Текст книги "Немного любви (СИ)"

Автор книги: Olivia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Усмехнувшись, Яевинн поправил сползшее покрывало, прикрывая Эйлера, и вернулся к воспоминаниям, чтобы не поддаться искушению снова поцеловать его. Он знал, что если прикоснется, уже не остановится, а для юноши это будет явный перебор. И хоть Яевинн старался быть максимально осторожным и нежным, Эйлер все равно не сможет завтра сражаться в полную силу. А значит, стоит оставить его в штабе, чтобы не подвергать излишнему риску. Только не сейчас.

Яевинн знал, как чувствуют себя после таких забав, потому что когда-то побывал в обеих ролях. Это было в ту пору, когда он уже успел пресытиться женщинами и отчаянно искал разнообразия. Ложиться в постель с dh`oine Яевинну не хотелось. Человеческие самки его не возбуждали, а эльфки успели наскучить. И тогда он обратил внимание на представителей своего пола, решив, что это и есть то самое разнообразие, которого так не хватает.

Очень быстро Яевинн понял, что предпочитает играть ведущую роль, ему нравилось подчинять себе партнеров, брать, даря удовольствие и боль. А вот отдавать свое тело другому мужчине – нет. Испытав это однажды, Яевинн решил больше не повторять подобного. Слишком много в этом оказалось боли, чтобы назвать наслаждением. Да и вообще, интерес к своему полу угас очень быстро, хоть время от времени он и спал с мужчинами, особенно когда долго не видел женщин. Чаще всего это происходило на войне, когда вокруг тебя такие же измученные воздержанием мужчины. Это нельзя было назвать занятием любовью – сброс напряжения, избавление от мыслей, мешающих сосредоточиться на главном, и не более того.

Любовью он вообще занимался не так уж часто, хоть и прожил уже достаточно. Пожалуй, только с Аэллирэнн и Эйлером. И обоих Яевинн любил. По всей видимости, в этом и был секрет настоящего наслаждения. Его можно испытать, только если сливаются сначала души, а только потом – тела. Так, как это случилось сегодня.

И кто бы мог подумать, что этот сероглазый юнец сумеет пробудить в нем такое? И до сих пор не ясно – как именно Эйлеру это удалось? Впрочем, любовь слишком своевольна, чтобы подчиняться законам или правилам. Она приходит только тогда, когда желает сама, и уходит, не спрашивая согласия.

Возможно, дело было в том, что Эйлер здорово напоминал Яевинну себя самого, когда-то точно так же лишившегося семьи и горящего жаждой мести. И то, что юноша не солгал, сознался в трусости и слабости, не оттолкнуло, а напротив – заинтересовало Яевинна. Заставило внимательнее приглядеться к новичку и в какой-то момент поймать себя на мысли, что к нему хочется прикоснуться, поцеловать и, в конце концов, овладеть.

Потому-то и пошел он тогда за юношей, собравшимся купаться, обжег ладонь о шелковистую кожу и ощутил, как задрожал от прикосновения Эйлер. Но причиной дрожи могло быть и отвращение, такой вариант тоже не стоило сбрасывать со счетов. И Яевинн решил просто понаблюдать за юношей, незаметно увлекаясь им все сильнее.

Постепенно вожделение переросло в любовь, Яевинн понял это в банке, когда смотрел на залитого кровью Эйлера. Смотрел, понимая, что сейчас может потерять юношу, не успев по-настоящему обрести. Смотрел, ощущая собственную беспомощность и проклиная себя за это. А потом услышал те три слова. Обрадовался и тут же осадил себя – они могли быть адресованы кому угодно. Не стоит принимать желаемое за действительное.

Находясь в отлучке и ночуя в доме Вивальди, Яевинн долго и тщательно анализировал все свои разговоры с Эйлером, вспоминал, как вел себя юноша, когда они оказывались рядом, и неизменно приходил к одному и тому же выводу: их чувства взаимны. Во всяком случае, пока. Но Эйлер еще слишком молод, а молодость влюбчива и непостоянна.

Яевинн догадывался, что юноша еще невинен, это волновало и побуждало к действию, но… Что, если в результате Эйлер разочаруется и очень быстро остынет? Тогда ему придется принять это, потому что нельзя заставить себя любить. Можно приказать разделить ложе, отыметь по праву командира, но какую радость это подарит?

Когда в лагере появилась Алунэ, Яевинн счел это знаком свыше. Лучшей кандидатки на роль возлюбленной Эйлера и представить нельзя. Юная, красивая, невинная эльфка, воспитанная на сказках и легендах, жаждущая любви и ждущая своего героя. Самое то. Остаться равнодушным к такой девушке может только тот, чье сердце уже занято. Отправляясь к Торувьель, Яевинн мысленно попрощался с мечтами и старался вообще не думать об Эйлере.

И был приятно удивлен, когда узнал, что опасения не оправдались. Вернувшись в лагерь, он не увидел у костра Эйлера, но спросить ничего не успел, поскольку заметил сидящую поодаль Алунэ с заплаканными глазами и припухшими от плача губами. Причин тому могло быть много, а хороший командир должен быть в курсе происходящего с его бойцами, особенно если завтра им предстоит тяжелый бой.

И Яевинн присел рядом с девушкой, собираясь узнать причину ее слез. А узнав, с трудом сдержал улыбку, бывшую совершенно неуместной в данной ситуации. О том, что Эйлер – «херов мудозвон», не ответивший на чувства Алунэ, Яевинну сообщил Торби, заплывший глаз которого был красноречивейшим доказательством серьезности произошедшей в лагере размолвки.

Слушая краснолюда, он ощущал неимоверное облегчение и растущую уверенность в том, что знает, почему Эйлер поступил именно так. И уже тогда решил, что в ночь перед самым сложным сражением расставит все точки над «и», даст юноше то, чего тот желает, и сам, наконец-то, получит желаемое. Сомнений почти не оставалось.

Окончательно развеяло их отчаяние в голосе Эйлера, когда тот говорил о «любви» Яевинна и Торувьель. В серых глазах юноши было столько боли, что последние сомнения растаяли, как туман в жаркий летний день. Он любит. Любит точно так же сильно, как и сам Яевинн, а значит – время насладиться друг другом пришло.

Бросив взгляд за окно, Яевинн увидел, что солнце уже начало подниматься над горизонтом, а это значит – пора будить так сладко спящего Эйлера и готовиться к самому сложному из всех недавних боев. Приподнявшись на локте, Яевинн коснулся губами плеча Эйлера, провел пальцами по спутанным светлым волосам и прошептал на ухо:

– Elaine ma`idin, mо feorh.

– Elaine, – открывая обведенные темными кругами глаза, произнес юноша, повернулся к Яевинну и тут же получил легкий утренний поцелуй.

– Мне жаль будить тебя, но пока что мы не можем позволить себе провести в постели целый день.

– Я знаю, – улыбка Эйлера – полная счастья, была лучшей наградой за терпение командира. – Сегодня будет еще тяжелее.

– Yea, – кивнул Яевинн. – Но рано или поздно все бои закончатся, и тогда… – он улыбнулся, поцеловал шрам на груди юноши, – тогда мы сможем любить друг друга так долго, как только захотим.

– Я бы хотел, чтобы это время настало скорее, – Эйлер провел рукой по щеке любимого, – я хочу снова видеть звезды.

– Знаю, – Яевинн вздохнул, – и еще не раз покажу их тебе. Потом, – он нехотя отодвинулся, ощущая, что их тела уже успели пробудиться и потянуться друг к другу, но сейчас времени действительно не было. – И сделаю все, чтобы это случилось поскорее.

Сказав это, он сел на постели и начал одеваться, намеренно не глядя на обнаженного юношу. К чему устраивать себе дополнительное испытание? Потом услышал сдавленное шипение, вырвавшееся у Эйлера, последовавшего его примеру, и утвердился в своем решении не брать юношу в бой сегодня. Если с Эйлером что-то случится, виновен будет он, командир, позволивший страсти поглотить себя целиком.

Когда они вернулись в штаб, там уже собралось множество скоя’таэлей, ожидающих новых приказов, Gwynbleidd и Торувьель тоже были там. Эльфка стояла, прислонившись к стене, смерила их обоих внимательным взглядом, но не сказала ничего, просто усмехнулась уголком рта. А немного позже, встретившись взглядом с Эйлером, быстро подмигнула смутившемуся юноше, указала глазами на Яевинна, склонившегося над картой, и подняла вверх большой палец.

Эйлер молча кивнул, понимая, что нет смысла отрицать очевидное. Отпечаток прошедшей ночи на его лице был слишком явным, как и следы поцелуев на шее, да и глаза выдавали с головой. Он понятия не имел, какую роль Торувьель сыграла в их сближении с Яевинном, но чувствовал, что она в курсе всего происходившего между ними в последние несколько месяцев.

– Итак, сегодня все окончательно решится, – заговорил Яевинн, обводя взглядом собравшихся, – я молюсь, чтобы все вы завтра увидели солнце, и прошу каждого беречь себя. Не рискуйте там, где это необязательно, не радуйте dh`oine видом своей крови. Помните о тех, кто любит вас и не хочет терять, – говоря это, Яевинн посмотрел прямо в глаза Эйлера. – Главой группы я назначаю Торувьель, она поведет вас в бой, а я иду вместе с Волком.

– Я с тобой, – вырвалось у Эйлера прежде, чем юноша успел прикусить язык.

– Neen, – решительно остановил его Яевинн. – Ты остаешься здесь, будешь координировать действия отдельных групп.

– Это приказ? – сухо осведомился Эйлер, ощущая, как сжала горло обида. Яевинн не хочет, чтобы он был рядом в самом тяжелом бою – что может быть горше?

– Yea, – обронил командир, а потом шагнул к нему и провел ладонью по щеке, недвусмысленно давая понять всем собравшимся, что между ним и Эйлером есть нечто гораздо большее, чем соратничество или даже секс. – Я по-прежнему не собираюсь уступать тебя смерти, – и добавил на ухо юноше: – На твоем теле отпечаток прошедшей ночи, это может быть опасным.

Эйлер вспыхнул, но не сказал ничего, на секунду уткнулся лбом в плечо Яевинна и тут же отошел, вернулся к столу и наклонился над картой, делая вид, что не замечает устремленных на него взглядов, два из которых было тяжелее всего выдержать: изумленно-обиженный – Алунэ, и удивленно-понимающий – Торби.

Эльф слышал, как хлопала входная дверь, как звенели оружием соратники, покидающие штаб, но головы не поднимал. Сделал это, только когда услышал:

– Мог бы и сказать, что с командиром того, – Торби продемонстрировал похабный жест. – Одно слово, мудозвон.

– Херов? – чуть улыбнулся Эйлер, надеясь, что краснолюд так намекает на примирение.

– В точку, – расплылся в улыбке Торби, – заморочил девке голову, а сам…

– Ничего я ей не морочил, – совершенно серьезно сказал Эйлер, – и ничего никогда не обещал.

– Да знаю, – краснолюд поправил топор, – и когда ты успел-то с командиром стакнуться? А хотя, долго ли, умеючи? – он подмигнул эльфу. – Теперь ясно, чего он так злился после банка, аж искры из глаз летели. Я подумал – капец, выгонит тебя из бригады, а он, оказывается, не столько тебя, сколько себя проклинал. Вы, эльфы, вообще порой хер знает что творите и жопой думаете! – сделал вывод Торби и направился к двери и, уже взявшись за ручку, добавил: – А все потому, что умные слишком! Вот и трахаетесь друг с дружкой вместо того, чтобы баб иметь. Нормальный мужик никогда манду на мужскую жопу не променяет, но кто ж вас нормальными назовет? – с этими словами краснолюд вышел, оставив Эйлера в одиночестве.

***

Несколько дней спустя

– Поехать с тобой? – переспросил Эйлер, лаская взглядом обнаженного Яевинна, с которым они только что разомкнули объятия.

– Да, – без улыбки повторил тот, – Фольтест обещал амнистию нашим братьям, а мне настоятельно советовал покинуть Вызиму на некоторое время. И милостиво гарантировал, что меня не будут искать слишком тщательно. Мои раны зажили, и откладывать отъезд я больше не могу. Впрочем, если ты хочешь остаться здесь…

– Что ты, – юноша улыбнулся, положил ладонь на грудь Яевинна, – я поеду с тобой куда угодно, сделаю для тебя всё. Даже умру.

– Это ты уже делал, – Яевинн накрыл ладонь Эйлера своей, – одного раза было вполне достаточно. Я хочу, чтобы ты жил для меня.

– Это приказ? – осведомился деловым тоном юноша, склоняясь к губам любимого.

– Yea, – совершенно серьезно сказал Яевинн, подминая Эйлера под себя и жадно целуя губы, которыми так и не смог насытиться.