Текст книги "Наемники (СИ)"

Автор книги: Ортензия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Глава 1

Это задание изначально шло по какому-то перекошенному сценарию, каждый день обрастая новыми подробностями. Ни куда нас везут, ни конкретного плана не было. Просто получили массу разношерстного оружия, в принципе, наши пожелания тоже учитывались в какой-то мере. На пристрелку выделили всего один день, что было вполне критично, и, разумеется, вырвались на стрельбище только после обеда. Отбабахав по десятку из всех орудий, решили, что приемлемо. В конце концов, с таким арсеналом можно смело делать переворот в какой-нибудь небольшой республике, пристреливая всё по месту. Тем более, что наша миссия сводилась всего-то сопроводить группу товарищей в тридевятое царство, в коем они и будут выполнять поставленную партией и правительством задачу, а наше дело – сторона, проследить, чтобы никто не помешал выполнить эту самую задачу, о которой нам и вообще знать не требовалось. В общем, прогулка, не задание. Однако под ложечкой посасывало: если уж действительно всё так, что ж, коммерсы лихих вояк решили набрать среди дорогущих наёмников, да ещё с таким серьёзным подходом. Могли для такого безобразия выбрать что-нибудь подешевле. Ну да ладно, может, решили перестраховаться.

А неделю назад вспорхнули на «боинге», явно не пассажирском, всего 20 кресел, где мы и разместились, а заднюю часть салона забили своими пожитками. Немало получилось, почти по 45 кг, и это без броников. Хотя броники наши сверхлёгкие: ребята 80-х прошлого века мечтали о таких, напяливая на себя в Афгане 20 кг железа. Тем более предполагалось, что марш-бросок не предусматривается, и сидеть нам в почти оборудованном месте просто на стрёме, а в конце, если всё пройдёт гладко, в чём начальство не сомневалось, также загрузиться в вертушку и домой на лаврах победителя. Но, кроме этого, оказалось, что груз основной группы тоже у нас. Ребята доберутся налегке, так что в «боинг» загрузить, разгрузить, а сегодня в американский «Хьюи» пришлось потрудиться, чтобы перетаскать все ящики и рюкзаки. А надо сказать, груз основной группы гораздо неудобнее и тяжелее, и старенькая вертушка тащила нас с явным перегрузом, что отнюдь не добавляло энтузиазма. Тем более и шли мы на бреющем, едва не касаясь верхушек сосен, таща на внешней подвеске две с половиной тонны груза. Иногда «Хьюи» рывком взлетал вверх, подняв нос, словно перепрыгивая через барьер, и снова опускался, падая на деревья. И в этот момент у меня душа в пятки срывалась.

Вот это и настораживало. Хотя, может быть, именно этот вертолёт и был самым надёжным местом во всей нашей миссии.

На выданных два дня назад часах было начало пятого утра, а на затянутом небе ни звёздочки, так что и посадка в полном мраке, на небольшом пятачке, окружённом высокими соснами и буками, и вовсе не радовала. Вертушка просто плюхнулась на лыжи, а командир негромко скомандовал:

– Не сидим, отстёгиваем груз и на улицу.

Командир – Груздев Алексей Николаевич, 1983 г.р., майор. Позывной «Дарс».

Защёлкал храповой механизм, освобождая тяжёлые сумки, и мы, рывком подхватывая их, опускали на землю. Едва успели выдернуть последнюю, винт вертолёта, до сих пор едва вращающийся, прибавил оборотов, и пилот, с которым мы так и не удосужились познакомиться, приложив два пальца к шлему, кивнул и поднял свою старушку в воздух.

Я оглянулся на Марину. Девушка, поддерживая автомат двумя руками, всматривалась в темноту леса, стоя к нам спиной, и словно пыталась рассмотреть несуществующую опасность. Несуществующую, потому что её не могло и не должно было быть тут. Через четыре часа именно здесь мы должны были встретить основную группу, что, в принципе, меня немного озадачивало. Судя по грузу, в группе не меньше 30 человек, и «Ирокез» их точно не будет тащить, даже если сложатся они в нём как селёдки в бочке. Видел собственными глазами, как такая же машинка доставила 18 человек на вахту, и каждый клялся, что места не осталось даже для мухи, пожелай она переместиться на 200 вёрст, не прилагая усилий.

Марина – Коростылёва Марина Александровна, 1993 г.р., старший лейтенант. Позывной «Пума».

Кстати, прозвище девушка получила за свой цвет волос. Знатоки называли его жёлто-палевым. Цвет родной и вполне был похож на окрас той самой дикой кошки, от которой, в принципе, Марина не сильно отличалась, учитывая некие аспекты её деятельности.

27 лет – вполне осмысленный возраст, и, пожалуй, правильнее называть её молодой женщиной. А с другой стороны, кто такая девушка? Существо женского пола, физиологически вполне сформированное для деторождения, но ещё не выполнившее свою природную функцию. Это вполне относится к Марине, да и не выглядит она на 27. С натяжкой 23–24 года, разве что в макияже постарше. Но за два месяца макияж я видел на ней только во время съёмок ролика, но это отдельный разговор. Понятное дело, что есть дамы, которые и в 40 ни разу не рожали, но и девушкой их уже не назовёшь. Так что упираться в то, что биологическая суть единства этих понятий – строение организма, связанное с рождением детей, – выглядит как-то глупо. Разве что с позиции медицины. Девушка, родившая ребёнка, становится женщиной. И опять хрень получается. Дочка соседки в 15 лет родила, но вот женщиной язык не повернётся назвать. Так что для меня Марина – что ни на есть юное существо, до женщины не дотягивает, а стало быть, девушка.

Марина подняла руку с раскрытой ладонью, и мы мгновенно присели, ощетинившись стволами в разные стороны, старательно вслушиваясь во внезапно наступившую тишину. Медленно поползли секунды, словно отстукивая удары сердца. Едва уловимым движением повернула голову. И, хотя рассвет ещё не наступил и между нами было не менее трёх метров, я увидел, что она стоит с закрытыми глазами, а на лице буквально читалась растерянность. Не знаю, обратил ли на это кто-то ещё внимание. Тем более, что длилось это буквально одно мгновение. Растерянность исчезла, и появилось нечто наподобие улыбки.

Марина родилась и выросла в тайге, и потому все дружно молчали, боясь отвлечь её посторонним звуком от опасности, которая внезапно повисла в воздухе. Наконец она негромко произнесла:

– Вертушка пропала.

А ведь правда. Вот он был рокот, и словно внезапно оборвался. Обычно в джунглях или глухой тайге в принципе всё так и происходит, но днём, когда всё в движении, а не ранним утром. Природа ещё не до конца проснулась, и любой звук слышен на большое расстояние. Хотя, наверняка, в каждом конкретном случае что угодно может сыграть свою роль.

– Всё зависит от массы факторов, – проворчал Шаман, которому явно не улыбалось стоять на одной коленке, – плотность воздуха, направление ветра, скорость. Однако позу он свою не переменил, продолжая водить стволом по чёрной массе деревьев, обступающих со всех сторон поляну.

Шаман – Тругман Евгений Викторович, 1989 г.р., капитан, позывной «Шаман».

Стоять на коленке в высокой траве в принципе никому не улыбалось. Роса была обильная, по-осеннему холодная. Резво присев, мы сбили её, и тяжёлые капли неприятно брызнули в лицо.

– Пума, – голос командира был ровный, спокойный.

– Не знаю, что, но что-то не так, – отозвалась девушка, – дождёмся рассвета.

– Добро, – согласился командир и прислонил свою винтовку к ящикам.

Глава 2

Американская штурмовая винтовка FN SCAR. Их пять штук, то есть у каждого, кроме меня и Марины. После замены необходимых компонентов калибр стал советским – 7,62×39 образца 1943 года. В конце концов, это самый распространённый патрон в мире, чему удивляться?

У меня два ПП-90М1 и две подогнанные под них кобуры. Кроме этого, шнековые магазины на 64 патрона каждый. Для ближнего боя – идеальная конструкция. У Марины «Бизон» под родной калибр 7,62 мм с магазином на 45 патронов. Кроме того, он с улучшенной эргономикой, планкой Пикатинни и глушителем. Одним словом, конкретный конкурент моим пушечкам. Вот только длина его вместе с разложенным прикладом – почти 70 см. В карман не положишь. Однако сбоку в кобуре ПСС. Маленький, бесшумный и броню протаранит.

Это у всех как бы основное оружие. Но имелась и тяжёлая артиллерия: в тубусах, подстволах, пара южноафриканских барабанов и чудо американской техники – самозарядный ручной гранатомёт АТК ХМ 25 в количестве двух штук, и ящик гранат к ним. Последнюю игрушку сразу прибрал к рукам Старый.

Старый – Скороходцев Иван Николаевич, 1976 г.р., прапорщик, позывной «Старый».

Медленно светало, и словно в проявителе листья деревьев начинали зеленеть. Толстые полутораметровые стволы буков с выступающими корнями, стоящие почти вплотную друг к другу, превращались в серые сказочные фигуры. Я даже замер от удивления. Бук растёт медленно, а этим могучим деревьям высотой не ниже пятиэтажки с первого взгляда можно дать лет триста. Где в таком количестве их можно встретить? Какой-то заповедник?

Голос Марины прервал мои размышления и прозвучал как-то звонко, неправдоподобно громко в патриархальной тишине:

– Док, – и, поднявшись с корточек, девушка устремилась к деревьям.

Док – это мой позывной. Не потому, что я доктор: в медицине я как все – знаю постольку поскольку. Эскулап у нас – Шаман. Шприцы, лекарства – это его стезя. А я Док Александр Евгеньевич. Хотя среди моих предков наверняка были учёные мужи, дававшие клятву Гиппократа. Ведь в Российской Империи по фамильным именам можно было определить и социальный статус, и род занятий. А своё генеалогическое древо я знал: прадед мой, 1884 года рождения, унаследовал эту фамилию от своего отца, а не влепили её ему с бухты-барахты.

Я двинулся вслед за девушкой, держа оба ПП стволами вниз. Именно из-за них Марина выбрала меня. К гадалке не ходи: что, что, а высокую плотность огня я точно мог создать. А как я бью с двух рук, она не однажды видела и смогла оценить.

Когда я добрался до дерева, около которого стояла Марина, она указала мне направо:

– Двигаешься вдоль поляны, вглубь не забирайся, максимум 3–5 метров. И не молчи, постоянно что-то бубни. Шёпотом, но так, чтобы я тебя всё время слышала.

Я удивлённо уставился на неё. Как-то не ожидал, что она предложит разделиться.

– И что я должен рассказывать? – осведомился я.

– Всё, что будешь видеть. Мусор какой: бумага, газета, банки, бутылки, стекло и прочее. Сломанные или примятые ветки. Следы людей, животных. Всё, что покажется странным. Встретимся на другой стороне.

Я кивнул, щёлкнул тангенту и, глянув, как Марина нежно ощупывает тонкую кору бука, шагнул в сторону и тихо произнёс:

– Раз, раз, проверка.

– Слышу, – отозвалась Марина.

«Вот и хорошо, что слышишь», – подумал я и вслух добавил:

– Ухожу внутрь. Пока всё нормально.

Пока всё нормально, ну да. Если буду всё время болтать что-то, то в крайнем случае поймут, где меня шлёпнули, и смогут приготовиться. Я перескочил к следующему дереву и вгляделся в лес.

– Полная тишина, только птички начинают просыпаться. Никого не наблюдаю.

Я замер, осматривая просветы среди деревьев. Их ещё поискать нужно. Листья шумят, скрип деревьев, в кроне порхают неизвестные птицы. И дрозды. Куда без них. И никакого присутствия человека. Вообще. Конечно, в родной тайге наверняка тоже можно найти участки, нетронутые хомо сапиенсом, но не могли же нас высадить в подобном месте. Группа не будет месяц ползти по лесам, груз не маленький, значит, окраина, где человек уже не один раз отметился.

Я перебрался к следующему стволу и, памятуя наставление Марины, снова забубнил о хорошей погоде, зелёных листьях и о полном отсутствии каких бы то ни было личностей, желающих перерезать мне горло.

Продвинувшись таким образом вокруг поляны метров на пятьдесят, я увидел то, что интересовало Марину. Шагах в десяти от края, извиваясь среди деревьев, виднелась утоптанная тропинка.

– Тропинка, – пропел я и добавил: – Есть следы.

– Чьи? – раздался спокойный голос командира.

Я глянул на раздвоенное копыто и с некоторым смешком проговорил:

– Корова прошла, и рядом мужик в тапочках.

– Корова? – неуверенно переспросил Шаман.

Сразу вспомнился эпизод из национальной охоты, и я самым серьёзным тоном произнёс:

– Товарищ капитан, так что я коровью мочу с чьей-то другой мочой перепутать могу.

В наушниках послышался смешок, потом немного раздосадованный голос Марины:

– Док, на месте постой.

– Я нахожусь, – решил я сориентировать девушку, но она меня перебила.

– Вижу тебя.

Я машинально кивнул, оглядываясь. Ну раз видит. Однако ждать пришлось долго. Я уже хотел стукнуть по тангенте, когда увидел её, идущую со стороны леса параллельно тропинке. «Бизон» болтался на плече, и вид у неё был вполне задумчивый, хотя и шла, не оглядываясь, безмятежно помахивая небольшой веточкой.

– Пойдём, Саша, – бросила она мне, не останавливаясь.

Это было не очень хорошим знаком. По имени Марина обращалась только в минуту сильного волнения. И хотя по девушке особо это и не было заметно, само обращение настораживало.

Добравшись до группы, Марина уселась рядом с командиром, облокотившись на сумку, и махнула рукой. Никто, кроме Дарса, оружие пока из рук не выпустил, однако развернулись к девушке вполоборота все, ожидая окончательного резюме. Марина наморщила носик, нахмурила брови и наконец выдала долгожданную фразу:

– Бред какой-то. Ни в какие рамки уложить не могу.

– Ну ты не кипишуй, – подал голос Старый, – выкладывай всё, сейчас разрулим, – и подмигнул, слегка, по-отечески.

Марина, скривив губы, кивнула.

– Значит так. Вчера вечером по тропе, что идёт мимо поляны, прошло восемь боевиков. Вооружение, похоже на пулемёты, – и, предвосхищая вопрос, добавила: – Но это я так думаю. А конкретно, судя по оставленному отпечатку на земле, длиной около полутора метров и весом не менее десяти-двенадцати килограммов. Приклад мощный, отпечаток три с половиной на тридцать. Шли след в след, и определить количество людей было бы невозможно, но они в трёхстах метрах встали на ночёвку. Хорошо встали, в чаще, выставили посты грамотно. Прямо там же завалили оленя, – Марина оглянулась на меня, – пардон, твою корову. Для костра выкопали яму, что могли, сожрали, часть оленя с собой взяли. Остальное объели дикие звери, и потому из чего завалили животное, не представляется возможным выяснить. Собирались спешно и ушли ещё до нашей высадки. Вполне возможно, услышали вертушку и резво подобрались. Это и радует, и настораживает. Если бы по наши души, чего проще лечь за деревьями и в восемь стволов снести нас при посадке.

– Не факт, – Старый отрицательно качнул головой. – Может, у них своё задание, и пересекаться с незнакомой группой, а тем более ввязываться в бой, им не резон. А может, вообще думали, что мимо вертушка пройдёт. Да мало ли. А может, и не пулемёты, охотники или браконьеры. Последнее более приемлемо для данной местности.

– Мало ли, – повторила Марина, – мало ли. Восемь человек идут по тропе след в след. Видят оленя, и вся маскировка по барабану. Ночуют, едят. Собираются в полной темноте и после себя никаких крошек не оставили.

– Ну ты же сама говоришь, дикие звери, – я улыбнулся, но Марина продолжила, не обратив на моё замечание никакого внимания.

– Оружие вообще прислонили к сосне в шести метрах от себя. Охрана не залегла, а болталась по лесу. В двухстах метрах от них пара серых доедала оленя, а им всё равно. Спокойно легли спать. Ни свет ни заря подскочили и по звериной тропе ломанулись на север, как кони на водопой. И ещё, – девушка вытряхнула из кулька куски кожи, – вот в чём они ходят. Я тоже по тайге предпочитала в подобном бродить.

Шаман наклонился вперёд, с интересом разглядывая.

– Летняя обувь народов Севера, изготовленная из оленьих шкур. Хотя эти плетённые, но в тайге народу полно шастает, – Марина умолкла, глядя на командира.

– Чукчи? Эвенки? – заинтересовался Шаман, бросив ещё раз взгляд на необычную обувь.

– Говорю же, не знаю, – Марина пожала плечами. – Россия – страна большая.

– И ты, значит, тоже в этом бродила? – переспросил Шаман. – И как, удобно?

– Вполне, – Марина согласно кивнула. – Летом не парит, зимой тепло. Ну, зимой, понятно, не совсем таких, типа сапожки.

– А это значит, что боевики вполне конкретные, – подытожил командир. – Хоть и поступки странные. А место, где они ночевали, как?

– Хорошее место, кусты непролазные, оттуда поляна как на ладони, а вот обратно не разглядеть. И пост на холме грамотно можно расположить, а то тут слишком открыто.

Командир несколько мгновений молча размышлял, потом кивнул.

– Принято, перебазируемся и будем ждать группу.

Легко сказать: перебазируемся! Только деревянных ящиков весом в сто килограммов двадцать штук. Длинные и неудобные. Вчетвером тащить.

Марина кивнула и, взяв «Бизон» наперевес, двинулась в сторону леса. Ну а мы вшестером весело взяли, дружно понесли. Не самая лёгкая задача – больше трёх тонн перетаскать. После второй ходки оружие с собой уже никто не брал – лишний вес таскать. Одним словом, полностью положились на чуйку Марины.

Управились, в принципе, быстро, двух часов не прошло. Ну, потому что, во-первых, расстояние небольшое, а во-вторых, бегом на полусогнутых.

Место оказалось и впрямь идеальным для такой отсидки. Небольшой открытый участок, затянутый, словно колючей проволокой, кустами ежевики, и неширокий проход, через который мы как раз и просочились. Изнутри действительно всё просматривалось идеально, а вот обратно разглядеть что-либо не получалось, как я ни старался. И что интересно, росы в этом закуточке тоже не было. Просто сухая травка.

Несколько минут мы дружно разглядывали отпечатки, предположительно от прикладов, оставленные неизвестной группой. Потом Алексей, пожав плечами, хмуро произнёс:

– Странно, оружие бросили у выхода, метрах в пяти от бревна, на котором ужинали. Может, и не оружие вовсе.

– Может, и не оружие, – легко согласилась Марина. – Только вот там, – она указала на холм, – где они дозор выставили, такой же след около дерева.

Командир хмыкнул.

– Ну, пойдём, поглядим, – он обернулся к прапорщику. – Старый, займи место с другой стороны поляны, мало ли. До прибытия вертушки меньше часа. Кащей, – он оглядел самого молодого в нашей группе, – а ты с нами, на холм, займёшь там позицию.

Он двинулся вслед за Мариной.

Кащей – Кащеев Виктор Яковлевич. 1996 г.р. Лейтенант. Позывной «Кащей».

Едва они исчезли из виду, Поли завалился на траву, упёрся в рюкзак и засопел.

Поли – Полищук Игорь Дмитриевич. 1988 г.р. Капитан. Позывной – «Поли».

Вот искренне ему завидую. И даже не столько ему, сколько его умению выключать из сознания оперативную обстановку за считаные секунды. Прилёг – и уже спит. Не сном праведника, конечно. Вполглаза, и при пробуждении мгновенно способен оценить картинку. Золотой навык! Как он его себе выработал, ума не приложу.

Я присел рядом с Шаманом, развернувшись лицом к поляне. Отличное место для засады. Если ночные гости были по нашу душу, то точно не ушли бы отсюда. Тогда кто они и почему так встревожили Марину?

– Даром всё, – словно прочитав мои мысли, произнёс Шаман. – Сидели бы тихо на полянке, посты поставили – и готово. Группа прибудет, покажет направление, тогда и решать что-то.

Я пожал плечами.

– Марине явно что-то не нравится.

– Молодая ещё, – он хмыкнул. – Скажи, Док. Ведь это ты у нас типа по политчасти, – он ухмыльнулся. – Так какого чёрта девку нам всунул? Я видел, Костыль вернулся, Женька Меркушев тоже на базе был. А ты – молодую девку. Или личный интерес?

– Шаман, – я укоризненно на него посмотрел. – Вот за кого ты меня держишь? Мы на задании, тут может оказаться жарко до жути, и ты думаешь…

– Ладно, ладно, – Женя кивнул. – Верю. Значит, посчитал её лучшей. Извини. Я просто про неё постольку-поскольку. Исключительно поверхностно. Слышал пару баек про её ненасытный передок, вот и подумал.

– Насытная, ненасытная, не знаю. Но точно уверен: если она за спиной оглядываться не буду, можешь поверить на слово.

Женя хмыкнул.

– Верю, значит, прокатал её по полной. Жаль, конечно, что Трубецкой в госпиталь угодил, будь неладен его аппендицит. Не вовремя, а без хорошего следака нам никак. Просто не ожидал, что баба будет. Да ещё и такая энергичная. Что-то ей не нравится. Группа боевиков? Может, тут вообще браконьеры прошли. Ты глянь места какие! Явно заповедные. Так что никого тут нет. Спокойно всё. Встретим группу и уйдём. Зачем весь этот ветрогон?

Я пожал плечами, потом сообразил, что Шаман не мог этого увидеть, так как смотрел в противоположную сторону, и проговорил:

– Если бы она уже разгадала ребус, с которым столкнулась, можешь не сомневаться, рассказала бы.

Шаман снисходительно улыбнулся. И, в принципе, я с ним был согласен. Может, я и впрямь поставил не на ту лошадку, а Марина теперь пытается показать свою значимость?

Сквозь заросли бесшумно скользнул командир и тут же устроился рядом с нами. Я мельком оглянулся на Поли. Сидит, смотрит вокруг. Вот как он это делает? Только что хрюкал во сне.

– А где наш следопыт? – с некоторой иронией спросил Шаман.

– Пошла осмотреться. Что-то её настораживает.

– Понятно, – Шаман махнул рукой, – ладно, пусть себе бродит. Сколько осталось до прибытия группы? Полчаса. Отдыхаем, ждём.

– Ждём, – командир согласно кивнул и облокотился на рюкзак, устраиваясь удобнее. Я снова глянул на Поли. Не успел командир дать добро, он уже спит.

Я всмотрелся сквозь заросли. Старый устроился между деревьев так, чтобы мы его видели. Отличное место. Командир и послал его туда только по одной причине: в случае заварухи он нам окажет незаменимую услугу. А мог бы и не послать, если бы не замешательство Марины. Ну уж лучше бы ей на этот раз ошибаться.

Я выругался про себя. Увы, всё, что я почерпнул из личного дела Коростылёвой Марины Александровны, убеждало меня в обратном. А моя прошлогодняя поездка в Алжир поставила в конце убеждений жирный восклицательный знак.

– Она не ошибается, – зло произнёс я, – она никогда не ошибается. Что-то произойдёт.

Шаман зевнул.

– Всё бывает беспрецедентно в первый раз.

Командир несколько минут, прищурившись, смотрел на меня. Потом выдохнул.

– Поли, Шаман, рассредоточьтесь по периметру. Двадцать минут осталось.

Шаман нехотя поднялся и, взяв на перевес винтовку, пошёл за Поли, который уже нырнул в проход зарослей.

Мы молча просидели ещё несколько минут, потом Алексей поднялся.

– Давай-ка, Док, мы с тобой переместимся поближе к поляне, вон под то дерево. Поверим в чуйку твоего протеже.

Я согласно кивнул и, не торопясь, двинулся за командиром к означенной позиции.

– Готовность пять минут, – проговорил Алексей, когда мы расположились в нескольких метрах друг от друга, потом добавил: – Пума.

– На подходе, – услышал я ровный голос девушки в наушниках.

Глянул в яркое голубое небо, и что-то внутри меня щёлкнуло. Лёгкий ветерок шумел листвой деревьев, птицы, не таясь, перепрыгивали с ветки на ветку, щебетали. Стандартная лесная обстановка. Вот только сквозь все эти лесные шорохи до нас не доносился рокот вертолёта, которого мы так ждали.