Текст книги "Гладиатрикс по прозвищу Строптивая (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  "На молодое и красивое всегда приятно смотреть, – Пантера пересилила себя и медленно сбросила одежду. – Я должна что-то делать, чтобы не потерять себя.

  И в первую очередь – следить за своей внешностью.

  Мне восемнадцать лет, а по сравнению с Афродитой я выгляжу изможденной, побитой жизнью. – строптивая усмехнулась. – Впрочем, битая не только жизнью, но и людьми". – Строптивая выбрала самую дальнюю трубу от Афродиты.

  Теперь девушка-гладиатор с неприкрытым интересом рассматривала строптивую.

  Она не скрывала, что разглядывает каждую ее черточку:

  – У тебя на теле нет живого места, – Афродита пальцем показала на живот строптивой. – Живот ввалился, и на нем огромный синяк.

  Редко на животе появляются синяки.

  Тебя били ногами в живот? – Кривая болезненная улыбка перекосила лицо Афродиты.

  Строптивая только кивнула. – Напрасно ты встала далеко от меня.

  Девушки могут подумать, что мы поругались, и тогда к тебе подойдут купаться вместе.

  Вряд ли ты отощавшая отобьешься.

  Подойди ко мне ближе. – Афродита сделала приглашающий жест руками.

  Строптивая метнула на нее острый взгляд зеленых глаз.

  Сделала вид, что не услышала, но через минуту, все же сменила трубу.

  Теперь Пантера стояла под трубой рядом со своей защитницей.

  – Ты исхудала, поэтому непонятно, какая ты была раньше, – Афродита подняла пористый камень и с удовольствием натирала упругие ягодицы. – Тонкая в кости.

  Ты, наверно, и прежде была, как тростинка? – Афродита заливисто засмеялась.

  Строптивая кивнула в ответ.

  Она не тратила энергию на слова.

  – Вряд ли твоей худобой заинтересуются в ближайшее время, – Афродита прозрачно намекнула. – Хотя, кто знает. – Она глубоко вздохнула. – Хочешь, перебирайся ко мне сюда.

  Вдвоем вода кажется теплее. – Не было в словах Афродиты натиска, или упрашивания.

  Простое приглашение, как и вся жизнь на арене простая.

  Теперь строптивая отрицательно покачала головой.

  Афродита выждала десять ударов сердца и сама подошла к строптивой.

  Места на камнях под струей немного, поэтому Афродита прижалась к Пантере.

  Она водила пальцами по заживающим ранам на теле подруги.

  Строптивая никак не реагировала.

  Она вела себя так, будто купается одна.

  Но, когда Афродита зашла, по мнению строптивой слишком далеко, то подняла подбородок и пристально посмотрела в глаза Афродиты:

  – Не надо, Афродита, не обижайся.

  Мы же не животные. – Строптивая чуть отстранилась от Афродиты.

  – Не обижаюсь, – ни капли обиды, ни в словах Афродиты, ни в глазах. – Я понимаю тебя.

  – Спелись, подружки? – рядом, специально, чтобы стоять в купальне около Афродиты и строптивой, подошли Ванесса, Дриада и Идофея. – Ванесса сильно хлопнула по попе строптивой.

  Пантера напряглась, глаза ее сверкнули изумрудами. – Ни пощупать у новенькой, ни посмотреть.

  Одни кости, а я кости не ем. – Ванесса сделала вывод под хохот подружек. – Афродита, присоединяйся к нам.

  Дам подержаться. – Ванесса подмигнула Афродите, будто бы не было столкновения во время завтрака.

  – В другой раз, Ванесса.

  На арене друг друга пощупаем. – Афродита ответила после минуты молчания.

  Она, Ванесса, Дриада и Идофея залились здоровым смехом.

  Строптивая вздрогнула:

  "Афродита занималась с ними гадостями раньше.

  И сейчас присоединилась бы, если бы не стеснялась меня.

  Может быть, не стесняется, не похожа она на стеснительную, или на ту, которая отказывает себе в мимолетным удовольствиях.

  Она говорила, что гладиатор долго не живет, поэтому нужно не брать, а хватать от жизни все.

  Но, наверно, что-то другое движет Афродитой сейчас. – Пантера повернулась к трем девушкам спиной. – И сейчас Ванесса, Дриада и Идофея милуются под одной струей воды.

  Хохочут, забавляются, как скоты". – Пантера не смогла унять нервную дрожь.

  Брезгливо сжала губы, но никто этого не заметил.

  Она вышла из-под струи воды и быстро оделась.

  – Новенькая, можешь не одеваться, нам это запрещено, – Идофея на миг оторвалась от игр с подругами.

  Пантера с вопросом посмотрела на нее, затем перевела взгляд на Афродиту.

  – Идофея правду говорит, – Афродита согласно кивнула головой.

  Слова Афродиты не прояснили ничего для строптивой.

  Но чуть позже она узнала их истинный смысл.

  – Драться и готовиться к боям будете в этом, – Пенелопа выдала строптивой железную сеточку с застежкой и... всё. – Маника – доспех, который защищает предплечье. – Пенелопа ловко застегнула на руке строптивой сетку. – Туника нам на арене не полагается. – Пенелопа зло процедила сквозь зубы и подтолкнула строптивую. – Иди, не задерживай других.

  Зато Афродита на этот раз все разъяснила.

  – Мы тренируемся и выступаем на арене обнаженные, – Афродита поправила манику на предплечье строптивой. – Публика платит большие деньги за зрелище.

  А, зрелище было бы неполным, если бы одежда скрывала полученные раны.

  На голом теле рана видна сразу, особенно на очень белой, как у тебя, коже. – Афродита провела пальцем над пупком строптивой. – Возможно, что Родион купил тебя именно из-за белизны.

  Представляешь, как потечет яркая кровь по белому. – Афродита не пугала, не угрожала.

  Ее голос спокойный, с тихими нотками грусти. – Маника защищает не только руку, но и всю целиком.

  Ты подставляешь руку под удар меча, загораживаешься рукой.

  Железная сетка не дает сразу тебя разрубить на куски. – Слова падали, как камни.

  Но строптивая никак внешне на них не реагировала.

  Она похожа на кусок льда.

  Афродита искоса посмотрела на нее и повела к шеренге девушек.

  Они уже обнаженные, с одними только маниками на предплечьях, стояли в один ряд.

  – Ты начинающая, поэтому вставай в конце, – Афродита выбрала место для строптивой. – До конца редко доходят.

  Весь пыл тратится на начало. – И опять непонятное для строптивой.

  Афродита оставила ее в строю, а сама встала рядом с Ифигенией.

  Строптивая почувствовала острое одиночество.

  Она вспомнила слова Афродиты за столом, что с этого момента опека заканчивается.

  «С ней было хорошо», – строптивая пыталась поймать взгляд Афродиты.

  Но та все время отводила голову, словно понимала и чувствовала, что Пантера ждет от нее поддержки.

  Другие новенькие также чувствовали себя неловко.

  Во-первых, нагие под пристальными взглядами бывалых девушек.

  Некоторые прикрывали ладонями низ живота, другие, наоборот, вызывающе смотрели.

  Никто из новеньких не знал, что произойдет дальше.

  Но ничего хорошего от Судьбы не ждали.

  – Да, у блондинок на лобке волосы не растут, – насмешливый голос прозвенел, словно колокол.

  Перед Пантерой стоял патриций в нарядной тунике.

  Он раскачивался с пятки на носок, смотрел на строптивую с той высоты, которая отделяет свободного от раба. – Ты быстро поправляешься.

  Я думал, что не выживешь. – Патриций обернулся и дружественно кивнул Афродите. – Афродита, ты выходила умирающую рабыню.

  Она теперь твоя должница. – Патриций отошел от девушек и встал на возвышение: – Я – едитор Ахилл.

  То, что сейчас скажу, многие из вас уже слышали и не раз, поэтому, в основном слова направлены на новеньких рабынь.

  Но и опытные, и даже ветераны, послушайте, уши ваши не отвалятся.

  Все равно вам делать больше нечего. – Над шуткой едитора сдержанно засмеялись несколько девушек из ветеранов. – Я устраиваю гладиаторские бои за свой счет, поэтому я здесь главный над вами.

  Здесь все над вами главные, потому что вы – никто, вы рабыни, мясо на убой.

  Ваша жизнь ничего не стоит, и умереть можете в любой момент, даже не на арене.

  Родион, ланиста, подтвердит мои слова. – Ахилл опустил руку на плечо рядом стоящего приземистого мужчины. – Ланиста – хозяин гладиаторской школы.

  Родион покупает рабов, обучает их, а затем сдает мне в аренду.

  То, что вы здесь, вы обязаны Родиону. – Ахилл иронично улыбнулся. – Ланиста – торговец человеческим мясом, популярность у него, как у владельца борделя.

  Но деньги решают все.

  Занятие – обучать рабов гладиаторским боям – очень прибыльное.

  – Деньги не пахнут, – Родион цепко присматривался к новым рабыням.

  Взглядом ощупывал каждую, оценивал, что из нее выйдет.

  – Но твои деньги, Родион, пахнут кровью, – Ахилл произнес почти с почтением. – Вы – девушки гладиаторы. – Родион сделал широкий жест рукой – отмерял расстояние от первой в строю до последней. – Вы – гладиатрикс.

  Девушка гладиатор называется гладиатрикс. – Ахилл пояснил для непонятливых. – Ученица школы гладиаторов – тритон.

  После нескольких боев вас станут называть ветеранами, а, когда в первый раз выйдете на арену, то вы – тиро.

  Публика любит смотреть, как умирают тиро. – Голос Ахилла возвысился. – Об остальном вам расскажет Родион, это его работа. – Ахилл сошел с пьедестала.

  Он остановился в раздумье около Ифигении, решал – надо или не нужно.

  – Эту на ночь приведи ко мне.

  Посмотрю: ее кожа изнутри такая же белая, как снаружи? – Ахилл указал пальцем на Пантеру.

  Бывалые девушки в строю завистливо вздохнули, будто ветерок пробежал.

  – Она строптивая, – Ифигения растянула губы в улыбке. – Не боишься, Ахилл, что укусит? – Ифигения шутливо похлопала Ахилла по плечу.

  Если позволяла себе это, то имела право.

  Ахилл ничего не ответил, зато за него ответила девушка, третья справа от Пантеры.

  Она наклонилась, чтобы лучше видеть строптивую:

  – Не кусай нашего благодетеля.

  Тебе очень повезло, подруга, и сразу в первый день. – В чем повезло, она не пояснила, а строптивая не считала нужным задать вопрос.

  Казалось, что все происходит не с ней.

  Пантера наблюдала, будто бы со стороны.

  Ахилл ушел, и его место на трибуне занял Родион, владелец.

  Он поднял правую руку.

  Ифигения продублировала его жест.

  Наступила ватная тишина.

  И в этой тишине голос хозяина над телами и душами рабынь зазвучал сухо, с треском сталкивающихся камней.

  – Вы теперь гладиатрикс, девушки-гладиаторы, – хозяин не повышал голос, он и так звучал зловеще. – Если кому повезет, и она останется живой, при этом проявит доблесть на арене и понравится публике, то получит свободу. – Родион мягко погладил по голове грозную Ифигению. – Ифигения – рудиарий, что означает – гладиатор, отпущенный на свободу.

  Она заслужила свободу, но не ушла из нашей школы.

  Ифигения – ваша тренер и судья на арене.

  Разумеется, у нее есть помощники. – Родион жестом подозвал Афродиту подойти поближе. – Афродита за отъявленную доблесть скоро получит свободу.

  Когда она станет рудиарием, то тоже сможет выбирать себе новую жизнь, свободную.

  Рудиарии нравятся публике и часто выступают вместе с рабами гладиаторами.

  Деньги нужны всем. – Хозяин усмехнулся, показал неполный ряд верхних зубов. – Но вам до свободы, как мне до молодости. – Шутка не удалась, никто не засмеялся.

  Лишь одна Дриада хихикнула, наверняка, не поняв о чем речь. – Сейчас многие из вас – грегори, начинающие гладиатрикс, буквально – стадо.

  И мы посмотрим, кого из этого стада нужно сразу продать на мясо за ненадобностью, кого – оставить и отличить.

  Первый урок для новеньких – самый важный для вас, рабыни.

  Вы получите назначение – кем будете выступать перед почтенной публикой. – Хозяин школы перевел дыхание, из глаз полетели искры.

  Все поняли, что произнесет сейчас, если не самое важное, но одно из незыблемых правил. – Публика решает: жить вам или не жить.

  Но и это не столь важно для вас.

  Главное, что публика принимает для себя решение: приходить ли на следующие ваши бои, или не платить деньги, потому что вы плохо себя показали.

  Поэтому, вы будете выступать так, чтобы им хотелось посмотреть еще и еще.

  Трусливых и ленивых кожаным ремнем первое время на арене подгоняет лорарий.

  Бить кнутом буду я или Ифигения.

  Но кнут – малость по сравнению с тем наказанием, которому подвергнется неугодная рабыня после выступления.

  – Родион, ты грозный, особенно в постели, – высокая стройная гладиатрикс выкрикнула со смехом.

  Длинные черные волосы красавицы волнами ниспадали ниже коленей.

  Хозяин не рассердился на нее, очевидно, что он ожидал что-то подобное.

  – Гретта, попридержи язык.

  Ты же знаешь, что нельзя в школе гладиаторов далеко высовывать язычок – отрежут, – он незлобно усмехнулся.

  В ответ Гретта высунула язык максимально.

  Даже слегка покраснела от напряжения.

  Родион засмеялся и махнул на нее рукой:

  – Гретта – пегниарий, клоун на арене.

  Она развлекает публику в перерывах между боями, когда уносят раненых и трупы.

  В отличие от других рабынь, пегниарий может прожить долгую жизнь, и меч у нее для потехи деревянный.

  – Прожить долгую жизнь, чтобы каждый день видеть твою рожу? – Гретта снова высунула язычок.

  И на этот раз хозяин рабов не обиделся.

  Пантера подметила для себя, что грубые шутки приветствуются среди гладиаторов.

  "Тяжелая жизнь с постоянными опасностями не позволяет расслабиться.

  Шутка гладиатора – как удар кнута или меча: короткая, понятная и действенная.

  Но как же мне это не нравится!" – Пантера старалась стоять прямо, но слабость еще не позволяла.

  Приходилось переминаться с ноги на ногу и ждать, когда закончится представление и можно хоть чуть-чуть присесть.

  Гретта не оставляла хозяину последнее слово.

  – Родион, отдай мне в учение новенькую с белыми волосами, – Гретта показала длинным тонким пальцем на строптивую. – Из нее выйдет отличный пегниарий, помощница мне.

  Смотри на контраст: у нее волосы белые, у меня – черные... везде. – Гретта засмеялась, показала ровные белые зубы.

  "Смех у нее хорошо поставлен, но сейчас не искренний, – Пантера прикусила губу. – Девушка хочет помочь мне, потому что клоуны, как сказал Родион, живут долго.

  Они не проливают кровь на арене.

  Но путь, который Гретта хочет выбрать для меня – мне не нравится".

  – Ее судьбу, как и судьбу других новеньких, решат испытания, – Родион отвернулся от Гретты, в голосе послышалось раздражение. – Я не для того разбрасывался деньгами, выкупал никому не нужных рабынь, чтобы они все стали клоунами.

  Публика требует кровь.

  – Вряд ли из пантеры получится клоун на арене, – Афродита вставила и свое замечание. – Слишком уж она строптивая.

  "Почему Афродита не хочет, чтобы я прожила долгую и счастливую, полную унижений, жизнь на арене? – строптивая молча усмехнулась. – Она ко мне, вроде бы неплохо относится и должна была поддержать Гретту.

  Афродита обиделась на меня из-за того, что я не согласилась с ней в купальне?

  Или она знает о жизни пегниария что-то нехорошее?" – Приступ боли в сломанном, но срастающемся ребре отвлек Пантеру от длинных мыслей.

  Все заняло только одно желание – отдохнуть.

  Солнце нещадно било в незащищенную голову.

  Голая нежная кожа на плечах покрылась красными пятнами солнечного ожога.

  Но хозяин школы, словно бы издевался над одной Пантерой.

  Хотя на самом деле Родиону нет никакого дела до недомогания рабынь.

  – Ты, – хозяин школы ткнул пальцем в грудь невысокой новенькой девушки с большими влажными глазами. – Выходи.

  Рабыня робко вышла из строя.

  Она еще не привыкла к своей полной наготе на публике, поэтому робко прикрывала низ живота ладонями.

  – Руки короткие, ноги крепкие, но не быстрые, Ифигения пристально разглядывала рабыню, как лошадь на базаре. – Руки удлиним копьем.

  Посмотрим, выдержишь ли ты испытание на гопломаха. – И тут же пояснила: – Гопломах – довольно распространенный тип гладиаторов.

  Публика привыкла к гопломахам. – Ифигения посмотрела на Родиона, что он скажет.

  Хозяин школы молча пожал плечами, давал Ифигении право самой решать, она же тренирует гладиатрикс.

  Ифигения благодарно кивнула хозяину за то, что он поддержал ее авторитет.

  Подбежала рабыня, сразу надела на голову новенькой шлем с перьями.

  Затем рабыня оторвала правую руку от низа живота новенькой и в руку дала круглый бронзовый щит.

  Новенькая тут же прикрыла щитом низ живота.

  В другую руку она получила от рабыни длинную палку.

  – Копье-гаста, доспех для предплечья-маники, шлем с перьями по бокам и плюмажем, щит, поножи и кинжал, – Ифигения комментировала происходящее. – Когда гопломах теряет на арене копье, он дальше действует кинжалом.

   Как видите, ни поножей, защищающих ноги ниже коленей, ни кинжала, ни обмоток новенькая не получила.

  Глубокое снаряжение – для мужчин бойцов.

  Вы же должны показать свои раны во всей красе.

  Чем больше наготы и крови, тем больше денег.

  – Тогда пусть вместо нас выпускают на арену жертвенных овец.

  Их кровь дешевле, чем кровь девушки.

  Овцу после боя можно съесть! – Гретта не смогла удержаться.

  Она выкрикнула и состроила уморительную рожицу.

  Многие засмеялись, даже Ифигения растянула губы в улыбке.

  Но ничего не ответила Гретте.

  Либо характер у Гретты веселый, и она не может держать рот на замке, либо даже вне боя клоун должен смешить.

  – Идофея, – Ифигения оглядела строй девушек и произнесла после небольшого раздумья. – Ты в школе недавно, и, надеюсь, что не очень покалечишь нашу скромницу. – Ифигения хлопнула ладонью по голой попе новенькой.

  Девушка вздрогнула, ее глаза еще больше распахнулись.

  На щеках появился румянец.

  Из строя выбежала Идофея – высокая, грациозная, и, по виду, очень опасная.

  В глазах Идофеи Пантера не увидела жалости.

  Гладиатрикс вооружилась деревянным мечом и встала в стойку перед новенькой:

  – Как твое имя та, которая через минуту станет трупом? – Идофея провела деревянным мечом в воздухе круг.

  – Трупом? Почему трупом? – Новенькая отступила на шаг. – Мое имя – Верея.

  – Из западных земель? – Идофея красиво подняла правую коленку. – Ненавижу западников.

  Всех ненавижу! – Идофея превратилась в сгусток энергии.

  Она ураганом налетела на новенькую и стала осыпать ее градом ударов.

  Шлем слетел с головы новенькой и больше ее не защищал.

  Тренер не остановила бой, значит, все идет по правилам.

  Потеряла доспех – сражайся без него, или умри.

  Идофея била профессионально – чтобы не оставалось следом на теле Вереи.

  "Нельзя портить товар.

  Мы – товар!" – Пантера вспомнила слова хозяев школы гладиаторов.

  Большинство ударов Идофея наносила по голове, в область затылка Вереи.

  Под волосами незаметны шрамы, синяки и шишки.

  Сначала Верея отступала, но поняла, что это ее не спасет от боли, позора и унижения, а станет еще хуже.

  Она начала пытаться отмахиваться палкой, которая на тренировках заменяла копье.

  Новенькая даже удачно ткнула палкой в руку Идофеи.

  Гладиатрикс, словно не заметила боли, но в ответ рукояткой деревянного меча сильно ударила Верею в живот под ребра.

  Новенькая рабыня вскрикнула и без сознания упала на землю.

  – Отлично, Идофея, неплохо и для Вереи, – Ифигения кивнула головой, и две рабыни оттащили Верею на солому под навес, вылили на ее голову кувшин воды. – Пожалуй, Верея останется гопломахом.

  – Ты редко ошибаешься, Ифигения, – хозяин школы похвалил свободную девушку.

  Ифигения зарделась, странно видеть на лице воина робкую улыбку.

  Она подошла к Родиону и поцеловала его руку.

  "Нет в ее поцелуе подобострастия, а только – нежность.

  Сразу видно, что Ифигения влюблена в Родиона. – Пантера усмехнулась. – Как ей не стыдно на виду у всех показывать свои чувства?

  Или она нас за людей не считает?

  Будто бы и нет никого, кроме нее и ее любимого Родиона.

  Рабыни – не в счет!" – Пантера почувствовала тошноту.

  Но сдержалась и не упала, загнала боль и недомогание далеко внутрь себя.

  Следующая новенькая вышла в круг по приказу начальницы.

  Ее имя – Лиана, но выглядела она, как кусок скалы, никак – не гибкая лиана.

  – Крепкая, не забита в рабстве, – Ифигения отошла от Родиона и размышляла вслух. – Ты можешь сразу покалечить ветерана.

  Поэтому мы уравняем шансы: трезубец и сетка, попробуем тебя, как ретиария. – Ифигения наклонила голову к правому плечу.

  Лиана с достоинством приняла сетку и трезубец.

  Тренер выбрала для нее опытного ветерана.

  – Ванесса, покажи новенькой, что ты не зря хлеб гладиатрикс ешь.

  – Хлеб с мясом, – выкрикнула неугомонная Гретта.

  Бой оказался тяжелым даже для ветерана.

  Лиана сразу бросилась на нее.

  Неумение сражаться с сеткой и трезубцем она компенсировала натиском и отличной физической формой.

  Сначала Ванесса отступала, увертывалась от одних ударов, пропускала вскользь другие, ловко избегала сетки.

  Но во второй половине учебного боя Ванесса показала, что звание ветерана дается не зря.

  Казалось, что все, что было вначале – простая игра кошки с мышкой.

  Теперь отступала Лиана, наконец, споткнулась и упала.

  Ванесса не стала наказывать новенькую крепким ударом.

  Она прижала ее шею ногой к земле.

  – И сейчас ты не ошиблась, что вооружила Лиану сеткой и трезубцем, – Родион похлопал Ифигению по попе.

  Суровая воин снова засмущалась, как девочка.

  Похвала Родиона пошла не на пользу Ифигении.

  Она ошиблась с третьей новенькой.

  Тренер решила попробовать свежую рабыню в качестве фракийца – наиболее распространенный тип гладиаторов.

  Жизель получила кривой изогнутый деревянный нож.

  Против Жизель Ифигения выставила для испытания Ариадну – хрупкую подвижную высокую девушку с удивительно нежными чертами лица.

  "Место Ариадны – не на арене.

  Слишком она маломощна для боев", – строптивая отмечала все, как в тумане.

  Назвала Ариадну худой, хотя сама сейчас была намного тоньше, чем она.

  – Фракиец гладиатор должен наступать и вести активный бой, – соседка справа неожиданно шепнула Пантере.

  Видно, что очень хотела выговориться, а поговорить, кроме как со строптивой в строю – не с кем. – Поэтому Ифигения вывела против нее Ариадну.

  Многие ошибались, сразу нападали на тонкую гладиатрикс.

  Увидишь, что произойдет.

  Тут даже клоуны отдыхают. – Девушка восторженно засопела, предвкушала удовольствие от предстоящего учебного боя.

  Действительно, Ариадна вела себя на арене странно.

  Она не наступала, а даже отходила, приседала, словно бы боялась новенькую

  Возможно, что Жизель тоже так подумала.

  Ее обманул хрупкий вид соперницы.

  Сначала новенькая закрывалась, ожидая коварный удар от более опытного бойца.

  Но затем начала неуверенно наступать.

  Она сделала несколько выпадов деревянным кривым ножом.

  Казалось, что-чуть чуть не достала Ариадну и только чудо спасало ветерана.

  Продолжался спектакль довольно долго для учебного боя.

  Ариадна отступала, Жизель наступала, с каждым замахом уверенность в своих силах окрыляла новенькую.

  Но вскоре стал понятен замысел Ариадны – она вымотала Жизель, подарила ей ложное чувство уверенности в своих силах.

  Жизель тяжело дышала, готова ухватить победу за хвост.

  Игра надоела Ариадне, или время боя подходило к концу.

  Один короткий удар кулаком в подбородок.

  Жизель рухнула без чувств.

  Только потом, когда она придет в сознание, через некоторое время обдумает тактику Ариадны.

  И еще не раз удивится, откуда в тонких руках ветерана и маленьком кулачке столько силы.

  Родион остался недоволен испытанием Жизель.

  – Не фракиец она, а секутор, – Родион бросил коротко.

  Ифигения вспыхнула, как огонь, но на этот раз от своего промаха.

  Хозяин ушел, а учебные бои продолжались.

  Побежденных новеньких оттаскивали под навес, либо они с перекошенными от боли лицами, уходили сами.

  «Когда же это закончится?» – Пантера поняла, что из новых рабынь осталась только она одна.

  Но Ифигения не спешила ее выводить в учебный бой.

  Ванессе заподозрила неладное и позволила, в отсутствие Родиона и Ахилла, выразить свое недовольство.

  – Ифигения, ты бережешь строптивую для ночи с Ахиллом.

  Боишься, что она потеряет все силы на бой? – Ванесса вышла на шаг из строя.

  Перед хозяином школы она подобную вольность не позволила бы себе.

  Да и другие гладиатрикс держались свободнее.

  – Мне решать, выйдет ли на испытания строптивая сегодня или завтра, – Ифигения блеснула глазами.

  В голосе ее послышалась неуверенность.

  – Не по правилам.

  Все новые рабыни должны пройти испытание. – Дриада вышла и встала рядом с Ванессой. – Не выделяй никого.

  Одних побили, а другая в любимицах у тебя ходит?

  Или ты хочешь поиграть со строптивой перед тем, как отправишь ее к Ахиллу? – Дриада вызвала смех девушек.

  – Если кто не согласен с моими решениями, та может выйти на бой со мной. – Ифигения сжала кулаки. – Но это не будет учебным боем. – Тренер школы гладиатрикс не шутила.

  Желающих сражаться с Ифигенией не нашлось.

  Наступило тягостное молчание.

  «Ифигения нарушило какое-то правило школы гладиаторов, и ее авторитет, как тренера, стремительно падает», – Пантера уже ничего не соображала от усталости.

  Она на негнущихся ногах вышла из строя, подняла деревянный меч.

  – Ифигения, давай закончим испытание.

  Я чувствую себя прекрасно! – строптивая взвесила на ладони меч.

  Деревяшка нагрелась на солнце, отдавала свое тепло.

  Деревянный меч весил немало.

  – Да, ты действительно, строптивая, – Ифигения сузила глаза: – Афродита, проверь, годится ли Пантера носить звание мурмиллона.

  Белая, как рыба мурмиллон.

  Упрямая, как крокодил. – Ифигения пристально смотрела в глаза Пантеры.

  Афродита отстранила тренера и встала перед строптивой.

  Ни деревянного меча, ни сетки, ни копья у Афродиты не было.

  Она вышла против Пантеры с голыми руками.

  «Не считает меня достойным бойцом», – Пантера открыла рот, чтобы сказать: «Возьми меч», но не успела.

  Взгляд Афродиты ничего не выражал.

  Она смотрела на Пантеру и не видела ее: так должна поступать гладиатрикс на арене.

  Никаких друзей, только враги, иначе погибнешь.

  Короткий удар кулаком в подбородок.

  "Я попалась, как Жизель. – Пантера упала не сразу.

  Она рухнула на колени.

  Сознание не покидало ее. – Афродита ударила меня слегка, щадила.

  Она не хотела вести бой, во время которого я бы непременно опозорила себя.

  Сил сражаться и желания у меня нет.

  Афродита пощадила меня, я это запомню". – Пантера попыталась подняться с коленей.

  – Стой, как стоишь, строптивая, – Ифигения произнесла без разочарования. – Мурмиллоном тебе не стать.

  Даже я затрудняюсь, куда тебя определить.

  Время покажет. – Ифигения взмахнула левой рукой.

  – Учебный бой закончен, – Афродита подняла за руки строптивую с колен. – Сейчас обед и небольшой отдых.

  Гладиатрикс может пропустить бой, но обед не имеет право отдать врагу.

  – Я не гладиатрикс, – Пантера подумала, но помощь Афродиты приняла, иначе бы не дошла до столов с мисками. – Я свободная.

  – Мы все свободные, пока нас не бьют, – Афродита за столом ответила с таинственной улыбкой и пододвинула строптивой глиняную миску с мясом и овощами.

  После обеда и небольшого отдыха ветераны тренировались попарно.

  Они бились на деревянных мечах, при этом зубы скрипели от накала страстей, как в смертельной схватке.

  Ифигения и Афродита показывали новеньким начальные приемы защиты.

  – Главное у гладиатрикс ноги, – Афродита искоса посмотрела на строптивую – помнит ли Пантера эти ее слова. – Ноги спасают, ноги украшают, ноги дают рабыне жизнь.

  Без ног вы окажитесь без головы. – Афродита присела, выпрыгнула и перевернулась в воздухе красиво назад.

  Уверенно приземлилась на ноги.

  Трюк произвел впечатление на новеньких гладиатрикс.

  Дальше обучение пошло с воодушевлением.

  Никто из рабынь не верила свою смерть.

  Да, на арене будут умирать гладиаторы, другие, не они...

  Ужин прошел спокойно, Пантера стала набирать силы.

  "Конечно, до моего прежнего состояния далеко, – Пантера убрала глиняную чашу, – но я уже могу кое-как стоять на ногах.

  Кормят гладиаторов на убой!" – Пантера пришла в новую клеть.

  Ифигения закрыла за девушкой дверь на засов.

  «Теперь я отдохну одна спокойно!» – Пантера прилегла на относительно свежую, пахнущую свободой, солому.

  Закрыла глаза, вытянула ноги.

  Тело гудело, отдавало болью в островках заживающих ран и принятых ударов.

  Но долго наслаждаться свободой не пришлось.

  Сначала лязгнул отодвигаемый засов, затем послышались шаги.

  «Странно, сначала должны быть шаги, а потом другие звуки», – Пантера открыла глаза.

  Она думала, что пришла Ифигения с каким-нибудь нравоучением для новеньких рабынь.

  Но вместо тренера в узкую камеру вошла Ванесса.

  Из-за ее спины выглядывали Дриада и Идофея.

  Реакция строптивой была мгновенная.

  Она сделала попытку вскочить на ноги.

  «А разве меня бы это спасло, – Пантера подумала вяло, но со злостью. – Какая разница, когда бьют лежачую или на ногах».

  Не успела; Дриада и Идофея ловко, профессионально прижали ее к соломе.

  Пантера затихла, она решила не тратить остатки сил на сопротивление, потому что себя бы не освободила, а жалкими потугами доставила бы обидчицам радость.

  – Я никогда не прощаю обиду, – Ванесса сузила глаза.

  Они превратились в две щелки. – Если гладиатрикс простит, то это не означает, что ее простят.

  Жалость на арене и в жизни приводит к смерти.

  Либо ты, либо я. – Ванесса ногой ударила в левый бок строптивой.

  Тело отозвалось ноющей болью. – Ты думаешь, что ты одна в школе гладиаторов особая.

  Так думает каждая, и каждая новенькая считает себя особенной жертвой, строптивой, к которой должны относиться по-человечески. – Ванесса произнесла «по-человечески» с презрением. – У нас у всех истории, и они, поверь, не менее трагичные, чем твоя.

  Но мы смирились, затаились до поры до времени.

  Ты же хочешь поставить себя выше нас, ветеранов.

  Так нельзя, девочка, так нельзя. – Ванесса присела на колени, подняла голову Пантеры за волосы.

  "Когда же они начнут меня избивать? – Пантера сжала губы, сверкала изумрудами глаз. – Нет ничего хуже, чем слушать болтовню врага.

  Лучше бы избили меня до потери сознания, чтобы я не выслушивала мучительные речи". – Ни одна жилка не дрогнула на лице Пантеры.

  – Я не виновата, что досталась Гераклу не девственницей.

  В нашей деревне нравы строгие, и родители не уберегли меня от посягательств парней.

  До восшествия на ложе с Гераклом я ему лгала.

  Он же был уверен, что я девственно чиста, поэтому вручил мне ключи от сокровищниц. – Ванесса приблизила свое лицо к лицу Пантеры, не боялась, что строптивая укусит или плюнет в лицо. – Утром Геракл был суров со мной.

  «Зачем ты обманула меня? – спросил он, словно имел надо мной власть. – Я бы простил тебе потерю девственности, но не прощаю лжи».

  "Кто ты, чтобы прощать меня или не прощать? – Видишь, Пантера, я тоже когда-то была строптивой. – Не моя вина, что меня насиловали в деревне.

  Где ты был, пировал в это время?

  Ждал, когда ягодка созреет и упадет тебе в рот?"