Текст книги "Солдат ка Джейн. Танец (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  Лучше сейчас, чем потом – так говорила моя невеста Анхен.

  – У тебя есть невеста, Шмуль? – Камамбер с завистью прикоснулся к ноге Шмуля, чтобы часть удачи перешла к нему.

  – Была Анхен моей невестой, а потом вошла во вкус своего правила: «Лучше сейчас, чем потом».

  – Она была со всеми парнями сейчас, а мне говорила – "Потом, мой дорогой Шмуль.

  Главное не тело, а – чувства".

  Мне она дарила чувства, а другим – тело. – Шмуль попробовал накинуть на шею петлю.

  – Бонни часть резинки сгрызла, – Лусака пробормотал обвиняюще. – Бонни испортила тренажер.

  На нем теперь полноценно не потренируешься.

  Шмуль, если ты хочешь повеситься, то оставшейся резинки тебе как раз хватит.

  – Бонни, Джейн, вечно вы все портите, – Шмуль облил нас уничтожающим взглядом.

  – Чтобы Бонни и Джейн что-то испортили, они сначала должны что-то сделать, – Пифагор заступился за нас. – Но Джейн и Бонни ничего полезного не сделали.

  – Не поняла, – я погладила Пифагора по головке. – Ты делаешь нам комплимент или обвиняешь?

  Девушка не должна что-то делать, а тем более – еще что-то тому кто-то.

  – Капрал Брамс едет, – Квакер вскочил. – Сейчас начнется.

  – Или продолжится, – Сольвейг мрачно согласился. – Морды будет бить.

  – Нас это не касается, – Бонни придвинулась ко мне. – У нас личики.

  – Да, мы даже Ибице сказали, что у нас личики, – я поцеловала Бонни в левый глазик.

  – Господин капрал, а Джейн и Бонни сказали, что их арестовали люди в черном, – Волга услужливо открыл дверку грузовика.

  – Волга выслуживается перед капралом, – Ламборджини прошипел с завистью.

  – Ты, Ламборджини не успел дверцу открыть, так хоть ручку капралу поцелуй, – Вирус прикладом бластера ударил по своему ботинку.

  Неужели, и Вирус сожалеет, что Волга оказался первый?

  Почему парни так переживают?

  Наверно, пока я и Бонни отсутствовали, решили, что нужно начинать подхалимствовать командирам.

  Тогда оттеснят меня и Бонни на задний план.

  Мы же тоже хотим выделиться и получить льготы от начальства.

  – Люди в чёрном вас арестовали, Бонни и Джейн? – капрал Брамс затянул ремень потуже. – Вы еще скажите, что люди в черном обвинили вас в заговоре против Императора и в имперской измене. – Капрал покачал головой. – Новобранцы, видите, на какую ложь способны девушки, чтобы заслужить ваше внимание и понравиться вам.

  – Бонни мне нравится и без вранья, – Лусака при всех признался, но держался от Бонни подальше.

  – Что же мы отдыхаем? – капрал Брамс почесал подбородок. – Джейн и Бонни, вам же приказано – ползком – от веревочки до заката.

  Остальные – сейчас тоже получите. – Капрал резко выпрямил руку.

  Камень вылетел из нее и ударил в грудь Сольвейг.

  Сольвейг упал на спину и задрал ноги. – Солдат Сольвейг, на учениях, как в бою. – Капрал поправил ремень обалдевшего Сольвейга.

  Глаза солдата налились кровью, он ощупывал свою грудь. – Тесты показали, что ты должен не бояться летящих снарядов и авиабомб, а сам их швырять.

  – Артиллерист что ли? – Гамбургер, несмотря на свой солидный вес, соображал быстро.

  Я думала, что у толстяков замедленное мышление – пока мысль проберется сквозь слои...

   – Артиллерист, не артиллерист, а вы все особые, – капрал левой ногой подбил обе ноги Гамбургера.

  Гамбургер грохнулся лицом на колени Сольвейга. – Особый, значит – особый!

  – Господин капрал, мы только травки подстелем, – я засуетилась. – Косметику и прокладочки не успели захватить из-за...

  – Из-за вашей забывчивости, солдат Джейн, – капрал скрипнул зубами.

  Я сразу поняла, что чем меньше в армии говоришь при старших, тем целее зубы будут.

  – Из-за нашей забывчивости, – я проглотила обвинение в адрес людей в чёрном.

  – Бонни, куда Шоу и Брамс спрятали трупы и фрегат людей в черном? – Бонни со мной быстро рвала травку, чтобы подстелить на полосу препятствий.

  – Ты уверена, что трупы? – я понюхала белый миленький цветочек.

  – А что же ещё? – Бонни надула щечки и смешно вытаращила глазки.

  – Трупы, так трупы, – я храбрилась. – Мало ли мы трупов с тобой видели, Бонни.

  После военного комиссариата вокруг только трупы и трупы.

  Никто не рожает в армии, никто не размножается, а только умирают.

  Так может нарушиться баланс во Вселенной.

  – Солдат Джейн, ты за своим балансом следи, – капрал Брамс подслушивал? – Когда на каблучках цок-цок, то твой маятник так балансом и играет.

  На полосе препятствий баланс ниже держи.

  В реальном бою жухраи будут метить как раз в твой баланс.

  – Баланс это з...ца? – Шмуль заржал.

  – Шмуль, это у тебя зад...ца, – я показала Шмулю язычок. – У меня и у Бонни – попки!

  – Солдат Шмуль, тебе тоже по тестам положено ползти, – капрал Брамс подтолкнул Шмуля к полосе препятствий. – Но только – позади солдат Джейн и Бонни.

  – Что они, более особые, чем я? – Шмуль опустился на колени перед полосой.

  – Этого ни тебе, ни мне, ни вам знать не положено, – капрал Брамс проследил, как я и Бонни легли на полосу препятствий. – Ползите, солдаты, ползите! – Капрал напутствовал нас, как дочерей и сына.

  Не зря он обещал, что будет в учебке нам папой и мамой.

  И мы поползли.

  Я – рядом с Бонни, хотя на узкой полосе тесно.

  Но, если капрал не ругается, то – можно.

  Сзади усиленно пыхтел ползущий Шмуль.

  – Бонни я поняла, как нужно шутить по-армейски, – через пару метров мне стало скучно просто ползти.

  – Расскажи, Джейн, – Бонни приподнялась, но тут же упала под криком капрала.

  – Солдат Бонни, держи свой баланс ниже.

  – Сижу далеко, вижу высоко, – я захихикала по поводу того, что Брамс все замечает. – Бонни, нужно не самим шутить, а ждать, пока кто-нибудь что-нибудь скажет.

  Потом цепляться за это слово и переходить на личность.

  – Джейн, не зря тебе отлично ставили на экзаменах по логике, – Бонни улыбнулась.

  – Например, капрал Брамс услышал, что я сказала «баланс» и тут же привязался к слову, – я похлопала Бонни по попке, радовалась, что подружка оценила мою мудрость. – По поводу баланса шутить не смешно получится, но, если баланс привязать к нам с тобой, или к другому, то есть перейти на личности, то получится юмор.

  Бонни, скажи что-нибудь, а я продемонстрирую рождение армейской шутки.

  – Сегодня на ужин вкусняшки, – Бонни тут же выдала фразу.

  – Нет, Бонни, вкусняшки – слишком серьезно, чтобы над ними шутить, – я сдвинула бровки. – Еще сглазим нашу вегетарианскую диету, и нам тогда принесут свинину.

  – Ни за что, – Бонни вскрикнула. – Лучше пошути на другую тему: полоса препятствий.

  – Полоса, полоса, – я натянула мозги, придумывала шутку.

  – Полоса, полоса, а вокруг у тебя волоса, – Бонни захихикала.

  – Не правда, Бонни, у меня там гладко, – я сбросила с кончика носа настырного жука. – А, догадалась – шутка?

  – Шутка с переходом на личность, Джейн.

  – Гениально ты все схватываешь, Бонни, – я поразилась, как Бонни пошутила.

  – А ты, Джейн, гениально все придумываешь, – Бонни прикоснулась своими губами к моим.

  – Бонни, я пыльная, – я захихикала.

  И тут земля под нами вздыбилась и встала на копыта.

  – Грохнуло так, будто нас грохнули, – Бонни выплюнула песок, после того, как он осел. – Джейн, теперь у тебя не только губы пыльные.

  И, вообще, это ты?

  Под слоем пыли не могу понять.

  – Господин капрал, кто в нас песком швыряется? – я закричала так, что с меня песок посыпался.

  – Учебные мины, солдат Джейн, – капрал Брамс даже не подошёл, не посочувствовал.

  – Они нас убьют сэр? – Бонни вытряхивала песок из ушей.

  – Убьют, если вы только умрете от страха, – капрал явно издевался над нами.

  – Почему вы нас не предупредили, герр капрал, – я вытянула руку вперед.

  – Вы особые здесь все, а особых не предупреждают.

  Наоборот, особые должны всех предупреждать. – Капрал не собирался нам помогать.

  – Спасибо, монсеньёр капрал, что пустили меня следом за Джейн и Бонни, – Шмуль сдавленно крикнул. – Они вроде, как минные тральщики, прочищают мне дорогу.

  – Всему свое время, солдат Шмуль, ползи дальше, – капрал Брамс ответил туманно и переключил внимание на других новобранцев.

  – Получается, что Шмуль более особый, чем мы, – я зло прошипела и поползла вперед. – Мы для него на минах подрываемся.

  – Но мы же написали на сто процентов тесты, – Бонни чуть вперед выполза. – Куда уж более особенные, чем стопроцентницы.

  – Бонни, не мухлюй, – я догнала подружку. – Не геройствуй, не подставляй свои груди под мои мины, не вылезай вперед.

  Твои грудки мне еще пригодятся. – Мы снова подпрыгнули на волне взрыва.

  – Бабахнуло за нами? – Бонни с недоумением оглянулась назад.

  Шмуль почти скрылся под грудой песка.

  – Товарищ капрал, – Шмуль откопался, плевался и одновременно возмущался. – Почему мина не взорвалась под Джейн и под Бонни, а дождалась меня?

  – Солдат Шмуль, ты же тоже особенный, – капрал Брамс зевнул. – На своем примере узнаешь, что мины бывают не только женские и мужские, но и чувствительные к разному весу и настроению.

  Привыкайте, солдаты, привыкайте! – Капралу понравилось повторять.

  Он с интересом наблюдал, как Радзинский, Брюханов и Ганимед пытаются голыми руками свалить толстую сосну.

  – Деревья валят кто? – Бонни пучком травы вытерла лицо. – Космодесантники, артиллеристы, пилоты или пехотинцы?

  – Да любые из нас, – я снова наткнулась на жука. – Мы же не просто пехотинцы, артиллеристы и другие, а мы – особые.

  Кто знает, может быть, особые пилоты в космосе обязаны на астероидах сажать деревья, а потом валить их руками. – Меня и Бонни опять подбросило на мине.

  Шмуль подорвался через минуту.

  – Бонни, уже пятый врыв, через несколько метров я обмякла. – Надо же как-то с этим кончать.

  – Придумай, что-нибудь, Джейн, ты же умная и отличница, – Бонни скрипела песком на губах.

  – В армии ум и диплом с отличием – наказание, а не награда, – я чуть замедлила движение. – У меня уже живот стерт от ползания.

  Как мы с тобой обтертые покажемся на танцах со звездами?

  Парням хорошо, они раны под одеждой спрячут.

  – Джейн, у нас все на виду, – слова Бонни слились с грохотом очередного взрыва.

  – Все, – я сжала зубы, как на экзамене в гимназии, когда вместо счастливого билета вытащила билет «на засыпку». – Бонни, если мы не видим мины и не можем их обнаружить, то давай их чувствовать.

  – Джейн, я тебя чувствую, я себя чувствую, я чувствую чужие взгляды на нас, и мину тоже почувствую! – Бонни посмотрела на меня, как на рисовую кашу с сахаром.

  – Только понять бы, как это чувствовать мину, – мы ползли, напрягались и пытались почувствовать. – Бонни, капрал сказал, что мины тоже чувствуют. – Я не хотела отходить от своей теории чувствования.

  Если мина почувствует, как мы ее чувствуем, то почувствует, что под нами не нужно взрываться. – Мы снова подлетели на песочной волне.

  – Джейн, попробуем представить, что мина, например, здесь, – Бонни – указала на пять дюймов по свою правую руку. – Вдруг, мина умеет думать и перемещаться.

  Она почувствует, что мы ее обнаружили и переползет под песком сюда? – Бонни приподняла головку и прошептала на песочек. – Мина, я тебя здесь чувствую, ты тут! – Моя подружка аккуратно проползла мимо.

  – Мина, я чувствую, что ты передо мной на десять дюймов, – я попыталась подружиться с другой миной или обмануть ее – как мине нравится, так пусть и думает.

  – Не знаю, Бонни, случилось ли чудо, или нам просто везет, – я через несколько минут вздохнула относительно свободно, мы больше не подрываемся на минах.

  – Зато Шмуль взлетает в три раза чаще – на наших и на своих минах, – Бонни захихикала.

  – Товарищ капрал, – после очередного фонтана песка Шмуль не выдержал и поднялся в полный рост. – Так нечестно!

  Женские мины закончились, потому что Джейн и Бонни больше не подрываются.

  Зато начались мужские мины для меня.

  И их столько, что к концу полосы препятствий у меня ничего мужского не останется.

  – Солдат Шмуль, не упоминай о мужском на минном поле, сглазишь, – капрал Брамс сплюнул через левое плечо и постучал пальцем по сучку баобаба.: – Солдаты Джейн и Бонни, вы можете отдыхать.

  Со своей задачей вы справились на отлично. – Капрал даже отвлекся от Брюханова, которого накрыло упавшим деревом. – Вы в рекордно короткие сроки научились находить мины.

  При нормальном обучении на это потратили бы три месяца теоретической и практической подготовки, и то – я не уверен, что было бы так эффективно.

  Вот что означает, обучать особых и особенно.

  – Дон капрал, я тоже особый, но взрываюсь, – Шмуль пальцами выковыривал из глаз песок.

  – Солдат Шмуль, особые не врываются, – капрал Брамс дулом бластера почесал кончик внезапно покрасневшего носа. – Ползи по полосе препятствий не от травки до заката, а от травки до того момента, когда полоса препятствий перестанет для тебя быть полосой препятствий.

  – Герр капрал, а мины когда закончатся? – Хитрый Шмуль зашел к вопросу с другой стороны.

  – Солдат Шмуль, мины, как глупость никогда не заканчиваются на войне.

  Война она для того и война, чтобы мины были.

  – Так нечестно, – Шмуль повторил и злобно сверкнул на нас глазами.

  – Джейн, может быть, расскажем Шмулю, что нужно чувствовать мины? – Бонни пожалела заминированного парня.

  – Бонни, я и сама бы рада, – я тоже хотела помочь Шмулю, – но, вдруг, наш метод не подойдет ему?

  Нас засмеют, а Шмуль обвинит, что мы нарочно его обманываем, чтобы он взрывался, а все ржали.

  Мы сами себе толком не можем объяснить, как чувствуем мины, а что же тогда объясним Шмулю?

  – Да, боюсь, что получилось бы, как с Аленой, – Бонни присела под кустик с ягодками.

  – С Аленой Тельавив?

  – Нет, Джейн, с Аленой Лямур.

  – Которая посоветовала Кончите кушать перед сном булочки с медом? – я захихикала.

  – Алена страдала худобой, никак не могла набрать пару килограммов, поэтому питалась себя усиленно, да только почти все в трубу вылетало, – Бонни листиком лопуха вытирала лицо от копоти и песка. – Она думала, что худеет от булок и меда.

  Поэтому лучшей своей подружке посоветовала перед сном кушать для похудения белый хлеб и мед. – Бонни тоже смеялась.

  История об Алене и Кончите полностью меня успокоила, что помогать Шмулю не нужно.

  Алена сделала Кончите хуже.

  Кончита мечтала сбросить пару сотен килограммов, но на диете Алены набрала еще пятьдесят кило.

  Алена искренне хотела помочь подружке, но получилось наоборот.

  У них разный обмен веществ и газообмен.

  Когда Кончиту на гидравлических носилках несли в больницу, то у нее изо рта торчал кусок белого хлеба.

  Разумеется, что хлеб синтетический, потому что другой хлеб – натуральный, слишком дорогой на Натуре.

  – Бонни, нужно вымыть хоть чуть-чуть, – я взяла подружку за руку. – Подозреваю, что для капрала и парней наплевать, что мы грязные отправимся в столовую.

  Никто и не подумает, что нужно несколько раз в день умываться.

  – Где мы здесь найдем озеро? – Бонни оглядывалась по сторонам. – К тому же, капрал Брамс строго следит за всеми.

  Мы не сможем незаметно улизнуть и также незаметно вернуться.

  – Умоемся березовым соком, – я надула губки, потому что Бонни не одобрила мой план по поискам озера с кристальной чистой водичкой и золотым песочком. – Парни наломали деревьев, а из них течет березовый сок.

  – Джейн, разве у берез бывают длинные иголки? – Бонни показала на ветку, даже не с иголками, а с шипами.

  – Бонни, тебе лишь бы поспорить со мной, – я зашипела. – То, что яблоки бывают красные и зеленые тебя не смущает, а то, что береза с иголками – ты удивляешься.

  – Яблоки меня не смущают, – Бонни согласно кивнула головкой.

  Но резво вскочила на ножки, когда я поднялась.

  Капрал Брамс бросил мимолётный взгляд в нашу сторону, но промолчал.

  – Мало ли куда две девушки отправляются на отдыхе, – я прокомментировала настороженный взгляд капрала и его молчание.

  Мы подошли к перерубленному дереву.

  Из многочисленных ран на стволе и ветках вытекал прозрачный ароматный березовый сок.

  Его настолько много, что казалось, будто мы в душевой.

  – Береза запасала сок на зиму, – я уверенно набрала пригоршни сока и смыла с лица пыль и песок после полосы препятствий.

  – Может быть, не на зиму, а на засуху? – Бонни в первую очередь омыла соком свои грудки.

  – Бонни, на пыльном сером фоне твои грудки белеют, как снежные холмики с вишнями.

  – Вкусный вишневый компот подавали нам на обед, – Бонни облизнулась.

  Минут пять мы умывались, мылись, подмывались, пока вода не закончилась, то есть – березовый сок.

  – Даже запасы сока не бесконечны, – я изрекла мудрость, но никто не спешил ее записывать.

  – Джейн, Бонни, давайте меняться секретами, – к нам подплыл освободившийся от резинки Малевич.

  – Малевич освобожденный, – я засмеялась.

  – Бонни и Джейн минные тральщики, – Малевич не остался в долгу шуткой.

  – Малевич, ты мухлюешь, – Бонни надула губки. – Джейн пошутила смешно, а ты – грубо.

  Мы не тральщики, мы – тральщицы.

  – От перемены мест телами, поза не меняется, – Малевич снова пошутил.

  – Совсем непонятно, Малевич, – я погрозила парню пальчиком.

  Даже дыхание у меня прервалось от собственной дерзости – угрожаю парню!

  – Что у тебя за секретики, Малевич? – Бонни от любопытства высунула язычок.

  – Военные тайны, – Малевич посмотрел по сторонам, чтобы его не подслушали. – Я расскажу, как нужно прыгать на резинке, чтобы она не задушила, а вы мне расскажите, как проходить минное поле, чтобы мины не взрывались под вами.

  – Наша тайна важнее, – я подняла подбородочек. – Подумаешь – прыгать на резинке.

  Каждая девушка умеет на резинке прыгать.

  – Не каждая допрыгается с петлей на шее, – Малевич покачал головой.

  – Джейн, расскажем ему? – Бонни с вопросом дотронулась до моего плеча. – Своим боевым товарищам надо помогать.

  – Что-то Малевич нам не помогает бескорыстно, – я присела на коленки Малевича. – Ладно, Малевич, слушай. – Я сменила гнев на милость.

  – Нет, пусть он первый, – Бонни оказалась более расчетливая и хитрая.

  – Почему я первый? – Малевич вздрогнул. – Как в детском саду мальчики с девочками играли в «Покажи».

  Хорошо, я первый. – Сам с собой поспорил и сам с собой согласился. – Чтобы резинка не задушила, нужно ноги при отталкивании держать ступнями под девяносто градусов ступня к ступне.

  Так легче, и отскок получается мягче и дальше. – Малевич с надеждой посмотрел на нас.

  – Сведения очень нужные, – я важно протянула.

  – Мины нельзя увидеть, их нужно почувствовать, – Бонни ободрилась и мои слова приняла, как сигнал, что Малевичу можно выдать нашу тайну. – Просто смотришь на пустую землю и думаешь: здесь мина.

  И кругом минуешь это опасное местечко, о котором загадал, что там мина.

  – Мины чувствуют, что мы их чувствуем, так капрал Брамс сказал, – я округлила глазки.

  – Не хотите рассказывать, не надо, – Малевич с досадой ударил кулаком рядом с дуплом дуба.

  Из дупла послышалось шипение. – Я вам душу и военную тайну открыл, а вы надо мной смеетесь.

  – Вовсе не смеемся, Малевич, – я попыталась удержать разозленного парня за руку. – На самом деле мы так думали, поэтому не взрывались.

  – Да ну вас, лгушки. – Малевич пересел под другое дерево.

  – Мы не хотели, а все равно получилось, как у Алены и Кончиты, – Бонни вздохнула печально.

  – Потому что парни нам не доверяли на Натуре, считали глупенькими, и здесь не доверяют, потому что тоже считают дурочками.

  – Зато здесь парни хоть любуются нашей красотой, – Бонни возразила. – Видишь, как с интересом на нас пялятся? – Моя подружка выгодно выгнула спинку и сделала вид, что рассматривает полосатого жука на стебельке ромашки.

  Я тоже запрокинула головку, будто не замечаю восторженных взглядов парней.

  Надо ловить момент, когда мы кому-то нравимся.

  – Джейн, Бонни, ну вы и уродины, – Андерсен воплем разбил хрустальный дворец наших розовых надежд.

  – Начинается, – Бонни сжалась в комочек. – Парни атакуют.

  – Они обозлились, что мы на минном поле проявили себя героически, – я тоже вжала головку в плечи. – Бонни, ты от смущения покраснела.

  Не смущайся, мы – лучшие! – Мой голосочек серебряный задрожал. – По крайней мере, мы лучшие друг для дружки.

  – Джейн, ты тоже горишь вся от стыда, – Бонни с жалостью потыкала в меня пальчик.

  – А Джейн и Бонни ли это? – Коперник сбросил с плеча бластер. – Наши Джейн и Бонни были белые, а эти два чудовища – красные.

  Краснокожие жухраи! – Коперник заставил всех уставиться на нас.

  Даже Шмуль подпрыгнул на очередной мине, что не помешало ему в полете над нами заржать.

  – Бонни, – я завопила и прижала ладошки к ушам.

  – Джейн, – моя лучшая подружка билась в истерике.

  От волнения Бонни превратилась по цвету в морковку.

  – Джейн, ты похожа на апельсин, – Бонни тыкала в меня пальчик.

  – Действительно, апельсин, – сравнение с дорогущим фруктом не позволило мне упасть в обморок от ужаса. – Апельсин – вкусно и элитно. – Если бы Бонни назвала меня красным кирпичом, то я бы точно отключилась.

  – Я не... – я опустила головку.

  – Солдаты Бонни и Джейн, прекратите орать!

  На ваш визг сейчас все жухраи Вселеной слетятся, – капрал Брамс покачивался над нами и перед нами. – Ничего страшного с вами не случилась, что вы стали красные, как красные апельсины и морковки. – В голосе капрала не слышно паники, поэтому я немного успокоилась.

  Бонни тоже перестала визжать.

  Может быть, потому что капрала наши ротики наложил свои широкие ладони? – Каждое существо с любым цветом кожи имеет право на жизнь. – Вот эти слова толерантный капрал не должен был произносить.

  – Но у нас вся косметика рассчитана на отбеливание кожи, а не для ее покраснения, – я заскулила.

  – Не смею отрицать, Джейн, что вы совершили глупость, – капрал Брамс не выдержал груза толерантности и заржал.

  Его ржач подхватили новобранцы и Шмуль на новой взорвавшейся мине. – В незнакомом месте, солдаты Джейн и Бонни вы умывались незнакомым вам соком незнакомого вам дерева.

  Я прекрасно помню трупы своих боевых товарищей, которые после боя ожесточенно пили сок ядовитой агавы.

  Одни бойцы пьянели, а другие сразу умирали от разрыва печени.

  Мечты у всех обитателей Вселенной одинаковые: деньги и бабы, а обмен веществ разный.

  Вы, девочки, неосторожно, умылись соком агавы общевойсковой модернизированной.

  Мы называем ее так, а как ботаники обзывают это растение – дело ботаников.

  Скажите спасибо, солдаты Джейн и Бонни, что еще не выпили сок этой агавы.

  А то остались бы без языков или без печени.

  – Кому сказать спасибо, дон капрал? – я в ужасе рассматривала свою новую кожу.

  – Мне скажите спасибо, – Андерсен продолжал ржать. – Джейн, Бонни, а краснокожие вы более интересны, чем с белой кожей.

  – Не скажи, Андерсен, – Свингер чмокал толстыми губами. – Мне больше понравились бы Бонни и Джейн с синей кожей.

  Люблю синих аватарок.

  – Фирму тоже любишь? – Гендель тут же подколол Свингера. – Любишь Фирму, люби и ее лейтенанта Шоу.

  – Гендель, ты непочтительно отзываешься о своем командире? – капрал Брамс сразу отреагировал на шутку в адрес лейтенанта. – Я передам ему и Фирме твои добрые слова.

  – Монсиньеор капрал, – Гендель побледнел и открыл рот. – У меня нет переднего центрального зуба.

  Лейтенант Шоу постарался, когда я честно признался ему, что с мужчинами не танцую.

  Представляю, что он мне оторвет, когда узнает, о том, что я пошутил по поводу его и аватарки Фирмы.

  Как я теперь без зуба вернусь домой на побывку?

  Девушки любить меня не станут.

  – Гендель, девушки тебя любили за зубы? – Бонни, несмотря на нашу трагедию, заинтересовалась.

  – Дон капрал, – я искательно смотрела в глаза командира. – Я никогда в жизни больше не прикоснусь к ядовитой агаве общевойсковой модернизированной.

  Дайте, пожалуйста, от нее противоядие.

  В школе и гимназии меня называли Снегурочкой, потому что мои волосы и кожа белейшие.

  – А меня дразнили Белоснежкой, – Бонни покраснела бы от смущения, но дальше краснеть некуда. – Из-за моей белейшей кожи. – Бонни стыдливо опустила головку.

  – Дон капрал, я и Бонни ваши должницы, – я тонко напомнила Брамсу, что он и лейтенант спасли нас от людей в черном.

  Мы за это покажем им свое умение обращаться с кинжалами и расскажем, где их прячем на обнаженном теле. – Еще сильнее будем должницами.

  – Бонни, что ты задолжала господину капралу? – Лусака обеспокоился.

  – Лусака, если ты жених, то должен знать о своей невесте Бонни все, – Хаска заржал.

  – Почему вы все время ржете, парни, а мы, девушки смеемся? – я гневно топнула ножкой. – Мы хоть умываемся и следим за собой, а вы воняете, как свиньи. – Хотела всех устыдить, но только подбавила топлива в общий ржач.

  – Сегодня на ужин будут шашлыки со свининой? – Гамбургер облизнул губы и перевел нашу тему в русло ужина.

  – Свинина и тюленина, – Ламборджини подружился по весу с Гамбургером.

  – Краснокожая ярость, – кто-то нетолерантно завопил, чтобы вернуть шутки на меня и Бонни.

  – Через пару дней пройдет, – капрал Брамс решил больше над нами не издеваться.

  – Дон капрал, как до завтра? – я завизжала и сжала кулачки, словно Брамс нас покрасил в непередаваемые цвета заката.

  – Сегодня вечером вы обещали танцы со звездами, сэр капрал, – Бонни тоже паниковала.

  Она кругами бегала вокруг капрала. – Как мы заявимся на танцы со звёздами не в своем виде.

  – Те, кто вас не знал, солдаты Джейн и Бонни, подумают, что красная кожа – ваша натуральная.

  Что вы прибыли из Южных провинций Западных Секторов. – Капрал Брамс, вместо того, чтобы утешить, снова нас обозлил.

  Раздался взрыв на полосе препятствий.

  – Солдат Шмуль, ставлю вам отлично за нахождение всех мин на полосе, – Брамс отвлёкся на Шмуля. – надо же – ни одной мины не пропустил.

  – Это плохо, дон капрал? – Шмуль спросил осторожно.

  – На войне бывает плохо только тогда, когда тебя убивают, – капрал Брамс похлопал подбежавшего Шмуля по спине.

  Со Шмуля пластами отваливалась грязь. – Завтра с Джейн и Бонни...

  – Никак нет, монсиньеор капрал, – Шмуль взбунтовался.

  Голос его окреп до наглости. – Я в детстве чуть в штаны не написал от страха, когда отец меня ужасной ночью привез в парк привидений.

  Привидения не настоящие, но парк-то настоящий.

  Я сбежал от отца и спрятался на заднем сиденье машины, в которой целовалась какая-то влюбленная парочка.

  С тех пор у меня был повышенный интерес к девушкам. – Шмуль из кармана штанов извлек помятую голограмму.

  На ней изображена в движении балерина. – Моя невеста Раксанаяма.

  Она очень богатая красивая балерина. – Шмуль бросил голограмму на землю и в ярости топтал ее каблуком ботинка.

  Раксанаяма с мольбой протягивала с голограммы руки к Шмулю. – Теперь я не могу выгодно жениться на Раксанаяме. – Шмуль покраснел (но не так, как я и Бонни красные) и зарыдал, завопил, размазывал слезы по грязным щекам. – Все из-за них, герр капрал.

  Все из-за Джейн и Бонни. – Шмуль плюнул на Бонни.

  – Ничего страшного, Бонни, я сейчас вытру. – Я сорвала пучок одуванчиков и хотела стереть плевок с подружки. – На нас парни часто плюют – в прямом и в переносном смысле.

  Мы выдержим, мы хорошие.

  – Солдат Джейн, немедленно выброси росянку Клондайкскую общевойсковую ядовитую, – Капрал прикладом автомата ударил меня по руке.

  Трава выпала на ту же траву. – Хочешь, чтобы твоя краснокожая подружка покрылась зелеными пузырями? – Капрал «краснокожая подружка» произнес с ухмылкой.

  Юморист!

  – Шмуль, Джейн и Бонни отбили у тебя твою невесту Раксанаяму? – Лусака потирал натруженную резиновой петлей шею.

  – Все беды из-за Бонни и Джейн, – Шмуль истерил. – Начиналось все хорошо: огого!

  Голые девочки загадочные, с Натуры.

  Красные полусапожки на семидюймовых каблучках шпильках...

  – Сначала у нас были белые лакированные ботиночки на платформе в пять дюймов, – я восстановила историческую справедливость.

  – Мы их получили... в военном комиссариате на Сальмонелле, – Бонни облизнула губки при воспоминании о наших ботиночках. – Надеюсь, что их никто не украдет из комнаты, пока мы тут воюем и покрываемся красной кожей.

  – Красные, белые лакированные ботинки...

  – Красные не ботинки, а полусапожки, – Бонни обиделась за наши полусапожки.

  – Да заткнись ты, гадкая Бонни, – Шмуль замахнулся на Бонни кулаком. – Только и умеете, что задниц...ми вертеть.

  Глазки строите, прикидываетесь невинными овечками.

  «Мы жертвы жрецов, у нас на ДНК замок против взлома». – Шмуль проблеял, наверно, подражал нашим, девичьим голосочкам, то есть нам. – Правду сказал о вас кухмейстер Чапек: нарочно в армии вы записались, чтобы охмурить порядочного парня и обманом взять кого-нибудь из нас замуж.

  – Он так говорил, – Бонни кивнула головкой.

  – Что плохого, если девушка мечтает выйти замуж за парня? – Я недоумевала. – Но в армии мы оказались случайно.

  – Не случайно, а нарочно, чтобы мне навредить, – Шмуль не отпускал нить своего обвинения.

  – Чем же тебе солдаты Джейн и Бонни навредили, Шмуль? – капрал Брамс подкрутил ус. – Обвиняй осторожно, а то можешь пострадать.

  – Что мне Джейн и Бонни сделают? – Шмуль прокричал с вызовом. – В суд на меня подадите, Джейн и Бонни?

  Да я вас первый засужу.

  – В армии подавать в суд считается позорным и дурным тоном, – капрал Брамс открыл еще одну истину для нас. – Но часто в армии стреляют в спину.

  – Господин капрал, не подсказывайте, – Брюханов карандашиком что-то занес в блокнотик.

  – Плевал я на Бонни и Джейн, – Шмуль нас возненавидел.

  – Ты уже один раз плюнул на Бонни, – я подтвердила его слова.

  – Вы мне всю жизнь испортили, – Шмуль упал на траву и дрыгал ногами.

  – Ты влюбился в Джейн и Бонни, а они не отвечают тебе взаимностью? – Лусака заинтересовался.

  – Лусака, тебе в глаз муха залетела, – Бонни веточкой ткнула в глаз Лусаки. – Все, я вытащила.

  И не муха, а пчела полосатая с длинным жалом.

  – Не скрою, что голые оригинальные Джейн и Бонни вызвали у меня повышенный интерес.

  Я же мужчина! – Шмуль перевернулся на бок.

  – Шмуль, тебе интерес минами не оторвало? – Фриц похлопал себя по бедрам.

  – Гораздо хуже, Фриц, все гораздо хуже, – Шмуль перестал рыдать.

  Но его губы свернуты в судороге истерики. – Если бы мне оторвало мужское, то его легко заменить на другое, более величественного размера.

  На поле боя можно подобрать любые запчасти. – Шмуль кивнул на безногого Гениуса. – И пришить нитками.

  – Армейскими общевойсковыми нитками модернизированными нового образца, – Пифагор произнёс на полном серьезе.

  – Джейн и Бонни своим видом, своим поведением, и сегодня на полосе препятствий – своими разведёнными ногами и взрывами между ног – сломали мне душу, – Шмуль удивил всех. – Я поясню простым примером из истории биологии.