Текст книги "Принц восточного ветра"

Автор книги: Офигелия Лимонарди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3. Нападение незнакомца

Выпитое вино заиграло в голове Таи и принялось настойчиво нашептывать, что неплохо бы отмочить какой-нибудь неожиданный прикольчик. Жаль, что некстати пробудившаяся совесть голосом мадам Каппадокии напомнила, что приличная девушка должна всегда вести себя, как подобает. Тая взяла себя в руки и притворилась, что она вся такая послушная, правильная и воспитанная. Чертик в ее сознании спрятался и сделал вид, что он тут не живет.

Строгий, как всегда тщательно убранный кабинет деда привел ее в чувство. Тая не удержалась и крутанула огромный пузатый глобус, на котором вместо материков вырисовывались направления воздушных потоков. Вообще-то адмирал не поощрял вольного обращения с навигационными инструментами, но Тая с детства любила вертеть этот голубой шар, который казался ей сплошной загадкой, а дед смотрел на ее шалости сквозь пальцы.

Адмирал обогнул дубовый стол, отполированный до зеркального блеска, и остановился у стрельчатого окна, из которого открывался вид на бескрайний простор.

– Герцогиня была странно, до подозрительности любезна, – задумчиво произнес он. – Называла меня графом, а ведь ее супруг лишил меня этого титула. Да и мой собственный остров давно затерялся среди облаков, так что какой я теперь граф?

– Может, ей понадобилась твоя помощь? – сдержанно спросила Тая. – Ведь ты был самым опытным флотоводцем во всем королевстве.

– В том-то и дело! – с горечью воскликнул адмирал. – Бароны из госсовета запретили строить новые корабли. Они боятся, что земледельцы и пастухи разлетятся с их вотчин. Я граф без графства и адмирал без флота, к тому же в опале и под подозрением. До сих пор Паллиандры с их сворой не только ни о чем меня не просили, но и держали как можно дальше от своего двора. А тут вдруг визит: герцогиня, ее сын-наследник, начальник охраны и приближенная баронесса. Правительнице ни с того ни с сего понадобилось пустячное письмо короля, которого прежде она предпочла бы не вспоминать. К чему все это?

– А они правда отпустят папу и маму, когда коронуется юный герцог?

– Хотелось бы верить, но я ни на что не влияю. Герцогиня намекала, что ее сыну не помешает моя поддержка, вот только зачем я им? До сих пор рыцари Каменной башни обходились без меня. И с твоей выходкой все вышло легче, чем можно было представить. Попытка освобождения заложников – серьезное преступление, за него полагается наказание, особенно для тех, кого считают опасным соперником. Но герцогиня тебя простила! Да еще отругала этого мерзкого цензуриона, который вздумал к тебе приставать. И между делом спросила, не слышал ли я о возвращении принца…

– Принца Леммонта Ярна? – перебила Тая.

Адмирал прошелся по комнате, повертел глобус и остановился под картиной, изображавшей счастливое семейство в богатых королевских одеждах.

– Я служил лишь одному королю, и принц у него был один, – произнес он. – Не знаю, помнишь ты их или нет. Посмотри – вот король Ярвель Лучезарный из династии Ярнов.

Адмирал указал на дородного мужа в блестящей короне, нарисованного на картине.

– Рядом с ним – его почтеннейшая супруга, королева Алодия. А на руках у нее – сын и наследник престола, принц крови Леммонт. На этой картине ему едва исполнился год, но она была написана задолго до Огненной бури, положившей конец Счастливому веку.

– А за спиной короля – это ты?

– Да, это я, – улыбнулся Тиброль Тар. – Видишь, каким я был молодым? Когда писалась эта картина, тебе было три месяца от роду. Твои папа и мама жили здесь, в этом доме, и горя не знали. Я служил в Адмиралтействе, и под моим началом состоял флот из сотни больших кораблей, плававших во все стороны света.

– Теперь все не так, – заметила Тая.

– Да, все не так, – согласился ее дед. – Десять лет назад король геройски погиб, чтобы спасти свой народ. А спустя несколько месяцев пришла еще худшая беда. В ясном небе вдруг показался сверкающий огненный шар. Он падал с огромной скоростью, и за ним тянулся столб черного дыма. Шар был похож на снаряд, брошенный рукой неведомого космического исполина. Он упал в облачную пелену, и на мгновенье я подумал, что все обошлось, но тут же раздался чудовищный взрыв. Облака будто разверзлись, из них вырвались ураганы, закрутился огненный смерч. Буря не утихала неделю. Она вздыбила острова Летучего архипелага, столкнула их друг с другом и уничтожила королевский дворец, а после разметала остатки суши по небесным просторам, так что мы навсегда утратили связь с окрестными землями. Вдовствующая королева погибла, а вместе с ней – все, кому не повезло оказаться в тот день во дворце. По счастью, семилетнего принца незадолго до этих событий отправили на воспитание к родственникам его матери на дальние острова – такова была традиция династии Ярнов. Он должен был повидать свет, набраться ума-разума. Его окружала целая толпа важных придворных и слуг. Корабль скрылся из виду, и больше никто его не видел. После бури нам не на чем было плавать, окрестные острова пропали из поля зрения, а королеву сменил герцог Паллиандр, который привел к власти рыцарей Каменной башни. Из них герцог составил государственный совет. Имения баронов пострадали, они обеднели, и господам советникам жутко не нравилось, что игруны разлетаются в разные стороны и ищут, где пристроиться. Бароны решили закрепостить земледельцев, обитавших в их вотчинах, и запретили строить новые корабли, чтобы труженикам некуда было деться, а заодно – чтобы никто не вздумал искать принца Лема. Я, как ты знаешь, с тех пор в отставке, а орден Грозового дракона, в котором я имел честь состоять казначеем, распущен. Так я и стал адмиралом без должности и без флота.

Тая обняла деда за шею.

– Мне-то еще ничего, – виновато произнес он, – но вот моему сыну и его жене, твоей матери, пришлось за меня пострадать. Их взяли в заложники и держат в Каменной башне, чтобы такие ветхие овцы, как я, не принялись за старое и не начали бы возрождать орден, во главе которого когда-то стоял Ярвель Лучезарный. Скажу по секрету: среди рыцарей еще не угасла надежда, что Леммонт Ярн не погиб. Многие шепчутся, что он вернется, и восстановит славные времена своего отца. Может быть, хоть тогда я снова взойду на палубу воздушного судна, услышу, как скрипят корабельные снасти, и почувствую, как в лицо бьет свежий ветер. Но об этом не принято говорить вслух, если только мы не хотим, чтобы твоих папу с мамой перевели в самую глубокую темницу.

Адмирал умолк и погладил внучку.

– А принц в самом деле может вернуться? – спросила Тая.

– Скорее всего, он погиб во время бури со своим кораблем, – промолвил адмирал. – Рассказы о том, что он жив – не более, чем легенда. Но что заставило Чуль-Паль проявить к нему интерес спустя столько лет? Видимо, что-то стряслось.

– Может, ее посещение как-то связано с ограблением, о котором рассказывал Дили Драй? – предположила Тая.

– С ограблением? Вряд ли, – покачал головой адмирал. – Если бы нас заподозрили, то разговор был бы другой. Мы попали бы в лапы цензуриона, и никто не мешал бы ему издеваться, как подскажет его воспаленное воображение.

– Что гадать? Придет время – сами все скажут, – легко бросила Тая.

– Я старею, а время все не приходит и не приходит, – тягостно возразил ее дед. – Уж и не знаю, дождусь ли. А пока будь добра, принеси ларец из гостиной. Боюсь надолго оставлять его без присмотра.

Тае искренне хотелось выполнить просьбу деда побыстрее, однако длинное платье путалось под ногами и мешало взлететь, поэтому сначала она поднялась к себе, чтобы сменить его на более удобную сорочку.

Дверь в ее комнату тихонько скрипела, приоткрываясь под порывами сквозняка. Тая хорошо помнила, что плотно прикрыла за собой дверь в прошлый раз – мадам Каппадокия прочно вложила в нее эту привычку. Она тихонько растворила скрипящую створку и заглянула в комнату.

Пылинки золотились в лучах света, льющегося через высокие окна на постель под прозрачным балдахином, письменный стол, кресло, шкафы у стен. Тая остановилась на пороге и замерла. Что-то в комнате было не так, только не сразу удавалось понять, что именно. Ковер на паркетном полу слегка сбился, его краешек с растрепанной бахромой завернулся, как будто кто-то ненароком задел его ногой. Стопка книг на столе сдвинулась в сторону, и подсвечник расположился совсем не там, где Тая привыкла его оставлять. Деревянное креслице с высокой спинкой было отставлено от стола, будто кому-то мешало. Дверцы шкафа раскрылись, но одежда осталась не тронутой – все на своем месте.

Тая забыла, зачем поднялась к себе. Она выдвинула ящик стола – листки с ученическими упражнениями перевернулись, задания по истории и географии перемешались с чистописанием. С замиранием сердца Тая раскрыла коробочку с девичьими драгоценностями, но украшения – колечки, сережки, браслеты, подвески к кике и ожерелья лежали в ней, как и всегда, вот только чья-то рука прошлась по ним, оставив едва заметный след.

В полном смятении Тая выскочила из комнаты и бросилась на лестницу. Фит и Буль, как обычно, спорили во дворе – они пытались затащить в стойло Шептуна, который упорно сопротивлялся и пытался упорхнуть. Тая выглянула, но не решилась позвать их – вдруг они посмеются над ее девчачьими страхами?

Дверь в подвал тоже оказалась чуть-чуть приоткрытой. Тая навалилась на нее плечом и с трудом распахнула: створка из тяжелого дуба съезжала в сторону нехотя, а проржавевшие петли ворчали и жаловались на то, что их побеспокоили без нужды.

Узенькие оконца под каменным потолком едва пропускали свет, отчего в подвале стоял полумрак. На последней ступеньке Тая поскользнулась и шлепнулась, запачкав дорогое платье. Едва поднявшись, она снова споткнулась о здоровенную тыкву, попавшуюся под ноги. Из глубины подвала дохнуло запахом прелой земли. В дальнем конце, под тяжелым каменным сводом, мелькнула тень, неуловимая, как привидение.

– Кто здесь? – дрожащим голосом выкрикнула в темноту Тая. – Выходите, иначе я дверь запру!

В глубине тьмы раздался глухой стук, словно кто-то с размаху наткнулся на пустую бочку. Бочки тут были повсюду – они стояли вдоль стен или лежали в три ряда, одни над другими. На стеллажах между ними торчали вверх донышками бутылки, в которых зрело вино. В вогнутых донышках скопилась пыль – стоило на них дунуть, и в нос ударяло целое облачко, от которого хотелось чихнуть. Тая двинулась вглубь между полок, на которых дозревали головки сыра. Ее лба и волос касались связки лавровых листьев, сушившихся на длинных веревках.

Сводчатые потолки опирались на тяжелые колонны, уходящие в каменный пол. За каждой колонной мерещилась тень, но стоило заглянуть туда – и открывалась лишь тревожащая пустота. В темноте опять грохнула бочка.

Тая сначала отшатнулась и замерла, а затем решительно бросилась на звук. Она оказалась у дальней стены подвала, где отблески света совершенно терялись.

– Выходи! – закричала она. – Я – хозяйка, ты должен слушаться!

Звонкий звук ее голоса отразился от каменных сводов и напугал ее еще больше. Не видя почти ничего вокруг, она попятилась обратно, к свету. Неожиданно входная дверь у нее за спиной заскрипела и с шумом захлопнулась.

– Стой! Куда? Так нельзя! – уже не испуганно, а рассерженно выкрикнула она.

Добежав до ступенек, поднимающихся к входу в подвал, она снова споткнулась о тыкву и упала, ударившись о лестницу ладонями. Кто бы ни находился в подземелье – он должен был выйти, закрыв дверь. Тишина сзади сгустилась. Был ли там кто-то еще? Тая не знала, и ей очень не хотелось это проверять.

Она потянула тяжелую дверь на себя, но та не пожелала открыться.

– Да что ты будешь делать? – крикнула Тая погромче.

Ей казалось, что звук ее голоса отпугивает враждебную темноту, но это помогало едва-едва. Пришлось упереться ногами в каменные ступени и налечь изо всех сил – лишь после этого дверь заскрипела и начала открываться. После нескольких яростных рывков Тае удалось растворить ее настолько, что она смогла наконец пролезть.

– Цыба! Ланс! Кажется, в доме вор! – выкрикнула она.

Лейтенант с боцманом вряд ли услышали бы ее со двора, зато чужак наверняка испугается, если узнает, что рядом два матерых служаки.

Вор! Это слово стучало в ее голове. А ведь дед попросил ее принести ларец, которым он так дорожит. Вспомнив о поручении, Тая устремилась в парадный зал.

В широкие двери она вошла тихонько, на цыпочках, стараясь не шуметь и даже не дышать. Звенящая тишина давила на уши. Через закрытые окна едва доносились голоса Фита и Буля, пререкающихся во дворе. Даже скелет грозового дракона, подвешенный под потолком на цепях, уставился на Таю пустыми глазницами так хищно, будто хотел ее сожрать. Она замерла, погрозила черепу пальцем, но сказать вслух хоть слово так и не решилась.

«Может, стоит рассмеяться погромче, запеть, разогнать тишину? – подумалось ей. – А вдруг в доме и вправду кто-то чужой? Глупо вести себя неосторожно, когда рядом опасность. Наверное, нужно позвать деда? Но что, если все это мне только кажется? Дед придет, и никого не найдет. Тогда окажется, что я трусиха, и напридумывала ерунды. Вот будет стыдно!»

Она с облегчением выдохнула и прошла мимо кресла с подушечкой для сидения, миновала напольную вазу с букетом благоухающих маков, уютный длинный диван, и обогнула круглый столик на одной ножке, покрытый скатертью, на которой аккуратно расположились песочные часы, чернильница с пером и тяжелая книга в толстом кожаном переплете. В этой книге адмирал по старой привычке делал записи о текущих делах, как в вахтенном журнале.

На подозрительную тень, шевельнувшуюся в дальнем углу, за статуей богини Счастливой звезды, освещающей путь к новым островам, Тая из принципа решила не обращать внимания.

Ларец с откинутой крышкой до сих пор возвышался на столике. Пачка писем лежала, как прежде, на красном бархате под ворохом жемчуга, золота и самоцветов.

– Хвала Счастливой звезде! – с облегчением проговорила Тая, захлопнула крышку и взяла увесистый ларец в руки, чтобы как можно быстрее отнести деду.

Но не успела она развернуться, как прямо перед носом увидела блеснувшее острие шпаги, направленное ей в лицо. Шпагу держал подкравшийся незнакомец, остановившийся за ее спиной.

– Молчи! Не вздумай голосить! – напряженно прошипел он. – Отдай ларец, и я тихо уйду.

– Ты кто? – вырвалось у Таи.

Она могла бы и не спрашивать. Эти взлохмаченные светло-русые волосы, выцветшие под солнцем, эти синие глаза, этот тревожный взгляд сегодня она уже видела – на проспекте Звезды, когда стражники гнали преступника. Это он, незнакомец в простецкой льняной рубахе без вышивки и стоптанных сапогах, всего пару часов назад угнал ее шершня. Только тогда его нескладную юношескую фигуру скрывала придворная ливрея, которую боцман обнаружил во дворе.

– Как ты сюда попал? – с недоумением спросила Тая.

– Неважно! – бросил молодой незнакомец, взмахнув шпагой. – Я ничего тебе не сделаю. Поставь ларец на стол и отойди.

– Еще чего! – удивление Таи мигом переросло в праведный гнев. – Ты в моем доме. Никому не позволено забираться к нам без разрешения, по-воровски. Бросай шпагу, или я позову на помощь!

– Попробуй только пикнуть, и я насажу тебя на острие! – шикнул незнакомец.

Кажется, он не шутил. Шпага мелькнула перед глазами Таи и сбила с ее золотистых волос диадему, со звоном упавшую на пол.

– Вор! – выкрикнула она, отступая.

– Изменница! – яростно крикнул в ответ пришелец. – И ты, и старый адмирал, и вся ваша семейка – вы хотели выдать меня стражникам герцогини!

– Ах, вот ты кто! – додумалась Тая. – Выходит, ты – тот самый разбойник, который ограбил сокровищницу. Как там его звали? Ночной Упырь? Ничего себе, имечко!

– Думаешь, я ничего не видел? Стража искала меня. Особенно тот злобный рыцарь, закованный в железяки.

– До тебя никому не было дела! – с запалом выкрикнула Тая. – Никто даже не знал, что ты здесь. А если б и знали – то сразу же выдали бы, в этом не сомневайся!

Поняв, что толку от девушки не добиться, незнакомец решительно шагнул к ней и потянулся к ларцу. Тая отпрыгнула, схватила с дивана подушку и ударила его по руке. Незнакомец опешил, особенно после того, как подушка полетела ему в лицо.

На Таю напал азарт, и она принялась швырять в него всем, что попадалось под руку. Песочные часы не причинили вору вреда, а вот тяжеленькая чернильница двинула его по лбу с таким стуком, что стало ясно – шишка выскочит превосходная. Перевернувшись, чернильница залила едкой жидкостью глаз врага, прямой нос и половину округлой щеки. Пока он тер глаза, размазывая чернила по всей физиономии, Тая вспорхнула и подлетела к окну, чтобы подать знак Фиту и Булю.

Все приличные и благопристойные выражения, которым учила мадам Каппадокия, мигом вылетели из головы. Вместо них на язык сами собой полезли забористые флотские словечки, которыми щеголял боцман, да и дед время от времени, когда думал, что внучка не слышит.

Добравшись до застекленной стрельчатой арки, Тая обнаружила, что окно наглухо заперто, и снаружи ее голоса никто не расслышит. Враг метнулся за ней, но не успел он приблизиться, как Тая сложила крылья и резко нырнула вниз, так что противник схватил лишь пустоту. Его секундного замешательства хватило, чтобы она успела долететь до дверного проема и звонко выкрикнуть первое, что пришло на ум:

– Полундра! Ланс, Цыба, на палубе залётный баклан!

Преимущество этих слов состояло в том, что их смысл не требовалось объяснять слишком подробно.

Тая почти уже вылетела из гостиной, когда противник нагнал ее, схватил за косичку и резко дернул, затаскивая обратно.

– Ах ты, зверь! Мне же больно! – взвизгнула дева.

– Попадись я рыцарям герцогини – мне бы тоже сделали больно, – злорадно поведал пришелец.

Он бесцеремонно подтащил Таю к столику и шпагой пригвоздил ее косичку к тяжелой книге, лежащей поверх скатерти. Тая дернула головой, но обнаружила, что книга держит ее, как привязанный камень.

– Лежи тут, и не рыпайся! – бросил ей незнакомец, сгреб в охапку ларец и направился к выходу.

Тая скрючилась над столиком, согнувшись в три погибели. Она попыталась привстать, но толстый фолиант в кожаном переплете не отпускал. Краем глаза она заметила, что в зал стремительно влетел адмирал с обнаженным кортиком в руке и загородил разбойнику путь наружу.

– Ты можешь забрать драгоценности и уйти, – произнес Тар.

Его голос казался ровным, но Таю не обмануло это внешнее спокойствие. Бледный рубец, пересекающий бровь и щеку деда, налился кровью и стал багровым. Глаза цвета морской волны подернулись дымкой, и в них забушевали волны, как во время шторма.

– Я заберу всё! – с вызовом ответил вор.

– В ларце украшения и старые письма. Украшения можно продать, но письма ничего не стоят. Оставь их.

– Вот тебе твои украшения, предатель! – резко выкрикнул вор, и швырнул горсть золотых перстней с кулонами в лицо хозяина дома.

Адмирал скрипнул зубами, кортик блеснул в его ладони и вдруг оказался в одном миллиметре от горла врага. Разбойник взмахнул крыльями и взлетел, но добычи не выпустил. Он очутился под потолком, у чудовищного скелета, раскачивающегося на цепях. Тая дернулась, чтобы броситься за ним, но волосы натянулись, и кожа над левым виском едва не лопнула, отчего ее пронзила острая боль.

Вор сделал в вышине круг, надеясь увлечь хозяина на середину зала, но адмирал не поддался на эту уловку и остался на месте, продолжая блокировать выход. Незнакомец подлетел к стене, увешанной рыцарским оружием, сорвал с крючка длинный меч и начал разгоняться, направляя лезвие на адмирала.

Тае стало ясно, что дед с тонким кортиком не устоит против рыцарского меча. Она жутко перепугалась, представив, как готовый на все грабитель пронзает клинком адмирала. Но страх только придал ей решимости: она взялась за прибитую к книге косичку ладонью и резко дернула ее, стараясь не рвать кожу. Волосы затрещали и перерезались о заточенный наконечник шпаги. Обрывок косички затрепыхался у Таи в руке, растрепанный клок золотистых волос остался болтаться на книге, пришпиленный клинком.

Сорвав со стола скатерть, Тая хлопнула крыльями и взмыла вверх. Вор набрал высоту, готовясь спикировать на адмирала и проткнуть его со всей силы. Найдя выгодный угол для атаки, он заложил вираж и устремился на противника. В этот миг Тая налетела на него со спины и набросила скатерть ему на крылья и голову, как набрасывают покрывало на клетку с надоедливой птицей. Крылья незнакомца спутались, он потерял устойчивость и завалился вниз, продолжая сжимать в руках меч с ларцом. Тая саданула его пяткой и опрокинула, отчего незнакомец перевернулся на лету и рухнул на жесткий пол спиной вниз. Под скатертью что-то явственно хрустнуло, и злоумышленник взвыл от боли.

– Что, крылышко поломал? – мстительно осведомилась Тая, опускаясь ему на грудь и выхватывая ларец.

Подоспевший адмирал вырвал из рук похитителя меч. В этот момент в зал ввалились тощий, как жердь, лейтенант, и запыхавшийся боцман. Они дружно насели на разбойника, заломили ему руки за спину и связали ремнями. Враг выл и ругался при каждом прикосновении.

– Похоже, крыло и вправду сломано, – констатировал Буль, показывая верхнюю перепонку противника, перегнувшуюся, как сложенный вдвое бумажный лист.

– Наложить шину! – скомандовал адмирал.

Исполнять это распоряжение выпало Тае, к чему она была готова. Ей пришлось слетать в кладовую, чтобы принести марлю, мазь и две тонких дощечки, которые она наложила на расправленное крыло незнакомца. Тот трепыхался в руках Буля и Фита, но на его стенания никто не обращал внимания.

Целебная мазь легла на место разлома, дощечки зафиксировали крыло, не давая ему шевелиться. Теперь незнакомцу приходилось таскать за спиной гремучую деревяшку, что в придачу к болезненным ощущениям доставляло ему неудобство. Однако деваться ему было некуда, и приходилось подчиняться.

– Куда его? – деловито спросил Буль.

– В хлев! – распорядился хозяин. – Запрем на замок и допросим.

Взлохмаченный клок волос, оставшийся от срезанной косички, болтался за левым ухом и не давал покоя.

«Это вообще нормально? – с возмущением подумала Тая, разглядывая свое отражение в посеребренном подносе. – Как я на улицу выйду с такой жутью на голове? Это же катастрофа!»

Хорошо, что есть те, кто выручит в беде. Тая недолго думала, к кому обратиться. Мысль о баронессе ван Виль пришла сразу, заставив тонкие губы игруньи растянуться в улыбке. «Лайра, кто же еще? Она такая свободная, такая раскованная, и такая нарядная! Молодые рыцари на нее так и облизываются, только куда им! Эта птичка им не по зубам. Вот бы и мне выглядеть так же шикарно!»

По правде сказать, Тая сгорала от любопытства – ей не терпелось узнать, кто этот загадочный незнакомец, ворвавшийся в дом в такое неподходящее время. Если он в самом деле разбойник, то как ему удалось добраться до сокровищницы, в которой хранится Грозовая корона Ярвеля? И кличка у него такая страшная – Ночной Упырь. Бр-р-р, мурашки по коже бегут.

Роскошное атласное платье пришло в полную негодность – нечего было и думать о том, чтобы высунуть нос из дома, не переодевшись. Тая стремительно влетела в свою комнатку, сбросила его, и, не успев натянуть свежую сорочку, принялась строчить записку Лайре Кин, в которой о нападении было всего одно маленькое словечко, и десять строк о порванном платье и испорченной прическе.

Дописав, она обнаружила, что ее пальцы, запачканные чернилами, до сих пор оставляют жирные черные пятна на белом листе бумаги. Отправить такое небрежное, заляпанное письмо баронессе показалось ей просто немыслимым, и пришлось долго мыть руки в тазу, а потом переписывать все заново.

Только после этого Тая наконец переоделась, вернув себе привычные лосины с сапогами и свободную сорочку, расшитую узорами. Дорогие украшения полагалось вернуть в ларец деда. Их место заняли бусы из необработанного янтаря, обладавшего кучей бесценных магических свойств.

Потом пришлось разыскать кучера и отослать его с письмецом к баронессе, и лишь после этого сгорающая от нетерпенья игрунья добралась наконец до запущенного хлева.

Тая недолюбливала это глухое каменное сооружение, отгораживающее адмиральский двор от соседей. Скотину в хозяйстве давно уже не держали, и хлев превратился в сарай, где складировали ненужный, вышедший из употребления хлам. Узкие окна здания обладали неоспоримым достоинством – выбраться через них наружу не смог бы даже самый тощий проныра. В загонах для коров и свиней еще лежало пересохшее сено. От него до сих пор несло скотным двором, хотя резкий запах уже не бил в нос так сильно, как прежде.

Пленника разместили в просторном загоне у дальней стены, не имевшей ни дверей, ни окон. Тут нашлось несколько ветхих кресел и стульев с высокими спинками, которые давно пора было пустить на растопку, да хозяйственный боцман жалел пришедшую в негодность мебель и хранил ее, сколько мог. В углу стыдливо пряталась от притязательных взоров кровать, сломанные ножки которой уже не могли держать ее, как в прежние славные годы. Соломенный тюфяк, брошенный поверх нее, служил местом отдыха для кучера и для прислуги, которой не находилось места в доме.

Однако для пленника нашлось место получше – боцман усадил его на резное деревянное кресло, больше напоминающее княжеский престол, с высокими подлокотниками, оканчивающимися львиными головами. Незнакомец восседал на нем, как правитель, вот только деревянные дощечки, прижавшие сломанное крыло, не позволяли ему как следует опереться о спинку, да руки были так плотно примотаны к подлокотникам, что он не мог ими пошевелить. По-видимому, предусмотрительный Буль обездвижил пленного, чтобы тот не буянил.

Адмирал повел бровью на появление внучки, но ничего не сказал. Тая тихонько скользнула в угол, надеясь, что ее не прогонят: ведь допрос пленного – это серьезное мужское дело, и юным девушкам, не состоящим на службе, при нем присутствовать не полагается.

Фит и Буль уже порядком поколдовали над незнакомцем – тот выглядел растерянным и обескураженным. Сломанное крыло причиняло ему боль и заставляло наклоняться вперед, чтобы не тереться наложенной шиной о спинку кресла. Однако изменить позу в его положении было не так-то просто. По сырым космам, спадающим на высокий лоб пленника, струились капельки пота. Его синие глаза метали тревожные взгляды из-под насупленных бровей, а тонкие пальцы непроизвольно сжимались в кулаки – это было единственное движение, которое он мог себе позволить.

Адмирал устроился за столиком на почтительном расстоянии, положил перед собой лист бумаги и придавил его грязной чернильницей, по которой плакала помойка, как и по всем вещам, собранным боцманом в этом каменном склепе.

– Позвольте узнать ваше имя, – холодным и вежливым тоном начал допрос адмирал.

– Равион Варт, – помедлив, выдавил из себя задержанный.

– Врете, сударь! – не сдержавшись, вскричал лейтенант Фит. – Я знавал семью Вартов. От них никого не осталось.

– Имеется сильное подозрение, что вы, господинчик хороший, не кто иной, как Ночной Упырь, вор и разбойник, виновный в ограблении казначейства, – навис над задержанным боцман.

– Что еще за Упырь? Какой бред! – попытался отстраниться от него незнакомец, но уперся спиной в кресло и сжал зубы от боли.

– Не советую запираться, – строго сказал Тар. – Мы обязаны выдать вас охранке, и уверяю: вам это не понравится. Но если вы расскажете все без утайки, то я подержу вас какое-то время здесь. Может показаться, что хлев – не слишком приятное место для отдыха, но все познается в сравнении.

– Как вы можете обещать? Вы – изменник! Ваши слова – пустой звук! – взорвался от гнева задержанный.

– Не будь вы простолюдином и вором, я вызвал бы вас на дуэль! – Тар резко поднялся из-за стола, рубец на его лице побагровел.

– Я такой же дворянин, как и вы, сударь! – пронзил его взглядом потемневших глаз пленник. – Можете не сомневаться: я приму вызов.

– Кто может подтвердить ваше дворянское происхождение?

– Мой господин, разумеется. Тот, кому я служу.

– И кому же вы служите, позвольте поинтересоваться?

– Принцу Леммонту Ярну! – резко выкрикнул пленник.

Буль отшатнулся и отступил на два шага. Лейтенант Фит задумчиво повертел в руках шпагу, отнятую у незнакомца, и погладил пальцем ее рукоять из мамонтовой кости. Ярость оставила адмирала, он тяжело опустился на сиденье и с недоверием проговорил:

– Это не может быть правдой. Принц Леммонт Ярн давно погиб, это все знают.

– Принц не погиб! – заявил пленник. – Называть его мертвым могут только прислужники Паллиандров, к которым вы, адмирал, примкнули. Не отпирайтесь: я видел, как вы любезничали с герцогиней, и как отдавали ей письма законного короля.

– Как вы могли это видеть? Вас не было в зале.

– Я прятался на галерке. Теперь я знаю, что вы предали память династии Ярнов.

– Ничего вы не знаете! – настала очередь адмирала вскипеть от возмущения. – Меня уволили со всех должностей и не дают ступить шагу, моего сына с семьей держат в заложниках, мой рыцарский орден распущен. Но даже в опале я храню верность памяти короля, и никто не смеет обвинять меня в предательстве. Слышите, сударь? Никто!

– Ваше сиятельство, сдается мне, что этот упырь злит вас нарочно, – заметил Буль. – Похоже, он готов на все, лишь бы не попасть в руки Дили Драя. Тогда головы ему не сносить.

– Дили Драй рвет и мечет. Ему срочно нужен виновный, – подтвердил Фит.

– Если принц не погиб, то что с ним стало? – спросил адмирал, буравя пленного взглядом.

– Он потерял связь с родным островом.

– Он пытался вернуться?

– Как он мог? В год Огненной бури ему едва исполнилось семь лет. Но верные дворяне вырастили и воспитали его, как законного наследника престола, так что его возвращение стало лишь вопросом времени.

– И где он сейчас? – тихо и очень-очень осторожно спросил адмирал.

– Его высочество прибыл сегодня перед рассветом. Он вернулся в столицу, которой правил его отец, и намерен заявить свои права на престол.

Аккуратно сложенные крылья за спиной адмирала дрогнули и распахнулись. Совладав с собой, дед Таи снова прижал их к спине, отчего они стали едва заметны.

Не обращая внимания на волнение собеседника, незнакомец горячо продолжал:

– Принц рассчитывал на вашу помощь. Но мне нечем его порадовать. Вижу, что у него не осталось ни друзей, ни сторонников. Пустяки, его это не остановит. В ближайшее время он появится лично, и его возвращение превратится в триумф!

– Если это случится, то вас будет не в чем винить, разве что в неумении вести себя в гостях, – произнес адмирал. – Но до тех пор мы будем считать вас беглым разбойником, укрывающимся от правосудия.