Текст книги "Солдат ка Джейн. Танец (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  Я собирала рис, твоя бабка собирала рис, другая твоя бабка собирала рис.

  Твой дед собирал рис, твой прадед собирал рис.

  Твой другой дед собирал рис.

  Твой другой прадед собирал рис. – Мать перечисляла наших предков почти всю ночь. – И ты достиг восемнадцати лет, чтобы взять жену и тоже собирать рис.

  Ни в какую армию я тебя не отпущу".

  «Есть слово „надо“, мама», – я поцеловал на прощание мать и ушел в космос. – Капрал Брамс вытер набежавшую слезу. – В первый же день на линкоре я попробовал что-то, кроме риса.

  Свинина с бобами взорвала мой живот.

  Я сгорал, не выходил из, как вы, девочки говорите, припудривательной комнаты. – Капрал щадил наши ушки. – На вторые сутки я раскаялся, что бросил родную рисовую Планету.

  «Брамс, нет ничего хорошего и ничего плохого в армии, – эти слова мне передал по наследству сержант Лобио. – Живые и мертвые, сильные и слабые, но не хорошие и плохие».

  С тех пор я больше не хотел вернуться домой! – Капрал покачал усами. – Джейн, не засматривайся на блестящий космолет.

  Не все золото, что блестит.

  – Дон капрал, вы предлагаете нам лететь на плотах с заплатками? – Бонни выпятила нижнюю губку.

  – Солдат Бонни, я же предупреждал, что нет плохих космолетов и нет хороших.

  С заплаткой – значит, участвовал в бою и вернулся из боя.

  Проверенный космолет.

  А новый – его еще никто не тестировал. – Капрал Брамс многозначительно замолчал, если, конечно, бывает многозначительность в молчании.

  – И не этот, – капрал Брамс за руку оттянул меня от приличного на вид космолёта – всего лишь две заплатки. – На этом плоту нет того, что вам нужно.

  – Нет тормозов? – Бонни округлила глазки.

  – Шпион жухраев подсыпал песок в тормозные колодки гипердвигателя? – я чуть не присела в лужу мазута.

  – Тебе, солдат Джейн, шпион насыпал песок в голову, – капрал Брамс пошутил по-армейски, придрался к словам. – А у тебя, солдат Бонни, нет тормозов.

  В этих плотах нет прокладок, которые вы так любите подкладывать под свои голые попки, чтобы они не испачкались.

  А в этом, – палец капрала указала на серый плот, – и в этом – другой серый плот, прокладки вы найдете в противогазах общевойсковых имперских модернизированных.

  – Спасибо, герр капрал, – в моих словах плескалось море благодарности. – Девушка может летать без тормозов, без комплекта боезарядов, но без прокладок – никогда!

  – Другие уже поднимаются, – капрал Брамс кивнул в сторону клубов дыма и поднятого песка. – Вам до взлета осталось три минуты.

  Танцы со звездами!

  – А, если не успеем, дон капрал? – Бонни рванулась к соседнему космолету.

  – Если не успеете, солдат Джейн и Бонни, то останетесь на взлетном поле, – угроза или совет.

  Я не хотела оставаться на космодроме – не знаю, почему.

  Подтолкнула Бонни в попку к плоту, а сама побежала к другому.

  Упала на ступеньках швартовой лестницы, показала миру свою напряжённую попку.

  – Капрал Брамс нарочно все подстроил, чтобы мы выглядели дурочками.

  Заболтал нас – рис, свою биографию рассказал, легенду о Джеке Рисовое Зернышко.

  Мы уши развесили, а теперь расплачиваемся.

  Капрал Брамс – на стороне парней, потому что он сам парень. – Я разговаривала, будто рядом со мной находилась Бонни.

  Привычка – когда подружка всегда рядом: и днём и ночью.

  Я не стала в космолете закрывать входную дверь.

  Надеюсь, что плот сам о ней позаботится, когда я стартую.

  Еще не хватало с дверями возиться.

  – Первым делом – прокладки, – до конца старта две минуты. – Без прокладок под попой нет войны. – К моему счастью около дверей висели скафандры для открытого космоса и противогазы – на случай пожара на плоту.

  Я выдернула из противогаза сетчатый фильтр, бросила его в кресло пилота и упала на него. – Одна минута осталась, чтобы я ознакомилась с непривычным для меня пультом управления, разобралась, стартовала уверено и победила армию жухраев, если они случайно залетят сейчас на нашу учебку.

  Нужно пристегнуть ремень безопасности – самое главное в космолете после прокладок под голую попку. – Я вспомнила свою первую прогулку на космолете вокруг родной Натуры.

  «Джейн, не шали во время маневра, а то голову разобьешь», – мама застегнула на мне ремень безопасности.

  Очень мамочка мне помогла добрым советом.

  Мне четыре годика, а мама не пояснила почему я разобью голову, и что это за маневр.

  Маму отвлек дядя с тремя подбородками.

  Моя мама красавица, к ней все мужчины липнут, как банные листья.

  На Натуре дефицит мужчин, соотношение десять женщин на одного парня, но для мамы эта статистика была в другую сторону.

  Профессия мамы – укладывальщица рельс и шпал, престижнейшая профессия, высоко оплачиваемая.

  К тому же мама – красавица томная, замужняя.

  Все вместе это образовывало липучку, к которой, как мухи, прилипали мужчины.

  Космолёт поднялся, и тогда я увидела плюшевого мишку в руках клоуна.

  Мишка пушистенький, с черненькими глазками, белым носиком.

  Я тянула к нему ручки, но не могла дотянуться.

  «Девочка, тебе ремень безопасности мешает, – клоун смешно выпустил струйку воды из ушей. – Отстегни ремень, тогда дотянешься до игрушки».

  Я послушала клоуна, потому что он – парень.

  Парней надо уважать и выполнять их приказы – так нас еще в детском садике начинали учить.

  Я отстегнула ремень безопасности, и тут меня начало швырять, колбасить, бросать.

  Клоун хохотал, показывал на меня пальцем:

  «Вот что бывает с девочками, которые не слушаются родителей».

  Когда меня на носилках выносили с прогулочного космолёта, то доктор утешил меня.

  "Девочка, тебе еще повезло, что только ногу вывихнула.

  На прошлой прогулке другая непослушная девочка Сара Тошиба сломала обе руки".

  С тех пор я всегда пристегиваю ремень безопасности во время маневра космолета.

  – Три секунды до старта, – я в панике потянула от себя рычаг.

  Космоплот встал на дыбы.

  Я повисла на ремне над панелью управления. – Не в ту сторону. – Я дернула рычаг на себя и немного влево.

  Космолет завалился на бок, но затем подпрыгнул. – Ноль, я стартовала.

  Не сбила ли капрала Брамса? – Я взглянула в окошко.

  Космодром удалялся, накренился, встал на ребро. – Главное, что я взлетела.

  А моя Бонни, моя любимая Бонни? – Я почувствовала сосущую тоску Космоса.

  Впервые за штурвалом космолёта, а думаю не о прекрасном полете, а о своей подружке. – Тут не только Бонни, но и неба не видно. – Я на миг потеряла ориентацию в пространстве, и космодром стал решительно надвигаться. – Падаю!

  Если падать – то лучше в открытом дальнем космосе.

  Там падать можно в любую сторону не расшибешься. – – Я вытерла вспотевшие ладошки о животик.

  Представила, что сжимаю не рычаг, а ложку с дымящейся рассыпчатой дорогущей рисовой кашей.

  Картинка помогла – космолёт выравнивался, а космодром отдалялся. – Где Бонни? – Я всматривалась в силуэты кораблей. – Взлетела ли она? – Я засмеялась над глупым своим волнением. – Если у меня получилось, то и у Бонни получилось.

  Мы же одинаковые с ней, потому что подружки.

  Почти уверено я потянула рычаг на себя

  Космолет задрожал, но подчинился мне, словно ждал меня всю свою жизнь космолета.

  – Танцы со звездами, – я почувствовала, как мое тело наливается силой.

  Энергия далеких точечных звезд входила в меня, наполняла радостью, дарила необычайное чувство эйфории.

  Я много раз была в космосе, но как пассажирка, а не как пилот.

  Но сейчас – совсем иное – я управляю Вселенной! – Танцы со звездами! – На моих глазах навернулись слезы.

  Непередаваемое ощущение единения с космоплотом и Космосом.

  Первый раз никогда не повторится.

  Но я уверена, что каждый следующий полет будет столь же волнующим и непередаваемым для меня. – Дружок, слезы закончились, теперь ищем Бонни. – Я похлопала по панели управления.

  Планета учебки – Клондайк, как я и Бонни узнали секрет – превратилась в синий апельсин, а потом – в грецкий орех.

  – Нельзя без компьтера улетать далеко, – я вспомнила предостережение капрала Брамса. – Да и не хочется пока. – Я отстегнула ремень безопасности, потому что знала, что космоплот будет совершать маневр – когда я захочу!

  Я перешла к другому иллюминатору – огромному.

  Он занимал почти всю левую стену космоплота. – Попробуй, разберись, где Бонни, а где парни. – Я надула губки. – В Космосе все космолеты серые.

  Надо было запомнить номер на борту ее плота.

  Вроде бы заканчивается на тринадцать?

  Или на ноль?

  Может быть, мой номер – тринадцать? – Я наблюдала, как кувыркаются другие космолеты, и пыталась вычислить рисунок, почерк полета Бонни.

  Должен же ее маневр отличаться от других, более женсвенный что ли.

  Я задумалась, накручивала локон на пальчик.

  И встреетилась с трупом.

  Нос мертвеца расплющился, голова треугольная, три глаза.

  – Чей это труп? – я сразу не успела испугаться, потому что думала о своем локоне. – Труп?

  В космосе? – Я завизжала, когда пришла в себя.

  Труп прилип к окну, и не хотел отлипать.

  Словно мертвец пытался пробраться в мой космоплот. -Это все нереально. – Я подбежала к пульту управления. – Капрал Брамс нарочно набросал в Космос соломенные чучела, чтобы испугать меня и Бонни. – Я искала микрофон интера. – Капрал обещал, что связь не будет работать. – Я стукнула кулачком по подлокотнику кресла. – Как же я сообщу в учебку о страшной находке. – Усилием воли я вытащила себя из кресла, вернулась к окну. – Или о находках. – Космос оказался переполнен трупами. – Вот ты какая, учебка, коварная. – Я узнала в следующем мертвеце синее лицо Фальконе.

  Никогда он не станет работником имперской канцелярии. – Нерационально, что сколько запасных тел пропадает.

  Ноги Фальконе могли пригодиться безногому Гениусу. – Я завизжала и побежала.

  Бежать на космоплоту не – очень-то... не очень-то разбежишься.

  Поэтому я бежала на месте – топала, подпрыгивала от ужаса. – Лейтенант Шоу убил Фальконе за нелюбовь к поэзии или к музыке. – Я все поняла. – Или за другую нелюбовь убил.

  Может быть, по меркам лейтенанта Шоу, Фальконе оказался не особым, или – еще множество причин.

  Где-то здесь летают люди в черном. – Я была уверена.

  Больше тел с треугольной головой не попадалось, только – обыкновенные обитатели нашей Империи.– Наверно, треугольный был из того космолета, который Бонни подбила с помощью инструктора Гудрона.

  Сержант Гудрон навел на цель, а Бонни нажала на загогулинку на бластере. – Я вспомнила урок основ бластероведения.

  Уроки превращались в жизнь, сбывались. – Неизвестные в нашей Вселенной пришельцы, а летают трупами, как все обыкновенные наши. – Я вернулась в кресло, затем поднялась и наблюдала космос. – Я могу управлять космосом.

  Захочу – улечу от трупов, захочу – прилечу к трупам. – Я поймала себя на мысли, что может быть, прав Шмуль, который нас обвинял, что мы притягиваем неприятности.

  Слишком часто в поле зрения, моем и Бонни, появляются умершие. – Все это выдумано, все это гипноз. – Я потерла виски, чтобы они лучше думали.

  Голова большая, и каждая ее часть должна помогать мне с мыслями. – Он? – Я наткнулась взглядом на странный круглый космолет.

  Странного в нем то, что он шарообразный.

  В нашей Империи круглых космолётов я еще не видела.

  У жухраев, тоже должны быть космолёты, похожие на наши.

  Капрал Брамс намекал, что жухраи воруют у нас технологии, а наша Империя получает сведения о космолетах жухраев.

  Они, значит, воруют, а мы, получается, что гордо получаем сведения.

  – Подплывем поближе, – я присела в кресло, осторожно, почти ласково, потянула за рычаг.

  Чуть-чуть вдавила педаль ускорения. – Быстро лететь, сломя голову, каждый пилот умеет. – Я нахваливаю свою неторопливость. – Но маневрировать на малых скоростях – высшее искусство, неподвластное неумехам. – Себя я уже считала опытным пилотом.

  За что и поплатилась – корабль чуть дернулся и затормозил. – Я не нажимала на тормоз. – Снова поджала педальку.

  Круглый приближался и увеличивался в размерах, но не очень чтобы...

  – Может быть, они прилетели в нашу Вселенную с миром, из другой Вселенной, – я увидела около дыры в шаре еще пару трупов. – Но нарвались на бластер Бонни и теперь покоятся с миром. – Я нисколько не сочувствовала погибшим пришельцам.

  Нечего без разрешения в чужой Империи гулять. – Надо же, в первый раз, и сразу я попала на кладбище вселенских трупов с пришельцами. – Я пристально вглядывалась в дыру на шаре – края дыры оплавлены. – Может быть, пришельцы перевозили золото? – Я захлопала в ладоши и завизжала от восторга.

  Выйду в космос, наберу нам с Бонни золота на развлечения. – И тут же я приложила пальчик к губам.

  Вдруг, в космоплоту меня записывает визор?

  Обязательно должна быть следящая за новобранцами аппаратура.

  Лейтенант Шоу и капрал Брамс после полетов будут над нами ржать.

  Нет, ржать будет только капрал, потому что ему по чину и состоянию души полагается ржать.

  Утонченный эстет Шоу будет лишь иронично усмехаться и приглаживать пальцем тонкие блестящие усики.

  Я решила, что натяну скафандр, выйду в открытый космос и наберу золота из космолета пришельцев.

  То, что в нем золото, я уже себя убедила полностью.

  Зачем же они просто так летают, если не за золотом?

  Если пришли с миром, то должны нас одаривать золотом.

  Когда вернусь с золотом на космодром, то посмотрю за реакцией капрала.

  Если за нами не подглядывали, то утаю золото.

  А, если записывали на визор, то поделюсь с капралом и лейтенантом золотыми монетами... или слитками.

  Я подошла к скафандру.

  И тут возникла маленькая щелочка между желаниями и возможностями.

  – Скафандр – одежда, – я затряслась от гнева. – Нам одежду нельзя натягивать.

  Табу. Жрецы запрещают. – Или ради золота можно один разочек побегать по космосу в скафандре? – Я произнесла вслух и присела от неожиданности.

  Неужели, я бунтую, и свой бунт высказала словами? – Не для себя творю, а для Отечества. – Я на всякий случай подстраховалась ложью, если записывают меня. – Но как справиться со скафандром, если ни разу в жизни даже трусики не натягивала? – Я осторожно дотронулась до скафандра пальчиком.

  Боялась, что он взбунтуется и нападет на меня.

  В космосе все возможно: трупы смотрят через окно, скафандры летают и дерутся.

  Пальчик мой загнулся вместе со мной.

  Я оказалась на холодном, уверена, что не на стерильном, полу.

  Почти переломилась так, что головкой почти уперлась в низ живота.

  Я гибкая, я умею, я могу!

  – Плохой скафандрик, злой, бяка, – я надула губки. – Зачем дерешься? – Я бы еще побеседовала с бездушным скафандром (или он с душой, с человеком внутри?), но тут на меня налетело детство.

  Я швырялась по космоплоту.

  Меня плющило о стены, о пол, о потолок.

  Все острые углы познакомились со мной.

  А тупых углов – не счесть.

  – Не надо было отстегиваться от ремня безопасности, – я ругала себя. – Мало ли было мне урока в детстве? – Сначала я попыталась идти к креслу.

  Не получилось, даже голова закружилась.

  Чтобы уменьшить количество ударов меня и об меня, я поползла.

  – Красная кожа, грязный пол без прокладок, – я тихо шипела. – Хорошо, что хоть на полосе препятствий я и Бонни немного потренировались ползать. – Воспоминания о Бонни отозвались в моем сердце.

  Плохо, когда я страдаю, но еще больнее, когда страдаю и за Бонни.

  В левом борту образовалась микроскопическая пробоина.

  В нее врывался открытый ледяной космос.

  Из нее улетал воздух.

  – Космос не кажется мне уже местом для танцев со звёздами, – я изменила направление, подползла и заткнула дырочку кончиком карандаша.

  Откуда на боевом космоплоту грифельный карандаш?

  Неужели, капрал Брамс все подстроил – и толчки, и карандаш и пробоину в борту.

  И посоветовал не новый, а старый космоплот.

  Но я не высказала подозрения вслух.

  Космос убийственный останется космосом, а вот гнев капрала будет страшнее, чем Космос.

  С трудом я доползла до кресла, поднялась, присела, пристегнула себя ремнем безопасности.

  – Первым делом я, любимая, а потом уже космолёт, – я разглядывала себя, трогала, ощупывала. – Под красной кожей не видна моя белая кожа, поэтому покраснения тоже незаметны, – я провела рукой по груди. – Небольшие царапины и синяки.

  Шрамы не украшают женщину, потому что делают ее похожей не мужчину. – Я закусила губу от следующего удара в корпус космоплота. – Жухраи наступают?

  Мертвые пришельцы меня атакуют? – Во рту почувствовала вкус крови.

  Значит, я прокусила язычок или губку.

  Как же я теперь целовать Бонни буду, если губа с ранкой?

  Я перевела взгляд с красивеньких своих сисичек на окно.

  Надеялась, что Бонни нашла меня в Космосе.

  То, что я увидела во Вселенной – не похоже ни на космоплот Бонни, ни на мои сисечки.

  Несколько космоплотов с учебки толпились около моего.

  Космоплоты – новенькие, блестящие, без заплаток.

  И то, что творили космоплоты, и собирались творить дальше стало понятно, когда один из них налетел и боком ударил в мой космоплот.

  Меня снова тряхнуло так, что ребра затрещали.

  Появились новые дырочки в обшивке моего корабля.

  Воздух вылетал с мелодичным свистом.

  Каждая дырочка, в зависимости от размера, исполняла свою сольную партию.

  Вместе свист дырочек образовал духовой оркестр под управлением Космоса.

  – Танцы со звездами, танцы под музыку Космоса, – я прикрыла глазки, чтобы не так страшно было. – Лейтенанту Шоу понравился бы оркестр струек воздуха. – Мысли мои завертелись, как волчки.

  Помогло растирание висков, они тоже стали думать.

  Я поняла, почему парни шептались около макета космолета в зале, почему они бросали на нас презрительные взгляды.

  Парин договаривались, что накажут меня и Бонни за те беды, которые якобы мы им приносим.

  Теперь наши сослуживцы толкали бортами мой космолет.

  – Самое главное, что Бонни рядом нет, – я потянула рычаг управления на себя. – Моя Бонни в безопасности. – Я выдохнула в панике.

  Мой маневр помог избежать столкновения с парой космолетов парней.

  Сослуживцы не ожидали от меня боевой прыти.

  Я пронеслась над крутящимся космолетом с синими звездами на борту.

  – Я смогла, я убежала, – я захлопала в ладошки.

  Но моя уверенность и радость оказались преждевременными.

  Чудовищный удар обрушился на крышу моего космоплота.

  Я поднималась, и не догадалась посмотреть в иллюминатор в потолке.

  Вот и поплатилась.

  Пение духового оркестра свистящих струек воздуха дополнилось басом новой образовавшейся дыры.

  – Ерунда, до космодрома я допрыгну на одном дыхании, – я успокаивала себя и с любопытством смотрела на красивую разгорающуюся новую звездочку.

  Она летела мне в руки – мягкая, бархатная.

  – Спасибо, небо, за звезду пленительного счастья, – я вспомнила строчку о звезде пленительного счастья из стихов классика нашей Натуры – Дамби Риммини.

  Звездочка увеличивалась в размерах и превратилась в сардельку с красной головкой.

  – Звездочка, надеюсь ты не то, о чем я подумала, – я раскрыла ротик и прижала ладошки к ушкам.

  Ладошки – к ушам, чтобы не оглохла от своего же визга.

  Я смотрела на ракету и визжала от ужаса.

  На то, чтобы дернуть рычаг управления на себя и увести космоплот от ракеты, на эти глупости у меня не было времени, потому что главное – нужно визжать.

  Визгом девушки прогоняют страшную мышь, визгом, значит, и ракету можно прогнать.

  Возможно, что ракета испугалась моего визга, или просто один из парней снова ударил своим плотом в мой космолет.

  Меня шандарахнули слева.

  Мой космоплот перекрутился, и от толчка сошел с орбиты самонаводящейся ракеты.

  Наносекундой раньше, наносекундой позже, и ракета влетела бы в лоб моего плота.

  Но ее отнесло.

  Ракета лишь сорвала по касательной обшивку с борта.

  Образовалась дыра величиной с жизнь.

  С мою жизнь.

  Воздух радостно предал мой космоплот.

  Через образовавшуюся большую дыру он ринулся наружу, в открытый космос.

  – Воздуха осталось не больше, чем на три минуты, – в моей прекрасной головке вспыхнул сигнальный красный фонарь. – Три минуты – мне долететь до космодрома – успею.

  Но, где же Бонни!

  Бонни, ты где? – Я закричала в сторону дыры в борту.

  Словно моя подружка через пустое пространство, через расстояние и через обшивки космоплотов услышит меня.

  И тут я увидела ее горящий корабль.

  Космолет Бонни кружился в вихре.

  Он вошел в штопор и кометой летел на учебку.

  – Бонни, подожди, все будет хорошо, я с тобой, – я уверенно направила свой космолет следом за космолетом Бонни.

  От двух серых теней, которые чуть отстали от меня, понеслись в мою сторону две ракеты. – Что же вы, парни, совсем решили меня убить?

  Неужели, я попаду в запланированные два процента трупов на учениях? – Я разрывалась между желанием догнать корабль Бонни и желанием остаться в живых.

  Инструктаж капрала Брамса всплыл в мозгу, как лед. – Глазами навожу на цель, а затем произношу волшебное слово, которое отправляет ракеты.

  Или нажимаю на кнопочку «пуск». – С кнопочкой – проще, я ее увидела на панели управления.

  Я сфокусировала взгляд на двух ракетах, несущихся на меня. – Мои ракетки, пожалуйста, вылетайте и сбейте чужие ракеты. – Я бы произнесла «Ракеты, к бою».

  Или «Удар по цели» – так учат в фильмах, но я же девушка.

  Я не могу, как парень. – Пожалуйста, стреляйте, ракетки. – Я умоляла.

  Но, вероятно, что ракеты космоплота привыкли к грубому обращению.

  Я не стала с ними ругаться, а просто нажала на кнопку «пуск».

  Что произойдет, я решила не любоваться.

  Потому что нужно во что бы то ни стало, догнать пылающий космолет Бонни.

  Он уже входил в гравитационное поле Клондайка.

  Атмосфера, как в океане за акулой, пузырьками следовала за танцующем в бешеном вихре космоплотом моей Бонни.

  Невероятно быстро приближался космодром.

  И я поняла – не успеваю догнать и спасти подругу.

  Скорости моего космоплота не хватало.

  – Танцы со звездами, – на глаза налетели синие слезы звезд.

  Я поняла, что не стану останавливать свой космолет.

  Зачем мне жизнь без моей подруги? – Бонни, так не бывает.

Так не может быть.

Мы же всегда вместе.

– Я улыбнулась.

Перед смертью не нужно плакать, смерть надо встречать с улыбкой. – Бонни, мы с тобой превращаемся в цифры.

Последний наш танец со звездами.