Текст книги "Судьбы изломанная нить. От Твари в Жрицы (СИ)"
Автор книги: orlando_sur
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)
– Тебя пытались убить свои? – спросила Марта.
Мальчик насупился:
– Похоже на то, в отряде были предатели.....
– Я не поняла тебя, – пожала плечами Марта, похоже, ее словарный запас кончился.
– Ты красиво улыбаешься… Покажи свои уши, пожалуйста, – попросил мальчик.
– Может, ты представишься, – улыбнулась Марта, ей доставляло удовольствие, что ее улыбка кому-то нравится.
– Эуливансе Кей Валлеи.
– Иванс, так можно тебя называть? – спросила Марта.
– Да, вполне. А как тебя мне можно называть?
Марта задумалась, что сказать мальчику.
– Какое тебе имя сказать? От рождения меня называли Тварью, потом имя поменялось на Тварьку. Затем из меня попытались вылепить эльфийку, начали учить язык и дали имя Аийвэул, по простому, Айве. Теперь я ношу имя Марта, для людей, которые вокруг.
– Как грустно. А сама что внутри чувствуешь? Какое имя звучит в тебе?
Ви покачала головой.
– Печально. Хочешь, я придумаю тебе его? Только сними, пожалуйста, платок, – эльфенок предвкушающе улыбнулся.
Марта стянула с головы головной убор и ее светлые, с пепельным оттенком, волосы, собранные в косу, упали за спину. Втирания еще в Бонбонерке так повлияли, что сейчас, после двух с половиной лет после начала процедур, они достигли длины до колена, а заплетенные – как раз до середины бедра.
– У тебя красивый цвет волос, как у меня, – радостно заявил ребенок. – А уши совсем-совсем эльфячьи. Ты вовсе не похожа на полукровку.
– Тем не менее, я – полукровка, – покачала головой Марта.
– Я тебе даю имя – гибкий клинок, Виэллсандэре.
– Благодарю, – вежливо ответила Марта, это был редкий подарок, никто не давал ей имени просто так, без причины. – А как можно его сократить?
– Сандра, очень тебе подходит.
– Ты уже здоров? – спросила Марта, вспомнив, как быстро на ней самой все заживает.
– Да, почти.
– Если подождешь, то я накормлю тебя едой, – заметила Марта
– Нужно говорить: я накормлю тебя завтраком. Завтрак – это утренний прием пищи. Ну, Сандра, повтори, пожалуйста.
…
– Дочка, доброго дня! – потягиваясь и зевая, вышел из занавески Марек, он натянул только штаны и теперь демонстрировал мускулистую волосатую грудь.
– Мне послышалось, что вы говорили? Ты его понимаешь, Марта?
– Доброго, отец! Немного. Садись, сейчас покормлю.
– Это дело! Нужно к командиру съездить, доложиться про вчерашнее. А вы сидите тихо, он – особенно. Я, знаешь, чего боюсь? Что остроухие за ним придут, ведь не простой мальчонка. А тут ты… Они церемониться не будут… Ну, я постараюсь быстро, – Марек торопливо хватал куски, почти не жуя.
– Отец, ты не волнуйся, мы на засов запремся.
– Ладно, знаешь, что к чему. И не выходите, ясно?
Отец уже натягивал полушубок, взял тяжелый меч и шагнул за порог, Марта тут же задвинула засов.
– Ты боишься? – спросил Иванс.
– Да, – Марта показала на свои острые уши и мальчик кивнул.
– Мы таких, как ты стараемся забирать к себе. Странно, что ты выросла у людей.
Марек быстро проделал путь до крепости, по дороге обдумал, что говорить: про эльфенка не следовало и рот раскрывать. Вообще-то за ним должны прийти свои, и он уже раз двадцать пожалел, что подобрал мальчишку. Сейчас обдумывал, как отпроситься у командира, якобы отвезти дочку к родственниками, де неспокойно. Сегодня еще можно пересидеть, а за завтрашний день он уже ручаться не мог.
– А! Марек, что, не спится? Или с дочкой скучно? – широко улыбнулся командир, сотник Кахий, мужчина с могучим разворотом плеч.
– Дело есть. Вчера ехал к себе, а по границе следы. Выскочил дозорный отряд эльфов, а на них налетели Вежские, перебили кое-кого и остроухие обратно убрались, бросив трупы. Мне странно, откуда Вежские могли знать когда и где эльфы из леса выйдут? Вроде так…
– Умный ты мужик, а все в простых мечниках прячешься. Верно подметил. Утром Ошек тоже видел следы, правда, снегом уже припорошило. А теперь скажи, чего тут остроухие забыли? А?
– Откуда мне знать? Можно подумать, они докладываются, – хмыкнул Марек.
– А я скажу, пожалуй, – остро глянул на Марека сотник.– Остроухие не нападают, когда своих чуют. Как это происходит, бес его знает, но они для начала посылают своих разведать, потом нападают, устраивают резню, а полукровку забирают. Как только вы поселились, нападения на нашем участке стали реже, а потом и вовсе прекратились, как ножом отрезали. Вчера Вежские их засекли, как догадались, Благой с ними, но пресекли. А сколько раз эти остроухие вокруг ходили, кто знает? Молчишь? Ладно. Весной пришла грамота от герцога Лемори, он же командует Пограничьем. Было покушение на него, эльфийкой, у нее был сообщник, человек, мужчина, мечник. Эту пару уже пару лет и разыскивают люди герцога. История мутновата… Если эльф идет убивать, выжить невозможно. Так что, скорее всего, на него напал любитель, возможно, полукровка. Почему я так думаю, не хочешь спросить? Ну и зря. А я скажу: мы-то знаем особенные вкусы герцога с тех пор, когда он тут жил, шила в мешке не утаишь. И еще, у Лемори крышу сносит при виде остроухих, ненавидит он их люто. Говорят, дружка его молодого они убили, ну, это так, лирика. А тут приезжаешь ты, с немой дочкой, живете на отшибе, ни с кем не общаетесь. Ты же молодой еще мужик, бабу не хочешь?
Марек отрицательно покачал головой, не разжимая губ.
– Ошек не сватался?
Марек кивнул.
– Во-о-от, а он человек герцога, значит, след взял. Я молчал, у меня хороших мечников раз и обчелся, а ты многих стоишь. Но теперь прикрывать не буду. У тебя несколько дней, к празднику приедут люди герцога нас поздравлять, с гостинцами, тогда и Ошек их приведет к вам. Бежать тебе некуда, везде уже вас, наверняка, ждут. Думай, брат, думай! На твоем месте я бы полукровку отправил в лес, отвел на границу, пару шагов от нас и ее обнаружат остроухие, а сам уходи, одного тебя не найдут.
– Кому она там нужна, – выдавил мрачно Марек. – Ученица моя, на потеху герцогу ее отдали, вот она и не стерпела.
– Сочувствую, но герцог – родственник короля, а значит, что скажет, то и правда. Девчонке твоей жизни здесь не будет, богатую награду Лемори назначил за ее голову. Марек, ты мне нравишься, дельный мужик, давай, решай проблему, жить-то и дальше нужно. Ну, зачем тебе остроухая девка без роду, без племени?
Марек встал, одернул полушубок.
– Спасибо, Кахий, на добром слове. Пойду, боюсь, эльфы девку из-под носа уведут.
Дверь за Мареком хлопнула, сотник покачал головой:
– Ох, упрямый, что ему, чужая девка дороже собственной жизни?
Марек тяжело протопал в домик и уселся, не раздеваясь, на табурет. Марта спала с лица и присела на корточках перед отцом.
– Нас нашли, – скупо сообщил Марек. – Сотник сказал, у нас пара дней. Говорит, везти тебя к эльфам, а самому бежать.
– Ты же не бросишь меня? – оперлась локтями о бедра Марека Марта и заглянула ему в глаза.
– Скажешь тоже, – устало ответил Марек. – А вот его – точно нужно отвести к границе, пусть идет к своим, – кивнул он на эльфенка.
Мальчишка все это время сидел тихо-тихо и тревожно стрелял глазами от одного на другого.
– Ты должен уйти, – повернулась к Ивансу Марта.
– Сандра, …., – начал возбужденно мяукать и посвистывать эльфенок.
– Что он говорит? – потряс Марту за руку Марек, привлекая внимание.
– Я не совсем понимаю… Кажется, он не хочет обратно в лес…
– Понимаешь, взять мы его не можем, по его следу за нами пойдут эльфы, а нам самим нужно быстро уйти.
– Куда мы пойдем? – Марта села на колени отцу.
– Если удастся вырваться, думаю, в Мерлон стоит пробраться. Там про эльфов слыхали, но не испытывают ненависти, скорее, как на диковинку будут смотреть. Но мальца брать нельзя. Ты посмотри на его одежду, не простой он.
– Сандра, не бросайте меня. Пожалуйста. Если вернете в лес, меня убьют враги моего дома. Они уже ранили меня.
– Отец, он просится с нами. Говорит, что ему нельзя пока возвращаться, убьют его враги дома.
– Враги дома, поня-аа-тно, – протянул Марек. – Сотник сказал, что эльфы по запаху своих находят, и даже полукровок чуют и потом забирают. Ты спроси у этого, за каким бесом они сюда лезли?
– Отец спрашивает, зачем вы сюда шли? – перевела Марта.
– Тебя смотреть, от тебя такой запах сильный чувствуется – сильная кровь.
– Не можем мы его взять, у нас и так по пятам будут ищейки герцога идти, еще эльфов нам не хватает. Собирайся, ночью тронемся. Сегодня ночь обещает быть светлая, – Марек, казалось, говорит сам с собой.
– Так мне готовить нужно! Лепешек побольше в дорогу… Сколько мы сможем взять? – вскочила Марта.
– Немного, Лютик тебя и меня должен нести, значит, не больше одного мешка. По дороге мальца в лес завезем и поедем. Двигаться будем по кромке, если услышим засаду, пойдем по краю эльфийского леса. Пока их стражи к нам дойдут, мы уже выйдем на наши земли.
– Жаль тут все бросать, хорошо жили, – с сожалением осмотрела их домик Сандра.
– Угу, за наши головы герцог награду назначил…
По темному синему небу ползли белые пузатые облака, освещаемые сверху луной, но она была сегодня полная и сливочно-желтая, и потому в лесу царили плотные голубые сумерки.
Когда Марек спустил с Лютика эльфенка и подтолкнул его в лес, Марта всхлипнула, мальчик ей понравился.
– Не бросайте меня, – еще раз попросил Иванс.
– Мы не можем, сами в ловушке, а за тобой будет погоня, нас точно поймают. Не лезь, за нами охотятся люди Ламори, они тебя убьют, не задумываясь.
Через полчаса Марек с Мартой тихо пробирались по глубокому следу.
– А следы? Они же нас по ним выследят, – забеспокоилась Марта.
– Видишь облака? Под утро снег пойдет, потому я и решил ночью идти. И печь ты оставила горящей… Если повезет, подумают, что мы с тобой под утро ушли. Пусть по дорогам поищут.
– А как нас теперь зовут? – обернулась к отцу Марта.
– Выбирай, но когда выберемся из Приграничья, мечи спрячем, они по ним нас будут выслеживать.
– Назовусь-ка я Тирмаиной, мою мать так звали.
– Тирмаина? Точно? Ты ничего не путаешь? – вдруг заволновался Марек, даже Лютика дернул за уздцы.
– Ну, да, Матушка Бо говорила, что травили, травили меня, а я никак не скидывалась у Тирмаины.
– Имя-то редкое. Не знаю… Неужели.
– Что? Отец, ты о чем? Что-то знаешь? – заволновалась Марта.
– Нет, дочка, ничего определенного, слухи ходили, да что уж теперь…
– Отец, может, и герцог что-то про меня знал? – после долгого молчания спросила Марта.
– Не думаю, просто ненависть к эльфам в нем говорила, он долго жил здесь, в Приграничье. Твоя мать жива?
– Вроде, да, еще. Она замужем за лавочником в нижнем городе, – Марта подозрительно шмыгнула носом. И сдавленно добавила: – Злая она, била меня сильно.
– Запомни, тебя теперь зовут Руза и про Тирмаину забудь навсегда. Тебя родила Клара, ясно? – взял Марек дочь за плечи и сжал, почти до боли. – И я тебе отец, ясно? Родной. Шапоц я теперь, из Фигалии мы…
Через пару часов Лютик начал тяжело дышать и часто оступаться. Шапоц остановил коня и спустился в снег, Руза тоже потянулась к отцу, чтобы он ее снял, но тот отрывисто махнул головой:
– Сиди, тут тебе снега по грудь будет, нам еще долго.
– А может мы перекусим, а он отдохнет, – прошептала Руза. – У меня за пазухой теплые лепешки с медом, хочешь?
– Ой, лапушка моя, давай, а то потом нельзя будет останавливаться.
– И Лютику кусочек, – Руза дала пожевать ладонь Лютику.
– А отцу? – усмехнулся Шапоц и снял узду.
Пока стояли, тихо начал падать снег, звуки стихли и вокруг наступила ватная тишина. Закончив с лепешками, Шапоц достал бурдюк, сам сделала пару глотков, а потом дал и дочери.
– Ну, наша погода, самое то! Едем! – но сам взял за уздцы Лютика и повел вперед.
Снег валил и валил, морозец был небольшой, поэтому скрип от шагов почти не слышался. Скоро беглецы стали напоминать снеговиков, они крались тихо-тихо, а утомленный конь едва передвигал ногами. Руза замерзла, но все время думала об отце, ведь ноги уже мокрые, наверное. Луна спряталась, и только снежный покров позволял видеть путь. Внезапно Шапоц провалился по пояс, но успел оттолкнуть Лютика, и Руза удержалась на коне. Она уже протянула руку к отцу, открыла рот, вдохнула, чтобы сказать…
– Куда прешься! Стоять! Дубина!
Услышав первые звуки, беглецы окаменели, у Рузы опустились плечи и ужас окутал ее.
– На мясо тебя пора сдать, – ругался знакомый голос. – Стой, дальше не пойдем, велено здесь ждать.
Шапоц показал дочери молчать и направился сразу к границе. Медленно передвигая ногами, ощупывая каждое место для шага, они еле-еле перемещались. Руза, в первые мгновения превратившаяся в ледяную и твердую сосульку, сейчас отсчитывала секунды и ожидала грубого окрика. Но отец уже вплотную приблизился к линии эльфийского леса и вот-вот они будут в относительной безопасности. Девушка даже дышать боялась и теперь уже задыхалась. Шаг, еще шаг, еще один. Лютик, тихо, милый! Шагай, пожалуйста… Они уже были за пять шагов от границы, но следовало сильнее углубиться в лес.
Здесь снега почти не было, под ногами лежал покров палой листвы, а человеческие земли начинались белой пеленой. Руза, которая теперь ехала, оглядываясь, внезапно краем глаза заметила движение и обернулась, как и Шапоц. Рядом с ними стоял Иванс, тяжело дышащий, разрумянившийся, с блестящими глазами.
– Если… вы...меня… сейчуас... не восьмете… я сакричу … и вас поймают, – проговорил он через силу на человеческом наречии, пытаясь отдышаться.
Шапоц беспомощно посмотрел на дочь, на наглого эльфенка, назад… Потом опять на дочь.
– Паршивец, – словно выплюнул он. – Идем.
– Я знаю короткую дорогу, чтобы обойти засаду. Впереди их много! – торжественно и громко возвестил эльфенок. Шапоц и Руза даже пригнулись, готовые бежать.
– Тихо ты! – хотел отвесить подзатыльник Ивансу Шапоц, но тот ловко увернулся.
– Идем быстрее, – скомандовал мальчик и весьма бодро пошел вглубь леса.
Беглецы двигались осторожно, но энергично, Шапоц сжался в кулак, готовый к обороне, здесь, на землях остроухих, куда они так дерзко пробрались, они могли не ждать пощады, за такое сразу следовала смерть. Мечник до сих пор не мог выбрать, что лучше: встретиться с засадой, принять заведомо проигрышный бой и погибнуть, или сразу убить дочь, ведь по отцовскому праву не позволил бы ей попасть в руки герцога и испытать муки от изощренных издевательств Ламори, или красться здесь, ведь эльфы в случае обнаружения их не станут разбираться, есть ли в девочке кровь эльфов. И этот странный мальчишка, прилип как банный лист…
Когда совсем рассвело, троица снова вышла на человеческие территории. Под утро хорошо подморозило, но с Шапоца сошло уже семь потов. Он посадил Рузу на Лютика, Иванса пристроил сзади нее, и повел коня, осторожно оглядывая окрестности. Но никого не было. Снег уже кружил едва заметными белыми пылинками, и после них оставались отчетливые следы. Шапоц остановился и угрюмо смотрел на них: до дороги еще нужно дойти, чтобы затеряться, а для начала понять – где они оказались.
Вздохнув, он повернулся к дочери:
– Стойте здесь, пойду огляжусь. Если услышите шум или крики – сразу в лес. Ясно?
– Может, не надо? – жалобно спросила Руза.
– Дочь, понятия не имею, где мы: того и гляди, наткнемся на заставу – скоро объезд, а мы тут, как бельмо в глазу торчим, и следы еще! – Шапоц в сердцах махнул рукой и зашагал к редколесью.
Он скрылся среди деревьев, Руза отвернулась от эльфа, на душе было тошно, неизвестность пугала, а как страшно терять из виду отца…
– Сандра, все будет хорошо, – промяукал Иванс.
– Забудь свой язык, здесь нельзя на нем говорить, – огрызнулась Руза и снова отвернулась.
Повисла тягостная пауза, только мальчик шмыгал носом, а она про себя отметила: простудился, дурачок, зачем прицепился?
Внезапно она увидела торопливо шагающего Шапоца, он проваливался в снег, падал, поднимался, но все равно пытался бежать. Когда заметил, что дочь на него смотрит, начал махать руками, призывая к себе, потом показал, чтобы они не говорили. Руза перепугалась, только со второго раза ухватила уздцы, ударила ногами коня, и Лютик направился к хозяину.
– Я сойду, быстрее будет, – мяукнул Иванс и соскользнул в снег, Руза не успела ничего ему сказать. Мальчик отстал и она с недовольством подумала, что эльф теперь будет их задерживать. Но не успел Лютик сделать и пяти шагов, как Иванс появился рядом со стременем.
Они добрались до Шапоца, он потянул коня вглубь леса. Отец молчал, только тяжело дышал, эльф легко шел рядом, не проваливался и часто оборачивался.
Когда они остановились, Шапоц поднял руку, призывая к молчанию. И точно, издалека послышались смешки, бодрый голос, который что-то возбужденно рассказывал. Отец схватил Лютика и стал тянуть его вперед, дальше от границы. Так продолжалось некоторое время, Шапоц несколько раз падал, выбившись из сил.
– Сандра, передай отцу, я следы замел, – вдруг заметил Иванс.
– Как это? – повернулась к нему Руза.
– Так, у меня есть небольшие способности к стихии воды, – потупился эльфенок, пошевелил растопыренными пальцами и снег вокруг его ног заплясал поземкой.
– Отец! – выдохнула Руза. – Не беги, Иванс следы замел, он – магик.
Шапоц остановился, грудь его вздымалась, пот бежал по лицу. Он снял лохматую шапку и утерся, дочь охнула: голова отца белела под стать снежному покрывалу.
– Разъезд, не наши, скорее, Палинские, – выдал Шапоц свои соображения. – Сейчас отдохнем чуть, и дальше идти надо. Давай, дочь, спускайся ко мне, Лютику отдохнуть нужно, – и протянул руки к Рузе. – Не болтайте только.
Они отдыхали совсем немного и когда снова двинулись вперед, Руза вызвалась идти сама. Теперь она раскраснелась, согрелась, но боялась признаться, что устала. У нее крутилась в голове одна мысль: отец уже старенький, ему бы на покой, а не прятаться по королевству от людей герцога. Может, и правда, хватит ей бегать, не уйдешь от судьбы, пожила в долг пару годков, и хватит… Слезинка сорвалась с носа, побежала вторая, Руза сердито утерла нос.
– Нам придется выйти на дорогу, – через час высказался отец. – Во-первых, нужно будет найти, где переночевать, во-вторых, нас уже ищут, в-третьих – Лютику нужно отдохнуть, поесть и попить.
– Нас ищут… Может, мне выйти и… – начала Руза.
– Чего удумала, глупая! Думаешь, они тебя пожалеют? По следам не пойдут? Нас с тобой заберут, его не жалко? – кивнул Шапоц на эльфенка. – Я тебя в обиду не дам, лучше сам порешу, – и прижал к груди девочку.
– Отец, куда нам? Ведь мороз крепчает.
– Вот и я о том. Видишь, небо какое, красноватые сполохи сквозь облака? Ветер будет сильный, и снег пойдет. Метель, может, даже. Никто нас преследовать в такую погоду не будет. А мы двинемся – это наш шанс. Жиром лицо натрем, авось не обморозимся. Лютику я тоже тряпку на голову взял. Сейчас его распрягу, покормлю, напою чуток. Веток, дочь, наноси, чтобы было куда присесть.
Когда беглецы двинулись, поземка уже вовсю кружилась между деревьями, заунывно свистел ветер, но они почти выбрались на утоптанную дорогу. Шапоц сел на Лютика, сзади пристроил эльфенка и только потом дочь, затем обвязал всех веревкой.
Они ехали и ехали, дети прятались за широкой спиной мужчины. Как Шапоц различал дорогу, как заставлял Лютика передвигать ноги в такую непогоду, Рузе вообще не было понятно. Честно говоря, она уже сдалась, чувствуя себя обреченной и переживая из-за мучений отца, и еще этого странного паренька, прибившегося к ним.
Когда путники остановились и простояли минут десять, девочка открыла глаза и осмотрелась. Беглецы подъехали бревенчатому частоколу, отец теребил веревку, силясь ее развязать. Руза постучала ему по спине и передвинула узел к себе, но тоже ничего не смогла сделать, он замерз и стал жестким. Шапоц достал нож, разрезал веревку, слез с Лютика и начал дубасить ворота.
Никто не открывал, да и вообще было непонятно, кому приспичит сидеть сторожить ворота в такую метель. Отец уставал, делал небольшую передышку и снова дубасил ногами, руками ворота. С каждой минутой надежда убывала, но никто не отзывался из селения. Отец выбился из сил и присел на корточки, прислонившись спиной к воротам – шансов остаться в живых становилось все меньше… Он снова встал и начал стучать, и еще кричать:
– Пустите, со мной дети! Спасите детей!!!
Через какое-то время, когда мужчина уже потерял всякую надежду, открылась маленькая щель: кто-то начал старательно рассматривать путников.
– Спасите детей, пожалуйста, – прохрипел Шапоц, его заиндевевшие брови и усы с бородой, щеки, покрытые коркой льда, широкие плечи, меч на поясе не внушали доверия, и только две маленькие фигурки, сжавшиеся на коне, растрогали сторожа.
Загремел засов, и ворота забуксовали от нанесенного снега. Шапоц схватился за створку в образовавшуюся щелку и начал дергать. Медленно ворота приоткрылись на расстояние охвата руками, Шапоц повел Лютика, едва протиснувшегося в проход. Внутри оказалась деревенька, домов двадцать всего, здесь ветер гулял не слишком сильно, завихряя снег кругами.
– Идем, – кивнул встретивший их дюжий мужик, моложе и могучее Шапоца.
Их привели в теплую конюшню, где зимовали и козы, и пока шли, отец договаривался, а в укрытии достал две серебрушки и отдал хозяину. Они устроились на сене, но не торопились раздеваться. Руза схватила шерстяную рукавицу и растирала обмороженные щеки отца, Иванс съежился на сене и молчал. Через час им принесли дымящийся чугунок с густой луковой похлебкой, хлеб, котелок с пахучим взваром и одну кружку.
– Детей напои, не заболеют, – кивнул на котелок мужчина. – Утром уйдете, разбужу на рассвете.
Хозяин оставил масляную лампу и ушел. Шапоц позволил детям сначала поесть, и когда Иванс увлекся, Руза сердито пихнула его в бок:
– Отцу оставь!
Когда они закончили с поздним ужином, мужчина насухо вытер сеном Лютика, который неторопливо чавкал сеном.
– Все, спать, – кивнул он Рузе, та забралась ему под бочок, а эльфенок сидел нахохлившийся в стороне, пришлось Шапоцу махнуть рукой и ему. Так и заснули, согретой кучкой, совсем как семья…
Пробуждение было тяжелым, Шапоц ужасно устал, обмороженные щеки горели, тело ломило, но больше всего тянуло сердце. Он полежал с закрытыми глазами, судя по всему было еще темно, но хозяин сказал уйти на рассвете и если дети раскрылись, то он сможет увидеть их острые уши. Мечник выдохнул и открыл глаза, под его подбородком блестел клинок, тут же кольнувший горло. Шапоц скосил глаза на детей: Руза раскинулась, ее уши торчали из волос, а эльфенок свернулся калачиком и приложился к ее животу. Мужчина прикидывал, как освободиться, кто их поймал, ждал что и как скажут. Вряд ли это были эльфы, не посмели бы пробраться в селение. Или нет?
Оказалось, остроухие. Когда резко рванули его руки, легко вздернув, словно пушинку, он заметил бледные лица. Его беззвучно обмотали веревками, так что он не мог ни нагнуться, ни пошевелиться, потом пнули дочь, отчего она испуганно села, зашевелился и Иванс.
Когда их начали выводить, Лютик возмущенно заржал, Шапоц невольно оглянулся на верного коня и один эльф, старший, вероятно, кивнул головой на ясли. Лютика быстро взнуздали и начали выводить, на улице на него посадили дочь со связанными руками, эльфенка позади нее и двинулись. Диго с удивлением увидел распахнутые ворота и склонившегося в подобострастном поклоне хозяина, не выдержал и плюнул в него.
Снег еще кружился легкокрылыми белыми мушками, но небо начало светлеть, и похоже, мороз стал значительно крепче. Процессия шла неторопливо, но не проваливалась. Шапоц заметил впереди эльфа, руки которого были свободны и он их держал впереди. Все эльфы оказались в светлых кожаных масках, которые Диго в темноте принял за бледные лица. И одеты они были совсем по-другому… Специальный отряд, значит… Но больше всего мечника бесило, что они шли почти прогулочным шагом, как у себя в лесах. Он посмотрел на дочь, она склонилась к плечу мальчика, а тот ей что-то тревожно мяукал и посвистывал. «Понимает ведь бесенка», – усмехнулся Шапоц. Теперь он не беспокоился за себя, как-никак эльфы показали, что заботятся о дочери, значит, правда, полукровки им нужны, зов крови, наверное…
Сколько беглецы мучились, ехали, а теперь оказались в редколесье около границы за пару часов. Тут их и поджидали неприятности.
Начало светать. Пять эльфов, огромного темного коня с детьми и плененного человека только слепой мог не заметить, а у пограничных стражей таких не держали. К ним скакал отряд. Скакали, вряд ли так можно назвать то, как они двигались, заметил Диго. Чиркнула мысль, как приятно даже в мыслях называть себя настоящим именем. Он оценил ситуацию: их отряд мог, почти не торопясь, достигнуть границы, стражники нагнали бы только замыкающих. Только никто не помешает им преследовать эльфов и на чужой территории, ндаа…
Эльфы оценили ситуацию так же, потому что остановились, привязали Диго к дереву, подальше от предполагаемого боя, рядом дочку. Иванса привязывать эльф не стал, только что-то сердито рыкнул ему и убежал на позицию. Старший осмотрел пленников, и маг, тот, который руками махал, вернулся, привязал Лютика к дереву и эльфенка к Рузе.
Стоять и смотреть на бой, когда сердце рвется к товарищам, помочь, предупредить и ввязаться в бой, а мысли осторожно настаивают, что с эльфами безопаснее. Противно! Эльфы молодцы, спеленали его как ребенка, а то он по старой выучке бы кинулся в бой. Шансов у остроухих было немного, всего пятеро против семерых верховых мечников, и луков у эльфов Диго не заметил.
Сначала вступил маг, кони стражников замедлили ход, а потом и вовсе попадали, их ноги словно застряли в густой патоке. Люди поднялись и побежали своим ходом. Один остроухий при их приближении начал метать ножи, даже попал в одного в человека, в горло. «Раззява, чему учили», – недовольно подумал Диго. Остальные легко отклонили летящие лезвия. «Шестеро против пяти – совсем неплохо, эльфы против наших мечников никуда не годятся».
Эльфы переминались, ждали, вели себя абсолютно уверенно, а при приближении стражников достали по паре длинных и хищных клинков, что вообще было странно. Вот один странно прыгает и в воздухе изображает танец саблями, который еще в Тугаре очень ловко исполнял молодой Жус на попойках, страж быстро теряет меч и падает, обливаясь кровью. Мать вашу, меч нужно держать крепче и шевелиться в конце концов!!! В течение пяти минут все было кончено. Диго почувствовал вкус крови во рту, стражники были незнакомые, не иначе Вежские, только лицо одного было замотано шарфом.
Руза стояла спиной к нападающим, ничего не видела, но слышала, как жалобно заржали лошади, грубые ругательства людей, потом раздался свист клинков, стоны. Она боялась, да. Попасть в руки людей герцога, а они все, все стражники служили Ламори. Иванс, увидев ее бледность, засвистел, пришлось прислушаться.
– Не бойся, это Псы Руки, лучше них, никого нет. Они быстро справятся. Они неподкупные, даааа, – благоговение выплескивалось из мальчика.
Все быстро стихло, эльфы освободили пленников и двинулись дальше. Похоже, никто из них не был даже ранен. Внезапно отец встал столбом над одним трупом, эльф достал клинок и собирался подтолкнуть его вперед.
– Дочь, скажи эльфам, чтобы дали посмотреть лицо этого, кажется, знаю его, – громко попросил Диго.
Эльф, который собирался подгонять отца, сделал шаг в сторону и тонким и хищно изогнутым клинком рассек шарф.
– Ошек, дурень! – сплюнул мечник. – Идем, что ли? – обратился он к эльфам.
====== Глава 4 ======
Полукровка ехала и думала, каким же именем себя звать. Отец, когда обратился к эльфам, словно отвернулся от людей. И все ради нее. Теперь и не Руза она вовсе. Сандра? Иванс сидит сзади нее, руками обхватил живот и прижимается к спине. Непростой он, точно. Эльфийские воины почтительно с ним обращались, никакой грубости. О будущем думать не хотелось, зачем им полукровки? Может, слуг не хватает? Но ведь лесные жители не брезговали рабами, захваченными в плен. Непонятно, очень.
Они ступили на улицу: широкая дорога была выложена ветками хвороста, и через нее пробивалась трава, обочина начиналась чахлым зеленым ковром. Навстречу им стали попадаться люди в ошейниках, эльфы. Она во все глаза рассматривала людей, те выглядели сытыми, вполне довольными, хорошо одетыми. Их процессия привлекала внимание и, скорее, не сами пленники, а их сопровождающие. Пока шли, стали появляться дома, обычные небольшие деревянные домики, расположившиеся среди деревьев. Но вот они прошли в странный круг, выложенный цветными камешками, маг завозился и они оказались на краю прохода, сотканного из туманности. Лютик испугался, заржал, хотел встать на дыбы, но эльф удержал его, успокоил и повел вперед.
Шли они совсем недолго, дышать было трудно, воздух казался вязким, влажным. Сандра макушкой задевала странный бело-серый клубящийся верх прохода, который холодил волосы. Чтобы не завизжать от ужаса, она плотно закрыла глаза и не открывала их, пока руки Иванса не разжались и его не сняли из-за ее спины.
Они стояли перед темным каменным строением, ступеньками повышающегося вдаль, словно уровни в Тугаре, отметила Сандра. Их повели по коридорам внутрь, поставили почти посередине небольшого зала. Сопровождающие эльфы окружили их полукольцом, вытащив свои клинки. Сандра усмехнулась про себя, нашли кого пугаться, спеленатого как младенца мечника, связанную ее и мальчишку. В зале, не блещущем никакими мало-мальскими украшениями, стали появляться другие эльфы, они тихо переговаривались, с интересом поглядывая на них. Иванс почти целиком прислонился к Сандре и не отпускал ее руку.
Внезапно из прохода в правом углу стремительно появился эльф, высокий, стройный, похожий на Иванса, с таким же цветом волос и искаженным в ярости лицом. Он почти с разбега кинулся на отца, в последний момент вынул короткий клинок из ножен и просто воткнул его в мужчину, и с усилием повел его вниз. Отец тут же начал захлебываться кровью, его путы спали с него, и он повалился на пол. Эльф тщательно вытер клинок об отца, пнул его ногой, и торжественно объявил:
– Я никому не позволю похищать моего сына.
Сандра не поверила своим глазам. Вот так просто можно убить ни за что ни про что… связанного… Она слышала, как будто в отдалении, суровый женский голос, отчитывающий убийцу, тоненький и захлебывающийся в объяснениях, Иванса, но все это было уже не важно…
Отец умирал, она видела это. Сандра присела рядом с ним, пыталась сказать, но голос пропал и слышалось какое-то сипение.
– Отец… нет… не умирай! Не бросай меня… Ты не можешь умереть, слышишь! Диго, поднимайся! Ты – сильный… Очнись!
Но отец боролся со смертью: его руки сжимались, он силился что-то сказать, но не мог. Кровь из его раны все текла и текла толчками… Сандра смотрела, как сереет его лицо, становятся фиолетовыми губы, глаза теряют блеск… Как же это? Он же … Она вспомнила не к месту, как хорошо на ней заживали раны… Потом встрепенулась:
