Текст книги "Снежная Королева и блондинка принцесса Снежана (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  Раздался стук, потом скрип открываемых дверей.

  Послышался топот ног, и все ноги явно смотрели на меня и осуждали мою худобу и дико высокий баскетбольный рост.

  – Рассказа не будет больше, моя любимая принцесса, – Герда произнесла с дрожью в голосе. – Мы попали в ловушку Хозяйки Королевства вечного лета Светланы.

  – Прости Герда, что я бесчувственная, но я не чувствую ловушку, извини, что не понимаю, – я открыла глаза и робко подняла головку – Столько ярких сочных красок я давно не видела.

  – Золото, серебро, роскошь и все цвета радуги.

  В Ледовом Дворце краски серые, белые и черные – с небольшими оттенками, а здесь буйство красок, – последние слова я нечаяно произнесла вслух.

  И заметила людей – их достаточно много.

  Стражники перегородили все входы и выходы из шикарного зала торжественных приемов.

  Придворные мужчины и женщины разглядывали нас через бинокли на палочках, словно я и Герда – невиданные в этих краях зверюшки.

  На высоком золотом троне сидела сочная ладная красавица.

  Она похожа на деву Травяницу, или дева Травяница похожа на нее.

  Неужели? Травяница – дочь Светланы?

  Тугие пшеничные косы Хозяйки вечного лета стелились по полу.

  – Девочка, ты уже догадалась, кто я? – Светлана снизошла до вопроса ко мне.

  Не успела я ротик открыть, чтобы ответить, что я догадливая и извиниться, а Светлана уже махнула рукой в сторону Герды:

  – Заковать ее в цепи и приковать к стене здесь.

  – Цепи медные или оловянные, Королева? – Красавец стражник подмигнул Светлане.

  – Золотые, дурак, – Светлана холодно, не по-летнему посмотрела на стражника.

  И он увял, как майская роза в жару. – Вокруг меня все должно блестеть и сверкать.

  – Прошу прощения, что вступаю в ваш личный разговор, – я горела от стыда. – Мне очень стыдно, поверьте мне.

  Моего стыда вы не узнали бы никогда, если бы обстоятельства не вынудили меня и принудили вызвать ваше беспокойство.

  Отпустите, пожалуйста, Герду на свободу.

  Она, как вольная птица, не сможет жить в клетке.

  Пусть лучше не цепи золотые сверкают на ее конечностях, а она сверкает в полях своей красотой.

  Извините, простите меня, пожалуйста. – Я от стыда готова сквозь мраморный пол провалиться.

  На меня все в зале взирали с презрением и удивлением, словно в замок Светланы прискакала худая лягушка и человеческими словами выражает свое мнение.

  – Принцеса Снежана, не унижайся, – Герда выкрикнула натянуто беззаботно. – Я выберусь из любого плена.

  У меня много отмычек – как железных, так и других! – Герда щелкнула пальчиками.

  На нее смотрели с одобрением, не то, что на меня.

  Стражники вежливо раздели Герду догола и приковали золотыми цепями к каменой стене.

  – Извините, а где колодец, в котором сидит моя мама, Снежная Королева? – голос мой даже до блеянья робкого не дотянул. – Я спасу ее, извините!

  Мы вместе отправимся в Ледовое Королевство и больше не станем вам надоедать.

  Извините, если я сказала не то, что вы рассчитывали услышать от меня. – Снова сгораю от стыда: на этот раз за свое недостойное поведение, некрасоту и дерзость.

  В ответ на мои слова послышался приглушенный смех придворных и стражников.

  А красавица Светлана ржала во весь голос.

  Она – Королева Лета, поэтому она может не скрывать свои чувства.

  Рядом со Светланой возникла девушка необычайной красоты: брюнетка с прозрачной белой кожей, яркими алыми губами, пронзительно ледяными голубыми глазами.

  Девушка присела на колени Королевы Лета, обняла ее и настойчиво поцеловала в губы.

  Затем повернулась ко мне и с насмешкой смотрела, будто прожигала ледяным взглядом.

  Одета девушка не по-летнему: синяя дизайнерская легкая шубка с белым мехом и серебряными нитями.

  Белые непрозрачные чулки подчеркивали идеальность ее ног.

  Голубые сапожки усеяны крупными прозрачными камнями.

  Разумеется, бриллианты, потому что девушка – сама – бриллиант.

  На очаровательной головке сверкает изящная маленькая корона с одним бриллиантом, но с каким – величиной с яблоко.

  – Нравлюсь? – девушка поймала мой восхищённый взгляд.

   – Извините меня, пожалуйста, но красивее вас я никого никогда не видела, – я от откровенности покраснела.

  – Я всем нравлюсь, в этом моя беда, – девушка наиграно вздохнула, будто тяжело нести ношу абсолютной красавицы.

  – Извините, что я говорю без разрешения, но я не понимаю, что за беда, когда вы нравитесь.

  Простите мою назойливость.

  Но я всем не нравилась в другом мире.

  Это настоящая беда, когда девушка никому не нравится.

  Извините, что я осмелилась некрасивая упомянуть о себе в вашем присутствии. – Я опять покраснела, хотя краснела постоянно.

  Удивительное свойство у меня краснеть и краснеть, смущаться и смущаться, сгорать от стыда и сгорать, и так без конца.

  – Снежана, ты не поймешь девушку, у которой все есть, любые желания исполняются по движению ресниц.

  Все готовы мне услужить, подхалимствуют.

  Я давно не слышала правду, потому что из-за моей красоты все льстят мне, никто не осмеливается произнести дерзость в мой адрес.

  Разве что, – девушка с огненной любовью в глазах посмотрела на Светлану, – есть одна упрямица.

  – Извините, что вклиниваюсь в ваши отношения, но вы – Снегурочка, сестра моя? – Я бы выпучила глаза, если бы они были огромные.

  – Снежана! К сожалению, я твоя сестра! – Снегурочка посмотрела на меня с жалостью.

  Но не с жалостью, как на собачку, а с жалостью – как на неисправимую человеческую личность.

  – Снегурочка! Я знаю, что наша общая мама – Снежная Королева!

  Простите, если я искажаю историю.

  Мне так стыдно!

  А отец у нас тоже один на двоих?

  Мне так неловко, что отвлекаю вас расспросами.

  – Мой отец – Морозко, – Снегурочка передернула плечами.

  – Принцесса Снежана, а твой отец – Ледоруб, – обнажённая Герда крикнула из цепей.

  – Герда, ну, кто тебя за твой миленький шаловливый язычок тянул? – Моя сестра с осуждением посмотрела на Герду, а затем махнула изящной ручкой – и махнула тоже изящно: – Ладно, Снежана все равно узнала бы о своем отце.

  – У тебя отец великий Морозко, а у меня какой-то Ледоруб? – я надула губки. – Извини, пожалуйста, что я недовольна отцом. – Я даже в сказках не слышала о Ледорубе.

  Мне стыдно! – Я закрыла ладошками лицо.

  Гогот и ржание раздались со всех сторон. – Бабушка Виола...

  – Виола – вьюга, – сестра поправила меня.

  – Знаю, извини. Вьюга Виола рассказывала мне совсем другую сказку о Снегурочке.

  Жил-был крестьянин Оцеола и была у него жена Женевьева.

  Жили Оцеола в любви и согласии, только детей у них не было.

  Так они и состарились в одиночестве, как наверно, состарюсь и я без жениха.

  Сильно они о своей бездетности горевали, да другими детьми настроение поднимали.

  Но не судьба тем, кто не догадался сделать детей, когда мог.

  Ладно бы Оцеола и Женевьева были бездетные по здоровью, или одинокие, но нет – они просто никогда не занимались этим... – Я горела от стыда. – Ну, вообщем, не знали, откуда дети берутся.

  Я тоже представляю этот процесс смутно. – Зачем я позорюсь? – Однажды, выпал в Колумбии, где они жили, белый снег в виде порошка.

  Детишки чужие резвились в фавэлах, лепили из снега стройных красавиц.

  – Пойду и я себе слеплю снежную женщину, – Оцеола усмехнулся.

  – Что ж, пойдем разгуляемся, – на Женевьеву напал веселый час. – Только я у тебя одна женщина в твоей Судьбе.

  Лучше слепим из снега колумбийского нам дочку.

  – Раздевайся, будешь мне позировать, – согласился Оцеола.

  Вылепил он из снега девушку необычайной красоты.

  Приукрасил, конечно, снежную деву.

  У Женевьевы с возрастом произошли перемены в теле, а Оцеола из снега лепил молодую.

  Он сделал снежной девушке груди молодые, налитые с задорными сосками.

  Не пожалел на подкраску сосков и губ губную помаду жены.

  На лицо снежной девушки наложил легкий слой макияжа.

  Волосы ее висели сосульками, а над низом живота снежной девушки Оцеола задумался.

  – Жена моя, Женевьева, – Оцеола пальцем провел борозду внизу снежной скульптуры. – Не будет ли несоответствием содержания и формы, если я на лобке снежной девушки нарисую волосики?

  – Волосики – лишние, они нарушат гармонию ледяной скульптуры, – Женевьева не согласилась с мужем. – Девушка снежно белая, а у снежных блондинок там волосики не растут. – Это был единственный спор по поводу внешности снежной красавицы.

  – Руки у тебя золотые, мужик, – сказал мудрец, когда проходил мимо снежной статуи. – Надо же – вылепил чудо, от которого у меня в душе и везде вишня зацвела.

  Чудесные формы, изгибы, впадины, выпуклости.

  – Спасибо за комплимент, сэнсэй, – Оцеола поклонился. – Я старался, с жены своей Женевьевы пример брал.

  Она позирует мне для изготовления снежной скульптуры.

  – Вижу, что позирует голая, – мудрец сэнсэй перекинул миску с лапшой собэ из правой руки в левую. – Я нахожу, что твоя жена выглядит, как живая. – Наставник внимательно разглядывал Женевьеву.

  Она под его взглядом опустила скромно глаза.

  И эти глаза нескромно смотрели в ниже пояса самурая.

  – Господин, вы носите самурайский меч в штанах? – Женевьева проявила любопытство.

  Самурай и Оцеола засмеялись над глупым вопросом женщины.

  Но Женевьева не была глупой, она – хитрая и мудрая.

  Оцеола продолжал работать над мелкими деталями снежной девушки: оттачивал черты ее лица, подрабатывал носик, обрисовывал губки.

  – Жена Женевьева, посмотри, какую я красавицу сотворил, – Оцеола с гордостью обернулся.

  Но нет его жены.

  Лишь снег мелко несется к вершине Фудзиямы.

  – Твоя жена Женевьева ушла жить к самураю Судзуки, – снежная девушка ожила. – Сердцу не прикажешь.

  Медленно медленно

  Ползет черепаха по берегу Амазонки.

  Тихая любовь. – Снежная красавица нежно опустила ладони на плечи Оцеолы. – Женевьева из вас двоих: ты и самурай Судзуки – выбрала лучшего.

  Женщина всегда ищет для себя самого наилучшего жениха.

  Судзуки древнего рода, феодальный князь.

  Ты – простой сапожник из фавэлы.

  Женевьева сделала правильный выбор не в твою пользу.

  – Ты! Ты разговариваешь? – Оцеола отпрыгнул от девушки в ужасе.

  – И не только, – девушка превратилась в живую, но снежную.

  – Что не только?

  – То – не только!

  – Да?

  – Да!

  – Что же ты не ушла вместе с Судзуки?

  – Я бы ушла, но он не пригласил меня, – снежная девочка сдвинула брови. – Буду ждать другого достойного жениха.

  А пока придется жить в твоей сакле, раз ты меня вылепил из снега. – Снежная девушка поцеловала Оцеолу в губы.

  И завертелось у них, закрутилась снежная любовь.

  Оцеола с трудом пришел в себя от нахлынувшего счастья.

  Он назвал рождённую из снега – Сноу Герл, то есть Снегурочка.

  Каждый день по вечерам Оцеола уходил в кабак.

  За кувшинчиком сакэ и с подносом с суши он хвастался перед бедными кузнецами своей снежной подружкой.

  Снег на улице давно растаял, зазвенели в Колумбии ручьи и ножи.

  А Снегурочка не тает, а даже – наоборот, в теле снега прибавляет, как холодильник без разморозки.

  Оцеола домой возвращается далеко за полночь.

  Но Снегурочка ждет его, потому что никогда не спит.

  Она сидит у окна сакли и высматривает подходящего нового мужа.

  Подходящие в фавэлы не заходят, поэтому Снегурочка довольствуется пока Оцеолой.

  Она снимает с него сапоги, омывает ноги и чресла в тазике, а затем у них начинается веселье: танцуют, поют, забавляются по-взрослому до утра.

  – Сограждане, – на следующий день Оцеола снова стучит себя кулаком в груди. – Снегурочка, она – она необыкновенная. – И опять пьют сакэ за здоровье Снегурочки.

  Прошла одна самоизоляция во время эпидемии вируса, сменилась другой.

  Чрезвычайная ситуация следует за ситуацией.

  Оцеола в ус не дует, все радуется и радуется.

  Но даже он в кабаке понимает:

  – Радость не бесконечна.

  Только печаль вечная.

  Луна на небе.

  Луна на дне ручья.

  Осенний вечер. – Любят они маленькие стихи.

  На короткий срок отменили чрезвычайное положение.

  Радостно закричали за окном торговцы пахлавы.

  На лавочках зазеленели любители жевать бетель.

  В кишлаках стали разучивать новые песни.

  Девушки собрались в стайку, обсуждают женихов.

  А Снегурочка с каждым днем становится злее и неприветливее.

  Даже с Оцеолы перестала сапоги снимать после его походов в таверну.

  – Что с тобой, любовь моя, – не раз спрашивал Оцеола после ночи развлечений. – Не подхватила ли ты вирус.

  Не заболела ли слабоумием?

  Ты невеселая, даже местами похудела, подтаяла.

  Может быть, сглазил тебя черт?

  – Здоровая я, – Снегурочка боялась попасть в карантин.

  Все девушки обзавелись незавидными женихами.

  «Хоть плохой, но свой», – они хвастались перед Снегурочкой.

  Стали девушки к Оцеоле приставать:

  – Отпусти ты с нами, старый ловелас, Снегурочку на гулянья.

  Пусть завидует на наших молодых женихов, сравнивает их с тобой, пожилым.

  Оцеола не отпускал снежную девушку, держал ее только для своих развлечение.

  Но и Снегурочка крутого нрава: таскала его за бороду, угрожала ему мечом для харакири.

  Не выдержал Оцеола, и с тяжелым сердцем отпустил свою подругу на гулянье.

  – Только на мужиков не заглядывайся, – Оцеола бежала Снегурочкой до ворот Замка. – Ты моя, слышишь, ты моя!

  – Хорошо, – Снегурочка отмахнулась от него. – Если не найду лучше жениха, то твоей и останусь. – Она скрылась за горным хребтом.

  Танцевали парни и девушки, боролись на руках, играли в футбол головой моржа, веселились, хохотали.

  Затем затеяли интересную игру.

  – Снегурочка, мы будем через вулкан прыгать, через его кипящее жерло, – девушки сверкали глазами. – Ты не отставай, за нами беги и прыгай через огонь.

  – Не сахарная, не растаю, – Снегурочка согласилась с девушками.

  Стали парни и девушки через проснувшийся вулкан прыгать.

  Многие не допрыгивали, падали в огненную лаву.

  Только Снегурочка прыгнуть не успела.

  Увидела она мудреца Наставника.

  Наставник взял Снегурочку за руку и отвел далеко-далеко, в свою пещеру для самоусовершенствования и созерцания.

  Долго он созерцал Снегурочку, а затем спросил с пристрастием:

  – Хочешь, я научу тебя боевым искусствам?

  – А ты богатый, сэнсэй? – Снегурочка не дурочка.

  – Я отобрал у гномов все их богатства, – Наставник повёл Снегурочку на экскурсию в подземелья. – Теперь все золото, драгоценые камни и другие полезные ископаемые – твои, жена моя.

  – Ах, – только и прошипела Снегурочка от восхищения.

  Она, наконец, нашла свою любовь.

  Но снежное тело не выдержало накала страстей.

  Испарилась Снегурочка и понеслась легким облачком в небо. – Я тыльной стороной ладони вытерла набежавшие слезы. – Извини, сестра, что я не извинялась за порочные места в сказке.

  Бабушка мне только эту одну сказку рассказывала все мои восемнадцать лет, извини.

  Я ее выучила наизусть, извини.

  – Выучила наизусть бабушку? – моя сестра заржала.

  Разумеется, все в зале ржали.

  Даже Герда от смеха звенела цепями.

  – Извини, что я неясно выразилась, – я покраснела. – Я доставляю тебе беспокойство своей назойливостью. Прости

  – Не только мне доставляешь беспокойство, сестра, – Снегурочка сузила глаза – все равно ей шло любое выражение.

  Красавицу не испортишь мимикой и жестами. – Расказала сказку, да не ту.

  Это и не сказка: и не Снегурочка была в ней, а Бильбоке, дочь морского царя.

  Наша бабушка Виола не стала тебе пояснять.

  Наверно, боялась, что твой слабоумный мозг не выдержит.

  – Прости меня, сестричка, – а зарыдала. – Я всем доставляю беспокойство. – Ты, наверно, думаешь, что я, твоя сестра, претендую на трон Снежной Королевы?

  Извини меня, пожалуйста, но и в мыслях не было переходить тебе дорогу.

  Если ты... то я тебе всегда помогу... в меру моих небольших возможностей.

  Прости, пожалуйста! – Я вжала голову в плечи.

  – Трон Королевы? – Снегурочка расхохоталась. – У тебя древние понятия, деревня.

  Никому не нужен ледяной трон.

  Только в ваших сказках из другого мира, все борются за власть, за царский трон.

  А у нас умные, мы понимаем, что властвовать – тяжелая работа.

  Королева должна выслушивать жалобы, наказывать, миловать, поощрять, придумывать, думать за все королевство, отражать внешние набеги, начинать войны против соседей, усмирять бунты внутри страны.

  Я же, принцесса, живу беззаботно, сплю, сколько пожелаю.

  Я уже говорила, что ни в чем не чувствую отказа.

  Веселюсь с утра до ночи, развлекаюсь, живу, а не служу!

  Должность королевы – не подарок, не почетно, а унизительно.

  Королевы правят только потому, что должны править.

  – Иначе Королевство погибнет? Извини! – Я вспомнила пророчество Снеговика и девушки птицы Гагары.

  – Иначе Королевство погибнет, – Снегурочка согласно кивнула головкой.

  Свет бриллианта больно резанул по моим глазам.

  Как луч лазера в больнице для лечения близорукости. – Но мне плевать на гибель всех королевств.

  Я красивая, поэтому самодостаточная.

  Мне хорошо будет везде, даже в пустом Космическом пространстве.

   – Тогда со Светланой верните Снежную Королеву в ее Ледяное Королевство, – я несмело пропищала. – Она сохранит Королевство и жизнь своим поданным. Извините.

  И мой прежний мир не погибнет от всеобщего потепления. Простите.

  Зачем вы ее в плену держите?

  – В плену держим? – Королева Лета Светлана посмотрела на меня, как на дурочку.

  Затем махнула рукой: – Фаберже, пригласите Снежную Королеву.

  Скажите, что ее дочь заблуждается в некоторых вопросах.

  – Извините, я не понимаю, – что-то укололо меня в шею. – Я сама не местная, извините, поэтому заблуждения... – Я замолчала потрясенная.

  Почему, ну, почему только сейчас в мою головку пришла мысль, что трусики из крапивы подарены мне Семирамидой не для того, чтобы я загадывала туфли Лабутены и умение танцевать стриптиз.

  "Как же я не догадалась в лесу, когда Семирамида подарила мне трусики из крапивы, что можно на месте было сразу загадать сокровенное – чтобы Снежная Королева вернулась в Ледяное Королевство из плена.

  Сколько бед можно было избежать и синяков.

  Сколько сохранить жизней насильникам разбойникам и насильникам стражам закона.

  Просто загадала бы у ручья:

  «Хочу, чтобы мать моя вернулась и правила долго и счастливо».

  Вместо этого я совершила множество глупостей".

  Я решила немедленно исправить положение.

  Сейчас натяну магические трусики из крапивы, затем сниму их и загадаю заветное:

  "Пусть моей мамочке Снежной Королеве будет хорошо.

  Пусть она перенесется в любимое Ледяное Королевство".

  На этот раз я не прогадаю с сокровенным желанием.

  Я начала лихорадочно расстёгивать парадный военный мундир.

  Пальцы мои дрожали, не слушались.

  Мужская одежда оказалась мудрёнее, чем наши платьица.

  Но я не виновата, что трусики из крапивы застряли под военной формой.

  – Снежана, ты решила нас порадовать стриптизом? – Королева вечного лета в удивлении подняла брови.

  – Скорее – не порадовать, а ужаснуть, – Снегурочка засмеялась.

  Намекала на мою худобу и нескладность.

  – Извините, простите, сейчас панталоны сниму и сапоги, – я едва не падала в обморок от стыда.

  Раздеваюсь, как бесстыдница, у всех на виду.

  Но что делать, если волшебные трусики действовали только через натягивание их и снимание.

  Все! Я уже пылаю от стыда, потому что оголилась ниже пояса.

  Из-под мундира я извлекла трусики из крапивы и попыталась просунуть в них длинную ножку.

  Разумеется, я упала, как в прошлой жизни упала перед всей аудиторией.

  Я лежала на спине перед Светланой, сидящей на троне, перед своей сестрой Снегурочкой на коленях Светланы.

  Дрыгала ногами и светила всем наготой узких неприглядных бедер.

   – Трусики из крапивы, – Светлана выскользнула из-под Снегурочки и летним невесомым облачком устремилась ко мне. – Волшебные трусики из крапивы. – Королева Лета вырвала трусики из моих слабых рук.

  – Простите меня, пожалуйста, за неловкость, – я проблеяла и извинялась перед Светланой, затем обернулась к Герде: – И ты, Герда, прости меня, что я нескладная, поэтому не смогла натянуть и снять трусики, чтобы загадать желание.

  Я хотела загадать, чтобы моя мать Снежная Королева была свободна!

  – Кто упоминает мать ее? – раздался ледяной голос.

  Я сразу вскочила на ноги, сгорбилась.

  Натягивала короткий китель на обнажённые бедра.

  От стыда, что я полуголая, я почти теряла сознание.

  Её я сразу заметила – Снежную Королеву!

  Она своей красотой могла сравниться только со Снегурочкой и Светланой.

  Три грации, три безумно красивые.

  Я на их фоне, наверно, выгляжу не только жалко, но и уродиной.

  – Что это? – Снежная Королева подтвердила мою догадку о том, что я жалкое нелепое. – Это еще смеет называть себя моей дочерью?

  В печку ее, с глаз моих долой!