Текст книги "Силентиум (СИ)"

Автор книги: Old_teen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Ну же, иди к нему, – ободряюще произнёс Крам. – Я надеюсь, что всё будет хорошо. Удачи, Герми.

Он наклонился и, слегка пошатнувшись, поцеловал её в щёку. Гермиона улыбнулась ему и на прощание крепко сжала его руку, что покоилась на её плече. Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, она в последний раз взглянула на светящиеся жёлтыми огоньками шатры и, отвернувшись, направилась в иссиня-чёрную неизвестность.

========== 9. «Now’s your moment. Kiss the girl.» ==========

Комментарий к 9. «Now’s your moment. Kiss the girl.»

Хочу посвятить финал этой истории моей бесценной бете и дорогому другу Lolli_Pop ❤️

За твой труд, за непрерывную и безусловную поддержку и за любовь ❤️❤️

Благодаря тебе я развиваюсь, ты вселяешь в меня вдохновение и уверенность – такие хрупкие, эфемерные и порой недоступные мне чувства. Ты – моя писательская опора, спасибо тебе за всё, что ты для меня делаешь ❤️🙏🏻

Малфой по-прежнему сидел на берегу озера, расположившись на большом сером камне. Водная рябь слабо отсвечивала серебристыми бликами вечернего неба, лёгкий, едва ощутимый бриз колыхал молодые лозы небольшой ивы, тонувшие в тёмных водах. Тихий плеск воды и шелест листьев поглощали звуки шагов, поэтому Драко не услышал, как приблизилась Гермиона, остановившись за его спиной.

Её взгляд привлекло золотое свечение возле его виска – нечто маленькое левитировало в воздухе, издавая тихое жужжание.

Как интересно. Золотой снитч.

Гермиона улыбнулась, невольно поймав себя на мысли, что только что узнала кое-что новое о хмуром, неприступном слизеринце. Сущую мелочь, которая вряд ли что-то значила. Отчего-то это показалось ей трогательным. Будто у Малфоя был собственный маленький ритуал, который его успокаивал и отвлекал от тревожных мыслей.

Подобравшись слишком близко, застывший в воздухе снитч «заволновался» и принялся сновать из стороны в сторону, привлекая внимание своего хозяина. Драко мигом обернулся, поначалу вскинув брови от удивления, а затем нахмурившись, посмотрел за спину Гермионы, убеждаясь в том, что она пришла одна.

– Ты что здесь делаешь? – тихо, но напряжённо поинтересовался он, спрыгнув с камня. Снитч последовал за ним, плавно передвигаясь по воздуху. Малфой выглядел очень непривычно, по сравнению с тем, как он выглядит всегда. Вместо школьной формы сегодня его украшал лёгкий летний наряд, состоящий из серой сатиновой тонкой рубашки, узких льняных укороченных брюк песочного цвета, едва достающих до щиколотки, и самого неожиданного элемента одежды – тёмно-бежевых кед. Ни капли от привычной аристократической малфоевской роскоши.

Действительно. Что я здесь делаю? И как мне ответить на этот вопрос?

Гермиона приоткрыла было рот, чтобы что-то «ответить», но, набрав воздух в лёгкие, быстро сдалась и просто пожала плечами. Что бы она ни сказала, случайно здесь оказаться она никак не могла. А значит, пришла сюда лишь потому, что знала, где находится Драко.

Надо куда-то деть руки. Чёрт, проклятое платье, почему в нём нет карманов?

Зачем она здесь? Это не может быть совпадением. Она могла увидеть меня и пойти в другую сторону, но пришла именно сюда, ко мне.

Сейчас он примется насмехаться надо мной. Покрутит пальцем у виска и скажет, что я – влюблённая идиотка, которой что-то показалось. И защитил он меня лишь потому, что не хотел попасть вместе с Ноттом под раздачу.

Наверняка думает, какого хера я вырядился, как маггл. А мне всего лишь осточертели проклятые тесные костюмы и жёсткие туфли, почему я должен за это оправдываться?

Ему идёт эта одежда. Очень.

Ей безумно идёт это платье.

Чрезвычайно затянувшаяся пауза начала становиться неловкой. Ожидания Гермионы относительно подлости Драко всё никак не подтверждались. Это одновременно и упрощало задачу, и усложняло: нагруби он ей сейчас, Гермиона бы просто ушла обратно к друзьям в безуспешной попытке забыть этот день, как страшный сон. Молчание же предполагало бесконечное множество сценариев, впрочем, вышеупомянутый вполне мог оказаться среди них. Но в таком случае, это будет означать, что она всё испортила. Поэтому пути к отступлению не было. Она останется здесь до тех пор, пока Малфою не надоест их престранное взаимодействие, а точнее, его отсутствие.

Объект, Гермиона. Переведи внимание на что-то другое.

Снитч. Крылатый мячик выглядел очень привлекательно. Она ещё ни разу не держала его в руках. Потянувшись к нему кончиками пальцев, она вынужденно сделала шаг вперёд, таким образом, оказавшись совсем близко к Драко.

Джинни бы оценила.

Её пальцы почти достигли позолоченной поверхности, но в самый последний момент мячик шустро отскочил в сторону, врезавшись в вовремя подставленную ладонь Драко. Он крепко сомкнул пальцы вокруг снитча, и тот покорно сложил свои тонкие полупрозрачные крылышки.

– Он к тебе не пойдёт, – строго произнёс Малфой. – Они наделены телесной памятью. Он служит только мне.

Знакомый властный тон с королевскими нотками. Гермиона всё ещё стояла с протянутой рукой там, где всего мгновение назад парил снитч. Покорно опустив руку, она в смущении отшагнула назад. Между её бровями пролегла морщинка. Она стыдливо опустила взгляд на примятую траву, коря себя за глупость. Теперь-то уже можно уходить восвояси? Или всё же стоит проверить, сколько времени понадобится для того, чтобы простая неловкость обернулась позором и унижением?

Атмосфера вокруг изменилась. Она подняла голову и увидела, что Драко сделал шаг вперёд, вновь оказавшись рядом с ней. Он протянул Гермионе снитч в раскрытой ладони. Она растерянно заморгала, недоверчиво поглядывая то на мячик, то на его хозяина.

– Можешь взять, – голос Малфоя немного смягчился. – Так он не убежит. Но сразу говорю: не отпускай его и не пытайся поймать – с твоей заторможенной реакцией тебе ни за что за ним не угнаться.

Она в нерешительности протянула руку, проигнорировав последнее замечание, и осторожно дотронулась до резной поверхности мячика. Он тут же расправил свои крылышки в знак знакомства и медленно ими взмахнул.

– Как красиво, – Гермиона зачарованно улыбнулась. Она бережно взяла мячик тонкими пальцами, случайно коснувшись ладони Драко. Всего на миг.

Это было приятно. Как и то, что он не отдёрнул руку от её прикосновений.

Вдруг крылышки снитча быстро затрепетали. Гермиона вздрогнула от неожиданности и выпустила его из руки. Мячик запорхал возле её лица, дразня своей близостью, не отлетая дальше, чем на полметра. Он ненадолго зависал в воздухе, и в тот момент, когда Грейнджер снова пыталась до него дотронуться, в мгновение ока отлетал далеко в сторону, а затем снова возвращался.

Картина была увлекательная. Малфоя забавляло то, как снитчу из раза в раз удавалось одурачить упрямую Гермиону – самую умную и одарённую студентку в Хогвартсе. Хотя, удивляться было нечему: её темпераменту не доставало рассудительности Когтеврана, а Гриффиндор… в общем, у этого факультета были серьёзные недостатки.

Он тихо посмеивался, наблюдая за реакцией Грейнджер и сменой её настроения от улыбки до негодования – просто умора. Тем временем мячик медленно, но верно уводил её к плакучей иве, то теряясь, то появляясь из-за зелёных длинных лоз.

Задрав голову кверху, Гермиона кружилась вокруг своей оси, выискавая снитч, что, казалось, играл с ней в прятки. Она смеялась и тянулась руками к ветвям, когда мячик опускался ниже.

– Ну, ты и деревенщина, Грейнджер, – беззлобно хмыкнул Малфой, подойдя к ней и остановившись под ивой. Он протянул руку к гибким ветвям, и мячик послушно приземлился в его ладонь.

Их взгляды встретились. Слишком близко – ближе, чем когда-либо. Под ивовым пологом было уже совсем темно – первый летний вечер плавно переходил в красивую звёздную ночь. Макушка луны показалась из-за гор – скоро она зальёт всё вокруг своим ярким светом.

Они несколько мгновений смотрели друга на друга, затаив дыхание, и тут внезапно послышался треск. Почва начала буквально уходить у них из-под ног. Громко чертыхаясь, Драко инстинктивно схватил Гермиону за предплечье, но, вопреки ожиданиям, лишь часть земли вокруг них ушла под воду и, спустя несколько секунд «землятресения», они заметили, что стремительно отдаляются от берега, оставив позади плакучую иву. Синхронно опустив взгляд вниз, Малфой и Грейнджер обнаружили, что находятся в небольшой лодке, в которую, видимо, и трансфигурировалась уцелевшая часть берега.

– Твою мать, – медленно произнёс Драко, в панике оглядываясь по сторонам. – Чёртово корыто Морганы. Как же я ненавижу Хогвартс с его ебучими сюрпризами!

Переведя дух, Гермиона постепенно начала вникать в смысл происходящего. «Ладья влюблённых» или «Ладья Морганы» была замысловатым изобретением ученицы и заклятого врага Мерлина, созданным для тайных свиданий. Каждый месяц в полнолуние под плакучей ивой зачарованная часть берега превращалась в маленькую лодчонку, как только двое оказывались в положенном месте. Она не имела управления и была предназначена для того, чтобы переправлять влюблённых на другой берег, а затем, когда свидание подходило к концу, возвращать их обратно. Впервые эта магия была использована Морганой ле Фэй десятки веков назад, а затем, во времена создания Хогвартса, она была удачно адаптирована Пенелопой Пуффендуй в качестве подарка для всех поклонников романтики.

По правде говоря, стоять в этой посудине было довольно страшно и небезопасно, поэтому, всё ещё держась за руки, Драко и Гермиона опустились на деревянные сидения, тотчас же отпрянув друг от друга, насколько позволяли крошечные размеры лодки – колени их всё равно соприкасались.

Это было до безумия нелепо. Неловко. И, совершенно точно, неправильно. Всё это выглядело как спланированная провокация, просто уму непостижимо.

Малфой был разгневан в крайней степени. Не только из-за незапланированного свидания с Грейнджер, но и из-за того, что они оказались прямо посреди проклятого Чёрного озера с немалоизвестной репутацией.

– Спасибо, блять, большое, что пришла, – обиженно буркнул он, поджав колени к груди, и отвернулся.

В какой-то степени Гермиона ощущала свою вину, но всё же больше склонялась к тому, что всё происходящее – не более чем неудачное стечение обстоятельств. Она тоже злилась. И на себя, и на «доброжелательных» друзей. Но ведь они не могли знать, чем обернётся их безобидная выходка. Ни у кого из них и в мыслях не было посылать свою подругу в кишащее русалками озеро среди ночи.

Она перевела взгляд на небо. Луна полностью показалась во всей своей сферической красе, ярко освещая окрестности Хогвартса и отбрасывая лунную дорожку на водную рябь.

Это ли не совпадение? Просто насмешка судьбы. Всего одну ночь в месяц восходит полная луна.

Внезапно её голову посетила мысль об оборотнях. Бедный Люпин. Где-то там, далеко, ему сейчас совсем несладко.

Чем выше поднималась луна, тем больше Гермиону пробирало странное ощущение, словно природа вокруг оживает. Чёрное озеро забурлило: пробиваясь сквозь толщу воды, на поверхность начали выныривать длинные упругие стебли, на глазах распускающиеся в прекрасные кувшинки. Они были разных размеров и оттенков, светились, искрились и переливались всевозможными цветами. Из каждого бутона выпархивали с десяток светлячков, кружась в изящном танце над водой.

Гермиона никогда не видела ничего более прекрасного. Даже Малфой, целиком погрузившийся в свои унылые раздумья, казалось, постепенно оттаивал – по-настоящему красивая магия способна удивить даже самых чёрствых и жестокосердных людей. Но Гермиона уже знала, что Драко – не такой. Ему просто становилось всё тяжелее слепо следовать по кирпичной дорожке, которую для него собственноручно выкладывал отец, подсказывая истинный путь магического аристократа с его принципами и идеологией.

Любуясь живым благоухающим волшебством, Драко и Гермиона вовсе не заметили, что лодка давно перестала плыть. Они находились прямо по центру Чёрного озера, окружённые буйством мерцающих красок, окутанные светом луны, магических кувшинок и светлячков. Будто не было никакого Хогвартса, никаких гор, равнин и леса – лишь чёрный небосвод с мириадами звёзд над головой и зачаровывающая, гипнотизирующая магия вокруг.

Драко наблюдал за Гермионой хмурым взглядом исподлобья. Она не смотрела на него. Всё её внимание было охвачено вычурной люминесценцией – девчонки такие предсказуемые. Она склонилась над водой как раз в тот момент, когда пролетевший мимо неё светлячок ярко осветил её лицо. Её щёки украшал лёгкий румянец, оттеняющий золотые веснушки. Малфой не мог оторваться, продолжая детально изучать каждую её черту: аккуратный носик, приоткрытые алые губы в лёгкой улыбке, длинные густые ресницы, блестящие каштановые локоны, раскинувшиеся по спине и плечам – кажется, раньше они были короче. Он бессознательно пытался запомнить, впитать каждый нюанс, каждую мелкую деталь её сегодняшнего образа, ведь ещё никогда она не была настолько красивой.

Кажется, я схожу с ума.

Гермиона опустила руку в озеро, и вслед за её движением вода засветилась голубым и зелёным сиянием – нечто похожее она видела когда-то в Калифорнии на отдыхе с родителями. Папа говорил, это светящиеся микроорганизмы, обитающие в верхних слоях морей и океанов. Но, разумеется, здесь замешано волшебство, ведь сейчас было только начало июня, а сезон морского свечения приходился на август.

Неожиданно прямо из-под лодки чинно выплыла стайка ярко-оранжевых светящихся рыб, что будто намеренно медленно кружили, давая, как следует, себя рассмотреть. Созерцание озарившегося восторгом лица Гермионы побудило Драко неосознанно податься вперёд. Нет, ему совершенно не было дела до чёртовых рыб, как и было плевать на дешёвые магические трюки. Вся эта бутафория бесследно исчезнет спустя считанные минуты, но эта девушка не была частью иллюзии. Однако ощущение её нереальности всё никак не покидало.

– Лучше бы и ты не была настоящей, – тихо прошептал Малфой так, чтобы она не услышала.

Он вновь оказался совсем близко. Драко мог чувствовать её дурманящий запах и тепло, исходящее от её хрупкого тела. Заставив себя оторваться хотя бы на секунду, он склонился над водной гладью рядом с Гермионой, притворившись, что хочет видеть то же, что и она. Почувствовав его присутствие, Грейнджер, всё ещё лучезарно улыбаясь, повернулась к нему, но тут же смутилась и посерьёзнела, нервно сглотнув.

Что ты делаешь?

Этот вопрос произнесли одновременно два внутренних голоса, обращённые к одному человеку, чьи серо-голубые глаза горели волнением и трепетным сомнением.

Неужели это тот самый момент?.. Момент истины?..

Сердце Гермионы неистово колотилось от томительного предвкушения, она не могла определиться, что волновало её сильнее: то, что сейчас случится её первый поцелуй, которого она так боялась и, одновременно, страстно желала, или то, что она наконец сможет сказать Драко о том, насколько это было волшебно?

Сантиметр за сантиметром их лица сближались, губы опалялись жаром их частого дыхания. Пути назад не было. Закрыв глаза, они одновременно подались друг к другу, преодолевая последний дюйм…

Они думали, что им удалось обмануть судьбу. У каждого из них она была своя, но одинаково жестокая. Они думали, что спрятались, что солгут незаметно, улизнув от её пристального взора. Но она заметила. И, не стерпев обмана, наказала их обоих.

В тот самый момент, когда их губы должны были соприкоснуться, что-то со всей силы толкнуло лодку, и уже в следующий миг тела Драко и Гермионы сковал леденящий холод промозглой тёмной пучины. Не было времени думать о том, каким образом перевернулась лодка – было совершенно очевидно, что ей в этом помогли. И догадка была безошибочно пугающей.

Вынырнув на поверхность, Драко к своему ужасу убедился, что Гермиона осталась под водой.

– Чёрт! Нет, только не это!

Малфой никогда не считал себя мнительным или суеверным, но его изначальное предчувствие опасности Чёрного озера имело слишком веские основания. Он корил себя за то, что они не рискнули выбраться из лодки до того, как отплыли достаточно далеко от берега. Это было огромной ошибкой.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, он вновь погрузился под воду. Благо, хоть какая-то польза была от светящихся чар на поверхности – их свет проникал под воду, но не так глубоко, как хотелось бы. Выхватив из-за пояса палочку, Драко пожертвовал глотком воздуха ради Люмоса.

– Иди сюда… Плыви к нам…

Отвратительное мяукающее завывание раздавалось откуда-то со дна. Снова выплыв на поверхность, зачерпнув побольше воздуха, Малфой нырнул в озеро, внимательно прислушиваясь к подводной тишине.

– Она здесь…

Обжигающее ощущение ледяной воды на коже не шло ни в какое сравнение с липким холодом, расползающимся внутри от звука этого голоса.

– Если хочешь взглянуть на неё в последний раз…

Доверившись своему чутью, Драко плыл на голос, и его обладательница об этом знала. Она указывала ему путь, каждые несколько секунд завлекая его новыми настораживающими словами, не сулящими ничего хорошего.

Возможно, они давно убили её. И хотят то же самое сделать со мной за то, что я предал Салазара. А возможно, проверяют меня, приду ли я за ней. В любом случае, когда я найду их, меня ждёт расплата за то, что я не смог её бросить.

Тем временем воздух снова заканчивался. Вынырнув в третий раз, Малфой с небольшой долей облегчения отметил, что берег уже совсем близко. Прикинув примерно, с какой стороны доносился русалочий голос, он переплыл большой отрезок озера, не погружаясь под воду, чтобы не растрачивать времени и сил на задержку дыхания.

Все эти декорации на поверхности были категорически неуместны, а стрекот цикад и шёпот воды, словно какой-то бездарный издевательский преждевременный некролог, что каждую минуту сопровождал проклятую лодку, усыпив бдительность своей медитативностью.

Ему необходимо как можно дольше продержаться под водой. Единственное заклинание, которое он знал и, что немаловажно, уже пробовал, позволяло без усилий задерживать дыхание всего на минуту{?}[Чары Задержки дыхания – простое и довольно слабое заклинание, кратковременно избавляющее от надобности дышать (до 60 сек). Оно исправно действует лишь при наличии набранного в лёгкие воздуха и защищает волшебника от недомогания и удушья. По истечении минуты действие заклинания прекращается, и чтобы его возобновить, необходимо заново вдохнуть. При должной подготовке волшебник может продержаться до двух и больше минут под водой, если не будет растрачивать воздух во время действия заклинания, но по его окончании придётся рассчитывать лишь на собственные силы.] – катастрофически мало времени для того, чтобы спасти жизнь,

заключённую на дне озера. Значит, Драко предстояло совершить невозможное.

Он приставил палочку к ямочке между ключицами и, проговорив заклинание, ощутил лёгкий холодок в горле, груди и спине. В последний раз насытив лёгкие воздухом до предела, Малфой нырнул под воду, и сейчас, помимо тошнотворного мурлыканья, он заметил зеленоватое мерцание где-то на глубине. Не теряя ни секунды, сосредоточив все свои силы на непрерывном движении, он устремился туда, что есть мочи, стараясь заглушить неуёмную тревогу и терзающую назойливую мысль о том, что больше минуты без кислорода он не протянет.

Семь секунд.

Мерцание начало приобретать очертания. Оно двигалось или, точнее, было движимо кем-то. С каждым гребком оказываясь всё ближе, Драко различал его источник. Продолговатый предмет с ярким сиянием на конце. Трезубец.

Двенадцать секунд.

На такой глубине свет с поверхности воды совсем не пробивался. Малфой пожалел, что не использовал Люмос Максима – сейчас он бы оказался очень кстати.

Восемнадцать секунд.

Он оказался прав. Хоть и всей душой уповал на ошибку.

Среди длинных струящихся водорослей промелькнул блик. Драко раньше видел его – из окна общей гостиной Слизерина{?}[Напоминаю, что слизеринские подземелья находятся на дне Чёрного озера, соответственно, окна гостиной также расположены под водой.]. Русалки не рисковали подплывать слишком близко к обители Салазара, так как не доверяли его детям, но они наблюдали за ними каждый день, лишь изредка попадаясь на глаза студентам, страдающим бессонницей по ночам: переставая скрываться, разумные подводные создания свободно передвигались в глубинах озера, вовсе не заботясь о том, что серебристая чешуя их хвостов ярко сверкала в свете луны. Так они напоминали слизеринцам о своём существовании, позволяя им увидеть чуть больше.

«Час возмездия настал,

Она не хочет умирать,

Но такова её судьба».

Слова доносились будто отовсюду, повторяясь в разнобой на разный лад несколькими голосами. В этот момент Драко увидел проявляющиеся в свете Люмоса и сиянии трезубцев три фигуры, и с каждым мигом страшная картина приобретала всё больше чёткости. Две русалки с трезубцами наперевес, алчно шепчущие что-то на своём языке, держали в руках по концу длинной подводной лианы, которой крепко связали вырывающуюся Гермиону. Они наградили её последней возможностью подышать, наколдовав от её носа до шеи что-то наподобие головного пузыря. Это могло значить лишь одно: русалки жаждали её мучений, исключив возможность безболезненной бессознательности. И это, в свою очередь, наталкивало на ещё одну страшную мысль.

Они хотят сделать ей больно.

Тридцать пять секунд.

Ему нужен голос. Иначе ему её не спасти.

– Петрификус Тоталус! – выкрикнул Драко первое, что пришло в голову. Яркий луч заклинания был ловко отражён трезубцем одной из русалок, для которой предназначалось проклятье. Она хищно оскалилась, извергнув что-то между животным рыком и визгом – звук, от которого становилось физически дурно. Кажется, именно так «кричало» золотое яйцо, впервые открытое Седриком Диггори.

Поступок Малфоя оскорбил и разгневал русалок. А ещё становилось понятно, что их здесь намного, намного больше. Всё это время они молчаливо ждали в стороне и наблюдали, пока Драко не проявил свою враждебность, и теперь, по всему периметру вокруг него зелёное мерцание множилось, по очереди возгораясь в самых разных точках его поля зрения.

Чёрт. Мы – трупы.

Малфой судорожно соображал, метая взгляд с освирепевших русалок на связанную Гермиону, что тщетно пыталась вырваться из магических пут. Времени оставалось катастрофически мало – даже с учётом минимальных кислородных затрат на заклинания под действием чар Задержки дыхания, воздух в лёгких скоро закончится.

Они не подарят мне возможности дышать под водой. Они хотят, чтобы я ушёл. Увидел её в последний раз и бросил умирать на дне озера. И чтобы мой уход был последним, что увидит она. Жестокие бессердечные твари.

И тут Драко посетила безумная мысль. Совершенно безумная.

Они не собираются его убивать. Не посмеют тронуть, потому что магические твари преклоняются перед чистой волшебной кровью. Они не смогут на него наброситься или обезвредить – его жизнь и так в большой опасности, ведь ему необходим воздух. Они знают, что он уйдёт. Но не знают, что не один.

– Диффиндо!

Подводные лианы рассеклись в нескольких местах, высвободив тело Гермионы.

– Пропиус!

В мгновение ока она оказалась крепко заключена в его объятиях. Осталось последнее заклинание, всего одно слово, последний выдох – и они спасены…

Сильный водоворот.

Ослепляющие вспышки магии.

У Драко было ощущение, будто он совершил кувырок, как это бывало при аппарации, когда отец держал его за руку, переправляя их обоих в другое место. Он едва сдержался, чтобы не выдохнуть последний воздух – голова и без того уже начала кружиться. Всё, что он понимал на данный момент – это то, что он всё ещё крепко держит Грейнджер, но отчего-то в том месте, где его рука соприкасалась с её талией, обжигающе холодное течение резко потеплело.

Сфокусировав затуманенный взгляд, Драко вздрогнул, обнаружив уродливые рыбьи лица русалок всего в нескольких дюймах. Они обнажили свои острые зубы, словно ржавые иглы, что торчали в разные стороны, и отвратительно шипели, окружив своих пленников плотным кольцом.

Внезапно повелительницы Чёрного озера отступили, отвернувшись от своих жертв, и уплыли прочь, скрываясь во тьме так же, как и появились из неё. Кроме одной. Она держала трезубец в опасной близости от горла Малфоя, с отвращением глядя на него своими жёлтыми глазами с тонкими вертикальными зрачками.

– Предатель! – гневно проскрежетала она, прежде чем отнять трезубец от его шеи и отправиться вслед за своими сородичами. И лишь в этот момент, когда резкий взмах её хвоста переменил направление подводного течения, Драко узрел причину внезапного потепления воды.

И, к своему ужасу, он вспомнил свои собственные, лишённые всякой человечности, слова: «…потому что она – грязнокровка». Вспомнил, как рассказывал про проклятье русалок. Тогда это казалось чем-то недостоверным, маловероятным, хоть и Дамблдор лично подтвердил, что на шее Грейнджер не что иное, как след магии русалочьего трезубца. И прямо сейчас Драко беспомощно наблюдал, как тёмные глубины Чёрного озера стремительно окрашиваются багровыми разводами грязной, неправильной крови.

Нет… Нет, пожалуйста…

Он давно перестал замечать и совсем не придал значения тому, что Гермиона, безвольно повиснув в его объятиях, не двигалась с того самого момента, когда к ним приблизились русалки.

НЕТ.

Малфой не мог и не хотел осмысливать прошедшие шестьдесят секунд под водой. Была всего одна вещь, которую он осознавал в этот миг: Гермиона умирает. И если он не поторопится вытащить их обоих на сушу, он погибнет здесь, вместе с ней, так и не сумев хотя бы попытаться ей помочь.

Собравшись с последними силами, которые безудержно его покидали, Драко возвёл палочку вверх и, борясь с неистовым желанием вдохнуть полной грудью, сдавленно произнёс:

– Асцендио.

Он сосредоточил все силы в пальцах онемевших от холода рук. Их тела подхватил стремительный магический импульс, и спустя секунду они с Гермионой оказались на поверхности.

Жадно и хрипло хватая ртом воздух, Малфой изо всех сил пытался удержаться на воде, но по причине иссякших сил, переохлаждения и неподвижного тела раненой Грейнджер, крепким объятием которого Драко никак не мог поступиться, сила притяжения то и дело утягивала его под воду. Проклятое озеро никак не давало отдышаться и насытить лёгкие необходимым кислородом, снова и снова поглощая Малфоя с головой в свои глубины.

Хоть бы она ещё была жива…

– Пожалуйста… Грейнджер… Потерпи ещё… Немного… – неразборчиво бормотал Драко, вдыхая после каждого слова.

Он знал, что она его не слышит. Он лишь молил всех богов о том, чтобы ему хватило сил достичь берега – до него оставалось всего каких-то несчастных десять метров, а там…

Неизвестность пугала его. Малфой допускал, что Гермиона могла быть уже мертва. Но это было немыслимо. Он отказывался в это верить, это слишком чудовищно, слишком… противоестественно. Сейчас он не мог анализировать свои чувства, чтобы чётко отметить, в какой момент ему стало важно видеть её улыбку, живой блеск в глазах. Почему её укоризненный взгляд, гордо вздёрнутый подбородок и очаровательно надутые от обиды губы значили для него так много и впредь не казались ему чем-то раздражающим и неприятным.

Просто в этом была вся она. Единственная и неповторимая Гермиона Грейнджер.

– Ты будешь жить… Потому что… Я так сказал…

С облегчением ощутив под ногами песочно-каменистое дно, Драко подхватил Гермиону на руки и, расплёскивая воду и опасно пошатываясь, устремился к долгожданному берегу. Неуклюже опустившись на колени, он бережно уложил Гермиону на траву, лихорадочным взглядом оценивая её состояние.

Она была мертвенно бледна. Посиневшие губы с лиловым оттенком слегка приоткрыты. Чуть ниже плеч на руках виднелись пурпурно-фиолетовые следы от сковывавших её тело лиан. Мелко дрожа от холода, Малфой опустил взгляд ниже, на область под рёбрами, и содрогнулся всем телом ещё больше, шумно и судорожно выдохнув. Алая ткань мокрого платья была неравномерно окрашена тёмно-багровыми пятнами крови, что обильно сочилась из трёх глубоких колотых ран на животе.

– Проклятье! – закричал Драко, трясущимися руками беспомощно проводя по мокрому платью, пачкаясь кровью умерщвлённой магглорождённой волшебницы. – Проклятые твари!

Не в силах сдержать слёзы отчаяния, Малфой до боли прикусил губу, склонившись над безжизненным лицом Гермионы. Ему было страшно коснуться её запястья или тонкой бледной шеи, чтобы проверить, бьётся ли слабым пульсом в её теле угасающая жизнь. Едва ли опомнившись от стресса, Драко схватился за палочку, намереваясь отправить в небо сигнальные огни в надежде, что хоть кто-то их увидит в разгар вечеринки, но спустя всего мгновение, небо озарилось праздничным фейерверком.

Это просто какая-то шутка. Ужасная, чудовищная шутка. Ненавижу…

Но драгоценное время истекало с каждой секундой. Оно имело физическое воплощение – запах, цвет и металлический вкус. Несколько утраченных минут хрупкой жизни Драко мог видеть на своих окровавленных ладонях.

Он крепко зажмурился, пытаясь вспомнить любую информацию, что могла оказаться полезной. Каждый просмотренный в библиотеке фолиант, каждое слово, услышанное на истории магии, каждый…

Он широко распахнул глаза.

Блейз. То, что говорил Забини, что-то про… любовь? Это звучало, как бред. Как самая идиотская выдумка, не имеющая под собой никакого обоснования.

«Я подумал, тебе это может быть интересно».

Драко снова взглянул на Гермиону: от её вида его сердце болезненно сжималось. Она всё ещё была красива, как и тогда, в свете кувшинок и порхающих светлячков. И намного раньше, задолго до этого: в библиотеке, в Большом зале, на уроках. В лучах весеннего солнца во дворе школы. Она была красива всегда.

Какой же я идиот… Как я мог не замечать этого раньше?

Мысли мелькали одна за другой, складываясь в аккуратную мозаику. Всё становилось на свои места. Каждое непонимание нашло своё объяснение. Драко был давно влюблён в неё. Тогда, на Святочном балу, когда он увидел её с Крамом… Мерлин, он убеждал себя, что разочарован в Викторе, а не в том, что студент Дурмстранга появился на балу с самой неотразимой девушкой Хогвартса.

И сейчас она умирала. А Драко так и не успел её поцеловать.

– Я просто хочу, чтобы ты жила, Грейнджер, – сквозь слёзы прошептал он. – Пожалуйста.

Ласково поглаживая ладонью её бледную щёку, Малфой наклонился к безмятежному лицу Гермионы и чувственно, со всей терзающей душу болезненной нежностью прижался губами к её холодным губам.

Праздничный фейерверк глухо грохотал где-то вдалеке. Звенящая тишина в ушах не пропускала ни единого звука. Медленно отстранившись, Драко открыл глаза, с обжигающей болью в груди наблюдая всё ту же картину. Он обессилено приподнялся на колени, сотрясаясь не только от холода, но и от рвущихся наружу рыданий. Ощущение собственной бесполезности его убивало, изничтожало до основания.