Текст книги "Строптивая блондинка гладиатрикс и глина (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  Еще более роскошную, чем преподнес Сторм Олаф. – Я берегла ее для тебя, наша будущая королева. – Эир поцеловала сестру в губы и накинула на ее плечи мантию. – Моя королева.

  – Я часто в последнее время слышу эти слова – 'моя королева', – строптивая печально улыбнулась. – Но я еще не королева.

  – Для многих ты уже давно королева, – для себя Эир выбрала бесформенный балахон с тряпкой полностью закрывающей ее лицо.

  – Скрывать идеальную красоту – преступление, – строптивая не могла представить, что бесформенный балахон полностью прячет идеальную сестру.

  – Мы дожны поторопиться, – голос Эир из-под тряпок прозвучал незнакомо.

  'Может быть, сестра время от времени, превращается в монстра? – строптивая вздрогнула. – Она придумала прятать уродство, а не красоту'.

  – Скоро исчезнет лунная дорожка на воде, – Эир взяла строптивую за руку и повела за собой по веренице комнат. – Я по дороге тебе все расскажу.

  – А разве ты уже не все рассказала мне? – строптивая едва поспевала за длинноногой Эир.

  – Я тебе еще ничего не открыла, а все сказанное – лишь предисловие, подготовка, чтобы ты мне поверила и не убила на месте. – Эир вывела строптивую через заднюю дверь для прислуги.

  На улице еще темно, но уже появился предутренний шаловливый ветерок.

  Сторм хорошо знала свой город и сразу поняла, что сестра ведет ее к морю, в небольшую рощицу у воды.

  'Там Инга подглядывала за ней, когда Эир купалась', – строптивая догадалась без труда.

  – Сестра, ты говорила о том, что я мыслю на первом уровне, – строптивая усмехнулась. – Странно и непривычно произносить 'сестра'.

  Я подозревала, что у меня есть братья и сестры, или надеялась, что могут быть, но, чтобы так быстро – неожиданно.

  Обычно необходимо преодолеть множество трудностей, чтобы найти брата или сестру.

  – То, что ты сказала, и есть – первый уровень, сестра, – Эир засмеялась и указала пальчиком на древнейшее кладбище – одни надгробные камни без надписей. – Сколько бы уровней мы не прошли, но время всего сильнее.

  А, пока время не победило нас, ты должна освоить все уровни мышления и управления.

  – Меня никто не победит, даже время, – строптивая сжала губы.

  Эир засмеялась снова и запустила руку в остатки ее волос:

  – Первый уровень, когда то, что видишь, о том и думаешь.

  Человек не пытается изменить мир.

  Людей делит – на своих, врагов, и на нейтральных.

  На первом уровне удержать власть очень сложно, даже королю или королеве.

  Вся жизнь превратится в сражение и в интриги.

  – На втором уровне нет ни друзей, ни врагов? – строптивая задумалась: 'Не об этом ли я говорила Инге, когда она упрекала меня в том, что я ей, якобы, не доверяю'.

  – Друзья и враги на втором и третьем уровне остаются.

  Но ты уже можешь не сражаться с врагами и не ждать от друзей, что они в любой момент предадут и перекинуться на сторону твоих врагов.

  Ты можешь управлять людьми: из врагов свободно сделаешь друзей.

  Друзей превратишь – в преданных беззаветных подруг и товарищей.

  Умение – очень важное для Королей: кто из высших так поступает, тот правит долго и счастливо, и может умереть своей смертью.

  – Ты, права, сестра, – строптивая дотронулась до щеки сестры, словно проверяла – не призрак ли она.

  – Я мечтаю, чтобы ты стала не только королевой, сестра, но чтобы правление тебя не тяготило, – Эир вздрогнула от прикосновения Сторм: – Твои пальцы нежные, и сама ты, будто магнит.

  Если бы мы не были сестрами... – Эир замолчала, затем продолжила ровным голосом. – Но пройти второй вровень для тебя – недостаточно.

  Ты, в отличие от нашего отца короля Винсента, который застрял на первом и о других не помышляет, если бросает топор в родную дочь, ты обязана освоить третий уровень. – Эир чуть не задохнулась от волнения.

  – Я стану королевой, сестра, – строптивая погладила Эир по спине, словно выбивала из сестры застрявшую в горле косточку абрикоса. – Что же получишь ты?

  – Я уже говорила: я получу самое величайшее наслаждение – видеть твое величие, находиться рядом и купаться в лучах твоей славы.

  Сама не смогу стать той королевой, которой ты станешь без особых усилий: хорошо, что понимаю, поэтому не растрачиваю напрасно силы.

  Но лучше помощницы и опоры, чем я, ты не найдешь.

  – Тогда расскажи о третьем уровне, – строптивая решила пока не спорить с Эир.

  – На третьем уровне нет ничего, кроме глины, – Эир опустилась на колени и потрогала ночную воду моря. – Холодная, но я все равно искупаюсь.

  После купания в болоте в лесу любая вода для меня кажется чистейшей.

  – Ты искупаешься, а я? – строптивая почувствовала, что ее сестра подошла к самому главному.

  – Ты не спросила, почему на третьем уровне только глина.

  – Спрашиваю – почему на третьем уровне только глина.

  – Я так называю Это глиной.

  Из глины ты можешь вылепить всё – людей, животных, деревья, рыбу, еду, Мир!

  Для тебя исчезнет понятие голода, пропадут мысли о друзьях и врагах.

  В любой момент ты сомнешь врага в бесформенный ком глины, а затем вылепишь из бывшего врага – хоть друга, хоть врага еще большего – кого захочешь.

  Более того, – Эир разделась донага и подняла руки вверх: – не только людей и вещи можешь из глины лепить, но и события.

  Ты слепишь мир или войну, из глины вылепишь любую победу.

  Все величайшие правители Мира находились на третьем уровне, поэтому без труда побеждали любых соперников, кормили свой народ, когда другие народы умирали от голода в неурожай. – Кожа Эир заблестела в свете Лунной дорожки. – Когда попадешь на третий уровень, то поймешь, что одного королевства твоего отца тебе станет мало.

  Ты завоюешь весь Мир!

  Все Цари и Короли поклонятся тебе!

  – А, если среди них найдутся тоже властители третьего уровня? – строптивая задала ожидаемый вопрос.

  – Не будет никого, кроме тебя, – Эир развернулась и остро посмотрела в глаза сестры. – Чтобы дойти до третьего уровня нужно уничтожить всех, кто будет мешать.

  Уничтожить – не означает – убить, а еще – и подчинить, нагнуть, или взять лаской, добром – тебе решать.

  Я по уровням не ходила, но знаю о них.

  – Думаю, что мне под силу править Миром, – строптивая усмехнулась, не понимала – убеждает ли себя, или уже убеждена. – Если нет ни друзей, ни врагов, то я потеряю своих подруг: Ингу, Афродиту и Харибду.

  Кем же ты станешь для меня, сестра?

  – Вопрос очень сложный, – Эир провела ладонью по правой груди. – Тебе его решать.

  Но даже тогда, когда ты приняла решение стать королевой вместо твоего отца Винсента, ты уже потеряла подруг.

  Ты же сказала им, что никому не доверяешь, кроме собак.

  – Откуда ты знаешь о моей любви к собакам? – строптивая округлила глаза.

  – Скоро лунная дорожка исчезнет, – Эир торопилась, речь ее стала быстрой, девушка часто сбивалась. – Все сама узнаешь, а потом мне расскажешь.

  Но, если откажешься от третьего уровня, то ты потеряешь подруг – точно.

  Они пошли за тобой, верят тебе во всем, считают тебя своей королевой.

  Они надеются на тебя, что ты строптивая, сильная, уверенная к себе.

  Они восхищаются тобой, а ты, если не станешь королевой – предашь их, предашь их веру в тебя, твое доверие.

  Поэтому, не раздумывай и иди.

  – Я не оставлю их в беде, – строптивая приняла решение и упрямо выгнула спину. – Без меня они погибнут, на них накинутся все мои враги.

  – Разумеется, я позабочусь об Афродите и Харибде, а, если понадобится, то и об Инге.

  У нее могущественный клан, но Инга, может из-за тебя выйти из него.

  – Спрячешь моих подруг в своем доме?

  Их там легко найдут.

  – Успокойся, начни лепить из глины свое спокойствие, – Эир сбросила с плеч сестры горностаевую накидку.

  Дорогая шубка упала в воду и водоросли, сразу намокла. – Тебе не нужно беспокоиться ни о чем: ни о мантии – жалком символе власти Королевы, ни о подругах.

  Время истекает, завтра будет поздно, потому что тебе не дадут выйти со мной на берег.

  – Говоришь загадками, объясни, – строптивая с сожалением смотрела на намокающую горностаевую накидку.

  – Ты пойдешь по Лунному лучу, – голос Эир стал отрешенный.

  'Почему я ей поверила?

  Может быть, она и не сестра мне, а сумасшедшая, которая погубит всех нас?' – строптивая задумалась.

  – Тебе будут встречаться люди, которых ты не знаешь, но они знают о тебе все.

  Также ты встретишь тех, о ком все знаешь, но они не знают тебя.

  Ты должна научиться управлять этими людьми.

  Они – как бы люди, но их нет здесь.

  Но они опасны для тебя, и могут причинить боль и убить.

  Когда пройдешь испытание лунным лучом, тогда войдешь на третий уровень.

  Ты вернешься на этот берег, на это место, но уже другая строптивая.

  Прежние страхи станут смешными, трудности исчезнут, завоевание трона твоего отца покажется тебе простой легкой игрушкой. – Эир уже напевала.

  – Куда же я пойду? – строптивая решила закончить бред сестры:

  'Может быть, она душевнобольная?'

  Стало быстро светать, лунная дорожка постепенно таяла на волнах.

  Эир задрожала, будто прочитала мысли Сторм.

  Вместо ответа она приложила ладонь строптивой к своей левой груди.

  Сердце Эир билось раненой птицей.

  Сторм почувствовала необычайное волнение, и вдруг, она поняла, что ее сердце бьется один в один с ударами сердца сестры, не отставая ни на мгновение, но и не опережая.

  Два сердца чудесным образом бились в ритм друг друга.

  Сторм расслабилась, и Эир разжала кулак.

  На ладони лежал красный клевер пятилистник.

  – Только что в твоей ладони ничего не было, – строптивая встряхнула головой. – Красный клевер с пятью листочками – он же не существует! Колдовство?

  – Не меньшее колдовство, чем у Харибды и ее сестры ведьмы Сциллы, – Эир вложила в ротик строптивой лепестки клевера.

  Он тут же растаял.

  'Дурман трава, которая растет только на том болоте, где моя сестра провела годы со слепым отшельником?' – строптивая начала думать, но затем мысли растворились.

  Стало легко, и лишь одна мысль слетела вопросом с языка Сторм:

  – Если из той глины можно вылепить все, то из нее можно вылепить время?

  А вылепить новую жизнь для умерших? – строптивая неожиданно увидела, что ее слова превращаются в золотые звездочки.

  Эир наклонила головку: может быть, она уже не слышала вопрос строптивой, или склонила голову в согласном ответе, или наоборот, не знала ответ на ее вопросы.

  Но и они уже стали не так важны для Сторм сейчас.

  Эир мягко развернула сестру лицом к морю и легонько подтолкнула рукой в попу, указывала направление.

  Лунная дорожка на воде почти исчезла.

  'Хоть искупаюсь', – строптивая сделала шаг в воду.

  Но нога не провалилась, вода не касалась кожи.

  Ногу окутал золотой туман.

  Сторм шагнула еще и еще, и, наконец, побежала.

  'Странно, я поднимаюсь по лунному лучу.

  Сестра не обманула: направляюсь в страну призраков.

  Может быть, красные листья клевера пятилистника убили меня, и я плыву в долину мертвых?

   Как бы то ни было, но я все равно вернусь!' – строптивая оглянулась через правое плечо.

  Несмотря на то, что пробежала недолго по лунной дорожке, но оказалась далеко.

  Она увидела, как на берег выбежали Харибда и Афродита, размахивали руками и, вероятно, кричали ей.

  'Я не предам вас, потому что вы верите в меня, – строптивая вспомнила свои сомнения. – Я вернусь, но с победой'. – Она больше не оглядывалась.

  Через дюжину шагов лунная дорожка достигла своего пика высоты, и строптивая начала спуск на другую сторону.

  Она вышла на берег, вроде бы тот берег, но почти неуловимо отличался.

  Ни Харибды, ни Афродиты, ни Эир у кромки воды нет.

  Нет и ничьих следов на влажном песке.

  – Почему я голая? Зачем Эир отняла у меня одежду?

  Разве без обнажения нельзя? – строптивая произнесла громко, больше для того, чтобы услышать свой голос.

  – Одежда тебе не понадобится, строптивая Сторм, – из каменного дома вышел старик с корзиной.

  В корзине набросаны грязные тряпки.

  Старик прошел мимо Сторм, по колено зашел в море, опустил корзину и болтал ее, стирал все тряпки сразу.

  Сторм хотела спросить, откуда старик знает, ее имя, но вспомнила, что Эир предупреждала:

  'Одни знают все о тебе, хотя никогда тебя не видели и не встречали.

  О других ты все знаешь, хотя также никогда с ними не встречалась и не слышала о них'.

  – Вы кто? – строптивая повернулась к старику боком.

  Хотя он полностью поглощен стиркой, стоял спиной, но все же строптивая смущалась своей наготы, тем более, что старик одет добротно в шубу из разных лоскутов.

  – Ты спросила, кто я, но не спросила, почему я сказал, что тебе одежда больше не понадобится, – старик с усилием вытащил корзину с мокрым бельем на берег. – Я – твой друг!

  Если хочешь знать мое имя – Харон!

  – Харон на лодке перевозит души умерших в подземное царство Аида, – строптивая не так долго находилась в рабстве на Юге, но узнала много о наследии южан.

  – Почти угадала, – старик засмеялся.

  Лучи восходящего солнца играли в его бороде. – Только я Харон наоборот.

  Я спасаю души умерших и возвращаю их на землю обратно.

  Тебе это так важно знать? – старик подмигнул Сторм.

  – Так почему мне не понадобится одежда? – строптивая чувствовала себя неловко под изучающим взглядом старика. – Разглядываешь меня жадно, а сам одет.

  – Ты хочешь, чтобы я разделся? – Харон мелко захихикал.

  – Ни в коем случае, – строптивая выставила вперед руки, будто упиралась в невидимую стену.

  – Одежда тебе не нужна, потому что мертвых я хороню без одежды, – старик указал рукой на древнейшее кладбище.

  – Вроде бы белье стирал, а руки у тебя грязные, – строптивая не хотела продолжать разговор на тему одета она или раздета.

  'Слишком много вопросов появляется, и я в них завязну, а мне нужно решать более важные задачи, чем вопрос о моей наготе'.

  – Ты мне, как дочка, – старик осторожно дотронулся до плеча строптивой.

  В его глазах блестели слезы. – Я помогу тебе выбраться отсюда.

  – Почему ты решил, что я хочу отсюда уйти? – строптивая вжала кулаки в бока.

  – Плохо, что ты строптивая, из-за твоего упрямства могут погибнуть Харибда, Афродита и Инга, – старик волоком потащил корзину с мокрыми тряпками в дом: – Каждый день стираю тряпки, а наутро они снова грязные.

  – Что с моими подругами? – строптивая в два прыжка догнала старика и развернула его к себе лицом.

  Из глаз Сторм вылетали зеленые искры ярости.

  – До вечера ты не сможешь вернуться, – старик не обиделся, губы его дрожали. – Как только появится лунная дорожка, я помогу тебе снова ожить.

  Теперь же ты должна слушать меня и верить, что я твой друг, доченька. – Харон зарыдал.

  Он плакал, как старик – жалко и безысходно. – Худая ты до невозможности – смотреть не на что.

  Я накормлю тебя, хотя, в общем смысле едой она не является.

  В моем доме я расскажу тебе о том, о чем ты должна знать. – Харон снова взялся за ручку корзины с мокрым бельём.

  Сторм ухватила за вторую ручку и помогала старику втащить корзину в дом.

  Внутри здание оказалось больше, чем казалось снаружи.

  Харон оставил корзину с бельем у дверей:

  – Все равно завтра тащить еще снова полоскать тряпки.

  – Если ты так лениво стираешь, то белье никогда не станет чистым, – строптивая оглядывала единственную огромную комнату.

  Ничего в ней необычного нет – обычное жилище, каких в ее городе множество.

  – Я бы нашел для тебя и для стирки время, если бы захотел взять в жены, – старик из сундука доставал и ставил на грубый каменный стол: миску с устрицами, виноград свежий, зажаренную огромную ногу кабана, пять тушек зайцев. – Ты кушаешь все, потому что – строптивая, но больше всего любишь устрицы и виноград. – Харон уже не удивлял Сторм своими знаниями о ней.

  'Он знает обо мне все, хотя меня никогда не видел', – опять всплыли слова Эир.

  – Благодарю, – строптивая хотела сказать резкое по поводу слов старика о женитьбе, но почему-то злые слова не нашлись.

  – Помню, как только я узнал, что буду встречать красивых обнаженных девушек, а потом хоронить их, – старик вытер набежавшие слезы и качнул седой головой, – я чуть с ума не сошел от горя.

  Но потом я нашел путь, что могу возвращать девушек обратно жить, и теперь моя жизнь обрела смысл.

  Когда человеку исполняется тридцать лет, у него исчезают друзья.

  Когда я рассказываю о страданиях, которые претерпел, меня начинают любить даже те, кто люто ненавидел, но их с годами становится все меньше и меньше.

  Ты проживешь долгую счастливую жизнь со своими подругами – Харибдой, Ингой и Афродитой.

  Придут новые подруги, и вы их примете, увидите жизнь, как растут ваши дети, но никогда не подумаете даже, чтобы намеренно или нечаянно причинить другим страдания. – Старик ласково взглянул в глаза Сторм.

  Строптивая задумчиво водила ягодкой винограда по губам.

  – Ты несколько раз говорил о моих подругах Харибде, Афродите и Инге.

  Но ни разу не упомянул о моей сестре Эир! – строптивая пытливо заглянула в глаза Харону.

  – Ты права, – старик с вековой печалью в выцветших глазах покачал головой. – Вот теперь мы подходим к главной теме нашей встречи.

  – Возможно, – в уголках великолепного ротика Сторм появились строптивые складки. – Но разве не каждый решает для себя, что ему важно, а что нет?

  – Только тогда, когда Судьба позволяет тебе решать, – старик по-отцовски накрыл своей ладонью ладошку строптивой, затем убрал руку. – Эир – не сестра тебе!

  – Что? – Сторм чуть не подавилась ягодкой винограда.

  – Теперь, когда она далеко, дурман начнет потихоньку тебя отпускать, – Харон говорил настолько ласково и убедительно, что не поверить ему невозможно. – Ты же умная, строптивая.

  Твоя смекалка помогала тебе выжить в рабстве и даже на смертельном ринге гладиаторов.

  Почему же ты сразу не поняла, что Эир – не та, за кого себя выдавала тебе?

  – Продолжай, – строптивая высосала устрицу.

  Сок капнул на левый сосок, Сторм вытерла его пальцем.

  – Эир не обманула тебя только в одном – да, она жила на болоте с отшельником.

  Карл – слепой, но все видит, и намного дальше, чем зрячие.

  Он зрит в корень!

  Только подлостям обучал Карл Эир, и жил с ней, как с женой.

  Он ей и красоту навел неземную, чтобы под красотой люди зла ее не видели.

  Многому отшельник обучил Эир, многому, и всё – не для добра, а во имя зла! – Харон предостерегающе поднял руку, когда заметил, что строптивая открыла ротик, чтобы задать вопрос: – Не перебивай меня, Сторм, а то не успею все рассказать, и тогда уже не смогу помочь тебе. – Харон посмотрел в глаза строптивой и с расстановкой, выделяя каждое слово, произнес: – Никогда не путай любовь и дружбу!

  Карл задумал, что Эир поможет ему встать на царство и отобрать трон у короля Винсента.

  Эир справилась бы с задачей легко, она подчинила себе Макбета, остался лишь один шаг – убить Короля.

  Но тут она узнала о тебе, строптивая.

  Ты могла вернуться из рабства и отомстить за отца, а затем отняла бы у Карла трон.

  Тогда Эир послала убийцу к тебе.

  Но ты избежала смерти и даже вернулась, что не входило в планы Карла и Эир.

  Когда ты возвратилась, Эир похитила тебя из Королевских покоев и затуманила мозги рассказом об уровнях, о том, что она твоя сестра и о том, что ей ничего не нужно, кроме того, чтобы видеть тебя Королевой Мира.

  Ты оказалась наивнее, чем Эир думала, я не произнесу слово – 'глупее'.

  'Глупая' – звучит, как недвусмысленное оскорбление.

  Эир соблазнила тебя тремя уровнями, она знала твою слабость – стремление к власти.

  Ты же легко дала себя уговорить, потому что поверила, будто бы сможешь получить не только королевство Винсента, но и обретешь весь Мир, власть над Миром.

  Что может быть слаще этой мечты? – Харон горестно покачал головой.

  Он рассказывал и одновременно высасывал костный мозг из огромной ноги оленя. – Эир на берегу провела обряд и отправила тебя по лунной дорожке сюда, ко мне, в царство призраков.

  На берегу осталось твое бездыханное тело.

  Здесь же ты бесплотна, хотя, если уколешь палец, то потечет кровь.

  Кушаешь – насыщаешься, ты даже можешь здесь умереть.

  – Почему Эир не убила меня сразу? – строптивая смяла вопросы в один.

  – Она черпает силу из душ тех, кого отправляет по лунной дорожке.

  Если есть возможность – избавиться от тебя и к тому же получить еще больше силы, то почему бы она не воспользовалась случаем? – Харон пододвинул Сторм блюдо с мясом.

  – Похоже на правду, – Сторм задумчиво отщипнула кусочек от ляжки кабана. – Не больше и не меньше правдиво, чем рассказ Эир.

  Но твой звучит убедительнее. – Несколько секунд строптивая вглядывалась в лицо старика, а потом с нажимом, медленно и сухо спросила: – Мое тело осталось на берегу?

  Я его не видела с высоты лунной дорожки.

  – Эир не хотела, чтобы ты его увидела, – Харон усмехнулся. – Сегодня в полночь его сожгут по вашим обычаям.

  Если ты в него не вернешься, то и здесь погибнешь.

  Здесь душа не доживает до рассвета.

  Ты умрешь, и я тебя похороню на древнейшем кладбище, как хоронил многих.

  Дважды похороненная! – Старик с трудом сдерживал слезы душевной боли. – Поэтому я помогу тебе вернуться в твое тело до того момента, как его сожгут.

  Здесь тебе не выжить.

  Твоих подруг ожидает либо смерть, либо рабство.

  Эир с удовольствием подчинит себе Харибду, дочь ведьмы.

  Из Харибды получится прекрасная помощница для Эир и ее отшельника Карла.

  – Что это за место? – строптивая закинула ногу на ногу.

  Она не стала тратить время на вопросы о подругах, потому что сейчас от нее ничего не зависело.

  – Разве тебе важно знать, что это за место? – Харон поднял лицо к потолку. – Даже я не знаю.

  Я просто здесь служу, кому могу – помогаю вернуться на землю.

  Если не получается, то хороню их души здесь.

  – Разве, находятся те, кто не хочет вернуться и жить?

  – К сожалению, да. – Старик поднялся, сгорбился от навалившихся страданий. – Многие мне не верят, думают, что попали в Рай, а я их отсюда гоню.

  Тяжело мне, ох, как тяжело, доченька! – Харон начал убирать тарелки с едой в сундук. – Мне не верили и уходили в город и дальше искать других.

  Поверь мне, Сторм, здесь не школа гладиатрикс, и нет здесь ни Родиона, ни Идофеи, ни Ахилла, даже, если бы ты дошла до той арены!

  Здесь нет никого, кроме меня!

  Можешь проверить – поброди по городу, но успей вернуться до вечерней лунной дорожки, иначе умрешь! – Видно, что старик часто повторял эту речь, заучено, но каждый раз ему больно.

  – Я все правильно поняла, – строптивая решительно поднялась из-за стола. – Вернусь на землю и отомщу Эир.

  – Ты умная, строптивая, – старик присел на кровать, обильно покрытую шкурами леопардов и тигров. – Хочешь – погуляй по городу, или отдохни.

  Даже девушка без тела нуждается в отдыхе.

  – Я пройду по знакомым местам... знакомым на земле, – строптивая дошла до двери, обернулась.

  Харон, по-стариковски кряхтя, устраивался на ложе.

  – Харон, – голос строптивой превратился в мед. – Тебе здесь скучно?

  Давно, не прикасался к живой девушке? – строптивая вызывала интерес старика, он выпучил глаза. – Хочешь потрогать мою попку? – Сторм легко хлопнула ладошкой по правой ягодице. – Она упругая, молодая, свежая.

  Я ее тренировала в школе гладиатрикс. – Сторм открыто улыбнулась.

  – Ты? Ты никогда, даже подругам, не предлагала потрогать твою попку, и не разговаривала с ними так ласково. – Старик закашлялся. – В чем подвох?

  – Трогаешь или нет, а то у нас мало времени.

  И я могу передумать! – строптивая надула губки, но подошла к старику.

  Она наклонилась, схватила его руку и приложила к своей попе.

  – Попка у тебя гладкая, мраморная, в меру холодная, как у покойницы, – Харон чмокал и хрипел. – Попка гладиатрикс и Королевы. – Он с видимым усилием убрал ладонь. – Спасибо, но ты мне, как доченька, Сторм. – Пожалуйста, позволь мне успокоиться. – Старик произнес бесцветным голосом, опустился на ложе, лег на бок спиной к строптивой.

  – Признайся, что тебе понравилось, – Сторм произнесла от дверей. – Иначе я подумаю, что я не так притягательна, как хотелось бы мне.

  – Очень понравилось! – Харон отозвался быстро, словно только и думал об этом.

  Сторм с сосредоточенным лицом вышла из дома.

  Она прошла путь, которым недавно шла за Эир к ее дому.

  – Все здесь, как и там, – строптивая бродила по комнатам. – Даже цепи и нож.

  Нет только трупа слуги.

  Еще бы – ведь слуга умер в том мире.

  Здесь живут и умирают только призраки. – Сторм заглянула в комнату, в которой Эир хранила свои платья. – Странно, но ничто здесь не напоминает об Эир, нет ее вещей. – Сторм погладила себя по головке. – Любопытно!

  Она – колдунья, и делает с вещами то, что захочет?

  Кстати, почему Харон мерзнет, кутается в шубу, а мне нагой не холодно? – И тут же ответила на свой вопрос: – Потому что он живой и в своем теле, а мое тело осталось на мокром песке на пляже в другом мире. – И на этот раз строптивая попыталась больше наблюдать, а не ставить вопросы.

  Из дома Эир и Макбета он отправилась во дворец.

  Первым делом посетила покои, в которых останавливалась с подружками.

  – Поднос еда, наши вещи, – строптивая подняла накидку Афродиты и приложила к лицу. – Остался даже запах моих подруг и мой запах.

  Отчего же исчезли вещи Эир и ее запахи! – Сторм поймала себя на мысли, что снова тот вопрос ввинтился в ее мозг. – Объяснение только одно, Эир – ведьма.

  Харон не обманул меня! – Сторм зашла в тронный зал. – Топор правды, прядь моих волос.

  Во дворце нет служанок, чтобы убрали мои срезанные волосы? – Сторм подняла пучок волос, с тоской их разглядывала. – Волосы уже не вернуть на голову, жаль. – Строптивая вытерла руку о трон. – Больше мне во Дворце здесь делать нечего. – Она вернулась в дом Харона.

  Старик не спал, он сидел на кровати.

  Увидел Сторм и сразу вскочил,

  – Хорошо, что ты успела.

  – Я гуляла не больше двух часов, – строптивая с удивлением пожала плечами.

  Она подняла ресницы и попыталась ласково улыбнуться старику, который болел за нее всей душой.

  Правая рука Харона прикоснулась к ее волосам:

  – Бедная моя девочка! – Старик погладил строптивую по головке. – Здесь время течет иначе: когда замедляется, когда ускоряется.

  Луна уже вышла, скоро появится лунная дорожка.

  – Ты тоже дашь мне красный клевер с пятью листиками? – строптивая вышла из дома.

  – Эир большая выдумщица, – старик усмехнулся. – Она придумала красный пятилистник для красоты.

  Нет, для прогулки по лунной дорожке ничего не нужно.

  – Так уж и ничего? – строптивая затрепетала.

  Харон подвел девушку к кромке воды, как подводила ее Эир.

  Лунная дорожка мягко коснулась ноги Сторм.

  – Встань на дорожку и иди, возвращайся домой!

  Я рад, что помог тебе, строптивая Пантера. – Голос Харона ласковый, мягкий и теплый.

  – Спасибо тебе, Харон, за помощь.

  – И тебе спасибо, что поверила мне.

  – Наверно, и за то, что дала подержаться за мою попку.

  А ведь я никому не позволяла.

  – Знаю! – Старик тепло рассмеялся.

  В его глазах мелькнули лучики доброты. – Ступай, а то тело твое там сожгут. – Не очень приятное напоминание, но нужное.

  – Еще раз спасибо! – строптивая помедлила. – Но я остаюсь здесь. – Слова строптивой прогремели, как гром среди ясного неба.

  – Как остаешься? – Старик отшатнулся, в глазах его появилась боль. – Я не хочу тебя хоронить!

  Мы оба хотим одно и тоже – чтобы ты жила!

  Давай, не будем шутить и портить!

  – Конечно, – строптивая согласилась, и увидела, как Харон с облегчением вздохнул. – Но я все же остаюсь здесь. – Девушка быстро пошла по тропинке мимо домика старика.

  – Недаром тебя прозвали строптивая и Пантера.

  Пантера переводится, как – строптивая! – Харон еще не терял надежды остановить Сторм. – Что с тобой случилось, что ты переменила мнение? – Голос Харона истончился, как и положено голосу старика.

  – Ты же сам сказал, что я строптивая – Сторм не оборачивалась, чтобы не увидеть лунную дорожку.

  Некоторое время она брела в мире беззвучия.

  – Я не позволяю тебе остаться! – Через пару минут раздался далекий голос Харона. – Постой, у меня одышка, я не догоню молодую девушку.

  – Не надо меня догонять, – воскликнула строптивая и махнула старику рукой на прощание.

  – Еще шаг, и будет поздно, – голос старика стал плаксивый.

  – Три шага, – строптивая не останавливалась, легко шла вперед.

  – Ты сама сделала свой выбор!

  Я посылаю на тебя Цербера!

  Прощай! – прозвучало, как угроза.

  – Не испугаешь гладиатрикс каким-то Цербером! – строптивая чувствовала необычайный прилив сил. – Цербер? Почему Цербер? – она резко остановилась.

  Почувствовала приближение чего-то ужасного, зловещего и смертельно опасного.

  Воздух толкнул ее в спину.

  Нет времени посмотреть и оглянуться.

  Сторм отскочила влево.

  Мимо нее пронеслось огромное, черное и неукротимое.

  Гигантский пес промахнулся, с досадой зарычал и легко, для своей громады, развернулся.

  Морда его ужасная: глаза сияли красным пламенем, из пасти летела черная пена, дыхание чудовищной собаки обжигало вечным холодом.

  Только мгновение строптивая смотрела в глаза псу из царства Аида.

  Но за этот миг узнала много о собаке.

  Она увидела, как Цербер рвет души людей, не щадит ни младенцев, ни женщин, ни детей.

  С рождения Цербер переполнен ненавистью.

  В нем нет ни капли сострадания: только убивать, рвать, уничтожать.

  'Харон знает обо мне все, а я знаю все о Цербере, – мелькнуло воспоминание. – Эир говорила мне, так сказала.

  Но, то, что я знаю о зловещей собаке – не радует меня.

  Никак не получится подружиться с беспощадным псом.

  Неужели, я обречена?' – строптивая раздумывала, а тело ее действовало отдельно – на рефлексах гладиатрикс.

  Пес надвигался стремительной рычащей массой, при этом стук его огромных лап не слышен.

  Строптивая легкой былинкой стояла на пути адского пса.

  Бежать некуда, да и не успеет она.

  Цербер уже торжествовал победу, издал победный рык, от которого содрогнулись горы.

  И тут строптивая гладиатрикс по прозвищу Пантера побежала ему навстречу.

  Расстояние между девушкой и собакой убийцей моментально сократилось.

  Сторм подпрыгнула, оттолкнулась ногой от головы собаки, и оказалась у нее за спиной.

  О подобном гигантский пес даже не мог и подумать.

  Черная злоба захлестнула его: только что добыча плыла в пасть, и нет ее.

  Цербер развернулся и завыл.

  Но уже было поздно.

  Сторм сорвала с кольев сеть, которая болталась вечно, и набросила на морду Цербера.

  Затем она швырнула в него вторую крепкую рыбацкую сеть.

  Цербер мотнул головой, попытался прыгнуть на строптивую, но упал, запутавшись, как муха в паутине.