Текст книги "Наемники (СИ)"

Автор книги: Ортензия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– А когда эти островные обезьяны не совали нос не в своё дело? Даже не припомню. Давай обойдём эту несостоявшуюся армию и глянем, кто нам там белой тряпочкой махал. Может, эти милые дикари заперли кого-то, и этот кто-то пытался предупредить? – Я поднял плащ и накинул его на плечи.

Мы осторожно двинулись по проходу, перешагивая через трупы и внимательно осматривая размалёванные лица дикарей. Интересно, это они себя так краской разрисовывали или своеобразная татуировка? В принципе, проверять я не стал, слишком всё это выглядело нереально, неправильно.

Никто из них не подавал признаков жизни, и неудивительно: у них не было шансов. Мы так тщательно шинковали их пулями, что они умирали ещё до того, как падали на землю.

Достигнув последнего сарая в проходе, Марина подошла к дверям и осторожно потянула их за ручку. Собственно, это не была ручка, просто кусок дерева, загнанный между брёвнами. Девушка заглянула внутрь и хмыкнула, а в следующую минуту исчезла в полумраке. Вот чертовка.

В принципе, вынырнула Марина довольно-таки быстро.

– Нет, ты погляди! – Она сняла бейсболку, спрятала в карман брюк, распустила волосы, которые каскадом упали на плечи, и водрузила на голову симпатичную шляпку вполне подходящей расцветки, почти идеально контактирующую с её костюмом. В довершение был прикреплён искусственный цветок бордового цвета, а сбоку торчало чёрное пушистое перо неизвестного происхождения. Кокетливо подвернула край и очаровательно улыбнулась.

– А это? – она повернулась боком и сдвинула край плаща. И только сейчас я заметил длинные ножны, закреплённые на ремне, из которых торчал эфес.

Она протянула мне шпагу.

– Ты только глянь, это точно оружие не дикарей. Эфес, обрамлённый рубинами. У меня дома в коллекции 18 шпаг, но такой я даже в музее не видела. И не смотри на меня, я с ней не расстанусь ни за какие коврижки.

И она глянула мне в глаза так, что я понял: спорить бесполезно. Вот только как она собиралась доставить это домой, если нас не будут эвакуировать, оставалось загадкой.

Глава 7

– Что ещё внутри? – спросил я, возвращая ей оружие.

– Койка, стол и несколько стульев. Кстати, такой же кустарной работы, как и всё здесь. И пара кованых сундуков. Полный раритет. Интересно, откуда это? Музей грабанули, не иначе. Нужно будет тут всё осмотреть. Видимо, эти туземцы или кто они ещё не успели до них добраться, потому как я не верю, что это может принадлежать им или их женщинам, – и она указала пальчиком на шляпку.

Да уж, женщина всегда остаётся женщиной. Завалить пару десятков аборигенов и тут же кинуться примерять понравившуюся штучку. Но нужно отдать должное. Смотрелась она теперь сногсшибательно: переделанная штатовская горка, брюки, заправленные в ботинки, разгрузочный жилет, под которым прятался бронежилет. Короткий плащ, наброшенный на плечи. «Бизон» на правом плече и на левом бедре – шпага. А довершала композицию кокетливая шляпка, из-под которой выбивалась густая прядь волос. Хорошо, что, в отличие от меня, свой рюкзак Марина оставила Кащею на ответственное хранение. Он здесь явно был бы лишним.

Так она и двинулась вперёд.

Этот двухэтажный дом отличался от остальных построек не только своей высотой. Стены сооружения были выложены в три бревна, а второй этаж по длине и ширине был увеличен на добрых 4 метра. Во многих местах имелись квадратные отверстия, которые навевали на дурные мысли. Точно такие были на заборе, окружавшем эту территорию. Марина назвала их бойницами, и сейчас я, пожалуй, был с ней согласен.

Настоящий блокгауз, XVIII века, видел на картинках.

Если бы подобное сооружение стояло где-нибудь в африканских джунглях, я бы этому не удивился. Бойкие мальчики могли бы и сами до этого додуматься, а потом возить неискушённых туристов вот в такой отель, вокруг которого бродят кровожадные дикие животные.

Или это и есть отель, а вместо животных тут выступают людоеда или каннибалы, поедающие добрых христиан? Но тогда, где мы, чёрт возьми?

Я не стал озвучивать новую версию Марине: у неё самой в голове наверняка сплошной бардак сидел, и тут ещё я с грязными сапогами.

– Странный домик, – негромко проговорила Марина, – интересно, двери тоже в три обхвата? И как они открываются?

Мы медленно двинулись вдоль блокгауза, сверля глазами пустые глазницы. В какой-то момент показалось, что я уловил лёгкое движение, но внутри и должен был кто-нибудь находиться. Кто-то же подал сигнал. И сейчас наверняка внимательно следил за каждым нашим шагом.

Это точно были не дикари. И находящегося внутри мы могли не опасаться. Оружия у него не было, иначе эти разукрашенные не бродили бы так спокойно. До дверей оставалось не больше пяти метров, когда внутри послышался глухой стук.

Я мгновенно охватил взглядом всё пространство, оглянулся на миг и, убедившись, что опасность может таиться только там, за дверью, плотно обхватил пальцами рукоятки пистолетов. Марина скинула плащ и правой рукой сжала свой «Бизон». Он остался висеть на плече, но было прекрасно видно: в любой момент она готова открыть огонь на поражение.

Наконец шум за дверью стих, и они медленно стали открываться наружу. Огромные, массивные. Кто этот архитектор, что придумал такой маразм? Сделать деревянный бункер.

Двери наполовину открылись, и через порог шагнула женщина.

Марина подавила кашель и вполголоса произнесла на русском языке:

– Явление Христа народу.

– Не богохульствуй, – строго осадил я девушку, хотя самому впору было расхохотаться.

На женщине было длинное платье бежевого цвета, подпоясанное широким ремешком. Декольте было неимоверно огромным, открывая практически полностью её полную грудь. А на голове находилось нечто похожее на ночной колпак или чепчик повара; во всяком случае, за шляпку это точно не могло сойти, из-под которого торчали русые волосы. В руках у женщины находилось ружьё, по внешним признакам. Однако, судя по дульному отверстию, это была небольшая гаубица.

В её голубых глазах отражалось такое количество эмоций, что уследить за ними просто не было возможности. Там были и страх, и восторг, и удивление. Её взгляд, изначально остановившись на мне, словно завис, как картинка во время паузы при просмотре фильма. Она будто порывалась о чём-то спросить, но не решалась, страшась ответа.

На вид женщине было лет 45, хотя я точно знал, что лишь недавно ей исполнилось 38.

Мне даже показалось, что почва уходит из-под ног.

Конечно, я её сразу узнал, а судя по её ошарашенному взгляду, и она меня тоже. Однако ни я, ни она не успели сказать друг другу ни слова.

Марина, шагнув вперёд, громко произнесла на диалекте выходцев из Уэст-Кантри:

– Королевская гвардия. Личная фрейлина королевы. Герцогиня Глостерская и Эдинбургская.

И сделала приветственный жест Д’Артаньяна: подняла эфес шпаги к лицу и резко сдвинула клинок в сторону.

Женщина округлила свои красивые глаза, сделав их размером с грецкий орех, выронила свою пушечку из рук и стала заваливаться на стену здания, словно тряпичная кукла.

Не дал ей упасть, подхватил обеими руками и аккуратно опустил на красноватую траву, проросшую вдоль стены. Ружьё громко лязгнуло о землю, доказав что это не деревянный муляж, с которым видел Наташу в театре перед премьерой. Окинул быстрым взглядом. Кожа побледнела, появились тёмные круги под глазами. Наверняка артериальное брякнулось. Ни потоотделения, ни жара не было, и озноб отсутствовал. Просто обморок. Полежит без сознания минут пять и очнётся. Я свернул плащ, подложил ей под голову и только тогда развернулся к Марине. Она уже убрала шпагу и стояла, поглядывая по сторонам.

– И что это сейчас было?

– Что было? Ты о чём? – Марина пожала плечами. – Кругом раритет, и тут появляется дама в эдаком винтажном платье, с мушкетом 1600 какого-то года, и к тому же на тебя смотрит как на диагноз. Такое впечатление, что мы лет на 300 назад откатились.

Ну да. Марина с Наташей никогда не встречались. Это я знал, что она актриса. К тому же Старый говорил, что её пригласили сняться в фильме. В каком, он не уточнял, и где будут проходить съёмки, я не интересовался. Помнится, сетовал, что дочки с тёщей надолго останутся. Вот и встретились.

Ситуация становилась совсем хреновой. Если всё это декорации, а судя по всему, так оно и было, то эти размалёванные дикари – кто на самом деле? Мы случайно не массовку завалили?

Я тяжело выдохнул.

– Это Наташа, жена Старого, – и, увидев в ответ удивлённый взгляд, у Марины даже рот открылся, добавил, – она актриса, сейчас на съёмках какого-то фильма. Очнётся, будем знать, куда мы попали, так что ты шпагу береги, я так понимаю, это аксессуары съёмочной группы.

– Твою маму! – Марина сдвинула шляпу на затылок. – А эти, – она махнула рукой в сторону, – надеюсь, не актёры?

– Я тоже надеюсь, иначе зачем Наташе прятаться в бункере и сигналы нам подавать?

– Может, нашатыря?

Я махнул рукой.

– Пусть полежит, – и щёлкнул по тангенте.

– Шаман, Кащей, выдвигайтесь к нам.

– Принято, – булькнул голос Виктора.

– Так может, там ещё кто есть? – спросила Марина, указывая на проход в бункер. – Заглянем?

– Подожди, – я поднялся на ноги и, потянув двери на себя, крикнул, – кто ещё есть?

Наклонился и поднял ружьё Наташи.

– Ого, да оно килограммов 10 весит, вот это берданка! – я прислонил его к стене и замер, сделав Марине знак.

Внутри бункера послышались шаги, и на свет Божий явился мужик с небольшой седой козлиной бородкой, в цветастом балахоне и тоже с пушкой, один в один как та, что я прислонил к стене. О, как они за свои аксессуары трепещут! Вообще не расстаются. Небось режиссёр или кто у них главный запугал санкциями.

Он остановился на пороге и испуганно глянул на лежащую Наташу. Перевёл взгляд на меня и спросил на вполне сносном языке Шекспира:

– Что с ней?

– У неё обморок, – я ответил на русском, вполне предполагая, что труппа вся из России. Потом, глядя на недоумённый взгляд артиста, выговорил то же самое на английском.

Его взгляд не изменился.

– Обморок, – повторил я на английском. – Вы меня понимаете? Она на пятом месяце беременности.

Это я знал со слов Старого. Он был против ребёнка, считал, что двух девочек достаточно и случайный залёт нужно прервать. Наташа была ни в какую и отказывалась идти на аборт.

Мужик с козлиной бородкой выронил ружьё из рук, и в какой-то момент я подумал, что он грохнется в обморок рядом с Наташей, но к удивлению остался стоять на ногах. Единственное, что у него изменилось, – это глаза: они округлились так же как до этого у Наташи.

Я подобрал ружьё и прислонил к стене рядом с первым. Потом подкатил полено и подложил под Наташины ноги. Мягкая кровать бы не помешала, но за неимением таковой сойдёт её плотное платье. Расстёгивать воротник не требовалось, декольте и так на грани, едва прикрывало.

Мужик продолжал взирать на меня с неописуемым ужасом. Молчание затянулось, и я спросил:

– Что здесь происходит и кто вы такой?

Он мгновенно очнулся и глупо закивал головой, потом опять на английском спросил:

– Вы доктор?

– Нет, я не доктор. Вы кто такой?

Он явно игнорировал мои вопросы и вместо того чтобы ответить, опять спросил:

– Но у вас, несомненно, есть учёная степень?

– Вы меня не слышите? Кто вы такой? Вы актёр?

– Я доктор медицины. Надо только оговориться, что в культуре вообще и в науке в частности нет полной аналогии с природной географией: исток какого-либо явления и само явление здесь качественно различны, и требуется мощное преобразующее влияние, чтобы одно стало другим.

Я поднял руку с раскрытой ладонью. «То же мне философ нашёлся!»

– На этом закончим. Фамилия, имя, отчество? Год рождения. Где родились?

– Я? – его удивление было неподдельным.

– Нет, я! – я усмехнулся.

– Но, сэр, откуда мне может быть это известно? Однако могу заверить, что ваши знания меня явно обескуражили. Вы слишком молоды для учёной степени и в то же время в состоянии распознать невозможное. Я слышал слова герцогини Эдинбургской, фрейлины её Величества. Скажите, вы давно из Англии? И как вам удалось справиться с туземцами? Мы видели только вас двоих. Мы пытались подать вам знак? А где остальная гвардия?

Я снова раскрыл ладонь, направив на мужика.

– Значит так, Асклепий, хватит извергать в меня поток слов. Внутри кто-то ещё есть?

Он замолчал и, наверное, целую минуту глядел на меня. Медленно кивнул, хотя это было больше похоже на наклон головы.

– Да, нас здесь 18 человек. Все, кто остался в живых.

– А что с вами произошло? – спросил я, насторожившись после последней фразы эскулапа.

– Туземцы, сэр. Кровожадные туземцы. Простите, не знаю, как к вам обращаться. Они напали внезапно. Сегодня ночью. Майор Джефферсон приказал спрятаться в блокгаузе.

Действительно блокгауз. Я едва не присвистнул.

– Тут были военные?

Доктор снова наклонил голову.

– И где они сейчас?

– Их было всего 12 человек. Я думаю, эти ужасные дикари расправились со всеми.

Мы с Мариной переглянулись. Значит, размалёванные в труппу не входили и завалили мы их совершенно справедливо. Это хорошая новость. Однако фамилия майора не русская и эскулап пытался на английском ботать. Интересно, из России ещё актёры есть?

– И где остальные? Те, что живы.

– Здесь, все здесь, – врачеватель закивал головой более интенсивно, – они внутри, заняли оборону, а мы пошли проверить. Вдруг это уловка дикарей.

– Во как. Беременную женщину послали в разведку? Или внутри мужчин нет? Одни женщины?

– Есть мужчины, – он снова медленно наклонил голову набок, – тут всего четыре женщины. Остальные мужчины. Просто обстановка непонятная. Вы что, со всеми расправились? Мы же видели, как они на вас напали. А выстрелов не слышали, да у вас и оружия не вижу, кроме шпаги, – он искоса глянул на Марину.

Обе кобуры находились сзади, и мои пистолеты были ему не видны. Но вот «Бизон», висевший у Марины на плече, он не мог не видеть. Или не видел из-за того что Пума стояла к нему вполоборота?

Оборону они заняли. Хрень какая-то.

– Так у вас и оружие имеется?

– Конечно, – в этот раз он закивал энергично.

Стало любопытно, отчего это зависело? Я хмыкнул и спросил:

– И какого лешего вы не избавились от этих кровожадных туземцев, у которых в руках только топоры? Тем более тут и военные были.

– Но ведь и у дикарей имеется огнестрельное оружие, и владеют они им на удивление не плохо.

Оба на. Я глянул мельком на Марину. Так нам повезло. Здесь, оказывается, можно встретить невменяемого дикаря с пулемётом. Или с гранатой. Вот такое размалёванное чучело и с гранатой. И на что они рассчитывали, прячась в деревянном бункере? Подкрадётся ночью такой псих неслышно, и не один. И начнут зашвыривать внутрь подарки. Бойницы не маленькие. Вот вам и фарш. И какой умник это придумал. Ну точно ересь какая-то.

Марина словно и не видела нас. Тихо и мирно контролировала ситуацию. Действительно, может, в каком-то строении и прячется ещё пару десятков дикарей.

И что с ними делать? Я обернулся к мужику.

– Ладно, доктор, давайте всех на улицу, прикинем план обороны на случай, если туземцы вновь нагрянут.

Он высокомерно поднял подбородок.

– Я, между прочим, имею учёную степень бакалавра, член Королевского общества и три года был вице-канцлером Оксфордского университета.

Марина прыснула.

– То же мне Паганель нашёлся, – она это произнесла на русском, однако её смешок не остался незамеченным.

Новоявленный Паганель, прозвище прекрасно подходило ему, с гордым видом развернулся и исчез в полумраке.

Из-за сарая появился Шаман, за которым метрах в пяти шагал Кащей.

– А ни хрена вы тут намолотили аборигенов, – произнёс Виктор, когда они поравнялись с нами. – Что за дичь?

– Как выяснилось, это плохие парни, – я указал Шаману на лежавшую у стены блокгауза женщину. – Глянь, Женя, куда мы попали. Жена Старого.

– Ёпрст, – Шаман присел на корточки рядом с Наташей. – Что с ней?

– Обморок, пусть полежит.

Кащей пристально уставился на Марину.

– Твои вещички, – сказал он, укладывая рюкзак на небольшое бревно. – А где ты отхватила шпагу?

– У дикарей.

Он критически осмотрел девушку, хмыкнул и поднял одно из двух ружей, прислонённых к стене.

– А это что за ствол? Где вы отыскали? На мушкет смахивает.

– Оставь, – я махнул рукой. – Реквизит актёров. Помнишь, Шаман, Старый говорил, что Наташе предложили сняться в каком-то фильме? Похоже, здесь они и решили развлечься. Только местные, видимо, против оказались. Там, внутри, – я указал на двери, – 18 человек. Те, что живы остались. Остальных дикари смолотили и в какой-то сарай уволокли. Засаду устроили. Вот мы в эту засаду с Маринкой и вляпались.

– Ну, кто вляпался – это спорный вопрос, – Шаман широко улыбнулся. – Стало быть, там наши актёры? А мы всё на строения поглядываем, что это такое. Теперь понятно. Слепили деревеньку для фильма.

– Ну, насчёт того, что все наши, я не совсем уверен, может, совместный проект с англичанами. Во всяком случае, один гаврик представился доктором. Бакалавр. Глаголил на английском, но диалект, убей, не разберу.

– Может, наняли доктора на время съёмок, мало ли что может случиться, тут дыра дырой. Кстати, не узнали, где мы находимся?

– Да как-то не до этого было. Доктор, видимо, от шока ещё не отошёл. Этой ночью на них напали.

– Стало быть, опоздали мы всего на сутки, – Шаман почесал затылок. – Однако.

– Для тех, кто внутри, мы очень даже вовремя, – возразила Марина, – и Старый будет рад. Так что с него причитается.

Шаман отпустил руку Наташи в траву и поднялся на ноги.

– Нормальный здоровый сон, вымоталась, напугана, – он оглянулся на двери. Через порог переступила молодая девушка, лет 17–18, испуганно глядя на наши физиономии. В длинном платье чужой эпохи, с чепчиком на голове, подвязанным ленточками под подбородком.

Увидела Марину, расслабилась и шагнула вперёд. За ней выбралась ещё одна, примерно такого же возраста и в таком же одеянии. Вот вжились в роль! Третьим появился эскулап и важно встал в стороне. А следом посыпали остальные: в камзолах, балахонах, в коротеньких штанишках с подвязками. Только в кино такое видел. И у каждого в руках ружьё с дулом в диаметре не меньше двух сантиметров.

Паганель сказал: у них оружие есть, готовы встретить нападение дикарей. Это они при помощи своего реквизита решили защищаться? И что самое странное: они переговаривались на английском языке. Русскую речь я вообще не слышал.

Когда все оказались на улице, эскулап удивил меня ещё больше. Он указал на Марину и произнёс:

– Господа. Перед вами Королевская гвардия и личная фрейлина королевы – герцогиня Глостерская и Эдинбургская.

Глава 8

Я сделал шаг назад и, оказавшись рядом с Шаманом, шёпотом произнёс:

– Ты как врач можешь это объяснить? Они что, все дружно крышей съехали на фоне последних событий?

– Не знаю, – он едва заметно пожал плечами, – с таким камуфляжем мне сталкиваться не приходилось. Мне другое интересно: как долго они будут так стоять? Может быть, Марине стоит подать им какой-нибудь знак. Как бы уже смеркается, через полчаса совсем темень будет, а фонарей я что-то тут нигде не наблюдаю.

Я оглянулся на Марину. Понятно, она сама стояла в каком-то немом оцепенении, глядя на актёров. Стараясь не шуметь, я незаметно приблизился к девушке. Немая сцена при этом не изменилась ни на йоту.

Я наклонился к самому уху новоявленной герцогини и шёпотом проговорил:

– Особа, приближённая к королеве, скажи им, пусть поднимаются. Как бы ночь надвигается, а тут полный бардак.

Марина перевела взгляд на меня и хлопнула два раза ресничками. Потом, словно очнувшись от своих размышлений, громко произнесла:

– Господа, я вас приветствую. Можете подняться.

Народ словно только и ждал этих слов. Все мгновенно подскочили и уставились на титулованную особу.

Марина хлопнула ещё два раза ресничками и хмыкнула что-то на русском языке, типа: «Ага, понятно». И почти весело проговорила:

– Дальше все вопросы будет решать граф Нортенгерский, – Марина указала на меня рукой, – прошу любить и жаловать. Как он скажет, так и будет. Да свершится воля Божья и Королевская.

И Марина, подмигнув мне, отошла в сторону.

Несколько секунд стояла гробовая тишина. Видимо, народ переваривал услышанное. Потом эскулап громко провозгласил:

– Господа. Перед вами Королевская гвардия и граф Нортенгерский.

И вся толпа рухнула на землю, а девушки и доктор принялись сгибаться в немыслимые позы

Марина прыснула от смеха и, отвернув голову в сторону, встала рядом с Шаманом. Смешно ей стало. Свалила всё на меня и хихикает. Я склонил голову набок и внимательно посмотрел на Женю. Он мгновенно перехватил мой взгляд, сделал страшное выражение лица и показал кулак из-за спины.

– Даже не вздумай, – прошипел он, – и заканчивай этот балаган.

Я улыбнулся. Ага, просто хотелось глянуть, как толпа в третий раз брякнется на землю. Однако с этими клоунами действительно нужно было что-то делать. И я понадеялся, что Наташа осталась в трезвом уме и твёрдой памяти. Вспомнил её взгляд в первую минуту встречи. Вполне осмысленный, и меня узнала. Узнала ли? Точно узнала, потому и брякнулась на радостях.

– Внимание! Все поднялись на ноги и в целях экономии времени на пол больше не кидаемся. Всем всё ясно?

Послышалось негромкое жужжание, растревоженный улей, мать их.

– Кто тут главный остался?

Эскулап выдвинулся вперёд, но я указал ему встать в стороне:

– Мэтр, – я решил быть немного вежливее, а то обижался на каждое слово, – мы с вами потом поговорим.

Из толпы выдвинулся невысокий мужчина лет сорока.

– Ваше сиятельство, – он отвесил поклон, – мы, купцы первой гильдии, доставили барону Харрингтону товары для организации форпоста и колоний. Но, как сами видите, произошло непредвиденное.

– Стоять! – я выдвинул правую руку вперёд с раскрытой ладонью.

Купец первой гильдии покраснел как рак, словно задыхаясь, набрал воздух в лёгкие и закрыл рот, потом с удивлением оглянулся на мужчин, одетых в такие же короткие штанишки с ленточками на лодыжках.

– Все тронулись? Или кто-то адекватный остался? Какие купцы? Какая гильдия? Из роли не выйдем? – заорал я. – Что здесь произошло?

Купец испуганно пригнулся, словно от удара. Потом едва слышно произнёс:

– Ваше сиятельство, туземцы напали. Почти всех убили, вот нас немного осталось.

– Кто из вас из России?

Они начали переглядываться друг с другом.

– Простите, ваше сиятельство. Откуда?

– Из России, – повторил я.

– Ваше сиятельство. А это что? Россия?

– Что значит «что»? – раздался зычный голос Кащея. – Ты не знаешь, что такое Россия?

Никто не ответил. Лицо купца исказилось до неузнаваемости. Я оглянулся, увидел недоумённые лица друзей. А зря удивляются. По ходу, здесь клинический случай. Пора прекращать, пока кто-нибудь инсульт не заработал.

– Шаман, – заговорил я на русском, – твои пациенты, и, как наблюдаю, все до одного.

– Я что, психиатр? Давай распускай этот муз* обоз. Скоро темень наступит, скажи всем отбой до завтра. Утром будем разбираться. И Наташу пусть перенесут. Пусть запираются в своём бункере. Мало ли.

Самое верное решение. Я озвучил его на английском, сообщив, чтобы до утра сидели как мыши под веником и не вздумали шастать по территории. Основную массу это обрадовало, и они, подхватив свой реквизит, ввалились обратно в блокгауз. Четверо, простенько одетых мужиков, подняли аккуратно Наташу и занесли внутрь. Последним зашёл Эскулап, и слышно было, как он запирает двери.

– И-и-и? – Я подобрал свой плащ и глянул на Шамана.

– Не здесь, – Женя распрямил плечи, – давай определимся на ночлег. Думаю, на бруствере лучше всего. Около реквизитных пушек. Место высокое, всё как на ладони. Тогда и решим, что делать с этими ненормальными.

Все согласились, и мы медленно двинулись в сторону ворот, не забывая поглядывать по сторонам.

– Запашок от жмуриков завтра будет не продохнуть, – проговорила Марина, когда мы поравнялись с трупами дикарей, – нужно будет всю эту братию заставить захоронить. Купцы первой гильдии, – она снова хихикнула.

Мы поднялись по выбитым в земле ступенькам на самый верх и остановились, выбирая место для ночлега.

– Место вполне удачное, – прикинул Шаман, осматриваясь, – даже импровизированные три койко-места. Соломку постелили. – Он снял с плеч рюкзак и извлёк фонарь. – Интересное кино.

Я и Кащей положили свои рюкзаки рядом, и только теперь я почувствовал, как засосало под ложечкой. Пора, наверное, что-нибудь было закинуть в топку, пока желудок не обиделся.

Кащей подошёл к ближайшей пушке и присвистнул.

– Реквизит? Чугунная пушка? Как они их сюда втащили вообще? А это ядра?

Мы подошли ближе, рассматривая в темноте чудо военной техники. Кащей, освещая себе путь, спустился в неглубокую яму.

– По ходу, круглые чугунные болванки. Точно ядра для пушек.

Шаман почесал указательным пальцем переносицу и хмыкнул:

– Чугунные пушки, купцы первой гильдии, дикари с топорами. Мы ещё в XXI веке?

– Путешествие во времени невозможно, – я усмехнулся, – это идёт вразрез с основными законами физики. А Вселенная, насколько мы её понимаем, любит играть по правилам.

– Действительно, – добавил Кащей, вылезая из ямы, – а то убьёшь дедушку и не родишься.

– А ничего из увиденного не ставит в тупик? – не унимался Шаман.

– Ставит. Тут никуда не денешься. Сняли кино, называется. Все дружно заговорили на английском, да ещё с таким диалектом. Их хоть сейчас в одну палату с Александром Македонским. Волнует больше другое: это были дикари, которых мы с Мариной приговорили, или массовка, тоже съехавшая мозгами? Утром Наташу расспросим, надеюсь, она вменяемая, – я пожал плечами, хотя в полумраке вряд ли кто это увидел, – а ты, Марина, что по этому поводу думаешь?

Я оглянулся на силуэт девушки. Она, сидя на корточках, делала какие-то записи в блокноте, подсвечивая себе диодным фонариком.

Марина поднялась на ноги, и свет погас. Её фигурка быстро приблизилась к нам, брякнулся на землю рюкзак.

– Что думаешь по этому поводу? – переспросил я.

– О чём это ты? – рассеянно проговорила девушка.

– Да вот, Шаман спрашивает, мы ещё в XXI веке?

– Думала, что в XXI, ещё десять минут назад, сейчас не уверена.

– Это в каком смысле? – проговорил Кащей после минутного молчания.

Марина молча указала на небо, усыпанное звёздами. Первая ночь, когда не было ни облачка. Правда, и месяца не видать. А луна бы сейчас пригодилась.

– Я не ошиблась, когда высчитывала широту и долготу. И звёзды это подтвердили. Мы не на острове. Мы в Штатах. На берегу озера Онтарио. Западное побережье.

– Это как такое может быть? – Кащей явно заволновался. – У них что, вдоль озера нет ни одного посёлка?

– Есть, в XXI веке.

– То есть ты хочешь сказать, – я почувствовал, как мой голос слегка осип, – что мы не в XXI веке?

– Не знаю, – Марина пожала плечами. Вернее, я догадался, что она пожала плечами, когда её силуэт слегка шевельнулся.

– Да ну, – прозвучал в темноте голос Шамана, – ерунда какая-то. А актёры? А Наташа? Наверное, заповедник, не иначе.

– А ты уверен, что это актёры? Они вроде утверждают, что купцы. Помнишь? Первая гильдия. А в XXI веке здесь полно городов и посёлков.

– А Наташа? – спросил я.

– А что Наташа? – возразила Марина. – Ты уверен, что это Наташа?

– Вот в этом точно уверен. Я её в театре видел в таком же одеянии. Мы со Старым на премьеру ходили, – я вспомнил взгляд женщины, когда она только выбралась из блокгауза, – и она меня узнала.

– Ну тогда, может, вернёмся и спросим её, что здесь произошло? – с сарказмом спросила девушка.

– Ты скажи, Марина. Тебе раньше приходилось вот так определять своё местоположение на земном шарике? – поинтересовался Шаман.

Девушка замялась.

– Нет, не требовалось как-то. Зачем? Но я знаю как.

– Ясно, то есть вполне возможно, что не достоверно. Из этого делаем вывод: никто никуда ночью не идёт. Завтра тоже день большой, – проговорил Шаман.

– Да ты сам только что спрашивал, в каком мы веке, – усмехнулся я.

– Это были мысли вслух. И ты меня убедил в обратном. Так что отложим всё на завтра.

– Отложим, – согласился я. – Давайте двое на массу. Кащей, – я развернулся к Виктору, – а поднимись-ка ты на вышку, погляди по сторонам.

– Ок, – Кащей кивнул и, подхватив рюкзак, исчез в темноте.

– Не усну, – проговорила Марина, когда шаги Кащея затихли в темноте. – Что-нибудь слопать нужно.

– Опять холодное? – Шаман огляделся. – А может, в яме с ядрами костёр сделаем? Вон сколько дров, будто кто-то специально нам приготовил. Хоть и тепло, но чай я бы с удовольствием накатил, да и неплохо зайчатину пожарить.

Точно, в суматохе и забыли про зайца. Шаман его ещё в обед снял, а когда мы с Мариной пошли в посёлок, собирался разделать. Это предложение приняли единогласно.

Шаман спустился в яму, пристроил фонарь и на свободном пятачке стал сооружать пирамиду из дров, обложив место ядрами. Однако огонь так и не разжёг, а взяв фонарь, стал куда-то светить. Потом шагнул и пропал из виду.

– Шаман, – Марина негромко его окликнула.

В ответ раздался отборный мат, и нам в лицо ударил луч фонарика.

– Что случилось? – Я, прикрывшись рукой от яркого света, приготовился спрыгнуть к нему.

– А то и случилось. Тут ниша полна бочонками.

– Вино, – я добавил в голос нотку радости.

– Если бы, – Шаман выбрался наверх и, наклонившись, высыпал что-то на землю. Потом поднёс зажигалку и, чертыхнувшись, одёрнул руку. Сильный сноп пламени вспыхнул на мгновение, ослепив нас, и тут же погас.

Запах серы резко ударил в нос, а Марину, стоящую по ветру, окутало дымом. Девушка, отступив, закашлялась.

– Порох, – произнёс Шаман, – видимо, для пушек, чтобы ядра метать. И там его полно. Так что выбрали мы для ночлега не самое удачное место.

– Дымный порох, и говоришь, много его там? – Марина вынырнула, словно из тумана.

– Достаточно, чтобы нас отправить к праотцам, – усмехнулся Шаман, – давай выдвинемся навстречу Кащею и поищем более безопасное место.

Я глянул со вздохом на готовые лежанки, однако оставаться здесь и впрямь было неуютно. Влепит какой-нибудь дикарь пулю в бочку – и привет родителям. А доктор говорил, что у них оружие есть. Час от часу не легче.

Мы добрались до угла крепости, где обнаружили ещё три лежанки, заложенные со всех сторон мешками с песком. Конечно, если бочки рванут на таком расстоянии, нам явно не понравится, но безопасность была гарантирована. Однако во всём есть свои плюсы. Тут была подготовленная яма для костра, и, судя по углям, ею пользовались уже не раз и не два. И дрова имелись аккуратно сложеные стопочкой.

Кащей явился, едва Шаман снял кролика с углей, видимо, пошёл на запах.

– Вокруг полная тишина. Место для посёлка удачно выбрано. Только спереди наступать, всё остальное перекрыто скалами и озером. Позади посёлка, по ходу, пастбище закрытое. Бараны там, далеко правда, но это точно они. Ветер дует от нас, поэтому их не слышно. Но шашлычок знатный можно забацать. И ещё. Справа, видимо, между скал проход есть, отсюда его не видно, но небольшой залив имеется. Так вот, прямо посреди залива – яхта стоит.