Текст книги "Гладиатрикс по прозвищу Строптивая (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  – Отверженная Пантера, которая целовала ноги, победила нашего Дракона? – Среди гладиаторов тоже нашелся шутник.

  Все заржали, потому что конфликт подошел к концу.

  Можно продолжать веселиться дальше, а Дракон...

  Дракон пусть сам о себе заботится – он же гладиатор, ветеран.

  Убьет ли его отверженная строптивая, или он ее придушит – мало кого волновало.

  – Дракон имел всех, а теперь его поимела Пантера, – Гретта шуткой добавила смеха.

  – Я... я... я... – Дракон медленно отходил от шока.

  Унижение, изнуряющая боль внизу живота, море крови.

  – Теперь ты, можешь потихоньку превращаться в человека.

  Если успеешь, то остановишь кровь и выживешь.

  От этого умирают, но нечасто.

  Но уже нечем будет хвастать перед девушками и нечем нас унижать.

  На арене никто не заметит под туникой, что ты уже не мужчина.

  Придется тебе пойти в школу философов.

  Тем более что первую истину я тебе уже сказала – очевидное, не всегда очевидно. – Строптивая усилила нажим ножа на глаз гиганта.

  Гладиатор правильно понял, вскочил на ноги.

  Дрожал, спесь с него слетела, как и часть мужского.

  Дракон дернулся, не сразу нашел выход из камеры.

  С воплями боли, отчаяния и безысходности он скрылся в глубине коридора.

  – Пришел за одним, а получил другое, – Ифигения прикрыла дверь камеры и задвинула засов. – Я спасаю других гладиаторов от твоей философии, Пантера.

  Ты так нас лишишь удовольствия, всех мужиков кастрируешь. – Тренер вернулась к развлечениям.

  Пантера набросала на пол соломы, чтобы она впитала в себя кровь поверженного дракона.

  Она прилегла на оставшуюся солому и попыталась отключить сознание от взвизгиваний, сладострастных стонов, хрипов неистового безумства, которые доносились с оргии.

  – Спишь? – Пантеру разбудил лязг железа по железу.

  – Спала, пока ты не зазвенел.

  Звени, пока есть чем звенеть. – Пантера с трудом вспомнила имя мужчины, вроде бы – Спартак.

  Звуки оргии почти затихли, значит, уже подходило утро.

  – Ты долго думала, прежде чем отрезать яйца Дракону? – Спартак не насмехался, он пристально смотрел в глаза Пантеры.

  – Не поверишь, что отвечу, что только о том и думала, чтобы отрезать яйца вашему Дракону, или еще кому-нибудь гладиатору, – Пантера с недоверием разглядывала Спартака.

  "В Спартаке чувствуется сила и воля.

  То, что я выдаю наружу: свой гнев, свои чувства, поступки, он, кажется, прячет глубоко внутри.

  Он непростой гладиатор, очень..."

  – Да, – Спартак кивнул.

  – Что да? Ты обращаешься ко мне, а думаешь о чем-то другом?

  – Я знаю, как тебе помочь.

  Усталость и боль после произошедшего останется, но ты снова захочешь жить?

  – И как же? Так же поможешь, как моим подружкам только что?

  Тогда я тебе помогу, как помогла Дракону.

  – Тебе нужно выйти в город, на базар.

  Тут огромный шумный базар, девушкам он нравится.

  Вы же забываете обо всех своих бедах, как только видите украшения и шикарные одежды. – Спартак пропустил угрозу мимо ушей.

  – Похоже, что ты пытаешься выглядеть дружелюбным, – Пантера облизнула губы.

  Картина шумного базара с шелками, бархатом, благовониями, драгоценностями и давно забытой веселой толпой взбудоражила ее память. – Идея вывести девушку на базар кажется неплохой.

  Но, во-первых, кто же меня отпустит из школы гладиаторов...

  – Тебя же отпустили к Ахиллу, – Спартак произнес спокойно.

  Но Пантере показалось, что в голосе его пролетели искры раздражения.

  – Ты пытаешься понравиться мне, – строптивая думала вслух. – Других гладиатрикс ты использовал, как животное, а со мной решил по-другому.

  Мужчинам нравятся строптивые отверженные, которые рабски целуют ноги. – Это был прямой вызов.

  – Мужчинам нравятся женщины, которые могут воткнуть им нож в глаз, – на этот раз Спартак пошутил, ушел от прямого ответа.

  – Базар звучит очень соблазнительно, – Пантера почувствовала мелкую дрожь возбуждения.

  "Откуда появилось волнение?

  Я же была собрана и совершенно спокойна, когда резала Дракона". – Я подобрала бы правильные слова, чтобы понравиться тебе и использовать тебя в своих целях. – От мысли, что этот волевой суровый гладиатор может оказаться в ее власти, по телу Пантеры пробежала жаркая волна. – Но не так, как ты думаешь, не в любви.

  Любовь не завоюешь на арене, ни купишь на базаре.

  – Ты понимаешь больше, чем я говорю, – Спартак прислушался, его звали уходить. – Жди, и я постараюсь организовать нам прогулку в город.

  – Конечно, не буду ждать, – Пантера солгала.

  Она не хотела выглядеть глупо перед Спартаком, но так вышло.

  С досадой Пантера прилегла на солому и отвернулась к стене.

  Она чутко прислушивалась: когда уйдет гладиатор.

  Но не услышала даже шороха.

  Прошло минут десять.

  Пантера резко обернулась – Спартака не было.

  – Он умеет исчезать бесшумно, это плохо...

  Плохо для меня. – Пантера постаралась заснуть, чтобы накопить хоть немного сил перед трудным днем.

  Что день окажется трудным, Пантера не сомневалась: для нее все дни в последнее время были трудными.

  К ее огромному удивлению Ифигения не наказала ее за происшествие с Драконом.

  Было и было – мало ли трагедий разыгрывается в стенах школ гладиаторов и на аренах.

  До обеда гладиатрикс медленно передвигались, выглядели устало.

  Тренировка шла вяло, с огромной неохотой.

  Губы многих девушек припухли после бессонной ночи, но глаза сверкали, словно алмазы.

  Лишь у Пантеры не алмазы глаз, а изумруды.

  Во время обеда тренер снова призывала внимание, ударила мечом по щиту.

  – Напрасно расслабляетесь, гладиатрикс, – тренер назвала рабынь гладиатрикс, и это насторожило многих. – Завтра выступаем против школы Пифагора.

  – Жертвы будут? – Ванесса сразу ухватила суть.

  – Без жертв, почти, – тренер взглянула на Пантеру.

  – Одна жертва точно записана в распорядке, – к столу подошел Родион, он присел рядом со строптивой.

  Около нее, потому что около отверженной за то, что целовала ноги, места пустовали. – Завтра ты выйдешь провокатором, как училась.

  – Родион, – с другой стороны от Пантеры на скамью опустилась Афродита. – Раньше ты объявлял о битвах не позже, чем за неделю, чтобы мы успели подготовиться.

  – Вам же сказали – жертв не будет.

  Сборы ожидаются маленькие, нечего рисковать товаром, – Родион по-хозяйски опустил руку на бедро Пантеры. – Но одной из провокаторов придется умереть.

  Наша Пантера сразится с Агатой.

  – С Агатой? – возглас Афродиты перекрыл гул удивления и возмущения гладиатрикс.

  Даже те, кто сторонился отверженной, казались недовольными. – Агата – ветеран.

  Не скажу, что очень хорошая гладиатрикс, но она провела на арене много боев и живая, хотя – провокатор.

  – Агата – сильна, – Ифигения в волнении покачала головой.

  – Кто же придумал ставить новенькую против ветерана?

  Ахилл не может простить строптивой?

  Но она уже отработала на колесе. – Пенелопа поднялась из-за стола.

  – Не твое дело, кто придумал, – Родион оборвал Пенелопу резко и властно, показал, что в школе гладиаторов истинный хозяин. – Может быть ты, Пенелопа, хочешь занять место Пантеры? – Родион поднялся и вышел.

  После его ухода гладиатрикс только и обсуждали завтрашний бой.

  Они тренировались с двойным усердием, изредка бросали осторожные взгляды на Пантеру.

  Строптивая внешне сохраняла ледяной спокойствие.

  Она отрабатывала приемы ухода от меча.

  – Я сегодня тебе расскажу и покажу все, что нужно делать против Агаты, – Ифигения поправила руку Пантеры. – Ее тактика мне хорошо известна, но и Пифагор тоже об этом знает.

  Не удивлюсь, что они подготовят сюрприз.

  Конечно, к сражению с новенькой гладиатрикс они не будут готовиться очень серьезно, потому что уверены в своей победе.

  Но все же, Агата не расслабится. – Ифигения подняла руку, показала, как отвлекать соперницу. – Беда еще в том, что Агата выйдет с мечом против твоего ножа.

  Так что тебе придется побегать и проявить чудеса изворотливости, чтобы не дать себя задеть.

  Твоя задача – перехитрить Агату, повторяю, это будет очень сложно. – Ифигения надавила на плечи Пантеры, чтобы она присела ниже, когда уходит от меча. – Не старайся понравиться публике, избегай боя, когда нужно убегать, пусть тебя даже освистывают.

  Для тебя главное – выжить.

  – Вы же не верите в меня, – по глазам тренера Пантера видела, что Ифигения не ждет чуда, ее участь предрешена.

  – Верю или не верю, это одно.

  Дракон тоже верил в себя, но проиграл.

  Жаль, что я не сделала ставку и не поставила на тебя. – Поздно вечером Ифигения закончила тренировку. – И самое главное, Пантера – не бросай в Агату нож.

  Она легко увернется от ножа, а ты останешься без оружия, без единственного призрачного шанса выжить. – Ифигения перед сном занесла в камеру миску с овощами и мясом.

  – Ты не назвала меня сегодня отверженной, – Пантера усмехнулась вместо благодарности за дополнительную еду.

  Ифигения пожала плечами и ушла.

  Она сразу забыла о разговоре со строптивой и об ее проблемах.

  Зачем? Если у самой проблем выше головы...

  Зато Афродита посетила Пантеру перед боем и долго делилась своим опытом ухода от меча.

  Афродита постоянно повторяла, предостерегала, чтобы Пантера ни в коем случае не бросала в соперницу нож.

  – Агата увернется, я знаю, она уйдет с линии летящего ножа.

  Ты же останешься без ножа и погибнешь. – Предостережение Афродиты совпадало с советом Ифигении.

  Пантера очень устала, ее клонило в сон после сытной пищи.

  Афродита все поняла, еще раз сказала, что нельзя терять нож, поцеловала Пантеру в губы:

  – В лоб целуют покойников, – она словно бы оправдалась за поцелуй.

  На следующий день после завтрака, перед выходом на арену Ванесса поманила Пантеру пальцем.

  – Забудь о наше стычке, отверженная.

  – О стычках, а не об одной стычке, – Пантера попыталась сконцентрироваться перед сражением.

  – Идем, я тебе кое-что покажу.

  Это тебе очень поможет сегодня. – Ванесса показала рукой в конец коридора.

  Там Пантера еще не была ни разу.

  – Что ты мне покажешь, что я еще не видела?

  – Благодарить меня будешь, – Ванесса сумела заинтересовать Пантеру.

  Строптивая доверчиво последовала за Ванессой.

  «Если она приготовила мне гадость, то я успею справиться до начала боя», – Пантера смотрела на узкую талию Ванессы.

  Гладиатрикс ветеран гибкая, грациозная и, даже со спины, очень опасная.

  Шли долго, даже странно, что в казармах столько коридоров и дверей в темных закоулках.

  Пантера задумалась и пропустила момент.

  Все произошло неожиданно быстро.

  Неожиданно, не потому что Пантера не ожидала от Ванессы подлого поступка, а оттого, что не думала, что произойдет в пустом коридоре.

  Пантера не успела опомниться, как Ванесса впихнула ее в темное помещение и мигом закрыла дверь на засов.

  – Подождешь здесь, пока бой не закончится, – Ванесса засмеялась с другой стороны двери. – Тебя обвинят в трусости, скажут, что убежала от сражения.

  Осудят и сегодня же казнят на арене.

  До этого у тебя оставался призрачный шанс, что ты победишь Агату, а это мне не выгодно.

  Я не успокоюсь, пока ты не умрешь.

  Умрешь с позором, как и должна умереть отверженная, которая любит целовать ноги. – Ванесса громко рассмеялась. – Можешь не кричать, никто не услышит, потому что все отправляются на арену.

  Да и мне пора. – Ванесса торжествовала, помолчала, а потом прошептала громко. – Можешь попытаться выбраться.

  Никому еще не удавалось.

  Попробуй грызть дверь. – Шаги Ванессы удалялись.

  "Она ходит не так бесшумно, как Спартак, – Пантера подумала не к месту. – Ванесса все рассчитала.

  Ножом я не успею изрезать тяжелую дверь.

  Даже, если выбегу, то все равно представление, наверно, уже закончится.

  Не оправдаюсь, буду выглядеть трусливой овцой". – Строптивая сделала шаг назад и под правой ногой затрещало.

  Пантера даже не сомневалась, так трещат только человеческие кости.

  Гладиатрикс присела около двери и стала думать о приятном – о шумном веселом ярком базаре.

  Он зазывал Пантеру, вырисовывался в непроглядной темноте.

  Прошла вечность, или близко к вечности.

  – Пантера, ты где? – из темноты донесся глухой голос Ифигении. – Я знаю, что ты здесь.

  Ты живая?

  – Живая! Вы же не дадите рабыне погибнуть нигде, кроме, как на арене. – Строптивая подошла к двери и ударила рукояткой ножа, обозначала, где находится.

  – Ванесса первая сказала, что тебя нет, этим себя выдала, – тренер открыла засов и освободила Пантеру.

  Свет факелов показался резким после ватной темноты камеры. – Любит она эти штучки.

  В школе гладиатрикс человека негде спрятать, кроме как в этих лабиринтах.

  – Чьи кости у меня под ногами хрустели?

  – Какая разница? Лишь бы не твои! – тренер ускорила шаг. – На начало церемонии не успеешь, но это – к лучшему.

  Ты сегодня – основной номер... Ты и Агата, поэтому публика ждет, что выйдешь позже других гладиатрикс. – Ифигения, неожиданно для Пантеры, вытолкнула ее на арену. – Помни – не теряй нож, он для тебя – жизнь.

  – Помню, – Пантера оглушена множеством звуков и красок.

  Звенело, кричало, хохотало, бегало, сражалось – ничего не понятно.

  "Как на базаре, куда меня звал Спартак, – Пантера неуверенно сделала несколько шагов. – Все же непревычно стоять голой под взглядами одетых.

  Ощущение, что публика пришла смотреть не на бои гладиатрикс, а на нашу обнаженность".

  Даже появилось желание прикрыть наготу ладонями.

  Все гладиатрикс были голые, как на тренировках.

  – Не стой, – подбежала возбужденная Афродита, глаза ее сверкали. – Видишь гладиатрикс с черными волосами до пояса?

  Агата направляется к тебе, и вид у нее самый решительный. – Афродита подбадривающе хлопнула плашмя мечом по попе Пантеры.

  Этот жест не остался незамеченным публикой.

  Плебеи и патриции заревели, словно им показали бой быков.

  Остальные сражающиеся гладиатрикс умерили свой пыл, дрались не в полную силу.

  Они знали, что все внимание приковано к гладиатрикс провокаторам.

  Одна из них – Агата или Пантера – умрет.

  Агата поклонилась Пантере, смерила ее долгим изучающим взглядом.

  В глазах Агаты мелькнули искорки удовольствия: «Пантера измождённая, худая, силы в ней мало, поэтому проблем мне не доставит».

  Но никакой надменности, ни презрения или унижающего взгляда.

  – Пантера обожает унижаться и часто ноги целует нам, – Ванесса нарочно вела свой бой так, чтобы оказаться ближе к Пантере.

  Появление строптивой взбесило Ванессу, и она свою злость обрушила на противницу.

  Гладиатрикс из школы Пифагора пришлось нелегко.

  Агата, кажется, не обратила внимания на слова Ванессы.

  Она подняла руки, играла на публику.

  Затем повернулся к Пантере, наклонилась и похлопала свободной от меча рукой, себя по тугой правой ягодице.

  Жест понятен всем, даже патрициям: «Поцелуй меня в попу».

  Пантера криво усмехнулась:

  "Агата хочет меня вывести из равновесия и разозлить.

  Не получится после Ванессы.

  Меня разозлить невозможно, но я легко от приязни прихожу к ненависти". – Пантера без замаха метнула нож.

  Он пронзил ладонь Агаты и глубоко вошел в ягодицу.

  Агата вскрикнула, дернулась и повернулась.

  В глазах ее недоумение сливалось с болью и обидой.

  Она хотела посмеяться над противницей, а Пантера ее за это наказала.

  Провокатор Агата видела, что Пантера осталась безоружная... безоружная и, как она, голая.

  – Ну и что ты теперь будешь делать без оружия?

  Я на тебя зла не держу, но ты же знаешь, что одна из нас должна погибнуть.

  Мы провокаторы, мне жаль тебя. – Агата улыбнулась через боль.

  Нож строптивой она держала в левой руке, в правой – меч.

  – Ты спросила, что я буду делать?

  Я отвечу – стану убегать от тебя.

  У тебя еще есть пять минут, чтобы успеть выжить.

  Подобное я сказала гладиатору Дракону, когда отрезала ему яйца. – Пантера сделала несколько шагов от Агаты. – Через пять минут ты потеряешь много крови и умрешь.

  Попа кажется безобидной, но в ней крупные мышцы, которые резко выплескивают кровь.

  Поторопись к лекарю – лучше позор, чем умереть, как животное на арене.

  – Мне хватит и трех минут, чтобы прикончить тебя, – Агата сделала шаг к Пантере. – У меня мой меч и твой нож. – Второй шаг дался Агате с трудом.

  Пантера не стала мудрствовать: Агата наступала, Пантера легко от нее убегала.

  Публика свистела, в Пантеру летели камни.

  Зрители заплатили за кровавый бой провокаторов, а видят одно ранение в попу и постыдное отступление второй гладиатрикс.

  Агата не успевала за проворной Пантерой.

  С каждым шагом Агата слабела, спотыкалась.

  Через пять минут, как и предсказала строптивая, Агата упала.

  Пантера махнула рукой, повернулась к ней спиной и медленно пошла к воротам выхода с арены.

  Ифигения ее не остановила: строптивая свою задачу провокатора выполнила.

  Тренер сбегала на арену и принесла Пантере ее нож.

  – С трудом отняла у Пенелопы, – Ифигения протянула строптивой окровавленный клинок. – Пенелопа посчитала, что это ее трофей. – Тренер вернулась к арене и внимательно следила за боем.

  Время от времени она покрикивала на гладиатрикс.

  Рядом с Ифигенией стоял бородатый старец.

  "Наверно, Пифагор, владелец школы гладиатрикс и бывший владелец Агаты.

  Теперь Агата никому не принадлежит". – Пантера прошла в купальню.

  Она ожесточенно растирала тело жестким мыльным камнем, старалась смыть с себя сегодняшний день.

  Вскоре вернулись гладиатрикс – все живы, лишь некоторые отмечены синяками и незначительными ранками.

  Афродита улыбнулась строптивой, но ничего не сказала.

  Тренировок в этот день не было, поэтому гладиатрикс наслаждались отдыхом.

  – Кто здесь Родион, хозяин гладиатрикс? – Высокий мускулистый мужчина вошел в комнату Ифигении.

  Вместе с ним без приглашения протиснулся второй – столь же опасный и жестокий на вид.

  Родион рассмотрел его, затем перевел взгляд на Ифигению.

  – В комнате двое: я и женщина.

  Как ты думаешь, что из нас Родион и он же хозяин школы гладиатрикс?

  – Я же сказал, что они будут издеваться над нами, – лицо второго гостя перекосилось в злобной усмешке.

  – Только не хватайся за меч, – Ифигения не сделала попытку подняться из-за стола. – Вы наши гости, и пока не хочется, чтобы вы превратились в трупы.

  Хотя мне – все равно! – Тренер зевнула.

  – Вы пришли к гладиаторам и угрожаете? – Родион стукнул кулаком по столу. – Не лучшее начало для знакомства.

  – Извини, хозяин, мы издалека, – более старший, поэтому опытный, развел руки в стороны – примиряющий жест. – Мы ненадолго.

  Хотим купить у вас гладиатрикс.

  Мы посмотрели цирк, и думаем, что нашему Королю понравится развлечение, когда голая девушка воин размахивает мечами.

  – Развлечение, говоришь? – Ифигения сдвинула брови.

  – Рабыни – товар, как и зерно и масло, – Родион оценил дорогую одежду незваных гостей. – Берите любую.

  Я покупаю дешево, но мы вкладываем в гладиатрикс много: питание, проживание, обучение, плюс наши интерес.

  Тридцать серебреников.

  – Тридцать серебреников мы готовы заплатить, – молодой гость поспешно развязал кошель.

  Товарищ с неодобрением нехорошо посмотрел на молодого, молча укорял: "Не нужно торопиться и явно показывать нашу заинтересованность.

  Мы бы поторговались для вида".

  – И какую же рабыню вы покупаете? – Ифигения зевнула.

  – Любую, выберем сами, – старший гость высыпал на ладонь несколько монет.

  – Мне кажется, что я знаю, какую вы рабыню выберете и уже выбрали. – Родион поднялся из-за стола.

  Он оказался ниже ростом, но шире в плечах. – Эта рабыня стоит триста серебреников.

  – Триста? Вы сошли с ума?

  На эти деньги можно купить школу гладиатрикс. – молодой вскинулся, лицо его покраснело.

  – Уважаемый, откуда же вы знаете, какую гладиатрикс мы собираемся купить? – опытный нехорошо сузил глаза.

  Он придержал за локоть своего напарника, готового броситься в бой.

   – У вас белые волосы цвета снега, – Ифигения тоже сделала для себя вывод, – изумрудные глаза.

  Вы с Севера, и у нас только одна гладиатрикс с Севера.

  Думаю, что вы специально проделали огромный путь, чтобы ее найти и выкупить.

  Заплатите триста серебреников не за гладиатрикс, а за ваше желание получить ее.

  – Вы слишком проницательны, – старший гость попытался взять себя в руки. – При всем желании у нас нет триста серебреников, только сто.

  Может быть, мы договоримся?

  – И как же мы договоримся? – Родион держал руки свободными, расслабленно, но это обманчивое впечатление.

  Меч мог появиться у него в руке молниеносно, незаметно для глаза. – Если вы не готовы заплатить триста, то, думаю, что найдутся те, которые заплатят эти деньги за строптивую.

  – Вы зовете ее строптивой? – молодой усмехнулся.

  – Строптивая Пантера, другого имени она не назвала, а нам и не нужно знать, кем была рабыня прежде, чем попала к нам.

  У нас все – гладиатрикс.

  – Строптивая? Ей подходит, – старший и молодой переглянулись. – Нам неважно: живая она к нам поступит, или вы принесете ее голову.

  Может быть, она выступит, и ее убьют на арене?

  Сегодня, к сожалению, не вышло, мы видели, как она подбила ножом соперницу.

  Но в другой раз, более опытный провокатор не станет дразнить строптивую, как вы ее называете.

  Труп вам не нужен, а мы за ее смерть дадим сотню.

  – Мы и трупы продаем, но гораздо дешевле, – Родион задумался. – Договорились. – Судьба Пантеры была предрешена.

  Пантера выспалась, утро показалось более добрым, чем прежние.

  – К тебе гость, – Ифигения отрыла дверь, старательно не смотрела в глаза Пантеры.

  – Спартак, иди к нам! – Появление Спартака предугадать несложно.

  Все девушки приветствовали его. – Зачем тебе строптивая?

  Хочешь, чтобы с утра она ноги целовала тебе?

  – Я обещал тебя сводить на базар, – Спартак по-хозяйски зашел в камеру. – Собирайся, на базаре позавтракаешь.

  Хотя, какие сборы у рабыни. – В голосе Спартака прозвучала горечь.

  – Я? На базар? – Пантера с трудом скрывала волнение.

  – Спартак за тебя поручился.

  Если сбежишь, то он будет отвечать.

  К обеду, чтобы была здесь. – Ифигения оставила их вдвоем.

  – Почему тебе позволили? – строптивая не договорила, итак все понятно, что хотела спросить.

  – Я – рудиарий, раб, отпущенный на свободу.

  Гражданин, как и другие. – Снова тоска и безысходность в голосе.

  – Ну, рудиарий, веди, – строптивая улыбнулась. – Решил за мной ухаживать? – Пантера приняла как должное, что за ней пришел Спартак.

  Вернулась она ровно к обеду.

  – Новые сандалии! – Клио с восхищением и завистью рассматривала обновку строптивой. – Спартак подарил?

  Как ты должна услужить мужчине, чтобы ему понравиться!

  Что Спартак в тебе нашел?

  Кожа да кости! – Клио от зависти даже забыла назвать Пантеру отверженной.

  – Видишь, Клио, кожа и кости строптивой стоят дороже, чем твои, – Афродита оттеснила Клио от Пантеры.

  Огляделась по сторонам, убедилась, что их никто не подслушивает, прошептала.

  – Тобой вчера интересовались. Двое. С Севера, как и ты.

  – Спасибо. Знаю. Теперь остался один. – Пантера решила не рассказывать, как на базаре вычислила за собой слежку.

  За ней шел молодой убийца, из ее земель.

  Пантера, незаметно от людей, воткнула ему нож в бок и, как ни в чем не бывало, пошла дальше.

  Молодой зажал рану руками, сразу не упал, поэтому никто не мог обвинить Пантеру, что она вонзила ему нож под ребро.

  Спартак видел, но промолчал.

  – Остался один? Ты знала? – Афродита ждала объяснений.

  – Догадывалась, – на этом Пантера закончила разговора.

  А через неделю на арене была новая встреча с гладиатрикс из другой школы.

  Ничто не предвещало беды для строптивой.

  Но уже на арене Ифигения объявила публике.

  – Сегодня будет бой между ветераном Афродитой и провокатором Пантерой.

  Бой закончится смертью одной из них.

  Когда победит Афродита, она будет отпущена на свободу. – Ифигения поняла, что сделала ошибку, сразу признав победу ветерана. – Если победит провокатор, то, она, разумеется, свободу не получит. – Ифигения опустила голову и быстрым шагом направилась к воротам с арены.

  Слова тренера школы гладиатрикс разогрели публику до белого каления железа.

  Патриции и плебеи взорвались: Афродиту любили, Пантере симпатизировали.

  – Ифигения, – Афродита крикнула и опустила меч.

  – Так надо, не нам с тобой решать, – Ифигения махнула рукой.

  – Извини, – Афродита подошла к строптивой.

  – Не подходи близко, я же провокатор, могу ударить резко и без предупреждения.

  – Ты специально так говоришь, чтобы разозлить меня, и я не считала себя виноватой, что проткну тебя мечом, – безысходность разлилась в голосе Афродиты.

  – Начинай! Нас хотят видеть животными.

  Я знаю, кто нас стравил, всем выгодна моя смерть. – Губы строптивой изогнулись в ироничной усмешке.

  Афродита наклонилась, встала в боевую стойку.

  Пантера сразу метнула нож.

  Он пролетел над головой Афродиты и срезал несколько волосков.

  – Ты не попала, не слушала меня, и сразу потеряла нож, – Афродита выпрямилась. – Я же тебя предупреждала – не бросай нож.

  Останешься без него – верная тебе смерть. – Афродита не теряла бдительности. – Извини, ты была для меня больше, чем подруга. – Афродита осторожными шагами приближалась.

  Она ожидала, что Пантера, как и в прошлый раз, когда сражалась с провокатором Агатой, будет убегать.

  Но строптивая стояла с гордо поднятой головой.

  Спина девушки прямая, глаза сверкают изумрудами.

  Пантера не убегала, она превратилась в скалу.

  Афродита резко взмахнула мечом, чтобы сразу покончить с несправедливым сражением, а затем будет оплакивать Пантеру, как оплакивала многих своих подруг гладиатрикс.

  Небо вспыхнуло звездами для Афродиты.

  Она не видела, тем более, не ожидала такого.

  Пантера подняла ногу выше головы и ударила пяткой точно в челюсть Афродиты.

  Удар молниеносный, как бросок кобры, и жесткий, как осенний дождь.

  Афродита без сознания лежала на песке.

  Публика на миг замолчала, потрясенная увиденным.

  Затем взорвалась криками, свистом и аплодисментами.

  Пантера провокатор стала для всех кумиром на час.

  – Что произошло? – Афродита с трудом раскрыла глаза.

  В голове кружилось, зрение постепенно фокусировалось.

  – Я ударила тебя пяткой в подбородок, а теперь моя нога стоит на твоей шее.

  Одно мое неосторожное необдуманное движение и нога сломает горло.

  – Мне кажется, что ты ножом нарочно не попала в меня.

  Метнула так, чтобы он только подрезал мне пару волосков. – Афродита не делала попыток вырваться из-под ноги строптивой. – Знаешь, отсюда неплохой вид... вид на тебя. – Афродита снизу вверх смотрела на Пантеру. – У тебя Там ни одного волоска.

  – А там им и не нужно расти, – строптивая засмеялась. – А на голове я тебе просто подправила прическу.

  Если бы публика слышала их беспечный разговор, то многие бы удивились.

  Все же ждут проклятий сражающихся в адрес друг друга. – Теперь ты меня, прости, Афродита. – Пантера приподняла ногу с шеи. – Ты должна была меня убить на арене и стать свободной.

  Чтобы тебя не наказали, я тебя на время еще раз лишу сознания.

  Ты же не отпустила бы меня живой. – Пантера легко ударила ступней в голову Афродиты.

  Ветеран на время потеряла сознание, ушла в спасительный, для своей чести, обморок.

  – Пантера, для тебя бои закончены, – у выхода с арены строптивую поджидал Родион.

  Ифигения должна быть рядом, но она исчезла. – Мне жаль, но я обещал. – Хозяин школы гладиаторов запер Пантеру в клетке, другая клетка, с тяжелым замком и толстыми железными прутьями. – Прощай.

  – Ты не сказал, что закончился бой, ты произнес, что бои закончились.

  Мне остается только ждать? – Пантера присела на пол.

  «Из клетки в клетку. Разве это жизнь?» – строптивая пожалела, что оставила нож на арене.

  – Ждать? – тугой кошель на поясе Родиона глухо зазвенел серебром – сто серебреников. – Я не знал, что строптивая умеет ждать.

  Еще раз – прощай.