Текст книги "Give me back my life (СИ)"
Автор книги: ONEHuman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Ничего, – женщина понимающе улыбнулась. – Эту песню часто ассоциируют с Крисом из-за благотворительного концерта, где ты ее исполняла. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – со вздохом ответила.
– Что произошло в тот день? – уже серьезнее спросила Алиса.
– Да, кстати. Что же произошло? Почему даже спустя год или сколько там прошло я до сих пор вижу об этом ролики в своих фан-аккаунтах? – донесся надменный голос Фальверта. Придурок.
– Не знаю. Попробуй спросить у тех, кто это публикует, – грубо ответила Крису, первый раз за все время повернув голову в его сторону.
Господи… его глаза. Они снились мне каждую чертову ночь, если мне удавалось уснуть. Его выражение лица. Эта надменная ухмылка.
Сердце пропустило удар, и я отвернулась от него, не способная больше видеть Криса.
«Осталось чуть-чуть» – успокаивала себя.
– И все же, ты не ответила на вопрос. Почему в слезах? И причем тут я? – немного опешивший от моей неожиданной для него резкости, пристал Крис.
Все. Точка предела была пройдена.
Я опять повернулась к нему, смотрела в синие омуты и больше не отворачивалась. Это как наркотик, никотин, не знаю. Все равно что заядлому курильщику, пытающемуся бросить, сделать одну затяжку, вдохнуть табачный дым. И все. Хочется еще и еще. Больше ты это не контролируешь и, в итоге… срываешься. Как сделала и я. Только вместо никотина был он.
– А ты догадайся. Пораскинь мозгами, – еще более дерзко ответила Крису.
– Мы что, играем в угадайки? – возмутился Фальверт. Из фазы «зазнавшийся придурок» мы перешли к «грубому придурку». Оборона ослабла.
«Так-то, идиот».
– Хотя… я понял тебя.
Когда он ответил, я уже сидела лицом к Алисе, подпирая голову кулаком.
– Аллилуйя, – с сарказмом отозвалась в ответ.
– Сколько сарказма в голосе, – язвил он.
– Кто бы говорил, – злость во мне постепенно закипала. – Годы идут, а ты все не меняешься.
– Словно у тебя что-то переменилось. Попрежнему не умеешь прятать эмоции.
«Заткнись. Иначе я сейчас просто выцарапаю тебе глазёнки».
– Так, ребята. Брейк, – нервно усмехнувшись, прервала нас Алиса. – Нам тут Третья Мировая ни к чему, – теперь ее глазки бегали от меня к нему и обратно. Действительно думала, что мы будем драться не на жизнь, а на смерть. – Так что произошло-то? Почему на этих, мне кажется, одних из самых популярных кадрах в сети, у тебя слезы из глаз идут?
Твою мать. Ну ладно. Интервью же честное, так? Ну вот вам, наслаждайтесь, юные девчонки, что до стих пор верили в хэппи-энд нашей истории любви.
– В тот день, когда проходил этот концерт, был ровно год, как он… мы решили развестись.
– Даже так? – у Алисы глаза на лоб полезли. Потом она обратилась к Фальверту. – Ты про это подумал?
– Да, – он кивнул. Я снова повернула голову к нему и смотрела на сосредоточенное лицо мужчины. Сжатые губы, стиснутые челюсти. Фу. Крис таращился куда-то в стену, а потом выдал. – Я помню тот день. Мне тоже было… не по себе.
Я не отреагировала на это. Не по себе…. Забавно. Даже учитывая, что он сам был в этом виноват.
Дальше ведущая задавала еще несколько вопросов, на которые мы поочередно отвечали. Обстановка накалилась до предела.
На самом деле, мне было больно. Очень. Он рядом – но не мой. И я тоже больше не была его. Потому что он испортил все. Он не верил. И в нашем браке не было банального доверия друг другу, раз Фальверт так легко повелся на махинацию того, кого считал другом. Он выбрал его, не меня. А потом погиб малыш. И эти воспоминания… про песню, концерт. Только сделали хуже, ведь тогда не только кончилось наше счастье. Именно в тот день, я узнала, что жду малыша. Моего кроху.
Все это потоком врезалось в меня. И порезало еще сильнее, чем было до. Мне хотелось кричать. Рвать на себе волосы, стереть память. Сделать что угодно, только бы этого больше не чувствовать. Ни-ко-гда!
Интервью кончилось. И когда камеру остановили, я мигом вскочила, распрощалась с Алисой и полетела навстречу Калебу. Он заключил меня в объятия без лишних вопросов. Он знал. Знал, что был нужен мне, и оказался рядом.
Дальше я уже ничего не соображала. Только смутно понимала, что мужчина вел меня до машины, бережно придерживая. Потом он довел меня до квартиры, открыл дверь. И мы распрощались. Директор уехал домой. Туда, где его ждала любимая красавица-подруга.
Я же зашла в свой дом. Свое убежище. Где смогла выпить, дать волю эмоциям. Тихо поорать в подушку. Где опять уснула часов в пять утра. И мне снова и снова снились два темно-синих омута. Холодные и, одновременно, полные боли.
========== Часть 8 ==========
– Почему ты не хочешь строить музыкальную карьеру? Я могу помочь, только попроси, – снова заиграла заевшая пластинка.
– Все, что я сейчас хочу, это быть рядом с тобой. И чтобы все это не кончалось, – тихо прошептала, утыкаясь носиком ему в грудь и прикрывая глаза.
День был долгим. К тому же, за окном уже рассветало. А днем нужно было еще на самолет. Домой.
Спустя два месяца этого тура, – лучших месяца, – мы возвращались домой. Но это не то, о чем я думала. В моей голове все еще прокручивались события вечера. Песня. Его вопрос. И мой ответ. И маленькое колечко на моем пальце.
– Я не шучу, Чарли. Ответь. Дело ведь не только в каких-то детских обидах на отца. Тебе же нравится, я видел это. Ты выходишь к толпе и делишься с ними всем, что чувствуешь. Так почему бы не начать свою карьеру?
– Крис, пожалуйста. Дай насладиться моментом, – приподнявшись, я заглянула в его глаза и широко улыбнулась. Мужчина заулыбался мне в ответ, прижимая к себе еще крепче. – Я еще никогда не была так счастлива, как сейчас, – честно поведала ему.
– Может, тебе просто очень хотелось замуж? – с усмешкой спросил он.
– Может быть, – весело отозвалась я, прикрывая глаза снова. – Все может быть.
– Ну, если это действительно причина твоего счастья, то был рад угодить, – съязвил он.
Мы тихо лежали на кровати, обнявшись. Первые лучи пробивались сквозь окна, падали на лицо Криса и позволяли мне видеть его еще лучше, разглядывать. И я действительно чувствовала себя очень и очень счастливой. И причина была не в песне или кольце на моем пальце. А в Крисе. Благодаря ему я лежала и улыбалась без повода.
Приподнявшись на локтях, я чуть-чуть подалась вперед и поцеловала его. Это не разжигало какой-либо страсти, или не было намеком на еще один раунд нашего секс-марафона. Я просто хотела отблагодарить его. За этот вечер, за эмоции.
– Я люблю тебя, – тихо выдохнула, отстраняясь.
– Я тебя тоже, детка, – ответил Крис.
Резко сев на кровати, я от безысходности накрыла лицо руками.
– Твою мать, да что же это.
Это был не стон, не крик, а просто вой. Дикий вой. Уже около месяца. Один. И тот же. Сон! Одна и та же картинка. Как мы лежим на кровати, после секса в тот день, когда он сделал мне предложение. И обрывается этот кошмар на его словах. Каждый гребаный раз!
Мне хотелось плакать. Просто плакать в голос от своей беспомощности. И я так больше не могла. Это все травило меня изнутри, прожигало, разъедало. Отбирало силы. К тому же, теперь я спала не более пятидесяти семи минут в сутки. В сутки! При том что норма человека – восемь часов. Или хотя бы шесть.
Как я продолжала жить – не знал никто. И никто не понимал. Потому что, в теории, мой организм уже должен был сдать и послать всех нахер. Но пока что нахер слал меня здоровый сон.
Потерев глаза запотевшими ладошками, я повернула голову к панорамному окну, от пола до потолка. Класс. Еще и дождь шел на улице.
Еле заставив себя свесить худые тонкие ноги, по сути являющиеся просто костями, обтянутыми кожей, с кровати, я поднялась. И зашагала в сторону кухни, где на холодильнике, прикрепленный магнитиками, висел мой график. Его я вела уже долгое время. Записывала туда каждое утро, сколько проспала в сумме, а замеряла с помощью часов.
– Идешь на рекорд, Чар, – прошептала тихо, вписываю туда «43 минуты».
Иногда сон у меня отсутствовал сутками. Я не спала дня два или три. Но эти дни я не учитывала. Мой рекорд по длине сна, который я установила за этот месяц – 36 минут.
Тело ломило, голова трещала. Но что-то все равно не позволяло мне уснуть. А из-за этого сна у меня и вовсе отпадало желание даже пытаться поспать.
Боль. Больно, учитывая, что все это не просто сон, а воспоминание. Откуда оно взялось, почему появилось лишь сейчас – я не имела никакого понятия. Знала лишь, что это связано с появлением Криса.
Господи. Как же я теперь жалела о том, что пошла на интервью вообще. О том что психанула в состоянии аффекта не настолько сильно, чтобы послать все к хуям, пойти к Калебу и сказать: «Уходим отсюда». И, вообще, что мы оказались в одной сфере. Сфере сраного шоу-бизнеса, где другим насрать на ваши чувства. Им нужна сенсация, история, скандал.
В общем, вот так обстояли мои дела. Из-за шоу популярность нашей «парочки» возросла до небес. Теперь мне регулярно приходили приглашения на совместные шоу с Крисом, в соцсетях все пестрело видео-нарезками с интервью, а мой новый альбом снова попал в топы различных чартов. Таков принцип черного пиара.
Добравшись до ванной, я посмотрела на себя в зеркало. Девушка, отражавшаяся в нем напоминала призрака, мертвеца. Кого угодно, но не живого человека. Кожа бледная, глаза настолько красные, что серый цвет едва ли проглядывается, под ними синяки черного цвета, такие, словно меня кулаками били именно в это место. Губы были сухие, искусанные до кровавых отметин.
Конечно, пора было бы уже и привыкнуть видеть себя такой по утрам. Но я попрежнему не узнавала собственное отражение. Возможно, подсознательно пыталась найти в той девушке то, что давно утратила. Себя.
Я погибала. Не физически. А морально. Я умирала каждый день, по капле из меня уходила жизнь каждый раз, когда обрывался этот сон.
Месяц, второй. Третий.
Это было невыносимо. Словно персональная пытка, которую избрало собственное подсознание. Я уже не понимала, что конкретно казалось мне адом раньше. Также, как и не понимала, что заставило меня остаться на том интервью, досидеть до конца. Я лишь знала, что… моя жизнь целиком и полностью зависела от него. Крис управлял ею. И мое подсознания, мои сны радостно подчинялись этому, раз за разом высасывая из меня все, что осталось…
***
Ночь. Было уже где-то три, может чуть больше. Небо было темным, практически черным. В Нью-Йорке разглядеть на нем звезды едва ли можно было где-то на окраине. А через окно я тем более не могла их увидеть.
Прижавшись лбом к холодному стеклу, я опять сидела на подоконнике. Молчала. И лишь пустыми глазами глядела на опустевшие улицы внизу.
Это был мой предел. Это все. Больше терпеть, сопротивляться, как-то бороться с разумом я не могла. Поэтому, одно за другим, в памяти всплывали воспоминания. То, что я так долго и упорно загоняла далеко-далеко. Моменты. Какие-то простые кадры всплывали в голове. Я так отчетливо, так… хорошо помнила все, словно с тех пор не прошло почти четыре года. Словно это было пару дней тому назад.
Но лучше всех в моей памяти отпечатался тот миг, когда мы впервые встретились. Точнее, нет. Технически, не впервые. Просто… с того момента и началась наша история. Я прекрасно помню, как стояла на балконе, в очередной раз втягивая табачный дым. И впервые увидела его. Высокий, невероятно красивый. Похожий на Джоша почти как две капли воды. Вернее, мне так показалось. Я помнила все до мельчайшей детальки. Особенно, пронзительный взгляд глубоких, красивых синих глаз.
Он вел себя, как настоящий придурок. Был в обществе подруги моей сестры. Той мерзкой рыжей девки. И все же… наверное, именно в тот момент я поняла, что его роль в моей жизни не будет последней. Еще я вспомнила, как он выбесил меня в тот же день, только чуть позже. После моего разговора с Кэм.
Камила.
Господи, как же я скучала по ней. Как и с Крисом – скучала и ненавидела. Потому что если бы не она, мой малыш был бы жив. Если бы только она не вмешалась. Я верила, что наш брак еще можно было спасти. Ребенок – был моей последней надеждой. Но она испортила это.
И все же…
Я тосковала по ней. Так сильно. По ее улыбке, по красивым глазам. Она была единственным человеком, который всегда понимал меня и поддерживал. Моя лучшая подружка. Та, которая преодолела со мной все. Почти все. Любое свое испытание в жизни я проходила, зная, что за моей спиной, пусть и морально, стоит Камила Маринерс.
А потом это исчезло. Она больше не была со мной. Не поддержала, а бросила. Самым подлым образом метнулась на сторону Криса. Как и все они. Как и все, кому верила, кому я доверяла, черт их подери!
И все же… по ним я скучала. Мое сердце обливалось кровью при мысли о том, что все люди, с которыми прошли мои лучшие годы, ушли. Остались в прошлом и не желали возвращаться. Это боль съедала изнутри не меньше, чем потеря Крохи или предательство мужа. Почти вся моя жизнь прошла рядом с теми, кто так быстро смог от меня отказаться. Так… просто. Люди, которых я считала своей семьей. Те, благодаря которым я стала тем, кем была. Они… с такой легкостью захлопнули двери, что…
Господи… я просто… не знала, как дышать.
И весь этот поток, все это в ту ночь нахлынуло на меня. Мысли, воспоминания. Все это отдавалось дикой болью в сердце, если от него вообще еще хоть что-то осталось. Было такое ощущение, что в мое тело разом вонзались тысячи острых клинков. И я чувствовала себя так же, как и два года назад. В тот самый миг, когда всё оборвалось. Не когда потеряла Кроху, а когда поставила подпись на чертовой бумажке. Когда осознание всего пришло ко мне.
Все, чего я хотела, это упасть на колени и умолять, чтобы это прекратилось.
Да, люди проходят и не через такое. У миллионов ситуация бывает в разы хуже моей. И они проходят, выживают. И я понимала это. Но бороться просто не-мог-ла. И терпеть больше не могла.
Наверное поэтому… впервые за два с лишним года по моей щеке стекла слеза. Маленькая соленая капля холодила кожу. Она катилась вниз по впалой щеке, обходила губы и, в итоге, упала на тонкую ладонь. За ней полетела вторая, третья. И я уже не держала их. Слезы текли из глаз, но я не шевелилась, не стирала их. И не издавала ни звука.
Это слабость. И безысходность. Я сдалась и больше не хотела бороться. Не старалась отпустить прошлое и оно вновь возвращалось ко мне.
Именно в такие моменты люди обычно совершают глупости, о которых после жалеют. Я не стала исключением. Но если, обычно, кто-то кончает с собой или предпринимает попытку, не находя более смысла жить, то я сделала другое.
Дрожащими пальцами я включила мобильник и набрала на экране заученный наизусть номер. Не задумываясь о последствиях или еще чем-то, поднесла мобильный к уху и стала ждать. Но даже гудки не шли. На том конце провода было так тихо, что я слышала стук своего сердца. Оно медленно пропускало удары, и только когда раздался мерзкий сигнал автоответчика, поняла, что не дышала.
– Здравствуйте, это Камила. Оставьте сообщение, и я перезвоню вам позже, – прозвучал на том конце родной голос. Веселый голос.
Раздался второй сигнал, я выдохнула в трубку… и начала говорить.
– Привет, Камила, – тихо произнесла. – Наверное, ты уже давно сменила номер и не получишь сообщение. Может быть, оно и к лучшему, потому что… ты вряд ли захочешь услышать меня. Гнусную предательницу, испоганившую жизнь твоему близкому другу, – сквозь слезы, истерически усмехнулась я, поджимая губы. – Надеюсь, у тебя все хорошо. Ты счастлива с Шейном, у вас маленький домик на берегу моря с кучей детворы, как ты всегда мечтала. Возможно, мое сообщение никак не покоробит тебя, возможно, и разозлит, учитывая обстоятельства нашей последней встречи. Но, беда в том, что я… не знаю, как мне жить дальше.
На последней фразе, я еле сдержала истерику и поток слез, уже готовый вырваться наружу. Закатив глаза к потолку и закрыв их, я сделала глубокий вдох. Попыталась успокоить себя.
– Кэмми, я… я скучаю. Очень скучаю. По тебе и Шейну. Джошу и Люттер. Джо и Энди. И мне так больно. Больно осознавать, что, возможно, мы больше никогда не встретимся. Ведь вы предали меня. Вы все отвернулись, когда я так в вас нуждалась. И, наверное, я вас понимаю, ведь… сама поступила так однажды и не жалела. Ни разу не жалела.
Словно сквозь слой воды я слышала свой голос и вспоминала тот вечер, когда вскрылось предательство Эммы. Ведь ночью я впервые… переспала с Крисом. Утром мы уже во второй раз проснулись в одной кровати после длительной пьянки. Но именно той ночью я позволила себе расслабиться, отпустить. И сделать, что хотела.
– Но ты же знала, что я бы никогда так не сделала. Мне казалось, что ты понимала меня. Осознавала, насколько сильно его любила. И я бы никогда в жизни не поступила так с человеком, за которого вышла, от которого забе… – осекла себя, до крови прикусив губу. – Хотя, не важно. Я звоню тебе лишь за тем, что бы сказать – я верила тебе. Верила и любила. Была рядом, каждый раз, когда тебе было плохо. Как и ты. Ты тоже поддерживала меня, несмотря ни на что. За исключением одного раза. И коль уж на то пошло, скажу. Именно сейчас, в эту самую секунду, я задыхаюсь, – медленно втянула воздух, сдерживая истерику. – Вся моя боль поглощает меня, накрывает с головой так, что хочется кричать в голос. И мне так хочется, чтобы ты была рядом… жаль, что этому не суждено произойти.
Сбросив вызов, я выкинула телефон куда-то в сторону, накрыла лицо руками и разревелась в голос, больше не способная сдерживать себя. Сообщение было ошибкой. Я не должна была звонить, вообще даже набирать этот номер. Возвращаться к человеку, который предал. Снова показывать то, что не видел никто. Ей. Бывшей подруге, из-за которой погиб Кроха.
Тем не менее я сделала это. Плакала наверное еще около двадцати минут. Затем подобрала сопли, встала с подоконника и подобрала телефон и включила. Экран был цел, но на него пришло сообщение.
«Данный номер не активен.»
Оно и к лучшему. Все было к лучшему.
Расправив плечи, я отправилась в спальню, легла на кровать и проспала где-то до рассвета. Впервые за три месяца продолжительность моего сна превысила отметку в 3 часа. А поднявшись утром, я поняла – это все не имеет никакого значения.
Я стала сильнее. И на этот раз загнала чертовы воспоминания еще дальше, еще глубже. Чтобы снова выпустить это наружу, нужно было очень постараться.
========== Часть 9 ==========
В стремительном темпе пролетел еще один месяц. Новый этап моей новой жизни. Этап, когда я старалась не уходить в себя, жила поверхностно. Изматывала тело так, чтобы не оставалось сил копаться в душе. Я пыталась ни о чем не думать. И точно знала, что мне удалось усмирить воспоминания, на время, но остановить эту боль, что жила во мне. Во всяком случае, в вопросе мужа.
Теперь каждый день был насыщен. Только проснувшись, я сразу же поднималась с постели, а не лежала, таращась в потолок. Снова начала бегать, как раньше. До брака. Выходила на улицу сразу, как только открывала глаза и не важно – будь то 5 утра или 9. Поняла, что мне очень не хватало Тома для пробежек. Вообще, в принципе не хватало этой упертой, наглой тушки. Ему бы понравилось в Нью-Йорке. Там по улицам гуляло множество собак, площадки рядом. И климат чуть прохладнее – не то, что в жарком Лос-Анджелесе.
После пробежки я собиралась и сразу куда-то ехала. На очередные съемки, в студию, фотосессию или еще куда-то. Мой график был забит целиком. Настолько, что я снова забывала есть. Порой, Калеб отлавливал меня за шкирку, чтобы усадить за стол и накормить хоть чем-то.
В общем, жизнь шла полным ходом. И я впервые в полной мере ощутила как сложна и, в тоже время, как интересна работа артиста, если углубиться в детали. На самом деле, после своего… позорного голосового сообщения, я действительно ощутила, что как-то освободилась. Почувствовала себя… вновь живой. Это странно, но иначе описать это у меня не вышло. Впервые за два года я вдохнула свежего воздуха и очень… очень хотела удержаться на плаву. Работа была моим спасательным кругом. И благодаря ей я не уходила глубоко в себя, свои мысли и чувства.
За этот месяц я успела поучаствовать в куче фотосессий, сходить на разные развлекательные шоу, посетить несколько приемов и записать около 4-х треков. Половину из этих песен мы успели выпустить, и они даже очень неплохо зашли аудитории. Вообще, мы планировали выпустить новый альбом. Кажется, уже второй за полгода. Но этот должен был стать отличным от других. В нем был бы один единственный трек о любви, чувствах и прочей шелухе, которая сидела глубоко во мне. Мне хотелось предстать перед публикой в другом обличии.
Я хотела показать им, какой была до свадьбы и брака.
Эти 4-е трека были… бунтарскими. Молодежный рок. Веселый, энергичный. Много гитары и ударных. Но это не главное. В них я стремилась показать публике и напомнить себе о своей истинной натуре. «Вскрыть ларчик» и продемонстрировать собственный бунтарский характер. Юношеский максимализм, упертость и полное отсутствие тормоза. Такой я была в 17 лет, в 20. И даже в 25 хранила это в себе. Такой была та Чарли – не замужняя. Без Криса, брака, развода, нервных срывов и явных проблем с психикой. Мне очень хотелось возродить ту девушку. И представить ее миру.
И… я усиленно работала в том направлении. Именно тогда пришло время для выхода той Чарли на сцену.
Правда… в одно утро Калебу пришлось рассказать мне то, что в последствии вновь перевернуло все с ног на голову. И, черт его подери, превратило мою жизнь в какую-то… Санту-Барбару чистой воды. Снова!
***
Мы сидели в студии с парнем по имени Финеас. Он был звукачом. И я снова и снова убеждалась, насколько хорош был в своем деле, слушая через большие наушники уже целиковый, обработанный и доведенный до идеала 5-й трек из нового альбома. Наша совместная работа с одной рэпершей. Она необычная. Но интересная. Игривая и взрывная. Именно такая, какой мне хотелось ее видеть. Особенно в этом треке мне нравилось, как звучал мой голос. При этом, там просто был правильно раскидан звук. Что еще раз показывало на профессионализм Финеаса, даже несмотря на то, что парень все еще доучивался в колледже.
Правда, нашу идиллию благополучно разорвал Калеб – гад такой. Он прошел в крошечную комнатку и тут же завалился в кресло рядом со мной.
– Тебе пришло приглашение, – будничным тоном сообщил он.
Я отвлеклась от прослушивания трека и повернулась к директору.
– Куда?
– Благотворительный бал в честь открытия одного фонда.
– Какого фонда?
– Помощь детям-сиротам. Оливии Далас, – с серьезном видом сообщил Калеб.
Оливия Даллас… это была артистка, популярность которой пошла в гору совсем недавно. Она совершила такой резкий скачок, что ее имя звучало на каждом углу. И в большей части ей поспособствовали отношения… с кем? Правильно! С Крисом.
Не так давно какие-то фотки слили в сеть. И все. Теперь статьи про Оливию и Фальверта мелькали везде. И, конечно же, никто не упускал возможности пройтись и по мне. Разумеется! Господи, словно можно было рассчитывать хоть на что-то еще.
Блять, порой мне казалось, что наш развод был самой громкой темой десятилетия. Хотя, казалось бы, ну с чего! Мы же не Бейонсе и Джей Зи, правда? Он не Майкл Джексон, я вообще не была медийной персоной. И тут такое. Сначала о самом разводе кричали много месяцев, потом я стала певицей – тоже кричали. Обрабатывали и анализировали все мои тексты. Потом это шоу сраное. И теперь Оливия. И заголовки еще такие: «Крис Фальверт справился с тяжелым разводом, а вот его бывшая супруга до сих пор одна» и т. д.
А самое забавное, что я сама в этот фонд несколькими неделями ранее, до того, как вскрылись их «отношения», перевела не маленькую сумму. Я часто занималась благотворительностью, но анонимно. Там же почему-то решила не скрывать своего имени, выписала чек на круглую сумму. А потом… в сеть попали совместные фото учредителя фонда и собственно, моего бывшего мужа. В честь которого, судя по всему, и открыли этот фонд.
И все-таки… даже несмотря на то, что морально смогла как-то воспарить духом… я избегала всех статей. Я не хотела их смотреть. Потому что боялась снова увидеть его. И другую женщину в его объятьях. Все это мы уже проходили. Двумя годами ранее…
– Удивительно, – все, что я ответила на слова Калеба, фыркнув, и отвернулась.
– Ты должна туда пойти, – настоятельно продолжил он.
– Зачем?! Ради новой волны хайпа. Тебе что, и так мало? – воскликнула я и подскочила, а только потом обернулась на звукача, который еще не успел привыкнуть к моим истерикам и смотрел немного удивленно.
– Финеас, сходи-ка, попей кофе, – твердо попросил его Калеб и паренек не осушался. – Сядь, Чарли.
Я опустилась обратно в кресло, закидывая ногу на ногу.
– Слушай. Я все понимаю. Ты не хочешь его видеть. И из-за него ты впала еще большую депрессию на три месяца. Черт подери, Чарли, да я бы насильно запер тебя дома и не пускал туда.
– Ну так не пускай! Даже напрягаться не придется, я ведь все равно не пойду.
– Я понимаю. Но мне звонил его продюсер.
– Винс?! – снова воскликнула, только теперь немного перепугано. Что он опять задумал?
– Нет. С Винсентом они распрощались еще… месяца 4 назад. Поговаривают, тот ушел с жутким скандалом.
Эта информация удивила меня. Крис распрощался с Винсентом. Да как же так?! Нет, быть не может! И это не сарказм. Мне правда трудно было поверить, что Фальверт отказался от услуг того, кто, собственно, и разрушил наш брак. И сделал это 4 месяца назад. Когда мы попали на то шоу.
Все это… было более, чем странно.
– Так и… что?
Раздражение вмиг отступило. Теперь было как-то боязно и неприятно. Отчего, почему – хер его знает. Но мое седьмое чувство уже наводило панику и предсказывало, что ничем хорошим это не кончится, что бы не сказал мне Калеб. Однако, я пыталась не показывать этого, и держалась как могла, все еще оставаясь в «оборонительной» позе.
– У них есть какое-то предложение, которое Крис хочет обсудить с тобой лично. На этом приеме.
– Какое предложение?
– Он не сказал, – парень пожал плечами, внимательно изучая меня взглядом.
Видимо, по моему взгляду, мимике или тому, как я нервно теребила цепочку на шее, он понял, что я испугалась. Все это вгоняло в ступор. Прием, новая девушка, предложение, встреча… из этого всего совсем нельзя было понять, что задумал Фальверт. Абсолютно. Но паника все равно накрывала с головой, хоть до меня пока что просто донесли информацию. Я ведь могла и не идти. Уговаривай – не уговаривай, а выбор оставался за мной.
Ощущая, что мне очень нужно остаться одной, я ушла, ничего не ответив Калебу.
***
Вечером я снова вышла на пробежку. Приходилось делать это всегда в капюшоне, потому что даже на улице меня узнавали. Но тогда это не беспокоило от слова совсем.
Я все думала над словами Калеба. Похоже, новый продюсер Криса действительно смог заинтересовать его. Фаннинг в свои 26 был успешнее многих продюсеров, как мне казалось, из-за особого хода мыслей. Он думал иначе, строил планы иначе. И это давало свои плоды, судя по тому, что имели и я, и он.
И чтобы как-то заинтриговать его, заинтересовать чем-то нужно было сказать нечто неимоверное. Поэтому, я решила… что стоит послушаться.
Добежав до какой-то лавки в центре парка, я оперлась о нее, достала телефон и набрала номер Калеба.
– Я пойду, – ответила севшим, запыхавшимся голосом, как только он поднял трубку.
Черт возьми, зачем я только это сделала?
========== Часть 10 ==========
Комментарий к Часть 10
И так, всем салютик!
Ребят, спасибо большое вам, что ждете и читаете. Правда, очень ценю вас и люблю.
Эта глава получилась… не такой чувственной, как были остальные – во всяком случае, для меня. Но мое вдохновение решило послать меня на три веселых буквы. Пришлось импровизировать. Но, надеюсь, оно ко мне вернется в скором времени и процесс пойдет быстрее. Для новых читателей, кто только присоединился, поясню – это нормально в моем случае. Вы привыкнете)
Приятного прочтения.
– Так не хочу возвращаться, – тихо простонала я, удобнее устраиваясь у мужа на коленях и пристраивая голову ему на плечо.
– Я тоже, маленькая, – согласился Крис, целуя меня в висок и прижимая к себе за талию. – Но выбора у нас нет, придется ехать домой.
– Домой… будем дальше жить в твоей квартире?
– Во-первых, не в моей, а в нашей. А, во-вторых, мне кажется, что целесообразней будет продать ее вместе с твоей и переехать в дом. Что думаешь?
– Хм… да. Так, наверное, будет разумнее всего, – согласилась с ним. А потом вдруг выдала то, что продолжало крутиться у меня в голове уже несколько дней. И чем ближе был наш отъезд домой, тем сильнее это меня нервировало. – А тебе не кажется… что у нас все как-то быстро происходит?
– Серьезно, Чар?! Тебя все еще это парит? – удивленно воскликнул Крис, сводя брови. Я немного замешкалась и кивнула. – Эй, ну не надо. У нас же все хорошо, маленькая. А быстро-не быстро – не важно. Ты сомневаешься в правильности своего решения выйти за меня?
– Нет, совсем нет, – искренне ответила я. – Просто…
– Послушай, – обратился муж, приподнимая мое лицо за подбородок, и заглядывая в глаза так, словно пытался увидеть, что творится у меня в душе. – Я решил для себя все еще в ту ночь, когда впервые сказал тебе, что люблю. Вынашивал идею еще месяц. И чем дольше мы были вместе, тем больше я убеждался в правильности своего решения. Я хочу провести с тобой всю свою жизнь, потому что ты, Чарли – лучшее, что со мной когда-либо случалось. Да, возможно, мы будем часто ругаться; я буду продолжать бесить тебя, а ты мотать нервы мне. Но это нормально. Мы сможем все преодолеть. И ни это, ни что-то еще никогда не сможет задавить мою
любовь к тебе.
Закончив свой монолог, мужчина подался вперед, чтобы поцеловать меня в носик. Я дернулась и поцелуй вышел в губы. И больше в тот вечер друг от друга мы не смогли оторваться.
Резко проснувшись, я быстро села и еще пару минут оглядывалась вокруг, стараясь понять, где нахожусь. Потом протянула руку к светильнику и включила его. Телефон, лежавший на тумбочке, показывал время.
3:57 утра.
– Блять, нет. Нет, нет, нет! – запаниковала я.
А запаниковала, потому что проспала всего 1 час 21 минуту. Так мало.
История повторилась.
Больше ночью я так и не уснула. Закрывала глаза, возвращалась в постель каждый раз, когда чувствовала, что вырубаюсь. Но стоило головой коснуться подушки… и все. Сон как рукой снимало.
Снова.
Снова я наступила на те же грабли, снова вляпалась в это говно. Снова видела его во снах. Очередном воспоминании, которое подкидывал мой мозг. Такое впечатление, что все события нашей жизни были записаны, сохранены у меня где-то в подкорке и просто какой-то садист в моей голове ставил пластинку в проигрывателе, дабы сделать по-больнее.
