Текст книги "Строптивая блондинка гладиатрикс и глина (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  Вы без меня не шутите со слугами короля Винсента. – Инга обернулась к строптивой. – Не ночуйте в этих покоях.

  Боюсь, что, если не король, то другие, например те, кто послали Холдора, вас обязательно навестят.

  – Ты к нам не вернешься сегодня после беседы с отцом?

  Мы будем ночевать без тебя? – Харибда надула губки.

  – Отец меня не отпустит после того, что ему рассказали о нас, – Инга усмехнулась. – Думаю, что придется завтра сбежать от него.

  – Мы будем ждать, – строптивая остро взглянула в глаза Инги.

  – Мы или ты? – голубой лед глаз Инги столкнулся с изумрудным взглядом Сторм.

  Строптивая не ответила, лишь прикрыла глаза.

  Инга быстро, как в походе, оделась и без прощания ушла.

  Прежде, чем закрыла за собой дверь, она оглянулась и подмигнула Харибде.

  Харибда сделала вид, что не заметила ничего.

  – Где же мы будем спать, если не здесь? – Афродита озаботилась защитой Сторм этой ночью.

  – Сначала поужинаем тем, что принес Бьёрн, – Харибда снизу вверх с улыбкой смотрела на Афродиту. – Покои выглядят ужасно.

  Не представляю, как здесь можно спать, не говоря уже о том, как кушать. – Харибда постучала пальцем по огромной рыбине на серебряном блюде: – Она съедобна?

  – Маленькая форель, – строптивая улыбнулась подругам. – Обычно ее фарширует раками и перепелами.

  Под форелью – морская капуста – так у нас называют эти водоросли.

  Питательно, хотя не так изыскано, как устрицы и виноград.

  – А мне нравится, – Афродита мечом вспорола брюхо рыбине: – Да, раки и перепела внутри. – Афродита вырвала кусок из спины форели и с наслаждением жевала. – Жирная, нежная.

  – Как и ты! – Харибда с опаской взяла маленькую тушку птички. – Увидит тебя твой Зигрид, как ты нажираешься, сразу разлюбит.

  – Ты так считаешь? – Афродита застыла с куском форели в руке.

  Сторм и Харибда рассмеялись.

  – Не слушай Харибду, она получает опыт от общения с форелью, – строптивая слегка расслабилась.

  – Я? Если бы Инга не ушла, то она, обязательно, предложила бы слизать рыбий жир с твоей груди! – Харибда обмакнула пальчик в янтарную слезу жира форели, стекающую на грудь подруги.

  – Покушайте и уходим, – строптивая поднялась и стала одеваться.

  – Ты, разве, не будешь есть?

  – Мне нельзя кушать! – строптивая махнула рукой. – Я должна быть всегда необычайно худая, как все привыкли меня видеть.

  Если потолстею, то меня разлюбят. – Сторм посмотрела на удивленное лицо Харибды и увидела испуг в глазах Афродиты: – Успокойтесь! Я шучу!

  Просто не хочу сейчас кушать!

  – Куда мы пойдем? – Афродита спросила с детским любопытством.

  – Переночуем в купальне, на Севере она называется – сауна, – строптивая раздумывала: не попробовать ли кусочек форели, но желание не приходило.

  – В купальне? Там же мокро! – Харибда чуть не выпустила из рук крылышко куропатки.

  – Везде мокро, – Афродита бархатной тряпочкой вытирала рыбий жир с губ.

  – В купальне нас не станут искать, – строптивая присела на скамейку, покрытую шкурой снежного льва. – Ночью там пусто, тем более, что я знаю тайную комнату.

  Мы с Ингой там часто ночевали: она – дочь вождя, я – дочь короля, поэтому мы очень нуждались в уединении, чтобы за нами не следили.

  – С удовольствием посмотрю вашу комнатку, – Афродита сладко потянулась.

  Заметила, что строптивая и Харибда смотрят на ее увеличивающиеся груди и смутилась, даже закрыла глаза.

  Стон вырвался из ее груди, глаза стали слипаться.

  – Что со мной происходит, если я не хочу? – глаза гладиатрикс открывались с трудом.

  Вдруг, от сильнейшего порыва ветра распахнулись окна, все сразу...

  Факелы и свечи в покоях погасли, и наступила кромешная тьма.

  – Всего минуту назад мы строили планы, но ветер нарушил все, – Афродита произнесла с досадой.

  Она вытянула руки вперед, сделала два шага и уперлась руками в небольшие, но крепкие груди.

  – Афродита, а ты правда не видишь в темноте? – голос Харибды загадочно зазвенел. – Я подозреваю, что ты скрываешь свой дар видеть даже в полнейшей тьме.

  Надо же, как точно наложила свои ладони на мои груди.

  – Думаешь, что мне этого хочется? – Афродита огрызнулась беззлобно. – Не скажу, чтобы не хотелось, но я шла с протянутыми вперед руками, чтобы не натолкнуться на столб. – Афродита развернулась и направилась в другую сторону.

  Она взвизгнула от неожиданности, потому что мягкие жаркие ладошки схватили ее за груди.

  – Ой, Афродита, извини, я тоже руки протянула вперед и нечаянно наткнулась на твои прелести, – Харибда засмеялась. – Наверно, ты мерзнешь, потому что они слишком уж налились.

  – Перестань, нужно зажечь факелы, – Афродита сделала круг, по крайней мере, думала, что кружила по комнате. – Сторм, тебя не похитили?

  – Нет, я сижу на скамеечке и спокойно жду, чем все закончится, – спокойный голос строптивой донесся совсем из другого места, не оттуда, откуда Афродита ожидала.

  Афродита сделала два шага вперед и ее правая рука, уперлась во что-то упругое.

  Гладиатрикс призвала на помощь другую руку, ощупала и произнесла с удивлением:

  – Я, вроде бы, уперлась в очень высокую статую.

  Ее ягодицы находятся на высоте моей груди.

  Они теплые, наверно, нагрелись от факелов.

  – Не статуя и не факелы, – Харибда зашипела откуда-то сверху. – Я забралась на высокий столик, чтобы не сталкиваться с тобой, а ты меня и здесь нащупала.

  Сними же ладони с моей попы.

  – Додумалась – на столик встала в полнейшей темноте.

  Слезай, а то свалишься на меня. – Афродита осторожно пятилась назад, наконец, прижалась к стенке спиной.

  Через минуту маленькая ладонь притронулась к ее лону.

  – Разве нам слуга приносил мягкие персики? – вопрос Харибды раздался перед лицом Афродиты. – И почему персик с пушком? – Голос возвысился до возмущения. – Афродита! Опять ты?

  – Отпусти мой персик! – Афродита усмехнулась. – Я стою у стенки, никуда не двигаюсь, а ты меня и здесь нашла.

  – Я тоже искала безопасное место, – по голосу слышно, что даже Харибда смущена. – Пока наши глаза не привыкнут к темноте, мы будем натыкаться на потайные места друг дружки.

  А к этой темноте, похоже, что невозможно привыкнуть.

  Поступим так: ты стой на месте, а я пойду и присяду на кровать.

  В этой темноте мы не найдем выход из покоев, придется ждать рассвета. – Голос Харибды удалился.

  Через минуту послышался смех Сторм:

  – Харибда! Я не скамеечка! Ты сидишь на моих коленях.

  – Сторм, извини, а очень удобно, – Харибда тоже рассмеялась. – Надеюсь, что я найду кровать и больше не побеспокою вас. – Послышался звон упавшего подноса, затем тихие приглушенные проклятия Харибды.

  Наконец, все затихло.

  – Мне можно отходить от стены? – Афродита тяжело дышала, в темноте не хватало воздуха.

  – Теперь можно, я в безопасности!

  Хотя у меня появились совершенно невинные замечания по поводу погасших факелов, и пробудились подозрения, что ты их загасила своим горячим дыханием.

  Твое дыхание – твой опыт! – Харибда замолчала.

  Афродита ничего не ответила и очень медленно, крайне осторожно направилась к тому месту, где раньше видела шкуру белого медведя на полу.

  Наконец, она нащупала шкуру и медленно на нее опустилась.

  – Я и не сомневалась, что ты ляжешь прямо на меня, – вместо шкуры медведя оказалась обнаженная Харибда. – Зато мы знаем, где одна, а где другая.

  Медленно, аккуратно слезай и ложись рядом.

  Если снова начнешь бродить, то сделаешь круг и опять уткнешься в меня.

  – Я виновата? – Афродита перекатилась на бок. – Ты сама трогала мой персик.

  – Ты думаешь, что он произвел на меня ужасное впечатление, и из-за него я откажусь от наследия философов, от их величайшего опыта? – голос Харибды затихал, послышалось тихое сопение.

  – Заснула? – Афродита тихо спросила и прижалась к подружке.

  В покоях из-за распахнутых окон похолодало, а вдвоем лежать теплее: – Сторм, мы здесь!

  Иди к нам!

  – Уже иду, ты не молчи, чтобы я нашла вас по голосу, – строптивая приближалась.

  – Конечно, я расскажу тебе... расскажу тебе... – Афродита не заметила, как окунулась в крепкий сон.

  – Афродита, почему замолчала? – строптивая прислушалась: две ее подруги мирно посапывали во сне. – Не может быть! – строптивая сжала зубы, и тут на нее навалилась тьма.

  Но не злая темнота, а теплая.

  И сразу вспыхнули разом все факелы.

  Сторм от неожиданности зажмурила глаза, а когда открыла, то с удивлением обнаружила, что сидит голая на кровати посредине огромной залы.

  Руки и ноги прикованы к железной кровати цепями, при этом ноги широко разведены в стороны.

  И между ног внимательно, с интересом смотрит высокий статный мужчина с легкой сединой в бороде.

  – Макбет? Я даже не удивлена! – строптивая попробовала на прочность цепи.

  Они зазвенели, и снять их нет никакой возможности.

  – Да, Макбет, с которым ты держалась всегда холодно, – мужчина облизнул губы и с трудом оторвал взгляд от бедер Сторм. – Теперь я понимаю, почему ты и твоя подружка Инга отвергали мужчин.

  – Ты околдовал моих подруг, усыпил меня и перенес в свой дом только для того, чтобы поговорить?

  – О, моя несравненная строптивая с манией королевского величия! – Макбет кончиком сабли провел от пятки левой ноги Сторм до пупка. – Не только, чтобы поговорить, а еще – и посмотреть и насладиться победой над тобой.

  Я немного разочарован, потому что ты худая, как скелет: мне неудобно будет лежать на тебе, на твоих костях.

  Но при этом, не скрою, в тебе пылает очарование.

  Хочешь, я посвящу тебя во все подробности мной хитро разработанного плана?

  Все равно, ты никому уже ничего не расскажешь, а искать тебя в моем доме никто не станет.

  – Ты не надеешься, что мы станем близкими друзьями? – строптивая ядовито улыбнулась.

  – У тебя не может быть друзей, строптивая Сторм.

  Сейчас ты почувствуешь в себе мою саблю, и неважно, куда сталь войдет.

  Помогут ли тебе твои друзья, которых нет? – Голова Макбета затряслась в неконтролируемых конвульсиях.

  В глазах загорелся адский огонь желания.

  Мужчина приблизился и прижал кончик сабли к коленке Сторм.

  – Уходи! – из-за спины строптивой раздался мелодичный женский голос.

  Сторм напряглась: 'С мужчиной я бы еще, может быть, справилась, но, если в моем похищении замешана женщина, то у меня нет шансов на спасение.

  Нет шансов? Но я все равно спасусь!' – строптивая попыталась поднять колени.

  Они чуть приподнялись, и приоткрыли Макбету намного больше, чем он видел раньше.

  Но он уже не долго любовался прелестями строптивой.

  Голова Макбета перестала трястись, и он стал чуть ниже ростом, потому что подобострастно согнул спину и с дурацким выражением лица смотрел за спину Сторм.

  – Но я думал... Я хотел... – Макбет преобразился: из гордого, самоуверенного вождя клана, он превратился в студень.

  'Я знала его самодуром, несгибаемым воином, а подобного, как сейчас никогда не видела.

  Что за женщина, перед которой он преклоняется и слушает ее больше, чем себя?' – строптивая попыталась повернуть голову, но все равно не увидела стоящую за ее спиной.

  – Уходи, и приходи сюда не раньше, чем через три дня! – без эмоций снова произнесла невидимка.

  Макбет попятился задом, молча вышел с глупой улыбкой.

  – Здравствуй, строптивая, – женщина по-прежнему пряталась за спиной Сторм.

  – Последний раз, когда мне сказали 'здравствуй', очень походил на то, что я сейчас получила, – строптивая засмеялась. – Меня закрыли в клетке в школе гладиатрикс, чтобы пришел наемный убийца и убил меня.

  Он и сказал мне 'здравствуй'!

  – Я придумала послать Холдора к тебе, убедила Макбета...

  Нет... убедила – не то слово.

  Он поверил, что сам додумался заслать наемного убийцу за твоей головой.

  – Дай, догадаюсь! Ты – та загадочная таинственная любовница Макбета, имени которой никто не знает, и тебя никто не видел, кроме слуги и Инги.

  Макбет попал под твой каблук и даже купил для тебя дом. – Строптивая попыталась свести ноги, но цепи не позволяли.

  – Да, меня мало кто видел, еще меньше людей в этом королевстве знают мое имя.

  Но я не любовница Макбета, а дом, который кажется всем роскошным подарком для какой-то тайной любовницы... Дом – пустяк!

  Для будущей королевы ты мыслишь слишком поверхностно, на первом уровне.

  Я все исправлю! – почему-то голос незнакомки не раздражал строптивую.

  – Конечно, исправишь! – строптивая попыталась нагнать холода и безразличия в свой голос, и ей почти удалось. – Исправишь ошибку Холдора, он не смог меня убить, а ты сможешь.

  Но ты, потому что женщина, сначала насладишься пытками и моим унижением.

  Приятно издеваться над строптивой, которая возомнила, что она станет королевой?

  Мужчины более прямолинейны: Макбет попользовался бы мной, а затем убил бы.

  Потом всю жизнь хвастался и гордился бы, что спал с той, которая хотела стать королевой.

  Ты же долго и нудно будешь изливать свою душу, пытать меня словами, признаниями, а только потом начнешь резать на кусочки.

  – Снова ошибка, и опять первого уровня.

  – Хочешь показать, что ты загадочная, поэтому повторяешь постоянно о первом уровне и ждешь с нетерпением, когда я с любопытством спрошу, что это за первый уровень.

  Ты и не показываешься мне пока, потому что наслаждаешься своей таинственностью, игрой, которую затеяла.

  Не знаю, что там у тебя за уровни, но твоя игра, по моим понятиям – ниже любого уровня.

  – Я пока не показываю тебе себя, из-за того, что, когда ты меня увидишь, то станешь размышлять иначе.

  Мы, девушки, в первую очередь рассматриваем друг дружку и уделяем больше внимания внешнему виду, чем смыслу слов, поэтому отвлечешься на мою красоту, а о сути слов забудешь.

  – В детстве я часто смотрела в зеркало и не находила сходство с той собой, которую представляла, – строптивая почувствовала прикосновение ветерка к своим грудям. – Так, что, поверь, не отвлекусь на твою красоту; тем более, что каждый понимает красоту по-своему.

  Зачем мне твоя красота, если у меня своя есть?

  – Все так говорят, а, когда видят меня, то сразу забывают, что обещали не любоваться мной, – голос невидимой собеседницы немного охрип. – Сторм, ты же хорошо знаешь взрывной яростный характер непокорного Макбета.

  Макбет никого не слушает и никому не подчиняется... но со мной он покорный, ты же видела.

  Мы не устроили представление ради тебя, а так выходит, что все попадают под власть моего обаяния и неземной красоты.

  Вот и Макбет не устоял, прислуживает мне, потому что я ослепительно красивая.

  – Ты похитила меня и приковала к кровати не для того, чтобы пытать и убить, а чтобы похвастаться своей красотой и долго-долго о ней рассказывать? – строптивая засмеялась. – Чувствуешь себя всеми забытой и брошенной из-за неземной красоты, поэтому постоянно прячешься и хмуришься?

  – Почему ты уверена, что я хмурюсь? – голос невидимой собеседницы дрогнул.

  – Я не уверена, я знаю, – строптивая зазвенела цепями. – Больше не буду просить тебя выйти из-за моей спины и освободить меня.

  Не надейся: я много раз не прошу, даже, если вопрос касается моей жизни.

  – Закрой глаза, чтобы сразу не ослепла от моей красоты, – девушка за спиной ответила после минутного раздумья.

  – Не собираюсь закрывать глаза!

  И не командуй!

  Не ты здесь главная! – в голосе строптивой столкнулись льдины.

  – Ты, действительно, строптивая, – девушка невидимка вздохнула с облегчением.

  Послышались легкие шаги, и перед кроватью, для полного обозрения предстала она.

  Голубое сверкающее платье струится, словно свежий ручей.

  Волосы незнакомки белоснежные, белее снега, губы ярко алые (без красящей пудры), глаза – изумрудно зеленые.

  – Ты любуешься мной? – девушка спросила с нотками легкой грусти. – От моей мраморной кожи исходит легкое свечение.

  Черты лица безупречны.

  Я – само совершенство.

  – Инга рассказывала, как подсматривала за тобой ночью, когда ты купалась.

  Моя подруга была поражена твоей красотой, говорила, что красота неземная.

  Я же – разочарована, потому что надеялась увидеть больше.

  Ты красивая, не спорю, но и у меня белоснежные волосы, глаза мои изумрудные, губы яркие.

  – Но не столь яркие, как у меня, и при этом ты худющая, а я пропорциональная – соразмерная!

  Ничего лишнего во мне нет: ни чрезмерной худобы, ни запасов жира на боках и на животе.

  – Ты не лучше и не хуже по внешности, чем мои подруги, и думаю, что в мире найдутся девушки красивее тебя.

  – Даже так? – девушка сдвинула идеальные брови. – А, если так? – Она сняла свое чудесное платье, оказалась совершенно обнаженная. – Ты восторгаешься моей красотой?

  – Восторгаюсь ли я? – строптивая засмеялась. – Ничем меня не удивила и не заинтересовала.

  Не понимаю, что Инга в тебе нашла, и почему так Макбет преклоняется и слушается.

  Я намного красивее, чем ты, хотя некоторое сходство у нас есть.

  Сколько тебе лет? – строптивая спросила неожиданно для себя.

  В глазах незнакомки появились искры восторга:

  – Восемнадцать! Ты же догадалась? – девушка присела на край кровати.

  – О чем я должна была догадаться? – строптивая попыталась дотянуться и ударить ее ногой, но помешала цепь.

  – Нам обеим по восемнадцать лет, ты нашла сходство между нами.

  И самое главное: ты – единственная, на которую не действует моя поразительная красота.

  Ну же, строптивая, ты собираешься стать королевой!

  Королева обязана мыслить быстрее своих подчиненных.

  – Моя сестра? – строптивая сделала попытку подняться, забыла о цепях.

  Цепи впились в щиколотки и запястья. – Тогда все понятно!

  Ты подослала ко мне наемного убийцу, чтобы я не мешала тебе самой стать королевой.

  Затем, когда у него не получилось меня убить, решила своими руками задушить меня.

  Что же, сестра, сыграла ты неплохо.

  Все против меня: отец, его люди и родная сестра.

  Близкие родственники не уживаются на одном троне.

  – Ты размышляешь на первом уровне правильно, но не как королева, – девушка погладила левую коленку строптивой. – Я твоя сестра – Эир, причем, Винсент умудрился зачать нас в один день, но от разных женщин. – Сестра внимательно смотрела между ног строптивой: – Странно, как через маленькое отверстие вылезает ребенок.

  Ни за что не поверю, пока сама не рожу.

  У тебя узкие бедра, неужели, они расширятся во время родов. – Эир покачала очаровательной головкой: – Ты сказала, что близкие родственники не усидят вместе на одном троне, но две сестры с узкими бедрами усидят, конечно, если захотят – места им хватит.

  Я же не хочу править королевством... – Эир на минуту задумалась, ее идеальные груди напряглись: – Наш отец Винсент восемнадцать лет назад был неукротим и жаден до женщин – так рассказывала моя мама.

  Наши с тобой пути не пересекались, потому что я росла далеко от вашего королевства. – Эир без боязни прилегла рядом со скованной строптивой, опустила очаровательную голову на ее правое плечо. – В семь лет я поняла, что я идеальная красавица.

  Радовалась недолго, потому что красота доставляет девочке и ее семье больше несчастий, чем уродство.

  Когда мне исполнилось восемь лет, я поняла, что я глубоко несчастна из-за моей красоты: сверстники и сверстницы прохода мне не давали.

  Меня обожали, любили, мной восхищались, а это очень утомляет.

  Взрослые мужчины и женщины общались со мной намеками, преследовали меня, а старики предлагали мне деньги.

  Моя мама Хильда однажды не выдержала:

  'Доченька, ты погубишь себя и меня своей красотой.

  Лучше умри в диком лесу, чем в кровати сладострастного старца.

  Я тебя и грязью обмазывала, и одевала в тряпье рваное вонючее, но блеск красоты ничем не скрыть.

  Не уродовать же твое лицо ножом, а тело – топором.

  Я бы попробовала покалечить тебя, но думаю, ничего не получится – даже изуродованная продолжишь источать красоту, невиданную миру'. – Мама под покровом ночи вывела меня в лес.

  Днем нельзя – около нашего дома всегда бродили поклонники моей неземной красоты и ждали, когда я выйду на улицу.

  Три дня и три ночи мама вела меня по лесу, чтобы я заблудилась и не смогла найти дорогу обратно к дому.

  Наконец, мы дошли до бескрайнего болота.

  Мама усадила меня под тонкой осиной, и поцеловала в лоб: 'Доченька! Надеюсь, что ты не сможешь отсюда выбраться.

  Да и я, уверена, что не выйду из леса.

  Перед смертью открою страшную тайну: твой отец – король Винсент!

  И у тебя сестра – Сторм, она живет во дворце Винсента!' – Мама ушла, даже не оставила мне ни корки черствого хлеба.

  Я усмехнулась, потому что уверена, что красивую девушку всегда найдут, даже на краю света.

  Так и случилось: на меня вышел слепой старик отшельник, повел носом, принюхался и сразу безошибочно определил: 'Красивая девочка.

  Только безумно прелестные девушки источают столь нежный аромат.

  Тебе повезло, малышка, что я слепой, и мне повезло: иначе я бы ослеп от твоей красоты, а перед этим тебя бы убил из ревности'.

  С тех пор я почти девять лет жила в лесу на болоте, помогала отшельнику.

  В один прекрасный день я обмывала свое безупречное тело в чистейших водах и загляделась на отражение:

  'Что безумно красивая девушка делает в лесу со старым слепым отшельником?

  Навещу свою сестру Сторм, с ней, наверно, жить веселее.

  Не прогонит же меня родная сестра'. – Я собралась в дорогу и вскоре оказалась здесь.

  Я проявила благоразумие и добиралась в балахоне старца: огромный капюшон и грязная тряпка закрывали мое изумительное лицо.

  Денег у меня не было, разумеется, но моя красота дороже денег.

  На один только миг я приподняла тряпку со своего лица, и рядом оказался Макбет.

  Дальше, ты догадываешься, он полностью оказался в моей власти – влюблен до потери памяти.

  Я поставила обязательное условие: чтобы никому ничего обо мне не говорил, и не хвастался мной, иначе меня сразу отнимут.

  На мою расцветшую красоту набросятся в любовной ярости и немедленно разорвут меня на части.

  Макбет беспрекословно выполняет все мои приказы.

  Я выходила на прогулки с полностью закрытым лицом и узнавала о тебе, Сторм.

  Много интересного услышала, но самое главное, что ты – строптивая и хочешь стать королевой вместо нашего общего отца Винсента.

  Тогда я решила помочь тебе взойти на трон.

  Мои возможности безграничны.

  – Почему же ты, Эир, сама не хочешь, со своими безграничными возможностями стать Королевой? – строптивая чуть повернула головку и без обиды смотрела на нашедшуюся сестру.

  – Я и так королева... королева красоты! – Эир шаловливо засмеялась так серебряно, что у строптивой дрогнуло сердечко. – Во-первых, я не строптивая, во-вторых, мне не нужна власть.

  Я чувствую с тобой настолько близкую кровную связь, что мы, как бы одно целое, но разделенное когда-то пополам.

  Сегодня две половинки встретились, чему я безумно рада.

  Ты, действительно, моя сестра, потому что не подалась чарам моей красоты, и ты – строптивая.

  С моей помощью ты станешь королевой, и даже больше, чем королева.

  – Зачем же ты послала ко мне убийцу? – строптивая задала последний вопрос, который стеной стоял между ними.

  Ответ сестры очень важен для Сторм.

  – Пока я добывала по крупицам информацию о тебе, тебя похитили и продали в рабство.

  Я рассердилась, потому что никто, кроме меня, не имеет право распоряжаться твоей судьбой.

  Холдор должен был найти тебя, а, чтобы не выглядело подозрительно, он получил приказ от Макбета – тебя убить.

  Полагаю, что много других убийц охотятся за тобой, поэтому важно, чтобы лучший из лучших воинов убийц Холдор нашел тебя первой и подгонял тебя до меня.

  – Если бы Холдор убил меня? – строптивая с удивлением почувствовала, что ни капли не сердится на сестру, а следовало бы.

  – Тогда ты бы не стала королевой, – Эир ответила просто. – Что это за королева, если ее может убить один воин?

  Я была уверена, что ты легко с ним справишься, справишься со всеми своими врагами.

  А, если бы случилось невероятное, и тебя бы убили, то я бы тоже умерла.

  Мы связаны невидимой нитью жизни и смертью.

  После смерти одной из нас, вторая сестра долго не проживет. – Эир перевернулась на животик.

  'У нее идеальное тело, без малейших изъянов, – строптивая подумала без зависти, а с удовольствием, словно рассматривала себя в зеркало. – Эир говорила правду: никто не устоит против ее ослепительной красоты.

  Но только меня эта красота не ослепляет, а другие – сгорят.

  Бедная Афродита, что с ней случится, если она увидит мою обнаженную сестру!

  Думаю, что и ледяная Инга и Харибда тоже не устоят!

  Они, вроде бы, влюблены в меня, и любопытно, как поведут себя, если увидят меня и сестру вместе?

  Кого выберут?' – строптивая тихо засмеялась.

  – Любуешься мной? – Эир перевернулась на спину и сладко потянулась. – Ах, я забыла!

  Ты меня можешь оценивать, но не восхищаться мной, сестра моя.

  А вот я тобой восхищаюсь.

  – Правда? – строптивой нравилась откровенность сестры, будто бы они знакомы с детства, а не встретились только что.

  – Ты неимоверно худая, но худоба твоя притягивает взгляд и является неотъемлемой частью твоей общей красоты.

  Строптивая красавица именно так должна выглядеть.

  Ты – идеал строптивой худой красавицы! – Эир провела пальчиком по очертанию ребра строптивой под левой грудью.

  – Если ты хочешь мне помочь стать королевой, желаешь мне добра, то зачем заковала в цепи?

  – Я боялась тебя, – на безупречном лице Эир появилось задумчивое выражение. – Ты же строптивая.

  Встретиться при всех и поговорить с тобой я не могла из-за своей красоты, и обязана жить тайно.

  Пришлось убедить Макбета, чтобы он похитил тебя.

  Тебе же не понравилось бы, что тебя похитили.

  В первую очередь ты бы расправилась со мной и с Макбетом, потому что справедливо посчитала бы нас врагами.

  Теперь, когда ты знаешь все, я сниму с тебя цепи. – Эир поднялась, проплыла по комнате и взяла со столика золотой ключик.

  'Все в моей сестре идеально – от походки до кончиков ногтей', – строптивая не без удовольствия рассматривала обнаженную сестру.

  Эир наклонилась над замками оков, и начала снимать цепи.

  Она действовала настолько аккуратно и с теплой нежностью, что у Сторм задрожали губы.

  Цепи упали с печальным звоном, словно не хотели расставаться с прекрасной строптивой.

  Сторм поднялась, встала около кровати, два раза присела, чтобы ноги после долгого лежания пришли в форму.

  Эир подошла к сестре и встала напротив нее.

  Сестры смотрели друг дружке в глаза, и горячие дыхания девушек сливались в одно.

  – Мы с тобой одного роста, – строптивая хрипло произнесла.

  Эир кивнула в ответ, у нее не было сил отвечать.

  Мгновение, и сестры одновременно заключили друг дружку в жаркие объятия.

  Они плакали от счастья, поглаживали друг дружку, целовались, но нежно, как сестры.

  Сколько бы продолжался праздник воссоединения – неизвестно.

  Но за стеной послышался сдавленный вздох.

  Губы сестер разлепились, но девушки объятия не ослабили.

  Эир чуть-чуть отстранила свое лицо от лица строптивой.

  'Молчи! Делай вид, что ничего не слышала!' – строптивая поиграла глазами.

  Эир поняла ее без слов, потому что между ними протянулась родственная нить.

  Сторм опустила ладони на задорную попку сестры.

  За стеной снова послышался вздох, полный боли и сладострастия.

  Сторм белой птицей отпрыгнула от сестры, схватила со столика нож для разрезания фруктов и без замаха метнула в стену.

  Нож вошел в мельчайшее, почти незаметное отверстие в стене.

  Раздался сдавленный крик, и нож исчез за стеной.

  Строптивая выскочила из комнаты, забежала в соседнюю.

  В луже крови, около ниши в стене, на полу сидел толстый парень лет тридцати.

  Из его правого глаза торчал нож, который метнула Сторм.

  – Слуга, он подсматривал за нами и подслушивал! – Эир появилась бесшумно и опустила правую руку на плечо строптивой. – Он узнал нашу тайну, поэтому не должен жить.

  – А зачем мне дальше жить, если я получил в жизни самую большую радость – видел тебя и Сторм обнаженных вместе, – парень завалился на бок.

  – Я знала об этой тайной нише в стене и о подсматривательной дырочках, поэтому никогда в той комнате не появлялась в зоне осмотра.

  За мной можно было подглядывать, но меня никто не видел.

  Сегодня я потеряла бдительность из-за встречи с тобой, сестра.

  За мою ошибку должен быть наказан другой, что и произошло. – Эир резким движением вырвала нож из глаза слуги, рассмотрела окровавленное лезвие: – За время жизни с отшельником на болоте с кого я только не снимала шкуру...

  – Я тоже ошиблась, не захватила с собой мой любимый нож, – строптивая произнесла с досадой на себя, что забыла о нише для подсматривания. – Моя подруга Инга рассказывала о том, как слуга за деньги позволил Грюндику подсмотреть за тобой.

  Но Грюндик так и не увидел тебя...

  После этого случая Грюндика убили.

  – Я знаю, что Грюндик пытался посмотреть на меня из этой ниши, – Эир дотронулась пальчиками до охладевающего лба слуги. – Грюндик умер не своей смертью, думаю, что он был счастлив умирая. – Эир убедилась, что слуга мертв, поманила пальцем сестру за собой: – Ты винила себя, что не захватила свой нож.

  Но, когда мы тебя похитили, ты была абсолютно нагая.

  Где же ты бы спрятала нож? – Эир с любопытством посмотрела на попу сестры. – Ягодицы у тебя худенькие: между ними нож не спрячешь.

  Между грудей – разумеется, тоже.

  – На шее под шикарными роскошными волосами у меня были прикреплены ножны с ножом, – строптивая с грустной улыбкой провела рукой по коротким волосам на затылке.

  – Кто изуродовал твои замечательные длинные волосы? – Эир приоткрыла очаровательный ротик.

  Идеальные зубки блестели жемчужинами.

  – Наш замечательный общий отец король Винсент устроил мне испытание топором правды.

  Он привязал мои волосы к позорному столбу и бросил в меня топор.

  Если топор правды попадет, то, значит, прав мужчина.

  Если топор пролетит мимо, то вина с девушки снимается.

  Топор летел мне прямо в переносицу, поэтому я извернулась, выхватила нож из потайного чехла под волосами и обрезала свои волосы, чтобы успеть нагнуться от летящего убийственного топора.

  Потеряла волосы, но нашла сестру: иначе ты бы меня в гробу уже видала.

  – Король плохо знает свою дочь, если думал, что ты позволишь его топору разбить твою очаровательную головку. – Эир привела строптивую в третью комнату. – Он совершил непростительную ошибку, а за еще меньшие ошибки мужчин наказывают смертью.

  Я не уроню ни слезинки, когда нашего отца не станет.

  Недолго Винсенту на троне сидеть, ты его заменишь.

  Заменишь отца, а не трон. – Эир сняла с крюка горностаевую мантию для Королевы.