Текст книги "Принц восточного ветра"

Автор книги: Офигелия Лимонарди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Офигелия Лимонарди
Принц восточного ветра

Глава 1. Каменная башня.

Туманная дымка

Планета Туманная Дымка тонула в облачной пелене. Голубое сияние звезды Светозары красило небо в лазурный цвет, но солнечные лучи едва находили промоины, чтобы пробиться сквозь завесу тяжелых туч. Яркие столбы света выхватывали из тени летающие острова, парящие в атмосфере на недосягаемой высоте. Внизу простирался воздушный простор без конца и без края, потому что планета целиком состояла из газа и не имела твердой поверхности, помимо островов, образовавшихся после падения астероидов и комет.

Крупнейший из них, Яшмовый остров, медленно проплывал над белоснежной поверхностью облаков, то и дело попадая в густой туман. Золотые лучи Светозары отражались от ослепительных снежных шапок на вершинах гор, с которых стекали ручьи. Сверкающие рукава чистой воды растекались по полям, на которых паслись карликовые коровы, овцы и козы. Огромные шершни, достигающие тридцати сантиметров в длину, деловито жужжали над цветочными лесами, сплошь состоящими из причудливых растений. Аромат алых маков, лаванды и мяты несся с ветром к столичному городу, в котором обитали крылатые игруны. Этот веселый и беззаботный народ жил в свое удовольствие, пользуясь дарами природы, возделывая поля и собирая мед диких пчел, что водились на островах в неисчислимом количестве. Самые рослые из игрунов едва достигали двадцати сантиметров, зато за плечами у них росли две пары легких, прозрачных, как у стрекозы, крыльев, что давало им возможность порхать и кувыркаться в воздухе, не боясь упасть в бездну, начинающуюся сразу за обрывистым краем яшмовых скал.

Там, далеко внизу, под каменистым дном острова, сверкали ослепительные вспышки молний и грохотали раскаты грома, но тут, в заоблачной вышине, погода оставалась спокойной и тихой, и только непроглядный туман поднимался, как в это летнее утро, чтобы окутать белые стены городской крепости, купола храмов и дома горожан.

Первый день месяца Разноцвета

Роскошный трехэтажный особняк Тиброля Тара, Чернорунного графа и адмирала в отставке, ушел во мглу по самую крышу, и только тонкий шпиль с жестяным флюгером в виде кораблика возвышался над туманной пеленой и сверкал под солнцем. Юная Тая, внучка адмирала, металась по комнате и лихорадочно собирала одежду.

– Сейчас, или никогда! – твердила она, пытаясь придать себе решимости.

Снаружи в двери особняка настойчиво барабанили кулаки в перчатках с железными бляшками – это воины городской стражи ломились, чтобы перевернуть дом вверх дном. Но Тае не было до них дела. Верные слуги ее деда, лейтенант Ланс Фит и толстый боцман Цыбер Буль, ругались с незваными гостями и громко советовали им проваливать. Однако стражники не сдавались и напирали, нисколько не заботясь о том, что обыск мог оскорбить почтенного хозяина дома.

Тая надеялась, что в суматохе ее не заметят. Уличная свара ее не касалась. Ранним утром служанка милейшей баронессы ван Виль принесла ей записочку: «Разбойник Ночной Упырь ограбил сокровищницу. Стража рвет и мечет. Не выходи из дома!»

Не выходить из дома? Ха-ха, как бы не так! Это был тот самый шанс, которого Тая ждала уже много недель.

Заправить узкие лосины в серебристые сапожки на маленьком каблучке удалось в два счета, но вот расшитая сорочка с широкой прорезью на спине никак не хотела застегиваться, и приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы защелкнуть на ней кнопки без посторонней помощи. Алая шапочка и плащ с меховым подбоем давно заждались на сундуке – оставалось схватить и накинуть их.

Прошлой осенью миниатюрная игрунья справила свой семнадцатый день рождения, но для своего возраста она казалась довольно высокой – в ней было никак не меньше девятнадцати сантиметров. Ее ровесники-игруны были повыше – кто самую чуточку, а кто и на целую голову. Но Тая не придавала этому значения, ведь игруны больше привыкли летать, чем ходить пешком, и только стражники с рыцарями ползали по земле в своих тяжеловесных доспехах, не позволявших оторваться и взмыть ввысь.

Вот и на этот раз командир стражей порядка не придумал ничего лучше, чем направиться к парадному крыльцу на нижнем, цокольном этаже. Ему бы расставить своих вояк цепью вокруг живой изгороди, чтобы никто не сумел ускользнуть со двора. Но он то ли не догадался, то ли решил, что искать разбойников в доме старого адмирала – дело пустое, только долг свой исполнял без особого рвения.

Тая выглянула в окно, но двор был окутан туманом, и разглядеть стражников не удалось. Широкие рукава сорочки колыхались, как паруса – пришлось прижать их к запястьям серебряными браслетами с изображением райских птиц. Осталось надеть на шею цепочку с талисманом в виде счастливой звезды – и конец затянувшимся приготовлениям. Можно трогаться в путь!

Она тихонько прокралась на мансарду, переоборудованную под прихожую. Вместо чердачного оконца тут располагался полноценный дверной проем. Беглянка выскочила на широкую террасу, служившую посадочной площадкой, и перегнулась через перила. До земли оставалось не меньше трех этажей, но крылатых игрунов такие расстояния не смущали. Тая скинула с плеч синий плащ, подбитый белоснежными мехами, и расправила две пары прозрачных крыльев.

Вжих! – и она мигом слетела на уютную поляну, заросшую ромашками и одуванчиками. Туман скрывал ее от посторонних глаз. Командир стражников на крыльце не сдавался – он грозил и ругался, требуя впустить его для обыска помещений.

Ругаться с Цыбером Булем? Тая едва не прыснула со смеху. Боцман обрушил на пришельца такой водопад отборной флотской брани, что даже матерые охранники растерялись. По счастью, все это происходило с обратной стороны широкого здания. Парадное крыльцо предназначалось для дворян и почетных гостей, а вот чердачным входом пользовалась только прислуга, ведь летать на своих крыльях может только простонародье, в то время как благородные господа считают это ниже собственного достоинства.

Пользуясь тем, что никто ее не замечает, Тая скользнула на задний двор и пробралась в большой деревянный улей, где в отдельных ячейках содержались гигантские ездовые шершни. Ее собственный летун по кличке Шептун радостно взмахнул крыльями при виде хозяйки и потерся шерстистым бочком о ее плечо. Тая приладила ему на спину седло, вывела из стойла и взмыла ввысь. Упругие крылья Шептуна так загудели, что у Таи сердце ушло в пятки, но служители закона с таким жаром погрузились в перепалку с боцманом, что и ухом не повели.

Юной игрунье пришлось взмыть повыше, чтобы выбраться из тумана. Под мелькающими крыльями шершня потянулась кучерявая облачная равнина, слепящая глаза отражением голубоватого солнца. Отдельные клубы мглы то и дело попадались на пути, норовя окутать беглянку, но Шептун уверенно огибал их, выбирая путь под ясным, безоблачным небом.

На улицах города шли повальные обыски – снизу, из тумана, доносились грозные крики стражников и горестные вопли столичных жителей, попавших под горячую руку. Но разглядеть Таю стражники не могли, и это было весьма кстати, поскольку задерживаться и вдаваться в долгие объяснения она не собиралась.

Ловко орудуя тонкой уздечкой, беглянка направила Шептуна к горам, снежные шапки которых сверкали вдали. Даже у шустрого шершня ушел целый час на то, чтобы добраться до предгорий.

Солнечный зайчик отразился от прозрачной поверхности Студеного озера и ударил в глаза. Тая зажмурилась и отвернулась. Лучик заиграл на ее золотых волосах, выбившихся из-под алой шапочки, и перескочил на шерстку Шептуна, подсветив черно-желтые полосы на его боках.

На берегу озера вставала мрачная громада Гранитного замка. Глухие стены, облицованные черным мрамором, казались темными зеркалами, в которых отражались окрестные скалы. Но эти отражения, темные, как сам мрамор, производили зловещее впечатление. Над стенами возвышалась башня, сложенная из больших валунов. Ее верхняя площадка ощетинилась зубцами с узкими щелями бойниц, и Тая с ужасом вспомнила, что в суматохе не захватила никакого оружия – ни рапиры, ни арбалета, ни даже кинжала.

Ее сердце бешено застучало. Этот замок, родовое владение герцогов из династии Паллиандров, представлялся ей цитаделью самых мрачных и злых сил. Однако в это туманное утро перед его стенами не кипела обычная для этих мест суета. Не съезжались на торг фермеры с пшеницей и овощами, не стучали молотами и топорами ремесленники, и самое главное – не сновала вездесущая стража, которой у Паллиандров было полным-полно.

Тая приподнялась в стременах и издала воинственный клич. Ее расчет оказался верным – вся стража стянулась в город, искать какого-то разбойника, который посмел покуситься на государственное казначейство. Да и само семейство ныне уже покойного герцога перебралось в столицу, поближе к богатству и власти, а замок оставило для заседаний Ордена Каменной башни, в который собрались бароны, составившие придворный совет.

Но главное – это сама башня. Она давно перестала играть роль, ради которой ее возвели – служить последним убежищем защитникам цитадели. Теперь ее превратили в узилище, в котором держали врагов правящего ордена.

Рыцарь в железных доспехах не смог бы одолеть каменных стен, но легкая Тая заставила шершня набрать высоту и опустилась прямо на верхнюю площадку башни, за массивными каменными зубцами. Хищные ястребы, облюбовавшие эту вершину, встретили вторжение возмущенным клекотом. Вспугнуть их оказалось не так-то просто, но после пары пинков эти огромные птицы оставили поле боя.

Остатки тумана еще стелились по двору замка, но, на счастье игруньи, оттуда не доносилось ни топота ног, ни привычного гомона, ни резких окриков охраны. Шептуна пришлось привязать к зубцу, чтобы он не отправился собирать нектар с огромных цветов, призывно распускающих лепестки за стенами замка. Стараясь не шуметь, Тая прокралась по дощатому помосту и скользнула в лаз, ведущий на нижние этажи. Крутая лестница уводила в глубину массивного сооружения, напоминающего темный колодец. В очередной раз пожалев, что не захватила рапиру, Тая выставила ладони вперед, чтобы случайно не натолкнуться на стражника.

Внутри башни царил мрак, лишь изредка прорезаемый яркими снопами света, льющегося через узкие бойницы. Деревянные ступени под сапогами грохотали так, что закладывало уши. Душа девушки ушла в пятки – ей казалось, что на шум непременно выскочит стража и схватит ее еще до того, как она исполнит задуманное. Спускаться пришлось дольше, чем она ожидала, и только на нижнем этаже Тая попала наконец в просторную палату с колоннами, на которых держались высокие галереи с узорчатыми перильцами.

– Сестренка! – вскричал звонкий мальчишеский голос.

К Тае бросился десятилетний игрун в светлой курточке с прорезями для крыльев. Кудрявые волосы цвета спелой пшеницы колыхались, как поле на ветру, зеленые глаза – такие же, как у сестры, сияли от неожиданной радости.

– Микенио! – Тая подхватила его на бегу и обняла. – А где мама с папой?

– Они здесь, – воскликнул мальчишка. – Только и говорят о тебе.

– Доченька! – послышался обеспокоенный голос.

В палату вышла игрунья средних лет, в шелковом ярко-зеленом платье, расшитом серебряными узорами. Широкие рукава, не стянутые браслетами, всколыхнулись, повторяя движения рук, протянувшихся к дочери.

– Мама! – Тая подхватила брата на руки и бросилась к матери.

– Как ты сюда пробралась? Мы столько раз подавали прошение о свидании, но нам все время отказывали, – сокрушенно произнесла мать.

– Я явилась за вами, – отрывисто бросила Тая. – Где папа? Собирайтесь, мы едем домой!

Она не заметила, как к ней подошел отец – высокий и статный муж в черном камзоле, перехваченном широким поясом. Узкие брюки, высокие сапоги, в руке – шляпа с пушистым пером, вот только не достает шпаги на перевязи, как приличествует дворянину и капитану воздушного флота.

– Боже, как ты зарос! Тебя не узнать! – Тая погладила отца по густой бороде, в которой тонули его подбородок и щеки.

Лучистые глаза отца смотрели на нее ласково, но в них читалась тревога.

– Дочка, мама права, – с беспокойством произнес капитан Фабиал Тар. – В этой башне мы числимся почетными гостями, но вежливость наших тюремщиков никого не обманет. На самом деле мы – заключенные, и посещения тут строго запрещены. Таков режим нашего содержания, и мы обязаны его соблюдать, иначе станет еще хуже.

– А вот и нет! – с азартом воскликнула Тая. – На верхней площадке привязан Шептун. Мы посадим на него маму с братом, а сами полетим следом. Ты ведь можешь летать?

– Силы пока еще есть, – печально ответил отец. – Но мы в самом осином гнезде. Гранитный замок – вотчина Паллиандров, тут в каждой каморке их слуги. Нам не дадут и крылом взмахнуть.

– Я все продумала, – горячо заговорила беглянка. – В замке почти никого не осталось. Вся стража в столице, ловят разбойника, который ночью ограбил сокровищницу. Если б вы видели, какой бедлам подняли эти остолопы! Сейчас им не до нас, и другого такого случая мы не дождемся. Хватайте все самое нужное и полетели! Главное – не упустить момент.

– Таисса, ты многого не понимаешь… – Отец погладил золотистую прядь волос, выбившуюся у нее из-под шапочки. Мать взяла с рук Таи мальчика и поставила его на пол.

– Бежать некуда, – продолжал отец. – Мы можем вернуться домой, к твоему деду, но там нас быстро найдут. Дедушку оставили на свободе только потому, что он уже стар, и его служба завершена. Воздушного флота нет, и не осталось ни одного корабля, на котором можно летать. С этого острова некуда деться. Нас неизбежно поймают и посадят опять, только на этот раз вместе с тобой и дедом, и режим содержания под стражей станет суровей.

– За что? – на глаза Таи навернулись слезы. – За что все это на нас свалилось? Ведь ты не сделал ничего плохого, правда?

– Правда, доченька, – отец снова погладил ее. – Просто теперь всем правит орден Каменной башни, и его бароны до жути боятся памяти о рыцарях Грозового дракона. Настали черные времена.

– Как же так? – Тая опустилась на скамью у стены и закрыла лицо ладонями.

По ее щекам покатились слезы.

– Я думала, что уже скоро мы все будем дома, и эта черная башня окажется дурным сном.

– Тебе нужно вернуться как можно быстрее, – настойчиво произнесла мать. – Посадка шершня на вершине башни не могла остаться незамеченной. Хоть стражи и мало, но перед входом в своей караулке еще дежурит этот противный цензурион Шипилио Жмых. Он один хуже целой оравы олухов с копьями и алебардами.

– Да, дочка. Пора возвращаться, но только тебе одной, – твердо добавил отец.

Снаружи послышался скрежет: кто-то вставил ключ в массивную дверь, окованную железом, и со скрипучим лязгом пытался открыть ржавый замок.

– Это Шипилио! Он тебя схватит! – испугалась мать.

Тая быстро чмокнула брата в щечку и бросилась к лестнице. В палату ворвался охранник в плотной кожаной куртке с железными пластинками, нашитыми так, что одна ложилась на другую, образуя чешуйчатую броню. На медном шлеме поблескивал знак цензуриона – надзирателя за общественными нравами и командира небольшого отряда стражи.

– Так и есть: посторонние в охраняемом помещении! – визгливо выкрикнул он, указывая ладонью в перчатке на синий плащ Таи, мелькнувший на лестнице.

Вслед за начальником вбежали четверо рядовых стражей – эти были без шлемов, с растрепанными волосами, в которых застряли опилки. Очевидно, они проводили время, отдыхая на кучах стружки, оставленных плотниками. Вместо доспехов их телеса защищали толстые стеганки, распахнутые по случаю летней жары.

– Эй вы, двое, за мной! Остальные – сторожить заключенных! – скомандовал подчиненным цензурион Жмых.

Двое стражников схватили родителей Таи и грубо усадили их на скамейки. Пара других бросилась за командиром на лестницу, ведущую на вершину башни.

Взбираться вверх по крутой лестнице оказалось трудно даже для легкой Таи. Она сбросила плащ, выпростала крылья из-под разреза в спинной части сорочки, и взлетела. Однако размахивать крыльями в тесной башне оказалось не так-то просто: их края задевали за глухие каменные стены, и чтобы не смять их, Тае вновь пришлось перейти на бег.

Она порядком запыхалась, когда выбралась наконец на верхнюю площадку. Шептуна в пределах видимости не оказалось, и сердце застучало еще громче: неужели своенравный шершень сорвался с привязи и улетел собирать нектар? Однако тут где-то за каменными зубцами послышалось шуршание и звук падающих камней. Тая перегнулась через парапет и заглянула за край. Шершень деловито ползал по боковой стенке, исследуя щели в навесных бойницах, угрожающих тем, кто рискнул бы подступить к башне снизу.

– Шептун, ко мне, живо! – срываясь, крикнула на него беглянка.

Узда, надежно привязанная к зубцу, не отпускала летуна далеко. Тая потянула за ремешок, чтобы быстрее вернуть непонятливое животное, и взгромоздилась ему на спину.

Шипилио Жмых, гремя чешуйками доспехов, уже выползал на площадку. За ним показались двое стражников, оглушительно топающих сапожищами.

– Лети! Ну же! – пятки Таи ударили шершня по шерстистым бочкам.

Шептун нехотя зажужжал и взмыл ввысь.

– Стой! – выкрикнул цензурион, и прыгнул за ним. Но шершень уже оторвался от башни и маневрировал в воздухе. Шипилио ухватился за кончик его гладкого жала и повис, болтая ногами, под которыми простиралось семь ярусов пустого пространства.

– Пошел! Вперед! – Тая хлопала шершня и ладонями, и сапогами, заставляя быстрее убраться из этого опасного места.

Шептун качнул брюшком. Ладонь Шипилио скользнула по жалу, не удержалась и сорвалась. Цензурион полетел к земле, громко вопя и ругаясь. Почувствовав облегчение, шершень рванул вперед, унося наездницу прочь.

Двое оставшихся стражников, успевшие выскочить во двор, забегали с расставленными руками, пытаясь поймать падающего начальника. Он наверняка бы расшибся, если бы перед самой землей не успел задрать кожаный доспех на голову и выпустить крылья, которыми тут же принялся махать изо всех сил. Эта отчаянная работа задержала падение, двое подчиненных подхватили его и помогли опуститься на землю.

– Чего уставились, остолопы? – обрушился на них цензурион. – Выводите ездовых шершней, и в погоню!

Остатки тумана развеялись. Тая оглядывалась на преследователей, кусая губы от напряжения, и забывала править уздечкой, но опытный шершень и без приказов знал, куда держать путь. Последние клубы мглы уже не сбивали его с дороги, ветер унес их, и теперь весь остров сиял под лучами недавно взошедшего солнца.

Внизу, под согнутыми лапами шершня, проносились нити голубых ручьев, широкие поля, на которых начинала колоситься пшеница, и пастбища, по которым бродили стада карликовых коров и толстых крылатых свинок, настолько ленивых, что им не хватало ни сил, ни желания летать.

Мелькнули уютные белые домики поместья Виль-и-Виртис, утонувшего в зеленых садах. Владения баронов ван Виль и ван Виртис тянулись, насколько хватало глаз, и всюду – в садах, в огородах, на пашнях, копошились трудолюбивые земледельцы, великое множество которых обитало на этих землях.

Шептун ощутимо занервничал и начал вихлять из стороны в сторону, словно пытаясь найти укрытие. Тая опять оглянулась и увидела, что за спиной среди небесной лазури возникли три черные точки. Они летели следом, медленно приближаясь, и вскоре можно было уже рассмотреть стражника в чешуйчатом доспехе и двух его подручных, взгромоздившихся на ездовых шершней.

До города оставалось не меньше получаса по прямой, но Тае вовсе не хотелось, чтобы стражники сели ей на хвост. Она направила Шептуна к облачку, дрейфующему к окраине, и затерялась в туманной мгле.

На какое-то время преследователи потеряли беглянку из вида. Этого хватило, чтобы достигнуть обрывистого края острова, за которым простиралась синяя бездна, затянутая туманной дымкой.

Там, далеко внизу, гремели исполинские грозы. Оглушительные раскаты грома грохотали, как залпы тысячи пушек. Вспышки ослепительных молний прорезали свинцовую толщу туч. Ураганные ветры носились, словно вырвавшись из мешка всемогущего божества. Но вся эта чудовищная свистопляска бушевала далеко под дном острова. Сам же остров плыл на недосягаемой высоте, спокойный и невозмутимый, как облачко, которому ни до кого нет дела.

Обрывистый склон уводил вниз, прямо в бездну. Стоило Тае взглянуть туда – и сердце похолодело. Игруны с детства испытывают суеверный ужас перед бесконечным простором, ревущим у них под ногами. Заглянуть в него – значит посмотреть в лицо своим страхам, а на это решится не каждый. Но Тая набралась смелости и направила Шептуна прямо вниз, хотя и старалась держаться поближе к яшмовым скалам, образующим крутые откосы.

На одном из откосов образовался узкий уступ – достаточный, чтобы ветер нанес сюда немного земли, из которой выросли кривые горные сосны. Шершень сам нашел удобную площадку для приземления. На вертикальных склонах летун держался с удивительной ловкостью, так что хозяйка за него не переживала. Но вот в своих силах она была далеко не уверена – даже имея за спиной две пары крыльев, не так-то просто порхать вверх-вниз вдоль отвесных скал, на которых и уцепиться не за что. Хорошо, что до нижнего края обрыва оставалось еще далеко – соваться на самое дно ни одному игруну и на ум не пришло бы.

Пытаясь унять дрожь, Тая спустилась с седла и прижалась спиной к неровной скале. До кромки уступа оставалась всего пара шагов, и беглянка для верности обхватила руками сосну, торчащую из расщелины.

Скалистая стена летучего острова уходила вверх на добрых двести метров. Эта высота казалась маленькой Тае неодолимой, но еще больше ее голова закружилась, когда она посмотрела вниз – туда, где склон острова обрывался, и начиналась бескрайняя бездна, заполненная грозовыми тучами.

Ее сердце стучало гулко, как колокол. В довершение всех бед, над кромкой обрыва показались шершни стражников во главе с цензурионом Шипилио. Вооруженные вояки не рисковали спускаться – тяжелые доспехи тянули их вниз, так что на обратный подъем у их летунов могло не хватить сил. Однако их храбрости все же хватало на то, чтобы вылететь за черту берега и сделать круг над обрывом, высматривая беглянку. Не разглядев ее среди горных уступов, стражники рассердились и принялись сталкивать с берега камни, вызывая обвал. Рой булыжников всех форм и размеров покатился вниз и градом обрушился на террасу, приютившую Таю.

Шептун возмущенно зашевелил крыльями и загудел. Один из булыжников стукнул по седлу, прикрепленному к его спинке – покрытое кожей дерево смягчило удар, однако грохот раздался такой, как будто ударили в барабан. Шершень прижался к стене и пополз по ее склону, ловко цепляясь лапами за выступы. Тая прикрыла руками голову и попыталась спрятаться под сосной, однако чахлое деревце едва держалось, и его хвойные лапы не могли остановить каменную лавину.

Шершень тем временем обнаружил в скале щель, куда можно было пролезть, и немедленно этим воспользовался. Тая заметила, что снаружи осталось торчать лишь его полосатое брюшко с острым кончиком жала, и потянулась за ним. Через минуту она втиснулась в узкий проход, за которым начиналась глубокая и темная пещера.

Как назло, в голове мигом вспыхнула самая неподходящая мысль: Тае вспомнилась, что ее гувернантка, мадам Каппадокия, рассказывала, будто в глубине острова живут каменные чудища, что не ведают жалости и растирают в крошку любого, кто встретится им на пути. Как некстати пришло это воспоминание! Юная игрунья уже натерпелась переживаний. Однако шершень не ведал сомнений и пробирался в глубину неровного лаза, спотыкаясь о камни, и время от времени цепляясь за стены, а то и зависая под потолком.

Тая пару раз оглянулась назад – на свет, пробивающийся через вход. Чем заняты сейчас стражники? Может, они сели в засаду и ждут, когда она выберется на берег? Или они ползут вниз по склону, чтобы схватить ее? В любом случае, возвращаться опасно. Беглянка набралась смелости и похлопала Шептуна по брюшку, подгоняя вперед.

Последние проблески света исчезли у нее за спиной, и настала кромешная тьма. Подземные коридоры ветвились, как высохшие жилы окаменевшего исполина. Тая то попадала в просторные залы, до сводов которых невозможно было не только дотянуться, но и докричаться, то рвала плащ и царапала руки в тесных галереях, где на каждом шагу поджидали острые известняковые сосульки, торчащие и сверху, и снизу. Чтобы обойти их, Шептуну приходилось ползти по стене. Иногда Тае хотелось взлететь, чтобы не стукаться о сосульки, но она опасалась ободрать крылья о стены, невидимые в темноте.

Через полчаса стало ясно, что они заблудились. В который уже раз за сегодняшний день Тая сжалась от страха. Что, если выход из подземного лабиринта никогда не найдется? Что, если она навсегда пропадет в этом мраке, и ее дед-адмирал, ее мама и папа, ее брат никогда не узнают, что с ней случилось? Каким счастливым казался ей шершень, разум которого просто не мог вместить таких сумрачных мыслей!

Шептун взмахивал крыльями, ловя сквозняки, гуляющие по тоннелям. Он лез туда, откуда дуло сильнее всего, и Тая решила довериться своему летуну и просто следовала за ним, стараясь не думать, куда приведет их очередной рукав подземелья.

После долгих блужданий Шептун выбрался в огромный зал, сквозь высокие своды которого пробивались тусклые лучики света. Пещера под сводами напоминала палату просторного каменного дворца. Над ней явно потрудились опытные мастера – они выровняли пол и стены, так что Тая смогла наконец пройтись, не опасаясь напороться на острую сосульку. Крупнейшие из шпилек тянулись друг другу навстречу с пола и потолка, образуя колонны, напоминающие окаменевшие песочные часы. Старые мастера и им придали ровную, округлую форму. Тае подумалось, что она попала в замок подземного великана.

– А не припрятано ли в этой пещере сокровищ? – спросила она у шершня, вспомнив старые сказки. – Где тут сундуки с драгоценностями, рыцарские доспехи и украшения из золота и самоцветов?

Но стоило ей обогнуть несколько неровных колонн, подпирающих потолок, как она поняла, что подземный зал скрывает сокровище совершенно другого рода. С широкого возвышения посреди зала на нее глядел нос величественного корабля, поставленного на деревянные стапели. Резная фигура грозового дракона расправляла крылья, готовясь ринуться навстречу ветрам. Концы трех высоких мачт терялись во тьме. От них отходили в стороны поперечные реи, к которым обычно крепился воздушный парус – широкое горизонтальное полотнище, что помогало кораблю поймать ветряной поток и не утонуть в голубом океане, состоящем из одних вихрей. Однако самих парусов – ни основного, несущего, ни дополнительных, вертикальных, Тая нигде не увидела.

– Вот это находка! – восхищенно сказала она.

На Яшмовом острове кораблей не строили уже десять лет – со дня Огненной бури, положившей конец воздухоплаванию. Десять лет не у дел оставались морские волки, матросы и офицеры. Десять лет изнывал в отставке дед Таи, адмирал Тиброль Тар. На заброшенных судоверфях гнили остатки судов, чье строительство не было завершено. Во всем королевстве Ярвеля Лучезарного не осталось ни одного корабля, годного к плаванию.

Тае сразу же вспомнилось, что дед рассказывал об особенном корабле, принадлежавшем самому королю. О том, что этот корабль отличался необычайной маневренностью и мог обогнать даже ветер. Но разве он не погиб вместе со всем флотом в тот день, когда шар огня ударил в королевский дворец, обратив его в руины?

Тая обошла стапели, любуясь на покатые борта. Наклонная дорожка, по которой корабли отправляются в плавание, упиралась прямо в стену пещеры. Это поставило Таю в тупик.

– Как же тебя выводили на воздушный простор? – задумчиво спросила она. – Или тебя только построили, но не успели спустить?

Солнечные лучи пробились сквозь щели в далеком потолке и упали на золоченые буквы: «Королевский дракон». Надпись шла по борту корабля узорной вязью. Шершень взлетел, недоверчиво обнюхал фигуру на носу и убедился, что она деревянная. Его жужжание отразилось от стен и наполнило пещеру деловитым гулом.

– Шептун, не шуми так! – испуганно произнесла игрунья. – Кто знает, какие духи затаились среди этих камней?

Но шершень не обратил внимания на предостережение хозяйки. Он вовсю исследовал палубу, ощупывая ее усиками и хоботком.

– Раз уж ты решил поставить на уши пауков, которые наверняка водятся тут без числа и без счету, то поищи паруса! – рассердилась Тая. – Я с детства не видела целых кораблей, но даже мне ясно, что без парусов они не летают. Может, тогда мне удастся посадить на него маму с папой и братиком, и мы улетим? – размечталась она. – Только куда? На остров Горная Круча, который когда-то принадлежал дедушке? Только где теперь этот остров? Буря все разметала. И хозяйство на нем за прошедшие годы наверняка пришло в запустение. Ну, нашел что-нибудь? Эх ты, тварь бессловесная, только и умеешь, что жужжать!

Шершень встал в тревожную стойку и замер. Жужжание прекратилось, и даже подвижные усики перестали трепетать в тусклых проблесках света, льющегося сверху. Неожиданно он взлетел к потолку, выбрал яркую щель и начал отчаянно процарапывать в ней проход.

– Молодец, нашел-таки полезное занятие, – похвалила хозяйка, хотя ей и не понравилась нервная нотка, ощущавшаяся в движениях шершня.

У нее за спиной что-то шлепнулось на пол. Тая стремительно оглянулась, но увидела только облачко пыли, поднимающееся от увесистого булыжника, свалившегося невесть откуда. Рука ее непроизвольно ощупала пояс, но рапиры на привычном месте не обнаружилось – к узникам Каменной башни нельзя являться без разрешения, а уж с оружием – тем более.

– Если это паук, то я его не боюсь, – произнесла Тая вслух, чтобы подбодрить себя.

Здоровенные пауки, на которых пастухи катаются, как на лошадках, даже при свете дня многим внушают страх, а уж тут, в подземелье, от них и вовсе можно ждать любой пакости, ведь среди них может попасться и хищник. А хищники, как всем известно, любят полакомиться мясом, и им не объяснишь, что ты – адмиральская внучка и благородная госпожа, которую защищает королевский закон. У пауков закон проще – лопать все, что попадется в их жвала, и темное подземелье – их царство, из которого не сбежишь.

Еще один камень упал совсем в другой стороне – за толстой колонной. Взметнулось облачко пыли, но кто произвел это движение – уловить не удалось. Шершень под потолком ошалел и начал прорываться в щель, оставляя на ее краях клочки шерсти.

– Не боюсь, не боюсь, – дрожащим голоском запела Тая, забираясь на каменный постамент и прижимаясь спиной к покатому корабельному боку.