Текст книги "I love you, Peach (СИ)"
Автор книги: Old_teen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
– Ты уверена? – с недоверием уставился на неё Рэндольф. – Джорджия, мне кажется…
– Всё в порядке, Пол! Правда.
Её тон прозвучал довольно резко, и она поспешила исправить ситуацию.
– Послушай, не в упрёк тебе будет сказано, но я лучше знаю своих детей. Они перебесятся. Джинни – чокнутый подросток, как и все остальные её сверстники, – нервно хихикнула Джорджия. – Ею сейчас управляют гормоны и безудержное желание действовать вопреки здравому смыслу, но так она познаёт самостоятельность, ясно? И пусть остальные мамаши со мной не согласятся, мне абсолютно плевать на их мнение.
«Господи, что ты несёшь? Говоришь «белое» на «чёрное», пытаешься завуалировать свой материнский провал под действенную методику воспитания. Ты снова за своё!» – настойчиво шептал здравый рассудок, но амбиции, гордыня и страх его тотчас же подавили. С родительской ошибкой Джорджия разберётся потом, а сейчас нужно срочно думать, думать! Она не может допустить, чтобы её посадили. Только не сейчас, когда её жизнь складывалась столь чудесным образом.
– Что ж… Решать, конечно, тебе, но знай: я в любое время, в любую секунду готов сорваться с места, найти их и доставить домой. Только скажи.
Пол немного угомонился, но всё так же взволнованно смотрел на невесту. Она тепло улыбнулась ему, обвивая его шею руками.
– Спасибо, любимый. Ты будешь прекрасным отцом для наших детей, – сладко произнесла Джорджия, целуя в губы своего мужчину. – Я, пожалуй, поднимусь наверх, очень устала и измучилась за сегодня.
– Конечно, дорогая. Я скоро подойду.
Джорджия подмигнула Полу на прощанье, быстро взбегая на лестницу и направляясь прямо в комнату Джинни.
– Здесь должно быть что-то, что-то… – бубнила Джорджия себе под нос. – Джинни, детка, дай мне хоть одну крошечную подсказку, – обратилась она в пустоту небольшой комнаты, где каждая предмет, стены и мебель были недавними свидетелями присутствия её дочери.
Окинув прощальным взглядом комнату, она подошла к приоткрытому окну, из которого тянуло зябким холодом. Она поспешила его закрыть, и уже опустила его вниз, но рука её так и застыла на защёлке, не решаясь повернуть её.
«Не стоит недооценивать подростков» – хитро ухмыльнулась она сама себе, отправляясь в комнату Остина.
***
Маркус вернулся домой в настолько убитом состоянии, что Эллен сразу же бросилась к своему травмированному во всех смыслах мальчику, но он лишь отмахнулся от неё, не желая даже взглянуть матери в глаза. Макс, сидя на диване у телевизора, бросила презрительный взгляд в сторону брата, но тут же изменилась в лице.
– Эй, юная леди, Вас кто-то обидел? – окликнула его сестра с плохо скрытой тревогой.
Маркус ничего не ответил, ускоряя шаг, чтобы быстрее добраться до своей комнаты. Ему было необходимо всё переварить и подумать, какие дальнейшие действия стоит предпринять. Ему не терпелось связаться с Джинни как можно скорее, но, как уже стало известно, её телефон был отключён, и что-то подсказывало Маркусу, что причина была не в севшей батарее.
Парень никак не мог сопоставить последние события друг с другом. В тот день, когда Джинни залезла в его окно и сказала, что любит его, Маркус был самым счастливым человеком на свете. То, как они занимались любовью, то, как они говорили друг с другом после, нежась в постели, словно не имело никакого значения, когда они увиделись в последний раз, перед их с Остином исчезновением. Она была такой отстранённой и холодной. Конечно, он был сильно виноват перед ней, но Джинни вела себя так, будто никогда и не любила его. Может, так и было? И она просто поиграла с его чувствами, а когда ей это вышло боком, она пошла на попятную? И что же, черт побери, произошло у них с Джорджией на этот раз, если она так легко оставила не только Маркуса, но и маму?
– Эй, ты игнорировать меня решил? – вывел его из размышлений надоедливый голос Максин.
– Остань, – буркнул Маркус, заваливаясь на кровать к ней спиной.
Макс обошла кровать, чтобы снова видеть лицо брата.
– Что с Джинни? Где она? – не отставала сестра.
Маркус странно посмотрел на неё, словно та взболтнула какую-то несусветную чушь.
– Какое тебе вообще дело?! Разве ты не ненавидишь её за то, что она украла мой «цветочек»? – издевательски улыбнулся Маркус, привстав с кровати. Они с Макс раньше почти не говорили о сексе, но благодаря тому, что она постоянно трепалась об этом со своими подругами, никого не стесняясь, Маркус против своей воли знал обо всех этапах её сексуальной жизни.
Макс скривилась, имитируя рвотные позывы:
– Это отвратительно, и вообще-то это ты украл… Стоп, что?! Маркус! Только не говори, что у вас у обоих был первый раз!
– Проехали, с тобой я уж точно это обсуждать не стану, – холодно бросил он, плюхаясь обратно на подушку, и снова повернулся спиной к Максин.
Она несколько секунд стояла с широко открытым ртом, буравя взглядом спину бесящего её брата, затем вновь оббежала кровать и запрыгнула на неё, сложив ноги по-турецки. Маркус устало закатил глаза, переворачиваясь на спину. Его сестра всегда вела себя так, когда была готова к примирительному разговору, и отделаться от неё можно было только вскрыв себе вены, ну или прострелив висок.
– Я думала, вы с Падмой…
– Что ж, ты ошибалась.
– И как тебе Джинни?
– Не. Твоё. Дело.
Макс оскорбилась категоричностью брата, но заканчивать разговор не намеревалась.
– Ты ведь знаешь, где она, не так ли?
– Нет, не знаю. Почему тебя это вообще ебёт? Разве это не ты ещё пару часов назад поносила Джинни последними словами вместе со своей подружкой по телефону? – мрачно отозвался Маркус.
– Но я беспокоюсь…
– Серьёзно? Максин Бейкер беспокоится о ком-то, кроме себя? В таком случае, следовало подумать получше, прежде чем трепать своим языком и ломать ей жизнь! На виду у всех, кто ей был дорог! – его голос почти срывался на крик, тщательно подавляемый гнев снова проснулся, намереваясь покинуть это тело и выйти наружу.
Макс опустила глаза, поджав губы. Ей было обидно, где-то в глубине души она почувствовала, что её вечная непосредственность, граничащая со вседозволенностью, сыграла с ней злую шутку.
– Я так поступила, потому что Хантер заслуживал правду. Она солгала ему и всем нам, водя нас за нос все эти месяцы, а ты…! Ты нарушил кодекс близнеца, переспав с моей подругой, и мне бы следовало тебя ненавидеть, но из-за нашей дурацкой связи максимум моего негатива, который возможно реализовать, это кратковременное презрение, и это просто пиздец как бесит меня!
Маркус рассмеялся, глядя на свою сумасшедшую сестру. Всю жизнь (до недавнего времени) она была самой проблемной из них двоих, вечно ввязывалась в какие-то истории, крушила всё на своём пути. Маркус был отдушиной для родителей: тихий, творческий до мозга костей, словом, идеальный ребёнок. Но после смерти его друга они с Макс словно поменялись ролями. Она, в общем-то, осталась такой же, а вот Маркус сильно изменился. И проблемы, связанные с его изменениями, были куда серьёзнее, чем у непоседы Макс.
– Ты поступила, как сука. Тобой явно двигало не чувство справедливости, а твои личные амбиции, твоё эго. Ты получала кайф от происходящего, тебе нравилось смотреть на страдания Джинни и Хантера, хотя, должен признаться, от его страданий я тоже получил кайф, даже после того, как он врезал мне, – злорадно усмехнулся Маркус.
– Ты правда считаешь, что это я – ужасная подруга? – тихо спросила Макс дрожащим голосом. Маркусу было жаль её, взрывной характер сестры очень мешал ей по жизни. Сколько раз её называли дурой, больной на голову, особенно, в начальной школе. Маркус всегда защищал её, будучи ребёнком, после чего обидчики сразу же переключались на него, обзывая «девчонкой» и «педиком». Но всё это в прошлом.
– Я думаю, что ты – самая отвратительная подруга, которая только может существовать на этой планете. И что только Джинни в тебе нашла! – Маркус брюзгливо нахмурился, состроив серьёзную мину, но Макс раскусила его, сильно толкнув в плечо.
– А ты – самый ужасный на свете брат, и это я не понимаю, что Джинни могла найти в тебе, – Макс показала язык Маркусу, вызывая на его лице кривую усмешку.
Парень ничего не ответил, вместо слов он протянул руки к сестре, заключая её в примирительные объятия. Макс ответила не сразу, а затем едва не задушила брата своей медвежьей хваткой.
– Но если тебе станет легче, – тихо проговорил Маркус, уткнувшись носом ей в висок, – я не считаю, что Джинни поступила правильно. – Макс резко отстранилась, заинтересованно уставившись на брата. – Но поверь, это было не со зла. Она очень дорожила вашей дружбой, и боялась тебя потерять. Чёрт, Макс, когда уже до тебя, наконец, дойдёт, что она – единственная твоя настоящая подруга?! Все эти Норы и Эбби – безликие подлизы, ваша дружба держалась лишь на взаимной выгоде. А Джинни была личностью…
– Так, всё, хватит. Смотрю, ты уже заговорил о ней в прошедшем времени, уже успел оплакать её, Ромео? – бесцеремонно прикрикнула Макс.
– С ней всё хорошо. И я найду её.
Маркус встал с кровати и подошёл к окну. Свет в комнате Джинни сегодня вечером не горел. И кто знает, когда загорится снова.
– Конечно, найдёшь. Спокойной ночи, неудачник, – нежно произнесла вполголоса Макс, подкравшись к нему сзади, и оставила короткий поцелуй на его щеке.
Когда дверь комнаты захлопнулась, Маркус схватил рюкзак, запихнул в него всё необходимое, достал из-под кровати отложенные на «чёрный день» карманные, оделся и вылез в окно. Родителям и сестре совершенно необязательно что-либо говорить, если всё пройдёт удачно, и сегодня вечером он исчезнет в известном только ему направлении, то догадаться будет несложно, что это вовсе не похищение или что-то в этом роде.
Оказавшись возле дома Миллеров, его сердце учащённо забилось. Впервые он собирался забраться в комнату Джинни, в которой его никто не ждал. И хотя Джинни всегда делала вид, будто его внезапный визит шокировал её, но Маркус верил, что в глубине души она ждала его каждый день. Она ведь ждала?
Минуту спустя незваный гость стоял посреди чужой, но уже такой родной комнаты. Он медленно сбросил рюкзак, закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
Джинни. Её запах витал всюду и сводил его с ума, лёгкая улыбка тронула его губы. В сознании сразу всплыли картинки: её удивлённый высокомерный взгляд, который в одно мгновение менялся на взволнованный и растерянный, её утончённые черты лица, обрамлённые очаровательными кудряшками. Её гладкая нежная кожа под пальцами Маркуса, учащённое дыхание, вкус её губ…
Маркус крепко сжал челюсти, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы воспоминания прекратились. Ему было слишком тяжело вспоминать об этом, и сейчас совсем не время для ностальгии.
Он достал из кармана телефон, смахнул экран вниз и включил фонарик, стараясь, чтобы его свет не попадал в окно и дверные щели. Маркус внимательно изучал каждую деталь, каждый уголок, в надежде найти хоть какую-то подсказку: книга, фото, записка, тайник в шкафу, что угодно. Но ничего полезного на глаза так и не попалось.
Неловко развернувшись в темноте, Бейкер задел стул, на котором лежала бесформенная куча одежды. Стул опасно накренился и уже начал падать, но парень быстро среагировал, успевая его вовремя поймать, однако, вещи с глухим звуком свалились на пол. Боясь быть пойманным, Маркус застыл, прислушиваясь к звукам за дверью. Тишина.
– Фух, вроде никто не услышал, – прошептал он сам себе, вытирая со лба пот рукавом джинсовой куртки. Момент действительно был опасным, но всё обошлось. Нужно было только вещи сложить обратно на стул в бесформенную кучу.
Маркус нагнулся, чтобы поднять одну из любимых толстовок Джинни, как вдруг заметил в груде вещевого хлама один инородный предмет. Видавший виды блокнот с изображением акварельных персиков был плотно обтянут резинкой для волос. Маркус бережно поднял его с пола, и стянул резинку, надев её себе на запястье, как талисман.
– Пожалуйста, – шёпотом взмолился он, листая слегка помятые страницы. В основном это были какие-то школьные заметки, «телефонные» каракули, когда во время разговора нечем руки занять, но на одной из страниц было всего несколько букв и цифр, и почти каждая из них была написана разными ручками, парочка из них карандашом, расстояние между буквами и цифрами было разное, а так же их размер варьировался от очень крупного до мелкого. Так обычно выглядят письма от маньяков в детективных фильмах, только они написаны не от руки, а представляют собой аппликацию из газетных вырезок.
Странная надпись гласила: «Боб Хилл 47». Маркус сразу догадался, что это, вероятнее всего, какой-то адрес. Отбросив в сторону блокнот, он трясущимися руками открыл в телефоне приложения «Карты». Пальцы не слушались его, постоянно промазывая мимо клавиш, но когда ему всё-таки удалось вбить заветный адрес, сердце совершило тройное сальто, и волна облегчения приятным теплом разлилась по телу.
Бостон. Конечно же! Джинни говорила, что отец уехал в Бостон. Лицо Маркуса расплылось в счастливой улыбке. Теперь он знает, где искать свою девочку.
***
– Алло, Габриель, наконец-то! Я так давно жду Вашего звонка!
– Доброй ночи, Эмбер Линн. Простите, что так поздно беспокою Вас…
– Пустяки, Вы можете беспокоить меня в любое время. Хотя, это и не беспокойство вовсе, беспокоюсь я тогда, когда от Вас слишком долго нет вестей.
– Что ж, у меня отличные новости. Дом Миллеров если и оснащён сигнализацией, они её не используют. Только что я видел, как соседский мальчишка влез в окно дочери Джорджии, которая очень кстати скрылась в неизвестном направлении вместе с младшим братом.
– То есть… Эта потаскуха сейчас в доме одна? – с надеждой произнёс женский голос.
– Не совсем, – ответил Габриель. – С ней сейчас сожительствует её жених, который по совместительству мэр города. Но это нам только на руку.
– Прекрасно, – удовлетворённо пропела Эмбер Линн. – Но я пока что уповаю на эффективность плана «А», надеюсь, в плане «Б» не будет необходимости. А насчёт детей Вы точно уверены? Они не вернутся?
– Этого я знать не могу. Из разговора Мэри и малолетки Маркуса я услышал, что Вирджиния и Остин исчезли, но они вполне могут вернуться домой. Это лишь вопрос времени.
– Вы очень правильно поступили, рассказав девчонке про растение. Джорджия ведь ни о чём не подозревает?
– Не думаю. Сомневаюсь, что дочь проболталась о моём визите в кафе.
– Вы здорово поработали, Габриель. И я премного благодарна за Ваш труд. Сегодня же вышлю вам тройной аванс.
– Вы очень добры, Эмбер Линн. Рад нашему с Вами сотрудничеству. Спокойной ночи.
Габриель Кордова нажал на кнопку окончания вызова, устало откинувшись на подголовник сидения своей машины. Вся его одежда была перепачкана землёй, его наблюдательный пункт в виде живой изгороди был очень мокрым от недавнего полива. Детектив замёрз и вымотался, единственное, о чём он сейчас мечтал, это горячая ванна и тёплая постель.
От жаркого воздуха включенного обогрева его разморило, веки начали медленно опускаться. Он уже почти уснул, но громкий звук уведомления на телефоне отогнал прочь внезапно накативший сон. Лениво взглянув на экран, Габриель увидел сообщение, которое гласило о зачислении пятизначной суммы на его банковский счёт.
Комментарий к Часть 2.
Несмотря на практически нулевую обратную связь, я продолжаю писать😔
Я себя успокаиваю тем, что фэндом довольно молодой, читателей не много, но всё-таки какие-то пара просмотров в день приходят. Хотелось бы знать, интересно ли вам? Довольно сложно всячески подбадривать себя, чтобы не забросить эту идею. А если мою работу просто элементарно не видно, то подскажите, пожалуйста, какие есть способы «поднять» её, кроме добавления в «горячие» (это я планирую сделать чуть позже, когда будет больше текста).
А, возможно, я просто разбалована вниманием к моей первой работе по Ривердэйлу😅
Если вы всё это прочитали – дайте знать о своих эмоциях и впечатлениях ❤️🙏🏻
========== Часть 3. ==========
– Спасибо тебе, пап. За всё, – сонно пробормотала Джинни, натягивая одеяло до подбородка.
– Ну что ты, мармеладка. Это мой долг, и я так давно ждал тебя, всех вас. Жаль, что вы приехали сюда при таких обстоятельствах, – ласково произнёс Зайон, поглаживая дочь по мягким кудряшкам.
– Спасибо, что не сказал ей, – Джинни помрачнела. Она чувствовала себя виноватой, ей было очень тяжело на душе от своего поступка, но она понимала, что поступает правильно. Джорджия ещё ей спасибо скажет. Пусть хоть раз в жизни прочувствует, сколько боли она принесла своим детям.
– Я всегда буду на твоей стороне, детка. На вашей с Остином стороне, – уточнил Зайон. – Что ж, у вас сегодня был сложный день, пора отдохнуть хорошенько, все размышлением перенесём на завтра, идёт?
Джинни рассеяно кивнула, уставившись на ночник в форме Луны. Отец очень любил всякие необычные штуки, и хоть его квартира была ещё совсем не обжита, она уже пестрила различными диковинками, которые Зайон накопил за годы путешествий.
– Остин уже давно спит, и ты засыпай. Люблю тебя.
Зайон поцеловал дочку в лоб, и направился к выходу из комнаты, как вдруг послышался тихий стук в дверь.
Джинни резко села на кровати, сбросив одеяло. Она с укоризной смотрела на растерянного отца, её взгляд безмолвно кричал: «Как ты мог так поступить со мной?!»
– Клянусь, детка, я не говорил ни слова, – прошептал Зайон, выставляя руки ладонями вперёд.
– Тогда кто это?! – так же шёпотом крикнула Джинни. – К тебе часто приходят гости в полпервого ночи?
– Ко мне не приходят гости, я здесь никого не знаю, – Зайон обернулся в сторону прихожей, раздумывая, открывать или нет. – Слушай, сиди здесь тихо, я проверю, кто это, ладно? Что бы ни случилось – не выходи отсюда, пока я не разрешу, поняла?
Джинни быстро кивнула, постепенно сбавляя обороты своего гнева и возмущения. Папа не смог бы так натурально соврать. Похоже, он и впрямь знает не больше её.
Когда отец закрыл дверь её спальни, девушка почувствовала, как ледяной страх начинает окутывать её уставшее тело. Вдруг там этот Джесси (если это его настоящее имя)? Или ещё хуже, вдруг это Джорджия, прихватившая с собой пушку с глушителем, намеренная убрать любого с её пути, лишь бы добраться до детей и забрать их обратно? Ладно, наверное, это уже перебор. И если это она приехала, то уж точно без пушки. Ведь так?..
Зайон был преисполнен уверенности, он не боялся проблем, которые могла доставить выходка Джинни. Если Джорджия всё-таки распознала ложь, и поэтому приехала – что ж, её ждёт разочарование. Первый муж всегда имел на неё сильное влияние, он верил, что сможет убедить её отступить.
Ни секунды не колеблясь, Зайон открыл дверь. Он изумлённо поднял брови, оглядывая неожиданного ночного гостя с головы до ног.
– Мистер Миллер, извините за такое позднее беспокойство, Вы можете не помнить меня, я…
– Маркус, просто друг и сосед, как же такое забыть, – заинтересовано протянул Зайон, улыбаясь уголком губ, опираясь плечом о дверной косяк.
– Да… точно… – парень чувствовал себя неловко, переминаясь с ноги на ногу. – Пожалуйста, скажите, Джинни и Остин у Вас?
– Если бы ты позвонил, то я бы сказал, что нет, но раз уж ты здесь, в чужом городе ночью, да ещё и несовершеннолетний, то милости прошу, – Зайон сделал шаг назад, приглашая Маркуса войти.
Постояв несколько секунд в замешательстве, парень неуверенно ступил на порог. Он осмотрелся по сторонам: прихожая и кухня-студия были очень просторными и светлыми, стены выкрашены в белый цвет, на полу лежал паркет из древесины песочного цвета. Мебели было не много, только диван с марокканскими подушками и таким же пледом, а также много пока ещё пустых деревянных настенных полок. Было видно, что Зайон только недавно въехал в своё новое жилище, не успев толком разобрать вещи, а свежий ремонт напоминал о себе не только внешним видом, но запахом строительных материалов. Маркус поймал себя на мысли, что никогда за всю жизнь ещё не бывал в новых необжитых квартирах. Конечно, он бывал в доме Джинни и Джорджии, но это было совсем по-другому, словно их дом был таким всегда.
– Первая дверь справа, – тихо сказал Зайон, глядя на Маркуса исподлобья.
Бейкер обернулся, и благодарно кивнул, поджав губы. Медленно переставляя ноги, ему одновременно и не терпелось увидеть Джинни, и было страшно увидеть её реакцию. Несмотря на самые высокие чувства, которые он к ней испытывал, она всё ещё могла причинить ему боль, оттолкнуть его. «Нет, хватит, приятель, ты только и занимаешься тем, что делаешь шаг вперёд и тут же назад, топчешься на месте, как какое-то ссыкло. Сегодня ты принял единственное правильное и самое серьёзное решение в своей жизни. Будь мужчиной до конца.» – диктовал себе Маркус, стоя у двери, за которой находилось его сердце, его душа. Стряхнув последние страхи и сомнения, его рука опустилась на ручку двери, медленно поворачивая её, пока не раздался характерный щелчок.
***
Джинни не находила себе места. Несмотря на расстояние между её комнатой и входной дверью в квартиру, она лежала не двигаясь, прислушиваясь к каждому звуку, словно боялась любым своим даже самым крошечным движением наделать шуму и выдать своё местоположение. Когда папа открыл дверь «гостю», она перестала дышать. Решив, что она больше не может выдерживать напряжение и неизвестность, она закрыла уши руками и отвернулась спиной к выходу. «Она убьёт его, она точно его убьёт, чёртова психопатка!» – кричало подсознание. На глаза навернулись слёзы, а в закрытых ушах оглушительно стучал пульс. Она больно закусила губу, сворачиваясь в позу эмбриона. «Нет, пожалуйста, Господи, нет…» – молилась она, совсем позабыв о своих атеистических убеждениях.
Минуты и секунды тянулись так долго, что, казалось, прошло уже несколько часов, и тут на её содрогающееся плечо опустилась тёплая рука, мягко сжимая ткань футболки. Джинни вздрогнула, громко всхлипнув, и напряглась до предела. Это не папина рука.
– Джинни, – едва долетал до неё смутно знакомый взволнованный голос. Такой приятный… Это не Джорджия.
Девушка постепенно отняла одеревеневшие руки от ушей, тотчас же почувствовав, как её ледяные пальцы накрыла мягкая тёплая ладонь.
– Джинни, не бойся, это… это я, – взволнованный голос дрожал от тревоги и растерянности. Она знала этот голос, и, о, как она любила его! Но что же это? Неужели…
Джинни медленно развернулась. Она была не в состоянии поверить тому, что видит. Может, у неё галлюцинации? В таком случае, они прекрасны, и ей не хочется приходить в себя.
– Маркус? – хрипло прошептала она, внимательно разглядывая парня, словно видит его впервые. – Я что, умерла?
– Что? Нет! – он нахмурился, подавляя улыбку.
– О, Боже, нет, она и тебя прикончила, как же я сразу не догадалась…
– Эй! Никто никого не прикончил, ладно? – непонимающе улыбался Маркус, ему было не впервой слышать от Джинни подобные странности, но его это всегда умиляло, в этом выражалась её непосредственность и отсутствие страха показаться смешной.
– Прости, но мне нужно какое-то доказательство, ущипни меня побольнее, ну или укуси за палец, вырви прядь волос, что угодно, может, после этого ты перестанешь быть настолько невозможно красивым или и вовсе исчезн…
Джинни не успела договорить фразу. Маркус прервал её на полуслове горячим и чувственным поцелуем, бесповоротно теряясь в нём, позволяя себе на несколько секунд насладиться этим сладким моментом. Наконец-то, как же он мечтал об этом. Ему было невыносимо видеть охваченную страхом Джинни, чьё хрупкое тело практически билось в судорогах. И хоть первостепенным его желанием было узнать, что же её так напугало, и почему это стало причиной её побега, но, взглянув в её глубокие глаза цвета молочного шоколада, Маркус позабыл обо всём. Он нуждался в Джинни так сильно. Пара минут ничего не решат.
Отстранившись друг от друга огромным усилием воли, они всё ещё продолжали тяжело дышать с закрытыми глазами, соприкасаясь кончиками носов.
– Точно умерла, – прошептала Джинни. С губ Маркуса сорвался тихий смешок, а руки опустились на волосы девушки, зарываясь пальцами в кудряшки. Такие приятные, словно пружинки из сахарной ваты. Маркус привстал, сбрасывая с себя рюкзак, который всё ещё висел на его спине, куртку, обувь и всю остальную одежду, оставаясь только в футболке и боксёрах. Не раздумывая ни секунды, он забрался к Джинни под одеяло, но с продолжением стоило повременить, и они оба это понимали. Было невероятно приятно находится в тепле тел друг друга, хоть это и казалось чем-то нереальным сейчас. Маркус оперся на локоть, заглядывая Джинни в глаза. Его взгляд был исполнен серьёзности и грусти, и девушке вовсе не нужны были слова, чтобы понять, о чём он говорит.
– Что ты здесь делаешь, Маркус? Как ты вообще нашёл нас? – слабым голосом спросила Джинни, стыдливо потупив взгляд.
– Ты ещё любишь меня?
Его вопрос застал Джинни врасплох, но ответ на него она знала всегда.
– Если бы я хотела защитить тебя от всего того ужаса, который происходит сейчас с моей семьёй, то мудрее было бы сказать, что нет. Но я не особо мудра и слишком эгоистична, – с сожалением в голосе признала Джинни.
Маркус с облегчением выдохнул, прикрыв глаза. Он услышал своеобразный, но вполне удовлетворительный ответ на свой вопрос, однако он должен задать ещё несколько.
– Почему тогда ты оставила меня? Я не знаю, что произошло между тобой и Джорджией, но зачем было так поступать со мной? – Маркус старался быть убедительным, но дрожащий голос и поджатые губы его выдавали.
Джинни глубоко вздохнула, переворачиваясь на спину. Маркус наблюдал за каждым её движением, он хотел услышать ответ сейчас же, но заставлял себя проявить терпение. Джинни сейчас намного хуже, ей нужно время.
– Я… не смогла сказать тебе «прощай», Маркус, – прерывающимся шёпотом ответила она. – Мне сложно тебе всё объяснить, и я, наверное, не смогу…
– А ты попытайся, – мягко, но строго попросил Маркус.
Джинни повернулась, обращая на него умоляющий взгляд:
– Пожалуйста, не нужно… Послушай… Я правда счастлива видеть тебя сейчас, но тебе лучше уехать отсюда как можно скорее…
– Джинни, я никуда не уеду, – настойчиво произнёс Маркус, слегка повышая голос. Он смотрел ей прямо в глаза, точнее, прямо в душу. Джинни много раз сталкивалась с этим пронзительным взглядом, напрочь теряя уверенность во всех своих установках.
– Джорджия… опасна, – с трудом выдавила Джинни, отводя взгляд. Дыхание Маркуса сбилось, но он не смел нарушить образовавшуюся тишину, давая Джинни возможность продолжить. – Она убивала людей, Маркус, – медленно прошептала Джинни. – Сейчас за ней пристально наблюдает детектив, которым оказался бойфренд Ника, помощника мэра. Подозреваю, что это прикрытие, и что, возможно, он и вовсе натурал, сукин сын! – сквозь зубы прошипела Вирджиния, поймав шокированный взгляд парня.
– Кого она убила, Джинни? – аккуратно спросил Маркус, напряжённо сведя брови. Он ощущал что-то между недоверием и нежеланием, чтобы слова девушки оказались правдой.
– Ну, как минимум, своего последнего мужа. Она его отравила, Маркус! И замаскировала это всё под сердечный приступ и аварию. Возможно, он не единственный, кого настигла жестокая расправа, но, если честно, я даже не хочу об этом знать, – Джинни зажмурилась, положив обе ладони на лоб.
– Как ты узнала об этом? Об отравлении? – Маркус сосредоточенно наблюдал за реакцией Джинни, ей было очень сложно об этом говорить не только потому, что её рассказ представлял собой описание семейной трагедии, но и потому, что количество их разговоров с Маркусом можно пересчитать по пальцам одной руки. Да, они были очень близки, но они ещё не успели пройти достаточно длинный совместный путь, чтобы безоговорочно доверять друг другу такие тайны. Бейкер понимал, что в данную секунду он переходит определённую грань, и был готов к тому, что может не получить ответ на один из своих вопросов.
Но Джинни сейчас нуждалась в его поддержке. Возможно, она чрезмерно наивна, но она ощущала необходимость поделиться с Маркусом всем, что её так сильно мучило. Где-то в глубине души она чувствовала, что он не предаст её доверие и не станет излишне распространяться.
– Этот детектив пришёл ко мне в кафе. Сказал, что вскрытие показало отравление редким ядовитым растением. Когда он показал мне фото, я сразу узнала его, этот голубой цветок, который мама постоянно перевозила из города в город. Она могла оставить в старом доме роскошную орхидею или редкий вид домашней розы, но этот вшивый голубенький цветочек всюду с собой таскала. А я даже как-то не придавала значения этому.
Джинни на секунду осеклась, взглянув на Маркуса. Он смотрел на девушку с сочувствием, не решаясь притронуться к ней, сейчас ему казалось это неуместным.
– И знаешь, что самое жуткое? Когда детектив мне его показал, я вспомнила… Вспомнила, как Джорджия опустила несколько цветков в чашу блендера и перемолола их в утреннем смузи для отчима. А через полчаса нам позвонили из полиции, и сообщили о том, что Кенни разбился на машине.
– Что?! – одними губами произнёс Маркус. Его лицо вытянулось, глаза были широко раскрыты. Он не мог поверить, что его соседка, молодая мамочка двух детей, оказалась ведьмой-убийцей. – И это из-за какого-то домашнего цветка?!
– Я сожгла его перед тем, как мы уехали, бросила в чёртов камин, а Остин поджёг, – Джинни быстро вскочила с кровати, описывая круги по комнате. Она словно заново прожила этот момент, он произошёл всего несколько часов назад, но ей казалось, будто он уже далеко в прошлом. Лучше бы так и было. Она остановилась, глядя на обеспокоенного Маркуса:
– Кенни был ублюдком. Он был инструктором йоги, и при каждой возможности стремился облапать меня, когда я тренировалась. Он педофил и извращенец, и Джорджия об этом догадывалась. Возможно, даже несколько раз видела, как он распускает свои грязные старые руки.
Джинни сжала зубы, борясь с накрывшими её эмоциями, но слёзы уже лились по её щекам. Маркус сбросил одеяло, рывком спрыгнул с кровати, оказавшись возле Джинни, и заключил её в крепкие объятия. Его всего трясло от злости и от непонимания, какого хера с несчастной шестнадцатилетней девочкой произошло столько дерьма и продолжает происходить. Больше всего не свете ему хотелось помочь ей, но пока что единственное, что он может сделать – это просто быть рядом.
– Значит, она хотела защитить тебя… – начал Маркус, но Джинни сразу же перебила его:
– Такой ценой? Почему не засняла на видео и не захотела обратиться в полицию? Почему просто не увезла нас куда-то? Потому что это не было бы поступком победителя, ей хотелось получить наследство! Так она привыкла жить, понимаешь?! – Джинни упёрлась ладонями в грудь Маркуса в попытке отстраниться, но он только сжал её ещё крепче, не давая ей возможности это сделать.
