Текст книги "Строптивая блондинка гладиатрикс и глина (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  Я вижу за твоей спиной собак.

  Не они ли пытались меня разорвать.

  – Нет! – Далия вжалась в стену. – Я пришла, чтобы сказать Труфальдино, что больше не буду с ним жить.

  Он отправился к тебе, чтобы выгнать тебя из дома, хотел, чтобы я и он жили здесь вместе.

  Но я больше подобного зла не допущу.

  И еще, я хочу попросить у тебя прощение за все, что причинила, за ту боль.

  Прости, если сможешь и захочешь.

  Я не знаю, что тогда на меня нашло, но после я очень страдала, поверь мне.

  Я ухожу от вас навсегда. – Далия зарыдала.

  – Да уж, а я думала, что знаю все на свете, – Кэри опустилась на лавку.

  – Гарм, иди поиграй с собачками Далии, но не обижай их, – строптивая проследила, как Гарм внимательно наблюдает за собаками за дверью.

  Гарм с лаем выскочил на двор, послышался визг.

  Далия стрелой выбежала за ним.

  Вернулась она с мокрым от слез лицом, но со счастливой улыбкой:

  – Я думала, что он их проглотит, а они играют, – Далия вытерла слезы тыльной стороной правой ладони.

  Только сейчас Далия увидела Сторм и застыла.

  – Ты знаешь обо мне все, поэтому не стану о себе рассказывать, – строптивая поняла по удивлению на лице Далии, что она прочитала ее жизнь.

  И обернулась к Кэри: – Я же говорила тебе, что у Далии доброе сердце.

  Она так самоотверженно бросилась спасать своих собак от Гарма, что любой растает.

  А ведь знала, что адская гончая легко разорвет ее и ее собак, но без раздумий побежала их защищать.

  Девушка, которая любит собак, никогда не причинит зла человеку... если, конечно, ее не одурманят.

  – Строптивая Сторм, будущая королева, – Далия по-детски приоткрыла ротик.

  Но дочитала жизнь строптивой до этого момента и покраснела. – Простите, что я вам помешала.

  Вы вели слишком близкий разговор. – Далия развернулась и хотела уже уходить.

  – Близкий – не близкий, тебе, какое дело, – Кэри собрала еду в миску и поставила на стол. – Ешь, где тебя еще так вкусно покормят. – Вторую миску – с мясом – она вынесла во двор собакам.

  – Спасибо, – Далия прошептала в спину Кэри и опустила глаза.

  – Не прячь взгляд, ты же обо мне все знаешь, а я не знаю о тебе ничего, потому что не могу тебя прочитать, – строптивая пригладила волосы. – Не читаю, но что-то из своего опыта знаю.

  Тот взгляд, который ты бросила на Кэри, говорит о многом.

  Признайся мне, что ты пришла из-за нее?

  – Да, ради нее, – Далия ответила чуть слышно и опустила лицо низко-низко.

  Ее уши пылали, казалось, что жар от них наполняет комнату.

  – Я иногда чувствую будущее, ближайшее, оно, как бы расплывчато, но общее впечатление...

  Мне кажется, что вы подружитесь, и я вижу вас завтра утром вместе. – Если Сторм не хотела смутить девушку, то у нее не получилось.

  Далия качала головой, не в силах поднять взгляд.

  – Тебе нравится Кэри, но ты не смела никому в этом признаться.

  Труфальдино решил, что только он один здесь главный, и все его обожают, поэтому подмял тебя под себя.

  Ты жила с ним, но думала, о Кэри.

  – Пожалуй, я пойду, – Далия поднялась из-за стола. – Не хочу больше разрушать их семейное счастье.

  Кстати, где Труфальдино?

  – Разве ты не прочитала в моей жизни, что его разорвал Гарм? – строптивая испытующе смотрела в глаза Далии – Неужели, девушка лжет и ведет свою игру?

  Далия замерла, видно, снова смотрела жизнь Сторм, вскрикнула и в ужасе приложила ладошку к губам.

  – Ужас! Я сразу не заметила у тебя в жизни его смерть!

  Я во всем виновата! – Далия рванулась к двери, но в проеме стояла Кэри.

  Волосы у нее распущены, ниспадали ниже талии:

  – Шумно и весело у нас, – Кэри схватила Далию за тонкую руку. – Я подслушивала, о чем вы говорили.

  Оказывается, что я тебе нравилась, но ты боялась гнева Труфальдино и моего гнева, если покажешь свои чувства.

  Терпела моего мужа, но думала обо мне.

  – Можешь ненавидеть меня, – Далия произнесла с трудом, на лице ее написано облегчение, что, наконец, ее тайна открыта.

  – Слишком многих я ненавидеть не могу: тебя, Сторм, твоих собак, – Кэри не шутила. – Тебе вправду я нравлюсь?

  – Мне стыдно, – Далия еще гуще покраснела, но не делала больше попыток убежать.

  – Тогда и я признаюсь, – голос Кэри возвысился до торжественного. – Я тайно иногда думала о тебе.

  Но не со страстью, не с жаром, а – с приязнью.

  Тем больнее мне стало, когда ты травила меня своими собаками.

  Казалось, что ненависть сожжет меня, но, после общения со строптивой, она куда-то ушла. – Кэри почти силой усадила Далию на кровать. – Не спеши, тем более, что спешить нам некуда.

  О многом нужно поговорить.

  – Вот и славно, – Сторм сладко потянулась. – Вы нашли друг друга. – Взглянула на вздрогнувшую смущенную Далию и засмеялась: – Извини, Далия, я на миг забыла, что ты читаешь меня, поэтому допустила некоторую бестактность, когда представила... ну ты сама видела.

  – А что ты видела, и что ты представила, Сторм? – Кэри тоже засмеялась.

  – Думаю, что Далия сама тебе за ужином перед сном расскажет, – строптивая направилась к двери.

  Кэри схватила Сторм за руку:

  – Я думала, что ты останешься, хотя бы на ночь...

  – Она не останется, – Далия печально покачала очаровательной головкой. – Я знаю.

  – Тогда возьми что-нибудь из моей одежды, – Кэри все поняла, что Далия прочитала жизнь Сторм и засуетилась. – Выбирай, что хочешь, или бери все – для тебя не жалко. – Кэри складывала перед строптивой свои платья. – Некоторые – не очень, но другие подойдут тебе.

  – Не раздевайся, мне твоя одежда не нужна, – строптивая со смехом остановила Кэри, когда женщина в добром порыве хотела предложить и ту одежду, которая на ней. – Мне нельзя в вашем Мире одеваться – одежда потянет меня на дно, примерно так намекала Эир.

  Народу у вас немного, да и я в школе гладиатрикс привыкла появляться обнаженной на публике.

  Нет ничего постыдного в человеческом теле. – Сторм остановилась перед Далией. – Что мы считаем наготой?

  Если человек без одежды, но повернут спиной – обнаженность ли это?

  – Да, – Кэри произнесла неуверенно. – Попа же видна.

  – Попа – мышцы, и они – не неприлично, – за Сторм ответила Далия.

  Возможно, что она прочитала мысли строптивой и озвучила их.

  – Также, когда девушка без одежды стоит передом, но прикрывает рукой груди и низ живота – бесстыдно ли это?

  А, если не прикрывает, то грудь и лобок – не так уж порочно, а всего лишь – тело.

  В человеке нет ничего постыдного, все это предрассудки. – Сторм подошла к двери, обернулась.

  Далия и Кэри задумались над ее словами: – А уж вам теперь совсем нечего и некого стыдится.

  Вы в этом мире только вдвоем.

  Одежда вам не нужна! – Все же Сторм смутила даже Кэри.

  Строптивая вышла, не попрощавшись.

  Кэри и Далия не решились ее провожать, потому что знали, как это будет больно для всех.

  Сторм чувствовала и читала мысли Кэри.

  Но картина во дворе дома сняла все грустные раздумья.

  Два огромных и свирепых на вид пса Далии с важным видом сидели на спине Гарма.

  Адская гончая катал собак на своей спине.

  Большие псы казались щенками на фоне могучего Гарма.

  Третий пес Далии скакал вокруг Гарма, пытался запрыгнуть ему на спину, но его товарищи сбрасывали его лапами.

  Тогда пес снизу делал вид, что обижен и играючи кусал Гарма за хвост.

  Выглядели все собаки донельзя довольными.

  – Как собаку научишь, так она и проживет жизнь.

  Самый преданный друг! – Сторм с чистым сердцем отправилась дальше по дороге.

  Через минуту Гарм догнал ее, на ходу лизнул в спину между лопаток и побежал в кусты на охоту.

  – Тебе же Харон говорил, что здесь охотиться не на кого, – строптивая крикнула вслед псу.

  Затем ее мысли перешли к Кэри, Далии и их вещам. – Если здесь никого нет, то откуда они все взялись: люди, собаки, платья, дома?

  Впрочем, не моя это забота.

  Может быть, их нет, они существуют только в моем воображении, а я сейчас лежу одурманенная где-нибудь в сарае, и все мне это кажется в бреду.

  Но, если не бред, а вижу то, что вижу, слышу то, что слышу, то должен появиться человек, о котором я снова буду знать все, как о Кэри.

  Харон – читал меня, я знала о Кэри, Далия – обо мне, значит, следующий, если они чередуются, снова обо мне знает.

  Когда же они закончатся? – Сторм задумалась и наступила на руку спящей девушки.

  Девушки привольно разлеглась около тропинки, но рука оказалась под ногой Сторм.

  Строптивая вскрикнула, и девушка проснулась.

  – Мне нравится, когда меня унижают, – девушка встала на колени перед строптивой, окинула ее хищным горящим взглядом. – Мне все нравится. – Она двусмысленно кокетливо улыбнулась, наклонила головку к левому плечу и взяла Сторм за руку. – Меня зовут Эрика, или Эрик – как пожелаешь.

  – Эрика или Эрик? – строптивая, никак не могла прочитать девушку, ничего не видела о ее прошлой жизни, ничто не знала. – Ты знаешь обо мне все?

  – Чуть позже повтори этот вопрос, – Эрика засмеялась звонко и тепло. – А сейчас я хочу узнать, почему ты полностью обнаженная.

  – Ты не знаешь, почему я голая? – строптивая задумалась: 'Неужели Эрика ничего о ней не знает, или скрывает?

  И зачем она называла себя Эриком'.

  – Голая, потому что ты разделась? – Эрика пососала пальчик.

  – Ты все время уходишь от прямого ответа, – строптивая сдвинула шикарные брови:

  'Неужели, этот мир подсунул мне что-то новенькое – с каждым разом все сложнее и сложнее.

  Как я подружусь с девушкой, которая со всем соглашается.

  Она скажет, что мы подружки, но обманет меня.

  Мне же нужно, чтобы она искренне ценила нашу дружбу, а не лгала'.

  – Я никуда не ухожу, – Эрика встала, она оказалась одного роста со строптивой. – Мои ответы прямые, как твой плоский животик. – Эрика провела пальцем от левой груди Сторм до ее лобка.

  – Ты, случайно, не мужчина? – строптивая сузила глаза.

  – Случайно не мужчина, – Эрика не рассердилась на вопрос.

  – Я спросила неправильно, на мой вопрос у тебя найдется множество ответов.

  Например, ты – юноша, который не стал мужчиной, или мужчина – но ты не ощущаешь себя мужчиной.

  Или ты – девушка все же, но думаешь, что ты парень. – Строптивая не в силах сбросить с себя дурман, который утяжелял веки.

  'От мыслей очень хочется спать, – строптивая зевнула. – Нельзя думать, особенно – королеве.

  Королева – либо все знает, либо предоставляет думать других за себя, либо поступает бездумно'.

  – Я спала, хочешь спать вместе? – Эрика нежно обняла строптивую за талию и опустила на мягкую траву, осторожно легла сверху.

  – Я бы поспала, но не под тобой, – строптивая не могла пошевельнуться под Эрикой, настолько хорошо и уютно под ней, а весь мир оказался невозможно грустным вокруг.

  Единственное место, где можно спрятаться – под Эрикой.

  Все же Сторм попыталась высвободиться, потому что она – строптивая.

  Попытка увенчалась успехом, но на этот раз она оказалась сверху Эрики.

  – Просто лежи на мне, или тебе это запрещено, – Эрика шепнула в ухо и лениво потянулась.

  Она дышала ровно, но щеки окрасились яркой зарей.

  – Ты бездомная, если спишь на улице? – строптивая покорно пролежала на Эрике пять минут, а затем осторожно поднялась, подала девушке руку.

  – Мой дом большой, и мне в нем не печально и не скучно, – Эрика со смехом легко поднялась: – Давай, пойдем на рыбалку – мне нравится рыбалка.

  – На рыбалку? – строптивая открыла ротик от удивления. – Я не думала об этом.

  – Или отправимся на охоту.

  Твоя адская гончая великолепна, я люблю ее. – Эрика почесала подбежавшего Гарма между ушей, наклонилась и поцеловала его в морду.

  Гарм, как показалось строптивой, удивился не меньше, чем Сторм. – Может быть, хочешь посоревноваться в метании ножей? – Эрика подняла край платья до подбородка, и строптивая убедилась, что внешне там она выглядит, как девушка, но не как мужчина или парень.

  Вокруг талии Эрики – кожаный тонкий изящный розовый ремешок, а на нем в ножнах – изящный нож.

  Сторм сразу оценила достоинства этого ножа – легкий, с виду простой, как и ее нож, но очень дорогой.

  Эрика подмигнула строптивой и метнула нож в сторону дерева с апельсинами.

  Сторм не смогла удержаться:

  'Метание ножей – моя слабость, ведь я считаюсь одной из лучших по бросанию ножа на меткость'.

  Строптивая взвесила на пальце свой нож.

  – Откуда ты его вытащила? – в глазах Эрики появилось восхищение. – С тобой опасно спать в одной постели.

  – К сожалению, или к счастью, ты права, – строптивая метнула свой нож, он точно воткнулся в другой апельсин, разрезал его на две половинки.

  – Теперь я снова бросаю, – Эрика неспешно дошла до дерева, наклонилась и долго вынимала нож из апельсина.

  Она резко обернулась и поймала заинтересованный взгляд Сторм: – Тебе нравится, как я наклоняюсь.

  Люблю наклоняться, и вижу, что ты внимательно меня рассматриваешь.

  – Я просто опасаюсь, когда в руках у незнакомой девушки опасный метательный нож, поэтому слежу за тобой, – строптивая не считала нужным скрывать правду.

  – Боишься меня? – Эрика подошла, руки ее пахли апельсином. – Не похоже, чтобы ты кого-нибудь боялась.

  – Не боюсь, а опасаюсь, – строптивая попала под магнетизм пронзительно голубых глаз Эрики и пропустила момент, когда Эрика надолго прижалась губами к ее губам.

  – И сейчас опасаешься? – Эрика наклонила головку к правому плечу.

  Сторм не успела ответить, а Эрика снова ее поцеловала. – А теперь?

  – Я возьму свой нож, – Сторм затрясла головой, сбрасывала розовый туман, который волнами окутывал мысли.

  – Конечно, ты права, и это мне нравится, – Эрика крикнула в спину строптивой.

  'Хорошо, что крикнула, а не метнула свой нож, – строптивая чуть напряжена. – Может быть, она бы попыталась меня убить, но знает, что Гарм ее растерзает за зло ко мне.

  Красивая девушка с дорогим ножом в руке – очень опасна'. – Сторм взяла свой нож и вернулась к Эрике.

  – Твоя очередь бросать первой, – Эрика тепло улыбнулась строптивой.

  Сторм не возражала, она без замаха метнула нож.

  Сразу же следом, с отставанием в один удар сердца, полетел нож Эрики.

  Нож строптивой вонзился в самый верхний апельсин, и в тот же миг сталь в сталь, тесно к нему прижался нож Эрики.

  Огромный апельсин не выдержал тяжесть двух ножей и сорвался с ветки.

  – Мы похожи, даже в один апельсин попали случайно, – Эрика хлопала длинными бархатными ресницами.

  'Ресницы у нее удлинились, или мне так кажется?' – строптивая с досадой выдернула ножи из апельсина. – Она метает ножи не хуже, чем я, а, может быть, и лучше.

  Не стану соревноваться с ней, чтобы не расстроиться и затем завидовать черной завистью'. – Она с сожалением вернула нож хозяйке.

  – Вот уж не думала, что ты настолько мудрая, – Эрика шепнула ей в ушко, как и тогда, когда они лежали на траве.

  – Почему я мудрая? – строптивая расслабилась, она почувствовала, что Эрика для нее не опасна, по крайней мере, сейчас.

  Очень приятно слышать от нее похвалу, хотя, обычно строптивая на лесть не отзывалась.

  – Ты напитываешь меня мудростью, – идем! – Эрика взяла строптивую за руку. – Я познакомлю тебя и твоего пса со своими собачками.

  – Любишь собак? – ступать рядом с Эрикой легко.

  – Не знаю, но они мне нравятся, – Эрика отпустила руку строптивой и взяла ее за талию.

  Этот жест оказался настолько невинным и дружеским, что Сторм даже не возмутилась.

  В платановой роще около пруда с разноцветными лотосами показался миленький розовый домик.

  Навстречу девушкам из кустов выбежали три беленькие пушистые крохотные собачки.

  Они разделили добычу между собой: первая – подластивалась к хозяйке.

  Вторая – с радостным визгом скакала вокруг Сторм, ставила ей на ножку лапки и заглядывала в глаза.

  Третья – занялась Гармом, носилась вокруг него счастливая.

  Гигантский адский пес с недоумением рассматривал малюток, даже присел – тут же собачки накинулись на него и шутливо покусывали.

  – Мои Мими, Зизи и Сиси, – Эрика с любовью наблюдала за собаками. – Я сшила для них башмачки – для Мими – розовые, как апельсин, для Зизи – оранжевые, для Сиси – беленькие.

  'Эрика упомянула об апельсине, – строптивая постаралась, чтобы улыбка не сходила с лица. – Нарочно, или случайно?

  Она тонко иронизирует, как мы метали ножи в апельсины, и она показала свое почти превосходство надо мной?

  Надо же – попала в тот же апельсин, что и я – лезвие к лезвию.

  Или у меня начинается бред на основе зависти.

  Почему я не могу расслабиться в спокойной обстановке у веселой девушки?

  Или расслабление – испытание для меня?' – строптивая подошла к пруду.

  – Купаться? – Эрика за ее спиной захлопала в ладоши. – Я люблю купаться.

  Не бойся, вода теплая, а в ней никто не живет, можно плавать безбоязненно.

  – Боюсь ли я, – строптивая с наслаждением погрузилась в мягкую теплую воду. – Эрика, ты предлагала пойти на охоту.

  Разве здесь есть дичь?

  Или рыба, если ты говорила о рыбалке? – строптивая подплыла к огромному цветку лотоса, вдохнула его аромат.

  – Нет здесь ни зверей, ни птиц, ни рыб, – Эрика быстро скинула с себя одежды и присоединилась к Сторм в пруду. – Но ведь можно охотиться и ловить рыбу даже тогда, когда их нет.

  'Так поступает мой Гарм', – строптивая отметила про себя.

  – Собирай лотосы, они быстро вырастают снова, – Эрика нырнула, проплыла под Сторм.

  Строптивая снова напряглась, опасалась, что Эрика затеет с ней игру в воде.

  Но Эрика вынырнула в трёх метрах от строптивой и сорвала цветок лотоса.

  За пять минут она из цветов сплела гирлянду, подплыла к строптивой и бережно надела на нее.

  Сторм посчитала, что купание закончено, вышла из воды.

  Гирлянда очень мило прикрывала ее наготу.

  – Теперь ты как бы одета, и в то же время обнаженная, – Эрика от восторга захлопала в ладоши. – Я люблю тебя. – Без всякого перехода, и, как показалось, без смысла произнесла эти слова, затем приложила ладошку козырьком ко лбу. – Солнце уже низко, я покажу тебе спелые ягоды в моем саду.

  Насобираем на ужин! – Эрика натянула платье, оно плотно прилипло к телу красавицы.

  – Почему ты ходишь одетая, если ты одна в этом мире? – Невольный вопрос вырвался из уст Сторм. – Не подумай ничего лишнего, я просто хочу знать.

  – Желаешь, чтобы я сняла платье и ходила обнаженаня, как ты? – Эрика обернулась и на ходу попыталась снять платье.

  – Нет, я просто спросила, – строптивая поняла, что и на этот раз Эрика ушла от прямого ответа, но решила дойти в этом вопросе до конца. – Без платья тебе удобнее, и стыдиться некого, когда ты одна.

  – Наверно. А я об этом и не думала. – Эрика округлила глазки и склонилась над грядкой.

  Платье подчеркивала все ее изгибы, стройные бедра и выделяло длинные ноги.

  'А я, как дура, разгуливаю голая и горжусь своей невозмутимостью', – строптивая остро почувствовала свою наготу.

  – Ты снова любуешься мной? – Эрика обернулась и поймала задумчивый взгляд Сторм. – Мне нравится, сразу начинает сладко ныть здесь. – Девушка показала неопределенно – махнула рукой от груди, можно подумать, что ноет сердце, а затем рука опустилась до коленки.

  – Выращиваешь ягоды, или они сами растут? – строптивая ушла от скользкой темы.

  – Одни ягоды поднимаются сами, другие приходится выращивать, – снова ответ неоднозначный.

  Сторм решила на время ужина расслабиться и отдаться приятному чувству отдыха.

  Она помогла набрать ягод и фруктов.

  На столе оказались также устрицы, рыба и мелко нарезанные кусочки острого мяса.

  – Откуда рыба, если ее нет? – строптивая спросила невинно.

  – Рыба? Рыба и рыба! – Эрика пожала плечами.

  – Признайся, ты от меня что-то скрываешь? – строптивой никуда не хотелось уходить.

  В доме так уютно, а хозяйка мила и приветлива.

  – Ничего от тебя не скрываю! – Эрика округлила глазки. – Ты же видела меня голую – ничего на мне нет тайного от тебя.

  И в доме – тоже нет тайн: смотри, все покажу. – Эрика задумалась, но задумчивость к ней надолго не прилипала. – Поняла! Ты шутишь! – Девушка задорно засмеялась.

  – Все время не договариваешь, отвечаешь уклончиво, – строптивая сама себе показалась противной, когда устроила допрос.

  – Я договариваю слова до конца, – Эрика покачала головкой, взглянула за окно и подпрыгнула: – Солнце садится, скорее, нужно бежать! – Она за руку выдернула строптивую из-за стола и потащила за собой по лестнице наверх.

  'Началось! – строптивая сразу успокоилась. – Когда появляется опасность, тогда все ясно – нужно опасность уничтожить.

  А то – разговоры, купание'! – строптивая напряглась, выискивала врага или враждебное, то, чего испугалась Эрика.

  Они вышли на крышу, Эрика радостно закричала:

  – Успели! Солнце еще не убежало! – Оказывается, никого она не испугалась, а просто хотела успеть посмотреть догорающий закат. – Отсюда лучше видно! – Эрика присела на конек крыши и похлопала ладошкой рядом с собой. – Присаживайся, крыша нагрелась, попе не холодно. – Эрика приветливо улыбнулась.

  Сторм опустилась рядом с девушкой, но все еще мелко дрожала после ожидания врага.

  Эрика нежно взяла строптивую за талию, и снова это не казалось нарочитым и бесстыдством.

  – Чтобы ты не упала, а то первый раз на моей крыше, – Эрика, словно услышала мысли Сторм, или, может быть... услышала.

  Они сидели долго и молча.

  Разные мысли носились в голове Сторм, также, как Гарм озабоченно носился вокруг дома.

  'Может быть, Эрика уверена, что мы с ней будем спать обнаженные в одной кровати и... – Даже в мыслях строптивая не допускала предположение. – Что, если она наивная, думает, что так и должно произойти.

  Когда я откажу ей, то расстрою, и наша тонкая дружба пропадет.

  В этом коварство встречи с Эрикой: мы подружились с самого начала, и нужно удержать эту дружбу – не разрушить.

  Когда близкий друг предлагает то, что ты с негодованием отвергла бы по просьбе малознакомого человека, то другу намного труднее отказать.

  Друга проще обидеть, чем врага. – Солнце давно зашло за горизонт, но Эрика не делала попыток уходить.

  Сторм искоса взглянула на нее: на лице Эрики отражался безмятежный детский восторг. – Или я все придумала, и испытание в другом? – Сторм попыталась неотрывно смотреть туда, на горизонт, куда направлен взгляд Эрики.

  Сначала ничего не происходило, затем, будто тонкая ниточка от ушедшего Солнца протянулась к сердцу строптивой.

  И разом все в ней полыхнуло, ей открылся огромный мир. – Никаких дурных мыслей, разумеется, у Эрики нет. – Сторм боялась потерять эту нить Солнца. – Она просто живет и радуется.

  Я же пыталась залезть в ее жизнь, найти подвох и исправить его.

  Этот уровень оказался самым сложным, потому что на нем нет ни друзей, ни врагов.

  Есть Эрика, она дана мне, чтобы я поняла, что одних врагов можно уничтожать, других – перековывать в друзей.

  Друзей можно сделать еще большими друзьями и так до бесконечности.

  Но, оказывается, есть моменты, когда нужно позволить человеку жить, как он живет, и не мешать ему – в этом величайшее откровение для Королевы.

  Не указывать, не исправлять, не озлоблять, не разочаровывать, не утруждать, а просто принимать человека, каким он есть'. – От понимания истины на душе Сторм стало легко.

  Она знала теперь, что не обидит Эрику ничем, и невозможно ее обидеть.

  Эрика не обидится, а спокойно примет ее уход, хотя радовалась бы безгранично, если бы Сторм осталась с ней навсегда.

  – Мне пора, – строптивая прильнула своими губами к губам Эрики. – Я люблю тебя! – Эти слова оказались чем-то большим, чем простое признание, как признаются друг другу любовники.

  Они и не были любовниками; 'Я люблю тебя', прозвучало так, будто Сторм признавалась в любви ко всему миру.

  – Уже уходишь? – Эрика погладила строптивую по голове. – Ты хорошая.

  Я люблю тебя! – И эти слова Эрики, ее 'Я люблю тебя', прозвучали также песней любви ко всему миру.

  Сторм спустилась с крыши, Эрика осталась смотреть на горизонт.

  В душе Сторм пели птицы, было чрезвычайно легко, чувство полного счастья окутало девушку с ног до головы.

  – Я теперь могу всё! – строптивая тихо засмеялась. – Но буду ли делать то, что могу – сто раз подумаю.

  В восемнадцать лет я получила мудрость всего Мира. – Сторм нежно потрепала подбежавшего Гарма за ухо.

  Он также легко простился с собачками Эрики, как и строптивая попрощалась с ней.

  Они вышли из рощи, вступили на дорогу, Гарм сразу убежал охотиться ни на кого.

  Сторм не удивилась, когда через сотню метров пейзаж сменился.

  Исчезли тропинки, деревья, все исчезло, кроме глины.

  От края до края, насколько можно видеть в ночи, ничего, кроме глины не было.

  – Так и должно быть, – Сторм наклонилась и размяла в ладони кусочек глины. – Эир обещала мне, что после третьего уровня я смогу из глины лепить все, что захочу: друзей, врагов, чувства, боль, радость, победу, голод, сытость, довольство, гнев, нищету, богатство, победу в любой битве, любовь, ненависть.

  Еще не знаю, смогу ли я вылепить чью-то новую жизнь, оживить умершего.

  Или вылепить из глины потерянное время, то есть подарить бессмертие?

  Раньше я бы сразу попробовала, но теперь буду осторожна, потому что могу сотворить не то, что нужно... – Сторм задумалась, она даже не представляла, что нужно, а что не нужно. – До этого момента все казалось просто, а сейчас – сложно.

  Способна ли я слепить обыкновенную простоту? – Строптивая зачерпнула второй ладошкой немного глины. – Оставлю на потом эксперименты с простотой и властью над глиной.

  Неужели, я сама не смогу, а должна просить помощи у глины? – Противоречивые чувства терзали худенькое прозрачное тело строптивая. – Я могу выйти к подругам в любом облике, – строптивая засмеялась, она уже знала, что даже не будет доращивать отрезанные волосы.

  Так легко отказаться от прошлого... – Для начала попробую подружить Харона, Далию, Кэри и Эрику.

  Им скучно отдельно жить в этом мире, пусть ходят друг к другу в гости. – Сторм почти уже убедила себя в полезности этого шага, но замерла с глиной в руках. – Они, разве просили меня найти им общество?

  Отшельник Харон счастлив с Цербером.

  Далия и Кэри нашли друг друга и радуются безмерно.

  Эрика в восторге в своем мире.

  Если бы они попросили меня при возможности изменить их Судьбы, то я бы так и поступила.

  Но меня никто не просил. – Снова строптивая закусила губу. – Так трудно принять решение.

  Нужно жить не только своей жизнью, но и прожить жизнь других, чтобы понять, что они хотят.

  Но я строптивая королева, поэтому имею право решать за других!

  Мое решение окажется правильным для всех! – Сторм топнула в негодовании ножкой. – Слишком много думаю, а для красивой девушки думать вредно.

  Все решится само собой! – Сторм засмеялась легко, потому что нашла для себя решение.

  Она вылепила из глины великолепного белого коня, нежное седло и золотую с кожей уздечку.

  Затем слепила шикарную горностаевую мантию – знак величия Королевы.

  На головку опустила изящную корону, сплетенную из разноцветного золота. – Гарм!

  Я прекрасна и величественна?

  Можно так показаться на людях?

  – Гав, – ответил Гарм.

  – Нужно найти лунную дорожку, чтобы по ней вернуться домой, – Сторм по золотой лесенке взошла в седло.

  Со смехом ударила себя ладошкой по лбу. – Зачем мне лунная дорожка, если я вылеплю другую, прямо во дворец Короля Винсента. – И по новой дороге строптивая торжественно спустилась вниз.

  Она сразу оказалась в тронном зале.

  Много знатных вождей кланов собрались около трона, на котором восседал ее отец, Король Винсент.

  Появление Сторм из ниоткуда ошеломило всех.

  Король побледнел и крепко сжал кулаки.

  Лишь один шут, казалось, ожидал Сторм.

  Бубенчики на его башмаках и колпаке радостно зазвенели.

  – Король, освободи трон, он теперь мой, – строптивая с коня ступила на спину Гарма, а, когда он покорно опустился, то сошла с него.

  Сторм стояла перед Королем и смотрела ему в глаза.

  Король замахнулся, он бы при всех убил свою дочь, как недавно пытался ее испытать топором правды.

  Но перед ним уже стояла другая строптивая, настоящая королева.

  Дикий Король не уловил бы тонкие изменения, которые произошли в его дочери, но и не надо.

  Сторм сама лепила из глины то, что ей нужно.

  Она смяла Короля в бесформенный комок глины, затем вылепила из него уже не врага себе, а покорного спокойного слугу.

  Обновленный Винсент сошел с трона, молча поклонился и произнес:

  – Моя королева!

  Наша новая правительница – Королева Сторм строптивая – Он снова поклонился.

  По залу пронесся стон удивления.

  Сторм величественно взошла на трон и подняла руку, легко слепила нужное для нее мнение вождей кланов:

  – Слушайте и запоминайте!

  Я – ваша Королева!

  Но мне этого мало!

  Я отправляюсь завоевывать Мир!

  В мое же отсутствие будет править Винсент, он уже не король, а мой ставленник!

  Судить буду строго, но справедливо!

  А теперь немедленно приведите с величайшими почестями моих подруг Ингу, Афродиту, Харибду и мою единокровную сестру Эир! – Строптивая почувствовала, как что-то мягкое прикоснулось к ее ноге.

  Она подумала, что Гарм ластится, но увидела шута.

  Шут нежно поглаживал ее коленку.

  – Маленький мерзавец шут, немедленно прекрати! – строптивая склонилась и тихо прошептала со смехом, она, как и в прошлый раз, не сердилась на веселого Йоахима.

  – Как тебе понравится, так и поступлю, – карлик добро улыбался.

  – Я слышала эти слова недавно, – Сторм вспомнила милую Эрику.

  – Моя королева, можно одну просьбу? – в невинных глазах шута плескалось синее море.

  – Тебе можно! – строптивая думала, что услышит какую-нибудь глупость от шута.

  – Я уже и так горбатый! – шут подмигнул Сторм. – Вы можете вылепить то, что захотите. – Шут увидел замешательство и удивление в глазах Сторм. – Но, пожалуйста, не лепите горбатого!