Текст книги "Солдат ка Джейн. Марш-бросок (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  Они не состоят на инвентарном учете в армии.

  Пусть холм из камней будет памятью любви Камбузу.

  – Как благородно и поэтично, – Бонни произнесла. – Лейтенат Шоу высоко оценит романтичный поступок капрала.

  Жаль, Джейн, что у нас нет камней для Камбуза.

  – Я не ставил на Камбуза, – кто-то произнес из толпы.

  Почти всю дорогу обратно до космодрома новобранцы обсуждали не смерть Камбуза, а свои ставки.

  Кто проиграл – обреченно вздыхал.

  Но выигравших оказалось совсем мало.

  На Камбуза ставили только самую мелочь – на всякий случай.

  Вдруг, налетит внезапно жухрайская эскадрилья.

  Или выбежит из кустов ядовитый гигантский паук.

  – Лусака, ты же знал, что Камбуз истощённый, и ты, Вирус знал.

  Почему же не поставили, что он проиграет? – Новобранцы не могли успокоиться.

  – Дураки были, – Лусака усмехнулся с видом бывалого воина. – Я на Бонни глазел, как она попкой – туда, сюда, туда сюда.

  За ножками подкашивающимися наблюдал – туда-сюда, туда-сюда.

  – Джейн и Бонни виноваты, потому что я на них тоже глазел, вместо того, чтобы о ставке на Камбуза задуматься.

  Все из-за них, из-за них проиграл.

  Голые девки сиськами трясут, бедрами крутят, виляют, да еще на высоченных тонких каблуках. – Шмуль сплюнул на дорогу.

  – Из-за себя ты проиграл, Шмуль, – я надула губки. – Не понимаю, что ты в нас интересного заметил, что отвлекло тебя от Камбуза?

  – Мы голенькие, как и все с Натуры, – Бонни обняла меня, чтобы меня не украли. – На Натуре поудивляйся, если, конечно, это тебя удивляет.

  Я вздрогнула.

  Что-то ужасно обидное было в словах парней, только не пойму – что.

  – На фронте, солдаты, вы забудете о женских ножках, – капрал Брамс многообещающе поднял брови. – Нет ничего желаннее на фронте и любимее, чем бластер сбоку, а не девица.

  Представьте, что на вас валит орда жухраев.

  А вы с красавицей в окопе прохлаждаетесь, проветриваете себя.

  Что? Ножками девушки будете любоваться?

  Или драпанете своими ножками так, что обо всем забудете: и об Императоре, и о девичьих ножках?

  А, если бы с вами был верный друг бластер модернизированный оборонительный или верная подруга – ракета общевойсковая RKT076528743657826 широкого радиуса действия – то оружие, пожалуй, лучше, чем все голые девушки вместе взятые в окопе.

  Был у нас в роте солдат Шалопай из префектуры синих провинций черных дыр.

  Он очень любил наблюдать, как доярки местные купаются. – Капрал Брамс насмешливо посмотрел на Вируса: – Совсем как ты он был, только мертвый.

  – Дон капрал, я еще живой, – Вирус обижено надул губы. – Я не один, нас много, кто на Бонни и Джейн отвлекается во время тактических занятий по бегу и убеганию.

  Что что – сразу – Вирус, Вирус.

  – Фамилия у тебя прилипчивая, Вирус, – капрал Брамс снисходительно похлопал по плечу Вируса. – Шалопай тоже думал, что он самый умный.

  – Товарищ капрал, я не думаю, что я самый умный, – Вирус покраснел, хотя после бега кровь отлила у него от головы, и череп белел снежным комом.

  – И не думай, Вирус, что ты самый умный, – капрал Брамс привязался так привязался к Вирусу. – Самый первый шаг солдата к мудрости – это не думать, что он самый умный.

  Шалопай не сделал этого шага, потому что баб любил.

  Оборудует в кустах наблюдательный пункт и подсматривает за доярками.

  Доярки – не солдаты, они не думали, они соображали.

  Знали, что за ними солдат подглядывает, поэтому затягивали купание.

  Войдут девушки в воду и отмачивают себя до посинения.

  – Герр капрал, почему Шалопай не слетал в нашу конфедерацию Натура? – я поправила челку. – У нас все девушки голые – не нужно ждать, когда они разденутся и войдут в воду купаться.

  – Джейн, в том и сок, что подсматривать из укрытия, тайно, как раздевается скромная девушка намного интереснее и захватывающе, чем глазеть на всегда голую девушку, – Камамбер ответил за капрала, облизнул губы и снисходительно посмотрел на меня.

  – Вобще-то это извращение – подсматривать тайно, – капрал Брамс также снисходительно, как он на меня – взглянул на Камамбера. – Но история знает множество примеров, когда тайно лучше, чем явно.

  Запомните бойцы, – капрал Брамс повысил голос и обратился сразу ко всем. – В имперской армии не подсматривают, в армии – ведут наблюдение.

  – Дон капрал, вы же сами сказали, что Шалопай подсматривал, – Бонни поймала капрала на несоответствии.

  Но капрал на то и военный, чтобы выходил сухим из любой воды, даже мокрой.

  – Солдат Бонни, подсматривать можно за твоими сиськами, а наблюдать – за всем остальным, – капрал Брамс посмеялся над Бонни и вызвал здоровый ржач новобранцев.

  Лукас даже закашлялся кровью с пылью.

  – Лукас, тебе помочь прокашляться? – Ганимед дружелюбно похлопал Лукаса по горбатой спине.

  – Спасибо, Ганимед, – Лукас выплюнул ошметок чего-то своего внутреннего. – Но по спине стучат, когда подавился, а ты из меня выстучал кусок печени.

  – Ничего, не волнуйся, Лукас, печень восстанавливается, – Ганимед произнес неуверенно и спрятался за спину Радзинского.

  – Бонни, ты заметила, что когда военный не знает, что ответить, то он сразу переходит на оскорбления или шутит о женщинах, – я шепнула сконфуженной подружке. – Уловку военных надо взять на вооружение.

  – Джейн, я не хочу оскорблять просто так и смотреть на других девушек, кроме тебя, – Бонни прижалась ко мне.

  – Четыре тонких каблука – красиво, а, когда они вместе, то – устойчивее, чем два, – Нумеролог Фуникулер одобрил наши пожимания.

  – Фурункулер, ты же нумеролог нечетник, – я вспомнила. – Тебе должны нравиться нечетные числа, а четыре – четное.

  – Четыре каблука и одна твоя попа, Джейн, – Фуникулер выкрутился из своей ошибки. – Джейн, я не Фурункулер, а Фуникулер.

  Не делай, пожалуйста, вид, что ты забыла мое имя.

  Фурункулер звучит обидно и по-медицински, как Вирус.

  – Сам ты Вирус, Фурункулер, – Вирус обиделся на товарища и чуть притормозил, чтобы отстать от Фуникулера.

  – Обида на фронте – самое последнее дело, – капрал Брамс все замечал. – Кто обижается во время боя, тот, считай, уже труп.

  – Зачем трупы считать, дон капрал? – я открыла ротик буковкой О. – Я люблю ворон считать, а трупы считать – нехорошо.

  – Как считать трупы, если некоторые трупы не полностью после бомбёжки? – Бонни вжала головку в плечи.

  – Шалопай тоже так думал, да под раздачу жухраев попал, – капрал вернулся к памяти о своем бывшем сослуживце.

  Сорокалетние старики обожают вспоминать годы своей молодости. – За голыми доярками подглядывал, а за ним жухраи из своего укрытия подсматривали.

  Мы же вели наблюдение за всеми: за доярками, за шалопаями, за жухраями.

  Видели, как жухраи набросили на голову Шалопая мешок и потащили пленного к космоплоту.

  Шалопай вопил: «Братцы, помилосердствуйте».

  Но толку от его воплей – дырка от пончика.

  Так и увели его жухраи.

  А, если бы вместо баб Шалопай любовался на свой бластер, то не подпустил к себе врага, не дал бы себя взять в плен, а пал бы смертью храбрых. – Капрал обвел всех стальным взглядом.

  Ни у кого не хватило храбрости, зато достаточно сообразительности, что задавать вопрос: почему Брамс и его товарищи наблюдатели не помогли боевому Шалопаю в беде.

  Если не помогли, то значит, на это были причины.

  Капрал все равно бы выкрутился, соврал бы, отшутился бы.

  – Если я что-то недосмотрел во время марш-броска, то я сожалею, – капрал остановил машину неподалеку от космодрома.

  Отсюда видна столовая и дымок из трубы.

  – Я унюхала запах морковных котлет, – Бонни мечтательно посмотрела на меня.

  – Бонни, не съешь меня, – я погрозила подруге пальчиком.

  – Не дурацкие морковные котлеты, а – шашлык из барашка, – Брюханов посмотрел на Бонни с превосходством.

  – Сам ты барашек, Брюханов, – Черчиль размял нос, чтобы лучше чуял запахи. – Не баранина, а свинина.

  – Убейте меня, если запах свинины, – Шмуль покосился на Черчиля. – Не свинина, а – куропатки печеные.

  Я промолчала, потому что поняла: каждый в дыме унюхал свою мечту на ужин.

  Я, например, ярко почувствовала запах перловой дорогущей каши.

  – Кушать хотите? – голос капрала ласковый ласковый, добрый добрый, что не предвещало ничего хорошего... нам. – Покушаете, если доползете. – Капрал нас насторожил.

  Сам же присел в тенечке баобаба с широкими листьями, из мешка извлек две банки – с персиковым компотом и с тушенкой.

  Армейским широким ножом капрал ловко вскрыл банки и проглотил по кусочку из каждой. – Солдаты, вы прибыли в страну своей мечты.

  Сегодня на занятии по основам бластероведения вы получили бластеры – по своему желанию. – Капрал облизнул меня и Бонни насмешливым взглядом.

  Намекал, что мы должны изучать сразу все бластеры. – Теперь вы имеете возможность потренироваться в вашей любимой особой дисциплине. – Это уже интереснее, заинтересовало. – В военном комиссариате вы писали тест, который показал, на что вы способны в армии.

  Все вы на бумаге проявили по разным войсковым дисциплинам впечатляющие результаты.

  Теперь отработаете эти результаты на местности.

  Я не знаю, сколько процентов у того или у другого из вас по тестам, мне не положено знать.

  Но есть сведения о родах войск, куда вас тесты назначили.

  Эти сведения известны мне и лейтенанту Шоу, вашим непосредственным командирам.

  Вы не дожны никому разглашать: кто вы, к какому роду особых войск приписаны.

  – Слышали уже, – Лусака прошептал, чтобы повеселить меня и Бонни, зевнул. – Постоянно военные напоминают, чтобы не разглашали.

  Тоже мне секретики мальчишеские.

  Мой гимназический друг Гематома обожал секреты.

  Сожрал банку огурцов из биологической гимназической лаборатории.

  Наставник Касперс допрашивал нас, требовал, чтобы признались, кто сожрал лабораторные соленые огурцы.

  Гематома не признался, а потом в его брюхе образовалась дыра – насквозь видно было.

  Гематома лежит, а через него видна простыня.

  Тяжело он умирал, с проклятиями.

  Доктор сказал, что, если бы Гематома сразу признался, то его можно было бы спасти.

  – Наставник Касперс тоже хорош, – Бонни прислонилась к дереву. – Мог бы не допрашивать, а сразу бы предупредил, что огурцы ядовитые.

  Тогда бы Гематома признался, как миленький.

  – Нет, Гематома совсем не миленький был, – Лусака пожевал губу. – Особенно – после дыры в животе – не красавчик.

  – Лусака, ты произнес – особенно, – капрал Брамс все видел и все слышал.

  Наверно, тоже очень особенный.

  – То, что все офицеры в Учебке особенные, капрал намекал раньше, – я склонилась к ушку Бонни. – Но бывают просто особенные, и очень особенные.

  – Мы с тобой, Джейн, очень очень очень особенные, – Бонни гордо подняла подбородочек. – Подобных нам нет в Империи.

  – Но это наш маленький секретик, Бонни, – я поцеловала подружку в щечку. – Если о нем узнают многие, то нас разберут на части для изучения под тахионными микроскопами.

  – Монсиньеор капрал, – Лусака насторожился. – Я сказал «особенно» не по поводу нас, а просто употребил в контексте.

  – Теперь я тебя употреблю в поле, – капрал Брамс проглотил половинку персика. – Употреблю, как персик.

  – Господин, капрал, угостите девушек персиками, – Бонни загипнотизировано смотрела на открытую банку.

  Персики мы никогда не пробовали, только видели в фильмах и на картинках в учебниках.

  – Солдат Бонни, не поступило решение сверху, из императорской канцелярии, чтобы капралы угощали девушек персиками, – капрал Брамс мрачно посмотрел на нас.

  – Зато Джейн и Бонни обедали с господами офицерами в офицерской столовой, – Малевич донес радостную новость до тех, кто не знал раньше.

  Новобранцы оживились, как телята, которым принесли теплое молоко.

  – Малевич и Лусака, как самые говорливые и быстрые – на исходную позицию, – капрал Брамс снова восстановил справедливость: – Солдат Бонни, армия – не только место, где можно набить карманы и живот, но и обширная площадка для проявления смекалки.

  Я оставлю на время на траве открытую банку с оставшимися консервированными персиками в сиропе, – капрал Брамс нарочно нас соблазнял, чтобы мы дрожали на грани голодного обморока. – Пока я буду ставить перед солдатами Малевичем и Лусакой задачу на полосе препятствий, вы можете проявить смекалку. – Капрал Брамс намекнул и повернулся к банке с персиками спиной.

  Я и Бонни рванулись к заветной банке.

  – В нашей конфедерации Южных префектур Северных Галактик растут только персики, – Волга оказался ближе всех к персикам и подхватил банку. – Я их ненавижу, меня от персиков тошнит.

  Но в армии выбирать не приходится! – Волга бросил на нас и других новобранцев насмешливый взгляд и поднял банку надо ртом.

  Еще миг, и персики окажутся в его бездонной пасти.

  Персики. Наши с Бонни персики. Которых мы, может быть, никогда больше не попробуем.

  Которых, мы, возможно, никогда не попробуем.

  – Нееет, – я попыталась – тонкими белыми ручками с длинными пальчиками плюс ноготки с маникюром – дотянуться в полете до банки.

  Но видела, что опаздываю.

  Вдруг, в банку что-то тупо ударилось.

  Банка с персиками вылетела из руки наглого жадного обжоры Волги.

  Я в три прыжка оказалась за его спиной и подхватила с травы заветную баночку.

  – Что это было? – Волга с удивлением смотрел на свою пустую руку и на банку в моих руках.

  – Дурацкий вопрос, Волга, – Гамбургер захохотал. – Во всех плохих фильмах, чтобы протянуть время и запутать, герои постоянно спрашивают друг друга «Что это было?».

  Что было, что было – лишился ты своих персиков.

  – У Джейн и Бонни свои персики есть, но им еще и персики господина капрала подавай, – Пифагор тонко пошутил.

  – Пифагор, ты только считать персики умеешь, а не трогать их, – Квакер подколол Пифагора.

  Пока наши сослуживцы обменивались шутками, я и Бонни быстро, чтобы солдаты не успели отобрать у нас персики, проглотили добычу.

  Выпили по-подружески сладкий липкий сок.

  – Ничего вкуснее я не пробовала в жизни, – Бонни облизывала пальчики.

  – Бонни, в столовой мы кушали дорогие деликатесы, – я закатила глаза от удовольствия. – Мы говорили, что армия не так страшна, как ее показывают в боевиках о зомби.

  Но только сейчас, после райских персиков, я поняла, что армия это персик в сахарном сиропе.

  – Господин капрал, зачем вы меня вешаете? – со стороны леса послышался душераздирающий истошный вопль Лусаки.

  – Так всегда – мы о персиках и сахарном сиропе вспоминаем с восторгом, а другие в это время вешаются, чтобы испортить нам радость, – Бонни топнула каблучком.

  Но недовольство не помешало нам вместе со всеми бежать посмотреть, как капрал Брамс вешает Лусаку.

  – Будем ставки принимать – выживет ли Лусака в петле или задохнется? – Брунцелез спросил совета у Пифагора, как парня, который сечет в математике.

  – Тяжело в учении, легко в бою, – капрал Брамс подтолкнул хрипящего Лусаку вверх. – Так великий императорский полководец Санчес сказал.

  – Герр капрал, нас учили, что не Санчесу принадлежала эта крылатая фраза, а адмиралу имперского космофлота Колумбу, – я обожала уроки истории.

  Ну, конечно, на том уровне, который нам позволяли в школе и в гимназии.

  – Кто у нас крылатая, та поползет сейчас, – капрал Брамс завязал узел резинки на шее Малевича. – Налопались персиков, солдаты Джейн и Бонни, теперь о крыльях размечтались.

  Не будет вам крыльев, вы – не Космодесантники.

  – Дон капрал, вы выдали часть тайны, что мы не Космодесантники, – Бонни осмелела, но прижалась ко мне.

  Дрожать вдвоем не так страшно.

  – Солдатки Джейн и Бонни, я ожидал, что вы не добежите к банке, не успеете, но не мог поверить, что все же банка досталась вам.

  – Товарищ капрал, вы нарочно предложили нам персики, чтобы я и Бонни их не получили, – я надула губки. – Сами вы подсматривали, хотя обещали, что отвернётесь и не будете подглядывать.

  – Я не подсматривал, солдат Джейн, а вел наблюдение, – капрал Брамс ударом ноги выбил из-под Малевича табуретку.

  Малевич задергался с петлей на шее, захрипел, дрыгал ногами. – Солдаты Бонни и Джейн, почему банка вылетела из рук Волги?

  – Потому что Волга жадный и с девочками не поделился персиками, дон капрал

  Вот у него персики и улетели. – Гамбургер заступился за нас. – В картинной галерее моего отца висит подлинник стариной картины «Девочка с персиками».

  – У моего дяди тоже есть подлинник этой картины, – Гениус усмехнулся. – Я могу назвать тысячи коллекционеров, которые обладают этим подлинником.

  – Солдаты Джейн и Бонни, – капрал Брамс поманил нас пальцем. – Я так понял, что вы не откроете секрет, как выбили банку из руки солдата Волги, – по глазам капрала мы видели, что он наполовину догадывается.

  Мы промолчали, лишь кивнули головками.

  Зачем при всех рассказывать капралу о том, что Бонни, незаметно для чужого взгляда, выхватила кинжал, рассчитала, чтобы он ударил банку рукояткой, а затем бумерангом вернулся обратно к ней.

  Задачка на метание ножей для дошкольников.

  Скорость полета кинжала быстрее времени восприятия человеческим глазом, поэтому кинжал в полете не виден.

  К сожалению, мы не могли скрыть звук удара деревянной рукояти бесценного понтовского кинжала о банку.

  – Джейн и Бонни, вы поползете, – капрал Брамс озадачил нас перед пыльной дорожкой. – Вы в тестах указали, что больше всего любите ползать. – Капрал много знал о наших ответах в тестах.

  Но, наверняка, не догадывался, что мы написали их на сто процентов.

  Стопроцентный результат, до меня и Бонни, никто не показывал в особую пехоту.

  Тем более, что обычно у девушек проценты всегда ниже, чем у парней.

  – Господни капрал, Малевич и Лусака космодесантники? – я осторожно показала пальчиком на подпрыгивающих на резинках наших парней.

  Тренажер задуман очень остроумно, и эффективно.

  Руки новобранцев закованы в наручники.

  Капрал Брамс успел набросить на Малевича и Лусаку оковы.

  К тому же на виселице Малевич и Лусака смотрелись очаровательно.

  Длина резинки рассчитана настолько, чтобы, если солдат не желает тренироваться, то резинка будет его душить, затягиваться на шее.

  Чтобы ослабить действие петли, нужно как можно выше подпрыгнуть.

  В полете петля расслабляется и позволяет дышать.

  Пока солдат прыгает, он дышит и живет.

  К тому же, ноги тренируются при отталкивании от земли – чем выше подпрыгнет, тем дольше шея свободна от удушения резинкой.

  В тестах на профпригодность в армии были вопросы: что больше нравится – прыгать, бегать или ползать.

  В разных формулировках...

  Я ответила – ползать, потому что догадывалась, что прыжки до добра не доведут.

  Я подозревала, что если любишь прыгать, то отправят в космодесантники.

  Ползать – оказалось, что в пехоту.

  Поэтому сейчас поползем с Бонни...

  – Товарищ капрал, мы не можем ползти по грязной земле, – Бонни капризничала.

  Она надула губки. – Мы же чистенькие девочки.

  – Дон капрал, разрешите доставить из казармы наши прокладки, лосьон мицелярную водичку, чтобы снять пыль с кожи, помаду, пудру, парфюм...

  – Солдаты Бонни и Джейн, – капрал Брамс вытаращил глаза.

  – Я уже поверил, что господина капрала ничем не удивишь, – за нашими спинами приглушенно хихикнул Шмуль.

  – Зато я тебя, Шмуль, удивлю, – капрал Брамс услышал замечание Шмуля. – Тебе петля Малевича и Лусаки покажется избавлением от мук.

  – Повторяю, солдаты Джейн и Бонни, – капрал Брамс развернулся к нам. – Я понимаю – прокладки вам нужны на полосе препятствий, чтобы пыль не залетела в ваши широко распахнутые... гм... глаза...

   Но остальное зачем: пудра, помада, духи, лосьоны, вода эта ваша как ее...

  – Мицелярная водичка, – я выдохнула с возмущением.

  Неужели, капрал не понимает простейших истин?

  – Герр капрал, – из глаз Бонни вылетали молнии. – Девушка всегда и везде должна блистать.

  Неважно – на фронте в грязном окопе, или на приеме у Императора.

  Вы же не хотите видеть нас покрытых грязью, пылью, изможденных и замусоренных?

  – Резерфорд, возьми машину и – одна нога здесь, другая – там, в казарме.

  Возьми все, что заказали солдаты Джейн и Бонни. – Капрал не обругал нас, не избил, а даже помогает – чудеса.

  – Проехать по минному полю, товарищ капрал? – Резерфорду не понравилось, что его ноги будут находиться в разных местах.

  – Монсиньер капрал, – Бонни скрестила ножки. – Резерфорд не знает, где спрятан ключ от нашей комнатки.

  Позвольте, я и Джейн быстро съездим за нашими вещичками.

  – Мы быстро, мы поторопимся, – я тоже скрестила ножки, чтобы выглядеть, как и Бонни. – Тем более, что Резерфорд не знает, что нам нужно.

  Он может перепутать ночной крем с вечерним, или вместо мицелярной воды привезет лосьон для рук, – я засмеялась.

  – Джейн, ну ты и пошутила, – Бонни согнулась в хохоте. – Придумаешь же – перепутать ночной крем с вечерним.

  Мы закатились в истерике смеха.

  Выглядело на фоне подпрыгивающих и хрипящих Малевича и Лусаки потрясающе.

  Когда мы отсмеялись, то заметили, что все на нас строго смотрят, а некоторые – с сочувствием.

  – Впервые в армии подобное, – капрал Брамс произнес из моря безмолвия. – Зато будет что вспомнить, вернее – кого, солдаты Джейн и Бонни. – Капрал кивнул головой в сторону машины. – Бонни, съездишь одна.

  Джейн останется с нами, как заложница.

  Вдруг, вы вдвоем захотите дезертировать? – Шутка от капрала или он серьезно не доверяет нам?

  – Дон капрал, мы с Бонни никогда не расстаёмся и не расстанемся, – я топнула ножкой и оставила в песке дырочку от каблучка. – Разрешите нам вдвоем слетать в казарму, – я бормотала, потрясена до глубины души, что капрал Брамс нам дает послабление. – Она должна сидеть за рулем, а другая будет бибикать, если на дорожку выбежит зайчик.

  – Или котенок, – Бонни согласно кивнула головкой.

  – Солдаты Джейн и Бонни, у вас от компота мозги на сторону повело? – Капрал находился на грани истерики и смеха. – Вы требуете, просите, указываете мне.

  И ради чего?

  Я бы понял вас, если бы в бою вы подсказали мне, где затаился враг.

  Но пудра, помада, прокладки, чтобы пыль в дырки не залетела.

  – Господин капрал, мы поехали? – я наклонила головку к правому плечу.

  Капрал Брамс не ответил и отвернулся.

  – Как с персиками в банке, – Бонни шепнула мне. – Вроде бы не разрешил, и в то же время не запрещает.

  Отвернулся, чтобы мы делали по своему усмотрению.

  Если проколемся, то будем виноваты, если привезем косметику, то капрал сделает вид, что ничего не заметил.

  – Бонни, ты военный гений и стратег, – я с восхищением хлопнула подружку по попке.

  – Девочки, а вы водить армейскую машину умеете? – Брюханов с насмешкой смотрел на нас.

  – Что тут уметь? – я пожала плечами и уверенно нажала на газ. – Машина – не компот из персиков, не убежит. – Не напрасно я понадеялась на свои ножки.

  Я нажимала на педальки, а Бонни крутила руль.

  Мы домчались до казармы за несколько жалких минут.

  Без приключений.

  Сбитая бочка не считается.

  Она упала, покатилась, из нее что-то черное вытекало.

  Нечего оставлять бочки на дороге, по которым едут бравые девушки.

  – И никого не сбили, – я открыла дверцу машины.

  – Джейн, нужно поторопиться, иначе капрал Брамс больше не будет нам доверять, – Бонни озвучила мои опасения.

  – Подхватим ящик с косметикой и сразу обратно, – я наклонилась над ковриком, под которым спрятан ключ.

  – Джейн, у тебя на левой ягодице пятнышко грязи, – Бонни прислонила пальчик к моей попке.

  – Мицелярной водичкой удалим, – я подняла коврик и вскрикнула: – Бонни, ключа нет.

  – Украли? – глаза моей подружки налились черным, а грудки – грудки от волнения просто налились.

  – Проверим, – я решительно толкнула дверь.

  Она оказалась не заперта, как и наши души.

  – Вещей в комнате не убавилось, – я остановилась около кровати. – Даже прибавилось.

  – Господа, вы кто? – Бонни строго спросила двух людей в черном.

  – И почему в ботинках и в одежде на нашей чистенькой кроватке? – Я пристально разглядывала наглецов.

  Но это не те агенты, которые допрашивали нас в военном комиссариате на Сальмонелле.

  Эти – шире в плечах и уже лбами.

  Похожи на представителей конфедерации кроманьонцев.

  – Ох, заснули с дорожки, – человек в черном зевнул. – Джейн и Бонни, главное не кто мы, а кто – вы.

  – Здесь вопросы задаем мы, – второй человек в черном обеспокоился, что ему не дадут слово?

  – Вы обвиняетесь в заговоре против Императора и в имперской измене, – на наших руках волшебно появились стальные наручники. – На этом ваша история закончилась, солдат Бонни и солдат Джейн.