Текст книги "Мой Террорист (СИ)"

Автор книги: Осенний день

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Ты там не засиделся?

Пожимаю плечами. Засиделся? О, конечно, я там засиделся. С чего бы? Целых четыре месяца, безумно долгий срок. Да я там корни пустил. Крепкие и ветвистые. Вяло интересуюсь:

– Хочешь мне что-то предложить?

– Хочу. Место моего личного помощника.

Все-таки я последнее время какой-то заторможенный. До меня доходит не сразу. Когда доходит, удивляюсь, но тоже как-то вяло, вполсилы.

– Тебе же помощник не нужен.

– Был не нужен, теперь понадобился. Последнее время слишком много работы.

– Как же твои замы, твоя чудо-секретарша?

– У них у всех свои функции. Кроме того, Алла скоро выходит замуж и увольняется. Возможно, какое-то время тебе придется выполнять и ее обязанности. Разумеется, пока не найду нового секретаря.

Оказывается, нашу блонди зовут Алла. Не знал. Не отрывая взгляда от солнечных пятен, без особого интереса спрашиваю:

– Ее обязанности? Какие? Раздвигать перед тобой ноги?

Гуров возмущенно фыркает:

– У тебя чудовищно грязное воображение. И самооценка непомерно раздута, кому ты вообще нужен.

– Что тогда? Варить тебе кофе?

– Кофе? Кофе можно. Но, в принципе, могу и сам. Это, знаешь ли, довольно просто, у нас тут электрическая кофеварка.

– Почему именно я?

– А почему не ты?

Опять пожимаю плечами.

– Не вижу никаких причин. Нашел бы кого-нибудь более опытного.

– У тебя хорошее образование. Кроме того, ты совладелец компании, поэтому лично заинтересован в успехе. Это тоже большой плюс.

Вот интересно, он так подробно мне все объясняет, как будто даже слегка оправдывается. Как-то на него не похоже.

– Разве тебе самому не надоело в бухгалтерии? Не хочется попробовать себя в другой, более ответственной должности?

– Мне и так нормально.

Вот теперь он сердится. Снова этот презрительный взгляд. Но так даже как-то спокойней. Оправдывающийся Гуров меня пугает.

– Так я и знал. Прости, был о тебе слишком хорошего мнения. Показалось, что ты наконец-то взялся за ум. А ты, оказывается, просто нашел себе новую норку. Не очень удобную, но ты в ней как-то приспособился, прижился, уже немного ее нагрел и опять сложил лапки. Все-таки ты жуткое барахло.

Вот только не надо брать меня на слабо. Мне уже давно не пятнадцать, не поведусь. Поддаваться на провокацию не хочу, но все-таки меня задевает. Я тоже начинаю злиться.

– Может, ты не будешь говорить обо мне как о какой-нибудь… зверушке?

– А как еще о тебе говорить, если все так и есть? Не нравится? Не любишь правду в глаза?

– Да, не люблю! Ну и что?! А кто ее любит, эту твою «правду в глаза»? Ты сам, например, любишь?

Террорист на секунду задумывается, смотрит на меня с каким-то удивлением. Даже вроде бы весело.

– Да нет, я тоже, как все. Не люблю. Слушай, а ты любопытный тип. Мне нравится, как ты мыслишь. Как-то не совсем стандартно. Неплохое качество для личного помощника генерального директора. Соглашайся, это и в твоих интересах. У тебя будет возможность много узнать о работе компании. Ну, и оклад все-таки больше. За секретарские обязанности, естественно, доплата.

Задумываюсь. В общем, он прав. Прибавка зарплаты мне очень даже не помешает. И работа наверняка интересней, чем бухучет. Но все равно упрямо молчу, не хочу продаваться так сразу. Гуров опять раздражается.

– Да чего я тебя тут уговариваю, не хочешь по собственному желанию, не надо. Издам приказ о твоем переводе в связи с производственной необходимостью. До конца рабочего дня сдашь дела, Кларе я позвоню. Завтра жду тебя здесь. Все, иди.

Молча выхожу из кабинета. Чертов Тор. Взял меня в свои железные рукавицы и переставил с места на место, как какую-то пешку. Захожу сразу к Кларе. Она уже в курсе. Не знаю, что она обо всем этом думает, как до сих пор не знаю, известно ли ей, что мне принадлежит пятая часть компании. По ее виду, как всегда, ничего невозможно понять. Что говорить, настоящая леди. В общем, ситуацию она никак не комментирует, просто указывает, кому передать дела. Сдавать эти самые дела мне недолго. Собираться – и того быстрее. Я не успел обрасти здесь имуществом, всего-то – забрать большую керамическую кружку и чайную ложку. Чай мне здесь больше не пить.

До конца рабочего дня еще два часа, но Клара Леонидовна прогоняет меня домой. Я уже все закончил и теперь, по ее словам, мой праздный вид разлагает трудовую дисциплину в рядах ее бойцов, особенно молодежной части. Ребята слегка ошарашены моим внезапным карьерным ростом. Я, в общем, тоже. Лилька какая-то подозрительно воодушевленная, кажется, я стал еще привлекательнее в ее глазах. Хотя, вполне возможно, она уже строит планы, как с моей помощью поближе подобраться к генеральному. Тепло прощаюсь с коллегами, особенно с Андреем и девочками. Действительно тепло, оказывается, за четыре месяца я все же успел к ним привыкнуть. Даже чуть-чуть грустно. Впрочем, чего грустить, в одном офисе работаем, еще сто раз увидимся.

Оказывается, днем в метро так хорошо. Свободно, никакой давки. Пересев на свою ветку, даже обнаруживаю, что в вагоне есть свободные места. Всю дорогу непрерывно думаю о переменах в моей судьбе. И весь вечер дома – тоже. Не могу понять, в чем подвох. До сих пор Гуров вроде бы прекрасно обходился без помощника. Но, даже если допустить, что он действительно ему понадобился, то почему именно я? Я не самая подходящая кандидатура для этой должности, опыта и квалификации мне явно не хватает. Его объяснения всерьез я как-то не принимаю. Да, у меня хорошее образование, но оно тут у всех неплохое, если не брать в расчет техперсонал. Моя личная заинтересованность – допустим, но мой, пусть небольшой, опыт подсказывает мне, что хорошая зарплата сама по себе способна заинтересовать кого угодно. Подозреваю генерального в самых дурных намерениях. Наверное, хочет вволю надо мной поиздеваться, держать под рукой, как манекен для битья, чтобы было, на ком сорвать раздражение.

И вообще, мысль о том, что придется работать вместе с Тором, вызывает что-то вроде паники, представляю, какой это будет пресс. С другой стороны – притягивает и возбуждает. Быть все время с ним рядом, постоянно чувствовать его бешеную энергетику, эту мощную, властную ауру, ну да, Пояс Силы, ага. Это так… волнует. Так волнует, что лицо начинает гореть, а по спине пробегает сладкая дрожь. Что интересно, о материальной стороне вопроса я почему-то совсем не вспоминаю, хотя большой оклад – это очень даже неплохо. К ночи довожу себя до того, что меня просто трясет, адреналина во мне уже больше, чем крови, и я долго ворочаюсь на своем диване, не в состоянии уснуть.

***

Похоже, я сильно преувеличил коварство Гурова. В первый же день убеждаюсь, что помощник ему действительно нужен, он сразу же заваливает меня работой. На моем столе, он, кстати, стоит в отдельном кабинетике, в который из приемной ведет еще одна дверь – справки, отчеты за прошедший месяц из разных подразделений. Та же самая информация – в компьютере. Мне надо все это изучить, увязать друг с другом по времени и по смыслу, Поставить везде ссылки, чтобы генеральный мог легко и быстро все это просмотреть, не копаясь в куче бумаг и файлов. Интересно, кто занимался всем этим раньше? Судя по всему – никто. Усмехаюсь про себя: господин Гуров явно переоценивал свои работоспособность и силы. Вздохнув, придвигаю поближе к себе стопку документов, открываю в компе нужную папку. Ну что ж, начнем.

В мои обязанности входит много чего. Например, поиск в интернете необходимой Тору информации. Просмотр подготовленных ему на подпись документов. Не очень понимаю, зачем это нужно, их ведь составляют специалисты. Но мой начальник считает, что «свежий взгляд» способен заметить какой-нибудь ляп, и приводит в пример, как когда-то давно, еще в Советском Союзе, одна секретарша напечатала «водопроводная бомба» вместо «водородная». Опечатка выглядела правдоподобно, не резала глаз, и в результате документ в таком виде дошел до очень высоких инстанций. Вот, мол, я и должен следить, чтобы не произошло что-то подобное. Не представляю, откуда он взял эту историю, думаю, где-нибудь вычитал. Вообще, как я убеждаюсь, он довольно начитан, и в голове у него масса самой разной информации, не имеющей никакого отношения к бизнесу. Вот забавно, почему-то это приятно, я даже вроде как немного им горжусь, хотя, казалось бы, мне-то что.

Помимо этого я зачем-то должен присутствовать на совещаниях, иногда на встречах с деловыми партнерами. Еще одна моя функция – обсуждать с генеральным его проекты. Моя роль в этом «обсуждении» сводится к тому, что я выслушиваю его и иногда подкидываю какие-нибудь незначительные реплики. Тор говорит, что это помогает ему привести мысли в порядок и систематизировать свои идеи. Составляю не очень важные приказы и распоряжения, обычно Гуров в нескольких словах излагает мне суть, а дальше – дело техники. Очень важные он готовит сам.

Вообще, если честно, работать с ним, наблюдать за тем, как он решает возникающие проблемы, строит свои смелые планы – здорово. Хотя нелегко. Он сам выкладывается полностью, и, естественно, загружает по полной программе меня. Мой рабочий день, так же как и мои должностные обязанности, не имеет четких границ, я должен все время быть у Тора под рукой и оставаться на месте до тех пор, пока работает он. Кроме тех случаев, когда он в конце дня отправляется куда-нибудь по делам без меня и не предполагает возвращаться. Тогда он меня отпускает. В остальные дни задерживаться иногда приходится допоздна. В это вечернее время я плюс ко всему еще выполняю обязанности секретаря – что-то напечатать, до кого-то дозвониться. У Аллы, в отличие от меня, рабочий день нормированный.

И, да, я все-таки варю ему кофе. Наверное, если бы я отказался, он действительно не стал бы настаивать. Но у него в конце дня иногда такой утомленный вид. Так что делаю это по собственной инициативе, так же, как сделал бы для любого другого усталого человека. И даже вдруг обнаруживаю в себе желание сделать что-нибудь такое, что мне и в голову не пришло бы делать для кого-то еще. Например, поставив чашку на его стол не выйти тихо из кабинета, а, стоя у него за спиной, коснуться ладонью темных, чуть сильнее, чем надо отросших волос. Один раз я почти это делаю, удерживаюсь в самый последний момент.

Перемена в моем отношении к нему меня пугает и злит. Не хочу ничего такого, не хочу этого участия, этих теплых чувств. Намного привычней и проще его ненавидеть. Пытаюсь с этим бороться: заставляю себя вспоминать все те насмешки и оскорбления, которые мне от него перепали. «Шлюха» и «сучка» – на балконе во время новогодней вечеринки, «пустышка», «сорняк», «простейшее» – на Острове, на крыльце его бунгало. Вспоминаю даже, как чуть не растянулся на полу бара, когда он задел меня плечом. Старательно возрождаю в себе обиду и неприязнь, которые испытывал в эти моменты, но почти не помогает. Потому что с этими воспоминаниями крепко сцеплены совсем другие: сила и надежность его рук, тепло его дыхания на губах, его ладони, мнущие рубашку на моих плечах. Его тяжесть на мне, дразнящее прикосновение к моей спине волос на его груди, колючая щетина, царапающая мою щеку, запах разгоряченной влажной кожи и океана, запах текилы и его возбуждения... Еще навязчивый, приторный запах туалетной воды, который к тому же все время чувствую наяву, черт, ну совсем ему не идет, сказать ему, что ли, об этом. Ему куда больше пойдет запах травы и хвои, запах свежего дерева, благородный запах хорошо выделанной кожи, примерно, как у виски. Тот же запах океана, в конце концов… Но никак не этот сладкий тяжелый парфюм, кто ему только его посоветовал.

Эти воспоминания непрошеными гостями вторгаются в мои мысли, хозяйничают у меня в голове, мешают сосредоточиться на работе. Волнуют, в конце концов. Так же, как волнует осознание того, что в этот поздний час мы с ним одни не только в его кабинете, но и на всем этаже, может быть, даже во всем здании, хотя это вряд ли, в редакциях наверняка кто-то есть. Насколько все-таки спокойней и проще, когда в приемной сидит собранная, профессионально приветливая Алла.

Кстати, как выясняется, Аллочка не такая уж стерва, такое обманчивое впечатление создает ее деловая манера держаться и «секретарская», без эмоций, улыбка. И с Тором у нее – никаких шашней, все строго в рамках производственных отношений, что тоже, понятно, меня радует. Алла действительно вот-вот, буквально через несколько недель, выйдет замуж. Ее жених – солидный господин средних лет – обычно заезжает за ней в обед и в конце дня. Завершением своей карьеры она, похоже, совсем не расстроена, видно, что мысленно она уже вся в будущей семейной жизни. Что, впрочем, не мешает ей вполне успешно справляться с делами.

Первое время я постоянно жду новых насмешек со сторон Гурова, мелких придирок, упреков в отсутствии опыта и знаний, но он относится ко мне вполне серьезно, а если я с чем-то не справляюсь, просто заставляет все переделать, иногда даже по несколько раз. Сам он ничего не объясняет и не подсказывает, всю необходимую информацию я должен добывать сам, доходить до всего своим умом. Это трудно, но зато запоминается накрепко, второй раз такая ошибка исключена. Вообще, не сказал бы, что он очень гуманный начальник. Ему совсем безразлично устал я или нет, успел ли пообедать. Задерживая меня до позднего вечера, он совершенно не думает о том, что мне еще черт знает сколько добираться до своего спального района. Но с какой стати ему об этом беспокоиться, это моя работа, за которую он платит мне деньги.

А мне, между прочим, долго трястись в метро, а потом еще тащиться от станции до дома пешком или ждать маршрутку, которые в это время ходят уже редко. Ему-то хорошо, он на машине – агрессивная, стремительного силуэта «Ауди», о, конечно же, черная – совершенное чудо немецкого автопрома. «Ауди», между прочим, А5, совсем не новая модель, хотя, как мне кажется, ему вполне по средствам позволить себе что-то более престижное. Например, «Бентли», или может быть, даже «Майбах». Но мне нравится это пренебрежение внешней стороной успеха, отсутствие интереса к имиджу. Мне даже кажется, что это как-то сближает его со мной в моей нынешней ситуации.

***

Одним таким поздним вечером случается очень неприятная для меня ситуация. Неподалеку от издательства, отойдя буквально метров на сто от нашей стоянки, сталкиваюсь с человеком из своего прошлого. Первое время я сильно этого боялся. Я не очень много времени проводил на родине, но мой тусовочный образ жизни… В общем, знакомых в светских кругах Москвы у меня достаточно. Меня просто корчило от стыда при одной мысли, что могу столкнуться с кем-то из них теперь, в моем существующем положении. Но со временем понял, насколько мизерны шансы на такую встречу. Мои прежние приятели не ездят в метро, а я теперь не хожу в те же рестораны и клубы, что они. Но, в принципе, даже маловероятные вещи иногда случаются, поэтому этим весенним вечером на меня налетает некий Толик, который выскакивает из припаркованного в двух шагах фиолетового «Мазератти» и бодро направляется к киоску с сигаретами.

Толик сын одного крупного московского чиновника, такой же мажор, каким недавно был я, но в отличие от меня, никогда не пользовался особой популярностью в нашей компании. Конечно, среди акул бизнеса и столпов бюрократии в таких вещах как дружба и брак очень незаметную роль играют личные предпочтения, все очень завязано на деловые связи. Но это, в основном, у взрослых, в молодежных компаниях все-таки все чуть менее формально. Среди них тоже, как и везде, есть непопулярные личности, своего рода изгои, которые всегда делают что-то невпопад, говорят некстати и не в тему и всех раздражают. Которых, конечно, не отталкивают, боже упаси, при таком-то папе! Но все равно, иногда слегка игнорируют, иногда чуть менее безобидно подшучивают. Толик был именно из таких, конечно же, это осознавал и всеми силами старался понравиться и втереться.

Становится как-то не по себе. Моей дружбы Толик добивался очень рьяно, значит, теперь укусит особенно больно. Действительно, он просто лучится от восторга, увидев меня в таком «бедственном» положении. Shit, принесло же его! Не знаю, как спрятаться от его расспросов: куда я подевался, где я живу, чем занимаюсь, правда ли, что я теперь… скажем так… немного не при деньгах? Он крепко хватает меня за плечо, пытается повернуть к свету, чтобы получше рассмотреть. Пытаюсь себя убедить, что стыдиться мне нечего, я не опустился, не спился, чисто выбрит, аккуратно одет. Но все-таки… Моя парка, конечно, консервативного классического стиля, поэтому абсолютно не вышла из моды и будет долго еще актуальной. Она практически новая, я купил ее в прошлом сезоне и почти не носил. Выглядит очень прилично, но все-таки утренняя давка в метро, конечно же, оставила след: чуть-чуть потертая материя, слегка, совсем немного, обломанные волоски меха на опушке капюшона. Практически не видно, но наметанный глаз мажора, разумеется, все замечает. К тому же, я без машины. В наглых круглых глазах бывшего знакомого вспыхивает настоящее счастье, как же ему приятно…

Shit, сейчас провалюсь сквозь асфальт, если хотя бы не он… Кроме того, я кажется, умудрился простыть, меня знобит и немного поламывает, все совсем никуда не годится… Эх, куда же подевались в наше время добрые волшебники, самое время ему сейчас появиться и превратить мерзкого Толика в таракана. Большого, мадагаскарского. Или, в крайнем случае, подхватить меня и умчать подальше отсюда в своей волшебной таратайке.

Оказывается, в нашей прозаической жизни все-таки есть место чуду. Неподалеку от нас, чуть не задев баклажанистый «Мазератти», резко, с визгом, с заездом на тротуар, тормозит агрессивная черная тачка. Свет уличных фонарей отражается в глянцевых крыльях, вспыхивает огоньками на четырех сплетенных колечках. В следующий момент водительская дверь открывается и перед нами появляется властелин этих самых колец. Длинное распахнутое пальто, не глядя ступает начищенными ботинками в весенние лужи. В этой картине мне снова мерещится что-то демоническое, черное кашемировое пальто, хлопающее на ветру полами, напоминает мощные кожистые крылья Сатаны.

Впрочем, о чем это я. Какой, к чертям, Сатана, перед нами его величество Тор, Тор-громовержец, по совместительству бог бури и плодородия со своей увесистой колотушкой. Вот только на кого он собирается ее опустить? В два шага приближается к нам, небрежно стряхивает с моего плеча цепкую лапку Толика, тут же на ее место опускает свою ладонь. При этом он стоит с другой стороны от меня, так что выглядит так, как будто он меня обнимает. Быстро оглядывает меня и говорит что-то совсем непонятное:

– Антон, что за дела? Я жду тебя на стоянке, а ты почему-то здесь, болтаешь с каким-то хмырем. Пошли.

Затем он бросает на Толика свой фирменный бетонный взгляд, так же, за плечи, отворачивает меня от него и подталкивает к машине. Быстро заскакиваю в салон, на переднее пассажирское место, Гуров так же резко, как тормозил, рвет с места, Толян остается на тротуаре с открытым ртом. Оу, май хироу!! Мой спаситель дает мне время прийти в себя. Затем, не поворачиваясь, внимательно глядя на дорогу, хмуро интересуется:

– Что было нужно от тебя этому козлу?

– Да так, ничего… Прежний знакомый. Когда-то сильно набивался в друзья.

Коротко обрисовываю ситуацию. Гуров внимательно слушает, потом кивает:

– Набивался в друзья, говоришь? А теперь, значит, решил лягнуть.

Наконец, оборачивается ко мне, на морде самодовольная ухмылка:

– Не находишь, что я вовремя появился? Этот Толик теперь как следует подумает, прежде чем снова доставать.

Все так и есть, конечно же, вовремя, я так ему благодарен. Но не могу же я вот так, сразу, это признать? Поэтому упрямо бормочу себе под нос:

– Теперь он подумает… Теперь он подумает, что я зарабатываю себе на жизнь на панели. Останови, пожалуйста, поближе к метро.

Вот удивительно, он совсем не обижен моей показушной неблагодарностью, отвечает добродушно и даже, пожалуй, весело:

– Зачем? Раз уж так вышло, довезу тебя до дома. Заодно посмотрю, как ты устроился.

Это что же, он собрался ко мне зайти? Гуров в моей халупе? Shit. Вяло пытаюсь возразить:

– Да чего там смотреть? Оно тебе надо…

– Может мне быть интересно, как живет мой помощник?

Пожимаю плечами. Ну, раз так приспичило… Не морщись потом, я отговаривал. Плавное движение мощной машины размаривает, убаюкивает, в салоне тепло. В этом тепле мой простуженный нос начинает течь, по-босяцки им шмыгаю, черт, как некультурно…

– Открой бардачок, там должна быть пачка бумажных платков.

Вот это – кстати, носить с собой носовой платок я так и не приучился, эту полезную привычку не смогли мне привить ни родители, ни воспитатели в британской школе. Открываю, быстро осматриваю. Все как у всех, обычный автомобильный набор. Сложенный пополам полис ОСАГО, тонкая книжечка ПДД, жвачка, те самые платочки, сигареты. Сигареты? С удивлением разглядываю плоскую узкую пачечку, дурацкие дамские «гвоздики», только не говорите мне, что он сам курит эту фигню, ни за что не поверю. Молча вытаскиваю платки, аккуратно закрываю бардачок. Оказывается, в жизни Гурова есть какая-то женщина. Вот как. Как-то никогда об этом не думал. Хотя, собственно, почему? Конечно же, есть. Должна быть. Было бы странно, если бы не было.

Уговариваю себя, что все в порядке, все нормально. Он богатый, крутой мужик, баб к нему тянет просто магнитом, неужели я думал, что он ведет монашеский образ жизни? Рядом с ним непременно должна быть женщина, в конце концов, это естественно. Это нормально, но так расстраивает… Яростно сморкаюсь в мягкую бумагу, извожу штук пять платков. Наконец-то можно нормально дышать. Очистившийся нос тут же улавливает сладковатый запах парфюма. Черт, да кто же ему его посоветовал! Наверное, та же самая баба, которая оставила в машине цыбарки. Какой же у нее отвратительный вкус. Не выдерживаю:

– Послушай, твоя туалетная вода… выбрось ее!

– Да? А что с ней не так?

– Она тебе не подходит! Не представляю, какая дура тебе ее подарила!

Теперь пожимает плечами он:

– Вообще-то никто не дарил. Продавец в магазине рекомендовала. Мол, очень модный парфюм и все такое.

На душе почему-то становится чуть легче, хотя с чего бы? Сигаретки из бардачка никуда не денешь. Смущенно бормочу:

– Я и говорю: дура какая…

Он усмехается.

– Ну, если ты так настаиваешь… Могу поменять. Мне, в общем-то, все равно, зачем я буду зря раздражать своего помощника. А что бы ты предложил?

Shit, не могу понять, он серьезно, или снова смеется? Но, черт возьми, как приятно… Снова смущаюсь:

– Я тебе что, твой имиджмейкер? Да брызгайся ты чем хочешь…

– Ну, а все-таки?

– Ну, не знаю… Что-нибудь свежее, шипровое. Древесное, травяное. Может, слегка цитрусовое… Грейпфрут, например. Да что тебе, некого больше спросить?!

Серьезно кивает:

– Хорошо, я подумаю.

Так, за разговором, незаметно доезжаем до моего дома. Без особой надежды еще раз спрашиваю Гурова, не передумал ли он ко мне подниматься, мол, уже поздно и все такое… Но он все-таки заходит. По хозяйски пристраивает на вешалке свое черное пальто, бегло осматривает мое помещение, проходит на кухню, садится за стол. Спрашивает, не угощу ли его чашкой кофе.

– Какой еще кофе… Я за этот вечер тебе его, по-моему, уже литр сварил. Не боишься, что мотор откажет?

– Ну, тогда чай. Зеленый есть?

– Есть. Но только в пакетиках.

Несмотря на мою долгую жизнь в Англии, я так и не перенял у британцев их фанатичную любовь к чаю. Конечно, я его пью, но, в отличие от кофе, вовсе не предъявляю к нему каких-то высоких требований. Поэтому чай у меня самый простецкий, нечего зря шиковать.

– Давай в пакетиках. Ну же, не жмись, как-никак, я все-таки тебя сегодня спас.

– Ну, как знаешь. Я предупредил.

Грею чайник, наливаю в большую кружку кипятка, кидаю туда пакетик «Принцессы Явы» с жасмином. Пей на здоровье, для хорошего человека дерьма не жалко. Себе тоже наливаю. В молчании пьем. За стол не сажусь, подпираю тумбочку кухонного гарнитура. Мне кажется, если я сяду, это будет как-то… слишком интимно. Вдвоем, на кухне, друг против друга, совсем по-семейному, не надо этого ничего.

Допив, он встает, вежливо говорит спасибо, идет в крошечную прихожую. Плетусь за ним, мне уже совсем плохо, сопли снова ручьем, хочу скорее остаться один, принять обжигающий душ, выпить еще ведро горячего чая, забраться под одеяло и крепко уснуть. Мне обязательно надо к утру привести себя в порядок, я не могу пойти на больничный, с моим отсутствием стажа мне оплатят всего шестьдесят процентов. Оклад помощника, конечно, больше, чем прежний, но все равно, после вычетов за долг, за квартиру, после оплаты коммунальных платежей остается довольно мало. Слава богу, Тор замечает мое состояние и великодушно разрешает мне два дня отлежаться дома. Одевшись, он несколько секунд молча стоит в дверях, как будто хочет еще что-то сказать, потом прощается, и я остаюсь один. Тут же шмыгаю к окну, слежу за тем, как он выходит из подъезда, садится в машину. Втайне надеюсь, что, может быть, он обернется, посмотрит на мои окна. Но он не оборачивается. Провожаю глазами выезжающую из нашего грязного двора черную «Ауди».

Глава 5

Вот уже почти два месяца, как я – личный помощник Гурова. Я по-прежнему завален работой, даже сильнее, чем раньше. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот, я втянулся, освоился и то, на что поначалу тратил час, теперь занимает минут двадцать. Особенно тяжело становится, когда увольняется Алла и мне приходится вдобавок к своим, еще выполнять и ее обязанности. Прошу, никогда не иронизируйте по поводу работы секретарш, особенно секретарш больших начальников, я так точно в жизни больше не буду. Уверяю вас, они очень занятые люди. Дозвониться, напечатать, разыскать. Знать наизусть распорядок работы генерального вперед на несколько дней. Проследить, чтобы он не опоздал на какую-нибудь встречу или вообще о ней не забыл. Напомнить ему, чтобы пообедал. Стоять насмерть как скала перед незапланированным посетителем, который полон решимости во что бы то ни стало прорваться к директору в кабинет именно в тот момент, когда там идет важное совещание. Собрать всех, кого надо, на это самое совещание. И все это с самым доброжелательным видом и с неизменной приветливой улыбкой, даже если она с утра поругалась с мужем или у нее болит живот.

К счастью, отдел кадров действует оперативно и уже через неделю этого дурдома присылает нам толпу претенденток. Ну, толпу – это, конечно, сильно сказано, но человек шесть-семь точно. Не сомневаюсь, что изначально их было гораздо больше, кадровики наверняка провели колоссальную работу, отобрав самых лучших, самых образованных, самых профессиональных, самых воспитанных. Ну, и по внешности, думаю, тоже. Во всяком случае, дурнушек среди них нет, все, как одна – красавицы, хоть сейчас на подиум. Но, разумеется, окончательный выбор должен сделать его величество Тор. После личного собеседования. Меня на кастинг он не приглашает. Во-первых, до тех пор, пока одна из этих «моделей» не принята на работу мое место в приемной, во-вторых – выбор секретаря, конечно, не выбор спутницы жизни, но тоже дело достаточно личное. Только он сам может решить, кто теперь будет служить его «визитной карточкой», именно ему с ней работать. Мне, в общем-то, тоже, но я понимаю, что мое мнение учитываться не будет, в данном случае мой голос даже не совещательный, его просто как бы нет.

Девушки приглашаются в кабинет по одной, Гуров беседует с каждой обстоятельно, минут по пятнадцать, две даже удостаиваются двадцати. Прошедшие собеседование выходят и остаются в приемной, генеральный примет решение сразу же после того, как «смотрины» закончатся, и счастливица тут же пойдет оформляться. Так что, пока Террорист выбирает себе новую боевую подругу, я как будто нахожусь посреди роскошной оранжереи: прелестные личики, точеные ножки в тугой лайкре, продуманные прически и макияж, со вкусом подобранные офисные костюмчики и едва уловимый дорогущий парфюм. В работе вдруг почему-то образовалось затишье, и я, пользуясь этим, исподтишка с интересом разглядываю окружающий меня «цветник».

Две черноволосые, три блондинки – о, да, что бы там не думали на этот счет брюнетки, чью красоту я ни в коем случае не оспариваю, джентльмены все-таки традиционно предпочитают блондинок – одна русая и одна еще в кабинете – темно-рыжая, почти каштановая. Значит, все-таки семь. Прикидываю, у кого из девушек больше шансов уже завтра избавить меня от лишней работы. Так, вот эту брюнетку и эту блонди я бы развернул сразу, даже без собеседования. У блондинки черные колготки и излишне короткая юбка, к тому же слишком ярко накрашена. Макияж брюнетки тоже чересчур броский и плюс к этому кроваво-красные длиннющие ногти. У обеих отчетливый налет вульгарности и обе явно понятия не имеют, как должна выглядеть секретарша большого начальника. Судя по тому, что Аллочка была живым воплощением деловой этики, Гуров решит так же. Простите, девчонки, но вам точно не светит. По идее, вы не должны были даже первичный отбор проскочить, наверное, родственники в отделе кадров, да? Остальные – не знаю, вполне возможно.

Наконец, выбор сделан. В пользу каштаново-рыжей. Немного удивлен: на фоне прочих она все-таки чуть проигрывает в смысле лоска и внешности. Вечером, в машине, спрашиваю Гурова о причинах такого решения. Он, не отрывая взгляд от дороги, отвечает, что как человек она показалась ему самой интересной из всех. По аналогии вспоминаю, как он, приглашая на должность своего помощника, назвал меня любопытным типом с не совсем стандартным мышлением. С опозданием на пару месяцев удивляюсь и даже горжусь: неужели меня тоже признали достойным внимания? Неплохо, если вспомнить, что каких-то полгода назад я был всего лишь простейшим, не заслуживающим его интереса. Похоже, моя эволюция идет полным ходом.

После того небольшого происшествия с участием Толика Тор часто подвозит меня домой, если приходится задерживаться допоздна. В мою квартиру он больше не поднимается, и я, пожалуй, этому рад. Он у меня дома – это так неловко и так тревожит. Между нами и так установились довольно странные отношения. Последнее время мы прекрасно понимаем друг друга, иногда с полуслова. Раньше такое у меня было только с Джеком, но это естественно, мы с ним давние друзья. Почему так получается между мной и Тором – не знаю, и, честно говоря, знать не хочу, слишком притягательно и опасно это знание. Есть еще кое-что. Это напряжение, которое возникает в комнате, когда мы остаемся наедине. Оно такое сильное, что мне трудно дышать, а внутри что-то мелко, противно дрожит. Мне кажется, он тоже чувствует это. Поэтому внешне наше общение теперь гораздо суше и даже как-то грубее, чем прежде, особенно по вечерам.