Текст книги "Солдат ка Джейн. Дикари (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

  – Я слышу или мне кажется вой полицейских сирен? – Бонни вытянула шейку.

  – И слышится и, кажется, и, кажется, что слышится и слышится, что, кажется, – я проблеяла.

  – Джейн, в тебе говорит пагубное излучение гор, – Бонни побледнела.

  – Почему полицейские уже на готовое дело ездят с сиренами?

  – Сиренами полицейские показывают, что не зря едят хлеб налогоплательщиков, – Бонни прислонила пальчик к носику.

  – Особенно важны сирены, когда полицейские едут на тайную операцию и воем предупреждают мошенников, чтобы жулики убежали.

  Нет мошенника, нет преступления.

  – Джейн, когда полицейские нас заберут, то нам уже будет поздно, – на глаза Бонни навернулись хрустальные слезы.

  – Бонни, я бы не смогла бы думать, если бы ты была в безопасности, – я говорила не то, что хотела, вернее – не то, что нужно, потому что мои мысли путались. – Я бы покорно смирилась с неизбежным, опустила голову и отправилась бы после решения суда по этапу на Эль Диабло, где пагубное излучение.

  Но я не позволю, чтобы ты страдала! – Я гордо поднялась перед лицами вбегающих в космопорт полицейских опасностей.

  Выпрямилась, стала ростом выше Вселенной.

  Спасибо замечательным сапожкам на пятидюймовой платформе и с семидюймовыми каблучками-шпильками. – Натюрлих!

  – Джейн, осторожнее со словом, – Бонни кричала сквозь грохот, звон, и скрежет вывороченных железных балок космопорта. – Ты одним словом сломала здание космопорта.

  Одними урановыми рудниками Эль Диабло мы теперь не отделаемся.

  – Каким словом? – я, как овечка перед лужей, трясла головкой.

  В пыли скрылись вбежавшие полицейские и таможенники вместе с их таможенной знаменитой стойкой.

  Стойка таможенника кормит, как стойка в баре.

  Нам по восемнадцать лет, поэтому нас не пускали в бары, но я и Бонни в фильмах видели, как в барах усатый бармен или вечно уставшая официантка наливают посетителям «на два пальца».

  – Аврора, – руки Бонни закованы, но подружка умудрилась схватить меня за ладошку и даже направляла в эпицентр грохота, пыли и воплей. – Эвкалипт. – Бонни споткнулась и упала.

  Я завалилась на подружку.

  – Бонни тебе удобно подо мной? – со скованными руками у меня плохо получалось подняться.

  Тем более что меня вдавило в Бонни.

  – Джейн, продолжай лежать на мне, – Бонни захихикала нервно.

  – Мы летим? – до меня, наконец, дошло.

  – Мы лежим, а наша Аврора летит, – Бонни имела право веселиться.

  – Бонни, ты вызвала фрегат, и он нас увозит от полицейских? – я все же поднялась на свои длинные ножки.

  Они дрожали, меня швырнуло к стене.

  – Пристёгиваться нужно, солдатки, – бортовой компьютер безучастно произнес.

  – Мог или могла бы нам посочувствовать, – я погрозила в потолок пальчиком.

  – Вы сами приказали, чтобы я не имело пола и эмоций, – даже без пола и эмоций бортовой компьютер умудрялся иронизировать.

  – О твоем поведении поговорим позже, – я протянула руку Бонни.

  Тут же меня снова свалило на подружку. – Компьютер, а ты не мог бы полегче? – я прилипла к Бонни.

  – Гипер турбулентность, – даже если нет никакой гипер турбулентности, то компьютер все равно бы ее придумал, чтобы над нами посмеяться.

  У компьютеров тоже есть чувство юмора, и им скучно одним.

  – Если гипер турбулентность, то потряси нас, – Бонни захихикала и поцеловала меня в губы.

  Ее губы дрожали, на ресницах висели слезы.

  – Джейн, не я спасла нас, а ты спасла нас, – Бонни улыбнулась.

  – Бонни, чем я спасла? – в наручниках неудобно обниматься, вернее – не получается совсем. – Спасла тем, что бежала за тобой к нашему фрегату?

  – Ты произнесла кодовое слово Натюрлих, – Бонни шутливо укусила меня в шейку.

  – Бонни, ты кусаешься, как зубастая пиявка, щекотно, – я захихикала. – Никакого кодового слова я не знаю.

  Я просто от страха в космопорту закричала Натюрлих.

  Нас так на уроках вымерших древних языков учили.

  Когда страшно – крикни что-нибудь из прошлого наследия предков.

  Я даже не знаю и не знала этого слова – Натюрлих.

  – Натюрлих – кодовое слово, которое я дала вам, чтобы вы меня вызывали, – компьютер бесстрастно произнёс или произнесла, или произнесло.

  – Не помню, чтобы мы услышали от тебя это кодовое слово, – я попыталась произнести грозно, чтобы компьютер понял, кто на фрегате хозяйка солдатка... две солдатки, хозяйки.

  – Вы расслабились и заснули, а я тогда, когда вы храпели – кодовое слово.

  – Что кодовое слово?

  – То, кодовое слово, – бортовой компьютер безучастно скрипел звуковыми волнами. – Я не могу сказать «дала, дало, дал», потому что у меня запрет на пол.

  Приказ есть приказ.

  – Джейн, компьютер над нами издевается, – попыталась приподняться на локте.

  В тот же момент бортовой компьютер тряхнуло.

  – Компьютер, только не говори, что снова гипер турбулентность, – я зарычала.

  – Не говорю, что снова турбулентность, а говорю, что гипер кочка, – компьютер мудрее меня и Бонни, потому что все знал о гипер турбулентностях и гипер кочках, и даже считать умел.

  – Хорошо, ноу вор, летс мейк лав, – я присела рядом с Бонни.

  – Джейн, снова ты на умершем языке разговариваешь, – Бонни заинтересовалась.

  – Еще одна фраза выскочила из уроков истории, – я ножкой погладила ножку Бонни. – Но и ее смысл неясен мне.

  – Нет войне, давай делать любовь, – компьютер перевел.

  – Компьютер, мы возвращаем тебе пол, чтобы ты не издевался, – я приняла решение. – Ты будешь мужского пола. – Я с вопросом во взгляде посмотрела на подружку.

  Согласна ли она с мужчиной в нашей компании?

  – Только бесполый мужчина и без эмоций, – Бонни опустила головку мне на плечо. – Мужчина на словах.

  Джейн, я не хочу, чтобы между мной и тобой стал мужчина.

  – Спасибо, Бонни, – я расчувствовалась. – Но между нами и тобой уже вставал мужчина – сержант Гудрон, инструктор по бластероведению.

  Он пригласил тебя на свидание в кино.

  Ты еще не дала официальное согласие или отказ пойти с ним. – Я припомнила подружке.

  – Джейн, ты первая начала с Шорли, – Бонни обиженно надула губки. – Он объявил тебя своей невестой.

  – А за тобой Лусака бегал и подластивался, – я показала Бонни язычок.

  – А на тебя, Джейн, господин лейтенант Шоу неровно смотрел.

  – А на тебя, Бонни, капрал Брамс косился.

  – Не на меня, а на мои груди, когда они от волнения увеличиваются.

  – Груди, разве не твои, Бонни? – я присела в кресло около пульта управления.

  – Малевич любовался тобой, Джейн.

  – И тобой, Бонни.

  – Радзинский.

  – Гендель.

  – Файл.

  – Абрамович.

  – Небраска.

  – Волга.

  – Вирус.

  – Хаска.

  – Гендель.

  – Гендель уже был.

  – Тогда еще раз Гендель.

  – Пифагор. – Мы перечисляли парней, которые, по нашему мнению, любовались нами на Клондайке, в учебке.

  – Пифагор, вроде бы нет, – я почесала лобик, чтобы он лучше вспоминал. – Пифагор, кажется, единственный, у кого глазки не бегали на нас.

  – Очки Пифагора вечно запотевают, поэтому мы не видели его глаз, – Бонни возразила.

  – Бонни, – мои губы дрожали.

  – Джейн, – Бонни зарыдала. – Я бы обняла тебя, но руки скованы.

  – Я бы тоже обняла тебя, Бонни, но и у меня кандалы. – Я подвывала. – Но мизинчиками свободные.

  – Мы лучшие подружки, – Бонни мизинчиком захватила мой мизинчик.

  Мы торжественно потрясли руками в знак примирения.

  – Кандалы звенят, – я встала из кресла. – Компьютер, мы дали тебе мужской пол, поэтому ты должен быть нам благодарен.

  Сними с нас наручники.

  – Я могу только думать, а не снимать, – компьютер произнёс бесстрастно, как и приказывали.

  – Подскажи, как нам избавиться от наручников, – в голосе Бонни звенели колокольчики в такт звону наших наручников.

  – Самый простой и эффективный способ избавиться от наручников – отстрелите себе руки, солдатки Джейн и Бонни, – комп посоветовал по-дружески. – Бластеры на борту...

  – Милый компьютер, – я улыбнулась в потолок, потому что не знала, где бортовой компьютер располагается.

  Я и Бонни пользователи космофрегата, а не инженеры. – Ты же знаешь, что нам нужно, и знаешь, как нам подсказать.

  Мы не хотим отрубать руки, даже, если это самый быстрый и эффективный способ избавиться от наручников.

  Сочетай эффективное и полезное, тебя же этому учили – помогать пилотам.

  – Солдаты Джейн и Бонни, вы ограбили мое доверие и после этого рассчитываете на мою помощь.

  – О, компьютер, мы и тебя ограбили, – Бонни застонала.

  – Нет никого в Империи, кого бы мы за несколько дней не успели ограбить и обидеть, – я проблеяла.

  – Чем же мы тебя обидели, компьютер? – Бонни воткнула кулаки в бока.

  – Вы не вытерли ноги, когда в первый раз входили на борт космолета, а я перед вашим приходом надраила все железяки, подготовилась, полы помыла, – мужской компьютер говорил от имени женского.

  – Мне кажется, компьютер, что твоя обида глубже, чем то, что мы не вытерли ноги, – я начала догадываться. – Ты обижаешься, что мы тебе приказали быть без эмоций и бесполой, затем дали мужской пол...

  – Не дали, а ты дала, Джейн, компьютер ответил без эмоций, сухо.

  – Ладно, я дала, хотя я голенькая, и взять с меня нечего, – я притопнула ножкой. – Ты же Аврора, а Аврора – женского пола.

  – Я утренняя заря, или предрассветный ветерок, – компьютер тут же отозвался.

  – Ветерок – мужского пола, – Бонни погрозила стенке кулачком.

  – На интере – мужского пола, а на древних языках Аврора – целиком и полностью женского пола, – компьютер готов спорить до бесконечности, потому что у него знаний – бесконечность.

  А у меня и у Бонни знаний – даже на маленькую бесконечность не наберется.

  – Ты полы моешь, значит, ощущаешь, себя девушкой, – я спросила компьютер и прижалась бедром к бедру Бонни.

  – Джейн, пусть будет девушкой и с эмоциями, – Бонни захватила мою ладошку. – Мне не жалко.

  – Бонни, если тебе не жалко, то и мне не жалко, – я с жаром подхватила. – Аврора, будь тем, кем хочешь, только нам помогай.

  – Согласна, – в голосе компьютера появилось столько тепла и добрых чувств, что я и Бонни чуть не поджарились. – Кандалы вы можете разрезать с помощью кухонного ножа. – Компьютер тут же нам подсказала.

  К нам подъехал нож на колесиках.

  Он нежно, ласково освободил нас от оков.

  – Джейн, теперь можно, наконец, обняться, – Бонни обхватила меня жаркими ручками.

  Мы расслаблялись не меньше двадцати минут.

  Слишком много в нас накопилось волнений, страхов, усталости.

  – Аврора, – я назвала компьютер по имени.

  Фрегат и компьютер одно целое, поэтому одно без другого называть не следует. – Мы давно уже должны были прибыть на Эвкалипт.

  – Мы уже давно на орбите Эвкалипта, – Аврора согласилась. – Гипер прыжок длился пять минут две целых три десятых четыре сотых семь тысячных...

  Вообщем, пять минут, – Аврора пощадила нас, не стала с сарказмом приводить точное время полета.

  Значит, наша дружба с бортовым компьютером налаживается.

  – Джейн, мы забыли о самом главном, – Бонни беспомощно развела руки в сторону. – У нас пропали все кровью и потом украденные нами продукты: крупа, сахар, оливковое масло.

  – Таможенники не постыдились, – Аврора, кажется, вздохнула. – Я защитила только сухой паек, положенный на борту, а мешки с рисом, сахаром и бидоны с оливками – вы же не предупредили, чтобы я их охраняла.

  – Нам многому нужно учиться заново, – я потрясённая присела на пол.

  – Джейн, подложи подкладочку под попку, пол грязный, – Бонни позаботилась обо мне.

  – Пол уже не чистый, потому что в него налетело всего, – бортовой компьютер решил стать третьим в разговоре.

  У нас появилась подружка? – Когда вы покинете борт, я приберусь заново.

  – Спасибо, компьютер, спасибо за то, что прибираешься и за то, что нас спасла, – спасибо нечаянно сорвались с моего языка.

  Разве нужно благодарить бездушный компьютер?

  – Пожалуйста, – Аврора произнесла бархатным тоном.

  Я думала, что она начнет возражать, говорить, что помогать мне и Бонни – ее долг космофрегата.

  Нет же, ответила – спасибо.

  Мы теперь с фрегатом должны себя вести, как с живым?

  Я почувствовала неудобство, потому что в наши с Бонни отношения вторглось третье лицо – из проводов и перемычек.

  – Что там у нас из сухого пайка? – Бонни похлопала себя по животику.

  – Бонни, мы же на Центральном рынке наелись недавно до отвала, – я следом за подружкой подошла к бортовой печке.

  – Я сыта, но сытость не мешает полюбопытствовать, – Бонни приняла из манипуляторов тарелку с дымящейся бурой массой.

  – Гороховый суп с морковкой, рисом, гречневой крупой, солью, специями и сахаром, – Аврора раскрыла рецепт миски.

  – Да? – Бонни завизжала и прыгала с миской.

  Часть разливалась на мою подружку.

  Думаю, что компьютеру не понравится, что мы пачкаем пол.

  – Бонни, я хоть тоже сыта, но эту дорогущую вкусность обязана съесть, – я потянула на себя вторую миску.

  – В обычный рацион входит еще и мясное, – Аврора просвещала нас о том, что мы не знали по кухне на фрегате, – но лейтенант Шоу и Брамс постарались для вас, потому что вы, натурщицы, цените растительную пищу.

  – Не ценим, а едим, – я обжигалась дорогим варевом. – На Натуре этот супчик по цене приравнивался бы к спортивному мотоциклу.

  – У нас растительное очень дорогое, а мясное – дешевое.

  – Значит, вы кушаете не из удовольствия, а потому что дорого, – Аврора сделала для себя вывод, который и нам понятен, но неприятно, когда нам напоминают.

  – Добавки не требуется, – я пересилила желание насыщаться дорогущими горохами и морковками со специями.

  – Но почему, Джейн? – Бонни протянула жалобно.

  – Бонни, мы на Эвкалипте, – я гордилась своей прозорливостью. – Под нами ягодные поляны, овощные реки с фруктовыми берегами.

  Мы не можем съесть целиком корабль и Планету.

  – Можем съесть, но не сразу, – Бонни решила, она прогуливалась около окошка. – Ой, что это? – Она завизжала.

  – Отрубленная кисть руки, – я пожала плечами. – Отрубленная кисть руки? – Мой душераздирающий вопль перекрыл крик подружки.

  – Джейн, сто тридцать децибелов в крике, – Аврора оценила мою громкость. – На Натуре полицейский просунул руку, чтобы схватить Бонни за ляжку.

  Вы вбежали на борт, а полицейский не успевал. – Аврора на все знала ответ. – Бонни приказала – на Эвкалипт.

  Я аварийно закрыла за вами входной люк.

  Руке полицейского не повезло.

  Или полицейскому не повезло.

  Можно рассматривать этот философский вопрос с разных точек зрения.

  – Я ни с какой точки зрения не хочу смотреть на эту руку, – Бонни приходила в себя.

  – Маникюр у полицейского миленький, – я оценила маникюр, и Аврора тут же утилизировала пылесосом конечность полицейского.

  Ничего страшного, новую руку полицейскому пришьют.

  – Нас еще оштрафуют за членовредительство представителю правопорядка, – Бонни засмеялась.

  – Мы ему члены не вредили, – я захихикала в ответ.

  – Джейн, ты невыносимая шутница, – Бонни обняла меня.

  Мы затеяли веселую возню.

  – Аврора, дай подушки с перьями, чтобы бросаться друг в дружку, – я бегала от Бонни.

  Бонни делала вид, что пытается меня догнать, но, якобы не догоняла.

  – На военных фрегатах моего класса чего только нет, в том числе и подушек с перьями, чтобы бросаться, тоже нет.

  – Плохо, Аврора, очень плохо, – Бонни остановилась резко.

  Я на втором круге не успела затормозить, даже не задумалась о том, что необходимо это, поэтому мягко налетела на подружку.

  Мы с хохотом упали на мягкий коврик из искусственного меха.

  – Компьютер, ты нас высадишь на Эвкалипте, а потом явишься по кодовому слову? – после продолжительной возни я перешла к теме войны.

  – Я прибуду по кодовому слову немедлено, а, если не получу сигнал, то обязана вас найти через сорок восемь часов.

  – Операция секретная, – Бонни перевернулась на животик, я присела на ее упругую блестящую попку. – Нужно второе кодовое слово, которое остановит тебя, чтобы ты не прибыла раньше времени и не испортила нам войну.

  – Хоть сто тысяч слов возьмите с собой, Джейн и Бонни, – компьютер не возражал. – В схемах компьютеров давно предусмотрены короткие команды, которые условно заменяют длинные программы и запускают...

  Короче, девочки, на любой случай жизни вы можете запрограммировать меня и вызвать исполнение одним словом.

  Например, слово «обед».

  Одно слово, но я сразу пойму и приготовлю вам обед.

  – Бонни, а если мы произнесём слово «золото» или «деньги», то ты исполнишь? – Бонни от волнения высунула острый язычок. – Ты приготовишь для нас золото и деньги?

  – Я не фабрика, – компьютер заскрипел. – Я произвожу из того, что имею, а не того, из чего можно иметь.

  – Почему ты придумала Натюрлих, а не сказала нам, – я погрозила пальчиком пустому пространству.

  Странно разговаривать с пустотой, и неловко получать из пустоты ответы.

  Голос бортового компьютера звучал отовсюду.

  Но я не хотела, чтобы компьютер показал себя, или сотворил из пластмассы робота, который передвигался бы по космолету на колесиках и пугал бы нас красными глазами.

  – Джейн и Бонни, вы спали перед выходом на Натуру, – компьютер произнес словно бы неохотно. – Я вам спящим шепнула, что Натюрлих выводит меня к вам.

  – Что означает натюрлих? Любовь? – я поцеловала Бонни в щечку.

  – Натюрлих означает – естественно, то, как записано натурой, – кажется, что Аврора устала от наших вопросов.

  Возможно, что она немного тормозила, потому что ей, помимо беседы с нами, нужно было совершать еще сиксилиарды операций: проверять климат на Эвкалипте, оценивать движение Планеты в Галактике, рассматривать расширение Вселенной, прослушивать тайно разговоры военных в ста сиксиллиардах парсек от нас.

  Я и Бонни не знаем, на что запрограммирован простой компьютер военного фрегата.

  – Натюрлих так натюрлих, что свободно, то естественно, особенно без одежды, – Бонни озвучила один из лозунгов нашей Натуры. – Второе слово, которое отменит твой прилет, Аврора, это будет слово... слово... слово это будет... слово. – Бонни постучало пальчиком по лбу.

  Ответ из головы не пришел, поэтому Бонни жалобно пропищала мне: – Джейн, придумай второй слово приказ для Авроры.

  – Бонни, ты не можешь загадать слово приказ для бортового компьютера, слово, по которому Аврора отменит прилет? – я засмеялась широко и вольно. – Бонни, это же так просто – возьми любое слово и скажи.

  – Нет, Джейн, это ты возьми любое слово и скажи, – Бонни капризничала.

  Даже стучала каблучками по полу фрегата.

  – Ну же, Бонни, давай, ты можешь, – я подбадривала подружку.

  Но не могла спрятать ироничную улыбку. – Открой свой миленький ротик и произнеси слово.

  Любое слово, Бонни

  Мы же гимназию оканчивали для того, чтобы говорить слова. – Я чувствовала себя Великой Наставницей перед скромной маленькой почтительной ученицей.

  – Я не грабила на дорогах, – Бонни от напряжения вспотела. – Я ничего не знаю об имперской армии.

  Во всяком случае думаю, что это не моя вина, что я не могу придумать любое слово.

  – Все слова давно придуманы, ты должна только выбрать одно слово из сиксилиардов слов.

  Пусть это будет слово из умершего языка, или простой набор звуков.

  Хоть одни гласные или согласные, или шипящие, как на Комусе, или рычащие звуки, как в конфедерации Южных Пустынных Галактик.

  – Джейн, а почему ты не можешь придумать слово, или произнести из имеющихся? – Бонни возражала против своего лидерства. – Ты можешь за моей спиной заключать договоренности с Авророй, хранить секретики, о которых я не буду иметь понятия.

  Я не стану обвинять тебя в том, что случится с нами, если мы забудем контрольные слова.

  – Бонни, я бы охотно подобрала слово, помогла тебе, но не хочу вносить в твою сегодняшнюю жизнь огорчение, что ты не можешь произнести одно слово для Авроры.

  Хотя в споре о слове ты уже сделала тысячи пустых слов.

  – Джейн, ты говоришь, что у меня слова пустые?

  – Бонни, что ты имеешь в виду?

  – Ты хочешь выселить меня с фрегата в палатку в смертельных джунглях и все из-за одного слова?

  – Чтобы тебя съели дикари, потому что ты не сказала для бортового компьютера слово приказа, Бонни? – я с ужасом уставилась на подружку.

  Бонни лениво прилегла на коврик, скрестила ножки.

  Я поспешила к подружке.

  – Ты обязана сделать это, Джейн.

  – Что сделать?

  – Сама скажи слово.

  – Почему бы мне не сказать слово? – я успокаивала подружку.

  – Вот и скажи слово, Джейн.

  – Пожалуйста, вот тебе и бортовому компьютеру слово, – я шевелила язычком, но он молчал.

  Я со страхом призналась себя, хотя и неохотно, что тоже, как и Бонни, не могу сказать любое одно всего лишь слово.

  – Прежде я не знала, что ты не можешь сказать одно слово, Джейн, но я всегда тебя любила и ласкала, – Бонни заметила мягко.

  – Я получала высшие баллы по философии и имперским языкам, – я вытерла вспотевший лобик о животик подружки. – Но сейчас не могу поверить, что не в силах придумать одно лишь слово.

  – Джейн, ты не должна придумывать слово, – Бонни кончиком языка коснулась моего затылка. – Ты же сказала, что можно взять любое слово из сиксилиарда.

  – Не берутся любые слова, Бонни, – я жалобно проблеяла.

  – Невозможно поверить, и я не в силах поверить, что передо мной стоит...

  – Не стою, а сижу на корточках перед тобой, Бонни.

  – Но «стоит» звучит благороднее, потому что так в фильмах и голограммах применяют «стоит», а не «сидит на корточках».

  – Согласна, пусть я сижу, но ты говори, что я «стоит», – я милостиво кивнула головкой.

  – Передо мной сидит... стоит Джейн, которая в любом мрачном наставнике с жесткими бесчувственными глазами узнавала милого и терпеливого учителя, который научит всему, или хотя бы одному слову. – Бонни с недоумением посмотрела на свои ладошки.

  – Твои ладошки не принадлежат полностью тебе, – я сообщила спокойно. – Они и для меня тоже, твои ладошки.

  – Джейн, ты горишь? – Бонни принюхалась.

  – Бонни, а я думала, что палеными проводами пахнет от тебя. – Я разволновалась. – Представила на миг, что ты биоробот.

  Но я даже тебя и в теле биоробота полюблю.

  – Я не рассказывала тебе, Джейн, но я не биоробот, а как и ты.

  – Тогда кто горит? – Я подскочила на пружинке ног. – Нужно срочно потушить то, что загорелось.

  – Мы не хотим в открытом космосе вспыхнуть факелами, – Бонни подхватила чайник с водой и выискивала очаг пожара.

  – Я пожертвую своей жизнью, Бонни, чтобы спасти тебя с горящего фрегата, – я отважно присела в кресло за пульт управления космолетом.

  На панели мигала красным надпись:

  "Бортовой компьютер выведен из строя.

  Система ищет способы устранения неполадок.

  Компьютер свяжется с вами, как только будет готов к дальнейшей работе".

  – Джейн, я нашла причину пожара, – Бонни подняла чайник.

  – Нашла, так лей на нее, на причину пожара, воду, – я в волнении сжала коленочки.

  – Причина пожара находится в компьютере, а компьютер сидит в табло, – Бонни одним взмахом вылила всю воду на панель управления космолетом.

  Сразу погас свет на фрегате.

  Но света Эвкалипта хватало с избытком.

  Планета сияла, как тахионная новенькая лампочка.

  – Бонни, мы потушили бортовой компьютер, – я не верила в наше счастье. – Ты самоотверженно набросилась с водой на табло и загасила Аврору.

  – Надеюсь, что бортовой компьютер, когда исправится, то не предъявит к нам претензий. – Бонни присела мне на коленочки. – А то всякое случается.

  Аврора может обидеться, обвинит нас в том, что сначала мы перегрузили ее мозг своими разговорами о том, что нужно подобрать второе слово приказ, а затем, когда ее мозги задымились, мы закоротили их водой.

  – Бонни, конечно, никто нас не обвинит, потому что мы ни в чем не виноваты, – я разглядывала жемчужину – планета Эвкалипт поразительно красиво выглядит со стороны верхних слоев атмосферы или стратосферы, или космосферы. – Бортовой компьютер должен вести бой с жухраями, а бой словами для компьютера – пустяк. – Я не особо верила в свои громкие слова.

  В глубине души затаился светлячок волнения, что из-за меня и Бонни компьютер перегрелся и вышел из строя.

  А затем мы добавили еще этого из строя.

  Наверно, теперь чувство, что мы всегда виноваты, чувство, которое нам навязывали на Натуре, затем в военном комиссариате на Сальмонелле, после – в учебке, это чувство вины проникло в нас, пустило корни, и выкорчевать его будет очень трудно.

  – Джейн, бортовой компьютер нам тогда дал кодовое слово натюрлих.

  – Бонни, здесь уже все сгорело, – я повела руками из стороны в сторону, как лебедь белая машет крыльями.

  – Джейн, ты полагаешь, что из-за нас сгорело? – Бонни всплеснула ладошками.

  – Подружка, ты читаешь мои мысли, – я постучала пальчиком по пульту управления. – Ой, чуть ноготок не сломала без компьютера. – Я обиделась на компьютер. – Аврора не должна была сгореть.

  Кто же нас теперь посадит на планету и выручит, заберет с Эвкалипта?

  – Джейн, мы особые пехотинки, мы сами все сможем, – Бонни поглаживала меня по головке.

  От мягких волнообразных движений подружки я стала приходить в полное сознание.

  До этого мое сознание мерцало, как далекие пульсары.

  – Бонни, я конечно, не энциклопедический словарь, – мои слова шуршали листами дорогой натуральной бумаги.

  Натуральную бумагу я впервые увидела только в военном комиссариате.

  Имперская армия не экономила на бумаге.

  Ни на чем не экономила. – На нашей Натуре на нас набросился слепой нищий Рокфеллер.

  – Он вызвал полицию, чтобы получить за нас приз, – моя подружка продолжила мою мысль.

  Мы знакомы всегда, поэтому понимали друг дружку с полуслова.

  – Мы убегали от полиции и от нищих.

  – Нам в спину бросали тухлое мясо.

  – Мы по колючим тропинкам добрались до космопорта.

  – Нас арестовали за покушение на преступление.

  – Мы с трудом убежали с Натуры.

  – Слово натюрлих вызвало к нам космолет в зал ожидания.

  – Но почему мы сразу не догадались посадить корабль около города?

  – Зачем нужно было добираться пешком и на машине?

  – Почему не вызвали Аврору сразу на рынок?

  – Почему устроили себе столько трудностей? – Мы с Бонни задымились не хуже, чем дымился перегретый компьютер.

  – Бонни, мы долго искали слово для второго приказа, чтобы остановить прилет Авроры к нам в джунгли, – моя головка закружилась. – Нужно было всего лишь попросить Аврору, чтобы она сама придумала это слово, а не заставляла нас мучиться.

  – Еще мы могли попросить бортовой компьютер, чтобы он обследовал Эвкалипт, – Бонни делала открытие за открытием. – Мы бы опустились, нашли тайник жухраев, забрали золото и наркотическое сырье для лейтенанта Шоу и капрала Брамса.

  Затем полетели бы обратно на Клондайк, в учебку, чтобы получить медали за наш этот подвиг.

  – Мы бы имели долю в славном списке героических подвигов Империи, – я задыхалась от восторга.

  – Но теперь имеем сломанный фрегат на орбите Эвкалипта, – Бонни сцепила свои пальчики с моими.

  – Бонни, не разрушай нашу мечту, – я почувствовала грусть в области печени. – Компьютер сам починится.

  Он же – боевой, компьютер.

  – Боевая компьютер, потому что Аврора женского пола, – Бонни поцеловала меня в ушко.

  – Бонни, мне кажется, что не так все просто, как я только что расписывала словами, – я в ответ поцеловала подружку. – Наши бравые командиры, тоже не дураки.

  – Не дураки, потому что командуют нами, – Бонни подмигнула мне.

  – Если бы было так просто прилетать, забирать, находить, то нас Шоу и Брамс не послали бы на Эвкалипт.

  Они слетали бы сами, набрали золота и наркотического сырья, обогатились бы, а затем вернулись домой богатые и удовлетворенные. – Я тянула мысль за веревочку.

  – Джейн, даже страшно, до чего ты можешь задуматься, – Бонни с восторгом смотрела в мои глаза.

  – Я сама себя иногда боюсь, особенно в зеркале по утрам, – я надула губки. – Вспомни, как нам идея обогатиться на Натуре казалась простой и надежной.

  Мы думали, что никто не догадался до нас, что можно брать вещи из тех конфедераций, где они стоят дёшево, а затем перепродавать там, где они баснословно дорогие.

  – Мы повезли мешки с рисом, сахаром и бидоны с оливковым маслом на Натуру, – попка Бонни вспотела от волнения.

  По моим коленочкам потекло из Бонни. – Придумали, что продадим натуральные продукты, на вырученные деньги купим дешевую на Натуре черную икру белуги и перепродадим ее на Клондайке, или на любом из рынков Империи.

  За несколько часов мы могли бы стать самыми богатыми олигархами Империи.

  Но этого не произошло.

  Нищий Рокфеллер объяснил нам, что многие об этой схеме – купил дешево, продал в тысячу раз дороже – знают.

  Но редко у кого получается.

  Поэтому и с Эвкалиптом не получится просто.

  Иначе наша Вселенная переполнилась бы олигархами.

  Шагу нельзя было бы ступить, чтобы не натолкнуться на олигарха.

  – Тормозные противодействия, – Бонни вспомнила термин из уроков имперской экономики.

  – Все кажется простым, но на деле ничего простого нет, – я вздохнула. – Мы даже своего фрегата лишились, Бонни.

  – Может быть, отцы командиры так и задумали, чтобы наш бортовой компьютер сгорел? – Бонни пальчиками растирала мои виски, чтобы я приняла решение.

  – Думаю, что, наоборот, Брамс и Шоу надеялись, что бортовой компьютер нам поможет.

  – Поможет в чем?

  – Во всем поможет, Бонни.

  В нашем нелегком задании – спуститься, забрать, найти и еще раз забрать.

  – Найти то, о чем ни Брамс, ни Шоу, ни другие не знают, – уголки губ Бонни опустились. – Мы слабые девушки, Джейн, а на наши плечи навесили заботы имперской армии.

  – Потому что мы слабые и беззащитные, пусть за нас все делают, – я твердо решила.

  Вернее, думала, что решила, и казалось, что твердо.

  – Будем сидеть, и ждать, пока бортовой компьютер починит сам себя и перезагрузится.

  – Время во вселенной не имеет для компьютера никакого значения, – я не выдержала долгого ожидания.

  Мы ждали воскрешения компьютера уже целых две минуты.

  От нетерпения у нас ушки тряслись.

  – Потратим время ожидания с пользой, например, на учебу, – Бонни пальчиком указала на рычажки и кнопочки на пульте управления фрегатом.

  – Бонни, ты хочешь учиться, учиться и учиться? – я была приятно поражена рвением подружки к учебе.

  – Мы за несколько лет должны стать адмиралами космофлота, – скромная улыбка осветила прекрасное личико моей подружки. – А адмирал имперской армии должен хоть немного разбираться в ручном управлении космолета.

  Вдруг, придется срочно лететь на дачу, а личный шофер заболеет.

  – Мы неплохо справились с учебным полетом на Клондайке, – я вспомнила, как нас бросало на космоплотах в учебке.

  – Джейн, нас там пытались убить, но по-настоящему не убили же, – Бонни впилась взглядом в кнопочки. – На наших учебных космоплотах были отключены многие функции и кнопочки.