Текст книги "Give me back my life (СИ)"
Автор книги: ONEHuman
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Если продаешь, значит, тебе нужны деньги, – заключил.
– Да ты просто капитан Очевидность, – с раздражением ответила она.
– Очень нужны. Для чего?
– Хм, дай подумать? – она стала потирать подбородок. – Для чего же мне могут пригодиться деньги? Не знаю. Может быть… на еду, нормальное съемное жилище без крыс и тараканов, одежду, – Чарли выплюнула это мне в лицо с такой злостью и обидой в голосе.
Она злилась на меня, была просто в бешенстве. И в то же время готова была заплакать прямо там. Но держалась. Не хотела показывать мне свою слабость, как делала это раньше.
Я раздражался не меньше. Упертая девица. Как только может женщина быть настолько несносной. Хотя странный вопрос, если учесть, что разговор шел о Чарли.
Передо мной сидела та же самая девушка, а точнее женщина, которую я повстречал четырьмя годами ранее. Злая, раздражающаяся от любого моего действия. Она ненавидела меня, в ней не осталось ничего, что пробудилось за время нашего брака. И все-таки, я видел, что своей строптивостью она прикрывает боль, обиду, разочарование.
«Конечно, сучка. Что еще ты можешь испытывать? Дохода нет, денег нет. И любовничек, наверняка, съебался, увидев, кем ты стала».
Да, наверное, я бы очень расстроился на ее месте.
Больше я не верил. Не поддавался на пустые уловки, не обращал внимания на глазки, в которых скапливались слезы, которые я обычно снимал поцелуями, успокаивая девочку. И не замечал ее жуткой худобы, словно девушка стала анорексичкой. Не видел ее впалых щек и торчащих наружу костей, прикрытых худи, потому что за ней никто не следил, и она, мать твою, перестала есть. И абсолютно, абсолютно игнорировал тот факт, что одежды на ней в сумме стоила от силы двадцать баксов. Дешевые шмотки, затертые до дыр, торчащих ниток и отходящей подошвы, потому что на большее ей просто не хватало… Сука!
Ну почему, почему я блять был так сильно привязан к этой твари?! Так сильно, что мне хотелось просто сгрести ее в охапку, утащить оттуда, привезти домой, отмыть, одеть и заставить питаться до отвалу, пока не наберет килограммов десять. И это все приходило в мою голову даже зная, что она сделала.
– Ты так и не ответила на мой вопрос. Зачем продаешь акции? Тебе ведь с них капает доход, у тебя есть образование и та нычка. Продай, в конце-концов, свои дизайнерские шмотки, электронику. Кольца. Я за них неплохо отвалил. Узнают чьи – заработаешь в разы больше.
Сука, как же я пожалел о сказанных словах. В ту же секунду, пожалел.
Чарли словно ударили током, полоснули в челюсть, не знаю. Она замерла. Почти не дышала. Сидела с округленными глазами и безотрывно глядела на меня, будто бы играя в гляделки. В них я видел боль. Впервые, со дня расхода, когда я объявил ей обо всем, я увидел боль. Пронзающую, душераздирающую, которая убивала дрянную сучку изнутри. Я это видел. И понимал, что она не может так хорошо это изображать.
На секунду у меня мелькнула мысль. Та, которая не давала мне покоя каждый раз в зале суда.
«Придурок, очнись. Это же Чарли. Она искренняя, она добрая. И совсем не такая, какой показывала себя другим. Она твоя».
Но ее слова полностью развеяли все.
– Я обдумаю твое предложение, спасибо, что подсказал про кольца. Воспользуюсь. Но я пришла не для того, чтобы обсудить свой гениальный бизнес план. Ты будешь покупать акции или нет?
Жестокий, твердый голос. Сука. Она все-таки отличная актриса, недооценил ее. Эта дрянь снова пыталась играть на мне.
Это выбесило. Разозлило. Я вскипел и быстро встал.
– Завтра здесь, в то же время. Ривер подготовит бумаги.
***
Произнеся это, Крис встал и ушел. Входная дверь забегаловки захлопнулась за ним с такой силой, что мне стало страшно за это кафе.
На самом деле нет. Это было совершенно не то, что меня заботило. Просто я… цеплялась за любую мысль. Только бы не думать о нем, его словах и том, какая я дура, раз пришла.
Эти слова про кольца и вещи… ладно, плевать на вещи. Кольца. Я не снимала их и до самого развода. Хранила при себе. И да, мысль избавиться от последнего вещественного доказательства того, что мне довелось так сильно любить, посещали каждую ночь. Каждый раз, когда я вскакивала от очередного кошмара, металась по постели в надежде, что все это сон. Я порывалась их продать, выкинуть, избавиться. Но не могла.
В тот день я взяла их собой, чтобы вернуть Крису. Надеялась, что это освободит меня. Но не сделала. После его слов я решила – не избавлюсь. Оставлю себе, как напоминание о глупейшей ошибке, которую допустила, выйдя замуж за этого человека. Который смог так просто поверить кому-то.
На этом кончилась моя старая жизнь. Началась новая.
========== Часть 6 ==========
Комментарий к Часть 6
Всем доброй ночки. Простите, пожалуйста, за долгую задержку. Больше постараюсь так не делать)
Успешно продав акции, я выручила за них некоторую сумму. Впрочем, она не была важна. Главное – я перекрыла все пути, все дороги. С тех пор больше ничто не связывало меня с Крисом.
Начать жить по-новому я решила в Нью-Йорке. Да, никогда не любила этот город. Он шумный, грязный, никогда не спит. Но, казалось, это то, что мне было нужно после дождливого Лондона и солнечного Лос-Анджелеса. Здесь было лишь одно место, что напоминало о нем, но я успешно загоняла воспоминания в дальний угол подсознания.
По приезду в этот город, продолжающий удивлять своими высокими зданиями, нескончаемым шумом, многомиллионным потоком людей на улицах, я решила сразу действовать. Связалась как раз с тем самым продюсером, чью визитку нашла в коробках. Калеб Фаннинг – так его звали.
Выяснилось, что тот, кто дал мне визитку – был его представителем. Калеб же оказался тихим свидетелем развития событий.
Когда впервые встретились, я немного опешила. Ей богу, это был не мужчина. А просто какой-то мальчик лет двадцати двух или около того. Сначала это казалось шуткой. Но когда мы начали общаться, поняла, что нифига. Этот мальчишка действительно был достаточно успешным продюсером.
Калеб держался уверенно всю встречу. Говорил по делу, не забегал вперед и спокойно раскладывал мне по полочкам свои планы. Я даже и не думала долго. Это все выглядело реальным и возможным к реализации. К тому же, терять мне было уже нечего. Я все потеряла и так. Потому и решила рискнуть.
И уже два года мы работали вместе. Я стала известной почти сразу, заработок пришел быстро. Альбом, тур, тишина, альбом, тур, тишина. И так по кругу. В этот поток действий превратилась моя жизнь. Калеб стал почти другом. Мы общались. Он пытался поддерживать меня и старался терпеть, не срываться.
Ему было двадцать шесть. Мне – почти тридцать. И именно этот парнишка поддерживал меня на всех этапах моего жалкого существования.
Впрочем, и это не помогало.
Потому что этот тупой ритм жизни завел меня в тупик. У меня была затяжная депрессия длиною в вечность. Я продолжала просыпаться по утрам и смотреть в потолок теперь уже в новомодной квартире в Нью-Йорке и понимать – это реальность. Потом заставляла себя встать. И все дни проходили как в тумане. Занималась какой-то ерундой, ходила на приемы, в зал, на фотосессии. Или ездила на студию. Изводила себя так, чтобы не обращать внимания на давящую тишину холодной квартиры.
Мои проблемы со сном, которые были у меня до Криса, но ушли во время брака, начались снова. Даже обострились. Я не могла спать, просыпалась от кошмаров каждую ночь. Мой мозг рождал какие-то странные, страшные картинки, о которых я и не задумывалась. А в главных ролях были все те, кто благополучно покинули мою жизнь.
Засыпать становилось все сложнее. Мой организм тупо отказывался это делать. Я понимала, что истощена. Что нужно спать. Но ни черта не выходило. Если все же вырубалась, то вскакивала уже через час или полтора. Калеб все посылал меня к врачу, но я боялась того, что он может мне сказать, и сопротивлялась. Глотала снотворное, уже не способное заставить меня спать больше двух часов в сутки.
В это превратилась моя жизнь. Бесконечный ад. Депрессию. Отсутствие сна, необъяснимое ничем. И одиночество. То, с чем мне редко приходилось сталкиваться до этого, ведь, так или иначе, у меня всегда была мнимая поддержка бывшей лучшей подружки. Теперь этого не было. И я осталась совсем одна.
Будто сойдя с ума, я считала дни. Отсчет шел с того дня, когда бывший муж бросил меня. Каждая памятная дата наших отношений обходилась истерикой, тихо рвущейся наружу. Я больше не плакала. Не могла. В такие дни я запиралась в квартире, гостиничном номере или еще где-то – не важно. Эти сутки я не спала, не плакала. Лежала, сидела и вспоминала. Все, до последней мелочи, восстанавливая день из прошлого в памяти. Таких было уже двенадцать.
Двенадцать… больше десятка дат, которые я могла вспоминать с улыбкой, но на деле это все отдавалось невыносимой болью в груди.
Это была моя слабость. И знал о том лишь Калеб. Он все знал.
С окружающими я была другой. Противной дрянью, сучкой, которая использовала все доступные и недоступные ресурсы, чтобы прорваться. Холодная, стойкая, с маской уверенности и широкой улыбкой на лице. Меня видели наслаждающейся жизнью. На деле же я просто существовала, не представляя себя в завтрашнем дне.
И так продолжалось два года, пока жизнь снова не свела меня с теми, кто из нее благополучно ушел.
***
Настойчивый стук дверь и трель звонка оторвали меня от разглядывания чисто белого потолка. Я встала и отправилась открывать, заведомо зная, кто пришел. Лишь один человек так делал.
– Калеб, – тихо поприветствовала его, распахнув дверь.
– А ты ждала кого-то другого? – съязвил он, заходя в квартиру.
Заперев дверь, я отправилась за ним в гостиную, где мужчина уже удобненько расположился на диване. Еще бы. Он знал мое убежище как свои пять пальцев. Пожалуй, только он тут и бывал.
– Ты выдумал мне очередной тур, концерт, фотосессию? Встречу с президентом?
– Почти, – кивнул мужчина.
Для пояснения. Калеб был не только моим продюсером, но и арт-директором. Он оставил других восходящих звезд, чтобы быть со мной.
– И что же это тогда?
– Интервью. С Алисой.
Ну ясно, женщина, которая больше всех этих чудиков любит высасывать всю правду из человека. Которая готовится, находит информацию, которую вот ну вообще никак нельзя было отыскать. А поскольку моя карьера была только на старте – я занималась музыкой лишь два года – то наверное не нужно объяснять, о чем пойдут ее вопросы. Самое забавное, что ее интервью длится около двух часов. Эта женщина наверняка собиралась высосать из меня всю информацию о браке, разводе и прочем.
Но выбора Калеб мне благополучно не предоставил…
***
– Камера, поехали.
– Добрый день, дорогие друзья. Рада всех приветствовать на нашей программе. И сегодня у нас в гостях невероятная девушка – певица, прославившаяся сначала детскими выходками и браком с одним из известнейших певцом, и только недавно вскрывшимся необычайным талантом. Чарли Вестман! – громко объявляет ведущая.
Конечно. Как же меня могли не ткунть в брак. Но я спокойно сдерживаю все, натягиваю на лицо улыбку и выхожу из-за ширмы.
Прохожу вперед, помахав рукой залу, дохожу до белого дивана, на котором сидит ухоженная блондинка – Алиса – и сажусь с противоположного конца.
– Привет, Чарли. Спасибо большое, что пришла к нам сегодня.
– Вам спасибо, что позвали, – изображая радость, отвечаю ей.
– Так, ну что. Нам с тобой сегодня предстоит длинное интервью. Мы к нему тщательно подготовились, так что, надеюсь, тебе понравится.
Я кивнула Алисе, складывая руки на спинке дивана. Не хотела я там быть. Ну не хотела. Мечтала оказаться дома, укутавшись в плед перед теликом с банкой мороженого в руках. И все. Но нет. Меня притащили на это интервью, которое в день выхода посмотрят миллионы человек. А все почему? А потому что прославила меня изначально не музыка, а брак. Люди, который все еще фанатеют от этого, посмотрят его обязательно несколько раз, от начала до конца. А таких ведь было немало. В каждой соцсети, в любом паблике про меня или Фальверта можно найти публикацию, «посвященную этой паре». Они только и делают, что ищут какие-то
намеки то в моих, то в его словах на наше примирение.
Господи, как же меня это заебало.
Все дошло до того, что я просто не могла открыть никакую соцсеть или тупо залезть в Интернет. Желтые газеты, фан-аккуанты – все пестрело фотографиями двухлетней давности, обсуждением меня и его. Это стало невыносимо для меня. Однако, как говорил Калеб, отлично для моей карьеры. Чем больше они пестрели, тем больше слушали мои песни. И тем лучше разлетались билеты на концерты.
Недавно кончился мой мини-тур по стране. И первым был назван город, где я закончу. Это был Нью-Йорк. Тот самый стадион, та самая сцена, где… я впервые пела перед такой толпой народу. Это тоже многие перемывали. И поэтому как раз туда билеты разлетелись месяца за три до концерта. После него еще около двух недель вся моя лента в Инстаграм пестрела видео-сравнениями. Песня четырехлетней давности против моей новой, самой честной из всего альбома. Ее я пела, еле сдерживая слезы, стараясь не разрыдаться. Она была о боли, которая расплющила, раздавила меня за этот год после развода. И точно также, была посвящена Фальверту.
– Итак. Давай тогда начнем не с жести. Расскажи о своем детстве.
– О детстве… – ну хоть кто-то начал не с бывшего мужа, уже не плохо. – Я родилась в Англии. До двух лет жила с мамой. Но потом она умерла, рожая мою, получается, сводную сестру. И меня забрал к себе отец – Ричард.
– Так, а почему сводная? Потому что везде говорится что Эмма – это дочь Ричарда и его жены…
– Люции, да, – киваю, и начинаю объяснять. – Там мутная история, на самом деле. Нигде об этом не говорится, я не давала никаких комментариев по поводу одной вещи. Меня очень часто сравнивают с певицей, которая была популярна как раз тридцать лет назад – Катариной Стивенсон.
– Да, я позже хотела завести эту тему.
– Ну вот. В общем, это моя мама.
– Так, интересное начало. И что было дальше?
– В общем, у нее были отношения… с Ричардом, потом она забеременела мной и рассталась с отцом. Он обо мне не слухом-не духом. Она ушла в тень, а потом все это как-то вскрылось и, как рассказывал отец, он пытался взять себе опеку надо мной, уже будучи женатым на Люции, потому что они не могли завести ребенка. В итоге, они пришли к сделке, что мама вынашивает им ребенка, как суррогат, взамен получает всю опеку надо мной, и они расходятся, как в море корабли. Но, – я сглотнула, потому что эта тема тяжела для меня, – мама умерла, рожая Эм. И я осталась с отцом. А потом у них самих родился Энди.
– Это печально, но давай продолжим…
***
Через час мне предложили сделать перерыв, так и не дойдя до момента, который всех интересовал. Я отправилась в импровизированную гримерку, чтобы посидеть в тишине и немного передохнуть. Взяла себе мерзкий автоматный кофе, чтобы хоть как-то прийти в форму. Села на кресло и достала мобильник, чтобы просмотреть почту.
– Расслабляешься?
За моем спиной раздался знакомый до боли, родной голос предателя, которого я до сих пор не могла отпустить…
========== Часть 7 ==========
Комментарий к Часть 7
Всем привет. Простите меня, пожалуйста, за задержку главы. Просто был легкий творческий кризис. Постараюсь, больше такого не повторять. Но, надеюсь, что мои 7 страниц текста загладят вину)
Но хочу кое-что пояснить. В этой главе по поведению Крис может показаться надменный придурком или подростком с бушующими гормонами и тд. Короче, неприятным. Простите за это. Просто сейчас вот мне захотелось выразить одного человека из своей жизни через него. Человека, который прячет истинную сущность и боль за маской высокомерия. Крис обязательно станет таким же, как раньше. Ну, почти.
Кстати. Сейчас уже наверное поздновато об этом напоминать, но я скажу. 5 октября 2020 года я выложила на КФ первую главу своего фанфика. Истории Криса и Чарли стукнул годик)))) не знаю почему, но мне это показалось довольно радостным событием.
В общем. Спасибо всем большое, что ждете, читаете, оставляете отзывы. Для меня это очень важно, честное слово.
Всех люблю, приятного прочтения🔥
Не соображая ничего, я подскочила с кресла и резко обернулась. Хорошо еще, что стаканчик с кофе стоял на столике и не упал.
Затуманенными глазами я глядела на человека в противоположном углу маленькой комнаты. Легкие сперло, у меня словно выбили почву из-под ног. Я… я не могла дышать. Словно кто-то нарочно сжимал моего горло, не давая глотнуть воздуха.
Это он. Это был он.
Крис стоял напротив меня. И это была наша первая встреча за два года. Первая. Хотя я надеялась больше не встречать его никогда.
Мужчина увеличился в размерах. Значительно. Теперь он был не хуже всех его гигантских охранников. Плечи стали шире, грудь массивнее. Он явно подкачался за это время. На губах играла ядовитая ухмылка. Он улыбался, пока я смотрела на него в ужасе, боясь вымолвить слово.
«Господи, нет. Прошу, не надо. Я не готова».
Не готова… я бы вряд ли вообще когда-нибудь смогла бы к этому подготовиться. Но это произошло. Мы снова встретились. В этой дурацкой крошечной гримерке. И я не могла дышать от страха, ужаса.
– Что ты тут делаешь? – сглотнув, тихо прошептала, механически прячась от него за креслом.
– Ну же, дорогая. Что это за обращение? Неужто, ты совсем не рада меня видеть? – все еще с ухмылкой продолжал Фальверт.
– Что ты тут забыл, Крис? – немного жестче спросила, чуть-чуть подобравшись.
– Я приехал на интервью, – уже без доли шутки заявил он.
Что?
Какого хера? Нет! Что все это значит!
– В смысле…?
– Ах да, прости. Это должно было поразить тебя на самом шоу. Так что, будь добра, притворись, что удивлена.
С этими словами, высокомерно подняв голову, он вышел. Дверь гримерки хлопнула. Я стояла, держась за спинку кресла и переводя дыхание. Казалось, что я сейчас просто потеряю сознание. Это было наяву, не во сне. Не очередной кошмар. Крис. Он стоял напротив меня пять секунд назад, буравил взглядом все таких же синих глаз. И да, продолжал вести себя высокомерно.
Я даже на миг забыла, что являюсь «предателем» для него.
Было больно. И мерзко. Ноги подкашивались, в глазах темнело. Думала, сейчас упаду. И это произошло бы.
Но меня поддержали кресло и Калеб, неожиданно влетевший в маленькую комнату. Он успел поймать меня.
– Стоять! – грозно и, при том, тихо сказал он.
Мужчина был выше на голову. Ему вообще не составило труда перетащить мое худощавое тело в сторону и усадить в это же самое кресло. Я откинулась на спинку и накрыл глаза ладонями.
– Черт! – тихо прошептала, сдерживая себя.
– Приходи в норму. Давай, – уже немного спокойнее велел директор, присаживаясь на корточки и поглаживая меня по коленке. Для него это было обыденным. – Сколько спала сегодня?
– Один час, двенадцать минут, – тихо ответила.
Калеб знал о бессоннице, даже кошмарах. Но не знал их истинную причину. И тогда, видимо, тоже не понял, почему я на ровном месте падать начала. Пока не понял.
– А максимальное за месяц?
– Это максимальное.
– Блять. Чарли, я не шучу. Сходи к врачу, – потирая переносицу, уставшим голосом сказал мужчина.
– Калеб, – немного осадила его. – Я в норме, честно.
– В норме? Ты в норме?! – воскликнул он, уже рассержено. – Скажи это не мне. А своим кошмарам, приступам, сну, если вдруг нагрянет. Теперь вот еще с обмороками можешь поделиться.
Калеб. Если бы он только знал…
Я уже была у врача. Все, что смог психотерапевт – выписать мне таблеточки, пожать плечами и сказать: «Отпустите прошлое. Что было, то прошло».
Да, прошло. Но отпустить я не могла. Ни его, ни Кроху. Мое прошлое – все, что у меня было. Это то немногое, что осталось от меня. Меня прежней, настоящей. Живой.
– Ладно. Потом еще поговорим. Возвращайся на площадку через пять минут.
Калеб ушел, а я осталась. На площадку. Продолжать записывать сраное интервью. Где должен был появиться он.
Боже. Нужно было встать и уйти. Уехать. И плевать, что я бы сорвала съемки или выглядела слабой в его глазах. Насрать.
Но я этого не сделала. Я выпрямилась, немного подкрасила глаза, выкинула кофе и вышла из гримерки. Нацепив на лицо очаровательную улыбку, словно у меня все потрясающе, и я ни о чем не догадываюсь. Но другие уже все знали. Люди на площадке смотрели на меня косо. Конечно, они ведь его уже видели. Наверняка кто-то и перепихнуться успел.
А я… я была объектом их насмешек и перешёптываний. Пешкой, благодаря которой это шоу войдёт в топы. Так же, как и песни из нового альбома Фальверта.
Ну и пофиг. На все. Нужно просто выдержать это, а потом отправиться домой. Засесть и не вылазить дня три.
Просто выдержать. Ага, конечно.
Спокойно просидеть час, а то и полтора рядом с человеком, которого любила, а потом возненавидела. С человеком, от которого была беременна. И из-за которого этот ребенок умер.
Давай. Это не трудно, Чарли. Проще-простого.
Вздохнув, я вышла на ярко-освещенную площадку, где была до этого. Там уже стоял большой диван и кресло. Не соврал….
Пройдя вперед, я опустилась на краешек дивана, где была до этого. Ведущая тоже пришла почти сразу и опустилась в кресло. Единственное свободное место, которое оставалось, было рядом со мной.
Блять…
Съёмки начались снова. Опять запустили камеру, Алиса подобралась.
– И так, после небольшого перерыва, мы продолжаем. Готова, Чарли?
– Да, – с приторной, фальшивой до жути улыбкой ответила я.
– Что ж. Надеюсь, ты понимаешь, о чем дальше пойдут наши беседы.
– Да. Похоже, моя радость тому, что про развод ты не спрашивала, была преждевременной, – пошутила, той же широченной улыбкой прикрывая страх перед тем, что меня ожидало. Пряча от посторонних свой ужас, сковывавший все тело.
– Ну уж прости, – рассмеялась Алиса. – Правда, я бы хотела поговорить не про развод, а в принципе про брак и ваши отношения. Общаешься сейчас с Крисом? Контактируете как-то?
Меня передернуло. Я вздрогнула от его имени. От этого вопроса. И от ощущения тяжело взгляда мужчины на себе. Он прожигал мою спину, буравил дыру меж лопаток.
И, все-таки, нельзя было забывать, где я. Зачем я тут. И что все только начинается.
Собравшись, отрицательно помотала головой и поджала губы, чтобы изобразить какую-то расслабленность на своем лице. Будто мне все равно. Я отпустила.
– А когда виделись в последний раз?
– Два года назад, когда нас разводили.
– Что ж…. Я думаю, что в таком случае вам есть что обсудить. И у тебя обязательно будет такая возможность, только позже. А сейчас давай попробуем восстановить порядок происходящего. Только… – она сделала вид, что запнулась, – кажется, для этого нам не хватает еще одного звена. Скажи, Чарли… готова ли ты встретиться со своим прошлым? – Алиса обратилась ко мне и посмотрела так, словно это действительно было важно. Будто мое мнение, мой ответ мог изменить сценарий.
Я пожала плечами. Мол – мне все равно. Но это была лишь маска. На деле же я тряслась, как осиновый лист. И все время разминала палец, с которого два года назад сняла обручальные кольца.
Алиса посмотрела на меня с пониманием. Конечно. Она по взгляду, по моим глазам поняла, что нет. Нет, черт возьми. Я не была готова! Но таков сценарий. Не я его выбирала.
– Что ж. Тогда встречаем. У нас в гостях известный певец, а так же теперь бизнесмен и, судя по всему, один из центральных персонаж в истории жизни Чарли Вестман. Крис Фальверт!
Под бурные аплодисменты зала, он вышел из-за кулис. Я не оборачивалась, не смотрела на Фальверта. Все это я понимала по звукам, визгам зрителей, сидевших в зале. А еще по тяжелому взгляду, по его запаху, шагам. Он был все ближе и ближе, а мое сердце просто уходило в пятки. Пульс учащался, мне становилось все труднее дышать.
А потом… мягкая поверхность дивана промялась с противоположного конца. В нос ударил знакомый, такой любимый и, одновременно, ненавистный запах ментола, миндаля и отвратительно парфюма, за который он явно переплатил.
Съёжившись, я пододвинулась чуть ближе к подлокотнику, будто мне это поможет. Потом чуть расправила плечи. Но продолжала смотреть на Алису, огромный экран позади себя или куда угодно. Только не на него.
– Привет, Крис.
– Здравствуй, Алиса. Давно не виделись.
Ведущая протянула ему свою элегантную ручку с красными ноготками. И я лишь отдаленно видела гигантскую мужскую ладонь, сжавшую ее. Ладонь, все с теми же татуировками. Ладонь, на тыльной стороне которой, ближе к большому пальцу, было написано две буквы. «Ch». Точно такая же была и у меня. В том же месте, но на другой руке.
«Идиотка, не смотри туда! Не смотри. Отвернись!»
Отвернулась. Молчала, сжав губы в трубочку. За кулисами напротив меня был Калеб. Он накрыл своей ладонью глаза и, видимо, матерился. Пока что – тихо. Он все понял. Понял, что этот канал и шоу просто решили хайпануть на нашей истории. А еще понял, каково было мне. Сидеть рядом, слышать его голос, чувствовать и вдыхать запах, как личный наркотик. И вспоминать.
Все, что было….
Знаете, а ведь это даже иронично. Ведь именно в той студии, именно к этой женщине мы впервые пришли на интервью вместе. Мы тогда только недавно вернулись из Англии. Поехали туда сразу после тура на пару недель, где и рассказали все родне. И вот вернулись в Анджелес, пожили дома какое-то время, не вылезая из постели, а тут – хопа. Криса позвали на интервью. И он предложил поехать с ним. Я согласилась.
Около полутора часа они беседовали с Алисой, он отвечал на вопросы и не переставал посматривать на меня. Я тоже не отводила взгляда, не могла. И чем больше я стояла за кулисами, чем больше смотрела на Фальверта, тем шире становилась моя улыбка и тем быстрее приходило осознание. Как же сильно я его любила. И все больше понимала, что происходящее – реально. Он сделал мне предложение. И я согласилась! Этот мужчина хотел провести со мной всю свою жизнь.
А потом Алиса завела тему концерта в Майями. Многие понимали, что Крис хотел сказать своей последней песней, но мы ничего не подтверждали. И тогда он встал с этого самого дивана, направился ко мне и вытащил на площадку. Сжимая мою ладошку в своей, он рассказывал про песню, про тур. И про предложение.
И вот… прошло четыре года. Мы в разводе, сидели на том же самом диване, открыто ненавидя друг друга. А вечной любовью тут и не пахло.
«От любви до ненависти один шаг».
Невольно, я усмехнулась этой фразе. Как раз в тот момент, когда Алиса обратилась к нам обоим.
– Много было разговоров о том, с чего все началось. И все-таки, сможете сейчас рассказать, как вы познакомились?
***
Мы просидели так час.
Каждая минутка, каждая секунда рядом с ним казалась пыткой. Душу рвало на части, сердце разбивалось в клочья. И так все время, по кругу. Я отчаянно старалась скрыть дрожь в голосе, когда приходилось отвечать. Крис же прятался за сарказмом, шуточками и маской равнодушия. Его это не трогало. Он хотел это показать. Но явно не мне. Остальным. Я знала его, понимала его. И ненавидела. Ненавидела всей душой. Потому что страдала из-за него. И он тоже страдал.
И чем больше задавала вопросов Алиса, чем сложнее они были, тем хуже было нам обоим. Я все чаще переводила умоляющий взгляд на Калеба, телепатически упрашивая прервать это. И он хотел. Я видела, что он хотел. Но не мог. Калеб не мог сделать с этим ни-че-го.
– Чарли. У тебя уже есть два альбома. Шикарнейших альбома, честно. Мне лично они очень нравятся.
Я фальшиво улыбнулась женщине.
«Не льсти мне, просто закончи это!»
– Спасибо, – умилившись, ответила я.
– Но. Песня есть там одна, смысл которой интересует всех твоих фанатов. И меня тоже, правда. Догадываешься, о чем я?
– My happy ending?
Моя самая популярная, самая личная песня. С каждым разом я все больше жалела, что записала ее. Она была о Крисе. По факту, они все были с ним связаны. Но именно в этой все было кристально чисто, каждому было понятно, о ком песня. И главное, что я чувствовала. Миллионы вопросов сыпались на этот счет со всех сторон. Особенно, после какого-то благотворительного концерта, который транслировали по телеку. Там я выступала впервые именно с этой песней. И надо же было концерту состояться именно в тот самый сраный день, когда мы поругались. Когда Крис захотел развестись.
То была первая дата. Прошел ровно год и я просто не знала, как это вынести. Но сидеть в четырех стенах мне было невыносимо. Поэтому, не сказав ничего Калебу про свою ситуацию, отправилась на сраный концерт. Думала, нахождение в толпе с другими артистами поможет, успокоит. Но ни хера.
Я стояла за кулисами и наносила легкий макияж на лицо, дабы скрыть жуткие синяки под глазами. До моего выхода было около получаса, передо мной был один артист. Но я не знала кто. Да меня это в принципе и не заботило. Все, что я хотела – справиться, пережить чертов день. И хоть как-то продолжать жить дальше. Успокаивала себя тем, что «расставания для меня не впервой», «многие и не через такое проходят» и так далее. Правда, чем больше успокаивала, тем сильнее убеждалась, что метод самовнушения – фигня. Не помогало.
А потом услышала голос. Его голос. Крис выступал передо мной.
Меня передернуло от этого. По телу побежали мурашки. Сердце сжалось до крошечных размеров, не было возможности дышать. Как и каждый раз.
Да, я ненавидела его. Как может только женщина ненавидеть бывшего мужа – ненавидела. Но голос… его голос. Как же я по нему скучала.
Не сдержалась. Я не выдержала и через крошечную щель подсматривала за ним. За плавными движениями, длинными пальцами, касающихся струн гитары. А когда он запел… это все. Землю выбили из-под ног. Потому что это была та самая песня из Майями. Та, с которой начался наш брак. Самые лучшие два года моей жизни.
Сука, как же символично. Петь о том, что олицетворяло начало, в день, когда всему пришел конец.
Песня кончилась, и я скрылась где-то, подавляя приступ истерики, стараясь не закричать от боли, которая пробирала насквозь.
Потом наступила моя очередь. И я впервые порадовалась, что песни моего первого альбома были в стиле рок. Музыка, для которой хриплый голос, крики не в тему были обычным делом. Под ритм, заводящий толпу, я пела и пыталась избавиться от боли.
Последней в списке стояла как раз та песня, про которую спросила Алиса. My happy ending. Она добила меня. Ослабила. Больше терпеть я не могла и концовку исполняла дрожащим, хриплым голосом со слезами, стекавшими по щекам.
А поскольку весь концерт транслировался, мою истерику, мою слабость увидел почти весь мир.
Поэтому, эту саму песню так часто связывают с Крисом Фальвертом. Именно поэтому о ней и спросила Алиса.
– Чарли? – позвала ведущая. – Ты с нами?
– Да, прости. Задумалась, – отозвалась ей в ответ. Слева от меня раздался смешок, но я его игнорировала.
