нужд ордена не просто прекрасную подборку из десятка редчайших книг, но и личные записи Северуса Снейпа, оставшиеся после его смерти, кто же был их тайный помощник и откуда у него могли быть эти записи оставалось только гадать. “Скорее всего это кто-то из бывшего профессорского состава Хогвартса”, – решила для себя Гермиона и принялась изучать то, что попало к ней в руки.

Ну, освоить простейшие зелья для их развесёлой тройки оказалось совсем не сложно, и первая же порция костероста, приготовленная общими усилиями выглядела вполне себе приемлемо, жидкость была почти идеально прозрачная, с лёгким горьковатым запахом и желтоватым оттенком. Как колдомедик в отставке, Гермиона вполне могла оценить зелье по одному его виду, это может и не было идеальным, но вполне годным. Это радовало, всё-таки видимо они были не совсем бесполезны.

День прошел в делах, Аманда деловито крошила корень кровохлёбки, Флёр убежала кормить дочку, а Гермиона отмеряла на малюсеньких аптекарских весах ровно полторы унции сушеной печени огненного краба, чтобы не нарушить равновесие, малюсенькие гирьки положено было ставить специальными щипчиками, дабы не прикасаться пальцами к весам, в этой лаборатории даже щипчики и весы были серебряными и на удивление изящными, даже Аманда успела оценить это, небрежно бросив, что должно быть эти весы стоят не меньше, чем три её месячных зарплаты в госпитале. В общем-то, когда с неё немного сбилась спесь и поубавилось чувства превосходства, оказалась не такой уж плохой и совсем даже не заносчивой. Стук серебряного ножичка по деревянной дощечке, шипение котла, редкие слова, которыми перебрасывались девушки и запах, сильно напоминавший болотную тину вперемешку с ванильным мороженным, в общем нечто тошнотворно-сладкое и омерзительно затхлое, но с этим приходилось мириться.

Как-то неожиданно подкрался вечер. Гермиона посмотрела на часы, часовая стрелка медленно, но верно подползала к цифре восемь для того, чтобы доварить кровоостанавливающее зелье, которое сейчас тихонечко кипело в котле, распространяя вокруг столь ужасающие миазмы, им понадобиться еще часов шесть-семь, не меньше, благо его можно доварить завтра, остывание с последующим продолжением варки на его свойства никак не влияет, что уже было не раз доказано и подтверждено. Она махнула палочкой, прошептав что-то, и огонь под котлом исчез.

– Продолжим завтра, пойдём, там наверняка все остальные уже поужинали.

– Ага, знаешь, а это даже интересно! Хотя, в общем-то, я зельеварение терпеть не могла, вечно из-за него баллы теряла, – неожиданно разоткровенничалась Аманда.

– Ты училась на Слизерине? – неожиданно для себя спросила Гермиона.

– Нет, я – позор семьи, вместо Слизерина, где учились и отец и мать, меня взяли на Пуффендуй, что неимоверно огорчило родителей, они до сих пор не забывают мне об этом напомнить! – рассмеялась Аманда.

– Ну, а чем им плох Пуффендуй?

– Так и я говорю – вот если бы я была сквибом, то тогда бы и огорчались, а так Пуффендуй не самый плохой вариант.

Ужинать им действительно пришлось вдвоём, все остальные уже давным-давно отдыхали, либо занимались обсуждением насущных вопросов. Пару раз к ним забежал Гарри, попросил Гермиону в ближайшее время заняться оборотным зельем, раз уж оно у неё так хорошо получается, заглянул Сириус, заговорщицки подмигнул и снова исчез, в коридоре были слышны голоса, но разобрать, о чём там говорят, не представлялось возможным. Вскоре голоса, шаги, пыхтящий на плите чайник – всё слилось в один монотонный шум. Гермиона, утомлённая тяжелым и напряженным днём, уже не различала, где заканчивается один и начинается другой звук. В голове всё смешалось и перепуталось.

– …ты слышишь меня?… Гермиона!… Кто-нибудь, помогите!

Кухня поплыла и странным образом размазалась, потом вдруг её резко затрясло и прямо перед ней оказалось лицо Билли.

– Билли? – вяло спросила она, только-только начиная приходить в себя.

– У тебя всё нормально? Ты слышишь меня?

– Ну конечно слышу. Просто голова чуток закружилась.

– Ясно, просто кто-то перетрудился, иди-ка и отдохни. Ляг поспать чуть пораньше, да и завтра тебя ведь никто не заставляет вставать ни свет ни заря, ты вполне можешь позволить себе поваляться в постели часиков до десяти.

– Эээ, вот это никак, мне завтра ещё доваривать надо. Нельзя на столько оставлять зелье, это может отразиться на его эффективности, давным-давно доказано, что…

– Так, я всё понял, но загонять себя всё равно не надо. Иди отдыхай. Если вдруг что, зови!

С этими словами старший Уизли покинул кухню, снова оставив Гермиону с насмерть перепуганной Амандой.

– Аманда, что случилось?

– Ну ты… Ты вдруг побледнела и словно не слышала меня, я сначала пыталась позвать тебя, а потом я испугалась…

– Ясно. Мне действительно неплохо бы отдохнуть, я пойду к себе в комнату, – Гермиона натянуто улыбнулась и пошла к лестнице, ведущий на третий этаж.